Как было показано в первой главе книги, мы предложили различать пять типов знаковых систем: естественные, образные, языковые, системы записи и математические формализованные коды. Под каждый тип подпадает огромное множестно конкретных знаковых систем. Например, в группу языковых систем входят все живые и мертвые естественные языки (коих, согласно последним подсчетам ЮНЕСКО, насчитывается порядка десяти тысяч); все искусственные языки типа эсперанто (их разработано несколько сотен); все жестовые языки глухих, немых и глухонемых; наконец, необычные языки типа барабанных, свистовых и пр. Все они являются разновидностями систем языкового типа, потому что в их основе лежит один и тот же базисный знак: слово. Я подробно рассматривал этот вопрос в своей предыдущей книге, и нет необходимости возвращаться к нему в деталях. Важно подчеркнуть лишь методологический принцип: мы распределяем колоссальное множество знаковых систем по типам, чтобы рассматривать их особенности в обозримом числе вариантов. Точно так же и во всех остальных типах систем: их конкретные проявления обобщаются до типовых характеристик, которые и будут предметом дальнейшего анализа.
Принцип разделения типов систем - степень (заряд) абстрактости базисных знаков. Он, однако, требует подробного разъяснения. Я исхожу из того, что базисные знаки обладают разным зарядом абстрактности, позволяющим им создавать все более и более абстрактные знаковые системы. Тут появляются два понятия: заряд абстрактности базисного знака и степень абстрактности самой системы.
Уже отмечалось, что заряд абстрактности знаков напрямую зависит от его отдаленности/близости к своему денотату. Так, естественный знак представляет собой часть реального предмета или явления, и он совсем близок к своему денотату (является его частью). Образ схож со своим денотатом потому, что отражает его по принципу изоморфизма, т.е. в той или иной степени похожести. Он дальше отстоит от денотата, чем естественный знак, но все же достаточно близок к нему, и значительно ближе, чем слово (следующий базисный знак), которое всегда в той или иной степени конвенционально (чаще на все 100%). Следующим базисным знаком выступает иероглиф, который служит для записи систем. Он является знаком, еще дальше отстоящим от первично закодированного денотата, будучи как бы знаком знака. Наконец, математические символы и вовсе в большинстве случаев не имеют денотатов в реальном мире, каждый раз получая статус таковых ad hoc.
По мере отдаления от внесистемного денотата знак получает все больший заряд абстрактности. Это позволяет создавать на его основе системы все более и более абстрактного свойства, что, в свою очередь, дает им возможность справляться с задачами все более абстрактного характера. Сегодня мы являемся свидетелями активного создания знаковых систем самого абстрактного уровня. Многие практические задачи, которые ранее совсем не поддавались решению или решались примитивным образом, как бы получают новое рождение. Рассмотрим пример, хорошо известный из истории науки. Майкл Фарадей экспериментальным путем обнаружил многие свойства электромагнитных систем (его работа полностью укладывается в рамки физики, науки, изучающей данный срез онтологии своими специфическими методами). Кроме того, он сформулировал законы, регулирующие поведение таких систем, но сделал это, пользуясь обычным языком. Лишь после того, как Джемс Максвелл перевел его законы на математический уровень и оформил их в виде формул, они вошли в общепринятый корпус знаний и стали предметом научного обсуждения. Иными словами, только соответствующее семиотическое оформление дало им возможность войти в научный обиход.
Базисный знак задает направление и свойства соответствующей знаковой системе. Он как бы определяет все дальнейшие ее характеристики. Будучи знaком определенной степени абстрактности, он отвечает и за другие ее свойства. С ним связаны морфологические и синтаксические особенности системы и, самое главное, ее логический (в частности дедуктивный) потенциал.
Посмотрим, как эволюционируют морфологические и синтаксические признаки систем разных типов. В естественных системах, где базисный знак обладает минимальной абстрагирующей силой, его морфо-синтаксические приложения минимальны. Знак остается самим собой на все время работы с ним. Как отмечалось выше, изменяется содержание знака по мере нашего знакомства с ним, с его характеристиками и сопровождающими данный знак явлениями. Знак становится всё более понятным и насыщенным по содержанию. По форме же знак остаётся прежним.
В следующем классе систем, в образных системах, морфо-синтаксические возможности значительно расширяются по количеству и свойствам. Например, па в танце, представляющее собой знак некоей танцевальной образной системы, может выступать в самых разнообразных вариантах в зависимости от предыдущего и последующего элемента танца, характера и жанра его постановки, намерений исполнителя и т.д. То же касается и отдельного звука в музыкальном произведении, и отдельного элемента рисунка, и многих других элементов образных систем.
Возьмем более формализованную образную схему: систему дорожных знаков. Каждый знак в ней может подаваться в десятках, если не в сотнях разных конкретных воплощений. А их синтаксические характеристики уже четко отделены от морфологических и выражены в специально приспособленных для этого элементах знаков. Выше я отмечал это обстоятельство: геометрическая форма дорожных знаков и их цветовая окантовка принимают на себя функцию отражать синтаксическую классификацию знаков по группам со специфическим внесистемным содержанием в каждой. Знаки с красной окантовкой должны привлечь особое внимание водителей. Знаки прямоугольной формы с использованием словесной информации что-то ему сообщают, и т.д. Все это специально изучается и сдается на экзаменах по теории вождения.
Морфологические и синтаксические возможности языковых систем уже настолько разнообразны и значимы, что выделяются в особые разделы грамматики: морфологию и синтаксис. Они в течение многих лет изучаются пользователями языковой системы и являются столь же важными ее компонентами, сколь и сами базисные знаки (слова разных категорий). В системах записи эти элементы выражаются в тех частях иероглифа, которые особым образом меняют его конфигурацию. Существует огромное количество вариантов значков, подающих каждый иероглиф иначе в зависимости от намерений записывающего. Для географических карт придумываются особые способы записи рек, гор, низменностей, поселений, полезных ископаемых, климатических зон и пр. Все значки при этом объясняются в легенде, приложенной к карте. Для химических и физических формул предлагаются записи основных элементов каждый раз в соответствующем морфо-синтаксическом оформлении (коэффициенты, степени, значки арифметических действий, скобки и пр.).
В чисто математических системах значки морфо-синтаксических отношений явно преобладают и в количественном, и в весовом отношении над знаками, которые подвергаются трансформациям. Последних обычно совсем немного - в геометрии их несколько десятков, в алгебре речь идет обычно о нескольких буквах, - зато способов их обработки существует огромное множество, и каждый способ выражается своей системой знаков. Даже в арифметике речь идёт о циклической системе с десятью цифрами в каждом разряде натуральных чисел, а правил работы с этими базисными значками - очень и очень много (вспомним все действия, которые мы можем совершать с этим цифровым рядом, и используемые в них значки).
· Condillac. CEuvres philosophiques de Condillac. Paris, 1947-1951. V. 1. P. 363-364.
** Ветров А. А. Семиотика и ее основные проблемы. Москва: Главполитиздат, 1968.
*** Bertalanffy, von Ludvig. General System Theory. New YorkGeorge: Braziller, 1968.
Но самое важное свойство систем заложено не только и не столько в ее морфо-синтаксических проявлениях (они являются лишь выражением этого главного), а в ее логических возможностях. Именно в логическом потенциале той или иной системы реализуется ее абстрагирующий характер, и логическому анализу систем мы посвящаем следущие страницы.