Посвящаю!
Говорят, что случайностей не бывает. Я и согласна с этим, и нет. Тому, что я отправилась именно в этот город, поспособствовал папа, а всё остальное… Это Божья воля. Вот и всё.
1.
Я уже заканчивала собирать свои вещи. За окном давно стемнело, и с каждой минутой мне всё больше хотелось остаться дома. Тоска сковала моё сердце. Придётся покинуть родной Ном почти на год… Хорошо, что потом я вернусь домой снова. Ох… Каждая мысль только о доме. Но отступать было некуда, я всё уже для себя решила.
Я сидела у себя на кровати, проверяя, всё ли я положила в свою сумочку. Слезинка упала мне на колени. «Так, не время сейчас расстраиваться, всё будет хорошо!» - уверяла я саму себя, но выходило как-то совсем неубедительно.
- Алу! – я не заметила, как в дверь постучали. – Пора, папа уже машину завёл.
- Хорошо мам!
Я осмотрела ещё раз свою родную комнату, в которой провела всю сознательную жизнь. Никогда я прежде не покидала родного дома, а уж тем более на такой срок. Как же это возможно? Как же это будет? Как же… Я взвалила на плечи неподъёмный от тяжести лет и воспоминаний рюкзак и потащила сумки из комнаты. В коридоре Дакота и Динго подхватили мой багаж и понесли его в машину как настоящие стюарды. Но вот пришло время, и я стала прощаться со всеми. Это… было ужасно приятно и неприятно сразу. Но хорошего всё-таки было многим меньше. Слёзы так и наворачивались на глаза, и я, не сдержавшись, расплакалась. Даже Саба была очень расстроена моим отъездом. Киона и мама плакали, приобняв друг друга и не теша себя утешениями, как это у них обычно бывает. Жаль только, что брат мой, Коди, был в командировке, и мы не попрощались с ним как положено. Но у меня ведь были и другие братья - Динго и Дакотой. Они крепко обняли меня, постукивая по спине.
- Давай, сестрёнка, не скучай! – сказал Дакота, ласково улыбаясь мне.
- Пока-а! – жалостливо тянулась вверх Киона, но никак она не могла увидеть меня из-за спины долговязого брата.
- Не пуха тебе! – произнёс Динго.
Мы вышли на крыльцо. Папа уже подогнал машину. Было холодно. Казалось, что снег пойдёт в любую минуту. У нас на Аляске и не таким бывает август! Моя куртка не слишком спасала меня от холодного ветра, и с каждым его порывом от ног моих вверх пробегал холодок.
- Береги себя, дорогая! – трепетно говорила мама.
- Не беспокойся, мам, всё будет хорошо! – ответила я, остановившись на секунду у порога.
Я осмотрела родной дом, ещё раз взглянула на родных.
- Ну ладно, пока!
- Пока! Пока! – отвечали мне. Я помахала всем и сразу же села в машину к отцу. Надо было сделать это быстро. Я не любила прощаться, хотя, пожалуй, и не умела. Просто не было повода и желания научиться. Да и пора было ехать.
Ном погружался во тьму, и вскоре фонари родного города остались позади. Я даже оглядывалась пару раз и замечала, как среди чёрных пятен лесов, и чуть более светлого моря, где-то на золотой середине между ними мелькали маленькие огонёчки города. Такие любимые... Сердце вновь и вновь невольно сжималось, выдавливая из меня слёзы, но я сдерживалась. Что ж, надеюсь, что скоро я увижу вас снова, загадочные огоньки моего детства. Многое осталось с вами, но… сколь много мне ещё предстоит пережить. И всё это лишь для того, чтобы вернуться сюда вновь и поделиться всем пережитым с городом моего детства. Лишь только подобные мысли согревали мне душу, и я постаралась более не унывать и перестать думать о родичах. В полной мере всё так и не вышло.
Вскоре, как я и предполагала, пошёл снег. Среди мглы вокруг мелькала лишь дорога и белые пушинки, которые попадали под свет фар и бешено проносились мимо нас. В машине я чувствовала себя уютно, пускай даже в ней было холодно.
Путь был не близким, но мы с папой почти не разговаривали. Только мотор ревел, а радио уже давно замолчало. Отец был серьёзен и нахмурен. Мы оба знали, что наш договор в силе. Только я не понимала, почему он молчит и ничего не предпринимает. Меня это даже волновало, а особенно его лицо, столь сосредоточенное и серьёзное.
Наконец, отец приостановился. Теперь всё затихло вокруг, и я слышала только своё дыхание.
- В общем, вот, - нарушил молчание отец. Он потянулся за пазуху и достал оттуда чёрную папку. В ней лежали какие-то бумаги. – Ты всё хорошо запомнила?
- Да, папа. Неужто я могу забыть их?! Это же детские воспоминания – их так просто не сотрёшь, – в голове промелькнули картинки из детства о наших прекрасных соседях, но отец оборвал мои мысли.
- Главное, чтобы ты их нашла. Всё остальное они поймут сами. Надеюсь, что ты узнаешь их.
- Как я могу забыть…
- Только, прошу, не читай это! Ты всё равно ничего не поймёшь. И не вздумай переводить, а то мало ли что в этом Интернете…
- Ну пап! – с детской требовательностью воскликнула я и улыбнулась. Папа, как и всегда, просто растаял от моей улыбки. – Конечно, пап, я всё поняла! – продолжала улыбаться я.
- Хух, прости, родная, - задумчиво ответил отец. Он был чрезвычайно напряжён. – Я… я просто очень озадачен.
Потом он улыбнулся и поднял глаза:
- Я люблю тебя, дочка!
- Я тебя тоже, пап!
- Ну, с Богом!
Папа завёл мотор, и только было хотел поехать, как что-то его остановило.
- Я думал, предупредить тебя, или нет, но… - папа достал из-за пазухи потёртую фотографию. На ней был папа и ещё много-много народу. Он указал пальцем на пса с чёрно белым окрасом и предупредил, - Дочка, бойся его, если вдруг встретишь, эти бумаги не должны попасть к нему в лапы.
- Кто это? – поинтересовалась я.
Но папа мне не ответил. Мы вновь покатили по пустынной дороге, на которую медленно ложился пушистый снег.
***
Да уж, когда я узнала, насколько на самом деле важны эти бумаги, я поняла, что всё это действительно серьёзно. И опасно. Мы не знаем и толики того, во что ввязались. Бумаги для нас были лишь одним из предлогов к действию, а другие… Какие другие предлоги были у нас? Может быть, у каждого они оказались свои? Впрочем, всё ещё впереди.
2.
***
Я думала, что хотя бы теперь смогу вырваться из этой тоски. Я… я несомненно любила Ном, любила свою семью, своих родных, друзей, которые меня окружают, но… Я знала, что это не то, что сулит мне судьба. Эта однообразная и скучная жизнь была… не такой, я чувствовала себя актрисой, вжившейся в роль. Я искренне любила и люблю всё то, что окружало меня, но я не понимала, как связать свою судьбу со всем этим. Одиночество там, внутри, находило на меня и не отпускало уже весьма долго. Но раньше мне не хватало опыта и знаний, чтобы понять, что происходит со мной.
***
С поступлением в школу были большие проблемы. Там посчитали, что я иностранка и не смогу осилить их программу, даже не смотря на то, как я владею русским. Они требовали разговора с родителями, хотя я была уже совершеннолетняя и могла сама заняться подобными делами. Наконец, силами судьбы, свершилось! Нервы у руководства сдали и в школу меня приняли. Своими оценками я таки доказала им, что стою того, и они, думаю, не пожалели. Я знала, что здесь учится ***, ибо мы старались поддерживать связь до тех пор, пока я не попала в Россию. Только, к сожалению, мы делали это реже, чем наши родители, поэтому я не знала ни адреса моего друга, ни его телефона (ибо звонила ему только мама). Да и ей-то я не хотела звонить слишком часто. Так что я сама решила сделать своему другу сюрприз.
Но, как я ни караулила ***, я не могла найти его. В итоге всё произошло само собой.
Когда мы встретились тогда, в том самом кабинете, я чуть не сошла с ума! Моё сердце и душа были наполнены радостью, которую нельзя было передать словами. Давно я не радовалась так, как тогда. Я обняла своего друга, но никак не могла понять, что это реальность. Прошло десять лет… А когда я впервые заговорила с ним, я поняла, что он не изменился за всё это время. Он остался таким же живым. Хотя, первый взгляд обманчив, и я не знала тогда, очарованная встречей и волнениями, каков мой друг на самом деле. Его одноклассники сказали мне потом, что раньше он был совсем другим, а теперь его будто бы подменили. Уж не знаю, действительно ли наша встреча так повлияла на ***, и какой он там был раньше, но сейчас я видела перед собой того самого друга, коим он был для меня и десять лет назад.
Меня несколько тревожил разговор с родителями *** в тот самый вечер, как мы встретились. Все мысли мои сводились к чёрной папке… Когда я съехала из съёмной квартиры к моему другу, я решила сразу снять груз со своих плеч. Только, к сожалению, так скоро у меня не вышло. Это надо было сделать спокойно и быстро, и я… Я не хотела, чтобы мой друг узнал о чём-то. Это было моей настоящей целью приезда, и мне так не хотелось лишать *** мысли о чуде. Поэтому приходилось ждать, когда я смогу остаться наедине с кем-нибудь из его родителей. И вот, подходящий момент настал…
***
За окном было холодно и морозно. Наконец-таки, сегодня суббота! Подходила к концу моя первая неделя отбывания у моих друзей. Каждый день был насыщен ими, их домовитостью, их заботой, и меня постоянно переполняли эмоции: от счастливых и до волнительных.
День в школе прошёл незаметно, и скоро мы уже возвращались домой. С нами шли ещё несколько знакомых, которые завязали стрельбу снежками. Хоть на улице был мороз и снег не лепился, и пускай вся моя шерсть по прибытии домой была мокрая, но зато я окунулась в воспоминания. Я вспомнила, как мы с братьями и сёстрами каждый день играли в снежки, когда были маленькими. Я помню, какие у нас были большие крепости в саду под яблонями, как папа ругал нас за то, что мы срывали утеплитель с этих деревьев. Да уж. Я посмотрела на своего друга и вспомнила это же лицо, только детское, маленькое, как он так же играл с нами, и так же улыбался…
-Алу, лови! – крикнула мне новая одноклассница, и спустя пару секунд мне в затылок врезалось что-то твёрдое и мокрое.
- Эй! – воскликнула я, и ударила ногой по сугробу. Джуни (так звали мою новую одноклассницу) оказалась вся усыпана салютом из маленьких белых крошек.
Вот так весело мы и дошли до дома. Пообедав, мы сели за уроки, чтобы воскресение было свободным. Часов в пять уже стемнело. Мой друг и я должны были идти в магазин, и я пошла к себе в комнату, чтобы одеть что-нибудь потеплее. Я стала перебирать сумку с вещами и вдруг из неё что-то вылетело. В комнате было темно, и лишь из окна светил тусклый свет. Только когда я подняла предмет, я поняла, что это такое. Это была та самая чёрная папка, которую передал мне отец. И я поняла - пора. Это – знак судьбы.
- Алу, ты идёшь? – позвал меня *** из коридора.
- Эм… Нет, моя одежда не высохла, - ответила я, продолжая стоять на коленях и рассматривать загадочную папку.
- Что ж, ну, ладно, я тогда пошёл.
Дверь захлопнулась, и в коридоре стало тихо. Я поднялась и подошла к окну. Папка поблёскивала у меня в руках. Немного подумав, я решилась и открыла её. Любопытство завоевало меня, но всё было напрасно. Там оказались лишь пустые листы. Пустые листы! Что это значит, я просто так перевозила из Аляски в Россию обычную кипу бумаг?
- Алу, почему ты сидишь в темноте? – произнёс голос из дверного проёма. Я до смерти перепугалась! Это была мама ***.
Мелькнувший свет резко ударил мне по глазам.
- Что это? – спросила она.
Я молча протянула миссис папку, она взяла её в руки и села на кровать, стоящую рядом.
- Что…Что это? – повторила миссис, испуганно посмотрев на меня. Это совсем меня смутило.
- Это… Папа… Это передал вам папа, сказал, что это «Документы Петра» - сосредоточилась я и вспомнила. – «Это то, о чём Вы думаете» - так он просил передать. «Сохраните их, Вы знаете, как». На этом всё. Честно говоря, я ничего не поняла.
Но миссис проигнорировала моё непонимание и продолжала смотреть на папку. Меня это несколько обидело, ибо за этим я и ехала сюда, и я вновь отвернулась к окну. За ним возвращался домой мой друг ***, счастливой и бодрой походкой шагая по заснеженной дороге. Я вновь оглянулась на миссис. Она держала листы над собой, просматривая их через свет, который лился из широченной люстры. Точно, водяные знаки! В этот момент тётя встала и быстрой походкой направилась в комнату к мужу. Ну да ладно, я своё дело сделала.
После ужина мама моего друга подошла ко мне и, приобняв меня, произнесла:
- Прости меня, дорогая Алу!
- Ничего, всё хорошо! – улыбнулась я.
- Пойми… Я даже не думала, что Балто решится… В общем, это всё от нервов, дорогая моя. Ты даже и не представляешь, сколько во всём этом… Сколько в этих бумажках накоплено переживаний, сколько на них кр… В общем, они важны для нас и для Вашей семьи тоже.
- Папа мне так и не сказал, почему?
- Просто… - заколебалась женщина с ответом. Она казалась мне ещё совсем молодой, только вот взгляд её был сейчас каким-то очень и очень мудрым. - …Просто, это залог нашей с вами безопасности.
***
Только теперь я поняла, почему миссис заикалась и что она хотела сказать. Она не думала, что папа подвергнет меня такому риску… Да я и сама не думала! Всё стало понятно только потом, когда я поговорила с отцом обо всём и поняла, что тогда всё было безопаснее для меня, чем сейчас… Впрочем, я не буду залезать вперёд.
***
- Миссис, простите, я думала, что в этом нет чего-то страшного. Что это просто какая-то важная бумажка, ну и что с того. Так там, получается, есть что-то, что стоит несколько выше обыденной жизни?
В комнату вошёл ***.
- Спасибо, мам! Ужин был замечательный!
- На здоровье, сынок!
- Алу, ты не брала, случаем, мой телефон? – спросил ***.
- Нет, не брала, - ответила я, вновь расположившись у окна и наблюдая через дверной проём, как миссис поспешно уходит из комнаты, так и не ответив на столь мучавший меня вопрос, как гаснет свет в её спальне, а мой друг всё пытается втолковать мне что-то.
- Хорошо? – спросил ***.
- Что? – не поняла я, отвернувшись от окна и взглянув на друга.
- Алу, - серьёзным голосом произнёс он. – Что-то случилось?
- Хм, нет, - ответила я, раздражительно улыбнувшись своей неудаче с вопросом, и вновь уставилась в окно. – Ничего.
3.
Пришла весна, великая Весна! Ожили наши души от долгой и безысходной зимы, и я расцвела вместе со всем, что меня окружало! С каждым днём на улице становилось всё теплее, очень быстро сошёл снег, и вот уже долгожданный май вступил в свои права.
В начале лета мы готовились с моим другом сдавать экзамены. Но мысли не только о них портили мне настроение. Я понимала, что скоро мне придётся уехать домой, к своим родным, к своему очагу и миру, но… придётся расстаться с моим другом и его родителями. Тяжело было даже представить, как я, довольная, лечу в самолёте, а они все остаются здесь, позади, и вновь разлука на долгие годы. Может быть, даже на всю жизнь.
Тогда я начала действовать, и каждый раз, когда переписывалась или созванивалась с мамой, я старалась, как бы невзначай, заметить, как было бы замечательно вновь собраться всем вместе. К сожалению, родители моего друга должны были уйти в отпуск только в августе. Но я всё равно добилась своего. Мама пригласила *** к нам, в Ном. Я была счастлива не меньше его, но друг мой вообще находился в каком-то заторможенном удивлении, во время которого казался мне столь нелепым, что я едва сдерживала смех в тот вечер, когда договорилась с мамой. Полностью *** вышел из ступора и оживился только когда его родители дали ему добро. О сроках его пребывания у нас мы пока что не думали, и теперь даже неделя могла дать *** вдохновение на целый год!
Наконец, наступило долгожданное утро! Мы готовились к выходу и прощались. В этот раз мне было ещё тяжелее прощаться. А ещё мне было страшно. На примере моих друзей жизнь научила меня бояться расставаний. Щемя сердцем, я обняла мистера и миссис, и мы вышли на лестничную площадку. Мой друг побежал вниз, вместе с сумками, спеша навстречу новым приключениям, а я обернулась. Мама моего друга перекрестила нас и поймала мой взгляд. Она кивнула, и я поняла, о чём она. Папка отдана и в ней есть что-то значимое. Я сделала дело, всё это было не зря. Хух, как гора с плеч.
Мы вышли на холодную и пустую улицу. Но только мысли не давали мне покоя. Мои фаталистические взгляды, правдивы ли они? Я так привыкла во всём винить судьбу… и встретила я друзей своих не по своей инициативе, а из-за каких-то бумажек. Опять же – воля судьбы. Что же скрывает она там, впереди? Зависит ли она от нас? А кто знает!
В подобных рассуждениях я прошла почти половину пути. Мне не было дела до холодно-серых домов вокруг, не смотря на то, как красиво поблёскивала каменная крошка их стен в лучах восходящего солнца. Мне не было дела до остриженных тополей, что пускали вверх свои зелёные стрелы. Да и не было мне дела и до меня сейчас, ибо все мысли мои только и делали, что летели ещё куда-то дальше, чем мой родной город. Только *** смог прервать минуты моего забвения. Он был так необычен сегодня. Ему сейчас явно не хватало моей поддержки, хотя его, казалось, ничто не должно тяготить. Он шёл хмурый и задумчивый, и его иногда немного знобило от утренней прохлады.
- Не робей! – посоветовала я и подмигнула. *** остался благодарен мне за нарушение звенящей тишины. - Поверь, я знаю, что ты испытываешь.
- Пожалуй, - улыбнулся ***.
А ведь судьба не зря свела нас всех вместе! Видимо, на это у неё были свои причины. Что ж, пожалуй, всё это на благо, и всё, чему суждено сбыться…
- …Всё сбудется… - произнесла я вслух, сама того не заметив. Я негромко ойкнула и жутко смутилась. Уставившись куда-то вперёд, я ждала, что мой друг спросит о чём я, но он воздержался, и спасибо ему за это.
Но вот мы сели на автобус. Солнце радовалось вместе с нами, и вскоре мы оказались на маленьком аэродроме. Один папин знакомый, его звали Джонатан, теперь был готов отвезти меня обратно, на Аляску, домой. Утро было по-настоящему чудесным! Мы гуляли с моим другом по скошенной траве, ходили в рощу, и в каждой травинке можно было найти источник вдохновения! Лететь было тяжело, и даже во второй раз страшно, ибо небольшой самолёт трясло на каждой воздушной яме.
Невообразимым было всё вокруг! Какие великолепные чувства переполняли меня, когда я вновь ступила на Родину! Я не знала, куда деть себя, хотелось быть везде, находиться одновременно у леса, на склоне, у моря, в городе. Счастье, которое наполняло меня в те минуты, казалось, не имело своего источника, начала. В нём было что-то загадочное и необъяснимое, но, почему-то, естественное. И до сих пор я не знаю, что заставляло сердце моё биться сильнее. Каждый миг пребывания на Родине становился для меня чудесным! Душевное благополучие, которого я так добивалась, я почувствовала лишь теперь, в гармонии с окружающим меня Миром, таким загадочным, живым и бескрайнем!
4.
А Ном в моё отсутствие оставался прежним. Город уже отцвел, и лето полноценно вступило в свои права. И мои родные остались теми же, такими же ласковыми и добродушными. А как было приятно наблюдать за глазеющим ***! Он просто расцветал, в глазах его бегали искорки радости, а сам он казался любопытным ребёнком, который всё хочет посмотреть и потрогать.
Но пора было поговорить с отцом. Этот разговор тяготил меня, но я старалась потянуть время, чтобы обдумать всё как следует. Всё дело в том, что мой старый друг по имени Андрей кое-что мне сообщил.
Мы встретились с ним в кафе на набережной. Шёл сильный дождь, и я уже думала, что он не придёт. Но вот, Андрей показался на тротуаре, весь промокший и обозлённый, будто старик, на такую ужасную погоду.
- Здравствуй, Алу, - произнёс он.
- Привет.
- Ближе к делу – у вас проблемы.
- С чего бы это? – не поняла я.
- Ты летала в Россию и в Ном с пилотом по имени Джонатан?
- Ну да, а что?
- В общем – он хочет украсть у твоего отца какие-то документы.
Я была шокирована. Откуда он знает и неужели всё это правда?
- Что? – постаралась сделать я непонимающий вид.
- Не знаю, что именно. Я услышал их разговор из дома, через форточку. Они сидели на скамейке перед моим окном. Джонатан, и ещё кто-то, я не понял. Он сказал, что осмотрел твой багаж и ничего не нашёл.
Я вспомнила, что после переездов мои вещи были перемешаны. Слава Богу, что я прятала бумаги за пазухой во время перелёта.
- Так вот, - продолжил Андрей. – Они замышляют что-то тёмное, сказали, что будут действовать не через Балто, а через вас – его детей.
- Так, а в смысле: «Через нас»?
- Не знаю, Алу, не знаю, я рассказал всё, что сам слышал. Но ты будь осторожнее и постарайся предупредить всех своих.
- Хорошо, я попробую, спасибо тебе.
- Да не за что!
Домой я пришла вся мокрая, и меня немного знобило от холода. Но думы немного отвлекали от противной слякоти. Всё, о чём поведал мне Андрей, находило своё оправдание, и я поняла, что имеет место рассказать об этом отцу. К такому разговору я была не готова и робела, когда постучалась в кабинет отца.
- Здравствуй дочка, - сказал он. – Ну что, пришло время поговорить, не так ли?
- Да, пап. Как ты понял, документы я передала, всё обошлось без происшествий.
- Вот и слано!
- Но пап, понимаешь… - я, честно признаться, немного струсила. – Джонатан, тот пилот.
- А что он?
- Он что-то замышляет.
- Почему ты так решила?
Я поведала папе о нашем разговоре с Андреем, о моём багаже, в котором явно кто-то копался. Папа внимательно меня выслушал и сказал:
- Ты права, Алу, здесь что-то не так, но Джонатан… У меня есть все основания ему доверять, понимаешь?
- Но ведь Андрей об этом ничего не знал! Всё сходится, пап! Все совпадения!
- Так, но ведь кроме Джонатана на борту было много людей, да и откуда ты знаешь, можно ли верить твоему Андрею?
- Значит, Джонатану можно, а Андрею нельзя?
- Хватит спорить! – пригрозил папа. – Я сам разберусь, не лезь в это дело, дочка!
- Пожалуйста. Хочешь как лучше, а получается как всегда! – взорвалась я и выскочила из кабинета.
Я была очень обижена грубостью папы и его недоверием. Я всего лишь хотела предостеречь, а он…
Немного поразмыслив и успокоившись, я решила написать Андрею ответ.
«Здравствуй!
Прости, что передаю тебе записку через Коди, но я так сильно промокла, что боюсь простудиться. В общем и целом – папа со мной не согласен. Он нагрубил мне, я очень расстроилась. Он думает, что… (я подумала, что было бы небезопасно в открытую называть имена) … тот, о ком мы с тобой говорили, не может совершить ничего подобного. Папа доверяет ему. А я нет…
В этот момент в дверь постучались.
- Войдите! – сказала я.
Это был ***.
- Алу, ты не хотела бы прогуляться?
-Нет, я сегодня занята, извини, – кое-как улыбнулась я другу.
-Жаль. Ну ладно – удачи!
Я кивнула и продолжила писать…
… Надеюсь, что папа задумается и пересмотрит свою позицию по отношению к Джонатану. А я постараюсь быть осторожнее. Не извиняйся, пожалуйста, мы с папой помиримся, это важные вещи, шутить с которыми нельзя. Лучше быть осведомлённым, и поэтому я говорю тебе спасибо.
Удачи, дружище!
Алу.»
Я вышла из комнаты и лоб-в-лоб встретила папу.
- Прости меня, Алу! Я нагрубил тебе.
- Ничего, пап! – обрадовалась я.
- Я подумаю над тем, что ты мне рассказала. И ещё раз, прости.
- Ничего, но постарайся правильно оценить ситуацию.
- Хорошо, я попробую.
Мы с папой спустились вниз. Я зашла к Коди и попросила передать записку Андрею по пути на работу. Нужно будет ещё разок поговорить с ним, а заодно разобраться, кто охотится за документами.
5.
Прошло две недели с тех пор, как *** прибыл в Ном. В последнее время погода стала солнечной, дожди прекратились, и лето теперь уже наверняка пришло в наши края.
Как всегда, мы вышли на вечернюю прогулку, я и Саба. Мы прошлись по главной улице, поболтали с ребятами возле клуба и потом двинули за Дасти – она просила нас зайти за ней часам к одиннадцати. Среди частных домов было достаточно людно. Позади нас шли двое странных ребят, пьяный мужчина горланил под гитару песню у себя на крыльце и атмосфера на улице была, мягко скажем, своеобразной.
Наконец, мы свернули в переулок у дома Дасти. Саба пошла наверх, а я осталась на свежем воздухе. У Дасти всегда было очень душно, и мне не хотелось лишний раз подниматься к ней.
Прошло минут пять, а девчонки не выходили. Я бродила вдоль дома, вглядываясь в трещины на асфальте, что были так же разнообразны, как и мои мысли. Вдруг из переулка донёсся шёпот. Я зашла за угол… и меня схватили. Чья-то твёрдая рука безжалостно сжала моё плечо, что я аж вскрикнула. Поначалу я думала, что это кто-то из друзей подшутил надо мной, ведь в Номе неоткуда взяться преступникам, но с первых слов я поняла обратное:
- Девонька, давай спокойно, отвечай чётко и правильно. – Начал бугай, пёс, который до сих пор крепко держал меня за плечо и вжимал в стенку дома. Он понял, что я уже оценила обстановку и крепко прикрыл мне рот другой рукой. Несколько теней окружило меня со всех сторон. Меня затрясло, и я поняла, что почти плачу от страха. Сердце так и выпрыгивало из груди, из-за прикрытого рта становилось нечем дышать. У меня началась паника. Я попробовала выскочить, но тщетно. Тени наблюдали за мной, но больше ничего не говорили, видимо ждали, пока я успокоюсь. Да и я поняла, что спокойствие мне больше поможет, чем паника, и я начала приводить себя в чувство.
Когда дыхание моё выровнялось, бугай спросил, буду ли я кричать. Я отрицательно махнула головой, понимая, что крик может обернуться в трагедию для меня. Один удар ножом из-под его широкой куртки, и всё…
- Чего вам надо? – спросила я, когда мне отпустили руку ото рта.
– Где твой отец прячет наградные бумаги? – спросил меня бугай.
- Какие бумаги?
- Ответ не правильный. Где твой отец хранит наградные бумаги?
- А, эти. – Я старалась тянуть время, но не знала как. – Те, которые связаны с историей про самолёт, что ли?
- Да нет же! Те, которые связаны с эпидемией.
- А, эти… - я притворилась, что задумалась. – Он нам никогда их не показывал, я и видела-то их один раз в жизни. Скорее всего – на почте, в архиве…
- А вот врать не надо.
- А я и не вру… - он смотрел на меня уверенным взглядом. Хотя я и по правде не знала, где они хранятся. – Ну, хорошо. В здании администрации. Он положил их туда сразу же, после получения.
- Хорошо. Второй вопрос: Зачем он совершил этот… подвиг?
- Как зачем, да он спас весь город!
- Ну ладно-ладно…
- На этом всё? Допрос окончен? А теперь отвяжитесь от меня!
- Ну, ты же нам солгала, и мы не можем этого сделать.
- Оставьте меня в покое!
- Ну, в наше жестокое время покоя не так-то и просто найти, только если упокой, - преступники посмеялись. – Но ты не бойся, девонька, убивать тебя никто не собирается, но за твоё враньё мы забираем тебя с собой! – прокатился ещё один злорадствующий смешок. – Пошли!
Я попыталась вырваться, но бугай сразу же ударил меня в живот. Было очень больно. Тянущая, сильная боль, от которой, казалось, теперь никогда не избавиться, повалила меня на колени. Бугай уже было хотел схватить меня, но тут появился ***. Я не видела его таким. Глаза его были страшны. В них свирепствовала ярость. Он налетел на преступников, и как цепной пёс начал раскидывать их во все стороны. Во всяком случае, мне так показалось сквозь боль, которая всё ещё не уходила. Совсем внезапно появился Андрей, который немедленно ввязался в драку. Живот отпускало. Вдруг я увидела, как взметнулся пёс-бугай, до этого лежавший на земле, ошеломлённый ударом моего друга. В ругах его сверкнула крышка от мусорного бака, и он резко, как отрубив, ударил ею *** по голове. Мигом моего друга повалил на землю другой пёс. Я поняла, что он может даже убить его, и немедленно бросилась на спину противнику. Пёс попытался скинуть меня, но Андрей прописал ему хороший апперкот, кажется, это именно так называется. Я слетела со спины врага и так и осталась сидеть, потому что поняла, что противники бегут.
*** лежал на асфальте и не двигался. Я забыла про боль в животе, меня пробирала дрожь.
- ***! – подползла я к другу. - ***, родной, очнись!
Мигом подлетел Андрей.
- Дышит, – отрезал он сквозь отдышку. – Даже крови нет, максимум сотрясение, всё будет хорошо! – утешал он меня.
Но это было бесполезно, я уже открыто ревела. Ревела после того, что случилось со мной и, наблюдая то, что случилось с ***. На мой плач из-за угла вынырнули Дасти и Саба. Я не видела их, но представляла их растерянные лица.
- Помогите мне! – приказал Андрей.
Саба и Дасти помогли Андрею водрузить *** на его плечи и сами вцепились в нашего друга, чтобы помочь его соотечественнику. Когда они толпой вышли из переулка, Андрей повернулся ко мне. Я ещё плакала.
- Отставить панику! – грозно приказал он. – Найди чем обработать раны, и побыстрее! Мы его в пещеру затащим, а ты догоняй, давай, бегом!
Кое-как я очухалась и побежала по улице, вытирая слёзы. На почте горел свет, и я поняла, что другого выбора у меня не было. Я постучалась к мистеру Смиту.
-Здравствуйте, простите, что так поздно… - начала я, когда мне отворили дверь. – …но не будет ли у вас аптечки на почте?
- Здравствуй, милая, проходи. А зачем тебе?
- Надо, для дела.
Я вошла в помещение и села на первый попавшийся стул. Мистер Смит отправился за аптечкой. Я взялась за виски и уставилась в пол, чтобы сосредоточиться хотя бы на его узорах и придти в себя. В животе уже не было боли, но голову сжали тиски, руки тряслись, а ноги дрожали.