– Зато никто еще не уходил от меня разочарованным, – продолжила политику обольщения Глафирена.
– Все! Хватит! – Статный голубоглазый вампир с зачесанными назад волосами цвета воронова крыла, доселе не принимавший участия в разговоре, хлопнул по столешнице ладонью так, что блюдо подпрыгнуло.
К чему именно относился столь категоричный приказ, к тайному просмотру чужих взаимоотношений или же к неуместной пикировке рядом сидящих, никто сразу не понял, но беспрекословно послушались все. Сладкая парочка, даже не подозревающая, что за ней следят, исчезла с импровизированного экрана, а Листей с Глафиреной притихли, словно нашкодившие котята.
– Исход встречи мы узнали, остальное не наше дело, – продолжил клыкастый красавец и повернулся к потупившейся блондинке. – А теперь, Глафирена, оставь нас, здесь будет исключительно мужской разговор.
– Вот так всегда, – притворно вздохнула вампирша и, обмакнув в загустевшую кровь палец, поднесла его к носу, понюхала. – Аппетитно пахнет. – Она плотоядно облизнулась. – Где вы прячете такой вкусный проводник, миррен Стирх? Хотя не надо, не говорите, я сама найду, так даже интересней.
С этими словами клыкастая дама грациозно встала из‑за стола и отправилась на охоту. Мужчины остались одни.
– Что скажешь, Карилен? Ведь Стефианир – твой кровный племянник. – Стирх Байр, истинный вампир рода Плиссу, тринадцатая династия Лотха, глава клана Мейлих, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Не знаю, – пожал плечами Карилен. – Пока не знаю. Эта дурацкая клятва… И кто мальчишку за язык тянул? Ведь сегодня даже поговорить с ним некогда было, провозился с этой иномирной алакантой…
|
|
– Она не алаканта, как мы все наивно предполагали, – подал голос целитель.
– Я так и думал, что девчонка открыла Врата случайно. – Стирх медленно кивнул. – Судя по имеющейся у нас информации, их мир населен только людьми, да и то с очень низкими как магическим, так и жизненным уровнями, которые заменяются искусственными энергиями электроники, замыкающими каждого из живущих на Земле на самом себе. Вампирам там точно нет места. Не понимаю, почему Стадия пошла по этому Пути, не могла алаканта, пусть и неопытная, не почувствовать опасности.
– Если только ее туда специально не толкнули, как и всех остальных пропавших. Стефианир говорил, что кто‑то планомерно поставлял вампиров для опытов этому ученому. – Истинный вампир клана Зварру побарабанил пальцами по столешнице.
– Говорить‑то говорил. Знать бы еще кто. Веерхи нас сами с потрохами сожрут за то, что не выдали им чужаков, на которых они имеют гораздо больше прав, чем все кланы вместе взятые. Я бы и сам с удовольствием до дна выпил этого гнусного очкарика, но после Лика Справедливых это становится опасным.
– Согласен.
– Ситуация довольно паршивая, Карилен. Мы слишком расслабились из‑за многовековой спокойной жизни. Боюсь, назревают большие неприятности. Веерхи – довольно многочисленный и сильный клан, и, что хуже всего, агрессивный и злопамятный, им ничего не стоит попытаться забрать у нас силой законную добычу. Глупо ввязываться в войну из‑за каких‑то людишек, пусть и наделенных некоторыми особенностями. Кстати, какими, Листей? Вижу, тебе есть что сказать нам по этому поводу. Что Светлана не алаканта, мы уже слышали.
|
|
– Лучше бы она была истинной алакантой, пусть и из враждебного мира, – угрюмо отозвался целитель и перевел взгляд на почти догоревшую свечу, обдумывая, как бы поделикатней преподнести неприятную новость, но быстро собрался с мыслями и выдал: – Она – Вершитель.
Тишина, повисшая в кабинете после этих слов, стала почти осязаемой.
– Откуда тебе это известно? – настороженно осведомился Стирх, не торопясь доверять непроверенной информации.
– При прямом контакте она легко, словно играючи, пробила мою защиту, – неохотно поделился Листей своим полным провалом перед иномирной человечкой. – И не просто пробила, зараза такая. Она за несколько мгновений умудрилась стать частью меня и… безошибочно определила истинную майю.
– Вот даже как? – невесело усмехнулся глава клана Мейлих. – В таком случае у нас действительно назревают большие… если не неприятности, то перемены точно.
Карилен поднялся и медленно прошелся по кабинету, обдумывая ситуацию в свете новой информации. Истинная майя, а проще говоря, личный, строго индивидуальный запах души каждого живого существа, вещь, по сути, сакральная, магическая и очень‑очень уязвимая. С помощью знания майи можно не только легко найти вампира, где бы он ни находился, но и полностью подчинить его своей воле, направить его силу, выносливость и, что греха таить, кровожадность на путь мирового разрушения. Испокон веков истинные скрывали свои слабые места (а собственный уникальный запах – особенно) под надежной защитой энергетических щитов. И не только от жалких людишек, но и друг от друга.
|
|
Вампиры практически неуязвимы, они с мягкой улыбкой могут терпеть невыносимую боль, смертельные для людей раны заживают на них почти мгновенно, сомнения и разочарования почти никогда не мучают, страх не ведом, смерть не страшит. Лишь вероятность попасть в капкан чужого влияния заставляет вампиров дрожать от ярости. Малейшая попытка пробиться к майе (а это практически невозможно – за многотысячную историю вампиры научились мастерски защищать свою индивидуальность) карается незамедлительно и жестоко. Сейчас никто и не дерзнет покуситься на святая святых, но на заре становления кланов были инциденты, когда особо ушлые вампиры умудрились найти способы воздействия на тонкую структуру майи и практически поработили половину своих же соплеменников. Стремление к господству – черта исключительно социальная и присуща любому обществу, число индивидуумов в котором больше одного. Одиночки не стремятся к лидерству. Так происходит и в мире животных, и в мире людей, и в мире вампиров. Чем выше уровень сознания общества, тем более жестока и разрушительна борьба за власть. И не у всех хватает гордости и благородства, чтобы вести честную войну.
А тут какая‑то человеческая девчонка, пусть и с примесью вампирской крови, способна снять энергетическую броню вампира и добраться до сердцевины с той же легкостью, с какой чистят созревший фрукт. И в то, что Вершители изначально существовали для соединения двух предназначенных друг другу душ, двух избранных, уже давно никто не верит…
– Мне кажется, она не осознает всю серьезность своих способностей. – Карилен решил поделиться умозаключениями.
– И тем не менее она представляет угрозу, – жестко припечатал Стирх. Голубые глаза холодно блеснули в полумраке.
– Давай не будем принимать поспешных решений. – Истинный вампир клана Зварру вернулся на свое место за столом. – Лик Справедливых оставил ее в живых, а мой племянник связан с ней гораздо большим, чем простое влечение. – Многозначительный жест в сторону блюда с уже окончательно свернувшейся кровью. – Если мы банально избавимся от этой иномирной парочки, то не будет ли это грозить нам еще большими проблемами? Сознательно устранить Вершителя…
– Да, Лик Справедливых своим немотивированным милосердием поставил нас в очень двусмысленное положение, – не мог не согласиться глава Мейлихов. – Три клана из девяти уже подставлены под удар. Но ты прав. Придется пока занять выжидательную позицию.
– Но миррен Стирх… – начал было возмущенную тираду целитель, но был остановлен коротким взмахом руки.
– Я знаю, что ты не убил шейлари на месте исключительно из‑за данной много веков назад клятве, без которой никогда не стал бы тем, кто ты есть сейчас. – Голубые глаза правителя смотрели твердо и равнодушно, просто констатируя факт. – Но есть ситуации, когда поспешность – это верный способ свернуть себе шею. Тем более, я уверен, найдутся и без нас охотники за иномирными головами. Пока же, Карилен, я официально возьму этих двоих под прикрытие своего клана. Раз уж именно твой племянник умудрился так крепко вляпаться, беспристрастность может отказать тебе в любой момент. Но я обещаю, что поставлю тебя в известность прежде, чем предприму какие‑либо кардинальные действия. Если, конечно, это не будет угрожать благополучию моего клана.
– На большее я и не рассчитываю, – спокойно отозвался предельно серьезный сейчас Карилен, хотя душой покривил. На большее он все же рассчитывал, но спорить не стал. Выдвини он свой клан на официальное прикрытие чужаков, его тут же обвинили бы в желании защитить кровного родственника от возможных нападок со стороны пострадавших сторон, а это уже слабость, недостойная его высокого статуса.
Но не столько осуждение высшей вампирской общественности беспокоило Карилена, сколько тайна рождения племянника, тщательно и надежно оберегаемая ото всех, даже от самого Стефианира. Лишь незадолго до исчезновения неугомонного мальчишки, упрямо ушедшего в другой мир на поиски пропавшей невесты (естественно, без спроса), дядя рассказал ему правду. Точнее, назвал настоящее имя его отца, о котором парень ничего не знал.
Вот только умолчал о том, как Мирейна, родная сестра Карилена, едва произведя на свет своего первенца, вдруг начала сходить с ума. Как она бесновалась и рвалась схватить ребенка, чтобы… выпить его до дна. Как в бешенстве глубоко царапала себе лицо и крушила мебель в попытках добраться до вожделенного новорожденного лакомства. А ведь младенцы, даже человеческие, для вампиров табу! Не рассказал Карилен и о том, как все мамки‑няньки вместе с целителями в ужасе разбежались от агрессивно настроенной мамаши, начавшей бросаться на все, что движется, не разбирая, где свои, где чужие, а бедный брат, вынужденный в одиночку бороться с вконец обезумевшей фурией, сам чуть не погиб от ее клыков.
Мирейне нужен был ребенок, которого она родила и которым собиралась утолить свой неадекватный голод. Лишь растеряв все силы, отчасти из‑за потери крови, отчасти из‑за безумия, она рухнула на обломки некогда роскошной детской кроватки и больше не встала. Последний вздох несчастный донес до ничего не понимающего Карилена имя, которое расставило все на свои места. И стало настоящим проклятием клана Зварру.
– Надеюсь, все понимают, что информация о возможном Вершителе должна остаться строго между нами? – Вопрос глава клана Мейлих задал больше для проформы, сам знал, что понимают.
– Тогда не мешало бы раздобыть как можно больше информации о мире этих людишек, – внес конструктивное предложение мрачный целитель.
– Отлично. Вот ты этим и займешься, – расплылся в предвкушающей улыбке Стирх. Листей обреченно закатил глаза. Общаться с чужаками, особенно с одной дотошной особой, ему было неприятно. Но правитель решил добить его окончательно: – Можешь взять себе в помощь Глафирену.
– А если…
– Все! Это не обсуждается!
Карилен едва сдержал улыбку. Умеет этот холодный расчетливый красавец ставить своих подданных в неловкое положение.
Я лежала, расслабленно откинувшись на подушки, и сквозь опущенные ресницы наблюдала за маленькими язычками пламени в догорающем камине. Думать было лень. Наверное, в мозгу включились какие‑то защитные механизмы, потому все то, что довелось сегодня пережить мне, не могло пройти бесследно для организма. А если я еще начну анализировать…
Легкое движение рядом заставило меня повернуть голову. Стефианир, приподнявшись на локте, задумчиво выискивал что‑то на моем лице. Признаки разума, не иначе. Своего или моего – вопрос второстепенный, потому что произошедшее сегодня между нами, кроме как помешательством, назвать больше никак нельзя. Он – вампир, а я… даже сама теперь не знаю, кто. Вот только неожиданно вспыхнувшая страсть, сила безудержного желания и вышедшие из‑под контроля эмоции, кинув нас в объятия друг друга, стерли разделяющую грань двух таких разных миров. В душе царило спокойствие и умиротворение, а то, что рядом со мной в постели именно этот мужчина, казалось… правильным.
Стеф лениво провел пальцами по моему подбородку и вдруг, резко склонившись к шее, прикусил кожу. Не до крови, правда, но вполне ощутимо. Я не стала дергаться, лишь повернула голову, чтобы ему, в случае чего, было удобнее наслаждаться трапезой.
– Ты настолько доверяешь мне? – полюбопытствовал клыкастый соблазнитель и, медленно отстранившись, заглянул мне в глаза. Кусать пока не стал, и на том спасибо.
– Нет, – с предельной честностью ответила я. – Просто устала бояться. И если уж мне суждено познать все прелести вашей хваленой кровожадности, я предпочитаю именно твои клыки в качестве орудия возмездия.
– Мне кажется, я уже говорил тебе, что, пока я жив, тебе ничто не угрожает.
– Да? – Я скептически изогнула бровь. – Только о том, что ты жив, мне до сегодняшнего дня не было известно.
– Не поверишь, мне до сегодняшнего дня тоже не было это известно.
Оказывается, все то время, что я искренне оплакивала благородно почившего на пороге отчего дома упыря, Стефианир просто‑напросто находился в полной отключке. Переход вкупе с начавшимся еще на Земле безумием забрал у него часть жизненной энергии, которая неизбежно привела бы к смерти, если бы не магия родного мира и искусство умелых целителей. Лишь сегодня утром клыкастый путешественник полностью пришел в себя. Как оказалось, своевременно. Краткий экскурс в историю, прошедшую мимо сознания блудного сына, заставил еще не окрепшего вампира действовать быстро и решительно. На Лик Справедливых он успел вовремя.
– Кстати, что означает твоя странная клятва?
Зачем она была нужна, я спрашивать не стала, и так понятно. А вот какую бяку она под собой подразумевает, знать не мешало бы. Тем более что она касается нас обоих.
– Об этом мы поговорим позже. – Мужская рука скользнула по моему обнаженному телу сверху вниз, бессовестно отвлекая от темы разговора. – А сейчас мне нужно уйти.
– Иди, – спокойно кивнула я, как ни странно, не испытывая даже намека на разочарование. Надо так надо, все равно никуда не денется из своего мира‑то. – Но от моего вопроса ты не отвертишься, дорогой, – вместо напутствия промурлыкала я ему в спину.
Меня одарили самой очаровательной клыкастой улыбкой в мире, послали воздушный поцелуй и оставили одну.
Я свернулась калачиком и закрыла глаза. Сон мягким защитным покрывалом тут же окутал уставшее за такой длинный и противоречивый день сознание. Последнее, о чем я успела подумать, что надо бы утром споить моим рыбешкам пару бутылочек хорошего винца за прекрасное воскрешение одного вредного вампира. Пусть чешуйчатые тоже порадуются. Они так искренне и трепетно поддерживали меня в дни моего отчаянного и горького одиночества, что вполне заслужили даже не двойную, а тройную дозу своего любимого напитка.
Часть вторая
У вампиров свои причуды
Сначала пошлют далеко и надолго, а потом сами же переживают – дошел, не дошел…
Неизвестный автор
Никогда не умела определять время по звездам. А по растянутым однотонным серым покрывалом облакам – тем более. Где‑то там, наверху, за однообразной пеленой, по логике вещей, должно быть какое‑то дневное светило, но в эти края оно явно не ходок. То ли особенности местного климата, то ли вампиры чего намудрили, но факт остается фактом: пасмурная погода здесь – вещь, по сути, постоянная. Поэтому ничего удивительного, что я в очередной раз не смогла сориентироваться во времени, когда открыла глаза. Светло – значит, день.
Настроение было прекрасным хотя бы уже потому, что это пресловутое завтра для меня все‑таки наступило. И вроде даже не сулило пока ничего плохого. О более отдаленном будущем думать не хотелось совершенно. В том, что клыкастые аборигены не дадут мне спокойной жизни, и так понятно, что‑то их во мне сильно притягивает и настораживает, и это не мои красивые глаза. А если учесть, что вампиры – народ продуманный, долгоживущий, а посему дальновидный, то просто так они с какой‑то иномирной девицей церемониться точно не будут. Уже давно бы сожрали с потрохами. Отсюда вывод – опять решают судьбу моего многострадального организма. Отправили бы уже назад, и дело с концом, самое лучшее наказание. Кое‑кого там неминуемо ждут колоссальные разборки с правоохранительными органами, а кое‑кого вообще неизвестно что. Но не будем о грустном.
Отогнав от себя пасмурные мысли, я бодро вскочила с кровати и направилась к изрядно опустевшему бару. М‑да, неплохо рыбки мои бухают, скоро придется просить Карилена пополнить стратегические запасы «корма».
Водоплавающие питомцы, едва завидев меня в оконном проеме, радостно ринулись навстречу. Я невольно отшатнулась, но быстро взяла себя в руки. Никак не могу привыкнуть к столь бурному проявлению рыбьих чувств и каждый раз успокаиваю себя тем, что им не столько я нужна, сколько алкогольное лакомство.
Подношение, как и всегда, было принято на ура. Монстрики заглотили коллекционное вино в мгновение ока и принялись хвостами вспенивать поверхность озера, выпрашивая добавки. Ну не нахалы? Еще неизвестно, чем мне обернется такое вопиющее расточительство, когда хозяева узнают, куда делось немереное количество элитного алкоголя.
– Больше не дам! Хватит с вас! – строго потрясла я над попрошайками двумя пустыми бутылками, но меня уже не слушали.
Рыбки, мгновенно растеряв все свое дружелюбие, ринулись куда‑то к стене под моим окном.
Мамочки! Неужели их так разозлил мой отказ, что они готовы наплевать на все законы мироздания и вскарабкаться по отвесной поверхности, дабы покарать жадную обидчицу? А что? И месть, и закуска, и душу отвести.
Я перевесилась через подоконник, чтобы удостовериться в самых мрачных своих предположениях, но увиденное ввергло меня в еще большее потрясение. Утро стремительно переставало быть томным.
По внешней стене замка, где‑то между первым и вторым этажами, в мою сторону карабкался Стефианир собственной персоной. И все бы ничего, в том, что вампиры каким‑то неимоверным образом способны легко перемещаться по вертикальным поверхностям, я уже имела честь убедиться, если бы в клыках у этого ненормального не болтался фиолетово‑черный гербарий какой‑то непонятной растительности, подозрительно смахивающий на букет ромашек. Интересно, недавно воскресший вампир вдруг решил поухаживать за мной таким экстравагантным образом или просто приправу особую к основному блюду в моем лице где‑то раздобыл?
Водоплавающие церберы с профессиональным фанатизмом пытались допрыгнуть до наглого лазутчика, и, наверное, у них это прекрасно получилось бы, не прими они на грудь парой минут раньше. Все‑таки спиртсодержащие напитки сильно влияют на точность движений и мешают правильно оценить расстояние до намеченной цели. Рыбки, страшно щелкая зубами, постоянно промахивались, хотя часто подпрыгивали намного выше вжавшегося в стену Стефа.
Особо точных вампир лупил по морде злополучным букетом, от которого очень быстро осталось одно название, но водоплавающим церберам это не приносило никакого вреда. Напротив, жертвы алкогольной зависимости сильно злились, что меткости им не прибавляло. Максимум, чего они пока смогли добиться, – заметно укоротить плащ клыкастого нарушителя и не дать ему возможности сдвинуться с места, но кто знает, насколько долго продлится такое везение. Положение становилось критическим, и его надо было срочно спасать. Желательно вместе с вампиром.
– Стеф, держись! Я сейчас!
На ум не пришло ничего более конструктивного, чем метнуться к заветному бару за очередной парой коллекционных бутылок, которые, как на зло, не желали быстро открываться. Пробку вообще пришлось выковыривать зубами, я даже губу умудрилась прикусить в спешке, но сразу не заметила этого.
– Ути‑ути‑ути! Гули‑гули‑гули! – Вино щедрой рекой полилось в озеро. – Оставьте в покое дядю, он невкусный. Ему больше тысячи лет, а мясо такого возраста просто не может быть свежим и сочным по определению.
Но рыбки отвлекаться от своих прямых обязанностей почему‑то не пожелали. Вот заразы!
Я высунулась из окна подальше и прицельно метнула первую бутылку в особо активную тварь. Снаряд из фигурного (не иначе ручной работы) стекла пролетел в сантиметре от виска бедного вампира и, стукнувшись о каменную кладку, разлетелся на мелкие осколки.
– Ты уверена, что спасаешь меня, а не пытаешься накормить их мною? – выплюнув наконец остатки траурного веника, подал голос Стефианир.
– Извини, я не снайпер, – ответила я на многозначительный багровый взгляд снизу и, не раздумывая, метнула вторую бутылку.
Вампир в ужасе зажмурился и еще сильнее вжался в массивные серые камни. Напрасно. С точностью попадания у меня, как и у моих спаиваемых подопечных, большие проблемы, в этот раз я вообще ни в кого не попала. Мазила! Придется снова бежать за боеприпасами, а еще лучше – за подкреплением.
И тут краем глаза я уловила некое движение за спиной. Неужели мысли в этом мире настолько материальны, что стоит лишь подумать…
Обрадоваться, равно как и обернуться, я не успела. Сильным неожиданным толчком меня просто смело с подоконника, и ледяная вода плотоядно сомкнулась над головой. Четыре огромные безмолвные тени в мгновение ока оказались рядом…
– Какие еще сюрпризы хранит наша странная чужачка? – вальяжно расхаживая по моей комнате, поинтересовался высокий черноволосый вампир ни к кому, собственно, не обращаясь.
Мне его представили как миррена Стирха, главу клана Мейлих и владыку земель, где мы так удачно выпали из межмировых Врат. Значит, это с его легкой руки нас с Вадимом не четвертовали сразу по прибытии. Что ж… Хоть что‑то человеческое в этом вампире достойно уважения. Странно, что он раньше не удосужился познакомиться со мной поближе. Врага ведь надо знать в лицо, а тут такое пренебрежение собственной безопасностью и безопасностью своего клана.
Стирх был красив той самой дикой и опасной красотой, которая одновременно притягивает и пугает. Глаза цвета небесной лазури, черные как смоль волосы, собранные в небрежный хвост, изумительно правильные черты лица, чувственные губы, которые не портили даже выпирающие клыки, умопомрачительная фигура. Кровопийское обаяние било в нем через край, но любоваться таким эталоном красоты лучше со стороны, и желательно через пуленепробиваемое стекло, дабы не возникало соблазнов пощупать, себе на погибель. Именно таким, наверное, и должен быть настоящий правитель – уверенным, сильным, красивым, умным и опасным.
Наверное, в другое время и в другом месте мне жутко польстило бы внимание этого неземного красавчика, но сейчас я была несколько не в том состоянии, чтобы наслаждаться столь изысканным обществом. Ледяная вода озера сделала свое подлое дело – настолько проморозила меня до мозга костей, что мысль о сожжении на костре не казалась такой уж страшной. Хоть согреюсь. Три теплых одеяла, в которые меня заботливо укутал Стефианир, уже безнадежно промокли и выполнять свои прямые обязанности по согреванию промороженной меня не спешили.
– Сначала ваше незаконное проникновение в наш мир, потом Лик Справедливых ушел, не сумев закончить ритуал, затем твоя странная особенность (но это пока не важно), теперь черсы… – Красавчик остановился напротив меня и с любопытством смерил долгим изучающим взглядом. – Как тебе удалось подчинить их?
Я неуклюже пошевелилась в своем коконе, пытаясь изобразить недоуменное пожатие плечами. Не понимаю, о чем он.
– Рыбки, – пришел мне на помощь Стеф, кивая на окно. – Черсы – неподкупные охранники, полностью преданные лишь одному хозяину, с которым связаны магией крови, и со стороны озера никто не может подобраться к замку живым, даже вампир. В воде, где есть черсы, любое живое существо обречено. – При этих словах его заметно передернуло, но, надо отдать ему должное, держался мой любимый вампир молодцом. На его глазах даму, к которой он карабкался на свидание, чуть не схарчили заживо, а хладнокровие не торопилось его покидать.
– Из‑з‑звините, ч‑ч‑что в оч‑ч‑черед‑д‑дной р‑р‑раз выж‑ж‑жила, воп‑п‑преки ваш‑ш‑шим ож‑ж‑жид‑д‑даниям. – Зубы непроизвольно выбивали дробь, и я не могла ничего с собой поделать, меня вообще всю трясло. Защитная реакция организма – штука, разуму (да и безумию тоже) неподвластная, она вообще сама по себе.
– Зачем ты прыгнула в воду? – продолжил допрос глава клана Мейлих.
– Я н‑н‑не п‑п‑прыг‑г‑гала, м‑м‑меня с‑с‑столк‑к‑кнули.
– А она и не прыгала, ее столкнули, – снова пришел мне на помощь Стефианир.
– Кто?
Такое короткое слово, но какой смысл вложила в него интонация, с которой оно было произнесено. Если уж мне, как пострадавшей стороне, стало стыдно, что я выжила, то уж что говорить о виновниках. Наверное, уже должны в экстренном порядке намыливать веревку или, на худой конец, копаться в аптечке в поисках сильнодействующего яда. Может, конечно, у вампиров какие‑то особые способы сведения счетов с жизнью, но мне об этом пока неизвестно.
– Н‑н‑не з‑з‑знаю, я ег‑г‑го н‑н‑не вид‑д‑дела, – с трудом проклацала я.
– Рассказывай!
Я, продолжая выбивать дробь зубами, вкратце поведала о том, как с первого дня начала спаивать водоплавающую четверку, просто так, от скуки, как рыбки радовались моим подачкам и постоянно требовали добавки, как несколько минут назад случайно увидела карабкающегося по стене Стефианира, как пыталась его спасти и, собственно, как меня подло вытолкнули из окна. Я и сама была безмерно удивлена, когда поняла, что эти самые черсы не собираются мной закусывать, а бережно, словно хрустальную вазу, пытаются поддерживать на плаву и не дать утонуть. Висящий на стене Стеф сначала был в ужасе от осознания моей неминуемой гибели, потом в ступоре от того, что я жива и относительно невредима, и под конец – в отчаянии, потому что рыбки ни в какую не желали выпускать меня из озера. Кажется, им очень понравилась живая игрушка. Пришлось моему вампиренышу срочно звать на помощь самого главу клана Мейлих, которому, как законному владельцу, черсы не без сожаления, но передали мое уже основательно окочурившееся тельце с плавников на руки.
Пока я рассказывала, к нам присоединились Карилен, Глафирена и Листей. Последний молча и с присущей только ему угрюмой миной сунул мне в руки пиалу с каким‑то сомнительным содержимым. Горячую! Даже если там яд, я уже готова его расцеловать за догадливость. Если истинные вампиры очень быстро восстанавливаются после любых температурных перепадов, то мой организм сейчас вообще не имеет видовой принадлежности, но методов лечения требует вполне человеческих. Так, прихлебывая обжигающий терпкий напиток неопределенного цвета, я и закончила свое повествование о несостоявшемся покушении. Мне стало легче. Согрелась еще не до конца, но трясти перестало. Клыкастые слушатели в полной тишине переваривали полученную от меня информацию.
– Что ты думаешь об этом, Стирх? – первым нарушил тяжелое молчание Карилен.
– Ты действительно необычная, чужачка, – отойдя к окну и глядя на водную гладь, высказал свое мнение голубоглазый аполлон. – Черсы – своеобразные существа, и подчинить их можно только одним способом – смешать свою кровь с определенным видом вина. Оно готовится из ягод оссари, которые довольно редки и собираются особым способом, для каждого выводка черсов строго индивидуально. У меня этого вина было две бутылки. Одну я использовал, чтобы эта четверка признала меня хозяином, а вторая… О силы крови!
Глава клана Мейлих быстро метнулся к изрядно опустевшему бару, а я внутренне сжалась, приготовившись получить огромный счет с неимоверным количеством нулей к оплате.
– Нет, ну надо же… И как я мог забыть, что именно в этой комнате оставил «Оссарин»? – досадливо поморщился Стирх, естественно не обнаружив искомого. – И откуда ты узнала, что надо смешать его с кровью?
– Ниоткуда, – честно ответила я. – Просто случайно порезалась о край бокала. Кто же знал, что у вас тут на каждом углу всякая ритуальная фигня расставлена. Я вообще хотела сама напиться, с горя. Ваши мутанты оказались не против составить мне компанию.
– Выходит, у этих черсов теперь два хозяина? – не удержалась от любопытства Глафирена, но ее вопрос остался без ответа, все и так все прекрасно поняли.
Только я столь высокой чести не оценила, как и Стирх, если судить по высокой степени задумчивости его лица. Надеюсь, он не новый вид казни для меня придумывает? А то, я смотрю, со мной проблемы в кланах так и множатся, так и множатся…
– Ладно, с этим позже разберемся, – не стал зацикливаться на «мелочах» высокопоставленный красавец с аномальными клыками. – Сейчас важнее знать, кто решился пойти против решения Лика Справедливых и устранить чужачку столь… нетрадиционным способом.
Кажется, я была права, у вампиров свои причуды и способы лишения жизни – тоже.
– А чем плох этот способ? – снова подала голос клыкастая блондинка, проявив, на удивление, чудеса здравой рассудительности. – Магией пользоваться посторонним в замке нельзя, вам это сразу станет известно, миррен Стирх, поэтому типичный человеческий прием вполне уместен. Следов и улик почти никаких, останков, впрочем, тоже. Идеальное убийство! Надо взять на вооружение.
На последней фразе я подавилась последним глотком уже остывшего напитка. Ни тебе поддержки, ни сочувствия, ни женской солидарности. Холодный расчет, ничего личного. Типичная хищница.