Связь идеологии и истории - не новость для научного мира. Очевидно, что культура - общее "поле деятельности" как исторической науки, так и идеологических конструкций. Не секрет, что историю западной цивилизации чаще всего понимают телеологически (читай - идеологически). Можно сказать, что интегральный телос самосознания западной цивилизации - прогресс: прогресс абсолютной идеи у Г.Гегеля, прогресс способов производства у К.Маркса и, наконец (оставляя за скобками многие другие концепции), неолиберальный прогноз окончания холодной войны как победа прогресса в виде "конца истории". Логичным завершением этой тенденции стала концепция столкновения цивилизаций. Однако подходы к подобному столкновению сложно назвать беспристрастно научными. В публицистическом тиражировании подобных идей они скорее походят на священную войну добра со злом, и здесь впору говорить уже не о телеологичности общей истории, а о тотальности общей судьбы.
Параллельно с идеей неудержимого (в конечном счете) прогресса развивалась идея человеческого самосовершенствования. На первый взгляд, нет ничего более логичного и эмпирически обоснованного: история имеет смысл только как история людей. Проблема в том, как понимать саморазвитие человека. С очевидной идеологической тенденциозностью это проявилось в концепции "нового человека", широко распространенной в СССР. Считалось, что освобождение от капиталистической эксплуатации изменит саму человеческую природу, приведя к возникновению нового человеческого типа: солидарность вместо эгоизма, коллективное, а не индивидуалистическое поведение.
Примечательно, что либерализм выдвинул альтернативную концепцию "нового человека", но именно нового, так как с членением истории на то, что было до Нового времени и то, что охвачено Новым временем, академическая западная (и советская) историография соглашались как с очевидным фактом. "Новый человек" либерализма стал "гибким", он хорошо адаптируется к новым вызовам, он творческий и инновационный, он независим и свободен от сдерживающего влияния социальных границ. Все это идеально вписалось в неолиберальный "рыночный фундаментализм", апеллирующий к глобализации как новой мировой реальности. Новая историография задалась целью деконструировать связь идеологии и культуры, чтобы вырваться за рамки тотализирующего понимания истории. Однако эта задача в ее систематическом виде может оказаться неподъемной, ибо ни одна идеология и культура не существуют в чистом виде. Чаще всего наблюдается наложение друг на друга разных идеологических конструктов и различных культурных типов и едва ли не решающее значение приобретает контекст взаимодействия тех или иных идеологических и культурных компонентов, формирующих различные дискурсы.
|
|
Тем не менее мы должны изначально понимать различие культуры и идеологии, чтобы окончательно не быть дезориентированными их схожими дискурсивными "следами". Культура - арена для конструирования сообщества и сплоченности. При этом она имеет как экономическое, так и политическое измерение. В свое время просвещенческий рационализм совершил аналитическое разделение экономики, политики и культуры, провозгласив результат этого анализа реальности самой реальностью, что оказало (и до сих пор оказывает) определяющее влияние на концептуализацию общественной жизни. Только к рубежу тысячелетий в академической социальной науке утвердилось мнение о проблематичности такого разделения.
|
|
Если исходить из интегративного понимания концепта культуры как социального пространства1 коммуникации, то конкурирующие идеологии (иными они по определению быть не могут) проявляются в качестве ключевых инструментов, определяющих содержание и границы этого пространства. Если воспользоваться метафорой театра, то культура представляет собой репертуар, в котором участвуют идеологии и в который они вкладывают свое "мастерство". Репертуар является определяющим как структурная матрица, но от мастерства исполнителей зависит его актуальное звучание. Поэтому культура и идеология, взаимодействуя друг с другом, могут ситуативно даже "меняться местами": идеология способна стать программной установкой, а культура - системой оперативного реагирования. И здесь мы должны умерить амбиции открывателей научной истины, констатировав допустимость различных углов зрения.