Даже в шикарной гостинице.
И они будут наслаждаться роскошной едой.
Возможно, они будут ее жевать.
Хм. Отвлечься от мыслей о Хью – легче сказать, чем сделать.
– Значит, договорились, – подытожила довольная собой Орла. – Я забронирую для нас места в гостинице. Вообще сейчас самое подходящее время...
– Чего‑то не хватает. – Милли поняла, что сама подозрительно рассматривает Орлу, пока та звонит по телефону. Только когда номера были заказаны и Орла нагнулась, чтобы снова забросить мобильный телефон под шезлонг, до Милли вдруг дошло: – Ты по‑другому пахнешь.
Это звучало дико, но это было правдой. От Орлы пахло «Амбр Солэр» и мятной жвачкой с небольшой примесью «Рив Гош».
Отсутствовал противный запах сигарет.
Милли произнесла обличающим тоном:
– Ты бросила курить! – Сказав это, она инстинктивно бросила взгляд на траву, где обычно валялись пачки «Мальборо», пара зажигалок и несколько затушенных окурков. – Не могу поверить – когда это случилось?
– Пять дней назад. – Глаза Орлы блестели от гордости. – Разве не удивительно? И я чувствую себя фантастически! Конечно, в первый день было паршиво, но сейчас все гораздо легче, и я не понимаю, почему не сделала этого много лет назад. Но, – заявила она с кривой улыбкой, – я все же смогла.
Милли тоже смогла бы.
– Дай угадаю. Это все потому, что ты была замужем за Джайлсом.
– Верно! Я тоже думаю, все дело в этом, – воскликнула Орла. – То есть он физически не заставлял меня курить, но я все время была на пределе, и еще одна сигарета была единственным способом успокоиться. – Она широко раскинула руки, явно восхищаясь простотой решения. – Теперь у меня нет Джайлса, я в миллион раз спокойней, и сигареты мне больше не нужны. Честное слово, это как обратиться в христианство: мне хочется подбегать к людям на улице и рассказывать им, как замечательно совсем не курить. Вообще теперь, когда я даже просто вижу, как кто‑то курит, меня так и подмывает вырвать сигарету из пальцев курильщика и рассказать, какой он отвратительный и жалкий!
Орла была охвачена явной постникотиновой эйфорией, для нее это было так ново – не курить! Милли все это уже видела, она послушно кивала и делала вид, что удивлена. Но она слишком хорошо знала симптомы. Пока Милли росла, так же вел себя ее отец, широким жестом подальше забрасывая сигареты и со страстью обличая греховное пристрастие к... обычно это продолжалось недели две, пока ему не становилось скучно и он снова не начинал курить.
У него было не меньше пятнадцати попыток, прежде чем ему наконец удалось окончательно бросить.
–...А иногда мне хочется ткнуть их физиономией в грязную, старую пепельницу и сказать: «Видишь? Видишь? Вот чем ты пахнешь!» Я знаю, что так нельзя, – признала Орла с сожалением. – Потому что тогда меня, вероятно, арестуют, или набьют мне морду, или еще что‑нибудь, но если честно, эти люди не имеют понятия, какой вред они причиняют своим телам...
– А она почему здесь? – Милли поспешно подняла сигнальный экземпляр романа Кристи Карсона. Она хотела отвлечь Орлу от темы курения. – Я думала, ты написала рецензию.
Мягкая обложка книги была сильно помята, уголки загнуты и Милли недоумевала, почему Орла взяла книгу в сад. Если только она не использовала ее, чтобы бить ос.
– Я знаю, знаю. Мне просто захотелось ее перечитать. – Она выглядела смущенной. – Может, Кристи Карсон и настоящая свинья, но его книга очень хороша.
ГЛАВА 52
– О, привет, заходи. Его здесь нет, – сказала Саша, когда на следующий день Милли приехала к Лукасу домой. – Он поехал в ресторан, чтобы нагнать страху на электриков. Если хочешь чаю, поставь чайник.
Милли последовала за ней на кухню, стараясь не разглядывать ее пышные формы. Величавая платиновая блондинка в белом бикини при любых обстоятельствах привлекала внимание. То, что Саша тщательно гладила свое монашеское одеяние, делало ее окончательно неотразимой.
– Я заскочила, чтобы проверить заказы на следующую неделю, – говоря это, Милли наполняла чайник водой. Она еще не знала, будет ли переезжать в дом Лукаса, но все деловые вопросы по‑прежнему решались здесь.
– Все хорошо. Посмотри там. – Саша кивнула в сторону соснового буфета, где лежал раскрытый ежедневник с заказами. – Я переговорила по телефону. Эрик готов выполнить заказ в Труро в понедельник. И составила объявление для местной газеты, ведь нам нужен кто‑то, чтобы заменить Лукаса. Скоро устроим прослушивание, – сообщила она. – Да, и я записала тебе еще один заказ.
Несмотря на свою внешность, Саша была прекрасным работником. В восхищении наблюдая, как она снимает с гладильной доски идеально отглаженный костюм монахини и вешает его на обитые тканью плечики, Милли спросила:
– Неужели тебя не волнует, что Лукас спит с другими женщинами?
Святые небеса, она не собиралась так резко переходить к этой теме. Но это уже несколько месяцев являлось для нее загадкой. Да и Лукас не делал из своих приключений тайны; он часто обсуждал их в присутствии Саши.
– Нет. – Было видно, что Сашу позабавил вопрос. – А что?
– Ну взгляни на себя! Ты можешь иметь любого мужчину, какого только захочешь. А ты живешь с Лукасом, который имеет любую женщину, какую только захочет. Слушай, разве ты не считаешь, что заслуживаешь лучшего?
– Милли, ты серьезно? Мы с Лукасом не пара! У меня здесь собственная комната. – Саша показала наверх. – Я плачу ему ренту. Да, мы раза два переспали, когда только познакомились, но довольно быстро оба поняли, что нам лучше оставаться друзьями. Сейчас у Лукаса своя жизнь, а у меня своя. Если честно, – добавила она с улыбкой, – у меня появился мужчина, с которым я часто встречаюсь в последнее время. Он адвокат в Труро. И Лукаса это устраивает. Неужели все это время ты считала, что мы с Лукасом вместе? Ну ты меня насмешила!
Милли тоже не могла поверить. Она снова умудрилась все неверно истолковать. Саша, казалось, подходила на такую роль, вот Милли и сделала поспешные выводы, решив, что они живут вместе, как обычная пара.
– Я такая идиотка, – униженно произнесла Милли.
– И все это время ты меня жалела. Как мило с твоей стороны! Хотя, конечно, Лукас делал все, чтобы укрепить этот миф; ему нравится поддерживать имидж, который он себе создал.
– Да, он часто об этом упоминает.
– Хочешь, открою тебе секрет? – Уголки пухлого рта Саши озорно изогнулись. – Лукас не спит с таким количеством девушек, как он говорит. На самом деле он гораздо разборчивее, чем можно подумать.
– Ты шутишь! – В это действительно было трудно поверить.
– Не шучу. Это правда. – Саша подняла бровь. – Конечно, его репутация «плохого мальчика» может пострадать, поэтому ты уж не проговорись. Но по‑своему наш Лукас вполне джентльмен.
– Джентльмен, – слабым эхом отозвалась Милли.
– У него больше моральных принципов, чем у многих мужчин, которых я знаю.
– Моральных принципов, – раздался еще более слабый голос Милли.
– Знаю, это для тебя ужасный шок. Может, лучше присядешь? – ласково сказала Саша. – Ты выглядишь бледной.
Сжимая в руках ежедневник с заказами, Милли опустилась на высокий кухонный табурет.
– Это как узнать, что Дед Мороз не существует.
– Прости, что разбила твои иллюзии. Я сама приготовлю нам чай.
– Черт! – воскликнула Милли, когда Саша опустила чайные пакетики в кружки и открыла упаковку сливок. – Ты записала мне заказ на четверг?
– А? Что‑то не так? – Счастливо напевая что‑то себе под нос, Саша оглянулась. Милли проверяла заказы в ежедневнике.
– Я не могу в четверг. Я буду в Лондоне.
– О. Но об этом нигде не сказано. Тебе следовало меня предупредить.
Она была абсолютно права. Милли мрачно произнесла:
– Я сама узнала только вчера.
Ее задание заключалось в следующем: появиться в четверг в восемь часов в муниципальном центре Полперро, где одно местное семейство организует вечеринку‑сюрприз по случаю возвращения брата, много лет назад эмигрировавшего в Австралию. В отличие от других, стихи, которые они сочинили, оказались остроумными.
Мысленно скрестив пальцы на удачу, Милли подняла глаза.
– А ты не смогла бы выполнить этот заказ вместо меня, а?
Саша поставила кружку с чаем на стол и сдвинула ярко‑красным ногтем прикрепленный листок со стихотворением, открыв то, что еще было написано на той же странице.
– Прости, в четверг вечером большая гулянка у нашей спасательной службы. Меня заказали, чтобы я изобразила мою монахиню‑шалунью. – Она подмигнула, зажгла сигарету и сладострастно поерзала, входя в образ. – Я же не могу подвести наших смелых спасателей, верно?
Милли застонала.
– Но ты можешь попросить Эрика, – предложила Саша.
Милли поморщилась. Эрик, учитель истории, специализировался на комедийных поцелуеграммах. Его упитанный Маугли имел бурный успех у басовитых женщин опасного возраста, которые любили славно посмеяться. Что было забавно, если учитывать, что Эрик – благослови его бог – весил около центнера и без одежды выглядел как клубничное бланманже.
Милли весила в два раза меньше, поэтому она вздохнула и сказала:
– Они хотят гориллу. Он никогда не влезет в мой костюм.
– В таком случае заказ придется отменить. – Саша безразлично выпустила колечко дыма и подвинула ей телефон.
Контактный номер был там же, в ежедневнике. К своему стыду, Милли призналась себе, что еще две недели назад она бы без колебаний позвонила и отменила заказ. Но с тех пор как Лукас предложил ей руководить этим бизнесом, совесть не позволяла ей отказывать клиентам. Разочаровывать людей значит признавать свою неэффективность. Это крайне непрофессионально.
В итоге оставалось два варианта. Или найти кого‑то, кто подменил бы ее в четверг вечером, или отменить свои собственные дела и самой выполнить работу.
– Хочешь, я им позвоню? – предложила Саша. – Я могу сказать, что тебя отвезли в больницу с аппендицитом.
Решай, решай. Милли все еще колебалась.
– Нет, не надо. – Милли отодвинула от себя телефон. – Я что‑нибудь придумаю.
В тот же вечер, когда в шесть часов Милли зашла в супермаркет, она услышала знакомый голос, который заставил ее замереть на месте.
– Нет, нет, нет, ты взял макароны быстрого приготовления. А мы любим нормальные, помнишь?
Голос Сильвии Флитвуд раздавался из‑за ближайшего стеллажа. Не в силах противиться искушению, Милли прокралась по проходу и приготовилась взглянуть на Сильвию.
– А теперь оливковое масло. Рафинированное, дорогой? Или экстра‑рафинированное? Как думаешь, что нам выбрать? О, и еще не забыть о хлебе чиабатта.
Чувствуя себя персонажем из «Ангелов Чарли», Милли спряталась за нагромождением банок с томатным пюре и стала шпионить за Сильвией и Тимом, которые стояли к ней спиной.
– Думаю, экстра‑рафинированное, – решил Тим, тщательно взвесив все достоинства продукта. – Оно дороже, но зато и вкуснее.
Сильвия согласно кивала:
– Ты прав, Тимми. Конечно экстра‑рафинированное. Нам важен вкус, верно?
– Да, дорогая, да. А теперь хлеб. Ты точно хочешь чиабатту или ради разнообразия попробуем фокаччиа?
– Фокаччиа подойдет, – радостно согласилась Сильвия. – Кстати, мы можем взять большой, ты же знаешь, какими голодными мы бываем после гольфа.
Милли ретировалась прежде, чем они повернулись и увидели ее. Сильвия и Тим вернулись к своей привычной жизни, словно помеха, которой выступила ее мать, никогда не существовала. Похоже, Тиму хватило одного волнующего приключения. Он бы никогда не покинул Сильвию и бесконечно удобное и привычное существование в этом браке.
Нэт с удовлетворением осматривал сверкающую кухню, заново выкрашенную и полностью оборудованную орудиями его ремесла. На чистых белых стенах висели алюминиевые кастрюли и все известные в мире приспособления для готовки. Бледно‑серая плитка на полу и духовка из нержавеющей стали сияли чистотой. Через день или два здесь поставят застекленные шкафы с посудой. Первые меню, организованные по принципу а‑ля‑карт, уже были согласованы. Меньше чем через две недели ресторан Кемпа откроет свои двери для посетителей.
Следовало отдать Лукасу должное – когда нужно было действовать, он не медлил.
Открыв шкаф со столовым бельем и проведя рукой по аккуратно сложенным стопкам скатертей и салфеток цвета оранжевых ноготков, Нэт задумался. Был ли он когда в своей жизни счастливее? Ответ ясен: не был. У него сейчас есть все: работа, о которой он мечтал, и девушка, которую он хотел. И он не сомневался, что они с Лукасом составят потрясающую команду.
Дверь была приоткрыта, чтобы выветрился запах свежей краски, и Нэт услышал, как Эстер смеется над какими‑то комментариями Лукаса. Теперь они прекрасно ладили. Улыбаясь про себя, Нэт удивлялся иронии судьбы.
Лукас Кемп оказался человеком, которому можно доверять.
Нэт вошел в ресторанный зал и обнаружил Эстер на стремянке – она вешала последний ламбрекен на нужное место.
– Превосходно, – произнес Лукас и с улыбкой повернулся к Нэту. – Должен признать, твоя подруга умеет вешать норовистые занавески.
Гордая собой, Эстер поклонилась.
– Я королева развешивания занавесок. Ну как?
– Замечательно. – Нэт помог ей спуститься с лестницы и отошел назад, чтобы все получше разглядеть. За последнюю неделю помещение преобразилось. Исчезли уродливые цветастые узоры и ужасные рюши и оборки. Вместо этого стены были выкрашены в цвет оранжевых ноготков и голубого аметиста, большие цветовые пятна как драгоценности поблескивали на белом фоне. Узорчатое ковровое покрытие тоже было снято, и внизу обнажились изношенные доски пола. Теперь благодаря профессиональной циклевке и нескольким слоям светлого, как мед, лака дерево обрело новую жизнь. На стенах висели современные авторские полотна с умелой подсветкой. Люстра – главное украшение – была сделана местным мастером: она свисала с потолка и позвякивала фиолетовым и оранжевым стеклом, покачиваясь и поблескивая в солнечном свете. Оставалось лишь подвязать занавески цвета ноготков, чтобы они не хлопали на легком ветру, проникающем сквозь открытые окна.
– Просто фантастика, – одобрил Нэт.
– Особенно занавески. – Эстер игриво толкнула его в бок.
– Они вне конкуренции. Особенно занавески.
– Не так важно, как выглядит помещение, – произнес Лукас. – Главное – еда. Мало кому захочется сказать: «О, знаю, давайте сходим в то место, где паршивая еда, но повесили прекрасные занавески.
Нэт улыбнулся:
– Еда в этом ресторане будет даже лучше, чем занавески.
Лукас услышал, что у входа затормозила машина, и взглянул на часы. Отлично, компьютерщик приехал вовремя.
ГЛАВА 53
Лукас распахнул входную дверь и сразу же узнал вошедшего. Так‑так. Он улыбнулся самой своей приветливой улыбкой и протянул руку.
– Привет. Я – Лукас Кемп. Спасибо, что приехали.
Очень интересно. Какое совпадение: компьютерный эксперт, которого порекомендовали Фогарти и Фелпс, оказался парнем Милли. С которым, как она настойчиво утверждала, у нее ничего не было.
– Хью Эмерсон. – Он тоже улыбался и, пожимая руку, был абсолютно спокоен. Лукас проверил, есть ли обручальное кольцо. Кольца не было, но это ничего не значит. Лично Лукас все еще был убежден, что Хью Эмерсон женат.
Лукас не одобрял внебрачные связи. Зачем вообще жениться, если тебя интересует только одно: как изменить жене? О чем думала Милли, когда увязла в этой истории? Как она могла так сглупить и связаться с чужим мужем?
Тем не менее на него произвела впечатление очевидная сила чувств этих двоих. Не было сомнения, что это не обычная интрижка.
И все же Милли попала в беду. Так или иначе, все закончится...
– Хью! Боже мой, что ты здесь делаешь? – Эстер издала радостный крик и, сметая Лукаса, она бросилась к любовнику Милли, энергично обнимая и целуя его.
Даже Хью Эмерсон, казалось, на мгновение был выведен из равновесия.
– Он займется созданием вебсайта для ресторана, – небрежно объяснил Лукас. – Значит, вы знакомы?
Очевидно, это был риторический вопрос.
– Конечно. Мы с Милли знакомы с Хью, – говоря это, Эстер пожимала ему руку. – Мы хорошие друзья, верно?
Все интереснее и интереснее, подумал Лукас, наблюдая за едва уловимой реакцией темных глаз Хью при упоминании имени Милли. Странно, что Эстер не добавила: «И, конечно, у Хью с Милли бурный роман».
На самом деле было ясно, что Эстер даже не подозревала об этом. Да, видно, Милли решила не доверяться своей лучшей подруге.
Из чего, в свою очередь, можно было сделать предположение, что Эстер была знакома с женой Хью.
Боже, как будто ты попал в эпизод из «Коронэйшн‑стрит».
– А зачем нужен вебсайт? – спросила Эстер, когда Хью с Лукасом сели за компьютер.
– Прежде чем отправляться в ресторан в первый раз, клиенты любят сначала на него посмотреть. – Хью закатал рукава своей белой рубашки и ослабил галстук. Он вставил компакт‑диск в дисковод. – Мы можем дать им всю необходимую информацию, начиная со списка свободных столиков и заканчивая меню на сегодня. Они смогут делать заказы по компьютеру и читать отзывы, оставленные другими клиентами. «Фогарти и Фелпс» увеличили свой товарооборот на четыреста пятьдесят процентов благодаря созданию собственного вебсайта. Ладно, я кратко изложу мои первоначальные идеи. Кстати, не думаю, что стоит устанавливать вебкамеру. – Он бросил быстрый взгляд на Лукаса. – Слишком много мужчин до смерти боятся, что их застанут, когда они обедают с секретаршами. Любой человек с нечистой совестью будет бежать от такого места, как от чумы.
Конечно, он прав. Лукас раньше об этом не думал и решил, что все потому, что, в отличие от Хью Эмерсона, он не был неверным мужем.
Поправка: паршивым негодяем, который лжет и изменяет.
Откинувшись на спинку стула, Лукас спросил:
– Вы женаты?
Лукас услышал, как Эстер шумно вздохнула у них за спиной. Хм, очевидно, больной вопрос.
Темные глаза Хью по‑прежнему не отрываясь смотрели на мерцающий экран компьютера.
– Я? Нет.
Тогда почему вздыхала Эстер? Сокрушенно качая головой, Лукас заявил небрежным тоном:
– Должно быть, я теряю чутье. Я бы поставил деньги на то, что вы женаты.
В этот раз Эстер уже не вздыхала, она издала возмущенный крик:
– Боже, Лукас, иногда ты ведешь себя как идиот! Как можно быть таким бесчувственным? Хью был женат, но его жена умерла, ясно? И последнее, что ему нужно, это чтобы какой‑то болван его допрашивал и задавал глупые вопросы!
Хью повернулся, его позабавило выражение гнева на лице Эстер:
– Все хорошо, правда, – сказал он.
– Нет, не хорошо, это должно быть ужасно, – запротестовала Эстер.
– Послушай, он только спросил, женат ли я. Это разумный вопрос. Он же не знал. И чтобы тебя успокоить, обещаю: я не расплачусь. Именно этого, – продолжал Хью, – обычно опасаются большинство людей, боясь упомянуть невзначай о смерти и мертвых. – Он улыбнулся, как будто что‑то вспомнив. – Кстати, это случилось с Милли при первой нашей встрече. Она довела себя до нервного срыва, а я даже не заметил, что она сказала.
Лукас не был тугодумом. Ему потребовалось меньше секунды после отповеди Эстер, чтобы связать концы с концами. Хью Эмерсон был хозяином потерянного бумажника, который нашла Милли. Теперь все сходилось.
Вернее, почти все.
– Мне очень жаль. Как давно это случилось?
– Десять месяцев назад. – Хью занялся файлами, его рука ловко передвигала мышку, выбирая разные «иконки».
– Такое, наверное, надолго выбивает из колеи, – заметил Лукас. – Не могу представить, как вы с этим справляетесь. – Он сделал паузу. – Если это не грубый вопрос, вы с кем‑нибудь уже встречаетесь?
– Ради всего святого! – взорвалась Эстер, негодуя на его нетактичность. – Это только тебе не представить, как прожить больше недели, никого не трахнув! Лукас, ты кретин, не все одержимы сексом так же, как и ты. Хью был счастлив в браке, ты можешь это понять? Конечно, он ни с кем не встречается!
Лукас слушал возмущенную отповедь Эстер – она действительно была великолепна, когда злилась, – не отрывая взгляда от профиля Хью. Если бы он хоть раз моргнул, он бы все пропустил, но Лукас не моргал.
И мимолетная, предательская искра в глазах Хью сказала Лукасу все, что ему нужно было знать.
– Еще слишком рано, – согласился Хью, а потом указал на экран. – Вот, мы на месте. Ну, что вы думаете о макете?
Целый час они обсуждали все аспекты нового вебсайта. Нэт снова исчез в своей любимой кухне, а Эстер, вовлеченная в подготовительный процесс, уселась на освещенный солнцем стол рядом с окном и занялась составлением списка гостей, которых надо будет позвать на открытие. Около двухсот гостей были приглашены на шампанское с канапе, планировалось максимальное освещение события в прессе.
Когда Хью закрыл компьютер, у Эстер было записано около ста имен.
– Твой бывший босс с радиостанции – не могу вспомнить его имя, – объявила она, постукивая карандашом по листку.
Лукас подмигнул.
– Он, вероятно, сам не вспомнит свое имя – слишком часто нюхает белый порошок. По всем вопросам лучше всего обращаться к его секретарше – в последнее время Глория практически руководит радиостанцией. – Взяв список у Эстер, он быстро добавил еще несколько имен: – Орла Харт, Фогарти и Фелпс. И Хью, конечно.
– Блестящее решение, – отозвался Хью. – Иначе мне пришлось бы саботировать это мероприятие.
– Представители всех местных газет, – продолжал Лукас. – Президент гольф‑клуба и его жирная жена. – Он сделал паузу. – Мои дедушка и бабушка.
Эстер расхохоталась.
– Неужели у тебя есть дедушка с бабушкой? Какие они?
– Замечательные.
– И как они относятся к тому, что у них такой внук? – Эстер с озорством посмотрела на его кожаные брюки. – Уверена, твоя милая бабуля проводит все свое время за вязанием, отчаянно пытаясь одеть тебя в приличную одежду.
– Моя милая бабуля, – заявил Лукас, – может пить с тобой наперегонки, пока ты не упадешь под стол. Еще она катается на лыжах лучше любого из нас, водит машину быстрее любого из нас и пилотирует свой собственный самолет.
Теперь пришла очередь Хью засмеяться.
– Я серьезно. Она крепкий орешек. Они оба неподражаемы, – сказал ему Лукас. – Она еще и пишет маслом вполне профессионально. Мой дед ушел в отставку из Королевского воздушного флота и теперь сам ремонтирует старый «Спитфайр» в ангаре на заднем дворе. Кстати, могу рассказать о них отличную историю, – продолжал он. – Первая жена моего деда погибла во время бомбежки в середине войны. Он был убит горем. Пять месяцев спустя он встретил ослепительную восемнадцатилетнюю Зиллу и безумно в нее влюбился. Он был очень расстроен, сам себе противен и считал, что все будут считать, что он никогда не любил свою жену – неуважение к мертвым и все такое, – поэтому он порвал с Зиллой и продолжал себе летать на «Спитфайрах». Шел сорок четвертый год, и никто не мог знать, что будет с ним завтра. В общем, через несколько недель он вернулся с задания, приехал на вечеринку в «Савой», увидел Зиллу, танцующую с другим офицером, и именно там и тогда понял, что эта девушка создана для него. Плевать, что могут подумать другие люди. Он должен на ней жениться. И через две недели, – закончил Лукас с легкой улыбкой, – он женился.
– И Зилла стала твоей бабушкой? – Эстер была в восторге.
– Она и сейчас моя бабушка. Все произошло пятьдесят шесть лет назад, и это самый счастливый брак, который я знаю. На самом деле, – сухо заметил Лукас, – они виноваты в том, что я все еще хожу холостым. Много лет назад я поклялся, что пока не испытаю к кому‑нибудь такие же чувства, я не женюсь. И вот я, – пожал он плечами, – все еще курсирую среди женского населения в поисках идеальной жены. Да, это тяжелая задача, но кто‑то должен ее выполнить.
Глаза Эстер ярко сверкали:
– Похоже на старое черно‑белое кино – так романтично, что хочется плакать. Лукас, эта история фантастически хороша.
Конечно, подумал Лукас. Было бы еще лучше, если бы это было правдой.
Лукас взглянул на Хью, который прятал зип‑диск в футляр, и заявил:
– Фильмы, от которых хочется плакать, – это для девушек. А по мне так давайте каждый день приличный триллер. Хью, вы ведь еще не видели остальные помещения. Мы будем вашими гидами и проведем экскурсию.
Хью сам не мог поверить, что он собирался это сделать. После визита в ресторан Кемпа вчера вечером у него возникло непреодолимое желание помчаться к дому Милли и открыть ей свои чувства. Просто явиться и все высказать.
Однако его удерживал здравый смысл, который говорил, что сначала надо все обдумать. И очень тщательно. И еще здравый смысл подсказал, что Лукас Кемп не был с ними абсолютно правдив; Эстер могла попасться на удочку, но Хью подозревал, что большая часть трогательной истории, которую им поведали, была чистым вымыслом.
Тем не менее Хью был благодарен Лукасу. Ему самому потребовалось много времени, чтобы прийти к тем же выводам. Приятно было осознавать, что Лукас согласен с ним и одобряет его решение.
Но на этот раз Хью знал, что он должен быть абсолютно уверен в правильности своего поступка. В результате он провел бессонную ночь, вздыхая и ворочаясь, обращаясь к своей совести, снова и снова проигрывая в уме события последних месяцев, планируя, что он скажет Милли, если решится на это. Наконец он преодолел свой страх. Раньше он не хотел снова влюбляться, потому что ему была невыносима перспектива снова потерять любимую. Но прошло какое‑то время, и он понял, что так жить нельзя. Есть доля риска – хотя бы небольшого – во всем. Ты просто должен это принять и жить дальше. Кроме того, ему это уже не мешало, потому что он просто не мог представить себе жизни без Милли...
В шесть часов утра он наконец уснул. В итоге он проспал до четырех часов дня – в этом преимущество работы на себя, но разочарование для клиентов, которые ждут его с выполненной работой, за которую они уже заплатили.
К половине шестого Хью решился. Бесповоротно. Это было единственно правильное решение.
Обратного пути не было. Лукас был прав: что случилось, то случилось. Нельзя рисковать, упуская нечто столь для тебя важное. Если даже мысль о будущем поступке – и о возможном отказе – была ужаснее всего, что он мог представить.
В половине седьмого он был на месте, то есть заворачивал на улицу, где жила Милли. И тормозил около ее дома.
Хью выключил мотор и осмотрел свои трясущиеся руки. Это было действительно страшнее последнего экзамена. Страшнее приготовлений к прыжку на «тарзанке» с башни. Страшнее, чем... да чего угодно.
Чувствуя слабость, он взглянул на свое отражение в зеркале заднего вида. Боже, ну прямо как девчонка! Ладно, еще один повод помедлить. Вроде тех моментов, которые можно оправдать тем, что ты проверяешь, не застрял ли у тебя шпинат между передними зубами.
Хорошо. Волосы – как обычно.
Лицо – на месте.
Зубы – шпината нет. Что неудивительно, потому что он никогда не ел эту гадость. Лосьон после бритья – да. Не многовато ли? Будем надеется, что нет. Глубокий вдох. Еще один глубокий вдох.
Он так настраивал себя, а Милли вообще могло не оказаться дома.
Но она была дома, он это знал. На другой стороне улицы была припаркована ее светло‑зеленая «мини» с почти истекшим сроком годности и с веселенькой розовой шляпой от солнца, брошенной на заднее сиденье.
Ладно. Ты будешь сидеть здесь весь вечер, как последний кретин, или все же сделаешь то, что задумал?
Хью открыл дверцу машины и шагнул на пыльную мостовую.
Помнишь, как в прошлый раз ты был здесь, стоял около этой двери, больше всего на свете хотел поцеловать Милли и говорил себе, что этого делать нельзя?
Вот, теперь он знал, что делать.
Он поднял руку и позвонил в дверь.
Через несколько мгновений дверь распахнулась.
Милли была в своем костюме гориллы; должно быть, она собиралась на работу. Хью понял, что даже рад этому; он обращался со своей речью к девушке в костюме гориллы, что, конечно, было нетрадиционно, но он не мог видеть выражение ее лица, и это облегчало задачу.
Не делало совсем легкой. Но облегчало. Немного.
– Ладно, дай мне сказать. – Хью поднял руки, потому что Милли изобразила небольшой танец, а он не хотел, чтобы его сбивали с мысли.
Она послушно остановилась и вопросительно склонила голову на бок. Вот так.
– Так вот. Дело в том, что я был полным идиотом. Я запаниковал в ту ночь, когда мы... ну, ты знаешь. Я испугался, потому что понял, что к тебе чувствую, а это не должно было случиться. Я знал, что не могу позволить, чтобы это случилось. Я так плохо обошелся с тобой, но я не хотел... черт, ты не поверишь, сколько раз я это репетировал, а получается все не так. – Хью потряс головой, пот стал стекать по его шее. – Слушай, я только хочу извиниться за все и... Я тебя люблю. То есть я действительно тебя люблю. Если ты думаешь, что сможешь меня простить за все, что ты пережила из‑за меня, мы попробуем начать заново. На этот раз все сделаем правильно. – Черт, это было непросто. Отбросив со лба волосы, он закончил: – А если ты не можешь меня простить, пожалуйста, не смущайся и захлопни передо мной дверь.