– Энергия, – прошептал он. – Ну?
– Нет энергии.
Сара не поняла, какой в этом смысл. Конечно, энергия отключена. Потом она вспомнила, что Малкольм сам ее отключил, когда тираннозавры подошли к машине. Свет напугал и озадачил их, может, он снова их напугает?
– Ты хочешь, чтобы я включила электричество? Он утвердительно мотнул головой:
– Да. Включи.
– А как? – спросила Сара, оглядывая окружающую темноту.
– Есть панель. – Где?
Он не ответил. Сара потянулась и потрясла его за плечо.
– Ян, где эта панель? Он кивнул вниз.
Сара посмотрела на разбитую панель.
– Там все сломано.
– Вверху...
Он уже едва слышно шептал. Сара с трудом припомнила, что где-то во втором трейлере есть вторая панель управления. Если добраться до нее, можно будет включить электричество.
– Ладно, Ян, я все сделаю.
Сара начала карабкаться вверх. Теперь задняя стенка трейлера была уже в тридцати футах внизу. Тираннозавры взревели, и трейлер снова качнуло. Сара замерла, потом продолжила путь наверх.
Она собиралась пролезть во второй трейлер через перемычку, но, когда подобралась ближе, обнаружила, что это невозможно. В блеске молний она увидела, что гибкая перемычка перекрутилась и проход закрыт.
Сара оказалась запертой в ведущем трейлере.
Она услышала рев тираннозавров и тяжелый удар по стоящему сверху трейлеру.
– Ян!
Сара посмотрела вниз. Малкольм не двигался.
К горлу подступила тошнота, Сара почувствовала себя побежденной. Один-два удара – и все будет кончено. Они упадут. И сделать ничего невозможно. Времени практически не осталось. Она висит в темноте, энергия отключена, и нет ничего...
Или все-таки есть? Совсем рядом Сара различила тихое электрическое гудение. Неужели в этом конце трейлера есть какая-то панель? Может, они вставили панели в оба конца машины?
|
|
Сара висела под самым потолком раскачивающегося трейлера, ее руки и плечи ныли от напряжения. Она огляделась, пытаясь определить, где находится панель. Висела она под самой перемычкой, значит, панель должна быть где-то неподалеку. Но где? Дождавшись очередной вспышки молнии, она поглядела по сторонам.
Ничего похожего на панель.
Пальцы готовы были разжаться.
– Ян, пожалуйста... Панели не было.
Не может быть – она явственно слышала гудение. Здесь должна быть панель! Просто ее не видно. Но она есть. Сара вертела головой во все стороны и, когда сверкнула следующая молния, она увидела то, что искала.
Панель находилась в шести дюймах над головой Сары. Хотя она была перевернута, Сара четко видела все ее кнопки и рукояти. Сейчас они не светились. Если разобраться, что здесь к чему...
К черту!
Сара разжала правую руку, оставшись висеть на левой, и принялась давить на все кнопки подряд, до которых могла дотянуться. Тотчас же все лампы и прожектора трейлера загорелись.
Сара продолжала нажимать остальные кнопки. Некоторые закоротились – оттуда посыпали искры и пошел дымок.
Следующая кнопка, следующая...
Неожиданно зажегся боковой монитор, висевший у Сары прямо под носом. Сперва он покрылся сетью помех, потом изображение выровнялось. Сара увидела поляну и двоих тираннозавров рядом со вторым трейлером. Динозавры толкали и пинали машину к краю пропасти. Сара нажала еще несколько кнопок. Осталась последняя, прикрытая серебристым защитным колпачком. Сара содрала колпачок и нажала на кнопку.
|
|
На мониторе тираннозавры исчезли в ярком фонтане искр, до ушей долетел их разъяренный вопль. Затем экран монитора погас, а по всему трейлеру посыпались искры и затрещали разряды. Горячие искры брызнули в лицо Саре, на голову и руки, а потом все выключилось, и трейлер погрузился в темноту.
Целую минуту стояла тишина.
А потом, с неумолимостью рока, прогремел следующий удар по трейлеру.
Торн
«Дворники» летали по ветровому стеклу «эксплорера» взад-вперед. Торн закладывал резкие повороты, невзирая на ливень. Он бросил взгляд на часы. Прошло три минуты. Ну, может, две.
А может, и больше. Он не был уверен.
Дорога была грязной и скользкой. Машина расплескивала глубокие лужи, и каждый раз Торн затаивал дыхание. Конечно, «эксплорер» строили с расчетом на водонепроницаемость, но никогда нельзя быть уверенным до конца. Каждая лужа – новое испытание. Пока все в норме, пока все в порядке.
Прошло три минуты.
По меньшей мере три.
Дорога повернула, и за поворотом глазам Торна предстала огромная выбоина, заполненная водой. Он поддал газу, и машина пролетела через лужу, притом грязная вода плеснула у самых окон. И «эксплорер» выдержал! Но когда машина начала взбираться на холм, мотор засбоил. Потом под капотом что-то рвануло, из радиатора пошел какой-то мерзкий дым, и «эксплорер» заглох.
Четыре минуты.
Торн сидел в остановившейся машине, по крыше стучал дождь. Он повернул ключ в зажигании. Ничего не изменилось.
Двигатель молчал.
Потоки дождя заливали лобовое стекло. Торн откинулся на спинку сиденья, вздохнул и уставился на раскисшую дорогу впереди. Щелкнуло радио, и раздался голос Эдди:
|
|
– Док? Вы уже на месте?
Торн оглядел окрестности, пытаясь определить, где он находится. Судя по всему, до поляны оставалась одна, максимум две мили. Не добежать. Он выругался и включил переговорник:
– Нет, Эдди. Я заглох.
– Вы... что?
– Мотор заглох. Я...
Торн отключился – он кое-что заметил.
У следующего поворота он разглядел мерцающий красный огонек. Торн прищурился, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Да, все правильно – красный огонек все так же продолжал мигать.
– Док, вы где? – обеспокоенно спросил Эдди.
Торн не ответил. Он подхватил переговорник и винтовку, выпрыгнул из «эксплорера» и, пригибая голову, побежал за поворот – к странным огонькам. Там, посреди дороги, стоял красный джип, а огоньки оказались его габаритными огнями. Один, как положено, светился красным, а на втором был разбит колпачок, и он был белым.
Торн подбежал поближе и заглянул в салон. При вспышке молнии оказалось, что за рулем никого нет. Дверца со стороны водительского кресла была распахнута и примята. Торн сел в машину, пошарил под рулем. Ура, ключи на месте! Он включил зажигание. Зарычал мотор.
Торн развернулся и повел джип к поляне на вершине горы. Пара поворотов – и он увидел крышу лаборатории. Повернул налево, и вскоре свет фар выхватил из тьмы траву на поляне и двоих динозавров, подталкивающих трейлер к обрыву.
Новый яркий свет застал тираннозавров врасплох, они одновременно повернулись к подъезжающему джипу и заревели. Звери оставили в покое трейлер и бросились вперед. Торн испуганно дал задний ход и только потом осознал, что тираннозавры бегут не к нему.
Они кинулись через поляну к могучему дереву, которое высилось неподалеку. Там остановились, задрав вверх головы. Торн выключил фары. Теперь он видел тираннозавров лишь периодически – при свете молний. Ему даже удалось увидеть, как динозавры снимают с дерева своего детеныша. Потом они уже терлись о малыша мордами. Вероятно, прибытие Торна пробудило их родительские чувства.
Когда полыхнула следующая молния, тираннозавров уже не было. Поляна опустела. Действительно ли они ушли? Или просто спрятались? Торн опустил окно и высунул голову под дождь. И услышал странный, низкий скрип. Он был похож на писк какого-нибудь животного, если бы не длился так долго и размеренно. Прислушавшись, Торн понял, в чем дело. Это скрипел металл.
Инженер снова включил фары и медленно поехал вперед. Тираннозавры и впрямь ушли. При свете фар Торн увидел второй трейлер.
Издавая непрерывный металлический скрип, трейлер медленно сползал по мокрой траве к краю обрыва.
– Что он делает? – закричала Келли, заглушая плеск дождя.
– Едет, – ответил Левайн, прикипевший к прибору ночного видения. Отсюда он мог разглядеть свет фар машины Торна. – Он едет к трейлеру. И...
– И что? – не унималась Келли. – Что он делает сейчас?
– Он ездит вокруг дерева, – ответил Левайн, – которое растет на краю поляны.
– Зачем?
– Наверное, обматывает трос вокруг ствола, – предположил Эдди. – Других причин я не вижу.
Все замолчали.
– А теперь? – спросил Арби.
– Он выходит из джипа. И бежит к трейлеру.
Торн на локтях и коленях ползал по грязи, сжимая в руках крюк от троса. Трейлер уползал все дальше, но Торн поднырнул под днище и прицепил крюк к задней оси. И сразу же откатился в сторону. Трейлер заскользил еще ниже, и натянувшийся трос хлестнул по тому месту, где только что лежал Торн.
Лебедочный трос туго натянулся, днище трейлера протестующе заскрипело.
Но трос выдержал.
Торн выполз из-под трейлера и принялся осматривать результат своих усилий. Джип и не думал двигаться с места. Все в порядке. Поскольку трос был обмотан вокруг дерева, массы джипа вполне хватало, чтобы удержать трейлер на краю пропасти.
Торн вернулся к джипу, залез внутрь и включил радио.
– Док, док, – послышался взволнованный голос Эдди.
– Я здесь, Эдди.
– Вам удалось его остановить?
– Да. Он больше не сползает.
– Отлично! Но послушайте, перемычка может не выдержать. Мы ведь не могли предусмотреть такой...
– Знаю, Эдди. Сейчас что-нибудь придумаю.
Торн вылез под дождь и быстро побежал к трейлеру.
Он открыл боковую дверцу и залез внутрь. Там царила кромешная тьма, ничего не было видно. И стоял полный кавардак. Под ногами захрустели осколки. Все окна были выбиты.
– Эдди! – позвал Торн по радио.
– Да, док.
– Мне нужна веревка. – Он знал, что Эдди всегда держит про запас кучу всякого снаряжения.
– Док...
– Просто скажи, где.
– Во втором трейлере, док.
Торн натолкнулся в темноте на стол.
– Та-ак.
– В ящике для инструментов должен быть нейлоновый канат, – продолжал Эдди, – но я не знаю, насколько длинный.
Сказал он это без особой надежды. Торн продолжал прокладывать дорогу через захламленный трейлер, пока не добрался до настенных отделений. Все они были открыты. Торн пошарил в них наугад, потом плюнул. Ящик с инструментами нашелся чуть ниже. Может, там будет веревка? Все, что ему сейчас необходимо, это простая веревка.
Трейлер
Сара Хардинг висела на руках под потолком трейлера и осматривала перекрученный тамбур, который вел во вторую машину. Динозавры больше не сталкивали их никуда, и скольжение прекратилось. Но сверху начала сочиться вода и капать ей в лицо. Сара прекрасно знала, что это значит – перемычка не выдерживает.
Вглядевшись, Сара заметила прореху, из которой торчали стальные прутья. Пока дыра была еще мала, но она быстро расползется. А когда это случится, стальные прутья не выдержат нагрузки, согнутся, а потом и переломятся.
И через несколько минут висящий трейлер оторвется и полетит вниз.
Сара полезла вниз, пока не добралась до Малкольма.
– Ян!
– Знаю, – промолвил тот, тряся головой.
– Ян, нам нужно выбираться отсюда. – Она подхватила его под мышки и заставила Малкольма подняться. – И ты идешь со мной.
Он обреченно покачал головой. Саре уже приходилось видеть этот жест, означавший отказ от борьбы. Она не могла вынести мгновения, когда Малкольм сдавался. Сама Хардинг всегда стояла до последнего. Почти всегда.
– Я не могу... – прохрипел Ян.
– Ты должен!
– Сара...
– И слышать ничего не хочу, Ян! Нечего тут болтать. Надо идти.
Она подтолкнула Малкольма. Тот застонал, но собрался с силами. Сара снова подтолкнула его, понуждая залезть на стол. Полыхнула молния. Кажется, Малкольм чуточку приободрился. Он сумел встать ногами на край сиденья. Ноги Яна подкашивались, но он не падал.
– И что делать?
– Не знаю, но мы должны отсюда выбраться... Здесь есть веревка?
Он слабо кивнул.
– Где?
Он указал на самый низ трейлера, болтающийся над пропастью.
– Там. Под приборной доской.
– Вперед.
Сара потянулась и встала на обе стены трейлера, широко расставив ноги, совсем как трубочист в каминной трубе. От приборной доски ее отделяло двадцать футов.
– Ладно, Ян. Давай.
– Не могу, Сара. Я правда не могу.
– Тогда цепляйся за меня. Я тебя вытащу.
– Но...
– Цепляйся, я говорю!
Дрожащими руками Малкольм взялся за какую-то рукоять в стене. Приподнял правую ногу. А потом неожиданно навалился на Сару всем своим немалым весом, из-за чего она едва не сорвалась вниз. Его руки обвили шею Сары, едва не придушив. Она задохнулась, обеими руками подхватила Малкольма под колени. Потом он поудобнее обнял Сару за шею, так что она могла дышать.
– Прости, – пробормотал он.
– Все в порядке. Лезем.
И она принялась спускаться вниз по вертикальному коридору, хватаясь за все, что подворачивалось под руку. Кое-где в стене были поручни, а где не было – там она цеплялась за полки, ножки стола, оконные рамы, даже за ковровое покрытие. В одном месте кусок ковра оторвался, и Сара едва не полетела вниз, лишь чудом успев раздвинуть ноги шире и устоять. Малкольм, который висел сзади, вскрикнул, у него затряслись руки.
– Ты очень сильная, – проронил он.
– Хоть и баба, – мрачно ответила она.
До конца пути осталось десять футов. Потом пять. Сара повисла на руках, болтая ногами, пока не нащупала ступнями рулевое колесо. Она слезла, опустив Малкольма на приборную доску. Тот едва дышал.
Трейлер затрещал и покачнулся. Под приборной доской Сара отыскала ящик с инструментами, открыла. И нашла нейлоновый канат в полдюйма толщиной, а длиной чуть больше пятидесяти футов.
Она встала, вглядываясь в лежащую под ногами долину. До нее – несколько сот футов. Сара стояла совсем рядом с передней дверцей машины, предназначенной для водителя. Она повернула ручку. Дверца отъехала в бок, в лицо полетели дождевые капли.
Сара высунулась наружу и посмотрела на трейлер. Слишком ровная поверхность – не за что ухватиться. Зато под брюхом трейлера наверняка масса труб, проводов и прочего. Покрепче вцепившись в дверную раму, Сара высунулась еще дальше, пытаясь заглянуть под дно трейлера. Она услышала звяканье металла, а потом кто-то сказал:
– Наконец-то!
Перед ней возникла массивная фигура – Торн, свесившийся на канате с шасси.
– Бога ради, – сказал он. – Вам что, нужно особое приглашение? Вылезайте!
– Там Ян, – ответила Сара. – Он ранен.
«Как всегда, – думала Келли, глядя на Арби. – Когда дела идут из рук вон плохо, он не может с ними справиться. Одни эмоции, нервы. Просто трясется и ждет, когда все образуется. Вот уже и смотрит не на гору, а куда-то в сторону реки. Будто ничего не происходит. Как всегда!»
– Что там сейчас? – обратилась Келли к Левайну.
– Торн как раз туда залез, – ответил Ричард, вглядываясь в прибор ночного видения.
– Залез? В трейлер?
– Да. А сейчас... кто-то вылазит.
– Кто?
– Думаю, что Сара. Она всегда сумеет выкарабкаться. Келли напряженно всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть все сама. Дождь почти прекратился, лишь слегка моросило. Трейлер по-прежнему раскачивался над долиной. Келли показалось, что она видит маленькую фигурку, поднимающуюся к шасси. Но она не была до конца уверенной в этом.
– И что она делает?
– Лезет вверх.
– Одна?
– Да, одна.
Сара Хардинг выбралась через проем двери на дождь. Она старалась не смотреть вниз, зная, что до дна пропасти – пятьсот футов. Трейлер ощутимо качался. У нее через плечо была переброшена бухта каната. Сара поставила ногу на коробку передач, пошарила рукой и ухватилась за трос. И повисла.
Торн из трейлера наставлял ее:
– Без веревки мы Малкольма не вытащим. Можешь забраться наверх и закрепить ее?
Полыхнула молния. Сара посмотрела вверх, на блестящее от дождя, а кое-где от машинного масла брюхо трейлера. Потом снова стало темно.
– Сара! Ты справишься?
– Да, – твердо сказала она.
Сара подтянулась и полезла вверх.
– Где она сейчас? – поинтересовалась Келли. – Что там? Все в порядке?
Левайн поднял прибор ночного видения.
– Она лезет.
Арби издалека прислушивался к их голосам. Он стоял, отвернувшись к реке и потемневшей равнине. И с нетерпением ждал следующей молнии, чтобы убедиться: ему не показалось то, что он увидел чуть раньше.
Сара сама не знала, как ей удалось, скользя и срываясь, добраться до края обрыва. Но нельзя было терять времени. Она размотала канат и поднырнула под второй трейлер. Пропустила канат под заднюю ось и быстро затянула узел. Потом подбежала к обрыву и швырнула канат вниз.
– Док! – крикнула Сара.
Торн стоял у дверцы. Он тут же поймал канат и обвязал его вокруг Малкольма. Ян застонал.
– Вперед, – сказал Торн.
Он обхватил Малкольма и вытащил его наружу, пока оба они не оказались на коробке передач.
– Господи, – прошептал Малкольм, глянув вверх. Но Сара уже потащила его.
– Просто хватайся руками, – посоветовал Торн. Малкольм начал подниматься. Через минуту он был уже в десяти футах над головой Торна. Сара стояла наверху, но инженер ее не видел – тело Малкольма все заслоняло. Торн тоже начал подниматься, с трудом находя, куда поставить ногу. Брюхо трейлера было липким и скользким. «Нужно было сделать его удобным для подъема, – подумалось Торну. – Но, с другой стороны, кто бы мог подумать, что придется подниматься таким образом?»
Пред его мысленным взором возникла гофрированная перемычка, вот она начинает рваться... дыра все шире... шире...
Он лез наверх. Переставляя ноги, цепляясь руками. Медленно, постепенно.
Сверкнула молния, и он понял, что вершина уже близка.
Сара стояла на краю обрыва и ждала Малкольма. Ян подтягивался на руках, его ноги висели свободно и бессильно. Но он продолжал двигаться. Еще пара футов... Сара ухватила его за воротник и просто вытащила наверх. Малкольм рухнул без сил.
Торн продолжал подъем. Ноги скользили, руки еле двигались.
Он поднимался.
Сара склонилась над обрывом.
– Давай, док!
И протянула руку, растопырив пальцы. С металлическим лязгом перемычка разошлась сильнее, и трейлер сполз на десять футов вниз.
Торн полез быстрее, не спуская глаз с Сары. Она до сих пор протягивала к нему руку.
– Все получится, док...
Он лез, зажмурившись. Просто лез, крепко сжимая в пальцах канат. Горели руки, ломило спину, а канат словно уменьшился. Он обмотал было его вокруг запястья, но в последний момент начал соскальзывать вниз, когда голову вдруг обожгла резкая боль.
– Прошу прощения, – заявила Сара, выволакивая Торна из пропасти за волосы. Боль была сильной, но инженер почти не ощутил ее, потому что находился как раз у перемычки, которая на глазах превращалась в голый металлический корсет. Трейлер сполз еще ниже. Но Сара держала Торна мертвой хваткой, и наконец под пальцами у него оказалась мокрая трава, и он выбрался на твердую почву. Спасен!
Позади раздалась серия металлического лязга – звяк! звяк! – и стальные прутья один за другим лопнули. А затем, издав предсмертный стон, трейлер полетел вниз, быстро уменьшаясь, пока не разлетелся вдребезги о камни на дне пропасти. При свете молний он казался смятой картонной коробкой.
Торн повернулся к Саре:
– Спасибо!
Сара тяжело опустилась на землю рядом с ним. Из-под повязки на голове струилась кровь. Она разжала пальцы и стряхнула пучок седых волос, которые упали в мокрую траву.
– Черт знает что, а не ночка!
Вышка
— Получилось! – обрадовался Левайн.
– Все выбрались? – спросила Келли.
– Да! Получилось!
Келли запрыгала и весело запищала. Арби повернулся и выхватил из рук Левайна прибор ночного видения.
– Эй, минуточку... – возмутился было Левайн.
– Надо! – отрезал Арби. Он повернулся к ночной равнине. Сперва он не увидел ничего, кроме зеленой мути. Потом он нащупал колесико настройки, повертел его и быстро сфокусировал прибор.
– К чему такая спешка? – раздраженно спросил Левайн. – Учти, это дорогой прибор...
И тут все услышали рычание, которое становилось все громче.
В бледно-зеленом свете Арби четко разглядел рапторов. Их было двенадцать, и все они направлялись к вышке. Один из хищников шествовал чуть впереди и был, вероятно, вожаком. Но в остальном стаде трудно было определить какие-либо взаимоотношения. Все они рычали и слизывали с морд кровь, вытирая их когтистыми лапами. Этот жест казался настолько разумным, почти человеческим. В приборе ночного видения их глаза светились ярко-зеленым огнем.
Судя по всему, они не замечали вышки. Они ни разу не посмотрели вверх. Но хищники явно направлялись сюда.
Внезапно кто-то выхватил прибор из рук Арби.
– Прошу прощения, – заявил Левайн.
– Ты бы их даже не заметил, если бы не я, – обиделся Арби.
– Спокойно, – сказал Левайн. Он поднял прибор ночного видения к глазам, настроил и сообщил о том, что увидел. Двенадцать особей, в двадцати футах.
– Они нас видят? – тихо спросил Эдди.
– Нет. Мы находимся с подветренной стороны, так что унюхать они нас тоже не могут. Мне кажется, что они просто идут по охотничьей тропе, которая лежит под этим деревом. Так что, если мы будем сидеть тихо, они просто пройдут мимо.
Радио Эдди затрещало. Он быстро выключил его.
Все уставились вниз, на равнину. Ночь уже стала тихой и спокойной. Дождь прекратился, сквозь разрывы туч проглядывала луна. Рапторов было еле видно – темные тени на серебристой траве.
– А они могут нас здесь достать? – прошептал Эдди.
– Вряд ли, – так же шепотом ответил Левайн. – Ты почти в двадцати футах над землей. Думаю, все будет в порядке.
– Но ты сказал, что они могут лазить по деревьям.
– Тс-с-с! Это не дерево. А теперь все прикусили языки. Малкольм щурился от боли, когда Торн укладывал его на стол во втором трейлере.
– Похоже, мне не особо везет во время экспедиций, правда?
– Ничего страшного, – возразила Сара. – Не волнуйся, Ян.
Торн держал фонарь, пока Сара срезала брюки Малкольма. В правой ноге зияла глубокая рана, и он потерял много крови.
– Аптечка у нас есть? – спросила Сара.
– Снаружи, где мы цепляли мотоцикл, – ответил Торн.
– Принеси.
Торн вышел. Малкольм и Сара остались наедине. Она навела свет фонаря на рану, внимательно разглядывая повреждения.
– Очень плохо? – спросил Малкольм.
– Могло быть хуже, – бросила Сара. – Жить будешь, не помрешь.
На самом деле рана была глубокой, почти до кости. Только чудом не была повреждена артерия. Зато рана сильно загрязнилась – в нее попало и машинное масло, и трава, смешавшись в неопределенную красную массу. Нужно это вычистить, но Сара хотела сперва вколоть Малкольму морфий.
– Сара, – сказал Малкольм. – Я обязан тебе жизнью.
– Ерунда, Ян.
– Нет-нет, правда.
– Ян, – она посмотрела на него в упор, – это не похоже на тебя.
– Ничего, пройдет, – сказал он и чуть улыбнулся. Она знала, что его сейчас терзает сильная боль. Вернулся Торн с аптечкой. Сара наполнила шприц, выпустила из кончика иглы струйку и воткнула Малкольму в плечо.
– Ой! – скривился он. – Сколько ты ввела?
– Много.
– Почему?
– Потому что мне надо почистить рану, Ян. И этот процесс вряд ли тебе понравится.
Малкольм вздохнул.
– Не одно, так другое, – сказал он, обращаясь к Торну. – Давай, Сара, делай свое черное дело.
Ричард Левайн следил за приближающимися рапторами сквозь очки ночного видения. Они двигались россыпью, характерной подпрыгивающей походкой. Левайн присматривался к ним, надеясь заметить в стае какие-либо признаки организованности, упорядоченности, разделения на доминирующие и подчиненные особи. Велоцирапторы были весьма смышлеными рептилиями, благодаря чему у них вполне могла существовать некая иерархия, которая оказала бы влияние на порядок передвижения стаи. Однако Левайну не удалось разглядеть ничего подобного. Стая скорее напоминала банду мародеров, совершенно беспорядочную и неуправляемую шайку, где каждый постоянно шипел и огрызался на своего сотоварища.
– Неподалеку от Левайна скорчились на вышке Эдди и дети. Эдди обнимал ребятишек, пытаясь успокоить их. Мальчик дрожал от страха. С девочкой, кажется, было все в порядке, она выглядела куда более спокойной.
Левайн вообще не понимал, чего тут бояться. Здесь, на высоте, они были в абсолютной безопасности. Он наблюдал за приближающейся стаей с чисто академическим интересом, пытаясь обнаружить в быстрых движениях рептилий некую упорядоченность.
Несомненно, они следовали по своей охотничьей тропе. Путь их в точности совпадал с путем, который ранее проделали паразавры: вверх по берегу реки, затем подняться на небольшую возвышенность и далее – мимо опор вышки. На саму вышку рапторы не обращали ни малейшего внимания. Судя по всему, они интересовались в основном друг другом.
Животные обогнули угол конструкции и собрались было продолжить свой путь, когда ближайшая из рептилий вдруг остановилась. Стая пробежала вперед, а отставший раптор все стоял, нюхая воздух. Затем он наклонился и начал шарить мордой в траве у подножия вышки.
«Что он делает?» – удивился Левайн.
Отставший раптор заворчал, продолжая рыться в траве. Затем он выпрямился, что-то зажав в когтистых пальцах своей верхней конечности. Левайн сощурился, пытаясь рассмотреть, что это такое.
Это был кусочек конфетной обертки.
Раптор поднял голову и мерцающими глазами посмотрел на верхнюю площадку вышки, прямо в глаза Левайну. А затем зарычал.
Малкольм
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Торн.
– Мне становится все лучше и лучше, – отозвался Малкольм и вздохнул, расслабляя мышцы. – Видите ли, существуют причины, по которым люди тянутся к наркотикам.
Сара Хардинг надела на ногу Малкольма надувную пластиковую шину для фиксации костей и спросила Торна:
– Скоро прилетит вертолет? Торн бросил взгляд на свои часы:
– Меньше чем через пять часов. Завтра на рассвете.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Хардинг кивнула:
– Хорошо. С ним все будет в порядке.
– У меня все отлично, – сонным голосом подтвердил Малкольм. – Жаль только, что эксперимент уже закончился. Это был такой замечательный опыт! Такой элегантный, такой уникальный! Дарвину и не снилось подобное. Хардинг негромко сообщила Торну:
– Я собираюсь очистить рану прямо сейчас. Подержите его ногу. – Затем сказала вслух: – Так что там не снилось Дарвину, а, Ян?
– То, насколько сложной системой является жизнь, – откликнулся он, – и все, что связано с ней. Местность, пригодная для обитания вида. Соответствующие дороги. Булеановы сети. Самоорганизующееся поведение. Бедный человек! О-ох! Что вы там творите?
– Просто расскажи нам, – попросила Сара, продолжая заниматься раной, – разве Дарвин и понятия не имел...
– О том, что жизнь так невероятно сложна, – подхватил Малкольм. – Никто не осознает этого. Я хочу сказать – в единственной оплодотворенной яйцеклетке содержится сто тысяч генов, которые действуют совершенно согласованно, в нужное время включаясь в процесс и выходя из него – для того, чтобы превратить эту единственную яйцеклетку в полностью развитое живое существо. Эта единственная клетка начинает делиться, но получившиеся в результате этого клетки отличаются от нее. Каждая из них имеет свое предназначение. Одни образуют нервные волокна, другие – внутренности, третьи – конечности. Каждый набор клеток следует собственной программе, развиваясь и взаимодействуя друг с другом. В конечном итоге мы видим двести пятьдесят различных видов клеток, и все они развиваются совместно, точно в нужный срок. Именно тогда, когда организм нуждается в системе кровообращения, сердце начинает биться. Именно тогда, когда телу нужны гормоны, железы начинают вырабатывать их. Неделю за неделей происходит это невообразимо сложное развитие – происходит в совершенстве... в совершенстве. Ни одному роду человеческой деятельности не удалось и близко добиться подобного совершенства. Я хочу сказать – вы когда-нибудь строили дом? Дом – это сравнительно простая конструкция. Но даже при этом рабочие ухитряются соорудить неровные ступеньки, поставить раковину в кухне обратной стороной, а обойщик никогда не приходит в назначенный срок. Все и вся идет наперекосяк, все неправильно, неверно. Но муха, самая обычная муха, которая садится на бутерброд рабочего, решившего перекусить, – эта муха совершенна! Ох! Осторожнее!
– Прошу прощения, – отозвалась Сара, продолжая промывать рану.
– Но дело в том, – вещал Малкольм, – что мы едва способны даже описать этот загадочный процесс развития яйцеклетки, не говоря уже о том, чтобы понять его. Вы осознаете, насколько ограничено наше понимание? Математическим путем мы можем вычислить взаимодействие двух предметов – например, двух планет, вращающихся в космосе. Взаимодействие трех вещей – ну, трех планет в космическом пространстве – это уже проблематично. А что касается четырех или пяти предметов и их взаимодействия – то у нас просто нет реальных возможностей постигнуть это. А внутри яйцеклетки взаимодействуют между собой сто тысяч отдельных генов. Вам нужно, допустим, поднять вверх руки. Это так сложно – как вообще стало возможно существование жизни? Некоторые считают, будто дело в том, что формы жизни организуются сами по себе. Жизнь создает свой собственный порядок, точно так же, как порядок сам собой выстраивается при кристаллизации. Кое-кто полагает, что жизнь кристаллизуется в живое существо и именно так возникает вся эта сложность. Все это потому, что если вы ничего не понимаете в физической химии, то вы можете смотреть на кристалл и задаваться теми же самыми вопросами. Вы видите эти прекрасные многоугольники, эти геометрически совершенные грани и спрашиваете: «Какие силы контролируют этот процесс? Почему кристалл имеет такую правильную форму? И почему он настолько похож на другие кристаллы?» Но оказывается, что кристалл – это лишь конечный продукт воздействия молекулярных сил, которые заставляют молекулы расположиться в определенном порядке при образовании твердого вещества. Никто не контролирует этот процесс, он происходит сам по себе. Тот, кто задает множество вопросов о значении кристалла, не понимает того, что его создание обусловлено самыми простейшими процессами. Так что вполне может быть, что существование различных форм жизни обеспечивается некоей разновидностью кристаллизации. Может быть, жизнь возникла просто случайно. А может быть, для живых существ, так же как для кристаллов, существует некий основной порядок образования, создаваемый путем взаимодействия их элементов. Отлично. Пожалуй, одна из закономерностей, которые мы можем выяснить, наблюдая за кристаллами, – это то, что упорядоченность возникает и распространяется чрезвычайно быстро. Только что у нас была жидкость, в которой молекулы двигались совершенно произвольно. А через минуту мы видим кристалл, в котором все молекулы выстроены в определенном порядке. Верно?