Сопроводительная записка, подписанная каким-то сержантом муниципального полицейского департамента, была практически пуста. Психиатр Марта Витт поправила очки и перечитала формуляр еще раз.
Имя пациента. Словесный портрет. Примерный возраст.
Состояние здоровья и обстоятельства, при которых пациент попал под юрисдикцию полиции.
Госпиталь располагался в южной части Сан-Франциско. Пациентка, к которой относилась записка, – молодая девушка – сидела по другую сторону стола доктора Марты Витт, глядя перед собой пустыми глазами.
Ее возраст составлял лет шестнадцать-семнадцать, хотя с первого взгляда на изможденное лицо можно было дать и все тридцать-сорок. Растянутая старая голубая майка на несколько размеров больше чем нужно явно принадлежала кому-то из сердобольных полицейских, а волосы цвета пепла опускались почти до пояса нечесаными спутанными космами. На щеке и подбородке все еще виднелись следы грязи.
Согласно стандартной процедуре медицинского осмотра врачу полагалось провести опрос пациента и заполнить анкету. Используя самые мягкие обертоны голоса, чтобы не напугать пациентку, Марта назвала свое имя и должность. Никакой реакции.
– Как тебя зовут?
– Тереза… Тестаросса.
Губы девушки двинулись, но ее голос был едва слышен.
– Чудесное имя. Рада познакомиться с тобой, Тереза. Сколько же тебе лет?
– …Семнадцать.
– В какой школе ты учишься?
– Я… не хожу в школу.
– Вот как. Это печально. Если бы ты немножко приоделась и помылась, бьюсь об заклад – мальчишки-одноклассники были от тебя без ума.
Никакой реакции. На щеках девушки не появилось краски стыда – за свой непрезентабельный вид. Она не клюнула и на лесть, заключавшуюся в профессионально-провокационно построенной фразе психолога. Никакого отклика в тусклых глазах при упоминании противоположного пола.
– Итак, что касается обстоятельств, при которых ты попала в полицию. Тебя обнаружили бредущей босиком по загородному шоссе, в направлении пригородов Редвуда. В три часа ночи, верно?
– …Да.
– Ты, наверное, не помнишь, как там оказалась?
– Помню.
Хм, ответ звучал неожиданно разумно. Хорошо бы и дальше так продолжалось.
– Не объяснишь, почему же ты шла по ночной дороге в одиночестве и босиком?
– Меня… бросили.
– Кто же?
– Мои… подчиненные.
– Подчиненные?..
Марта внимательно исследовала безразличное лицо пациентки, ища следы насмешки или издевки. Не могла же эта странная Тереза Тестаросса говорить серьезно? Безусловно, это была какая-то глупая шутка.
– Наверное, ты имеешь в виду школьных друзей? Те «подчиненные», о которых ты говоришь? Но ведь ты же не ходишь в школу.
– …Наемники.
– Наемники?..
– Наемники из Митрила.
– «Митрила»? Что это такое?
– Секретная военная антитеррористическая организация. Я выполняла функции командующего оперативной группы «Туатха де Данаан», входящей в состав Западно-тихоокеанской флотилии.
Безразличный взгляд Терезы все так же упирался в поцарапанную столешницу. Она говорила так, словно сказанное ей было самой естественной вещью на свете.
– …Мое воинское звание – капитан первого ранга. Атомная десантно-штурмовая подводная лодка под моим командованием с успехом провела ряд операций с использованием новейшей боевой техники, в частности – бронероботов третьего поколения.
– О-о-о! Эта область мне не слишком хорошо знакома, но твой отряд наверняка выглядел впечатляюще.
Одобрительно улыбнувшись, Марта быстро записала в новой медицинской карте:
«Исключительно редкий тип галлюцинаций. Использование сложной терминологии: оперативная группа, десантно-штурмовая подводная лодка. Требует изучения».
Марта действительно не разбиралась в военной терминологии, поэтому решила зайти с другой стороны.
– Ты, кажется, сказала – «Туатха де Данаан»? Это ведь из кельтской мифологии, если я не ошибаюсь?
– Да. От имени богини Даны.
– Выходит, ты была не только командиром, тебе поклонялись как богине-матери?
– Дана – имя главного искусственного интеллекта подводной лодки. Высокоэффективная компьютерная система, построенная на базе квантовых вычислительных технологий.
– Вот как.
Марта сделала следующую пометку в карте: «Из какого научно-фантастического романа»? Спросила осторожно:
– И почему же, ты, командир этой военной организации, брела босиком по шоссе посреди ночи? Кажется, ты упомянула, что тебя бросили подчиненные?
– …Да.
Девушка по имени Тереза помолчала.
Люминесцентная лампа под потолком мрачного приемного покоя моргала, тусклый неестественный свет придавал странный оттенок лицам людей. Застоявшийся воздух был душным и тяжелым, словно копил напряжение перед грозой.
– Наша база была атакована и захвачена противником.
– Противником?..
– …Тайная организация, называющаяся Амальгам, бросила на нас превосходящие силы. Митрил потерпел поражение и был практически полностью уничтожен. Уцелевшие военнослужащие, во главе со мной, покинули базу на борту подводной лодки…
В глазах оборванной бродяжки плеснулась такая боль и тоска, что Марта невольно поежилась. Девушка, погрузившись в воспоминания, неосознанно сжалась, обняла себя руками. Тонкие плечи вздрагивали.
– Ты в порядке? Если тебе тяжело говорить об этом, не нужно…
– Нет.
Тереза втянула воздух, сглотнула, и продолжила:
– Уйдя от преследования, подводная лодка несколько недель двигалась на большой глубине. Но у нас закончились запасы ядерного топлива, и пополнить их было негде. Добыть дорогостоящие материалы для ремонта – тоже. Ведь у нас больше не было финансирования. Нечем было платить экипажу денежное содержание…
Марта не прерывала ее.
– …В боевом походе, в стальной коробке в глубинах океана, люди всегда испытывают стресс. Моряки начали проявлять недовольство, и, наконец, половина экипажа взбунтовалась. Он решили продать меня и мой корабль врагу.
– Те самые подчиненные?
– …Того, кто возглавил бунт, пришлось казнить.
Тереза говорила ровно, не вкладывая в эти страшноватые слова никаких эмоций.
– Его убили?
– Да.
Ее голос дрогнул. Девушка неожиданно замолчала, намертво замкнувшись в себе и не отвечая более на вопросы Марты.
С момента первого разговора прошла неделя.
Дважды в день, во время обхода, Марта пыталась разговорить девушку, назвавшуюся Терезой Тестаросса. Постепенно количество деталей, которые ей удалось вытянуть, увеличивалось. Но странная бродяжка оставалась все такой же замкнутой, и построить доверительные отношения между доктором и пациентом никак не удавалось. Так же как и после того, как ее доставили полицейские, Тереза говорила невнятно, отрывисто и снова уходила в глухой аутизм.
Если попытаться систематизировать ее галлюцинации, выходило, что эта молоденькая девочка занимала высокий пост в тайной военной антитеррористической организации и даже командовала боевыми операциями. Но ее отряд потерпел поражение от таинственного врага, и ей пришлось бежать вместе с немногими уцелевшими подчиненными. Оставшись без денег и припасов, недовольные моряки подняли бунт, в результате которого «атомная десантно-штурмовая подводная лодка», как она ее называла, была непоправимо повреждена. Спасшись с тонущей субмарины на последнем вертолете, она попыталась с пока еще верными ей людьми добраться до берега, но у вертолета кончилось горючее, и он упал в море неподалеку от калифорнийского побережья. К моменту, когда надувная лодка добралась до берега возле Халф Мун Бэй[1], выжили всего пять человек, помимо нее.
Но потом последние подчиненные тоже вышли из повиновения, не желая повиноваться командам беспомощной девчонки, пытающейся руководить, как и раньше. Они вышвырнули ее из украденной машины посреди пустого ночного шоссе, не заботясь, что с ней случится потом и в чьи руки она попадет.
Там, на обочине, ее и увидел бесцельно бредущей в прострации водитель-дальнобойщик. Добрая душа, он остановился, подобрал бедняжку и отвез в полицию.
Марта никогда ранее не сталкивалась с таким систематическим и сложно построенным бредом. Подразделения наемников, субмарина, падение вертолета – все это звучало поистине смехотворно. Хотя и согласовывалось со временем, когда ее пациентку нашли на шоссе.
Поначалу, прочитав рапорт полицейских, Марта сочла эту девушку жертвой изнасилования.
Но, по всей видимости, дело было не в этом.
В отчете о медицинском обследовании девушки по имени Тереза Тестаросса, проведенном в приемном покое, не отмечалось никаких следов того, что она подверглась насилию. Никаких следов побоев. Незначительные внешние повреждения кожных покровов – иными словами, царапины – скорее всего, были следствием путешествия через колючие заросли и босиком по асфальту.
Кроме того, пациентка слишком уверенно пользовалась военной терминологией – по крайней мере, на неискушенный взгляд Марты. Рассказ о тайной военной организации не содержал явных противоречий. Не в силах разобраться сама, доктор Витт задумалась. Ей вспомнилось, что один из ее знакомых раньше служил в военно-морском флоте. Не откладывая дела в долгий ящик, Марта набрала номер. Знакомый выслушал с некоторым интересом и переспросил:
– Подожди, я не расслышал. Вертолет, взлетевший с подводной лодки?
Утвердительный ответ заставил отставного морского офицера рассмеяться.
– Ерунда. Летательные аппараты на борту подводной лодки – это дела давно минувших дней. Сейчас таких не существует. Субмарина должна быть просто гигантской, чтобы там хватило места, да и какое у нее может быть тактическое назначение? Твоя девчушка просто бредит.
– Но она говорила, что это была необычная подводная лодка. Как же она ее назвала? А, вот, я записала – «атомная», «десантно… десантно-штурмовая». Кажется, так.
– Ого! Ничего себе. Ни разу не слыхал про такие.
– А еще она упомянула, что американские моряки называли ее корабль «Чертиком из табакерки».
– Постой. Что ты сейчас сказала?!
Марта не так часто звонила приятелю-отставнику, и он явно был рад поболтать. Но его голос, только что беззаботный и расслабленный, неожиданно затвердел. Ей показалось… или в нем действительно послышалась тревога?
– «Чертик из табакерки» – я тоже записала.
– От кого ты это услышала?
– От этой самой пациентки. А что, тебе знакомы эти слова?
– Я… не уверен.
– Это как?
Поколебавшись, бывший военный моряк ответил очень серьезно, слегка понизив голос:
– Вот так. Кое-какие слухи – они дошли до меня через моего бывшего сослуживца, который еще тянет лямку во флоте. Больше я ничего не могу сказать.
– Почему? Объясни.
– Марта, слушай меня внимательно. Детали мне неизвестны, но я настоятельно рекомендую тебе больше не лезть в это дело. Забудь про эту пациентку. Забудь ее слова. Занимайся своим делом и все.
– Ничего не понимаю. С чего бы это вдруг…
– Извини, у меня дела. Позвоню попозже.
– Постой!..
Бывший военный моряк повесил трубку.
Происшествие приобретало все более странный оттенок. То, что говорила эта несчастная бродяжка, не могло быть военной тайной. Кто бы доверил секретную информацию девчонке?
Просто чтобы убедиться, Марта залезла в Интернет и набрала пару ключевых слов для поиска. «Чертик из табакерки» и «подводная лодка».
Ничего. Только сайт какого-то маньяка, повернувшегося на игрушечных субмаринах. Брелки, модельки и игрушки в виде подводных лодок.
На следующий день во время обхода Марта поведала странной пациентке о разговоре с бывшим моряком. Та выслушала, не выказывая интереса, но ответила слабым голосом:
– Конечно. Боевой корабль, который американский флот не мог ни обнаружить, ни проследить – не станут же они широко объявлять о нем? Но слухи среди моряков циркулируют уже давно.
Марта неожиданно почувствовала раздражение.
– Но тогда почему же ты рассказала мне, обычному гражданскому врачу, все эти свои военные секреты?!
– Эта информация больше не имеет военного значения.
Короткий смешок, вырвавшийся из груди Терезы, больше напоминал всхлип.
– Реальность… жестоко отрезвляет. Я была некомпетентным командиром. Потому мои подчиненные и бросили меня. И я оказалась здесь – потеряв все. У меня больше нет цели… лучше умереть, чем жить – вот так.
Помолчав, она взглянула на Марту.
– Доктор Витт, вы считаете меня сумасшедшей девчонкой, достойной только жалости?
– Н-нет, не совсем…
– Все в порядке. Пусть так и будет. От меня осталась только оболочка. Пустая ракушка.
Договорив, Тереза отвернулась и зарылась лицом в подушку. Тень от спутанных волос, отливавших в неестественном свете люминесцентной лампы странным неживым алюминиевым оттенком, скрыла ее глаза.
– Да, я хотела сообщить еще кое-что, – неловко заговорила Марта, когда молчание стало невыносимым. – Э-э-э, несколько деликатный вопрос. Тебя переводят в другое лечебное заведение. Оставаться здесь ты больше не можешь. Наверное, будет лучше пожить с людьми, у которых такие же проблемы, как у тебя.
Безусловно, несовершеннолетняя с неясным прошлым, без денег и документов, не подпадала под действие социальной страховки, и госпиталь больше не мог ее содержать за свой счет. Бродяжку в любом случае пришлось бы отправить в благотворительное заведение классом пониже, расположенное в пригороде. Если по-простому – в приют.
– Мне все равно, – безразлично ответила Тереза, не выказывая ни огорчения, ни радости – ничего.
Марту внезапно охватила щемящая печаль. Она сама не могла понять, почему.
Возможно, потому, что она, против воли, слегка привязалась к странной пациентке. Какими бы абсурдными ни казались заявления бродяжки с первого взгляда, за ними скрывалась подкупающая искренность. Марте не раз приходилось выслушивать истории о пришельцах с других планет или выходцах из пещер в центре Земли, о коварных правительственных агентах, потихоньку вставляющих чипы в мозги законопослушных граждан – как относиться к ним, было понятно. Но эта молоденькая девочка – она действительно разбиралась в таких специфических, доступных только специалистам областях знаний, как ядерные реакторы на холодных нейтронах и тактика амфибийных десантных операций – там, где непосвященные просто не понимали, о чем идет речь.
– Перевод назначен на завтрашний вечер. Я буду на дежурстве и провожу тебя.
– Да, – голос Терезы был все таким же отстраненным и бесчувственным.
Вечером следующего дня к пандусу приемного отделения госпиталя подкатил черный микроавтобус. Опоздав всего на пять минут.
Водитель и здоровенный санитар вынули из салона кресло на колесах и поздоровались с Мартой. Она никогда не видела этих людей раньше, в чем, впрочем, не было ничего удивительного. На груди у них висели личные бэджики, а документы на перевод выглядели безукоризненно.
Из коридора раздалось поскрипывание колес и появилось кресло-каталка. Бледная Тереза бессильно откинулась на спинку, ее щеки ввалились, тусклый взгляд скользил, ни на чем не задерживаясь. Дежурная медсестра, которая выкатила кресло, деловито объяснила Марте:
– Сегодня утром пациентка жаловалась на головную боль. Лечащий врач выписал болеутоляющее.
Водитель небрежно поинтересовался:
– Девчонка не буйная?
– Нет, она прекрасно слушается, – вместо медсестры ответила Марта. Водитель удовлетворенно кивнул.
– Но лучше мы ее все же пристегнем ремешками. А то вдруг начнет беситься или бегать по салону на ходу – еще поранится.
– Я даже не знаю, стоит ли…
– Не волнуйтесь, мы ей только добра хотим. Так-так. Раз она не буянит, это славно… да, кстати, девчонка не говорила вам ничего такого-эдакого странного?
– Странного? Что вы имеете в виду? У меня такая работа – редко встретится пациент, который не болтает разные глупости.
Марта ответила, фальшиво улыбнувшись – вопрос почему-то заставил ее почувствовать себя неудобно.
– Это уж точно, – хохотнул в ответ водитель и зачем-то огляделся. На площадке у бокового входа в госпиталь, уже тонущей в сумерках, не было никого кроме Марты, терпеливо ожидающей за спинкой кресла медсестры, самого водителя и его помощника – мускулистого санитара. По шоссе за оградой проносились редкие автомобили.
– Доктор.
– Да? В чем дело?
– Все же, не случилось ли так, что девчонка говорила странные слова, вроде «Амальгам» или «Митрил»? И не случилось ли вам их услышать?
– Я… вас не понимаю.
Марта вдруг почувствовала, что начинает мелко дрожать, и выпрямилась, стараясь выглядеть уверенно и независимо.
– А вот мне кажется – вы уже догадались, – водитель довольно ухмыльнулся, и эта усмешка заставила ее задрожать еще сильнее. С первого взгляда он выглядел совершенно обычно: европеец лет тридцати, синий рабочий комбинезон. Рост под метр восемьдесят, коротко стриженые волосы, небольшой шрам на скуле. Но его поведение – оно неожиданно и страшно изменилось. Марта отчетливо осознала, что перед ней стоит человек, для которого насилие и грубое принуждение вполне в порядке вещей.
– П-послушайте, теперь уже вы говорите странными словами…
Еще не договорив, она почувствовала, как вокруг ее запястья сжалась беспощадно-прочная хватка, заставив кости затрещать. Марта отчетливо поняла, что если она не подчинится, ее запястья хрустнут и сломаются.
В свободной правой руке водителя возник автоматический пистолет, который до этого прятался под комбинезоном.
Настоящий пистолет.
Марта ни разу раньше не видела оружия так близко, но оно выглядело чрезвычайно убедительно – водителю не требовалось повторять намек.
– Вы понимаете, что я имею в виду, доктор?
– Д-да…
– Тогда не устраивайте сцен. В машину. И медсестра тоже.
Марта услышала, как медсестра за ее спиной испуганно ахнула, увидев пистолет в руках санитара.
– Чтоб вам было не одиноко, мы и ее прихватим. Залезайте.
– Постойте, она тут вообще ни при чем! Не знаю, кто вы такие, но…
– Пошла! – водитель запихнул ее и медсестру через заднюю дверь в кузов фургончика и заставил сесть на боковую скамейку. Вооруженный санитар закатил кресло с Терезой и уселся напротив, контролируя пленниц.
Хлопнула дверь, фургон вырулил на улицу и неторопливо покатил куда-то. На третьем перекрестке в глаза Марте бросилась полицейская патрульная машина, припаркованная напротив маленького кафе. Но она понимала, что стоит рвануться и закричать, призывая на помощь, как конвоир просто снесет ей голову.
– Не тряситесь так, – лениво проговорил санитар и повернулся к водителю. – Нам же нужно сначала потолковать и узнать кое-что. Верно, Билл?
– Ага. Мы вам ничего не сделаем, – ответил тот.
Обманщики. И даже не пытаются скрыть – ведь они собираются убить нас. Если не так, то почему же они не надели масок? Почему не скрывают своих имен?
Фургон добрался до Сан-Бруно, направляясь по 280-ой линии из города к порту. Начинался час пик, машин на улицах прибавилось – правда, почти все направлялись в пригороды, люди спешили с работы. Резкие вспышки фар встречных грузовиков и легковых автомобилей бросали на бледное лицо медсестры мгновенные отсветы. Она так и не проронила ни слова. Наверное, от страха. Марте захотелось подбодрить ее, но язык словно прилип к гортани, она не осмелилась нарушить молчание.
Фургон подкатил к старому складу, возвышавшемуся над составленными вокруг стопками контейнеров. Въехав в открытые ворота, он пискнул тормозами и остановился. Внутри было пусто, лишь по углам громоздились какие-то переломанные ящики, а посреди стояли два седана с непроницаемо темными тонированными стеклами. В длинных оранжевых лучах закатного солнца, пробивающихся через маленькие оконца, медленно и печально кружились пылинки.
– Вылезайте.
Марта и медсестра нерешительно выбрались наружу, где их ожидали пятеро мужчин, расположившихся полукругом. Главным был, очевидно, тот, что стоял посередине. В отличие от остальных четверых, боевиков в грубых рабочих комбинезонах, с автоматами наперевес, на нем был строгий коричневый костюм.
– Вы опоздали на пять минут, – проговорил мужчина в костюме, взглянув на дорогие часы на левом запястье. Движение было наполнено спокойной уверенностью и аристократическим изяществом. Взгляд невольно останавливался на нем – он был строен, привлекателен и молод – лет тридцати. Выразительные глаза, тонкие угольные брови, длинные темные волосы, уложенные волосок к волоску – он словно был нарисован кисточкой на рисовой бумаге.
Водитель ответил почтительно:
– Виноват, сэр. Не хотелось, чтоб нас поймали за превышение скорости.
– Это очевидно. И что же? Вы привезли ее?
– Она здесь.
Санитар открыл заднюю дверцу, спустил кресло-каталку на бетонный пол и вывез на середину ангара.
Кажется, действие транквилизатора прошло. Тереза Тестаросса моргнула и открыла глаза. Но взгляд ее был пустым и отсутствующим, девушка смотрела прямо перед собой, в пространство, не реагируя, и не давая повода считать, что осознает происходящее.
– Мисс Тестаросса? Вы слышите меня? – мужчина в костюме опустился на колено перед креслом, чтобы заглянуть ей в лицо. – Мое имя – Ли Фаулер. Я служу вашему брату. Мы уже встречались однажды, на могиле ваших родителей. Тогда я пилотировал бронеробот.
Ответа не было.
– Узнав о том, что произошло с вами, мы пришли, чтобы забрать вас. Надеюсь, вы не будете против…
Он запнулся, осознав, что слова падают в пустоту. Девушка не шевельнулась, не моргнула, ничем не показала, что понимает. Молодой человек, назвавшийся Фаулером, с разочарованным вздохом поднялся.
– Пустая оболочка. И это – «Ведьма Митрила», доставившая нам столько неприятностей?
– Ни капельки не похожа, – поддакнул кто-то из его людей.
– Поистине жалкое зрелище. Легенда разрушена, ушла в небытие. От нее ничего не осталось. Печально. Разве не лучше герою пасть славной смертью на поле брани, чем кануть в небытие вот так – преданному, покинутому и брошенному своими людьми? Нищей, обездоленной и беззубой бродяжкой?
Высокий голос Фаулера отразился от грязных стен ангара, словно от театрального задника. Опустив взгляд, обращенный к небесам, словно в поисках ответа, Фаулер разочарованно вздохнул и шагнул к Марте.
– Надеюсь, вы простите нас, доктор. С вами не обращались слишком грубо?
– Н-нет…
– Нам необходимо выяснить, что именно сказала вам эта девушка. Позволите задать несколько вопросов?
Вежливая речь не заставила Марту успокоиться. Наоборот, она сжалась в ужасе, чувствуя, как эти бездонные черные глаза затягивают и поглощают ее, заставляя безвольно повиноваться.
– «Амальгам» и «Митрил». Не слышали ли вы этих слов, используемых в отношении неких тайных организаций военного толка?
– Да…
– Звучали ли какие-либо конкретные имена или географические названия?
– Нет…
– Вы же не настолько глупы, чтобы пытаться обмануть нас?
– К-конечно, нет…
– Помимо вашего знакомого отставного моряка, вы рассказывали об этой девушке еще кому-либо?
«Откуда же он узнал, что я разговаривала с приятелем? Они подслушивали телефон? Кто же они? Шпионы, секретные агенты? Настоящие профессионалы»?
Последние сомнения Марты рассеялись, как дым, пропала робкая надежда на то, что все это окажется затянувшейся шуткой, розыгрышем – ей страстно хотелось, чтобы этот мужчина улыбнулся и воскликнул: «С днем рождения, Марта»! Чтобы попрятавшиеся по углам друзья громко затопали и засмеялись, захлопали пробками от шампанского, вытащили столы с закусками и тортом, радуясь, что устроили праздник в таком необычном месте.
Она пыталась убедить себя, что это еще может случиться… но холодное отрезвляющее дыхание реальности все поставило на свои места. Ее день рождения отпраздновали в прошлом месяце.
– Она ничего такого не говорила. Я… я не обманываю!
Фаулер наклонился еще ближе. Его глаза, казалось, пронзали ее насквозь. Марта неожиданно поняла, что значит быть беспомощным пациентом, на которого нацелен профессионально-холодный взгляд врача.
– Я вам верю.
Он мягко улыбнулся.
– Но теперь придется сказать вам жестокие слова, которые огорчают и меня самого. Сохранение тайны – наша первоочередная задача. Все, что касается этой девушки, в том числе и события сегодняшнего вечера, не должно стать достоянием публики. Вы понимаете?
– П-понимаю. Клянусь, я никому не скажу! Пожалуйста, позвольте мне уйти!
– Если бы я только мог, – вздохнул собеседник. – Но вы, как врач, должны знать, насколько изощренна современная медицина, способная вытянуть из человека все, что он знает. Даже против его воли. Даже из очень сильного человека. Именно поэтому мне так грустно.
Губы Марты прыгали, по лбу катились крупные капли холодного пота, она не могла сдержать дрожи.
Я не хочу умирать.
Не хочу, чтобы меня убивали.
– Я объясняю это так подробно потому, что сочувствую вам, доктор Витт.
– Пожалуйста, не убивайте меня!
– Страх смерти не чужд и мне. Но умереть, не зная даже из-за чего – стократ страшнее. Мне кажется важным, чтобы вы знали, в чем дело. Поверьте, я делаю это совсем не для того, чтобы насладиться вашим ужасом и отчаянием.
Действительно, на лице Фаулера читались только грусть и сочувствие. Глубокие и, возможно, искренние.
– Н-не надо!
– Мне очень жаль.
– Умоляю вас!..
– Прощайте, доктор.
Фаулер отступил назад. Его подручные молча подались вперед. Сквозь слезы, застилающие глаза, Марта покосилась на стоявшую рядом медсестру, которую ожидала такая же судьба, как и ее. Лицо женщины было очень бледным, но поразительно спокойным. Она смотрела прямо в глаза палачам, но почему-то не дрожала, как Марта. Какая храбрость! Или она просто туповата? Не понимает, что сейчас произойдет, какая судьба их ожидает?
Медсестра была молода – лет двадцати пяти. Коротко стриженные черные волосы, тонкие брови вразлет, азиатский разрез глаз, почему-то заставляющий вспомнить о припавшей перед прыжком кошке. Хотя ей полагалось бы молиться и всхлипывать, вздох, который издали ее полные, чувственные губы, оказался скорее насмешливым:
– Боже мой. До чего же дурацкое представление, – голос тоже звучал интригующе: низкий, с хрипотцой. Она фыркнула, уже нисколько не скрываясь. – Стоило нам подумать, что мы, наконец, ухватились за кончик хвоста – и нате вам. Очередной самодовольный придурок.
– Что вы делаете?! Перестаньте!..
Странно самоуверенная медсестра не обратила никакого внимания на Марту, отчаянно пытающуюся ее остановить, и сказала громче:
– Верно, Тесса?
Глаза Терезы Тестаросса, сидевшей неподвижно и тупо, словно безвольный манекен, неожиданно сфокусировались и приобрели незнакомую остроту. Безучастная маска в одно неуловимое мгновение обратилась в живое и умное лицо. Перевоплощение было столь внезапным и разительным, что Марта только недоуменно распахнула глаза – кукла ожила!
– Прости, Мелисса. Ведь это именно я устроила дурацкое представление.
С этими словами Тереза легко поднялась из кресла. Не удостоив взглядом растерявшихся подручных, она шагнула вперед и приветственно подняла руку:
– Добрый вечер, мистер Фаулер. Я не успела представиться, да и вы были заняты с доктором.
Фаулер кивнул, ничуть не удивившись – как и ожидалось от командира.
– Понимаю. Вы искали меня.
Выражение на его лице оставалось безмятежным, хотя ситуация кардинально изменилась. По уверенности, с которой говорила Тереза, можно было легко заключить, что охотники сами попались в ловушку, и этот пыльный склад в любой миг может превратиться в поле боя. Спокойствие было напускным – командир амальгамовцев лихорадочно просчитывал варианты, пытаясь найти выход.
– Пожалуйста, прикажите вашим людям сложить оружие. Иначе их ждет суровый урок.
Водитель, тот самый, что схватил Марту, раздраженно выругался и шагнул к Тессе.
– Урок?! Сейчас я тебе покажу урок, сопливка!
– Не стоит… – не успев договорить, Фаулер оборвал себя и сузил глаза.
Протянутая к горлу Терезы рука дернулась и замерла, что-то глухо стукнуло. Звук от удара пули. Водитель, получив попадание в спину, рухнул ничком, и на пол брызнула кровь.
Только потом снаружи толкнулся отдаленный раскат винтовочного выстрела. Снайпер – с очень большого расстояния. Он сработал чрезвычайно умело, через немного приоткрытую створку ворот.
– Класс! Точно в яблочко, – произнесла медсестра, которую назвали Мелиссой, в микроскопическую, практически незаметную радиогарнитуру, прятавшуюся у нее в волосах за ухом. Обернулась, глядя на остальных противников, и добавила. – Кто дернется – вали на месте.
– Ясен перец! Урц-6 вас понял, – стоявшая рядом остолбеневшая Марта расслышала бодрый мужской голос, донесшийся в ответ сквозь шипение и треск радиоэфира.
Тереза снова настойчиво предупредила:
– Бросьте оружие, пожалуйста.
– Великолепно!..
Удивительно – но на губах Фаулера, перед которым только что застрелили насмерть одного из его людей, возникла улыбка восхищения.
– Просто невероятно. Хотелось бы и мне обладать такими способностями к планированию и предусмотрительностью. Безупречный анализ разведданных. Тайные поиски, скрытное развертывание и проникновение сквозь нашу сторожевую сеть. Выбросить белый флаг, притвориться жалкой и сломленной – и вот вы здесь. Позвольте выразить восхищение мастерством, с которым вы разыграли передо мной этот спектакль. Захватить вражеского начальника живым – дерзкий и умелый ход. Еще раз простите – я был неправ. Вы – поистине его сестра. Легенда продолжается.
– Вы кардинально ошиблись. В самом главном. Я никогда – слышите, никогда! – не поднимала рук перед вами.
Аметистовые глаза Терезы горели – пламенем давно сдерживаемого мстительного гнева. Казалось, сейчас ударит молния. Губы искривила жутковатая усмешка. Минуту назад в этой девушке – то есть, остававшейся от нее пустой ракушке – едва теплилась жизнь. Теперь Марта поразилась, не понимая, почему этот скрытый до поры неукротимый боевой дух, эта стальная воля и целеустремленность не заставили сгореть и рассыпаться угольками деликатное, хрупкое тело.
– Вот как. Но… вам нужно еще многому научиться!
Правый кулак Фаулера незаметно сжался. Спрятанная в ладони маленькая кнопка тихонько щелкнула. Сверкнула ослепительная вспышка, стены склада сотряс мощный взрыв, людей чуть не сбило с ног ударной волной.
В глазах плавали зайчики-отражения, в ушах гудело, по полу струями полз черный дым. Заряд был предназначен не для убийства – для отвлечения внимания.
Пронзительный взвизг, вырвавшийся из груди Марты, прервался, когда Тесса прыгнула на нее и сбила с ног.
– Нет!.. Пустите!!!
– Успокойтесь! Мои бойцы выкрутятся.
Действительно – медсестра по имени Мелисса мгновенно взмахнула рукой, и ближайший к ней противник рухнул навзничь – Марта даже не успела понять, что произошло. Следующий боевик, уже вкинувший автоматическую винтовку, тоже получил точное попадание издалека.
Все пришло в движение. Марта не успела опомниться, как уже оказалась за фургоном.
По ту сторону от спрятавшихся за фургоном девушек грохотали очереди, раздавались яростные вопли и проклятия. Враги беспорядочно поливали из автоматов в ответ, но один за другим падали под пулями невидимого и недосягаемого снайпера.
Фаулер, отступая, стрелял в Мелиссу, но та молниеносно перекатилась и скрылась за черным автомобилем.
Под началом Терезы состояли не только медсестра и снайпер – у дальней стенки склада что-то громыхнуло и в сбитые с петель ворота ворвались несколько человек в бронежилетах поверх гражданской одежды.
– Сдавайся, аристократ хренов! – крикнула Мелисса.
Ответная пуля врезалась в полированную дверцу представительского седана.
– Сдаться? Напротив, я сделал бы такое предложение именно вам. Когда наскучит драться – я приму капитуляцию.
Его слова получили неожиданное, но впечатляющее подтверждение – потолок с громовым гулом расселся широкой трещиной, и посреди склада возникла гигантская фигура.
Пыль и дым завихрились широкими кольцами, обломки и разодранные листы кровли сыпались дождем, устилая внутренность склада. Остолбеневшая Марта расширенным глазами взирала на происходящее поверх плеча закрывающей ее собой Тессы – странно, теперь уже пациентка заботилась о безопасности врача.
Титан пепельно-серого цвета в обтекаемых доспехах преклонил одно колено. На затылке его граненой головы-шлема плавно опадал длинный светлый плюмаж, напоминающий конский хвост.
Это был бронеробот.
Бронированный штурмовой экзоскелет – она как-то слышала название этой устрашающей боевой машины по телевизору. Пехотинцы, живые люди из мяса и костей были бессильны перед человекообразным шагающим танком. Марта только сегодня утром видела в новостях Си Эн Эн подобных роботов, принадлежавших армии. Впрочем, этот выглядел более стройным, но одновременно – более угрожающим и мощным.
Фаулер, не сочтя нужным словесно выразить свой триумф, неторопливо удалился за спину своего защитника. Мелисса и остальные подчиненные Терезы исчезли в полутьме остальной части склада, не пытаясь его преследовать.
– Так и думала, – пробормотала Тереза. На ее лице не было приличествующего сложившейся ситуации выражения растерянности – напротив, она усмехалась зло и угрожающе.
– Что… что все это значит?.. – пискнула Марта.
– Не двигайтесь! – шикнула на нее Тереза и снова повысила голос: – Урц-1, попрошу вас немедленно уничтожить вражеский бронеробот!
– Вас понял, командир, – громыхнул над головами голос, усиленный мощным динамиком. Словно в ответ ему уцелевшая стена склада треснула и развалилась – внутрь ворвался новый бронеробот, на этот раз – угольно-черный. Ни секунды не медля, он ринулся в атаку на серый БР.
Разбрасывая изломанные металлические швеллеры, куски бетона, битое стекло световых люков с кровли, «Фальке» капитана Белфангана Крузо, который секунду назад выключил систему голографического камуфляжа, врезался во вражеский БР, снес его вместе с противоположной стеной и выбросил наружу. Основной задачей сейчас было обеспечить безопасный отход для Тессы и остальных товарищей.
Теперь противники оказались на широком пирсе, плотно заставленном разноцветными контейнерами. Несмотря на неожиданную и мощную атаку, амальгамовский бронеробот устоял на ногах. Мало того, стремительный выпад мономолекулярным резаком, который как по волшебству возник в манипуляторе бронеробота Крузо, тоже не достиг цели – противник ловко отпрыгнул, разрывая дистанцию. И тут же контратаковал.
На экране тепловизора, бросавшем тревожные отсветы на лицо пилота в кокпите «Фальке», манипуляторы вражеского бронеробота изменили цвет с желтого на оранжевый, и потом красный.
Крузо понимал, что это означает. А в следующее мгновение и невооруженным взглядом увидел, как гравитационное поле исказило и заставило задрожать атмосферу вокруг правого кулака противника.
Вот оно.
Энергетический удар не достиг цели – «Фальке» успел уклониться, и за его спиной тяжелые стальные контейнеры взлетели в воздух, словно были сделаны из бумаги. Его тоже тряхнуло, заставив отступить на шаг, но он остался невредим. Не успел «Фальке» сделать новый выпад, как на экранах замигало следующее предупреждение. Лямбда драйвер вражеского бронеробота снова сработал, швырнув вперед бушующую волну энергетического выброса. Крузо успел определить момент начала новой атаки и, избегая ее, взвился в воздух высоким прыжком.
Переворачиваясь в полете над головой противника, он метнул противотанковый кинжал с кумулятивной боеголовкой, целясь в его шею.
Разрыв. Серый силуэт скрылся в пламени и дымных облаках. Но Крузо не был настолько легковерным, чтобы успокоиться и счесть противника уничтоженным.
«Фальке» приземлился и немедленно прянул в сторону, заученным, автоматическим маневром уклонения. Сражения бронеробот<