ГРОБНИЦА ДЛЯ ПРОСТОГО СОЛДАТА 3 глава




— Недалеко, — сказал Йозеф. — Но это напоминает мне бег с препятствиями.

Я кивнул.

— Добравшись до Эль-Адама, надо будет держать ухо востро. Я уверен, что теперь уже любой солдат знает, что мы в бегах.

— А я думаю, что ты ошибаешься, — сказал Йозеф. — О нашем побеге ставка сообщит по служебным каналам только на контрольно-пропускные пункты, военной полиции и гестапо, поскольку если сообщить повсюду, то наверняка найдутся желающие последовать нашему примеру, во всяком случае итальянцы.

— Может, ты и прав, но рассчитывать на это нельзя, — произнес я. — А теперь давай снова заберемся на эту скалу. Взглянем еще раз, что движется внизу.

— Только не я! Я растянул себе все связки, пытаясь влезть туда, — застонал Йозеф.

— Хорошо, полезу я, а ты пока заправь мотоциклы. Нельзя уезжать не осмотревшись. Пыль, которую мы поднимем, легко может нас выдать, — сказал я и полез на скалу.

Вскоре я понял, что Йозеф прав, — солнце жгло как огонь, и скалы были горячими, словно раскаленный металл. Всякий раз, когда моя нога срывалась на непрочно стоявшем камне и я был вынужден хвататься за скалу, я обжигал себе пальцы. Из-под скатывавшихся вниз камней выскакивали скорпионы и многоножки. Укус местного скорпиона может быть смертельным, а если не умрешь, будешь несколько недель валяться в постели, крича от боли в сведенных судорогой ногах и руках.

Наконец, я забрался на самый верх скалы и увидел, что над ней поднимается гребень другой. Так что я был почти незаметен на фоне ярко-голубого неба.

Я огляделся и увидел, что над пустыней, как над пудингом, поднимались волны горячего воздуха. Я сильно потел, но на коже не было ни пятен, ни влаги — все мгновенно испарялось. Дорога Тарик-эль-Абд, видневшаяся вдали, представляла собой хаотичное переплетение следов автомобильных шин и танковых гусениц. Поверхность Ливийской пустыни, покрытая барханами, уходившими за горизонт, словно море волнами, была совершенно пустой. Ничто не двигалось, не было даже туч пыли. Это была идеальная местность для самолетов — с них было видно все на земле, и тому, кто попался им среди песков, негде было укрыться.

Когда я был посыльным и развозил депеши, я часто ездил один и много раз попадал под обстрел «Харрикейнов», которые летели обычно со стороны солнца. Вовремя заметить их было совершенно невозможно. Об их приближении сообщал рев моторов и град пуль из восьми 7,7-мм пулеметов, поднимавших над землей облачка пыли. Удивительно, как мне удавалось уцелеть, меня даже ни разу не задело.

Глядя на расстилавшуюся передо мной сверкающую пустынную равнину, я понял главную опасность, которая подстерегала нас. И это была вовсе не погоня, которая будет преследовать нас по пятам.

Самым нашим большим врагом была пустыня. Заглохший мотор, сломанная ось или дырка в бензобаке означали верную смерть.

Еще раз внимательно осмотрев местность, я решил, что нашего отъезда никто не заметит.

Когда я спускался вниз, Йозеф крикнул мне:

— Ну как там, кто-нибудь пылит?

— Никого нет, — ответил я и спрыгнул на землю.

— Бензина больше не осталось — я залил все, что у нас было, в баки, зато воды хоть залейся, — заявил он и пнул ногой мотор своего мотоцикла.

Оглядевшись, чтобы удостовериться, что ничего не забыли, мы сели на мотоциклы и отправились в путь, петляя среди камней к выходу из долины.

— Надо, чтобы мы приехали в Эль-Адам после заката! — стараясь перекричать шум, сообщил я Йозефу. — Если там знают о нашем побеге, то нас живо засекут.

Йозеф кивнул, завязывая кусок ткани вокруг рта и носа и надевая очки. Вскоре мы выехали из долины и понеслись по ровной поверхности песка.

Глава 8

ИТАЛЬЯНЕЦ И МУЛ

Нам постоянно попадались разбитые и сгоревшие машины. Ближе к вечеру мы остановились, чтобы найти среди них убежище. Грузовики, легковушки, танки, мотоциклы, артиллерийские орудия и бесконечное множество пустых канистр из-под бензина и консервных банок торчали среди пустыни. Зрелище одиноких заброшенных останков прошедшей битвы было не из приятных.

Мне довелось видеть с наблюдательного пункта, что такое танковый бой в африканской пустыне. Танки стреляли друг в друга, иногда в упор — с расстояния пятнадцать-двадцать метров, а бронебойные снаряды-болванки врезались в броню с грохотом, который, казалось, был слышен на всю Африку. Я видел, как погребальными кострами горели десятки британских и, меньше, германских танков, как остатки разбитых британских частей поспешно отступали под ударами Роммеля{1}.

Мы объехали разбитый автомобиль, начавший покрываться ржавчиной, и остановились у остова грузовика, который сгорел, а шины превратились в лохмотья.

— Переждем здесь пару часов, а потом поедем в Эль-Адам! — крикнул я Йозефу, когда он заглушил мотор своего мотоцикла.

— Единственное место, где британские истребители не смогут нас заметить, — это здесь, среди этих сгоревших машин, — заметил он и стряхнул со своей одежды слой пыли.

— Именно поэтому я сюда и заехал, к тому же в тени этого грузовика можно отлично отдохнуть, — сказал я, вытаскивая из коляски автомат и забираясь под разбитую машину, расстелив на песке под грузовиком кусок брезента.

— Хочешь печенья? — спросил Йозеф и, усаживаясь рядом, протянул мне пакет.

— Нет, я его терпеть не могу, особенно того хрустящего звука, которое оно издает, когда его откусываешь, но вот от воды я бы не отказался.

Несколько глотков тепловатой воды промочили мой пересохший рот.

Наконец, 23 октября 1942 года британцы, имея втрое больше людей и танков, вчетверо больше самолетов, чем у Роммеля, прорвали фронт у Эль-Аламейна и к концу ноября 1942 года заняли Киренаику (Бенгази 19 ноября). Дальше бои продолжались вплоть до капитуляции остатков германо-итальянских войск в Тунисе — под ударами англичан из Ливии и наступавших с запада американцев, высадившихся в конце 1942 года в Марокко и Алжире — при подавляющем превосходстве союзников (к концу апреля 1943 года в людях 3:1, по артиллерии 4:1, по танкам 10:1 и при полном господстве в воздухе и на море). Продержавшись на последнем оборонительном рубеже при таком преимуществе союзников две недели, с 20 апреля по 6 мая, остатки германо-итальянских войск были сломлены, и 13 мая, блокированные с суши и моря, около 140 тысяч итальянских и немецких солдат и офицеров капитулировали.

Однако вернемся к нашим «героям»-дезертирам, которые проезжают места, уже обильно политые кровью в начале 1941 года, где вскоре еще произойдут бои, в которых погибнут многие тысячи людей, сгорят, по выражению Банемана, «погребальными кострами» сотни танков вместе с экипажами, будут сбиты сотни самолетов.

— Отсюда до Эль-Адама час пути, — заметил Йозеф, с хрустом жуя печенье.

Я закрыл глаза и попытался вздремнуть, несмотря на тучи мух, роившихся вокруг нас.

Вскоре Йозеф захрапел, словно пила, наткнувшаяся на гвоздь. И тут я услышал хруст песка, по которому кто-то шел. Я поднял голову и выглянул из-за грузовика. В сотне метров от нас мимо разбитого автомобиля брел серый мул. Он повернул голову в нашу сторону и остановился в редкой тени, отбрасываемой кабиной сгоревшего грузовика.

Так он и стоял там, вялый и поникший, ожидая, когда зайдет солнце. Вечером он, наверное, уйдет туда, где можно будет пощипать редкую жесткую траву или верблюжью колючку.

Много заблудившихся животных, одичавших верблюдов, мулов и ослов бродило в прибрежной зоне Ливийской пустыни. Я часто встречал их, одиноких или группами, и вскоре потерял к этому мулу всякий интерес.

Но тут я услышал странный шум. Я прислушался, сел и попытался определить, что это такое. Постепенно шум превратился в слабое отдаленное гудение — грузовик или легковушка?

Схватив автомат, я выполз из-под грузовика. Мул сразу же увидал меня, но не проявил ни малейшего интереса. Я забрался на разбитый грузовик, чтобы осмотреться, и увидел облако пыли, которое двигалось прямо на нас. Я понял, что это грузовик, но не мог определить, чей он — немецкий или итальянский?

Спрыгнув на землю, я снял пулемет с коляски и установил его под грузовиком, вставив ленту с тремя сотнями патронов, а потом стащил с соседней машины камуфляжную сеть и прикрыл ею наши мотоциклы.

Под грузовиком я подготовил пулемет к бою и проверил автомат. Это было отнюдь не лишним, учитывая наше положение.

Шум мотора быстро приближался, и через минуту большой грузовик объехал один из многочисленных сгоревших автомобилей и неожиданно резко затормозил. Меня охватила паника. Прильнув к пулемету, я направил его на «фиат». Стрелять я не стал, так как до меня дошло, что все водители предпочитают останавливать свои машины рядом с обломками транспортных средств, чтобы летчики вражеских истребителей не могли отличить целую машину от разбитой.

Из кабины выглянул итальянский солдат, открыл дверь и спрыгнул на землю. Он огляделся, но не увидел наших мотоциклов, поскольку они стояли по другую сторону от его машины. Итальянец подошел к радиатору, приложил к нему руку и тут же с грязной руганью отдернул. Сплюнув, он вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Его глаза так и шарили вокруг, словно он чувствовал наше присутствие. Заметив движение мула, он резко повернул голову в его сторону и некоторое время смотрел на него. Я испугался, что он услышит храп Йозефа, и зажал ему рукой рот. Он дернулся, но я вдавил его в землю и прошептал на ухо, что мы не одни.

Он перекатился на другой бок и посмотрел, куда я показывал.

— У нас гости? — пробормотал Йозеф, сонными глазами наблюдая за итальянцем. — Чего жалеть этого «макаронника»? Пальни в него, и он сразу же отбросит копыта, — предложил он, словно мы охотились на воробьев.

Итальянец, крупный, толстый мужчина, медленно отступил к двери своего грузовика и вытащил из кабины веревку.

Медленно, очень медленно он приблизился к мулу и положил ему на спину руку. Мул, когда-то потерявший своего хозяина, был ручным и даже не пошевелился, когда итальянец накинул ему на шею веревку.

— Клянусь Муссолини, он решил пообедать бедной скотинкой! — воскликнул Йозеф. — Не знал я, что они такие голодные! — пробурчал он себе под нос.

Меня душил смех, но я удержался.

Итальянец, накинув мулу на шею веревку, привязал его к ржавому грузовику, стоявшему рядом, потом снял с себя ремень, осторожно наклонившись, обмотал им ноги животного и туго затянул.

— А это еще зачем? — прошептал Йозеф. — Наверное, он решил развести костер прямо под его брюхом!

Итальянец отошел на несколько шагов и внимательно осмотрел животное.

— Пытается определить, подходящий ли это кусок мяса, — прошептал со смешком Йозеф, а итальянец пошел к своему грузовику.

Я ткнул Йозефа пальцем под ребро.

— Заткнись, — прошипел я.

Итальянец вылез из машины, держа в одной руке винтовку, а в другой — большой нож, и направился к связанному мулу.

— Черт побери, — сердито пробормотал Йозеф. — Этот толстяк собирается убить мула, наверное, чтобы вырезать у него печень и почки для офицерской столовой в Эль-Адаме. Этот храбрец умеет воевать только со стреноженными мулами. Сейчас я его припугну.

И Йозеф заорал что есть мочи:

— Руки вверх, чертов ублюдок!

Все это было произнесено по-немецки с сильным австрийским акцентом. Скорее всего, итальянец не понял слов, но по тону догадался, чего от него требуют. Ни секунды не колеблясь, он бросил на землю карабин и пояс, задрал вверх руки и, повернувшись нам, заорал:

— Amico! Amico! — да так сильно, что затрясся его жирный живот, а толстое лицо стало желтым от страха.

Йозеф выполз из-под грузовика, держа в руке автомат. Я, смеясь, последовал за ним.

Увидев нашу немецкую форму, итальянец вскричал:

— Tedesco! Amico! (Немец! Друг!)

— Нет, я тебе не amico! — произнес Йозеф, шагая к нему. — Ты, чертов ублюдок, для тебя слишком хорош даже Муссолини.

Не понимая, что происходит, итальянец хрипло крикнул:

— Хайль Гитлер!

— Никакого тебе Гитлера! — прорычал Йозеф. — Мне так и хочется врезать тебе по зубам да еще пнуть в твой толстый живот. С британцами ты воевать не хочешь, тебе подавай бедного безобидного связанного мула, который не может даже лягнуть тебя в ответ.

— Камарадо! — в отчаянии произнес итальянец, наверное, это было единственное немецкое слово, которое он знал.

— Никакой я тебе не камарад! — бешеным голосом крикнул Йозеф. — Убирайся отсюда, ублюдок, ты прервал мою сиесту!

— Si, signor, — промямлил итальянец. Он понял значение жеста Йозефа, который показывал на его «фиат».

Бросив на землю свой карабин и нож, не думая о том, чтобы снять веревку и ремень со стреноженного мула, он полез в свой грузовик, держа руки высоко над головой и дико вращая глазами.

— Grazia, signor, — жалобно произнес он, трясясь от страха.

— Убирайся! — зарычал Йозеф.

Итальянец забрался на сиденье шофера, завел мотор, и вскоре от него осталось только облако пыли. «Фиат» на бешеной скорости унесся в направлении к Эль-Адаму.

Я изнемогал от смеха, а Йозеф подошел к мулу и разрезал ремень, освободив ему задние ноги.

— Все в порядке, дружок, — приговаривал он, — ты остался в живых и сейчас пойдешь искать воду, так же как и мы. Все лучше, чем быть расстрелянным.

Не чувствуя никакой благодарности, мул стал лягаться и чуть было не заехал по голове своему освободителю, но Йозеф отвязал его, а потом ударил по животу, и мул затрусил прочь мимо обгоревших, покрытых окалиной танков.

Меня все еще душил смех.

— Человек лягает лошадь, — комментировал я. — Бравый немецкий дезертир спасает от смерти мула, лишив итальянскую армию бифштекса и печени на обед.

— Черт тебя подери, — сказал Йозеф, — тебе смешно, а я не могу видеть, как убивают беззащитное животное, чтобы набить свой толстый живот. Если им нужно свежее мясо, почему они не охотятся на газелей?

— Ну да, конечно, — ответил я, — а теперь этот итальянец заявится в расположение наших войск и сообщит, что два «тедеско» украли у него карабин!

— Нет, этого он не скажет, — возразил Йозеф. — Он сообщит, что героически сражался с британцами, и его тут же произведут в полковники!

— Очень может быть, — согласился я. — Британцы часто забирают у пленных итальянцев оружие и отсылают их назад, поскольку они не в состоянии прокормить даже тех, кто попал к ним в плен раньше! (Имеется в виду разгром итальянцев 9 декабря 1940 года — 11 февраля 1941 года, когда британцы взяли 130 тысяч пленных, 1270 орудий и 400 танков, потеряв 475 человек убитыми и 43 пропавшими без вести. — Ред.)

— И ведь подумать только, — заметил Йозеф, — мы здесь для того, чтобы помочь этим любителям макарон спасти от гибели их «Африканскую империю»!

— А вот тут ты ошибаешься, — сказал я. — Мы с тобой больше в этом не участвуем.

Глава 9

ЭЛЬ-АДАМ

Уже почти совсем стемнело, когда мы увидели водонапорную башню Эль-Адама. Мы ехали, пока не показалась башня управления полетами, цепочка зданий с низкими крышами и ангаров, скопившихся, словно цыплята вокруг курицы.

Я хорошо знал это место — и Йозеф тоже. Некоторое время назад мы почти месяц стояли здесь неподалеку. Около Эль-Адама есть аэродром. Он расположен на плато относительно недалеко от Тобрука, возвышаясь над пустыней. Зимой и весной аэродром переходил из рук в руки, и всякий раз его утюжили с воздуха, долбили артиллерийскими снарядами и обильно поли-вали огнем пулеметов.

Когда англичане совершили свой первый налет на Эль-Адам, итальян-ская авиация потеряла здесь около сотни самолетов, которые сгорели на земле. Их останки сгребли бульдозерами на окраину поля. Ангары остались без крыш, а покореженные стены из листового железа были усеяны дырками самых разнообразных размеров, в которые пустынный суховей надул песка, отчего внутри образовались миниатюрные барханы.

Другие здания, вдали от ангаров, были построены из сцементированных каменных блоков. Эти сооружения строились на века и стали памятником успешной колонизации Ливии войсками Муссолини.

На севере, со стороны Тобрука, аэродром был окружен каменной стеной; здесь склон невысокого плато круто обрывался к пустыне, однообразную поверхность которой нарушала только дорога с металлическим покрытием, шедшая в Тобрук.

Дальнобойная артиллерия Тобрука, которую поддерживали орудия кораблей британского Средиземноморского флота, превратила эту дорогу в настоящее решето, но по какой-то загадочной причине ни разу не задела аэродром и его сооружения за все то время, пока мы находились рядом. Снаряды, день и ночь летевшие мимо нас, падали примерно в ста пятидесяти метрах от стены, но ни один из них не упал дальше — нам так и не удалось понять почему.

Мы с Йозефом остановили наши мотоциклы у горы сожженных и разбитых самолетов. Я снял очки, достал флягу и набрал в рот воды, чтобы выполоскать из зубов песок. Йозеф слез с мотоцикла и потянулся.

— Я скукожился, словно мой счет в банке, — пробормотал он, топая ногами.

Быстро опускалась температура, как всегда в пустыне.

— Мы можем быть уверены в одном — кордона с часовыми здесь сейчас нет, — сказал я. — Я был здесь позапрошлой ночью.

— Но зато у склада с боеприпасами ходит часовой, — показал рукой Йозеф.

— Итак, как нам забраться в это гнездо? — спросил я, переходя к делу.

— Раз уж ты был здесь позапрошлой ночью, то должен это знать.

— А я не знаю, сообщили ли сюда по радио наши имена. Ведь радиостанция у нас в штабе очень мощная. Новости уже могли дойти сюда, а это означает, что нас ждет очень горячий прием! — заявил я.

— Но нашим мотоциклам нужен бензин, а я хочу есть, — пожаловался Йозеф.

— Не волнуйся, все будет! — бросил я, слегка раздраженный. — Кроме того, я хочу выяснить, что им известно, может быть, они вообще еще ничего не знают. В этом случае мы можем спокойно ехать и по Виа-Бальбия.

— Каков же твой план? — спросил Йозеф.

— Я предлагаю оставить один мотоцикл здесь, вместе со всеми нашими вещами. Ты бери автомат, а я пойду прямо в хибару с радиостанцией и выясню, что им известно, — сказал я.

— И вернешься весь в дырках, — дружелюбно заметил Йозеф.

Но я быстро заткнул его:

— Едем прямо к хибаре — ведь уже совсем темно. Я зайду, держа наготове автомат, а ты останешься у мотоцикла и, не выключая мотора, будешь ждать меня с оружием в руках. Ты знаешь, что надо делать, если разговор пойдет на повышенных тонах. Крики будут означать, что…

— И после того как тебя пристрелят, ты выйдешь, а я увезу тебя и похороню, так, что ли? — произнес Йозеф. — Кончай заливать!

Порой он меня ужасно раздражал.

— Я готов к бою. У меня автомат и гранаты. Меня так просто не возьмешь! — возразил я.

— Ну хорошо. Я возьму с собой гранату, и если тебе не выпишут обратный билет, то брошу ее внутрь и только потом уеду. Я устрою из этой хибары настоящий погребальный костер!

Он подошел к коляске своего мотоцикла и, вытащив из коробки две гранаты, сунул их за пояс. Я сел в пустую коляску своего мотоцикла, Йозеф сел на его седло, и мы поехали на аэродром.

Когда мы проезжали мимо какого-то невысокого здания, то услышали оттуда пение и звуки гитары, что говорило о присутствии в этих краях итальянской армии.

— Бренчат на своих макаронных струнах, — заметил Йозеф и объехал это здание.

Из темноты показалась хибара с радиостанцией, и мы остановились, не доехав до нее метров двадцать. Включать моторы машин вблизи радио-станции было запрещено, чтобы не создавать помехи во время передачи и приема сообщений.

Я соскочил с коляски, взял автомат, снял его с предохранителя и повесил на плечо. Автомат, как всегда, очень удобно расположился под моей правой рукой.

— Не глуши мотор, пусть работает, пока я не вернусь.

Йозеф кивнул и приготовил к бою свой автомат.

— Постарайся в случае чего выскочить оттуда первым, чтобы я мог бросить гранату. В темноте трудно разглядеть, кто идет.

Я похлопал его по плечу и направился к дверям хибары. Я знал, что, если что-то со мной случится, Йозеф от нее камня на камне не оставит.

Я медленно нажал на ручку двери и приоткрыл ее. Изнутри показалась узкая полоска света. Я увидел двух немецких радистов, один из которых сидел ко мне спиной — очевидно, он работал. Второй, унтер-офицер, скручивал самокрутку. Больше никого не было, только эти двое в шортах и рубашках. Я тут же заметил, что у них нет оружия.

Открыв дверь, я вошел в комнатку. Младший унтер-офицер оторвался от своего занятия, поднялся и отдал честь, заметив мои нашивки унтер-офицера. Когда я козырнул ему в ответ, второй радист повернулся, и я заметил у него на голове наушники. Он быстро кивнул и больше не обращал на меня внимания, продолжая записывать в блокнот передаваемое ему сообщение.

— Я — посыльный из штаба 5-й легкой дивизии (с августа называлась 21-й танковой. — Ред.), — обратился я к младшему унтер-офицеру и показал ему свой пропуск.

Чтобы получить нужную мне информацию, я должен был назвать себя.

— Я был здесь вчера утром, а сейчас еду в Бир-Хакейм, — сказал я, внимательно наблюдая за ним. — Вы получили из ставки какую-нибудь информацию обо мне и о депеше, которую я должен доставить?

Он покачал головой:

— Нет, унтер-офицер, из штаба целый день ничего не было. Наверное, у них что-то произошло. Мы никак не можем связаться с ними, — ответил он. –

Предыдущая смена, которая работала до нас, записала в регистра-ционный журнал сообщение 15-й танковой дивизии о том, что радиостанция штаба 5-й легкой дивизии, по-видимому, временно не работает.

Я попытался прочесть его мысли.

— И больше ничего? — спросил я.

— Нет, унтер-офицер, больше ничего.

— Спасибо. Теперь скажите мне, кто здесь отвечает за бензин и продукты?

— Провиантом распоряжается итальянский квартирмейстер. Он живет в домике в ста метрах отсюда. Когда выйдете, поверните направо. Спросите маршалло Альфонсо.

Я ухмыльнулся.

— Это та самая хижина, откуда доносится бренчание гитары и божественные гимны? — спросил я, вспомнив звуки музыки, которые мы слышали по дороге сюда.

— Она самая. Как бы мне хотелось, чтобы британцы выслали патруль и забрали всю эту компанию. День и ночь оттуда только и слышно: «Вива Муссолини!»

Я засмеялся.

— Спасибо, — сказал я, козыряя на прощание. Выйдя из радиорубки, я прошептал в темноту: — Все в порядке.

Я услыхал, как Йозеф тихонько хмыкнул:

— Я в этом не сомневался. Разве можно тебя прикончить бесшумно?

Я сел в коляску.

— Поворачивай назад и езжай к тому веселому дому. Нанесем визит этому итальянскому маршалло, который отвалит нам продуктов и бензина, — сказал я, и мотоцикл быстро развернулся.

— Неужели к самому маршалу? — с сомнением произнес Йозеф.

— Он тут всем распоряжается, — пояснил я, выбираясь из коляски.

— А я и не знал, что маршалы в итальянской армии занимаются благотворительностью.

— Не будь дураком. «Маршалло» — это унтер-офицерский чин, и до маршала ему далеко, — пояснил я. — Стой здесь, пока я не вернусь, и не глуши мотор. Тут проблем не будет, — уверенным тоном произнес я и вошел в дом.

Глава 10

ЗАПРАВКА ТОПЛИВОМ

Меня оглушило нестройное пьяное пение; из открытой двери струился свет. Заглянув в комнату, я увидел группу итальянских солдат, которые, словно дервиши, кружились в диком танце. Парочка, которая, как мне показалось, вот-вот вырубится, бренчала на гитарах, а полдюжины их товарищей вертелись по комнате, словно балийские храмовые танцовщицы. Повсюду стояли бутылки белого и красного кьянти.

Я ткнул ближайшего итальянца под ребро и спросил, где тут маршалло. Он посмотрел на меня совершенно бессмысленным взглядом, и никто из присутствующих не обратил на меня ни малейшего внимания. Меня раздражала веселящаяся компания вояк, которые не приняли никаких мер предосторожности — вздумай британские солдаты из осажденного Тобрука сделать вылазку, их всех взяли бы тепленькими. Поэтому я прижал итальянца к стене и, встряхнув, крикнул:

— Questa marshallo? (Где маршалло?)

Он посмотрел на меня мутными глазами и, показав на дверь в коридоре, промычал что-то непонятное. Я прошел к двери, постучал и вошел.

Маленькая электрическая лампочка чуть светила, и в комнате стоял полумрак. Я думаю, даже свиньям стало было бы стыдно за тот беспорядок, что царил в ней. Повсюду валялись бутылки, на полу были разбросаны карты, стол загромождали открытые банки с мясными консервами вперемешку с раскрошенным хлебом, корками пармезанского сыра, наваленными горой, и немытыми оловянными тарелками, жирными от оливкового масла. Поперек постели, которую не убирали, а простыни не меняли, наверное, с тех пор, как итальянцы капитулировали в Эфиопии (19 мая 1941 г. — Ред.), валялась массивная фигура. Я пробрался через мусор и грязь и потряс мужчину за плечо. Когда он повернулся, я чуть не задохнулся от кошмарного запаха чеснока и винных паров, который ударил мне в нос.

— Si, amico? — пробормотал он, когда до него дошло, что это я трясу его.

— Я — посыльный, проездом через ваш городок. Мне срочно нужен бензин и продукты, — сказал я, когда он сел.

— Bene, amico, — прохрипел он, вставая на ноги.

Он надел на голову грязную фуражку с золотым шитьем, вытащил из брюк связку ключей и пошел по коридору к выходу.

— Куда мы идем? — спросил я.

— Вон туда, — показал он на другой домишко.

— Езжай за нами, Йозеф! — крикнул я, когда мы проходили мимо.

— Вас двое? — спросил маршалло, находя замок и отпирая дверь. — Много я вам не дам, — сказал он, зажигая свет.

Йозеф вошел в дом.

— Мне нужны продукты на четырех человек на три дня и четыре канистры бензина, — сказал я маршалло, увидев, что комната завалена ящиками с припасами.

— Не пойдет, amico, — проворчал маршалло. — Дам вам все, что нужно на сегодня и на завтра. — Он подошел к ящику с консервированным «стариком», как мы называли тушенку.

— Я сказал, продуктов на четыре дня с трехразовым питанием, маршалло, — не допускающим возражения тоном заявил я, глядя на Йозефа и подавая ему сигнал, что без драки не обойтись.

Маршалло повернулся ко мне, держа в руках пару консервных банок.

— Только на два дня, — заплетающимся языком произнес он, пошатываясь.

Я ударил его ногой, и банки покатились по полу.

— Ублюдок! — заорал он.

Но тут кулак Йозефа, величиной с хороший окорок, вонзился в челюсть маршалло, и он опрокинулся на кучу мешков. Я тут же упал на него и зажал ему рот рукой, чтобы он не мог позвать на помощь, а Йозеф поднял консервную банку и ударил его по голове.

Маршалло затих, потеряв сознание.

— Комната ломится от продуктов, а ему, видишь ли, жалко дать посыльным лишнюю банку! — воскликнул я.

— Ну и получил за это, — ответил Йозеф, снимая с ближайшего ящика кусок проволоки и обматывая ее вокруг лодыжек маршалло. — Теперь он никуда не убежит, — пробормотал он. — А если придет в себя, я ему еще раз врежу по куполу.

Я огляделся и увидел канистры с бензином, громоздившиеся до самого потолка. Это был британский бензин, захваченный войсками Роммеля в апреле.

— Заправим сначала твой мотоцикл, — предложил я и потащил двадцатилитровую канистру на улицу.

— Давай-ка лучше я заведу сюда мотоцикл, а иначе ты в темноте все разольешь, — ответил Йозеф.

Я втащил канистру назад, в дом, и, когда Йозеф загнал мотоцикл внутрь, закрыл дверь.

— Зальем по целой канистре в баки наших машин, а две положим в коляски, — сказал я, заливая бензин в бак.

Он был почти полным. Я положил три канистры в коляску — одну для моего мотоцикла и две другие — про запас.

Йозеф копался в ящиках и бросал консервные банки в кучу на полу.

— Эй! — крикнул я. — Заканчивай. Нам столько не нужно — всего несколько банок, и хватит.

В эту минуту он нашел то, что искал.

— Хо-хо! Консервированные фрукты! — заорал он, радостно изучая этикетку на банке.

— Я пригоню сюда свой мотоцикл, так будет легче грузить, — сказал я.

Через несколько минут я завел на склад второй мотоцикл, заправил его и быстро спрятал консервные банки в коляску.

— А что нам делать с этой гориллой? — мотнул Йозеф головой в сторону итальянца.

Маршалло уже пришел в себя и смотрел на нас глазами, горящими от ненависти.

— Я гляжу, он нас совсем не боится, — произнес я и внимательно посмотрел на него.

— Да, он одна из тех обезьян, которые после нескольких бутылок кьянти чувствуют себя храбрецами, — проворчал Йозеф. — Давай-ка лучше свяжем его покрепче, а то после нашего ухода он поднимет тут бучу — разорется, как бык.

Я был уверен, что итальянцы скоро обнаружат, что их маршалло пропал, и, найдя его здесь, кинутся за нами. Он и его подручные быстро догадаются, куда мы поехали. Надо было сбить их с пути.

Немецким радистам, которые видели меня и разговаривали со мной, когда они получат сообщение о нашем побеге, конечно же и в голову не придет подумать на меня. Они разговаривали со мной, а не с Йозефом — а ведь бежавших было двое! Кроме того, они не знают, куда мы поедем, ведь я сказал им, что направляюсь в Бир-Хакейм, расположенный в пятидесяти километрах к юго-западу отсюда.

Мы же собирались проехать шестьдесят километров к северо-западу, а затем свернуть на Виа-Бальбия и отправиться на северо-запад в Дерну.

— Ну давай, думай быстрее. Для меня свернуть ему шею — плевое дело, — с живостью произнес Йозеф.

— Мы заберем его с собой и через несколько километров высадим в пустыне, — произнес я.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-03-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: