— Это здесь?
Размышления Евы прервал короткий вопрос таксиста, и она взглянула в окно на свой темный пустой дом. Сердце подскочило к горлу.
Она кивнула, потянулась к ручке и вылезла из машины, а за ней и темнокожая женщина, предварительно открыв багажник. Покопавшись в своей большой сумке в поисках денег, Ева с благодарностью протянула оплату проезда, когда чемодан и дорожная сумка оказались у ее ног. Она наблюдала, как средних лет женщина-водитель забралась обратно в машину и исчезла в конце улицы.
Глубоко вдохнув и остро ощутив тишину ночи — никаких машин, сирен, пьяных разговоров — девушка подняла сумки и прошагала по освещенной уличным фонарем дорожке к дому. Она вставила ключ в замок и широко распахнула дверь, остановившись, чтобы отключить сигнализацию, прежде чем включить освещение в коридоре. Она прищурилась от внезапного света, поставив вещи у подножия лестницы... и мгновенно почувствовала обжигающие слезы, когда знакомый, хоть и немного затхлый запах дома, ударил в нос.
Похоже, Ника не выполнила обещания все проветрить.
Ева вернулась к двери и высунула нос на свежий воздух, тяжело дыша сквозь душащие ее одиночество и грусть. Затуманенный взгляд окинул передний двор, и она немного успокоилась. Снова это чувство. Что за ней наблюдают. Она так часто чувствовала подобное в Нью-Йорке и даже во время полета в Сиэтл. Странно, но это приносило ощущение покоя, что было бессмысленно, учитывая утреннее происшествие. Мог это быть Стефано Моретти или его сторожевые псы, чей взгляд она ощущала на себе? Глупое воображение. Зачем криминальному боссу преследовать студентку? Бессмыслица. Ничего из этого не имеет смысл.
Щелкнув пальцами, она схватила свою сумку и вытащила телефон. Включила его, что забыла сделать еще после перелета, и проверила сообщения. Вдруг Калеб узнал что-нибудь, пока она была недоступна. Ничего. Она принялась стучать по экрану.
«Привет. Думаю о том, что произошло сегодня. Ты в порядке?».
Прошло всего пару секунд, прежде чем бульканье оповестило о пришедшем ответе.
«Ага. Остался в клубном доме, раз теперь не приходится приглядывать за твоей задницей. Все еще работаю над вопросом СМ. Ты как?».
«Придурок», — подумала она, усмехнувшись.
«Я в порядке. Поговорим позже?».
«Хорошо, Присс».
Напряжение слегка спало с плеч. Он бы сообщил, если бы стоило беспокоиться о Стефано Моретти. К тому же бандит сейчас на другом конце страны.
А если ощущение присмотра не связано со Стефано, что, если это дух матери? Она никогда раньше не верила в подобные вещи.
— Но теперь буду, если это означает, что ты здесь, мама, — прошептала она в холодный воздух, ощущая облегчение от коснувшегося лица ветерка.
Ночные тени простирались над тем, что утром окажется прекрасным зеленым газоном, скрывая стрелы папоротников и других растений во дворе. Вдалеке лаяла собака. Звук больше походил на «впусти меня, я уже пописал», чем «кто-то чужой во дворе».
Она вдохнула свежий насыщенный запахами воздух. Внезапно быть дома показалось правильным.
Габриэль наблюдал, как Ева оглядывала передний двор своих владений. Ее губы тронула теплая улыбка. Безумно красивая.
Кто ей пишет? Пейн? Ее подруга Ника? Кто из них рассмешил ее? «Надеюсь, Ника», — хмуро подумал он.
— Она была в наушниках и игнорировала парня весь полет.
Он нахмурился еще сильнее и искоса посмотрел на лидера своей команды безопасности, Куана Мао. Он нанял опытного американца-азиата, когда Куан впервые приземлился в Сиэтле чуть больше четырех лет назад. Тот пришел из азиатской группировки Нью-Йорка, которая плохо кончила, и оказался лояльнее и надежнее, чем некоторые парни, которых Габриэль знал уже двадцать лет.
Куан присоединился к нему в аэропорту Сиэтл/Такома. Он был с Евой с минуты, когда она вышла из такси в аэропорту Кеннеди, сопровождал в самолете без ее ведома, разумеется, и только что закончил рассказывать Габриэлю про какого-то студента, сидевшего рядом и несколько раз пытавшегося завязать разговор. Габриэль мог поклясться, что эта информация была представлена только для того, чтобы подразнить в нем зверя. Но с другой стороны, парни же не посвящены в его... чувства?.. к дочери Василия, так что, может, и нет.
— Он не представлял угрозы?
— Нет.
— Тогда почему я об этом слушаю? — огрызнулся он, его чувство собственности по отношению к Еве мешало смягчить тон.
Ее взгляд был сосредоточен на большой плакучей иве в нескольких сотнях ярдов от подъездной дорожки. Его «Эскалейд» как раз был припаркован в тени дерева. Он напрягся, хотя и не было никаких шансов, что девушка сможет увидеть их под покровом свисающих ветвей и беспроглядной ночи.
— Просто держу вас в курсе.
В сухом ответе Куана сквозила странная нотка, которую Габриэль не хотел слышать. Его парни слишком пекутся ради своего блага. Боже, у нее такая тонкая талия. Длинные ноги. А эти волосы. Он хотел обернуть кулак шелковой ониксовой массой и оттянуть ее голову назад, чтобы получить легкий доступ к губам, которых он так жаждал.
Моя.
Он молча проклял нашептываемые подсознанием заявления и заставил себя отвести взгляд, чтобы осмотреть окрестности, хотя для этого здесь и был Куан.
Габриэль взялся за руль, когда Ева наконец повернулась и исчезла в доме.
— Ник все понял?
Ника Дельвецио, соседа Евы, Василий сам поселил в доме справа от нее. Бывший головорез был больше двадцати лет вместе с семьей Моретти, пока его не переместили сюда.
Куан кивнул.
— Он написал, что выскользнул через черный ход, пока она платила за такси.
Габриэль тоже кивнул и успокоился. Он еще немного постоял на месте, хотя дом уже был под присмотром.
Ему нужно двигаться дальше с вопросами работы. Как можно быстрее устроить ее к себе в офис. Раз Стефано приметил ее, необходимо, чтобы Ева находилась настолько близко к Габриэлю, насколько возможно. Чтобы защитить ее так, как может только он.
Его бросило в жар, когда разум переключился на завтрашний вечер.
Когда их с его подопечной представят друг другу.
Глава 4
— Сделай глубокий вдох. Улыбайся. Говори «спасибо». Двигайся.
Ева шептала под нос наставления самой себе, проскальзывая сквозь автоматические вращающиеся двери в вестибюль «Кроун Джевел» — одного из самых престижных отелей в центре Сиэтла, прячась от постоянного моросящего дождя, которого не удалось избежать и в Нью-Йорке.
Большую часть дня она провела с Никой, убирая в доме и делая его снова жилым. В Нью-Йорке она жила в меблированной квартире вместе с ещё тремя девочками, у Евы было мало вещей, и на то, чтобы собрать их, ушло немного времени. Она получила всего две коробки с тем, что решила оставить от жизни в Нью-Йорке. Потом они с Никой сели на веранде и открыли одну банку оливок на двоих. Хотя и было здорово воссоединиться с подругой, Еву беспокоило, что от прежнего блеска, некогда зажигавшего глаза подруги, остался лишь тусклый намек. Из них двоих Ника была заводилой: смелой, игривой, легкой на подъем, всегда тянула за собой более консервативную Еву. Она не была безответственной, просто веселой. Теперь же девушка изменилась. Сдержанная. Тихая. Почти замкнутая. Изменения явно связаны с Кевином, потому что произошли после свадьбы.
Ева отбросила беспокойство в сторону и попыталась сосредоточиться на благотворительном вечере. Она огляделась, отмечая роскошную обстановку, которая почему-то всегда заставляла ее думать об отце. Сорокафутовые потолки, золотистый свет, экзотические растения высотой как три Евы и дзен-музыка[1]из колонок способствовали максимальному расслаблению.
Бывал ли он в подобных местах? Она могла пройти мимо него прямо сейчас и никогда об этом не узнать. Как грустно.
Как безумно, исправилась она, никогда не понимая, как кто-то может просто отвернуться от собственного ребенка. Боже, она же его дочь. Он держал ее на руках. Заглядывал в глаза. И ушел. Холодный и бессердечный. Возможно, ей повезло, что в ее жизни никогда не было подобных людей. Возможно, он сделал им одолжение.
Приподняв подбородок, она двинулась по мраморному полу с красивым рисунком. Ева проходила мимо уютно расставленных кожаных кресел кофейного цвета и мест для влюбленных, а также сверкающих стеклянных столиков, украшенных тяжелыми хрустальными вазами с множеством экзотических цветов.
Тихое бульканье огромного аквариума поманило девушку к дальней стороне вестибюля. Она остановилась там на мгновение, чтобы понаблюдать за изящными движениями двух ярко-голубых рыбок, играющих среди водорослей. Ужасно, что Калеб был в Нью-Йорке. Он бы сделал предстоящую ночь более веселой.
«Это Калеб, дорогая. Прочти».
Ева посмотрела в сторону приглушенного звука его голоса. Что за?.. Она растерянно оглянулась вокруг. Звук исходил откуда-то снизу, как будто он сидел на корточках у ее ног. Девушка открыла сумочку и достала телефон. От Калеба пришло сообщение. Наверное, он поставил персональный рингтон в качестве шутки во время их последней встречи. Она явно писала ему чаще, чем он ей, потому раньше этого и не слышала. Ева широко улыбнулась, читая текст.
«Все еще ничего по СМ. Постараюсь осторожно проследить за ним».
«ОК. На празднике. Кстати, прикольный сигнал».
«Думал, тебе понравится. Ника с тобой?».
«Нет».
«Хреново».
«Я знаю:(»
«Хорошо повеселиться».
Когда она положила телефон обратно, ее вздох был полугрустным из-за напоминания о ситуации с Никой и полуиспуганным от напоминания о Стефано Моретти.
Как он мог знать ее?
Яркая розово-оранжевая рыбка проплыла перед ней, лениво кружась и рассекая воду хвостом, словно прогоняя девушку. Ева направилась в заднюю часть отеля, быстро проскользнула в уборную проверить, что дождь не нанес ей серьезного вреда. Отражение под слишком яркими флуоресцентными лампами показало, что она хороша, а потому, улыбнувшись ожидавшему с полотенцем и бутылочкой лосьона слуге, Ева быстро прихорошилась. В это же время она заметила двух женщин, выходивших во вторую дверь в конце уборной. Обе были одеты так же формально, как и она.
Рискуя, девушка последовала за ними и оказалась прямо там, где ей и нужно было: в банкетном зале. Она двинулась вперед, разглаживая на входе наряд. Ева была взволнована, что наконец наступил случай надеть темно-синее шелковое платье, заказанное онлайн. Соседки по комнате рекомендовали сайт, сказав, что у него множество хороших отзывов на «Йелп[2]».
И Ева тоже не была той, кто вернул покупку. Особенно платье, которое должно стоить на сотни дороже, чем она за него заплатила.
Простой крой держался на обшитых стразами бретельках. Слева разрез до середины бедра открывал ее серебряные туфли на десятисантиметровом каблуке, которые сделали ее чуть выше шести футов. Как и большинству девушек, ей нравилось красиво одеваться, но такой шанс выпадал не часто. Войдя в переполненный банкетный зал, ее предположение насчет туфель подтвердилось: высокие каблуки почти на голову возвышали ее среди большинства гостей.
Девушка слегка улыбнулась. Ей это нравилось. Она почувствовала себя лучше. Меньше похожа на слабый пол.
Надев на лицо светскую маску, она двинулась вглубь зала, замечая элегантное пространство, заполненное множеством красиво украшенных столиков, а стулья располагались так близко, что практически касались друг друга. Слава богу, сегодня всего лишь фуршет с коктейлями и закусками, а не один из длинных и затянутых «сидячих» обедов. Короткие разговоры и в лучших обстоятельствах заставляли порядком нервничать. Особенно теперь, в первый выход в свет после смерти матери, к людям, которые знали их многие годы.
— Шампанского?
Рядом остановился симпатичный рыжеволосый официант, улыбаясь и протягивая полный поднос. Сказав «спасибо», она приняла напиток и немного отпила из красивого хрустального бокала, тут же поморщившись, когда пузырьки ударили в нос.
Отойдя в сторону и наслаждаясь успокаивающими звуками струнного квартета, который играл на возвышении напротив большого окна, Ева расслабила плечи и воспользовалась собственным ростом, чтобы незаметно осмотреть толпу в поисках...
Его.
В животе что-то ухнуло, как если бы девушка полетела вниз с самой высокой горки.
Все мысли найти друзей матери вылетели из головы, словно никогда и не существовали. Сердцебиение ускорилось. Кровь понеслась по венам так быстро, что перехватило дыхание.
Она моргнула. Это был он. Мужчина, которого она видела на прошлой неделе после собеседования в «ТарМор». Мышцы внизу живота задрожали, когда он вновь посмотрел на нее с тем же напором, который она запомнила в первый раз.
Пожалуйста, заговори со мной в этот раз.
Мольба возникла откуда-то из глубины сознания, удивив ее. Что он здесь делает, на другом конце страны? Смотрит ли он на нее так, потому что запомнил?
Он шагнул вперед, и она влюбилась в его взъерошенные черные волосы, коротко стриженные сзади, но чуть длиннее спереди. Его линия подбородка и скулы были угловатыми и резкими, а обтянутое смокингом тело безумно аппетитным. Широкие плечи, узкая талия и длинные ноги. Где-нибудь в тридцатые этот мужчина был бы идеален вместе с ореолом влюбись-на-свой-страх-и-риск, что нереально соблазняло.
Он остановился прямо перед ней и грациозно, несколько старомодно, кивнул.
— Добрый вечер.
Его голос был глубоким, вкрадчивым и таким восхитительным, что ее колени превратились в желе. Вблизи Ева могла еще лучше разглядеть его квадратную челюсть, решительный рот и нос, который хоть и выглядел так, словно перенес один или два перелома, но все равно оставался прекрасным. Но именно глаза мужчины парализовали ее. Глубокого зеленого цвета мха, обрамленные длинными угольно-черными ресницами. Глаза обладали такой силой, что взгляд практически убедил ее, будто они были здесь лишь вдвоем.
Ева моргнула, когда уголок его губ дрогнул. Он не улыбался. Совсем. Но его сдержанный вид потеплел. Как будто он немного расслабился.
Она все еще не ответила на его приветствие, да?
Прекрасно, Ева.
Девушка прочистила горло, пораженная внезапным чувством сильного влечения.
— Добрый вечер.
Он огляделся.
— Ваш спутник либо очень самоуверенный человек, либо глупец, раз оставил вас без присмотра.
Она заставила себя отвести глаза от лица, соперничавшего с Давидом Микеланджело, и проследила за его взглядом по перемешавшимся группкам людей, а потом снова вернулась к нему.
— Мой спутник не мог этого сделать.
Ее пульс дрогнул, когда черты мужчины замерли. Маска вернулась.
— Правда? Тогда он глуп, — произнес он с толикой сарказма.
— На самом деле, она очень умна.
Незнакомец вопросительно поднял бровь.
— Она?
— Моя лучшая подруга. У нее с мужем были планы, которые не позволили стать моей спутницей.
И вновь он был почти доволен услышанным. Что лишь еще сильнее распалило тело Евы.
— Понятно. Не скажу, будто сожалею о том, что все пошло не так, как вы хотели.
Девушку поразила такая прямолинейность. Большинство парней, по крайней мере, изобразили бы сочувствие.
Но не этот мужчина.
— Вы помните меня? — спросила она прежде, чем подумала.
Что-то вспыхнуло в его темно-зеленых глазах, после чего они сузились, окидывая ее черты так интимно, что она задрожала.
— Я вас помню.
— Откуда? — Девушка прижала ладонь к сумасшедшему сердцу, просто убедиться, что он не играет с ней.
Он вздохнул.
— Манхэттен. Прошлая пятница. В вестибюле здания «ТарМор». Черно-синее платье. Черные туфли. Волосы были собраны в какую-то прическу.
Она подняла руку, внезапно перестав дышать.
— Ладно.
Он ее помнил. Действительно помнил.
— Я вам верю.
— Габриэль Мур, — представился он.
Чувствуя странное возбуждение от мысли прикоснуться к нему, она тоже протянула руку.
— Ева Джейкобс.
Он накрыл ее ладонь своей большой рукой, и легкий импульс поднялся вверх, проникая в грудь. Габриэль чуть потянул девушку к себе, и она была вынуждена шагнуть ближе. Она ахнула, хотя их тела и не соприкасались, — жар его тела явно ощущался. Как и чувство, будто в ней что-то развернулось, ожило, всплыло на поверхность благодаря этому мужчине с невероятно приятным запахом. Его аромат обволакивал ее, как плащ, напоминая освежающий дождь после грозы.
— Шампанского, мистер Мур?
Габриэль качнул головой, и официант на секунду остановился и исчез. Ева едва его заметила. Мгновение остановилось, замерло, пока он возвышался над ней. Да. Возвышался. Над ней. Должно быть, в нем был метр девяносто. Может, больше.
— Просто, чтобы было понятно, — он говорил тихо, но властно, что заставляло внимательно слушать. — Я говорю только то, что действительно имею в виду. Никаких вопросов. Я сказал, что помню вас, потому что так и есть. — От него практически исходили волны тестостерона, когда взгляд лениво блуждал по ее губам. — Я редко чувствую необходимость объясняться, милая. — Он снова поднял глаза, мрачно добавив: — Перед кем угодно.
Намек ясен. Он был высокомерным. Прямым, но не грубым. И явно привык поступать по-своему. Но, несмотря на свои слова, он только что объяснился. С ней.
Это, наряду с его легкими, ласковым прикосновениями, отдавалось внизу живота странным удовольствием.
— Звучит, словно вы обычно получаете желаемое. — Ева побледнела от того, как это прозвучало. — То есть, если вы не чувствуете нужды объясняться, то либо работаете на себя, либо постоянно обновляете свое резюме, — выпалила она.
Господи, Ева. Ты, правда, это только что сказала?
— Повинен в самозанятости, — признался он, выглядя удивленным.
— Чем вы занимаетесь? — поинтересовалась она, обеими руками цепляясь за светские темы.
— Строительство, — коротко ответил он и продолжил, прежде чем она успела спросить подробности. — Что вы делали на прошлой неделе в «ТарМор»?
— Проходила собеседование на работу.
— Прошу прощения, мистер Эм?
Он повернул голову, прерываясь. Его сухой взгляд сменился благодарностью, когда тот же самый официант, проходивший минуту назад, вновь оказался рядом и держал невысокий стакан с прозрачной жидкостью со льдом.
Габриэль кивнул и взял его.
— Ты обязательно будешь вознагражден за инициативу, Лиам. Подойду к тебе позже.
Официант улыбнулся ей. Его нетерпеливый вид говорил, что так и будет. Он растворился в толпе.
— Как мило с его стороны, — прокомментировала Ева, когда мужчина сделал глоток. Не было ничего сексуальнее вида его горла, когда он глотал. И кем она, черт побери, стала сегодня, что даже обращает внимание на мужское горло? — Или он весьма хорошо вас знает, или очень внимателен.
И почему девушка продолжала смотреть на его рот? Интерес в этом, в нем, был для нее необычен. Такая реакция на мужчин была ей несвойственна. Ох, кого она обманывала? Ева никогда так не реагировала ни на одного мужчину. Особенно на такого. Такого... Боже, она даже не знала. Может быть, властного? Самоуверенного, но не высокомерного. Если такое возможно.
— Водка? — спросила она, когда не услышала ответ на предыдущий комментарий.
— Да. — Уверенность сквозила в каждой его черте. — Так вас приняли в «ТарМор»?
Правильно. Вернемся к нашему разговору.
— Пока не уверена. Не получила ответа.
— Покажите мужчину, который бы упустил возможность смотреть на вас весь день, и я познакомлю вас с его любовником, — произнес он с совершенно бесстрастным лицом.
Ева слабо улыбнулась, не доверяя своей неожиданной привлекательности, чтобы оценить шутку. Если он шутил.
— Мой друг Калеб любит дразнить меня подобными глупостями. Но собеседование проводила женщина. Я еще не встречалась с мужчиной, на которого буду работать.
Его лицо стало нечитаемым.
— Вы хотите эту работу?
Она переложила клатч под руку и отпила шампанского.
— Сначала не хотела. У меня диплом одной из лучших школ бизнеса в мире, поэтому я рассчитывала на более высокую должность. Но сотрудник отдела кадров заверил, что это место будет хорошим стартом.
— К чему?
— Успешной и долгосрочной карьере. Несмотря на то, что меня не устраивает должность в «ТарМор», не совсем оправдывающая ожидания от четырех лет обучения в Колумбийском университете. Но это все равно прекрасная возможность получить опыт работы на месте, которое в обозримом будущем сможет подвести меня к должности директора или даже вице-президента.
Он кивнул.
— Разумно. Я сталкивался со многими молодыми помощниками, которые обрекали себя на неудачу, слишком быстро взбираясь наверх. Вы только что выпустились или уже какое-то время подыскиваете работу?
— Закончила в этом месяце.
— Мои поздравления. — Лед застучал в стакане, когда он его опрокинул. — Вы приехали домой? Или в Сиэтле на отдыхе?
Больше чем уверена, что я здесь для еще одного собеседования.
Она постаралась не улыбнуться. Он определенно обладал типажом лидера. Прямолинейный. Целеустремленный. Сборщик информации.
— Сиэтл — мой дом. Я здесь выросла. А как насчет вас, Габриэль? Вы были в Нью-Йорке по работе? Или живете там?
— Родился и вырос в Квинсе, но нахожусь до поры до времени здесь, в Сиэтле. Наверху, если быть точнее.
Она удивлённо приподняла бровь.
— Наверху? Хотите сказать, что живете тут, в отеле?
Он кивнул, его глаза изучали происходящее вокруг. Снова. Что он ищет? Или кого?
Мужчина вроде него, вероятно, был здесь с какой-нибудь супермоделью в качестве спутницы.
Ей не хотелось об этом думать.
Габриэль сделал долгий глоток своего напитка.
— Не могу заниматься покупкой дома, когда не уверен, что собираюсь остаться здесь жить. А поскольку я владею данным зданием, то этого и не нужно, — он произнес рассеянно и без хвастовства, но Ева отпрянула.
— Вы владеете этим отелем? — пропищала она.
— Да. Вместе с моим партнером.
— Деловым партнером, — быстро уточнила она и почувствовала, как краснеют щеки. Если бы он имел в виду партнера в личной жизни, мужчину или женщину, она бы умерла.
Правда?
Причиной было неудовлетворенное желание, если именно им являлось то чувство, которое неслось по венам, заставляя ощущать себя некомфортно, возбуждая.
Теперь была очередь Габриэля выглядеть так, словно он сдерживал улыбку.
— Да, — подтвердил он. — Деловой партнер.
Фух.
— Итак, скажите мне, Ева, вы здесь потому, что лично пострадали или просто поддерживаете?
— Моя мама всегда помогала организовывать данное мероприятие, — объяснила она, играя остатками шампанского на дне бокала, чтобы скрыть дрожь в руках. — Хотя, думаю, мы все так или иначе окажемся затронуты проблемой рака. Я никогда не знала лично ребенка, который пострадал от этой болезни. Если бы прежде, чем поддерживать борьбу, я ждала сначала такой трагедии, это бы сделало меня довольно эгоистичной. Вы так не думаете?
Пока она говорила, он небрежно протянул руку, забрал из ее пальцев бокал шампанского и заменил его новым от проходившего мимо официанта. Плавные, неторопливые движения. «Приятно смотреть», — подумала она, постаравшись не вздохнуть.
— Соглашусь. Вы сказали, что ваша мать «помогала» организовывать. Она переключилась на что-то другое?
Ну вот...
Ева покачала головой.
— Она скончалась два месяца назад.
— Огромная утрата для дочери. Очень сочувствую, Ева. А ваш отец?
Она моргнула. Вау. Разговор превращался в слишком личный. Габриэль так быстро подошел к этому, что она едва почувствовала.
— У меня нет отца, — сказала она с обычной откровенностью, желая отблагодарить за то, как он помог ей легко справиться с этим. — Он ушел от нас с мамой, когда я была маленькой, — объяснила она. Печальная правда касалась донора спермы, а не ее, а потому ей не нужно было приукрашивать.
Габриэль кивнул, внимательно наблюдая, как будто действительно интересовался ответами на свои вопросы.
— Значит, были только вы вдвоем, что без сомнения делает ее уход вдвойне тяжелым. Это слишком много, чтобы справиться самостоятельно. Вы видели его когда-нибудь? Может быть, по праздникам?
— Я не видела его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать недель от роду, и не узнаю, даже если он будет стоять прямо рядом со мной.
Девушка сделала глоток шампанского. Стоящий перед ней Габриэль так завладел ее вниманием, что даже если мимо прогуляется Махатма Ганди, она бы вряд ли заметила.
Габриэль продолжал разглядывать слегка повернутое в сторону лицо этого изысканного создания. Он никогда не был так счастлив, что Алек согласился на его предложение обновить и приукрасить «Кроун Джевел», а не продавать, как они изначально планировали. Без отеля их первый разговор с Евой состоялся бы в нескольких кварталах отсюда в конференц-центре на углу Восьмой и Пайк. Находясь здесь, в собственном здании, никто, черт побери, не мог ничего сказать ему, если бы он делал с Евой все, что заблагорассудится, так долго и громко, как он хотел бы. И это было прекрасно. Почти так же прекрасно, как наконец разговаривать с девушкой, которая, ничего не делая, преследовала его уже на протяжении недель.
Впервые после того, как он увидел ее фотографию и стал отвечать за ее безопасность, мужчина был спокоен. Она находилась в его доме и под его защитой.
Стараясь ради нее играть роль джентльмена, он отложил на потом мысли о ней, запутанной в его простынях. Он хотел знать, что она чувствует по поводу отсутствия Василия в ее жизни. До сих пор девушка была безрассудно-беззаботной по поводу всего этого.
— Вы когда-нибудь пытались с ним связаться?
Ева подвинулась к нему, когда группа женщин прошла мимо. Габриэль проглотил стон от ее аромата, достигшего носа. Она пахла теплым густым медом. Сладким и восхитительным.
Она сделала еще один глоток из бокала, прежде чем ответить, ее прекрасные глаза сузились.
— Кто-нибудь говорил, что вы задаете много личных вопросов?
Попался. Самым интересным способом. Для нее они были двумя людьми, которые виделись лишь однажды в вестибюле случайного здания в Нью-Йорке. Она понятия не имела, насколько хорошо он на самом деле знал ее.
— Простите меня, — ему ничего не оставалось, как ответить.
— Прощаю. — Медленная улыбка расползлась на ее лице, и это было ударом под дых. — Я никогда не пыталась найти его, — призналась она. — Итак, теперь, когда вы знаете мои самые глубокие и мрачные секреты, почему бы не рассказать мне один из ваших?
Ладно, моя милая. Я вырос в жестоком безжалостном мире, где выживает сильнейший. Предназначенный быть не кем иным, как беспощадным криминальным боссом, который поведет свою итальянскую семью к самой вершине. Я убивал людей, избивал их до неузнаваемости, резал их, еще больше пристреливал, и нарушил больше законов, чем твои местные политики. И хотя я знаю о возможных смертельных последствиях, все равно хочу, чтобы ты была моей.
Ве-е-ерно. Внезапно честность стала выглядеть не так хорошо. Он полностью проигнорировал ее предложение и переключился на роль хозяина.
— Желаете еще шампанского? Или чего-нибудь из еды, учитывая, что вы уже выпили два бокала.
Она посмотрела вниз на пустой бокал, затем вздёрнула голову. И идеальные брови тоже. Ой-ой. Что он сказал?
— Я вполне осознаю, как действует на меня алкоголь, Габриэль. И, не то что бы мне нужно обсуждать это с вами, но перед выходом из дома я поздно поужинала. А потому вполне способна справиться с еще одним бокалом шампанского. Если захочу. Но я не хочу. В основном потому, что я к нему на самом деле равнодушна.
Смелая. Ему это нравилось. Очень. Не побоялась осадить его. Это понравилось еще больше. Но если она не была фанаткой шампанского, что он будет заказывать ей на ужин в ближайшие недели?
— А что вам нравится, Ева?
Ее ресницы дрогнули, будто вопрос удивил ее, и он чуть не застонал, когда прелестный румянец покрыл ее высокие скулы.
— Простите?
— Пить, — уточнил он, чувствуя реакцию своего тела. Возможно ли возбудиться еще больше?
— Оу. — Она пожала плечами, привлекая внимание к хрупкости оголенного плеча. Свободная рука начала поигрывать со сверкающей сережкой, свисающей с нежной мочки уха. — Обычно «Космополитен» — мой спутник в клубе, чего почти никогда не бывает, — быстро произнесла она, словно не желая, чтобы он думал о ней, как о тусовщице.
Все в порядке, милая, я знаю, кто ты.
— Мне нравится вино, — продолжила она и ее речь стала практически нервной. — Не знаю, совпадают ли мои предпочтения с другими людьми, но я предпочитаю красное зимой и белое летом. Возможно, из-за разницы в температуре или крепости. Не уверена, — она издала восхитительный вздох. — А как насчет вас? Что вам нравится, Габриэль?
Мужчина не сомневался, что, расскажи он Еве обо всех желаниях, та бросится бежать, а потому поднял свой пустой стакан.