— Отпуск? — поинтересовался Стефано, когда она выпрямилась.
— Нет.
Его губы дрогнули от ее односложного ответа. Словно она забавляла его.
— Убегаешь?
Ее глаза расширились.
— Убегаю? Мне не от чего бежать, мистер Моретти.
— Стефано. Помнишь? Быть может, тебе есть к чему бежать? — возразил он. — Возможно, ты направляешься к любимому? Все в порядке, — добавил он, когда она побледнела, — мы все здесь взрослые люди. Прошу, говори свободно.
Если бы она говорила, что думает, то послала бы его на хрен, поэтому предпочла держать рот закрытым. Она не была настолько глупой, чтобы в одиночку начать спорить с двумя странными мужчинами, даже если они и были друзьями Калеба. Как будто она каждый день болтала о чем-то настолько личном. Самой смешной являлась сама идея, что она когда-либо побежит к какому-то мужчине. Пфф! Не после того, как видела страдания, оставленные отцом. Он разрушил маму своим уходом.
Она упорно держалась за обиду, которая всегда сопутствовала мыслям об отсутствующем отце, и позволяла гневу затмевать горе в душе.
— Куда я лечу и зачем — не ваше дело, мистер Моретти, — начала она холодно, — и я не представляю, как мои планы на путешествие могут на вас повлиять. Поэтому я пойду.
Легкая улыбка коснулась губ Стефано, как будто он наслаждался ее показной бравадой. Ей все равно. Она потянулась назад, схватила дверную ручку и в одно движение оказалась в коридоре под пристальным взглядом обоих мужчин.
Пустые карие глаза Стефано Моретти наблюдали до последнего, а прощальные слова проскользнули сквозь щель закрывающейся двери.
— До скорой встречи, Ева Джейкобс.
«Нет, если я увижу тебя первой », — подумала она, когда неслась по лестнице, не желая ждать лифт после такой странной перебранки. Она запнулась после его слов. Ева Джейкобс. Она не говорила, что ее фамилия Джейкобс! О, боже. Как, черт возьми, он узнал? Оглянувшись на по-прежнему пустое фойе, она выскочила из входной двери и бросилась вниз через четыре пролета, вытащив телефон и выбирая номер Калеба. Она нажала «вызов» и приложила дрожащей рукой трубку к уху.
|
|
— Привет, Присс. Не ожидал услышать тебя до…
Она прервала дружеское ворчание Калеба. Ее раздражала данная им кличка, которая пошла от поддразнивания в тринадцать лет, будто она Принцесса Присси. Но со временем сократилось до Присс и стало понятным только им.
— Ты в курсе, что в твоей квартире двое мужчин? — спросила она, зная, что Калеб не упустит испуг, который она сама слышала в своем голосе. — Кто они и откуда меня знают?
— Что?! Какие двое мужчин? Ты в порядке?
Нет, не в порядке.
— За исключением смущения и сильного испуга, я в норме, — все же произнесла она. — Я приехала закинуть твои шмотки по пути в аэропорт, а там сидели двое. Один из них, устроивший мне допрос, назвался Стефано Моретти, и… — Она почувствовала холодную дрожь, пробежавшую по позвоночнику, и чуть не пропустила ступеньку, пока ломала голову над именем второго человека. Она пришла в себя. — Не помню, чтобы он упомянул имя другого парня.
Тишина в ухе длилась так долго, что она подумала, будто звонок прервался.
— Калеб, ты еще здесь?
— Да, — прорычал он, — здесь. Я сказал тебе бросить это дерьмо, если не заберу прошлой ночью. Почему, блин, ты меня не послушала?
Серьезно? Он распекает ее за невыполнение приказов?
|
|
— Я собиралась, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, — но хотела отдать ключи от квартиры. Решила, что завезу, пока есть время. Думала, ты дома. Я, конечно же, не ожидала, что там будут ошиваться два головореза. — Она наконец-то добралась до цокольного этажа и остановилась в фойе, выдавливая улыбку проходящей мимо пожилой женщине с трусливым пуделем. — Они знали меня, Калеб, — продолжила она, оставляя позади входную дверь и с облегчением вдыхая свежий воздух улицы. — Стефано спросил мое имя, и я ответила Ева, но, когда уходила, он сказал: «До скорой встречи, Ева Джейкобс». Я не упоминала фамилию!
Она дернула дверь все еще ожидающего такси и плюхнулась на жесткое сиденье, кивнув водителю, что можно ехать. В ухе раздался нетерпеливый стон Калеба:
— Ох, черт побери. Сколько раз я просил тебя не называть настоящего имени? Ты не знаешь этих гребаных парней…
— Зато они знают меня, — отрезала она, тут же пресекая его «ты-глупая-девочка» тон. То, что она назвала им настоящее имя, единственное, что волнует его? — Они бы все равно поняли, что я вру, так что неважно.
— Нет, важно, Лейла, — настаивал он, используя имя стриптизерши, которое он выбрал для нее в качестве псевдонима, если понадобится. — Ты должна была поступить, как я сказал.
— Слушай, — снова перебила она его. Если он начнет, то лекция продлится до самой посадки. — Ты знаешь Стефано Моретти? Почему они были в твоем доме?
— Моретти возглавляет большую организованную криминальную семью. Любой, связанный с нашим миром, знает эту фамилию. Я не знаком с ним лично, но он был в клубном доме. Возможно, он видел тебя там или что-то вроде этого, — произнес Калеб после продолжительной паузы.
|
|
Она нахмурилась от слабого предположения. Он не казался уверенным. Совсем. На самом деле звучало так, словно он успокаивал ее, но даже сама идея была невероятной.
— Если вы не знакомы, тогда какого черта он в твоей квартире?
— Не знаю, Присс. Послушай, я собираюсь сделать несколько звонков и потом перезвоню тебе. Тащи свою задницу в аэропорт и садись в самолет. Лети домой. Тебе там будет хорошо.
Она открыла рот.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что «мне там будет хорошо»? Мне стоит волноваться?
— Нет, если ты каким-то образом не перешла ему дорогу или не задолжала денег, — рассеянно ответил Калеб. — Блядь, я не знаю. Может, все просто: он заметил тебя возле моего дома и захотел проверить.
Ладно. Это не успокаивало.
— Поэтому вломился в твою квартиру и ждал шанса, что я покажусь там сегодня утром? Калеб, брось. — Она откинула голову на спинку сиденья и уставилась в потолок, когда мимо проехал городской автобус и оставил за собой след раскаленного воздуха. Почему было такое чувство, словно что-то происходит, но она понятия не имела, что именно?
— Давай посмотрим, что я смогу разузнать, — Голос Калеба был напряженным. Он злился, и Ева смирилась, зная этот тон. Она ничего больше не добьется, пока он не покопается. — Я позвоню тебе.
Она вздохнула. Внезапно отъезд из Нью-Йорка перестал быть тем, чего она боялась.
— Хорошо. Я еду домой. Все мафиозные головорезы твои.
Сидя за своим столом, Габриэль Моретти, или Мур, как он теперь был известен общественности, поднял взгляд от экрана ноутбука и выглянул в окно кабинета. Облачное небо над неспокойным заливом Пьюджет-Саунд становилось невидимым.
— Мне нужно слово, что ты выручишь меня.
— Оно у тебя есть.
Это глупое, совершенно очевидно глупое утверждение. Он никак не мог отказать в просьбе Василию. Дочь. Дочь Василия. Ребенок его друга и наставника, который оказался прекрасной и чертовски элегантной женщиной. Тело отреагировало, как и всегда, когда мысли о Еве Джейкобс посещали его грязный разум ублюдка.
Он закрыл глаза и втянул воздух, ненавидя свой живот за то, что тот превратился в один большой узел похоти. Но, черт возьми… это объяснимо, учитывая, как она выглядела. Он был возбужден. Не в хорошем смысле. С тех пор, как взглянул на эту чертову фотографию. И стало только хуже, намного-намного хуже, когда он увидел ее во плоти.
Он наклонил голову и хрустнул шеей, прежде чем усесться поудобнее на стуле. Любые попытки задушить эту одержимость были напрасными. Вернувшись в Сиэтл семь недель назад, после встречи с Василием, он провел несколько печальных дней, наблюдая за попытками красавицы справиться с ошеломляющей потерей матери. Она была крайне подавленной. Неудивительно, если вспомнить, что Кэтрин Джейкобс была единственным родителем, которого она знала. А по прошествии этих дней, когда она вернулась к учебе, чтобы закончить семестр, Габриэль последовал за ней в Нью-Йорк и приглядывал, падая все глубже и глубже. В похоть.
Как, черт побери, он еще не сдался и не подошел к ней? Не взял ее?
Очень просто. Ева дочь Василия Тарасова. А Габриэль никого на земле так высоко не ставил, как этого человека. Никого не уважал так, как русского лидера, которого он знал с детства. Человека, который всегда был рядом и вел его по темным водам преступного мира так, как никогда не делал его собственный отец — советовал, показывал пути за пределами тех кривых и извращенных, по которым двигались большинство их партнеров.
Он бросил ручку на заваленный рабочий стол и наклонился, проводя уставшей рукой по лицу. Как он сможет снова смотреть Василию в глаза, если будет действовать по личным убеждениям? Он нарушит золотое правило номер два в метафорическом списке, которому они всегда следовали. Это уничтожит доверие к себе.
Сестры, кузины, даже хорошие подруги семьи... вне досягаемости. Тем более, когда дело касается чертовой дочери и неважно, какой необыкновенной она была.
Потянувшись, Габриэль вернулся за стол. У него есть работа. Эта ежедневная карусель со взрывом мозга, вызываемая Евой, никуда не денется. Завтра все повторится опять. «Вероятнее, даже сегодня, спустя время», — подумал он, снова перечитывая электронное письмо, которое уже обдумывал раньше.
«Помимо мисс Джейкобс, я отправила три других резюме. Дай мне знать, кого ты выберешь.
Натали».
Он насмехался. С тех пор, как специально, по его требованию, была создана должность, выбор уже не стоял. Ее займёт мисс Джейкобс. В качестве помощника управляющего «ТарМор», которого он будет видеть каждый день. Близко и лично. В конце концов, ежедневно разговаривать. Возможно, при случае, даже касаться. Просто случайное соприкосновение пальцев, когда она протянет контракт на подпись. Или, может, ее элегантное аппетитное тело заденет его, когда он придержит для нее дверь. И она улыбнется... тогда он прижмет ее к ближайшей стене, снимет сексуальный костюм, который, без сомнения, она будет носить, и сделает каждую грязную вещь из его фантазий за последние семь недель.
Ага. Этого не случится.
Телефон зажужжал, и он схватил его с поверхности «Сиэтл Таймс», где была напечатана статья о большом приеме в «Кроун Джевел» завтра вечером.
— Да.
— Привет. Ты, блин, не поверишь.
Он насторожился от услышанного в голосе Винсента удивления.
— Что.
— Ой, черт побери, — раздался расстроенный голос друга, — нужно идти. Обязательно поговори с Алеком.
Щелчок.
Черт. Внезапные прощания для Винсента не были в новинку. Особенно с тех пор, как он стал работать с братом Габриэля, Стефано, и мог закончить звонок в любой момент. Но сейчас это звучало важно.
Габриэль опустил телефон, когда открылась дверь в кабинет. Он поднял глаза и увидел Джексона Триско, главу его службы безопасности, загородившего мощным мускулистым телом вид на длинный коридор.
Больше шести футов бывшего военного сукина сына. Джек был одним из всего двух человек в команде Габриэля в Сиэтле, которым он доверил заботу о Еве. Они знали друг друга еще с Нью-Йорка, со времён средней школы. После старшей школы, не закончив ее, Джек отправился на службу. Более чем десятилетие спустя он вернулся и нашел Габриэля, и они воссоединились. Но под показываемой миру маской умного надменного ублюдка, парень был другим. И не только из-за шрамов, которые теперь покрывали его тело. Особенно выделялось лицо, на котором напоминание о войне начиналось от верхушки уха и заканчивалось аж в уголке рта без видимых следов косметической операции. На самом деле, Джек выглядел так, словно его полоснули в темной подворотне во время драки, и у него было время только склеить разрыв на щеке, прежде чем снова полезть драться. Зная парня, в это несложно было поверить.
Но кроме внешности, теперь парень стал жестче, чем раньше. Несомненно, он повидал свою долю ужасов заграницей. Габриэль сразу же предложил ему работу, и теперь Джек возглавлял маленькую группу людей, которые, он знал, прикроют его спину, несмотря ни на что.
— Алек идет сюда, — проинформировал его Джек.
— Верно. — Он хотел его видеть.
— Ага. Тебе нужна компания?
— Я в порядке.
Лучший друг Габриэля и деловой партнер, он так же приходился Еве кузеном, так как покойные отцы Василия и Алека были братьями. Он проскользнул мимо Джека, крепко приложившись локтем парню в ребра, прежде чем шагнуть в офис и опустить свое худое мускулистое тело в одно из кожаных кресел напротив стола Габриэля. Весь вид говорил о ленивой расслабленности. Небрежной легкости.
Но это была ложь. Он был смертельно опасен.
Когда Джек пробормотал что-то неразборчивое, но полное брани про удар Джека и закрыл дверь, ледяные голубые глаза Алека просканировали книжные полки, покрывавшие большую часть стен кабинета. Лицо практически ничего не выражало, что было нормой. Жизнерадостность провалилась ко всем чертям, когда любовь всей его жизни развалилась на части в прошлом году. Но Габриэль был рад, что он, по крайней мере, начал пытаться жить снова.
Он провел рукой по своим взъерошенным темно-русым волосам, откидывая их со лба только для того, чтобы те снова упали обратно, как и всегда.
— Ты отправил в дом некоторые вещи.
Габриэль проследил за его взглядом на опустевшие полки.
— Подумал, что было бы неплохо начать.
Он жил в Сиэтле пять лет, но все еще не чувствовал себя там как дома. Но домом стал коттедж в Олд-Уэстбери, деревне недалеко от Лонг-Айленда, который он делил с Алеком, Максимом и Винсентом.
— Библиотека уже полная. Не знаю, куда мы поставим еще что-то. Уверен, ты должен сделать такие же полки в офисе Манхэттена.
Габриэль кивнул и вытянул ноги, расслабляя спину на стуле.
— Винсент только что звонил. Сказал, что я должен поговорить с тобой. Думал, ты сегодня возвращаешься в Нью-Йорк.
Он размеренно постукивал массивным кольцом на большом пальце правой руки по костяшкам левой. Но остановился, когда Алек выпрямился, а его рот сжался в линию, означавшую «у меня плохие новости». После стольких лет нахождения в плену у бизнеса, где такое выражение лица обычно означает, что что-то случилось с ассоциацией, ты становишься достаточно сообразительным, чтобы начать бояться.
— Похоже, сегодня утром Стефано зашел к байкерам.
Калеб Пейн был членом мотоклуба «Обсидиановые Дьяволы» — знаменитого на весь мир клуба с отделениями во всех крупных городах больших стран. Прощупав байкера и получив солидные рекомендации от президента отделения клуба в Манхэттене, которого Габриэль знал долгие годы, Калебу было «настоятельно рекомендовано» вернуться в Нью-Йорк присматривать за Евой. Учитывая его связь с ней, выбор казался очевидным. Пейн успешно справлялся с работой «случайной поддержки», находясь при этом ближе, нежели смог бы даже хорошо обученный незнакомец, не вызывая при этом подозрений. Но близкие отношения Евы и этого байкера с недавних пор начали дико раздражать Габриэля. Еще одна причина, почему он был рад, что она успешно окончила обучение в Колумбии — он уважал это, так как сам окончил его годы назад — и возвращается в Сиэтл. Сегодня. Он взглянул на «Брейтлинг» на запястье, прикидывая, через сколько она прибудет в аэропорт Ситака. И нахмурился, не обрадовавшись. Она еще даже не покинула Нью-Йорк.
— И?
— Ева по пути в аэропорт решила забросить некоторые вещи Пейна.
В груди Габриэля зародилось чувство ревности. Какие «вещи»? И какого черта эти «вещи» Пейна оказались в ее доме?
— Стефано был там. Ждал ее.
Внешне Габриэль никак не отреагировал на ошеломляющую новость. Но в глубине души? О, в глубине души его обуревал ураган дерьма всех святых.
Его брат. В одной комнате с Евой.
Черт побери.
— Она в порядке?
Лучше ей быть в порядке. В противном случае миру предстоит увидеть кровавую битву грандиозных масштабов с участием криминальных группировок. Если что-нибудь случится с дочерью Василия, в течение часа группировка Моретти прекратит свое существование. Тарасовы и их русские коллеги приедут и очистят дом. Но прежде чем они успеют это сделать, Габриэль сам прибьет всех и бросит чертову мерзость, которую он называл братом, на пропитанную кровью землю.
— С ней все нормально, — подтвердил Алек. — Ждет в аэропорту самолет, пока мы разговариваем.
Сильное облегчение пронзило основание черепа Габриэля и распространилось по всему телу. Она в безопасности. Хвала Господу. Как может женщина, с которой он даже ни разу не общался, оказывать такое сильное влияние? Бога ради, он просто хотел с ней переспать.
— Ты спрашивал Винсента, может, они искали себе громил? Возможно Пейн был посредником?
Алек покачал головой.
— Группировка Моретти на данный момент не имеет ничего общего с байкерами. Особенно после той сделки с оружием, которую они провернули в канун прошлого Нового года.
— Значит, это не имеет никакого отношения к Пейну. Или к байкерам. Или к бизнесу. Все связано с ней.
Его худшее опасение подтвердилось. Габриэлю поручили держать ее в безопасности от русской мафии, а он все перевернул и вместо них натравил итальянскую. Этого не произойдет.
— Точно. Винсент сказал, что не мог вмешаться в их встречу без подозрений, — добавил Алек, — но она была в полной безопасности. Ни на секунду не упускал его из виду. Сказал, она прекрасно держалась и ушла, как только сообщила, что направляется в аэропорт. — Он поднял руку. — Особого упоминания о Сиэтле не было, но Стефано, похоже, понял, куда она собралась. Спрашивал про любовника. По сути, все длилось меньше десяти минут. — Он откинулся в кресле. — Итак, думаю, вопрос в том, как он узнал о ней?
— Он все еще следит за мной. — Габриэль проигнорировал желание впечатать кулак в стол. Отвращение к собственной неосторожности начало подниматься внутри, но он заглушил его. Не было времени на все это дерьмо. Если бы он не был так увлечен сногсшибательным телом и безупречным лицом, то уделял бы больше внимания происходящему вокруг. И будь оно так, Габриэль бы прижал к ногтю ублюдка, кем бы тот ни был, и пресек бы все донесения в Нью-Йорк. — У Винсента есть предположения, кто может быть кротом Стефано?
— Он сказал, что они видели сегодня частного сыщика, и думает, что тот может быть нашим парнем, — сообщил Алек обнадеживающим тоном. — И я согласен. Сегодняшний визит Стефано был вроде разведки. Предполагай он, что ты с ней спишь, то сыграл бы умнее и не взял бы с собой Винсента. Мой кузен был бы мертв, а Пейна бы подставили, сделав первым подозреваем в убийстве.
Суровая, но правда. Сегодня его брат подобрался достаточно близко, чтобы убить Еву тем же жестоким и садистским способом, каким забрал жизни трех других женщин, деливших постель с Габриэлем. Для остального мира убийства казались случайными — очередные три нераскрытых преступления для полиции Сиэтла — так это выглядело. Они со Стефано все решали исключительно между собой, это было их дело. Но фотографии, отправленные Габриэлю братом, давали понять, кто за все ответственен. И кто будет нести ответственность за следующие, потому что расчетливый псих не собирался прекращать осуществление угрозы, высказанной при их последнем разговоре пять лет назад.
«В тот день, когда я узнаю, что ты нашел женщину, с которой хочешь провести остаток жизни... я буду там, чтобы забрать ее у тебя. Точно так же, как ты забрал у меня Адриану ».
Он никогда не забудет выражение неприкрытой ненависти на лице Стефано в том темном подвале. С тех пор вина была неприятным спутником в жизни Габриэля. Потому что, намеренно или нет, он был ответственен за взрыв, убивший женщину брата.
В ту же ночь он покинул Нью-Йорк и «эту жизнь», не оглядываясь назад. Ему всегда было трудно оспаривать мысли Стефано. Да, он ненавидел многолетнюю вендетту, хотя они со Стефано никогда не были близки. Да, оглядывания через плечо и жертвы были одной большой занозой в заднице. Однако он уважал это. Понимал. Поступил бы так же, поменяйся они местами.
Но...
Мстительная природа Стефано снова вырвалась наружу, охватывая окружающих. Вовлекая их в нечто, что никогда не должно выходить за пределы ключевых игроков: его и брата. Евы не должно быть в этом уравнении. Зная, что ее втягивают, Габриэль ясно понимал, что не сможет больше игнорировать месть.
Вступив с ней в контакт сегодня, Стефано не просто пересек черту, он уничтожил все границы. И Габриэль не позволит ему сделать это снова.
Глава 3
Стефано Моретти откинулся на дешевом неудобном стуле напротив письменного стола частного сыщика и открыл одну из папок, которую ему только что вручили. От вещей пахло картофелем-фри.
Престон был не самым очаровательным следователем, с которым сталкивался Стефано, но в работе ему не было равных.
— Фото и информация на другой странице, если вам интересно, — слова, произнесенные хриплым голосом сыщика, вырвались из его дряблого горла. — Было нелегко. Муж надежно и крепко держит ее взаперти.
«Как и должно быть», — рассеянно подумал Стефано, просматривая первую страницу с краткой биографией. Перевернув ее, он глянул на фотографии девушки с огненными волосами, гладкой кожей цвета слоновой кости и зелеными глазами.
Это Фурио, его заместитель, предложил привлечь частного сыщика для сбора информации о Калебе Пейне. Он оказался прав. Нависшая над маленькой сестрой байкера угроза удержит контроль над любыми задетыми чувствами после взлома и проникновения Стефано. И она может оказаться полезной, если понадобится информация, которую сможет дать только байкер. Мудро всегда иметь страховку.
Закрывая эту папку и открывая другую на коленях, он сузил глаза, глядя на фотографию, где Ева Джейкобс переходила улицу в Морнингсайд-Хайтс. Ее блестящие черные волосы струились по плечам и стройной спине.
Она была ошеломляющей.
— Эту вы с Винсентом видели до того, как забрали меня? — спросил Фурио, заглядывая Стефано через плечо.
В вопросе его заместителя сквозил общий мужской интерес.
— В ней что-то есть, да?
Гейб определенно умел выбирать. Ему крайне не хотелось делать комплимент брату, но нельзя не признать, что у парня был вкус в выборе женщин. Хотя с этой что-то не так. Пришлось потратить немало времени, чтобы заметить сходство во множестве фотографий Габриэля, сделанных сыщиком за последние несколько месяцев. Но как только Престон нащупал связующую нить, то обратил на нее и внимание Стефано. Снова просматривая все файлы на Габриэля, он тоже это увидел. Слишком много кадров с Евой Джейкобс на заднем плане, чтобы это было совпадением. Очень много. Странным казалось то, что они всегда находились в одном и том же районе, но никогда вместе.
Еще страннее?
Взгляд Габриэля был прикован к ней, а взгляд Евы Джейкобс нет. Выглядело так, словно она не знала о его присутствии.
Что-то происходило. Чтобы его сам себя изгнавший брат нарушил собственное золотое правило, неоднократно возвращаясь в Нью-Йорк, только чтобы следить за женщиной, занимающейся своими делами? Никогда не разговаривая с ней и вообще никак не контактируя?
Что они упустили?
— До сих пор никакого контакта? — спросил он Престона.
— Ничего. Но я работаю над этим, — последовало быстрое обещание.
Вставая, Стефано сунул папку под мышку.
— Работай усерднее. Ты уже должен быть на рейсе в Сиэтл.
Когда он вышел из душного офиса, Фурио зашагал рядом.
— Не думаю, что стоит ждать, — произнес его заместитель, свободно высказывая свое мнение, как и всегда. Стефано не возражал. Это спасало от необходимости самому решать все их проблемы.
— Престон близко. — Когда они спускались по темной лестнице, он пытался говорить и задерживать дыхание одновременно, чтобы не вдыхать тяжелый застарелый запах мочи. — Что ж, дадим ему день-два, когда он доберется до Сиэтла...
— Зачем ждать? — нетерпеливо возразил Фурио.
После короткой паузы Стефано смягчился.
— Ты прав. Нет причин бездействовать. Без кого мы можем обойтись? Потому что, если Габриэль все еще в прекрасной форме, кого бы мы ни послали на Восточное Побережье, тот уже не вернется домой.
— Скарс только что вышел.
Они вышли из здания на улицу, Фурио первым пересек тротуар, чтобы открыть дверь «Навигатора». Когда Стефано забрался на заднее сиденье, его зам захлопнул дверь и присоединился к Винсенту, сидящему за рулем.
Стефано возобновил их разговор.
— Пошли Скарса следить за ней в Сиэтле. Пусть передаст ей сообщение держаться подальше от Габриэля. И убедись, чтобы он понял, ее нельзя трогать. Это произойдет позже.
Когда огни терминала аэропорта исчезли, и такси направилось по ее адресу в Мерсер Айленде, желудок Евы скрутило от нервов. Девушка не была дома с похорон матери почти два месяца назад. Как она собирается нарушать тишину пустых комнат, где они вместе провели так много счастливых лет? Которые будут каждый день напоминать о том, что ее единственной семьи больше нет.
Может, ей и не придется. Если повезет получить работу, где она прошла собеседование на прошлой неделе...
Ева прикусила губу. Как ей быть? Продать дом, в котором выросла, и уйти, словно это ничего не значило? Достаточно плохо то, что она продала симпатичный модный бутик мамы на 35-Стрит. И сделала это, как только позвонил адвокат матери и сообщил, что кто-то заинтересовался им. Но их дом?
Она потерла лоб кончиками пальцев. Если Ева получит эту работу, выбор будет сделан за нее. Мистер Талбот, агент по поиску персонала, бравший интервью у выпускной группы, подтолкнул ее к «серьезному рассмотрению» его руководства в «прекрасном обучении» в «ТарМор», «очень известном месте» в одном из «самых быстро развивающихся строительных предприятий в Штатах». Ева отказалась от должности помощника управляющего, представив, как будет выполнять всю грязную работу для какой-нибудь шишки с надежным местом в правлении. Но мистер Талбот убедил посмотреть на это, как на первый шаг к успеху. Он заставил хорошенько задуматься над тем, где бы еще возможно было получить представление о работе такой огромной компании. Место также предполагало быстрый карьерный рост. Если она докажет свою компетентность на должности помощника, после первого года работы компания гарантирует продвижение до менеджера, что больше соответствовало ее классификации. А получить шанс стать фактически правой рукой главного исполнительного директора...
Это огромный плюс, не присутствовавший ни в одной работе, о которой слышала Ева или ее одногруппники.
Она не могла позволить себе не рассматривать эту возможность, несмотря на страх несоответствия своему престижному выпускному баллу.
Ева сдалась и записалась на собеседование. Девушка отчаянно нуждалась в хоть каком-то опыте — стажировка в известной фирме по управлению капиталом и банковскими инвестициями была слишком короткой, чтобы впечатлить кого-нибудь, кроме мамы. Удивительно, но на следующий же день Еву пригласили на встречу непосредственно с Натали — главным специалистом по кадрам. К еще большему удивлению, ей действительно понравилось услышанное о компании и вакансии. Она могла учиться у генерального директора. Спецификация обрисовывала его как блестящего руководителя. Можно и самой догадаться, учитывая, что он и компаньон сделали с фирмой за столь короткое время.
Если ее выберут из множества претендентов. Она лишь надеялась, что справится с невольной неприязнью к его происхождению. Александр Тарасов. Как ее угораздило связаться с русским? Уфф.
Стыдясь предубежденности, Ева прислонилась головой к окну и безмолвно уставилась в темноту ночи, пока такси пересекало Мемориальный мост Лейси Марроу-Лейк между Сиэтлом и Мерсер Айлендом. На собеседовании Натали убедилась, что Ева в курсе переезда Александра Тарасова в Нью-Йорк в течение месяца. Если девушку примут, то ей придется переехать. Что к лучшему, по крайней мере, теперь. Четыре года назад она неохотно уехала из Сиэтла ради обучения в университете, но после смерти матери было предпочтительнее остаться на Восточном побережье. Оставить в прошлом болезненные воспоминания. Начать все заново.
Она покинула собеседование в приподнятом настроении. В жизни и так творился беспорядок, по крайней мере, не придется искать работу. Пускай это место не было ее мечтой, но хорошо оплачивалось и избавляло от необходимости рассылать резюме по другим организациям.
Вспоминая собеседование в здании «ТарМор» на Манхэттене, в голове всплывал образ очень красивого мужчины, как это было каждый раз всю прошлую неделю. Ева мельком увидела его в фойе после собеседования и подумала, не был ли он тут в качестве стимула? Может, компания разместила красавчика, зная, что среди претендентов на работу будет четыре женщины? Если бы попросил, он бы получил номер телефона Евы, потому что в нем было все, что она находила привлекательным в мужчине. Высокий рост, темные волосы, красота.
Она поморщилась. «И что ты с ним будешь делать? Обсуждать свои проблемы с папой».
«Я работаю над этим», — возразила она внутреннему голосу, но потом не смогла не задаться вопросом, что может означать возращение в Нью-Йорк после утренних событий.
Стефано Моретти, известный босс мафии, знает ее имя. И, похоже, он уверен, что они встретятся вновь.