– А что с нами будет, сержант? Нас всех посадят?! – тоскливо вздохнул хозяин магазинчика.
– Да, как минимум на три недели за несанкционированную стрельбу в неположенном месте.
– И что нам теперь делать?
– Наведите здесь порядок, – не оборачиваясь, бросил я. – Уберите всё оружие в сейфы и отправляйтесь в участок. Там напишете признательные показания. Надеюсь, что комиссар примет их к сведению и это хоть как‑то смягчит вашу участь…
– Да‑да, конечно, разумеется, мы так и сделаем, – нестройным хором подтвердили все трое. А хозяин в сердцах ещё отвесил младшим продавцам по подзатыльнику, те не протестовали.
Куда ушёл лев, они, конечно, не знали. Но, с другой стороны, не назад же в зоопарк он направился? Я завернул за оружейный магазин и вышел к базару, начинавшемуся уже в конце квартала. Ещё одно усилие, и передо мной открылись торговые ряды. На первый взгляд в обычном состоянии, без криков и драк, шума и гама, разборок и выстрелов. Я поспешил в ту часть, где был книжный развал. Торговцы мирно переругивались между собой, ожидая немногочисленных эстетов, покупателей антикварной литературы и просто «бэушных» книжек.
– Тут у вас лев не проходил? – запыхавшись, спросил я у ближайшего.
– Какой лев? – удивился угрюмого вида домовой с бородой до колен, продававший репринтные издания старинного славянского «Домовстроя» и современные книги по мистической отделке интерьера, уходу за соседским домом, пофигистской кулинарии, психологии семейных отношений с тёщей и тремя её сёстрами, ну и так далее в этом ключе. Короче, всё, что интересует самих домовых и в чём они действительно хорошо разбираются.
Отлично, значит, я успел, здесь его нет, что радует, но, однако, где мне теперь искать самого льва? В какой район он сейчас мог направиться? В городке оставалась ещё только детская библиотека фантастики (но она на другом конце, отсюда кварталов шесть, даже зверю не учуять, если только ветер подует оттуда в его сторону) и музейное книгохранилище при замке на холме. Однако это тоже слишком далеко, то есть скорее уже за городом.
|
|
Я почему‑то не сразу сообразил, что он может начать просто заходить в дома жителей, чтобы рыться в их частных библиотеках. На это у веницуанского нахала вполне хватит наглости или непосредственности, чего в нём больше, будет понятно, когда я наконец доберусь до хищника.
На всякий случай я дошёл до конца рядов, решив больше не провоцировать продавцов расспросами о льве, чтобы не поднимать зря панику, если бы животное проходило здесь, это и так было бы видно. А раз драки нет, следовательно, и любые вопросы лишние…
Однако, дойдя до противоположного края площади, я, кажется, что‑то увидел. Там стояло три киоска: овощной, газетный и сувенирный, набитый многочисленными подарками, которые туристы разбирают на память о Мокрых Псах, – магнитиками, вымпелами, открытками и прочей ерундой. Над ними‑то и мелькнул буквально на секунду длинный оранжевый хвост. Признаться, я совсем забыл, что лев может прыгать как кошка и, похоже, так же, как все они, любит верхотуру, где спокойнее и никто не трогает.
Я осторожно начал выдвигаться к объекту. Лев устроился поудобнее, положив голову на лапы и одним движением носа раскрывая уворованную где‑то книгу. Похоже, что только он вчитался, как со всех крыш к нему начали стягиваться кошки. Они тут почему‑то против обыкновения не все чёрные, но все страшные, как Люциферовы дети. К тому же они в первый раз видели такого большого кота и, конечно, не могли не подойти познакомиться. Лев рассердился, что ему мешают читать, фыркнул на них и захлопнул книгу. Я опять не успел…
|
|
Кошки тупо посмотрели друг на друга и начали драку. Не помню, как мне удалось влезть на киоск с овощами, чтобы оттуда прыгнуть на крышу газетного, во втором прыжке кое‑как зацепиться кончиками пальцев за крышу сувенирного, пытаясь влезть туда, где катались визжащие клубки кошек, с которых во все стороны летела шерсть, на которую у меня ещё и оказалась аллергия! То есть полный блеск! И пока я, чихая, как больной бельчонок, со слезящимися глазами, пытался высмотреть, где тут лев, эта веницуанская скотина опять исчезла…
«Убью! Поймаю – придушу на месте, а кисточку с хвоста оторву на сувенир для Эльвиры, она такое любит…» – успел подумать я, падая с крыши. Одна из кошек, не удержавшись, кинулась вслед, мёртвой хваткой вцепилась мне в штанину и висела ещё минут десять после того, как я уже встал и побежал в погоню. Естественно, из‑за неё я опять опоздал везде, где только можно…
Когда я бежал обратно через книжный развал, уже весь рынок кипел в огромной общей драке. Вопли и проклятия взлетели до низких облаков, элегантные черти месили простоватых оборотней‑продавцов, домовые сцепились с горгулиями, два тролля ломали прилавки о каменные головы друг друга, упыри крали книги, ведьмы кусали их за ноги, фрукты, овощи и синие куриные тушки мелькали в воздухе как артиллерийские снаряды, с нереальной скоростью покрывая поле боя цветными брызгами сока и мякоти!
|
|
На первый взгляд трупов пока видно не было, но действо велось с таким размахом, что я даже не пытался выхватить пистолет, призывая всех к порядку. Меня бы элементарно не услышали, да ещё и затоптали бы вместе до кучи. Поэтому я сконцентрировался на главном виновнике! Лев, прекрасный огнегривый зверь с крылышками, недостаточными для того, чтобы поднять такой вес в воздух, неспешно трусил себе в сторону ратуши, где располагались наши городские власти.
– Гоните, гоните его в мэрию. Пусть лучше он там всех поубивает! – из последних сил советовали все вокруг, кто ещё держался на ногах. Я коротко благодарил и, перепрыгивая через павших, спешил следом за зверем. На этот раз ему не уйти…
До здания ратуши было не так далеко, но хищник, похоже, и не очень туда собирался. Он, разумеется, заметил погоню, но связываться со мной, когда я в мундире, явно не собирался. По крайней мере, при свидетелях. То есть у меня почему‑то сложилось такое ощущение…
Я почти догнал льва, бегущего с книгой в зубах, но не был уверен, что мне делать дальше – встретить его с распростёртыми объятиями или попытаться повалить на спину, как‑то умудрившись надеть наручники? Нет, не вариант – его лапа была вчетверо крупнее моей руки, наручники просто не застегнутся. Стрелять нельзя, шеф меня убьёт. Тогда, может быть…
Рыжий веницуанец избавил меня от размышлений, сворачивая на полпути и забежав в платный общественный туалет, как в пещеру. Это было полуподвальное помещение, и, возможно, он нырнул туда, чтобы спрятаться и наконец спокойно почитать. Мгновением позже из туалета с визгом вылетела кассир‑горгулия, обмотанная туалетной бумагой, и взмыла под небеса без всяких объяснений. Хорошо ещё посетителей не было, представляете, в каком виде выскакивали бы они? Вот и я не хотел представлять…
– Хороший лев, добрый лев, законопослушный лев, – бормотал я, отважно спускаясь по ступенькам. – Ты ведь не будешь есть полицейского? Полицейских нельзя есть, нас даже кусать нельзя, мы при исполнении… Мы ведь поняли друг друга, правда?
Когда я вошёл внутрь, то увидел, что этот умничка удобно разлёгся на кафельном полу перед кабинками мужского отделения. Книга была раскрыта, а сам лев настолько углубился в чтение, что даже не поднял на меня взгляд. Я как можно осторожнее снял поясной ремень, сделал петлю и пошёл, намереваясь накинуть её ему на шею. То, что его шея куда толще моей талии, выяснилось минуту спустя после двух неудачных и неуклюжих попыток с моей стороны.
Раздражённый помехами зверь предупреждающе рыкнул, не прерывая чтения, но не более. Тогда я, расхрабрившись, взял его за гриву и попробовал, ласково уговаривая, заставить идти с собой. Лев отрицательно покачал головой, посмотрел на меня долгим взглядом, огорчённо вздохнул и решительно поднялся на лапы, закрыв книгу. «Могила в подарок», – автоматически прочёл я на обложке. Вот и всё, настал мой смертный час…
Громоподобный львиный рык заполнил всё заведение, с удвоенной силой отражаясь от кафельных стен. Книга закрыта, войны не избежать, а в маленьком подвальном помещении туалета только я и он один на один. К чертям приказ шефа! Моя правая рука привычно потянулась к кобуре, лев зарычал и ударом тяжёлого лба отшвырнул меня в ближайшую кабинку. Я спиной выломал дверь и пребольнейше ударился копчиком об унитаз. Задница Вельзевулова‑а!..
Но хуже оказалось другое: ища пистолет, я вдруг с ужасом понял, что где‑то выронил его в этой заварухе! Скорее всего когда бегал по крышам от кошек, но какая сейчас разница. Лев взревел ещё раз, вызывая меня на честный бой.
– Так, значит, не хотим по‑хорошему? Ладно, ты сам напросился…
Я похлопал себя по карманам, в тщетной надежде найти хоть что‑то более‑менее подходящее для самозащиты, а в голове уже начинала подниматься яростная волна праведного гнева. Я не сдамся этому хищнику! Что он, вообще, о себе возомнил?! Редкий зверь, гордость зоопарка, драный кот с кисточкой на хвосте и филологическим креном в куриных мозгах! Будь ты проклят со всей своей веницуанской магией! Пальцы нащупали что‑то в нагрудном кармане, и я не глядя вытащил газету с репортажем Эльвиры об «идеально раскрытом убийстве на лайнере вампиров», который собирался прочесть наедине, не при Жераре с Флевретти. Лев медленно оскалил ужасающую пасть, запах от его клыков давил на психику…
– «Невероятное преступление было совершено в океаническом круизе, где труп главы целого клана вампиров‑традиционалистов был найден в собственной каюте с косметическим карандашом в груди!» – автоматически прочёл я, на секунду забыв о хищнике.
Лев так удивился, что ему читают вслух, что сел на задние лапы и оттопырил уши. Я недолго думая продолжил чтение, потому как жить всё ещё хотелось. По его рыку (неодобрительному или одобрительному) я определял, какой абзац ему нравится, а какой – нет. Должен признать, литературный вкус у него, несомненно, присутствовал. По обоюдному согласию мы перешли к другим заметкам и статьям…
Газета уже была почти дочитана, оставался последний раздел о спортивных успехах баскетбольной школы Мокрых Псов, и я не знал, что делать дальше (тем более что лев не оказался фанатом нашей сборной и выказывал всё больше нетерпения), когда наконец в туалет осторожно вошли двое домовых, сотрудники зоопарка. Сделав мне знак не шуметь, они накинули на него клетчатое одеяло, быстро сунули под нос ватку с чем‑то наркотическим, надели на морду атласную маску для сна и, тяжело тужась, вынесли задремавшее животное наружу.
Я с трудом выпрямил затёкшие ноги, унял чрезмерно бьющееся сердце и тупо пошёл следом. Веницуанец был погружён в небольшой фургончик, домовые поехали так тихо, чтоб, не приведи преисподняя, не разбудить зверя. Для верности я пешим строем сопровождал их до самого зоопарка. Горожане, группами и по одному, тянулись с повинными в полицейское управление. Ну пусть, шефу тоже надо хоть что‑то делать, пусть составляет протоколы на драчунов…
– На всех ваших клетках написано: «Не кормить», а на клетке льва: «Не давать читать», – отметил я, пока домовые осторожно вносили зверя в его жилище.
– Ня уследили мы, чё у его чтиво закончилась, – ковыряя в носу, меланхолично пояснил лично работавший со львом зоотехник, деревенского вида старый лысый чёрт. Я невольно пожалел веницуанца: если книгами его снабжал этот неряшливый тип, то неудивительно, что бедняга соскучился по хорошей литературе. Культурный уровень благородного зверя явно был много выше, чем у его окружения.
Подоспевший директор зоопарка при всех пожал мне руку:
– Спасибо за помощь, сержант, огромное спасибо! Это удивительный экземпляр, занесённый в Чёрную книгу редких геральдических животных, представляет большую научную ценность, и его могли в любой момент просто похитить! Тем более что заманить в ловушку его очень просто – достаточно дать понюхать какой‑нибудь свежий бульварный романчик, наш лев очень рассеян… Едва почуяв новый дешёвый детективчик, он сразу теряет остатки инстинкта самосохранения, который из‑за высокого культурного уровня у него и так в зачаточном состоянии, и, как котёнок, идёт за кем угодно. Поэтому нам невероятно повезло, что в помощь зоопарку прислали такого высокопрофессионального офицера, как вы! Позвольте хоть чем‑то вас отблагодарить. Вот вам целых два входных билета на завтра. Три не могу, вы же понимаете, они денег стоят… Но приходите, приходите, милости просим!
Я меланхолично сунул билеты в нагрудный карман, в последний раз посмотрел на мирно спящего льва, чихнул (остатки воздействия кошачьей шерсти) и подумал, что, быть может, сейчас он видит во сне сказочные королевства, пиратов и сокровища, таинственные острова, одиноких продрогших шпионов и частных сыщиков с трубкой в зубах, играющих на скрипке… Ну то есть всех персонажей прочитанных за последние месяцы книг. И тогда этот зверь показался мне такой родственной душой, что я невольно Улыбнулся мурчащему и подёргивающему во сне усами рыжему, гривастому библиофилу. С трудом оторвавшись от этого сентиментального зрелища, я козырнул директору и отправился в свой участок.
Жизнь быстро возвращалась в прежнее русло. Народ занимался своими делами, все уже забыли, из‑за чего дрались, экстренно мирились и совместно восстанавливали всё то, что наломали и поразбивали, чинили ставни, закладывали разбитые окна фанерой, выметали осколки и щепки…
А в отделении меня ждал сюрприз.
– Брадзинский, дружище! Ну как, вернул льва? И где дрых наш веницуанский котяра? – с порога напустился на меня капрал Флевретти. – Я сразу сказал комиссару, что он найдёт себе тихое место и просто завалится дрыхнуть. Знаю я этих львов, все они всего лишь большие ленивые кошки. А мы тут забегались уже, с ног валимся, устали оформлять всех, кого ты к нам понаотправлял. Имей совесть, и без того тут работы невпроворот! Ты уж, братец, в следующий раз хоть разбирайся сначала, а не посылай народ всей толпой сразу в участок. Можно подумать, мне тут больше заняться нечем, а?
У меня от возмущения потемнело в глазах… Этот наглец спокойно явился хвастать перед шефом «боевыми ранами» и просиживал штаны в служебном кабинете, пока я, рискуя жизнью, в одиночку гонялся за львом, да ещё и меня же осыпает попрёками! Но… это же капрал Фурфур Флевретти, своеобразный чёрт, эмоциональная натура, ранимая душа, и пора бы мне уже привыкнуть к капризным особенностям его характера.
– Ладно, извини. – Я первым протянул ему руку.
– И ты меня, – тут же покаялся он. – Шеф смылся, я тут один на весь участок, а народ так и прёт косяком. Все в крови, все в синяках, все пишут заявления, просят учесть их чистосердечное раскаяние и не сажать на семьдесят лет в колонию строгого режима.
И вот каково мне было всё это выслушивать и протоколировать, сам понимаешь…
Ну что ж, тогда и его понять можно. Я в горячке действительно понаотправлял сюда кучу бузотёрствующих горожан, и на самом деле капрал очень неплохо справился.
– А где комиссар?
– Вышел за пирожками уже часа два назад, но с концами. Поможешь оформить ещё вон тех? А я пока сгоняю перекушу. – Капрал кивнул на сидящих в ряд нарушителей. Среди них я сразу узнал угрюмого бородатого домового и трёх, самого воинственного вида, кошек. Да, да, тех самых, с крыши киоска…
– Извини, мне до вечера свой отчёт написать надо. Если успею, тогда, может… но это вряд ли, – сказал я, прямо глядя ему в глаза.
Он вздохнул, надулся, а потом махнул рукой и вновь ушёл в работу. Вот так, все при деле, у каждого свои служебные обязанности. Иногда нужно быть жёстким в коллективе, иначе заездят. Отчёт про веницуанского льва получился довольно длинным и обстоятельным, надеюсь, жене комиссара, любящей хорошую литературу, он понравится…
Но всё равно, несмотря на победу, в одиночку одержанную в этой схватке, надо мной ещё три дня издевались в участке, потому что, когда при мне кто‑то демонстративно захлопывал книгу,[4]я невольно вздрагивал. Потом прошло. Просто я записался в библиотеку…
Глава 4