— Это гарантированно наведет волков на след, — произнес Куан, заглядывая через плечо. — Но ты хорошо получился, Габриэль. Мне нравится.
Ему тоже.
Габриэль сложил газету и засунул под мышку.
— Ты понимаешь, что Стефано это увидит, — вмешался Алек, скрестив руки на груди. — Мой дядя тоже, насколько я его знаю. Ты так же знаешь, что это укрепит решение твоего брата прийти за ней.
Габриэль сжал зубы. Разумеется, знал.
— Василий все еще недоступен. Он отправил сообщение сегодня в пять утра и сказал, что снова будет на связи через несколько дней. — Это сообщение принесло облегчение. Нет ничего хуже, чем не слышать ни слова от одного из своих в течение долгого времени. Разум всегда рисует плохие сценарии. — В случае Стефано скажу, что мы сами к нему пойдем. Желательно до того, как он отправит очередного прислужника. Или сам заявится в Сиэтл.
— Думаю, это единственный вариант, который у нас остался, — согласился Алек. — Когда ты собираешься ехать?
— Завтра или на днях. Я дам тебе знать.
Алек кивнул.
— А теперь, когда мы определились, пойдем в ресторан и поедим. Мне надоело обслуживание в номере.
Они втроем покинули тренажерный зал и проследовали к лифту.
Со стольким нужно разобраться, чтобы отправиться на остров Мерсер. В идеальном мире Габриэль бы пресек идею клуба и держал Еву связанной, пока не разберется с собственным братом. Но мир, в котором они жили, был далек от идеала.
Звук колокольчика сообщил, что кабина лифта подъехала. Они вошли в большое пространство, присоединившись к молодой, явно только что поженившейся, паре, судя по совершенно новому сверкающему кольцу на женском пальчике. Они приветственно кивнули, но Габриэль проигнорировал. Хотя Куан и Алек были вежливыми — первый завел беседу о погоде — судя по тому, как маленькая круглая блондинка прижалась к рукам мужа, можно было подумать, что один из парней держал окровавленный нож.
Габриэль бы запросто мог доказать Еве, что он не тот брат, которого нужно бояться. Но этот психопат вполне может оказаться на его пути.
Учитывая воскресенье, дорога до Сиэтла заняла совсем немного времени, а поиск парковки и того меньше. Шикарная «Ауди R8» выехала с места, чуть дальше по улице от клуба, и Ева скользнула туда на своем «Форд-Фокусе», заглушив двигатель. Проверив боковые зеркала и убедившись, что при выходе не заденет соседние машины, Ева заколебалась, когда рядом остановился автомобиль и припарковался сзади. Она ждала, что машина уедет, держа палец на ручке двери, но та оставалась на месте, слепя фарами в зеркалах. Должно быть, думал, что Ева собирается уезжать, а не только что приехала.
Она не собиралась сидеть тут всю ночь, ожидая исчезновения машины. Схватив сумочку, девушка вылезла на улицу, неловко одернув короткий подол платья, и послала извиняющийся жест невидимому водителю за недоразумение с парковкой.
Она бросила взгляд на витрины магазинов, шагая по тротуару, и остановилась на минутку, чтобы посмотреть на пару красивых туфель. Уже собираясь идти дальше, она заметила в отражении окна все тот же седан, с включенным двигателем, стоявший за ее машиной. Желудок сжался, Еве стало дурно. Девушка окинула взглядом ряд припаркованных машин, надеясь увидеть какую-нибудь уезжающую, чтобы загадочный седан занял ее место. Все были пустыми и тихими.
Борясь с дрожью и стараясь не дать воображению или памяти завладеть собой, она продолжила идти. Девушка немного успокоилась при виде нескольких пешеходов, шедших навстречу. Вряд ли кто-то будет «доставлять сообщение» при таком количестве свидетелей.
Габриэль считал, что сообщение было уловкой, чтобы отвлечь, а потому ей не нужно переживать по этому поводу. Верно?
Ева прикусила губу. А если полиция после допроса парня с прошлого вечера отпустила его из-за отсутствия веских причин для задержания? Ей никто сегодня не звонил, как она рассчитывала, чтобы выслушать рассказ о произошедшем с ее точки зрения. Кажется странным.
Еве не хотелось становиться настолько параноиком, чтобы сидеть дома, но и быть более бдительной не помешает.
Мог ли это быть Стефано Моретти или его пособники?
Нет, он не мог знать, что она окажется на этой улице в это время.
Разумное заключение немного успокоило дыхание.
Намеренно удерживая взгляд прямо, она сосредоточилась на периферическом зрении... и чуть не споткнулась, когда увидела ту машину, медленно двигавшуюся вдоль парковки на расстоянии нескольких метров от нее. Черт, черт, черт.
Ева заставила себя сохранить прежний темп, приближаясь к очереди, сформировавшейся перед клубом. В стороне стояла Ника, выглядя потрясающе красивой в облегающем зеленом платье, гораздо более закрытым, чем у Евы, и самым прекрасным из всех, что она видела. Девушка практически вцепилась в подругу.
— Воу! — Рассмеялась Ника, тоже крепко обняв. — Я тоже рада тебя видеть. Что случилось?
— Темно-зеленая машина, — произнесла Ева дрожащим голосом. — Она все еще тут?
Ника посмотрела за спину Евы, серебряные серьги сверкали в мигающих огнях.
— Уезжает. А что? Кто это?
Ева наконец повернулась и проследила взглядом за медленно уезжавшим по улице автомобилем. К сожалению, стекла по обыкновению были сильно затонированны, чтобы не дать разглядеть кого-нибудь внутри.
— Не знаю. Но более чем уверена, что они меня преследовали.
— Что? — голос Ники переполнился тревогой.
Она отступила назад, заметив заинтересованные взгляды группы парней, и встала с подругой в очередь. Ева тихо рассказала о встрече со Стефано Моретти, а потом про нападение прошлым вечером, оставляя Габриэля за кадром. Пока что.
— А сегодня эта машина была сзади, когда я припарковалась, и позже следовала за мной до самого клуба. Думаешь, у меня мания преследования? Потому что мне кажется, что я разговариваю как сумасшедшая. — Ева провела по гусиной коже на руках.
Ника легонько сжала ее запястье.
— Почему ты не рассказала мне про тех парней Моретти? Если бы я знала, что ты так напугана, то никогда бы не настаивала идти сюда. Господи, Ева. — Ее зеленые глаза светились беспокойством.
— Не переживай об этом. Я в восторге провести с тобой вечер. — Ева окинула взглядом огненно-рыжие, отливающие золотом волосы подруги, и ее потрясающее изумрудное платье. — Ты выглядишь великолепно, — произнесла она. — Я скучала по тебе.
Ника быстро заморгала и улыбнулась, потянувшись, чтобы заправить Еве за ухо выбившуюся из узла на затылке прядь волос.
— Перестань. Ты же не хочешь испортить мне макияж. Серьезно, Калеб хотя бы выяснил, почему эти люди были в его квартире?
Ева пожала плечами.
— Он написал вчера вечером, что ничего не нашел. Если бы он что-нибудь узнал сегодня, то наверняка дал бы знать. Я все равно ему написала. Ответа нет.
Ника нахмурилась.
— Ответит. Поверить не могу в то, что вчера произошло. Еще и на благотворительном вечере твоей мамы. Ева, мне так жаль. — Они продвинулись по очереди. — Если бы я смогла пойти с тобой, этого бы, возможно, не случилось.
Если бы Ника пошла с ней, может, Габриэль тоже бы не случился. В грудь ударило чувство вины от облегчения, что у подруги были другие планы.
— А вы чем вчера занимались?
Лицо Ники закрылось, она не встречалась взглядом с Евой.
— О, ах, мы ходили в кино. Это была, э… премьера какого-то боевика. — Ева кивнула, проглотив объяснение. — Знаешь, что? — сказала она, быстро меняя тему, пока Ева не успела спросить, был ли там, по крайней мере, Джейсон Стэтхем или кто-то еще такой же сексуальный. — Уверена, человек в машине всего лишь искал место для парковки и так совпало, что ехал за тобой. Засмотрелся на твое аппетитное тело, — добавила она с озорной улыбкой и игриво подмигнула, напомнив Еве ту Нику, которой та была до появления Кевина.
— Поверить не могу, что ты купила это мне, — проворчала Ева, оглядев сверкающую серебристо-синюю тряпицу. — То есть, оно прекрасно, но его почти нет. Ты знаешь, что я не ношу подобные вещи. Чувствую себя выскочкой. Повезло, что я слишком люблю тебя, чтобы спалить его и ранить этим твои чувства.
— Шутишь? Ты выглядишь безукоризненно, как я и думала. Калеб надрал бы нам задницы, если бы увидел. Мне за то, что купила, а тебе за то, что надела. Как он?
— Хорошо, но скучает по тебе. Говорит, что не понимает, почему ты не поедешь в Нью-Йорк и не начнешь все с начала. — Ева внимательно наблюдала, но наткнулась лишь на отсутствующий взгляд.
— Не начинай, Ева. — Тема была временно закрыта.
Они добрались до входа и, показав чрезмерно агрессивным вышибалам документы, вошли в клуб. Несмотря на воскресенье, народу было полно. Еве понадобилась минута, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению. Она последовала за Никой, направившейся в конец бара, по пути осматривая простой черно-серый декор. Басы играли так, что сбивали с ритма сердце. Внутри были высокие столики для тех, кто предпочитал стоять, и обычные столы со стульями для желающих посидеть. У дальней стены на возвышении находились п-образные кабины, а когда светомузыка на танцполе замелькала по помещению, Ева с удивлением обнаружила, что все стены голые. Очевидно, кто бы ни создавали дизайн этого места, они считали, что посетители будут достаточным украшением. Они оказались правы.
Заказав напитки, девушки отошли в сторону, и им посчастливилось: три пьяные посетительницы немногим старше оставили маленький круглый столик. Подруги кинулись к нему.
— Итак, кроме твоих новых поклонников, как ты? — продолжила Ника.
Ева удивилась, что смогла улыбнуться на это.
— А как ты?
— Ты первая, — настаивала Ника.
— Но тогда мы никогда не доберемся до тебя, — засмеялась Ева.
— У меня ничего нового, Ева. — Она отпила «Мохито». — Все так же... просто так же. Ты, должно быть, скучаешь по маме, особенно сейчас, дома, когда вокруг ее вещи. Как твое ОКР[3]?
— Ника!
— Что? Мы все знаем, что оно у тебя есть. Ну, или частично.
Под всеми имелись в виду Ника и Калеб. Они обсуждали склонность Евы... поправлять... вещи? Раздраженно, она вспомнила, как проснулась сегодня утром, посмотрела на свои пижамные шорты и майку и переоделась, потому что они выглядели помятыми.
Потому что она в них спала.
Но Ева так поступала только тогда, когда нервничала или была на эмоциях. Как кто-то может обвинить ее после смерти мамы?
— Справляюсь. Я с ума схожу, скучая по маме, но думаю, мне становится лучше. — Ева сделала глоток «Космополитен». — Эм, кстати, — добавила она с нервным смешком. — Я кое-кого встретила прошлым вечером.
Ника отвлеклась от разглядывания танцпола и повернула голову к Еве.
— Что значит, ты кое-кого встретила? Ты имела в виду... кое-кого? — Ее изумрудные глаза излучали любопытство.
Ева кивнула, представляя Габриэля.
— Ника... — Она заколебалась, не уверенная, как вообще описать человека, который заставил ее желать покончить с двадцатью четырьмя годами целомудрия. — Он очень, очень даже кое-кто.
Ева оторвала взгляд от своих сведенных вместе пальцев и удивилась, заметив на лице подруги заинтересованную улыбку.
— Наконец-то. — Девушке показалось, что Ника произнесла это до того, как спросить более громко: — Кто он?
— Ну, на самом деле он владелец «Кроун Джевел» — отеля, где вчера проводился благотворительный вечер.
— Я знаю «Кроун Джевел». Каждый в Сиэтле знает этот отель. Святое дерьмо!
Ева засмеялась.
— Серьезно.
— Как тебе удалось с ним познакомиться?
Она посвятила Нику, как сначала увидела Габриэля в Нью-Йорке, а потом снова вчера вечером. Когда Ева добралась до части, в которой Габриэль помешал нападению, то могла сказать, что Ника мгновенно влюбилась в него.
— Хороший человек, — уверенно сказала та. — И ты впервые увидела его в Нью-Йорке? Так значит это судьба! Как романтично! Поверить не могу, что наконец настало твое время. Думала, этого никогда не случится. Я так рада за тебя, дорогая. Боже, если кто-то и достоин счастья или хотя бы просто хорошо покувыркаться в постели, так это ты.
Она глотнула из стакана.
— Почему? — Могла ли Ника знать, какой одинокой Ева была раньше?
— Потому что кроме мамы, ну, и меня с Калебом, конечно же, у тебя в жизни никого больше не было, чтобы заботиться так, как ты этого заслуживаешь.
— Каждый заслуживает, чтобы его любили, Ника. Только то, что я не выросла в большой семье и не имела тонны друзей, не означает, что я была лишена чего-то. У меня было достаточно.
До этого момента...
— Ох, я знаю. Я не имела в виду, что тебе не хватало чего-то. Разве что кроме отца. Просто ты такой прекрасный человек. Чертовски веселая и красивая. Ты щедрая, и с тобой очень легко просто общаться...
— Секундочку, — вмешалась Ева, прерывая смущающий поток слов, похлопав по руке Нику. Обручального кольца не было. Интересно. Она наклонила голову и наморщила лоб. — Если я такая замечательная, то почему ты сбежала и вышла замуж за кого-то еще?
Ника прищурилась, и Ева не смогла долго сдерживать смех, чтобы шутка сработала.
— Тьфу. Ты все такая же дурочка, я уже говорила это?
Ева рассмеялась ещё сильнее.
— Прости, ничего не могу с этим поделать.
— Лузер, — пробормотала Ника, снова поворачиваясь к танцполу.
Потом Ева поделилась новостями о новой работе и получила ожидаемые восторженные поздравления... пока не упомянула о переезде обратно в Нью-Йорк.
— Да ладно, Ева! Ты же только вернулась домой! — Паника на лице подруги больно ударила в грудь.
— Знаю, но это прекрасная возможность. Почему бы тебе не поехать со мной? — взмолилась она, отставив свой пустой стакан. — Забей на все здесь. И я, и Калеб, мы оба знаем, хоть ты и не признаешься, у тебя тут дела идут неважно. Поговори со мной, Ника. Пожалуйста.
Глаза подруги забегали по залу, словно откуда-нибудь на них выскочит бугимен.
— Не могу. Хотя и очень сильно хочу все рассказать тебе. — Она покачала головой, ее тревога была осязаемой. — Не могу. Просто знай, что я последую за тобой в Нью-Йорк, как только смогу. А теперь, пожалуйста, не спрашивай больше о моем браке, потому что я не могу рассказать тебе. Просто не могу. Ни тебе, ни Калебу. — Ее рука тряслась, когда она подняла стакан и осушила содержимое. Ее взгляд и просьба наполнили Еву ужасом.
Какого черта происходит с Никой и Кевином?
— Прошу тебя, пообещай, что больше не поднимешь эту тему. Обещай мне, — подчеркнула Ника.
— Ладно, ладно. — Несмотря на то, что девушка этого не хотела, она пообещала. — Больше не давлю. Обещаю. Просто... если я могу как-нибудь помочь... Ты знаешь, я рядом.
— Конечно, знаю. Всегда знала. Ты и Калеб... — Ника отвела взгляд. — Просто я не хочу вмешивать вас, ребята. Я... не могу.
Ева проглотила свое беспокойство.
— Тогда давай сосредоточимся на том, чтобы насладиться оставшейся ночью, хорошо?
И не будем думать о тревожных вещах, которые их окружали.
Глава 7
Габриэль стоял возле бара переполненного клуба, чувствуя себя так, словно кто-то незаметно подкрался и стукнул его в висок. Потому что он был оглушен. И более чем раздражен.
Они с Алеком и Куаном появились незадолго до десяти, чтобы быть здесь, когда приедут девушки. И вот он стоял, разинув рот, а долбящая музыка убивала его своей грязной, крутящейся вокруг секса, лирикой.
Габриэль пробежался взглядом вдоль едва прикрытого тела Евы и почувствовал, как в нем закипает гнев.
Какого. Черта.
— Кто эта рыженькая? — спросил сквозь шум Алек, проследив за его взглядом.
— Сестра Калеба Пейна.
— Удивлен, что он оставил ее здесь одну, — произнес Куан с другой стороны.
— Она замужем. — Габриэль наблюдал, как девушки отошли от бара и направились к только что освободившемуся столику.
В кровь выплеснулся адреналин от открывшегося Габриэлю виду. Он резко втянул в себя воздух и задержал дыхание, подняв глаза в потолок, чтобы взять себя в руки.
Ее платье с открытой спиной. Ева была обнажена для всеобщего обозрения от затылка до копчика, от хрупких ребер с одного бока и до другого.
Мужчине это не понравилось. Господи Иисусе, ему это не понравилось.
— Парни.
Они все повернулись и увидели Джака, облокотившегося на бар.
— Зеленый седан сел ей на хвост перед самым мостом и следовал всю дорогу. Свалил, когда Ева присоединилась к той сексуальной рыженькой. Кто это, черт возьми? — Он окинул Нику взглядом и восхищенно присвистнул.
Новости о «хвосте» не слишком понравились Габриэлю.
— Сестра байкера. Она замужем, так что отвали. Ты видел водителя?
— Не мог, иначе либо выдал бы себя, либо потерял ее из виду, так что нет. Но я пробил номера.
— И каковы догадки? — спросил Габриэль. — Очередной человек Стефано или сыщик? — Он бы предпочел последнее. Частный сыщик, по крайней мере, не представлял для Евы опасности. В отличие от первого варианта.
— Наверняка сыщик. У парня была пара возможностей спихнуть ее с дороги, но он этого не сделал.
Дерьмо. Вне зависимости от того, кто сидел в машине, Стефано все равно имел к этому отношение. Только его брат не знал, что Габриэль предпочел бы поймать пулю, прежде чем позволил бы кому-то навредить полуобнаженной девушке, которая так серьезно разговаривала с подругой за столиком.
Алек махнул вновь опустевшим стаканом бармену. Его акцент стал заметнее, чем час назад. Вероятно, виной было то, что по приезду в клуб парень переключился на напитки покрепче. Габриэль отвернулся от бледного, покрытого тенью лица лучшего друга... и захотел приставить свой глок меж глаз троих ублюдков, которые пялились на девушек, явно замышляя, как подобраться к их столику.
Ревность была ему в новинку. Незнакомой. Отстойно, если честно, потому что он не был уверен, как с ней справиться. Должен ли он что-то делать, избавиться от этого чувства?
Он представил, как сталкивает головами двоих придурков.
Уголки его рта опустились, и он слегка кивнул. Это будет приятно сделать.
Или стоит проигнорировать? Подождать, пока пройдет. Позволить троице, которая сейчас выглядела так, словно они спорили, кому какая девушка достанется, попытать счастья и получить отказ. Пусть все идет своим чередом.
Габриэль схватил новую рюмку водки и залпом выпил.
— Она моя, — прорычал он сквозь легкое жжение, мечтая, чтобы голос донес до этих троих придурков его гнев.
Алек, Куан и Джак замерли, бросив вопросительные взгляды в его сторону. Они услышали его заявление. Нельзя винить их. Со стороны Габриэля это было ошеломляющее требование. В конце концов, Джак кивнул, словно это не было новостью. Куан перекрестился, поцеловал три сложенных пальца и сделал знак ввысь, будто отправлял благодарственную молитву. Алек прищурился.
— Твоя обязанность. Верно?
— Нет. — Единственное предложенное Габриэлем объяснение, пока он наблюдал, как Ева сняла заколку, позволяя волосам темными волнами лечь на спину. Так лучше.
Джак рассмеялся и хлопнул ладонью по столешнице.
— Я сваливаю, пока не появились ревнивые слезы. Буду снова доступен в шесть утра, парни. Увидимся.
Когда Джак отошел, Алек повернулся к Габриэлю.
— Что ты имел в виду, Габриэль? Трахнешь ее? Или это нечто большее?
Габриэль стиснул зубы. Он не привык, чтобы его решения оспаривались своими же.
— Я не буду с тобой это обсуждать, брат.
— Почему?
— Потому.
— Это причина? «Потому»? Ты говоришь как Винсент.
— Не-а. Если бы я подражал Винсенту, я бы сказал: «Потому что. А теперь иди на хрен».
— Верно. Тебе повезло, что мой дядя так тебя любит, — произнес Алек, прислоняясь спиной к бару. — Потому что, будь это Макс или Винсент, мы бы нашли части твоего тела в самых неожиданных местах. Ты это знаешь, да?
Габриэль кивнул, но ничего не ответил, обуреваемый воспоминаниями. В его груди что-то дрогнуло. С Алеком и Винсентом он познакомился в тринадцать лет. Все парни рано повзрослели. Отец Винсента был одним из лейтенантов отца Габриэля. Их с Винсентом тянуло друг другу, они тусовались вместе в соседнем парке или дома после школы. Но обычно останавливались у Винсента, потому что он, по большей части в одиночку, растил свою сестру. Да, будучи тринадцатилетним подростком. Иногда, если Стефано не было поблизости с его холодным неприветливым взглядом или такого же Дона семьи Моретти, друзья прятались в подвале Габриэля.
Но лучше всего было, когда они попали в дом Тарасовых. К тому времени мать Алека уже умерла из-за осложнений от пневмонии. Там жили Евгений, Василий и Алек. Хоть двое братьев и были одни, но они взяли на себя заботу об Алеке и растили парня со всей любовью и поддержкой, как в родной семье. Габриэль, переехавший из дома, который для него оказался лишь тренировочным лагерем, впитывал новую атмосферу, как высушенная губка. Винсент, потерявший собственную мать из-за бомбы, заложенной в машину для его отца, делал то же самое.
Василий со своими кажущимися случайными советами и способом общения по типу «позволь мне намекнуть тебе» помог им сформироваться в те личности, какими они стали теперь. Когда ребята начали учиться в старших классах, Василий привел в дом Максима Кирова. Перевез вместе с собой из России оставшегося без опеки, державшегося особняком, здоровяка. До сих пор никто из них не знал подробностей той поездки. Прошло некоторое время, но они с Алеком и Винсентом, в конечном счете, завоевали нарушенное детское доверие и впустили парня в свой круг.
Василий им во всем помогал, и теперь Габриэль мысленно раздевал его дочь, которую тот просил защищать.
Хотя раздевать особенно было нечего, учитывая ее едва присутствовавшее платье.
Когда Ника встала и потащила Еву на танцпол, Габриэль не мог не задаться вопросом, к чему приведут его отношения с Евой. Потому что, не смотря на воспоминания, поддержку и легкую помощь Василия, его понимание и обсуждение травмированных чувств Габриэля, когда тот совершил ожидаемое от него убийство, Габриэль не мог отказаться от отношений с дочерью этого мужчины. Глядя на нее сейчас: то, как она выделялась в толпе, словно драгоценный оникс в детской коробке с поломанными детальками «Лего», — он был не в состоянии сопротивляться. Не мог отойти в сторону и передать заботу о ней ее кузену и его парням, даже если у виска будет приставлена пушка с пальцем на курке.
Кожу обожгло огнем, когда он смотрел на плавные покачивания ее бедер, изогнутые над головой руки, оголенную спину, прогибавшуюся и выпрямлявшуюся в чувственных движениях.
Моя.
Снова это слово.
Обе девушки были потрясающими, легко различимыми в толпе, особенно с их длинными роскошными волосами — темная ночь Евы и восходящее солнце Ники. Именно такие атласные локоны мужчина в мечтах опутывал вокруг кулака, пока его рот пожирал ее губы.
Телефон Габриэля зазвонил. Он вытащил его и взглянул на экран, прежде чем поднести к уху. Нажал на боковую кнопку громкости, чтобы слышать среди клубного шума.
— Пейн. Как идут дела?
— Ева снова писала сегодня днем, — доложил байкер. — Хочет знать, есть ли новости о визите твоего брата. Я не могу держать ее в неведении все время, Моретти. Что мне можно рассказать?
Черт.
— Правду, — предложил Габриэль. — Что ты не знаешь, зачем он приходил.
По его сведениям, угроза исходила от русских, поэтому байкер не знал о вендетте Стефано. Только то, что они с Габриэлем братья. Мужчина доверит все Винсенту, который обычно выступал посредником между ним и Пейном, потому что тот хорошо заполняет пробелы.
— Правду. Хорошо, — фыркнул Пейн. — Она будет чертовски зла, если обнаружит, что я вернулся в Нью-Йорк, только чтобы присмотреть за ее задницей. Что я врал ей об этом на протяжении недель.
— Я бы не рекомендовал рассказывать полную информацию, — сухо сказал Габриэль. — Можно подготовить неловкую встречу в аэропорту, когда она вернется на следующей неделе.
– Что ты имеешь в виду под «вернется на следующей неделе»?
— Она займет место в «ТарМор» и прилетит вместе со мной, когда я перееду в Нью-Йорк. Так за ней будет гораздо проще приглядывать. Кроме всего прочего.
— Дерьмо. Ника расстроится. Ладно. Значит, я должен сказать, что мы дилетанты и не смогли выяснить, почему какие-то головорезы вломились в мою квартиру. Она это не проглотит, Моретти. Она точно удивится, что я не стал докапываться до истины.
— Тогда придумай что-нибудь правдоподобное до того, как появятся вопросы. Позже, Пейн, — посоветовал Габриэль, имея и так достаточно забот.
Когда он спрятал телефон, Куан привлек его внимание. Плавно лавируя между полуодетыми телами, мужчина перехватил троицу парней, ранее обсуждавших девушек. Похоже, те решили действовать. Куан поманил их жестом, словно собирался поделиться секретом, и что-то произнес, после чего все три пары широко раскрытых глаз скользнули к Габриэлю и Алеку. Молодой блондин из компании обхватил себя руками, давая Габриэлю представление о том, чем угрожал Куан. Они отказались от своей добычи и, не оглядываясь, бросились в дальний угол клуба.
Куан вернулся и молча занял свое место по правую руку от Габриэля.
Но в словах не было необходимости.
Габриэль слегка расслабился, довольствуясь тем, что с одной небольшой угрозой покончено — если, конечно, можно считать таковой троицу искателей девочек на ночь.
А Габриэль не считал.
Он оставит этот ярлык для своего брата.
Ян Престон вытащил кредитную карту из слота колонки и поднял заправочный пистолет, жуя таблетку от изжоги. Он обернулся и чуть не подавился ее остатками, когда увидел того ублюдка с глупой прической, облокотившегося на машину. Какого черта? Младший босс Моретти следовал за ним из Нью-Йорка в Сиэтл? Они думали, что Ян собирается их наколоть?
Заманчиво. Но он не настолько глуп.
— Эй, — произнес Ян, чувствуя, как колотится сердце. Еще бы с этими гребанными бургерами не глупить. — Откуда ты взялся?
— Где она?
Проклятие. Как, черт побери, он связался с этими парнями? Гребанная мафия. Ну почему он не послушал маму, да покоится она с миром, и не стал электриком? Мог бы любоваться на сиськи каких-нибудь цыпочек, пока устанавливал бы им кухонные плиты. Возможно, какая-нибудь отчаянная домохозяйка сделала бы ему минет. Но нет. Ему хотелось играть в шпионов. И вот он здесь, якшается с чертовыми Моретти.
— Я должен был пасти клуб, куда она отправилась, — объяснил он главному парню Стефано Моретти, одновременно читая обрывки молитвы, которой мать, упокой Господь ее душу, учила его в детстве. — Она встретилась с рыженькой, и они меня заметили. Не хотел, чтобы они что-то заподозрили. Они на Первой, где-то в шести кварталах отсюда.
— Дай мне ее домашний адрес.
Да, ему определенно не нравился этот парень. Но, не видя другого выхода, Ян достал блокнот — электроники для него не существовало — и выдал адрес девушки. На которую он своего рода запал. Которая напоминала ему ту чику из фильмов «Трансформеры ».
Невинную девушку, не заслужившую, чтобы этот ублюдок знал, где она живет. Что если он причинит ей вред? Совершит какое-нибудь дерьмо сексуального характера.
Глаза Фурио встретились с его, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не попятиться.
— Иди домой, толстяк, — протянул младший босс, поворачиваясь к нему спиной. — И сядь на диету, черт бы тебя побрал, пока не сдох на месте.
Губы Яна Престона сжались, а лицо вспыхнуло от унижения. Унижения, с которым он жил много лет. С самого детства, когда сидел в кабинете врача вместе с взволнованной матерью, слушая их разговор, что-то про щитовидную железу. Он не знал тогда, что нездоровый маленький ублюдок в его шее станет причиной оскорблений от парней вроде Фурио Абеллы, бандита, который запрыгнул в «Крайслер-300» и уехал.
Ян кивнул и достал аэрозоль от астмы. Нажав на кнопку и вдохнув лекарство, он не мог не подумать, что расплата не такая уж сука, как считают люди. Она ему даже нравилась.
Не так сильно, как девушка из «Трансформеров ». Ева была милой. Даже симпатичнее, чем в фильме. Совсем не казалась высокомерной. Она даже придержала для него дверь, когда Ян вошел за ней в «Старбакс» пару недель назад.
«Моретти могут пойти на это», — думал он, нажимая на ручку, чтобы достичь четного числа на датчике. Габриэль может надрать Стефано задницу за вовлечение в то дерьмо, которое он для нее запланировал. Хотя ни один из братьев, кажется, не представлял для нее угрозы. Ян беспокоился насчет Фурио.
А он редко ошибался. Сыщик умел читать людей. Всегда.
Стефано был последователем, хоть он и босс. Жесткий, но не слишком опасный, пока его не спровоцировать.
Фурио же был жестоким подражателем — таким, за которым нужен глаз да глаз, потому что он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить желаемое.
Габриэль Моретти? Теперь самый умный и опасный. Но честный. Ян увидел это в первую неделю слежки. С ним шутки плохи, но и он никого не тронет, если не переходить ему дорогу… Справедливо.
И, похоже, всем троим нужно одно.
Красивая девушка из «Трансформеров ».
Ян улыбнулся, разглядывая фотографию на сложенной странице «Таймс », лежащей на переднем сиденье арендованной машины. Если Габриэль выберет ее, то и Ян последует за этим братом.