Щелкнуло радио, и послышался голос Левайна:
– К слову, Ян. Я подозреваю, что у динозавров есть гормоны. На эту мысль наводят некоторые факторы. И раз уж ты, Ян, ввязался в эту авантюру с детенышем, мог бы, по крайней мере, набрать пару пробирок его крови. Кстати, док, не могли бы вы взять трубочку?
– Этот парень, – вздохнул Малкольм, – начинает здорово действовать мне на нервы. '
Торн прошел по трейлеру до телефонного аппарата, который находился почти в головной части. Просьба Левайна была в высшей степени странной – по всему трейлеру стояли вполне приличные микрофоны. Но Левайн об этом прекрасно знал – он сам разрабатывал коммуникационную систему машины.
– Да? – сказал Торн, поднимая трубку.
– Док, – начал Левайн, – я сразу перейду к сути дела. Нельзя было приносить детеныша в трейлер. Вы нарываетесь на неприятности.
– Какие именно?
– Вообще-то я пока не знаю. И не хочу пугать остальных. Но почему бы пока не отослать детей на вышку, а? И не перейти сюда вам с Эдди?
– То есть ты хочешь, чтобы мы отсюда смотали? Ты уверен, что так необходимо?
– Да.
Когда зверенышу впрыснули морфий, он перестал дергаться и бессильно откинулся на спинку. Сара снова приладила ему на мордочку кислородную маску. Глянула на монитор, проверяя сердечный ритм, но Арби и Келли оказались опять напротив экрана.
– Дети, ради бога!
Вошел Торн и хлопнул в ладоши.
– Так, ребята! Пора на полевые работы. Выметаемся.
– Сейчас? – удивился Арби. – А мы хотели посмотреть, как...
– Нет-нет, – оборвал его Торн. – Доктору Малкольму и доктору Хардинг нужно побольше свободного места. А нам пора прогуляться к вышке. Там можете смотреть на динозавров до самого вечера.
– Но, док...
|
|
– Никаких возражений. Мы уже отправляемся, вперед. Эдди, ты тоже с нами. Оставь этих голубков заниматься своим делом.
Вскоре все ушли. За ними захлопнулась дверь трейлера. Сара услышала тихое жужжание «эксплорера», когда машина покатила прочь. Склонившись над малышом и поправляя маску, она спросила:
– Значит, голубков?
– Наверняка Левайн... – пожал плечами Малкольм.
– Думаешь, это была идея Левайна? Ну, отправить всех подальше?
– Естественно.
– Может, он что-то знает, чего не знаем мы?
– Наверняка он так считает, – рассмеялся Ян.
– Ну, давай сворачивать фольгу. Я хочу закончить все поскорее и вернуть малыша домой.
Охота
К тому времени, как Торн со спутниками добрались до вышки, солнце спряталось за низкое облако. Вся долина купалась в мягком красноватом сиянии, когда Эдди остановил «эксплорер» под алюминиевыми стойками. Все поднялись в небольшую хижину. Левайн стоял там, рассматривая местность через бинокль. Создалось впечатление, что он вовсе не был рад их видеть.
– Да не толкитесь вы, – раздраженно поприветствовал приятелей палеонтолог.
С вышки открывался великолепный вид на широкую долину. Откуда-то с севера донеслись раскаты грома. Начало холодать и потянуло озоном.
– Неужели будет гроза? – забеспокоилась Келли.
– Похоже на то, – сказал Торн.
Арби с сомнением глянул на решетчатую крышу домика и спросил:
– И долго нам здесь торчать?
– Не очень, – ответил Торн. – У нас всего один день. Завтра утром нас заберет вертолет. Я-то думал, что вы, ребята, будете использовать малейшую возможность посмотреть на динозавров.
|
|
– А на самом деле почему мы ушли? – прищурился Арби.
– Я знаю, – понимающе промолвила Келли.
– Да? И?
– Доктор Малкольм хочет побыть с Сарой наедине, дурак.
– Зачем?
– Они старые друзья, – ответила Келли.
– И что? Мы же просто хотели посмотреть.
– Нет, – вздохнула Келли. – Я же сказала, они очень старые друзья!
– Да понял я, – обиделся Арби. – Я же не дурак.
– Бросьте, – сказал Левайн, не отрываясь от бинокля. – А то пропустите интересное зрелище.
– Какое?
– Видите трицератопсов у реки? Их что-то испугало.
Стадо трицератопсов мирно пило воду из реки, но сейчас они начали шуметь. Для таких крупных животных их крики оказались неожиданно высокими, словно визг собак.
Арби покрутил головой.
– Вон там, под деревьями, через реку. Там что-то есть. Под деревьями действительно мелькнула темная тень. Трицератопсы зашевелились и начали пододвигаться друг к другу, пока не встали в круг, выставив рога наружу, навстречу невидимой опасности. Единственный детеныш оказался в центре и закричал от страха. Одно из животных, видимо его мать, повернулось и потерлось об него мордой. Вскоре детеныш умолк.
– Я их вижу, – молвила Келли, вглядываясь в траву под деревьями. – Это рапторы, да? Вон там.
Трицератопсы встретили рапторов громким лаем и низко опущенными рогами. Потом они начали качать головами, так что острые рога ходили вверх-вниз. Животные образовали некий барьер из качающихся копий. Двигались они с инстинктивной слаженностью – это была природная защита травоядных против хищных врагов.
Левайн счастливо улыбался.
– Мы первые свидетели, – радостно заявил он. – Собственно, многие палеонтологи даже не верили, что такое было.
|
|
– Что было? – переспросил Арби..
– Такая вот групповая защита. Особенно у трицератопсов... они похожи на носорогов, а те ходят поодиночке. Но теперь-то мы видим... А, вот.
Из-под деревьев показался один единственный велоцираптор. Он быстро приподнялся на задних ногах, балансируя длинным хвостом.
Стадо трицератопсов подняло вой при виде старого врага. Остальные рапторы прятались в высокой траве и показываться не спешили. Первый хищник начал двигаться по широкой дуге, приближаясь к воде в дальней точке. Он легко переплыл реку и выбрался на противоположный берег. Теперь велоцираптор был в пятидесяти ярдах вверх по течению от встревоженного стада травоядных, которые единым фронтом приготовились встречать врага. Животные сосредоточили все внимание на этом единственном рапторе.
Очень осторожно остальные хищники выскользнули из своего укрытия и начали пробираться вперед, прячась в густой траве.
– Эгей, – воскликнул Арби, – да они охотятся!
– Да, стаей, – кивнул Левайн. Он подобрал конфетную обертку, валявшуюся на полу хижины, и бросил ее вниз, наблюдая за полетом. – Основная часть стаи находится с подветренной стороны, значит, трицератопсы их не учуют.
Он поднял бинокль.
– Сдается мне, сейчас перед нами разыграется финал охоты.
Рапторы приблизились к стаду. И внезапно над островом разорвалась молния, мгновенно озарив долину призрачным светом. Один из подбирающихся рапторов замер в удивлении. Его голова была четко видна над верхушками трав.
Завидев нового врага, стадо травоядных тотчас же отшатнулось и начало перегруппировываться. Рапторы замерли, словно изменяя первоначальный план.
– Что случилось? – спросил Арби. – Почему они остановились?
– У них проблема.
– Какая?
– Большая часть стаи еще не переплыла реку, а такой численностью они атаковать не могут.
– Неужели они отступят? Не напав?
– Кажется, да, – ответил Левайн.
Один за другим рапторы подняли головы, обнаруживая свое месторасположение. С каждым новым хищником стадо трицератопсов поднимало громкий лай. Кажется, рапторы сообразили, что охота не удалась. Они потянулись обратно, под защиту деревьев. Увидев отступающих врагов, травоядные залаяли еще громче.
И тогда оставшийся в одиночку раптор у водной кромки бросился в атаку. Он удивительно быстро – неотвратимо быстро – пролетел стрелой все пятьдесят футов, отделявшие его от стада. Взрослые трицератопсы не успевали перестроиться. Детеныш остался без прикрытия. Он заверещал от ужаса, когда увидел летящего на него хищника.
Велоцираптор взметнулся в воздух, оттолкнувшись обеими задними лапами. Снова полыхнула молния, и в яростном свете наблюдатели увидели два изогнутых когтя, изготовившихся рвать и терзать. И в последнее мгновение ближайший взрослый трицератопс повернулся и с размаху впечатал каменную тяжелую голову с острыми рогами в брюхо атакующего врага, сбив его на грязный берег реки. Моментально остальные взрослые особи бросились вперед, задрав могучие головы. Когда первый добежал до распластавшегося хищника, раптор, шипя, вскочил, и рога трицератопса вонзились в ил. Раптор отпрыгнул в сторону и располосовал когтем морду противника в кровь. Трицератопс заревел, но тут подоспели еще два динозавра, остальные же окружили детеныша. Раптор поспешил укрыться в траве.
– Ух ты! – выдохнул Арби. – Вот это да!
Стадо
Из груди Кинга вырвался вздох облегчения, когда он наконец доехал до развилки и повернул налево, направив машину на широкую грязную дорогу. Он сразу узнал ее: эта развороченная дорога вела к кораблю. Взглянув налево, он увидел под собой всю долину. Корабль еще был на месте! Отлично! Он издал радостный крик и надавил на газ – его распирало от счастья. На палубе судна Кинг разглядел испанского рыбака, который разглядывал небо. Невзирая на приближающийся шторм, никакой суеты на корабле видно не было – значит, они не отправляются прямо сейчас. Наверное, ждут Доджсона.
Вот и славно, вот и хорошо. Он будет рядом через пару минут. Вот только проедет через лес и сообразит, где оказался. Дорога, петляющая по вершине холма, пролегала высоко, вдоль одного из вулканических пиков. Здесь почти не было деревьев, и Кинг видел весь остров как на ладони. С востока открывался вид на реку и корабль, пришвартованный у берега. С запада виднелась лаборатория и двойной трейлер Малкольма у дальнего края лужайки.
Они так и не узнали, что здесь делает этот паршивый Малкольм, вспомнил Кинг. Но теперь уже все равно. Сам он уезжает с острова. А это главное. Он уже чувствовал под ногами деревянную палубу корабля. «Возможно, выставлю одному из рыбаков пиво, – размяк Кинг. – Бутылку отличного холодного пива, когда мы спустимся по реке и свалим с этого проклятого острова. Выпьем за Доджсона.
Или даже две бутылки».
Кинг завернул за поворот и увидел на дороге стадо каких-то зеленых динозавров. Они были чуть больше метра в высоту, с крупными куполообразными головами и несколькими маленькими рожками. Эти животные казались зелеными речными буйволами. Правда, их было слишком много. Кинг резко затормозил. Джип занесло, и машина остановилась.
Зеленые динозавры уставились на машину, но так и не пошевелились. Стадо просто стояло и лениво озирало окрестности. Кинг подождал, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу. Когда ничего не изменилось, он погудел сигналом и включил фары.
Животные стояли и тупо смотрели.
Забавные это были зверушки, с гладким гребнем на лбу и множеством маленьких рожек вокруг. Они безразлично пялились на джип, совсем как коровы. Кинг завел машину и медленно двинулся вперед, надеясь, что звери расступятся и дадут ему дорогу. Они и не подумали посторониться. Наконец бампер уткнулся в ближайшего динозавра. Тот хрюкнул, отступил на пару шагов, нагнул голову и врезал по машине. Врезал увесисто, с громким металлическим лязгом!
«Боже, – подумал Кинг, – он спокойно разнесет радиатор, если не поберечься». Он остановил машину и снова подождал. Животное успокоилось.
Несколько тварей улеглись прямо на дорогу. Объехать их не было никакой возможности. Кинг оглянулся на реку и обнаружил, что корабль находится всего в какой-то полумиле отсюда. Он и не знал, что так близок к цели. Тут Кинг заметил, что рыбаки подозрительно засуетились. Они поднимали якорь. Они собираются отплывать!
К черту, нечего ждать! Кинг открыл дверь и вылез из машины, оставив джип посреди дороги. В ту же минуту животные повскакивали и ближайшие бросились на него. Кинг пустился наутек, не успев закрыть дверцу, и зверь врезался в нее, оставив глубокую вмятину в металле. Говард кинулся к склону холма и увидел крутой обрыв, уходящий вниз почти вертикально футов на сто. Здесь никак невозможно спуститься – по крайней мере, в этом месте.
Чуть дальше склон вроде бы был не таким отвесным. Но животные на дороге, похоже, серьезно заинтересовались Кингом и быстро приближались. У него не осталось выбора. Говард обежал машину сзади, как раз когда еще одно животное с размаху врезалось в заднюю фару, вдребезги расколотив пластик.
Третья тварь ринулась на автомобиль. Кинг едва успел проскочить перед его носом, как животное налетело на бампер. От удара джип подскочил, задев Кинга и сбив его на землю. «Буйволы» зафыркали. Говард вскочил на ноги и перебежал на другую сторону дороги, за которой начинался легкий подъем. Он вскарабкался на холм; звери не стали гнаться следом. Но легче от этого не стало – он находился на противоположной стороне дороги!
Нужно было выбираться обратно.
Кинг поднялся на вершину гребня и глянул вниз, ругаясь сквозь зубы. Он решил пройти с сотню ярдов вдоль дороги, пока не минует скопище этих зеленых демонов, а уже потом перейти дорогу. Так еще оставалась надежда добраться до корабля.
Почти сразу же его окружили густые заросли тропического леса. Он поскользнулся и проехался на коленях по скользкому грязному склону. А когда поднялся на ноги, то понял, что слабо представляет, в какую сторону нужно идти. Он стоял на дне глубокого оврага, пальмы тянулись вверх на десять футов и заслоняли свет широкими плотными листьями. Кинг видел перед собой самое большее на два-три метра. С ужасом он понял, что теперь вообще не знает, где дорога и где корабль. Говард пошел наугад, пробираясь через мокрые папоротники, в надежде сориентироваться на месте.
Дети повисли на поручнях, провожая глазами отступающих рапторов. Торн ткнул Левайна локтем в бок и тихо промолвил:
– Почему ты нас отозвал?
– Предосторожность, – ответил тот. – Притащив детеныша в трейлер, вы нарываетесь на неприятности.
– Какие именно? Левайн пожал плечами:
– Не знаю, в том-то и дело. Но родители обычно не любят, чтобы их детей куда-то уносили. А у этого малыша очень большие родители.
И тут от поручней раздался вскрик Арби:
– Посмотрите!
– Что там? – вскинулся Левайн.
– Там человек!
Тяжело дыша, Кинг вынырнул из зарослей папоротников и оказался на широкой равнине. Наконец он мог определить свое местонахождение! Кинг остановился, чтобы перевести дыхание. Грязную и потную одежду впору было выжимать.
Он не мог сдержать разочарованного вздоха, обнаружив, что до корабля еще топать и топать. Собственно, он до сих пор находился не по ту сторону дороги. Перед Кингом раскинулась ровная травянистая долина, которую лениво пересекала река. Равнина была пустынна, только на том берегу реки стояли несколько динозавров. Эти, рогатые, – трицератопсы. Они казались несколько обеспокоенными. Взрослые особи мотали головами вверх-вниз, издавая лающие звуки.
Дело ясное, нужно идти вдоль берега реки, пока она не приведет его к кораблю. Вот только мимо этих трицератопсов следует пробираться очень осторожно. Кинг полез в карман и достал конфету. Он снял обертку и сунул конфету в рот, поджидая – не уберутся ли эти животные куда подальше. Сколько же времени уйдет, чтобы добраться до корабля? Этот вопрос занимал Кинга больше всего. Он решил идти, наплевав на этих трицератопсов. И двинулся вперед по густой траве.
И тогда услышал шипение, словно рядом сидела какая-то рептилия. Шипение доносилось из высокой травы, откуда-то слева. А потом в нос ударило зловоние гнилой плоти. Кинг замер. Конфета потеряла всякую сладость.
Позади, от реки, раздался плеск.
Кинг обернулся.
– Это один из тех, кто был на джипе, – сказал Арби. – Почему же он стоит?
С вышки хорошо были видны мрачные тени рапторов, бегущих по той стороне реки. Вот два хищника бросились в воду и поплыли. Прямо к человеку.
– Ой, нет, – прошептал Арби.
Кинг заметил двух темных полосатых ящеров, движущихся по противоположному берегу. Они бежали на задних лапах, слегка подпрыгивая. Ящеры отражались в спокойных водах реки. Они щелкали длинными челюстями и злобно шипели на Кинга.
Он глянул вверх по течению и увидел еще одного ящера, и еще нескольких, которые уже успели войти в реку и поплыли.
Говард Кинг попятился от реки. Потом повернулся и побежал прочь, по грудь в густой траве. Он начал задыхаться, когда впереди выпрыгнула еще одна ящерица и заурчала, зашипела. Он метнулся в сторону, но ближайшая тварь взметнулась в воздух. Она подпрыгнула так высоко, что над травой показалось все ее тело с выставленными вперед длинными задними лапами. Кинг увидел острые кривые когти.
Говард снова сменил направление и услышал визг ящера, который приземлился в траву, не поймав добычу. Кинг бросился бежать. Его гнал дикий страх. Позади зарычал хищник. Кинг поднажал – впереди еще двадцать ярдов травы, потом снова начинались джунгли. Он увидел деревья – высокие деревья. Можно залезть на них и спастись.
Слева наперерез ему выскочил еще один полосатый ящер. Кинг видел только его голову, движущуюся над травой. Она неслась невероятно быстро. «Я не успею», – мелькнуло у него в мозгу.
Но нужно попытаться.
Выбиваясь из сил, раздирая легкие, он мчался к деревьям. Осталось всего десять ярдов. Он вовсю работал руками, вздергивая колени, выталкивая с силой горячий воздух из груди.
И тогда что-то тяжелое ударило его в спину и сбило с ног. В спину вонзилось что-то острое, и Кинг знал, что это когти. Он попытался перекатиться, но тварь вцепилась намертво, и человек не мог даже пошевелиться. Кинг растянулся на земле, а ящер навалился сверху, и он слышал его рычание над собой. Боль в спине была невыносима, она гасила последние силы.
Потом он ощутил на затылке горячее дыхание зверя, и ужас его достиг высшей точки. И внезапно его охватила блаженная успокаивающая дремота. Время замедлилось. Словно во сне, он увидел каждый стебелек травы перед своим лицом. Кинг глядел на острые стебли в каком-то сомнамбулическом трансе, почти не почувствовав острой боли в шее, даже не отдавая себе отчета в том, что на ней сомкнулись бритвенные зубы чудовища. Казалось, все это происходит не с ним. Сам он далеко отсюда. На мгновение он удивился, услышав громкий хруст костей...
И темнота поглотила его.
Ничто.
– Не смотрите, – сказал Торн, оттаскивая Арби от поручней. Он прижал голову мальчика к груди, но Арби нетерпеливо вырвался, чтобы увидеть, что происходит на равнине. Торн потянулся к Келли, но девочка отступила в сторону, не отводя глаз от страшного зрелища.
– Не смотрите, – снова и снова повторял Торн, – не смотрите.
Дети молчали и смотрели.
Левайн навел бинокль. Над упавшим человеком копошилось уже пять рапторов, которые яростно рвали тело на куски. Вот один из хищников оторвал голову, и в зубах его остался окровавленный лоскут – бывший воротник. Прежде чем голова упала на землю, ее успел исполосовать зубами второй раптор. Вспыхнула молния, и громыхнул далекий гром. Быстро темнело, и Левайн с трудом мог различить, что происходит внизу. Но было ясно, что строгая иерархия, которой хищники придерживались во время охоты, сейчас забыта.
Здесь каждый за себя – обезумевшие хищники скакали и рвали неподвижное тело на части, не забывая толкать и кусать сородичей. Один из рапторов подпрыгнул, сжимая в челюстях какой-то коричневый шарик. На морде его застыло странное выражение, пока он жевал. Потом он отошел в сторонку от остальных, взял этот шарик в передние лапы и принялся разглядывать. В наступающей тьме Левайну пришлось напрячь зрение, чтобы узнать этот предмет – динозавр жевал шоколадную конфету. И, судя по всему, она пришлась зверю по вкусу.
Раптор вернулся к пиршеству и зарылся мордой в окровавленные останки. Через равнину наполовину бежали, наполовину скакали остальные рапторы, спеша принять участие в разделе добычи. Распаленно рыча, они бросились в самую гущу сородичей.
Левайн опустил бинокль и взглянул на детей. Они молчали и смотрели вниз.
Доджсон
Доджсона привело в чувство громкое чириканье, похожее на щебет множества крошечных птиц. Казалось, оно шло отовсюду. Он не сразу осознал, что лежит навзничь на крутом склоне холма. Доджсон попытался шевельнуться, но тяжелое тело отказалось слушаться. Какой-то груз навалился на его ноги, живот, руки. А тяжесть, придавившая грудь, мешала дышать.
А еще хотелось спать, просто невыносимо хотелось спать. Он все на свете отдал бы, чтобы снова погрузиться в небытие. Доджсон снова начал задремывать, как что-то коснулось его руки. Дернуло за пальцы, по очереди, будто призывая обратно к бодрствованию. Медленно-медленно Доджсон пришел в себя.
И открыл глаза.
У самой его руки стоял крохотный зеленый динозаврик. Зверек нагнулся и ухватил его палец маленькими острыми зубками. Все пальцы кровоточили, их уже здорово успели обгрызть.
Доджсон удивленно отдернул руку, и тут же чириканье вокруг стало громче. Он повернулся и обнаружил повсюду толпу таких же зеленых динозавриков, которые стояли у него на ногах и груди. Они были не больше цыпленка и, совсем как цыплята, клевали его живот, бедра, пах...
Взвыв, Доджсон вскочил, сбрасывая с себя проклятых ящериц, которые запрыгали по сторонам, досадливо чирикая. Маленькие твари отскочили на пару метров и остановились. Повернулись и уставились на человека, не выказывая ни малейших признаков страха. Напротив, они словно бы ожидали.
И тогда Доджсон сообразил, что это перед ним прокомпсогнатусы, компи.
Падальщики.
«Господи, – подумал он. – Они решили, что я умер!»
Доджсон попятился, споткнулся и чуть не упал. Все тело болело, голова кружилась. Динозавры зачирикали, наблюдая за каждым его шагом.
– Пошли вон, – сказал он, махнув рукой. – Кыш!
Но они не ушли. Стояли, забавно склонив головы набок, и ждали.
Доджсон опустил глаза и глянул на себя. Рубашка и штаны были разорваны в клочья. Из сотни маленьких ранок сочилась кровь. К горлу подкатила тошнота, он упер руки в колени. Потом глубоко вздохнул, глядя, как его кровь пропитывает палую листву.
«Господи», – подумал он.
И снова перевел дыхание.
Как только он замер, маленькие твари подступили на шаг. Он распрямился, и они отскочили. Но мгновение спустя снова двинулись вперед.
Один подошел совсем близко. Доджсон злобно пнул его ногой, отшвырнув маленькое тельце далеко в кусты. Тварь заверещала, но приземлилась, как кошка, на четыре лапки, и снова поднялась – живая и невредимая.
Остальные не двигались.
Ждали.
Он огляделся и заметил, что начало темнеть. Часы показывали сорок минут седьмого вечера. Всего через несколько минут стемнеет. А здесь, под кронами тропических деревьев, было уже довольно темно.
Нужно добраться до какого-нибудь укрытия, и поскорее. Он сверился с компасом, встроенным в наручные часы, и направился на юг. Необходимо Добраться до корабля. На корабле он будет в безопасности.
Когда он зашагал, компи зачирикали и двинулись следом. Они держались позади, метрах в двух, с шумом пробираясь сквозь кусты. «Да их тут с дюжину», – сообразил Доджсон. По мере того как спускалась темнота, их глазки начали светиться зеленым огнем.
Тело Доджсона представляло собой сплошной комок боли. Каждый шаг причинял муку. Его шатало. Кровь продолжала течь, и страшно хотелось спать. Нет, до реки не добраться. Его хватит разве что на пару сотен ярдов. Споткнувшись о корень, он упал. Собравшись с силами, встал. Одежда была перемазана грязью и кровью.
Доджсон оглянулся на ярко-зеленые глазки за спиной и заставил себя идти дальше. Пожалуй, еще чуть-чуть он пройдет. И тогда он увидел свет сквозь ветки деревьев.
Корабль? Доджсон зашагал быстрее, компи поспешили следом.
Он продрался сквозь папоротники и увидел небольшой домик, похожий на сарай или сторожку, построенный из кирпича и покрытый жестью. Свет шел из квадратного окошка. Доджсон снова упал, встал на колени и пополз вперед, до самого домика. Добравшись до двери, он с трудом дотянулся до ручки и открыл ее.
Внутри никого не было. От пола до потолка шли какие-то трубы. В прежние времена они были подсоединены к разным механизмам, но теперь механизмы исчезли, от них остались лишь следы ржавчины на бетонном полу.
В углу комнатки светилась электрическая лампочка. К ней было подсоединено реле, которое и включало ее с приближением ночи. Этот-то свет и увидел Доджсон. Но откуда на острове электричество? А, плевать. Он ввалился в комнату, плотно закрыл за собой дверь и рухнул на бетонный пол. Через запыленное стекло окошка он видел компи, которые разочарованно прыгали снаружи и заглядывали внутрь домика. Но добраться до него не могли.
Конечно, ему нужно будет идти дальше. Нужно будет как-нибудь выбраться с этого драного острова. «Но не сейчас, – подумал он. – Позже. Он побеспокоится об этом позже».
Доджсон прикорнул на холодном пыльном полу и заснул.
Лечение
Сара Хардинг обернула фольгу вокруг раненой ножки детеныша. Зверек до сих пор спал, дыша ровно и спокойно. Его тельце расслабилось. Тихо шипел кислород.
Шина из фольги получилась шести дюймов в длину. Взяв маленькую кисточку, Сара принялась мазать ее клейкой резиной, чтобы., превратить повязку в подобие гипса.
– Сколько там было рапторов? – спросила она у Яна. – Я не успела сосчитать. Кажется, около девяти.
– Думаю, что больше, – ответил Малкольм. – Одиннадцать или двенадцать.
– Двенадцать? – удивленно подняла она глаза. – На таком маленьком острове?
– Да.
Резина издавала резкий запах, похожий на запах клея. Сара покрывала фольгу ровным слоем.
– Ты знаешь, о чем я думаю, – заметила она.
– Знаю. Их слишком много.
– Чересчур много, Ян. Это неправильно. В Африке активные хищники встречаются через каждые десять-пятнадцать километров, большего экосистема позволить не может. А на таком острове рапторов должно быть от силы пять.
– Угу. Но не забывай, что дичь здесь довольно крупная... Некоторые экземпляры достигают двадцати или тридцати тонн.
– Не знаю, можно ли считать это решающим фактором, но согласна – примем это за аргумент. Удвою счет, пусть будет десять рапторов на остров. Но ты сказал, что их тут двенадцать. А ведь здесь водятся и другие, более крупные хищники. Как тираннозавры...
– Водятся.
– Так что все равно слишком много, – покачала головой Сара.
– Ну, зверей тут тоже много, – заметил Малкольм.
– Не особо. В целом исследования жизни хищников – индийских тигров и африканских львов – показывают, что обычно приходится один хищник на двести травоядных. Значит, на двадцать пять хищников здесь должно приходиться примерно пять тысяч травоядных. Столько здесь будет?
– Нет.
– Как ты считаешь, сколько здесь живет зверей вообще?
– Около двух сотен, – пожал он плечами. – Ну, пятьсот.
– Значит, хищников слишком много. Подержи, Ян, а я установлю лампу.
Сара повесила над малышом нагреватель, чтобы резина поскорее высохла. И поправила кислородную маску на мордочке тираннозаврика.
– Остров не в состоянии поддерживать всех этих хищников. И все-таки они живут.
– И в чем же загвоздка?
– Думаю, что здесь есть источник пищи, о котором мы не знаем, – ответила Сара.
– Ты имеешь в виду синтетическую пищу? – спросил Малкольм. – Сомнительно.
– Нет, от синтетической еды животные становятся вялыми и слабыми. А эти звери не похожи на слабаков. Единственное объяснение – это высокий уровень смертности среди травоядных. Если они растут очень быстро или умирают молодыми, тогда появляется добавочный источник пищи для хищников.
– Я заметил, что самые крупные взрослые кажутся маленькими, как будто не доросли до взросления. Может, их убивают слишком молодыми.
– Возможно, – согласилась Сара. – Но если бы уровень смертности был здесь высоким, повсюду валялись бы скелеты и трупы животных. Ты видал что-нибудь подобное?
– Признаться, нет. Я вообще не видел никаких скелетов.
– Я тоже. – Она отвела нагреватель в сторону. – Этот остров какой-то странный, Ян.
– Знаю, – кивнул Малкольм.
– Знаешь?
– Да. Я подозревал это с самого начала.
Ударил гром. От подножия вышки тянулась темная и пустынная равнина. Стояла тишина, только издалека доносилось рычание рапторов.
– Наверное, нам нужно возвращаться, – обеспокоенно промолвил Эдди.
– Зачем? – бросил Левайн.
Он нацепил прибор ночного видения, довольный собой, что догадался его прихватить. Мир окрасился ясной зеленью. Он отчетливо видел рапторов, пирующих над останками, и вытоптанную и окровавленную траву вокруг. На скелете не осталось и клочка мяса, но до сих пор оттуда раздавался треск и хруст костей.
– Я просто подумал, – продолжал Эдди, – что уже ночь и безопасней будет пересидеть в трейлере.
– Почему?
– Ну, он крепкий и безопасный. Там есть все необходимое. Я просто подумал, что лучше вернуться. Мы ведь не собираемся торчать тут до утра?
– Нет, – ответил Левайн. – За кого вы меня принимаете, за фанатика, что ли?
Эдди только хмыкнул.
– Давайте побудем тут еще немного, – закончил Левайн.
– Док, – повернулся Эдди к Торну, – что скажете? Скоро польет как из ведра.
– Подождем, – ответил Торн. – А потом вернемся все вместе.
– Динозавры плодились на этом острове пять лет, может, чуть больше, – сказал Малкольм. – Но они оставались только здесь. И внезапно, за последний год, туши дохлых динозавров начали находить на берегах Коста-Рики и, судя по отчетам, на берегах Тихого океана.