большевик интервенция дипломатический советский
Заседание Верховного совета Антанты в Каннах, открывшееся 6 января 1922 г. решил созвать международную экономическую и финансовую конференцию в Генуе все страны Европы, на которую приглашался и СССР. Это приглашение, по сути своей, можно считать как признание капиталистическими державами неизбежность установления деловых отношений с Советами.
Генуэзская конференция открылась 10 апреля 1922. На ней участвовали делегации 34 стран. Представитель Советской России, Г. В. Чичерин, выступал на первом пленарном заседании. В декларации, которую он огласил, содержалась развернутая конкретная программа установления прочного, длительного мира между всеми государствами и укрепление международной безопасности. Советское правительство признавало необходимым экономическое сотрудничество с капиталистическими странами “на основе взаимности, равноправия и полного и безоговорочного признания”. Во второй день конференции советской делегации вручили меморандум, который требовал взятие на себя всех финансовых обязательств царского и временного правительства, признание ответственности за все убытки, понесенные иностранцам от действий Советского правительства и его предшественников, а также возврат национализированных предприятий. В свою очередь, советские дипломаты выдвинули контрпретензии к странам Антанты за ущерб, нанесенный интервенцией и блокадой. Западные державы отвергли контрпретензии, но согласились уменьшить военный долг и продлить срок уплаты процентов. Советская делегация ответила, что ей нужно снестись со своим правительством. Переговоры временно приостановились.
Попыткам навязать советским республикам кабальный договор или сорвать конференцию, советская делегация противопоставила активную дипломатическую борьбу за достижение взаимовыгодных соглашений. Эта борьба увенчалась крупным успехом: путем соглашения с Германией удалось пробить брешь в антисоветском фронте капиталистических государств.
Советско-германские переговоры об урегулировании отношений начались еще задолго до Генуэзской конференции. Глубокие противоречия, существовавшие между Германией и Антантой, способствовали успеху этих переговоров, а обстановка, сложившаяся в Генуе, дала толчок к их скорейшему завершению.
апреля 1922 г. в местечке Рапалло близ Генуи был подписан советско-германский договор, полностью восстановивший дипломатические и консульские отношения между обеими странами. Германия и РСФСР взаимно отказались от возмещения военных расходов, военных и невоенных убытков. Германия признала национализацию немецкой государственной и частной собственности в России, осуществленную во исполнение декретов советской власти, а Советская Россия отказывалась от права на получение репараций согласно статье 116 Версальского договора. Предусматривалось так же развитие взаимных торговых, хозяйственных и правовых отношений на основе наибольшего благоприятствования.
Этот договор имел большое значение, как для Советской России, так и для Германии, так как этот договор укреплял международное положение и способствовал выходу из состояние внешнеполитической изоляции обоих держав.
Заключение Раппальского договора вызвало смятение в лагере держав Антанты. “Это потрясет весь мир, это будет настоящим ударом для данной конференции”, - так оценивал Раппальский договор американский наблюдатель Чайлд. Наиболее резко вели себя французы. Барту требовал уничтожения Раппальского договора и угрожал прекращением переговоров не только с германской, но и с советской делегацией. Однако, правительства держав Антанты в этом вопросе не совпадали. Правительство Франции хотело использовать этот договор как предлог для срыва конференции. Крайне заинтересованные в достижении экономического соглашения с Советской Россией английские, а также итальянские делегаты вели себя сдержанно. Конференция продолжала свою работу, французы не решались уйти, видя. что другие делегации едва ли последуют за ними.
Раппальский договор открыл реальную возможность широких и взаимовыгодных деловых связей между двумя странами. Уже к концу 1922 г. германский экспорт в Советскую Россию увеличился более чем в 2 раза.
мая состоялось последнее заседание Генуэзской конференции. На нем подводились итоги работы конференции. И если представители французской и английской делегации Барту и Ллойд-Джордж расценивали конференцию как успешную, то представитель советской делегации заключил, что в целом конференция не достигла не одной из поставленных задач. Представитель советской делегации закончил свою речь словами: ”Русский народ глубоко жаждет мира и сотрудничества с другими нациями, но - я вряд ли должен добавить - на основе полного равенства”. Была принята резолюция о продолжении её работы уже в Гааге.
Гаагская конференция проходила с 15 июня по 20 июля 1922 г. Конференция, как это было задумано еще в Генуе, разделилась на 2 комиссии - на русскую и нерусскую. Во вторую комиссию входили все делегаты представленных в Генуе стран, но без советских делегатов. Уже это разделение свидетельствовало, что против Советской страны будет создан единый фронт. Это подчеркивалось и тем, что нерусская комиссия собралась в Гааге на 10 дней раньше русской.
Советская делегация прибыла в Гаагу 26 июня. По приезду их пригласили к министру иностранных дел Голландии Патэну. Последний сообщил, что Гаагская конференция будет состоять из трех подкомиссий: по частной собственности, долгам и кредитам. Чтобы подчеркнуть, что советская делегация ставит всю работу комиссий в зависимость от вопроса о кредитах, она предложила созвать третью подкомиссию в первую очередь.
Работа подкомиссий показала, что все те требования вернуть национализированную собственность и выплатить кредиты перекочевали с Генуэзской конференции сюда. Никаких кредитов давать СССР никто не собирался: “В частных беседах выяснилось, что никаких кредитов ни одно государство предоставить советскому правительству не желает. Речь могла идти максимум о 25 млн. стерлингов, которыми английское правительство располагало в силу уже проведенных законов. Но и в этом случае предстояли серьезные затруднения”.
июля Патэн сообщил советской делегации письмом, что председатель третьей подкомиссии от имени членов всех трех подкомиссий признал бесполезным продолжать разговоры. Однако, если советская делегация выдвинет новые предложения, двери конференции остаются открытыми. Услужливая пресса объяснила, что таким “новым предложением” должно стать согласие советской делегации обсудить вопрос о компенсации за национализированную частную собственность.
Инициаторы Гааги явно вели дело к срыву, пытаясь при этом вину за неудачу конференции свалить на советскую делегацию. Допустить этого было нельзя. Чтоб не сорвать конференцию, советская делегация пошла на уступки, а именно - отказалась от требования немедленного предоставления кредитов.
В тот же день, 15 июля, состоялось заседание нерусской комиссии. После продолжительных прерий комиссия вынесла резолюцию, в которой отказывалась заявить о своем согласии с советским предложением и запросить свои правительства. Это означало, что комиссия фактически отказалась вести конференцию.
Неожиданное закрытие Гаагской конференции, несмотря на соглашение советской делегации на дальнейшие уступки, мы можем объяснить как влияние закулисных сил, главным образом, нефтяных королей.
И Генуя, и Гаага показали, что в капиталистическом мире шла борьба двух течений: одно стремилось создать единый фронт против советской страны, другое разрывало этот фронт. Чем успешнее шло в стране строительство нового общества, чем сильнее становилось его влияние на весь остальной мир, тем упорнее стремились державы образовать единый антисоветский лагерь. Но тот же рост и укрепление Советского государства усиливали противоречия в капиталистическом лагере. Некоторые из капиталистических государств считали более благоразумным не идти на столкновение с страной Советов, а искать с ней сближения. Активная политика советской власти усиливала эту тенденцию.