Согласно общепринятому определению, корпоратизм представляет собой особую форму управления государством путем созданий ассоциаций: при этом взаимоотношения между государством и основными заинтересованными сторонами строятся путем переговоров с ключевыми организациями. В своей работе о правительстве частных интересов Ф. Шмиттер и В. Стрик (1985) показывают, что широкий круг частных ассоциаций не просто лоббируют правительство с целью принятия определенных политических решений, а выполняют функции уполномоченных учреждений, действующих от имени государства. Таким образом, правительство частных интересов относится к роли частных ассоциаций как к официальным либо неофициальным партнерам правительства, помогающим управлять государством (Шмиттер и Стрик, 1985). Основной вид взаимоотношений в ходе управления, как правило, включает ассоциации или организации, которые передают экспертные полномочия правительствам, действуют согласно предоставленным им полномочиям, играют роль регулирующих партнеров правительств либо исполняют роль негосударственного представителя в более широких процессах управления. Действуя на местном, национальном или международном уровне, такие ассоциации служат источником организационных возможностей и частной власти в таких процессах управления. Примеры таких ассоциаций включают в себя деловые ассоциации, профессиональные союзы, экспертные группы и НПО, такие как организации по защите прав человека, по защите прав потребителей или по охране окружающей среды.
В Главе 4 обсуждался хороший пример правительства частных интересов, где промышленные ассоциации работают с правительством по системе «оперативного регулирования». Другим примером является участие деловых ассоциаций в облегчении обучения работников и формирования их навыков. Обучение работников внутри самой фирмы ставит перед работодателями серьезную проблему коллективной деятельности: зачем тратить средства на обучение работников, которых могут переманить другие работодатели на рынке? У компаний есть сильный соблазн воспользоваться обучением рабочих за счет других фирм. Правительства могут попытаться справиться с этим источником сбоя рыночного механизма, вводя стимулирующие выплаты или субсидии или другие виды поддержки компаниям, т. е. производить это путем одной из форм иерархического управления. Но, изучая систему обучения во Франции или Восточной Германии, П. Калпеппер (2001) показывает, что деловые ассоциации могут потенциально играть важную управляющую роль, организуя «децентрализованное сотрудничество» среди компаний.
Государства сохраняют за собой значительные возможности накладывать санкции или предлагать поощрения. Но так как у них не хватает точных представлений о том, какие навыки требуются в определенных отраслях, они не могут четко соизмерять свои меры. Калпеппер утверждает, что деловые ассоциации могут помочь правительствам реализовывать их политические программы, особенно в вопросах прицельного направления помощи компаниям с наибольшей «склонностью к сотрудничеству» (с. 284). Такое сотрудничество возможно и взаимовыгодно, поскольку «государство сильно там, где слабы частные ассоциации, и слабо там, где они сильны» (с. 281). Во Франции и Восточной Германии в некоторых случаях ассоциации помогли преодолеть дилеммы сотрудничества между фирмами, получая от них их точки зрения и информацию, играя для них роль совещательного и информационного форума и стимулируя их в пользу согласованной позиции. Таким образом, деловые ассоциации помогли разработать и стабилизировать ожидания компаний и способствовали получению необходимой поддержки правящих кругов. После изучения ряда региональных случаев в каждой стране Калпеппер подтвердил одно из главных предположений своей работы: о том, что «наличие ассоциаций работодателей с информационными, совещательными и мобилизационными возможностями является необходимым условием для успеха реформ, основанных на децентрализованном сотрудничестве» (с. 286).
Работа Калпеппера показывает разновидности ролей, которые могут потенциально исполнять ассоциации в качестве источника «частного управления», работая в сотрудничестве с государственными агентствами в успешном сотрудничестве. Частные ассоциации, представляющие отдельные компании, могут вести переговоры о деталях политических решений и таким образом избавить правительство от необходимости заключать отдельные договоренности. Столь же важно и то, что частные ассоциации дают компаниям возможность общаться и обмениваться знаниями с другими компаниями в неконкурентной среде. Формируя доверие, снижая неуверенность и разрешая проблемы коллективной деятельности, частные ассоциации чрезвычайно важны во многих странах для преодоления «координационных проблем» микроуровня в капиталистических экономиках. П. Холл и Д. Соскайс (2001, 11), чью работу о разновидностях капитализма мы представили в нашем обсуждении корпоратизма, утверждают, что в таких условиях «согласительные процедуры, в которых участники активно обмениваются информацией о своих интересах и взглядах, могут повысить уверенность каждой стороны в стратегиях, которых, вероятно, будут придерживаться остальные».
Другим примером деловых ассоциаций, играющих роль в ассоциативном управлении, стало развитие и применение налога на товары и услуги в Австралии в конце 1990-х гг. П. Хенди, бывший глава Австралийской торгово-промышленной палаты, рассказывает об этом случае: «Федеральное правительство тесно сотрудничало и очень сильно, гораздо больше, чем представляли себе большинство людей, опиралось на бизнес-ассоциации, которые помогали информировать компании о том, как перейти к новой налоговой системе. Поскольку эта система была новой, обратная связь с правительством была очень важной. В рамках этой новой системы на начальном этапе было много шума касательно таких вопросов, как отчеты по деловым операциям и их административной сложности. Нужно учитывать, что правительство вложило огромные средства в решение этой проблемы. Например, насколько я помню, было потрачено около 250 млн $ на гранты напрямую деловым ассоциациям на проведение образовательных кампаний и еще 250 млн $ на ваучеры для малых предприятий на покупку программного обеспечения и т.п. Таким образом, это был не просто ответ рынка на объявленную правительственную политику, а реализация политических решений, требующая (в общественных интересах) большего, чем обычно, вмешательства со стороны правительства. Правительство избрало этот путь, так как у них просто не было административной инфраструктуры, чтобы связаться с сотнями тысяч малых предприятий. Если бы правительство не использовало деловые ассоциации, ему бы пришлось потратить огромные ресурсы на создание такой инфраструктуры для одноразового административного мероприятия. У правительства просто нет инструментов в деловом секторе, наличие которых предполагает образ успешного государства. У них даже нет полного списка рассылки для распространения их политического послания» (П. Хенди, частная беседа, 10 июня 2008г.).
Есть много других примеров, когда частные ассоциации играют официальную роль в управлении, значительно помогая правительству. К примеру, Д. Берк и М. Шнайберг (2005) исследуют роль деловых ассоциаций в «организации рынков» в начале XX в. в Соединенных Штатах. Ряд отраслевых деловых ассоциаций использовали исследования в расчетах затрат, согласованиях, обучении и оценке для управления рынками и завершения периода взаимно разрушительной беспощадной конкуренции. Ассоциации в таких отраслях как издательство, строительство мостов, текстильная промышленность, производство железа и стали также использовали ассоциативное сотрудничество для улучшения производительности и снижения затрат и цен. Как утверждают Берк и Шнайберг (2005, 73), «первоначальные пробные ассоциации взволновали привычное положение вещей, стимулировали компании задуматься об основных затратах и использовали информацию, переговорный процесс и сопоставительный анализ для стимулирования развития, экспериментирования и улучшения производительности». Сходным образом К. Коллман и А. Пракаш (2002) рассматривают изменяющееся внедрение в Европе режима добровольного соблюдения условий, касающихся охраны окружающей среды, подобно описанному в Главе 5. Они считают, что немецкие фирмы гораздо более охотно, чем британские и американские, поддерживают и присоединятся к подобным инициативам. Почему? Соблюдение норм по охране окружающей среды может быть потенциально затратным, так как оно требует дополнительного обучения работников, сбора данных и подготовки к сертификации. В Германии хорошо развитые промышленные ассоциации и местные торговые палаты снизили такие расходы, так как они «разработали контрольные листы, помогающие компаниям проводить внутренние проверки» (с. 47), и помогали в процедурах сертификации.
В дальнейших примерах случаев управления с помощью ассоциаций правительства часто позволяют частным ассоциациям устанавливать общегосударственные стандарты отчетности для компаний. В Соединенных Штатах полномочия устанавливать подобные стандарты были некоторое время делегированы Комитету по федеральным стандартам отчетности ‑ частной ассоциации, которая контролируется Комиссией по ценным бумагам и биржам, но в повседневной действительности действует независимо от нее. Для правительств опыт, полученный такими частными ассоциациями, и то, какие близкие связи они поддерживают с частными фирмами, формируют важный управляющий ресурс (Маттли и Бут, 2005). Подобным же образом, в 1990-х гг. австралийское федеральное правительство передало реализацию программы продвижения экспорта ‑ Выход на Экспорт ‑ ряду национальных промышленных ассоциаций. Правительство считало, что эти организации имеют развитые сети и обладают детальными знаниями обстоятельств отдельных компаний, и поэтому смогут эффективно реализовывать программу (Белл, 1995).
На международной арене К. Катлер, В. Хофлер и Т. Портер (1999), а также Р. Холл и Т. Бирстекер (2002) приводят ряд примеров применения частной власти в международном регулировании. У. Маттли и Т. Бут (2003) показывают, как Международная организация по стандартам (МОС (ISO)) и подобные организации вводят в действие тысячи стандартов на продукты, производимые в таких сферах, как здравоохранение, безопасность и защита окружающей среды. В МОС (ISO) входят представители более чем 150 национальных органов по стандартам, а его секретариат расположен в Швейцарии. Действуя в основном в совещательном формате, делегации национальных организаций встречаются под эгидой ISO, чтобы обсудить и договориться о соответствующих стандартах. В число норм, введенных ISO в 2007 г., входят стандарты измерения оценки парниковых газов, устойчивого развития рыболовных организаций, биотоплива, безопасности пищевых продуктов. Обычно ISO работает в режиме совещательного органа и не имеет легальных полномочий для принуждения к соблюдению принятых стандартов. Однако в случае со стандартами, относящимися, например, к размерам грузовых контейнеров и формату банковских карт, использование стандартов ISO обязательно согласно нормам национальных регулирующих органов.
Другие примеры ассоциаций, влияющих на управление, можно найти в идейной сфере и в ее влиянии на интересы и решение проблем. Организации, занимающиеся базами данных, группы экспертов или «эпистемические сообщества» могут влиять на политические взгляды (Хасс, 1992; Финнмор, 1996). Например, Межправительственная комиссия по изменению климата (МКИК (IPCC)), которая работает под эгидой Программы по защите окружающей среды при ООН, является научной межправительственной организацией, и ее основные решения принимаются на пленарных заседаниях национальных представителей. IPCC не имеет принудительной силы. Национальные правительства не несут обязательств принимать или даже прямо отвечать на рекомендации, содержащиеся в оценочных отчетах, опубликованных в 1990, 1995, 2001 и 2007 гг. И всё же IPCC воспользовалось своей репутацией о большом научном опыте и политической беспристрастности, чтобы определять направления обсуждений и формировать предпочтения. Подобным же образом грандиозный анализ, проведенный Д. Брейтвейтом и П. Драхосом в «Глобальном деловом регулировании» (2000), показывает, как частная власть играет важную регулирующую роль на международной арене, от авиации до продуктовых стандартов, от трудовых ресурсов до финансов.
Потенциально важным организационным вопросом, связанным с ассоциативным управлением, является проблема руководящей роли организационной верхушки. Здесь снова возникают вопросы прозрачности и легитимности, которые поднимались в отношении участия сообществ в управлении. Пожалуй, такие проблемы становятся потенциально еще более серьезными в схемах ассоциативного управления, которые подразумевают передачу значительных полномочий частным ассоциациям. Ранние исследования Р. Майклза (1915) и других в рамках теории элиты обнаружили, что профессиональные руководители и лидеры организаций, даже в социально-демократической среде, часто склонны доминировать над рядовыми членами объединений, что приводит к подавлению демократических процессов и решений.
Недавний случай, связанный с этой темой, проанализировали К. Микалсен и его коллеги (2006). В результате сотрудничества с Норвежским правительством в вопросах регулирования рыболовства, Норвежская ассоциация рыболовецких организаций с течением времени превратилась из демократической организации, работающей по принципу «снизу вверх», в организацию, защищающую «экономические интересы ее крупнейших членов» (с. 201). В то время как «на словах организация защищает цели социальной ответственности и широкой миссии организации как глашатая всех рыбаков, на практике же существует большой упор на защиту привилегий и инвестиций для куда более узкой группы “профессионалов”» (с. 206). П. Магнетт (2003) утверждает, что схожим образом, но в более широком масштабе, новые совместные формы управления в Европейском Союзе, нацеленные на сдерживание «дефицита демократии» в ЕС, являются чрезвычайно проблематичными, в основном из-за того, в существующих системах при формировании политики часто доминируют узкоорганизованные и «элитарные» интересы. Другие исследования также указывают на подобные проблемы ограниченной демократии и ограниченной внутренней прозрачности в ряде гражданских общественных ассоциаций (Варлей, 2001; Лайонс, 2001; МакЛаверти, 2002; Холпин, 2006).