Внушение образа "Я" и самоотношения, формирование стандартов и уровня притязаний, контроль за поведением ребенка мы рассмотрели как формы активности взрослых, которые определяют самосознание ребенка. Однако, описывая эти формы активности, мы выявляли то их содержание, которое можно было бы назвать психологически наивным. Родители внушают ребенку, что он смел или труслив, потому что сознают его таким, они вооружают его стандартами и планами, потому что сознают их необходимость или полезность для ребенка, родители контролируют ребенка, так как понимают, что без надлежащего контроля он не сможет стать полноценным членом общества. Возможно, что любая из этих форм действительно до какой-то степени может быть психологически наивной, т.е. построенной без расчета на косвенные следствия собственных действий на поведение ребенка. Те же формы активности могут скрывать за собой более сложную, более изощренную тактику воздействия.
Рассмотрим простую ситуацию: родители внушают боязливому ребенку, что он смел и не боится собаки. Ребенок, поверив в собственную смелость и в реальной ситуации повстречавшись с собакой, подходит к ней, преодолевая свой страх и действуя в согласии с внушенным ему образом самого себя. Но тем самым он действительно проявляет смелость и может теперь опереться в своем образе самого себя не только на мнение родителей, но и на реальный факт смелости. Другая ситуация: родители считают, что их сын – маленький лгунишка, однако ребенок упорно не хочет соглашаться с их мнением. Родители "случайно" оставляют его наедине с любимыми им сладостями, предварительно не слишком строго взяв с него обещание ничего не трогать. Ребенок поддается соблазну и берет сладость. Вернувшись, родители озадачивают его вопросом-утверждением: "Ты, конечно, ничего не трогал?" Если ребенок скажет, что он взял сладости, то он и "ослушник", и лгунишка, так как он раньше утверждал, что не обманывает. Если он не признается, что более вероятно, то родители тут же уличат его во лжи. Эта ложь теперь также становится достоянием его самосознания, не только мнение родителей, но и конкретный поступок подтверждают ребенку, что он лжец.
|
|
И первые, и вторые родители не наивны. Первые родители понимают, что их ребенок боязлив, и хотят помочь ему преодолеть свой страх. Они внушают ему смелость не потому, что искренне заблуждаются на его счет, и не просто потому, что храбрость лучше, чем трусость, и не потому, что они думают, что одними только словами можно переделать ребенка. Они хотят вызвать в ребенке состояние смелости в надежде, что поступки, совершенные им в этом состоянии, помогут ребенку укрепиться в образе "смелого мальчика", т.е. хотят как раз того, что и происходит в действительности. Вторые родители скорее всего верят, что их ребенок лгунишка. Но одновременно они предполагают, что воспитывают его тем, что дают понять ему, какой он есть "на самом деле". Зная пристрастие ребенка к сладостям, они нарочито выступают в роли доверчивых простачков, чтобы ребенку было легче ослушаться, а затем и обмануть. Эти родители стремились к тому, чтобы ребенок солгал, а затем пережил чувство уличенного лжеца.
И первые, и вторые родители не просто транслируют свой образ ребенка (идеальный или реальный) самому ребенку, они преследуют цели. Цель одних – сделать ребенка смелее, цель других – доказать ребенку его "лживость". Первые родители действовали более или менее сознательно. Хотя, убеждая ребенка, что он смел и не побоится собаки, они могли не очень представлять себе дальнейшее развитие событий, они все же предчувствовали их, желали определенных событий и одновременно понимали смысл собственных действий.
|
|
Вторые родители, осознавая свою "педагогическую" цель, вряд ли вполне сознавали, что они полностью подстроили ситуацию и соблазнили ребенка. Скорее всего они будут считать, что это он не выдержал проверки "жизнью". За целями – "пусть он станет смелее" и "пусть он поймет, какой он лжец" – стоят более глубокие мотивы. Для первых родителей эти мотивы лежат и в том, чтобы способствовать благополучию ребенка (в смысле благополучия его развития как личности), и в том, что они хотят быть родителями благополучного ребенка. Вторые родители скорее всего думают, что хотят блага – хотят воспитать его честным. Но это лишь их "знаемый" мотив. Скорее всего за их действиями лежали более "спрятанные" мотивы. Например, возможно, что они сами сомневаются в своей честности. Тогда, уличая ребенка во лжи и воспитывая в нем честность, они одновременно убеждают себя и в том, что их ребенок не лучше их самих, и в том, что они все-таки знают, что такое честность, и могут привить ее другому. Хотя и мотивы, и цели у тех и других родителей различны, структура общения, в которую они вовлекают ребенка, оказывается сходной. В обоих случаях родители совершают действия, сознательно или неосознанно рассчитывая на их "возврат" в виде состояний и действий ребенка, причем таких, которые нужны самим родителям.
|
|
Описанные ситуации, конечно, схематизированны, но тем, кто знаком как с литературой, так и практикой семейной психотерапии и консультирования, они не покажутся надуманными. Именно на базе анализа подобных ситуаций в психологии возникло направление в исследованиях общения и взаимодействия, которое оперирует понятиями метакомплиментарных отношений и транзакций.
Симметричные, комплиментарные и метакомплиментарные отношения – понятия, разработанные в калифорнийской школе Пало Альто [192]. Симметричные отношения предполагают равенство общающихся, каждый может критиковать друг друга, давать советы, делиться впечатлениями. Комплиментарные отношения возникают, например, между руководителем и подчиненным, между лектором и студентом, т.е. предполагают функциональное неравенство отношений общающихся. Отношения маленького ребенка с родителями – комплиментарные, но с возрастом они могут измениться на симметричные. В процессе общения кто-либо из общающихся может поставить характер отношений под сомнение и совершить "маневр" – перевести отношения, например, из комплиментарных в симметричные. Метакомплиментарные отношения основаны на том, что один из общающихся позволяет другому совершить маневр или даже заставляет его это сделать. Например, если человек начинает вести себя беспомощно, он вынуждает другого начать заботиться о нем, т.е. встать к нему в комплиментарную позицию. Однако "беспомощный" на самом деле организует ситуацию и контролирует поведение "заботящегося".
Другая группа исследователей [193; 231] использует понятие транзакции. Последнее означает действие, направленное на другого человека с целью вызвать в нем определенное состояние, и ответное действие, необходимое самому субъекту. Мистификация – пример такой транзакции. Кроме приписывания и инвалидации мистификация включает индукцию – попытку заручиться поддержкой того, кому приписывается негативный образ – поддержкой в воплощении этого образа в реальном поведении. В нашем примере родители, которые считают своего ребенка лжецом, не только приписывают ему это качество, но и своим "метакомплиментарным маневром" индуцируют его в нем. "Делегирование", упоминавшееся выше, – еще один пример негативной транзактной активности. Понятие транзакции во многом синонимично "метакомплиментарным отношениям" с той лишь разницей, что в первой в большей степени подчеркивается связь транзакции с потребностями и мотивами субъекта. Э.Берн развил эти представления как в аспекте анализа акта общения, так и в аспекте выделения особых транзактных последовательностей, названных им играми [154].
Согласно Берну, каждый человек обладает тремя психическими структурами-состояниями, названными им Родитель, Взрослый, Ребенок. Состояние Родитель обеспечивает автоматическое следование правилам, нормам, обычаям, оно есть следствие внушающего и обучающего влияния родителей или людей, их замещающих, и формируется уже в детстве. Состояние Взрослый обеспечивает анализ ситуации, критичность, принятие решений, и является следствием, прежде всего, опыта собственной деятельности – как предметной, так и связанной с социальными отношениями. Состояние Ребенок обеспечивает спонтанность, творчество, не отягощенную рефлексией радость жизни. Каждый человек может находиться в каждом из этих трех состояний, при этом все три состояния характеризуют человека во все его возрастные периоды, но присущи разным возрастам в различных пропорциях. В этих понятиях оцениваются симметричное, комплиментарное и метакомплиментарное отношения.3 Симметричными отношения будут в том случае, если они возникают между людьми, находящимися в одинаковых состояниях (например, отношения Взрослый-Взрослый или Ребенок-Ребенок). Комплиментарными – если они предполагают различие этих состояний, например, отношения Взрослый-Ребенок или Родитель-Ребенок. Метакомплиментарными отношения оказываются в том случае, если один из общающихся, оценивающий и управляющий ситуацией общения как Взрослый, с помощью "маневра" заставляет своего партнера обратиться к нему из другого выгодного ему состояния, например, вынуждает партнера стать Родителем и оказать ему помощь как Ребенку или, наоборот, заставляет партнера стать Ребенком и подчиниться ему как Родителю.
3 Э.Берн использует свою систему терминов, которые мы здесь не излагаем.
Берн описал также множество ситуаций общения (игр), которые как бы имеют свой сюжет и свои заранее расписанные роли. Так, в нашем примере с родителями "лживого" мальчика существует стандартная последовательность ходов: 1) обвинение; 2) отказ признать обвинение; 3) невыполнимая договоренность; 4) нарушение договоренности; 5) обличение. Первые два хода совершаются в позициях Родитель-Ребенок, реальные родители обвиняют своего "неблагополучного" ребенка, и тот не признает обвинений. "Договоренность" осуществляется уже метакомплиментарно: родители рассчитывают, что их ребенок будет вести себя как Ребенок (возьмет сладости), но берут с него обещание как с ответственного Взрослого. Таким образом, спрятанная коммуникация Взрослый-Ребенок выступает под видом маскирующей коммуникации Взрослый-Взрослый. Поскольку расчет Взрослых родителей оказался верным – ребенок в ситуации соблазна оказался Ребенком, то следующий ход делается опять в позиции Родитель-Ребенок. Но родители имеют уже дополнительный аргумент в убеждении – ребенок, очевидно, проштрафился. Этот последний ход также совершается метакомплиментарно: родители ловят своего ребенка на детском поступке и поступают с ним как с ребенком, но апеллируют к его чувству долга и честности так, как будто бы они поверили "договоренности" с ним и как будто ребенок есть Взрослый.
То, что мы здесь описали, – это одна из игр, описанных Берном, которая может разыгрываться не обязательно родителями и детьми.
Комплиментарные отношения и транзакции, рассмотренные не как случайные эпизоды, а как системы воздействия, имеют отношение, конечно, не только к поведению, но и к формированию самосознания. Это такой способ управления самосознанием, при котором усваивается чужая точка зрения, но так, что у человека остается впечатление, что он сам пришел к этому.
Отметим, что ни комплиментарные отношения, ни транзакции, ни игры (некоторые из них) сами по себе не являются обязательно негативными, бесчестными и т.п.
Негативный характер метакомплиментарным отношениям придают лишь стоящие за ними неадекватные мотивы.