- Для тебя только один исход, - твёрдо заявил папа. – Ты поедешь домой.
- Но…
- Ни о каких «Но» не может быть и речи, - быстро пролепетал отец последние слова, будто бы репетировал их полночи.
А что мне оставалось делать? Я смирилась. Может быть, отец и *** были правы, надо было заявить в полицию сразу… Хотя Дасти сказала, что её не послушали…
- А что же будешь делать ты?
- Посмотрим.
После обеда отец пришёл со своего дозора. Никого, совсем никого он не нашёл, кроме сломанной лодки, о которой я ему рассказала. При мне он не задумываясь сообщил про лодку в полицию и быстро куда-то ушёл. Вернулся отец только вечером.
- Я сообщил в полицию, но пока только по поводу лодки. Они всё проверили, но там нет никаких проблем. Больше ничего. Совсем.
Отец был очень расстроен и ночью опять отправился на берег. Он не спал до утра, в общем, около суток. Я волновалась за него, когда поутру, часов в пять, он вернулся и завалился спать. Я посмотрела на его телефон – папа завёл будильник на семь тридцать. Думаю, если ему что-то удалось выяснить, меня он оповещать не станет, поэтому я завела будильник на семь двадцать, чтобы не дать отцу сбежать от меня.
Но заснуть у меня не вышло. Сколько я не крутилась, сколько не пыталась усыпить себя множеством мыслей и дум, у меня ничего не выходило. Я волновалась, не смотря на то, что спать хотелось жутко. Такое чувство, столь часто овладевавшее мной за последний месяц, стало уже моим ночным спутником, не дававшим покоя.
Наверное, я не могу жить иначе. Судьба не даёт мне спокойной жизни, к которой так быстро привыкаешь. А я даже не могу привыкнуть. Видимо, в этом и кроется моё предназначение. Я должна сделать что-то такое, где понадобиться скорость и быстрота. Каждый шаг может приблизить нас к спасению, но отчего же? Судьба покажет. Видимо, она меня готовит, чтобы я смогла дать физический отпор врагам и стихии. Ох, только бы мне хватило времени и сил! Не измотает ли меня судьба-злодейка до изнеможения? Остаётся верить, что нет. Без веры не на что надеяться, а надежда умирает последней. Должна же я пригодиться этому Миру? Обязана ли я участвовать в круге жизни? Не мне решать, не мне…
Поутру я застала отца в семь часов. Будильник ему не понадобился, впрочем, как и мне.
- Куда ты? - спросила я, пока отец складывал свой рюкзак.
- Собирайся.
В надежде на то, что у отца есть план и что я помогу ему его реализовать, я мигом собралась и была готова выходить. Поблагодарив за постой вдовца, мы вышли на улицу. Несмотря на столь ранний час, на улице вовсю светило солнышко. И действительно, мы находились далеко на севере, и солнце, бывало, совсем не закатывалось по вечерам. Но только не у нас, в Номе. Отец сразу начал разговор.
- Прости, что я тебе не верил. Вчера в город пришёл Джонатан и направился чинить катер. Я сам это видел. А ещё я разузнал, куда они направляются.
- Я тебя давно простила.
Отец замялся.
- Пап, ты в полицию уже сообщил? – я думала, что всё уже кончено.
- Нет.
- Почему? – искренне удивилась я. Это было не похоже на отца.
- Полиция туда не поедет.
- Так куда они направляются?
- Я тебе не скажу.
- Ну пап!
- Нет, я не хочу, чтобы ты снова сбежала. Я знаю, насколько это важно, но ты отправишься домой. Первым рейсом!
- А ты?
- А я отправляюсь за ними.
6.
Я молча торжествовал. Я был уверен, что Роза хочет мне помочь, а она тем временем крутила в руках пистолет, и с её лица не сходила самодовольная улыбка. Ей казалось, что я восхищаюсь ею, и она была права. Она дала понять, что на неё можно положиться, а сама… А сама она видела меня насквозь, читала мои мысли, как книгу, написанную на родном языке. Но вдруг улыбка её оборвалась, и взгляд с удивлением остановился на пистолете, но где именно – я так и не понял.
- Откуда у тебя этот магнум?
- В смысле, откуда у меня оружие?
- Нет, в смысле: «Именно этот магнум».
- Ну, - замялся я. Честно говоря, рассказывать об этом не хотелось.
- Впрочем, не важно, - как будто вновь прочитала мои мысли Роза. – Только не размахивай ею по пустякам, это не шутки!
- Я понимаю, - раздражённо покаялся я.
- Я бы забрала его у тебя, если бы не знала, что дело твоё действительно опасно.
Я, гордясь собой, сделал серьёзный вид, как бы говоря, что меня не беспокоит вся опасность моих похождений.
- Только одно запомни! Из любой ситуации есть выход, и каждое решение имеет двуликий исход. И если придётся решать, спасти, или уничтожить, то всегда, запомни, всегда можно спасти. Никогда не стреляй первым, если…
- Что?
- Ничего. Ты поймёшь, когда нужно выстрелить первым.
Слова были умны и справедливы, хотя я надеялся, что до магнума речь вообще не дойдёт.
- А к чему ты спросила про пушку? – хотел я поставить в неловкое положение свою проницательную собеседницу.
- Да так, - спокойно ответила она, прокручивая барабан. – Этот пистолет – мой старый знакомый.
Роза подошла к моему рюкзаку.
- Нда… сколько лет… - тихо произнесла она и положила пистолет на место. – А теперь к делу.
Я распрямился на стуле и, навострив уши, приготовился слушать. По телу пробежала счастливая, но напрягающая мурашка. А тем временем лисица села за стол, облокотившись на него руками и перебирая пальцами.
- Твоя дорогая, но своенравная подруга в городе, - начала она. Мне не понравилось, как она отозвалась об Алу, и я нахмурился, будучи не в силах спорить. Быть может, из-за того, что мне сейчас нужна была информация, и провоцировать Розу означало её не получить, а, быть может, потому, что собеседница моя была права. – После того, как она прибыла в город, она остановилась в гостинице. В тот же вечер, то бишь вчерашний, объявился и Балто, герой, спаситель, добродетель… - Роза улыбнулась и встала со стула, а тон её голоса мне совсем не понравился. - Алу чуть было не попалась, но отец «Выкрал её из грязных лап преступников!» - с громогласным наигранным тоном Роза топала по полу, прогуливаясь вдоль стола и смотря себе под ноги. – Где они сейчас – мне не ведомо, но! – она остановилась и вскинула палец вверх. – Но сегодня Балто разузнал, куда направляются преступники и уже договорился о переправе на другой берег залива.
- Значит, он собирается пойти дальше? – задумался я.
- В этом нет никаких сомнений, я всё проверила.
Получается, что дело действительно серьёзное, раз дядя сам решил отправиться за ответами.
- А Алу? – спросил я. – Она идёт с ним?
- Хух, нет, не идёт. Она отправляется домой и, кажется, не жалеет об этом. Уж очень напугала её вчерашняя заварушка.
- Получается, мы можем вместе уйти прямо завтра?
- Да, но есть одно «Но»…
- Какое ещё «Но»?
- До завтра ещё многое может произойти.
- Ладно… Не знаешь, как мне найти её?
- Знаю. Думаешь, откуда я знаю, что твой дядя собирается отправиться за преступниками?
- Ну? – нетерпеливо спросил я.
- Видишь во-о-он то окно? В нём живёт местный рыбак. А ещё он не только рыбачит, но и часто подрабатывает… таксистом, если можно так выразиться, в общем, проводник на моторной лодке. Я видела, как Балто вошёл в этот дом, и видела его прямо в окне у рыбака.
- Ну, ты даёшь! – усмехнулся я.
- А то! – улыбнулась Роза, оскалив зубы в ещё более самоуверенной улыбке. – И завтра твой дядя придёт к нему, чтобы отправиться через залив. Во сколько это произойдёт, я не знаю, но я уверена, что Алу придёт проводить его. Поэтому, оставайся здесь до утра, а там посмотришь.
- Хорошо.
- Не переживай, я подежурю ночью, если что – разбужу.
- Спасибо!
- Давай, иди наверх, тебе надо выспаться. И ещё… - остановила меня Роза, непозволительно близко приблизившись к моему лицу, и взглянула мне не просто в глаза, а в самую душу. Честно сказать, стало… страшно. – Ты меня не знаешь, НЕ ЗНАЕШЬ! – прикрикнула она. – Я разбужу тебя завтра, или раньше, если увижу твоего дядю. Спускаешься ТОЛЬКО по лестнице, в квартиру тебе нельзя. Возможно, больше мы никогда не увидимся, так что прощай.
- До свидания, - сказал я, снова оглядев Розу, чтобы навсегда запомнить её такой.
- Не нужно оно тебе, - сказала она. – Найди Алу, и иди домой.
- Что мне не нужно?
- Второе свидание. Быть может, во время его я уже не смогу тебя спасти… - сказала она, скорее, сама себе, немного прищурившись.
- Прости, но я задам тебе последний вопрос.
- Я слушаю? – ответили мне приятным голосом.
- Почему именно я? Почему ты всё это рассказываешь мне, а не Алу?
- Просто… - она впервые за весь вечер замялась. – Только ты послушаешь меня. И…
- Что? – спросил я, выждав значительную паузу.
- И я надеюсь, что ты примешь мои слова к сведению, - Роза улыбнулась мне, именно так, как улыбается Алу, только губами. Казалось, она озабочена нашей проблемой, и мне захотелось назвать её другом, не смотря на то, что с нею я едва знаком. Сколько было в этой улыбке, в этих глазах… человеческого, настоящего, искреннего! Доброго и родного. Как она была похожа сейчас на Алу.
Роза отошла к окну, глубоко задумавшись и, повернув голову в профиль, произнесла:
- Доброй ночи!
- До свидания!
После последних моих слов она широко улыбнулась. Белые и острые зубы блеснули, как и весь силуэт, в лунном свете. И вот, вновь задумавшись о чём-то, и, глубоко вздохнув, лисица отвернулась в сторону окна.
Я взобрался на крышу. Постелив себе постель на пыльном сене, от которого у меня сразу же заложило нос, я улёгся головой к круглому отверстию. Из него лился нежный лунный свет, такой далёкий и загадочный, как Роза, такой красивый и холодный, как она. И только теперь я понял, что холодна лишь её оболочка. Она же намного теплее.
7.
Тук – тук – тук. Что-то стучало в пол. Я не сразу понял, что происходит. Взглянул на часы: десять утра. Глухой звук прекратился, но я уже осознал, что это сигнал. Вскарабкавшись по сену к круглой дыре, я зажмурился. В глаза ударил яркий утренний свет, а в уши гул сотен голосов. На перекрёстке перед домом собрались какие-то митингующие или ещё кто-то, и вся эта толпа очень медленно перемещалась в сторону центра. Среди голосов чей-то конкретный часто и громко что-то выкрикивал, но это меня не интересовало.
Я взглянул в окно, и увидел… дядю! Роза не соврала мне, он был как раз в той комнате и разговаривал с кем-то, как я понял, с тем самым рыбаком. Алу в оконном проёме не было. Я посмотрел вниз на толпу и понял, что придётся хорошенько потрудиться. Спускаться сейчас было бы глупо, ибо там, внизу, у меня не было обзора, но в то же время я мог опоздать, поэтому надо было действовать. Во всяком случае, я мог бы пробиться к подъезду дома напротив и подождать дядю у входа.
Я встал на ноги и начал напяливать болотники, стараясь поглядывать в окно. Когда я был собран, я на секунду вновь взглянул на противоположный дом. В окне уже не было дяди, как и того человека, с которым он разговаривал. Взглянув вниз, я увидел, как они стоят около дома. Нужно было спешить.
Я отворил дверцу, за которой расположилась пожарная лестница. Взглянув вниз, я ужаснулся. Затряслись руки. Я, было, хотел уже спуститься в комнату, но вспомнил, что туда нельзя. Как назло там, в комнате, установилась тишина, и ответа получить было не у кого. Надо было смириться и спуститься по лестнице. Я аккуратно развернулся и, держась трясущимися руками за бруски, выпрямил ногу и ступил ею на ступеньку. Так, хорошо. Теперь вторая… Есть. Потом я ступил ниже (этот шаг был намного страшнее первого), но всё обошлось. Когда мои руки оказались на лестнице, то я успокоился. К счастью, я вовремя вспомнил, что должен был торопиться и, быстро спустившись, бегом ринулся на улицу. Толпа перекрыла её. Я заскочил на крыльцо, и увидел, как Балто, его проводник и, о Боже, Алу, идут по другой стороне толпы. Они уходили от меня. Я ринулся, сквозь давку и транспаранты, пробивая себе путь к друзьям. Не было ничего вокруг, всё расплывалось в глазах моих, всё, кроме знакомых мне силуэтов, что так безжизненно удалялись от меня. Ещё чуть-чуть… Толпа давила со всех сторон, я наступал на ноги, мне давили на мои, один мужчина со злости толкнул и попытался ударить меня, но мне было всё равно. Я начал кричать.
- Дядя! – никто не обернулся. – Балто, - но дядя не подавал вида и продолжал удаляться, беседуя со своим проводником. Оставалось надеяться только на мою подругу, что брела позади отца, такая близкая и такая далёкая от меня.
- Алу! – вскрикнул я, но толку не было, и тогда я взревел со всей мочи. – АЛУ!
Показав свой милейший профиль, Алу на ходу обернулась. Я продолжал кричать ей, но гул толпы заглушал всё вокруг. И вот её взгляд скользнул в моём направлении. Казалось, что она видит меня, остановив на мне взгляд, но… Ничего этого не было. Она повернулась и зашла за угол, вслед за отцом скрываясь от моего взора.
Когда я, вырвавшись из толпы, оказался на этом месте, то было уже поздно. В этом направлении они могли двигаться только к порту, и я, бренча рюкзаком на плечах, побежал туда. Они мерещились мне за каждым углом, из-за которого я выходил. Я видел их в любом оторопевшем прохожем из тех, кто, выпучив глаза, смотрел на меня, когда я на него натыкался. Ещё немного и моя беготня закончиться. Так думал я, но, к счастью или же к сожалению, Господь имеет свои виды на наши души.
Ворота порта были открыты, видимо, он закрывался только на ночь. В будке охранника сидел молодой парень в тёмно-синей форме, уставившись в маленький ноутбук сонными глазами. Увидав меня на пороге, он удивился, повернув свою вытянутую из-за пилотки голову ко мне и снимая ноги со стола.
- Ничего, - отозвался я, как бы показывая, что я не важная шишка. – Не подскажите, - продолжал я, запыхавшись. – Не проходила ли тут троица…
- Ещё один провожатый? – улыбнулся охранник. – Опаздываешь! Они отплывают от первой пристани…
Когда он объяснил мне, как пройти к пристани, я, всё равно понимая, что надо спешить, спросил.
- А что, я не один провожатый? – с опаской поинтересовался я, собираясь, было, уже бежать дальше, но остановившись в проходе.
- Нет, тут их целая толпа потянулась следом.
- Ясно… спасибо!
- Будь здоров! – жизнерадостно ответил парень.
Было очевидно, что это за толпа провожатых. Преступники. И что мне оставалось делать? Только бежать дальше, придётся разбираться на месте.
Казалось, что сейчас произойдёт что-то нереальное. Сердце билось не только от бега, но и от волнения, в котором я прибывал. Румянец бил в щёки и они уже горели, как мне казалось, горели огнём, как и лоб, на котором выступила испарина, застилавшая мне глаза. Наверное, я бежал на смерть. Во всяком случае, мне это представлялось именно таким.
Я пробежал около ста метров, но было поздно. Отплыла лодка, со звоном мотора разбрасывая волны вокруг. Не смотря на то, что двигалась она на удивление быстро, я смог разглядеть сидящих в ней. Сомнения не было, это были рыбак и дядя, но… с ними была и третья фигура. Алу, что же ты делаешь там, вместе с ними? Не должна ли ты была остаться? Может, отец передумал? Может, им помешали преступники? Но… ты должна была остаться здесь, Алу! Мы должны били покончить с этим! Должны!
Рассердившись, я стукнул сапогом по асфальту и направился в город. Мне нужны были ответы, но дать их было некому. Оставалось, как любит говорить Алу, надеяться только на судьбу. В этот раз мою судьбу должен был решить Газ.
8.
Папа уже договорился об отъезде. Я была просто в шоке. Мой папа… изменился. Он с самого детства так боялся за свою семью, за нас… Может, он просто устал жить в страхе? А, может, это был тот самый Балто, который спас Ном! Тот самый Балто проснулся в отце спустя много лет! И, даже если это было не так, то его блестящие глаза, в которых полыхал огонь вдохновения, говорили об обратном.
Мы продолжали двигаться по сонному городу, обсуждая то, что я должна была сказать маме. Я думала, что из его слов смогу понять, что так заинтересовало отца в этом путешествии, но ничего, что могло бы пролить свет на эту тайну, так и не стало явным. В девять часов утра, когда город уже проснулся, мы вошли в магазин и набили рюкзаки провизией. Отец купил мне еды на целую неделю, хотя я должна была отправиться домой на самолёте или корабле, всё зависело от рейса.
К десяти часам он привёл меня к высокому деревянному дому. Он располагался на перекрёстке. На улице шёл митинг, и от шума стало дурно в голове. Мы вошли в сырой и смрадный подъезд, в котором отец и оставил меня дожидаться чего-то. Вскоре он спустился вниз. С ним был мужчина в потрёпанной телогрейке, несмотря на столь жаркую погоду, в странного вида обуви и грязных штанах.
Мы вышли и пошли вместе с толпой, продвигаясь быстрее других вдоль дома. Отец беседовал с мужчиной, который, как оказалось, должен был доставить отца на другой берег пролива. А тем временем толпа, жутко действуя на мою нервную систему, ревела вокруг, и из-за этого сумасшедшего шума я перестала слышать отца. Да уж, может, среди этой толпы появиться кто-то из братьев, сестёр? Из друзей… На секунду мне даже послышался голос ***, который звал меня. Я оглянулась, но это было напрасно и невозможно. Во всяком случае, мне так казалось.
Наконец вырвавшись из толпы, мы двинулись к порту. У самой крайней правой пристани стоял катер с огромным мотором. Пристань была толковая, широкая (в Номе таких и не было), но не предназначенная для чего-то большего, чем это судно. Мужчина залез на него, после чего катер закачало и по брёвнам под ногами зашумели маленькие волны.
- Помоги-ка! – попросил мужчина отца, указывая на уже готовые деревянные ящики и рыболовные снасти.
Отец, мигом затащивший всё это в лодку, застыл, вглядываясь в группу людей, что направлялась в нашу сторону. Папа вылез из лодки, не отрывая взгляда от группы.
- Прости меня, пап! – начала я, понимая, что уже привыкла не стесняться этих слов. – Береги себя…
- Кажется, сейчас не до идиллий, дочка! – ответил папа, вглядываясь в толпу. – У тебя всё с собой?
- Да.
- Вы готовы? – спросил папа у мужчины, что стоял около мотора.
- Только завести, сэр!
- Тогда едем! – заявил отец.
Я обернулась. Фигуры уже стали отчётливо видны и они уже не шли – бежали к нам.
- Заводи! – кричал папа мужчине, который, видимо, уже сам понял важность ситуации. – Дочка, прыгай! – приказал отец мне.
- Пап, а как я потом… - скорее на автоматизме спрашивала я.
- Прыгай!
Я приземлилась в лодку, но с мотором было не ладно. Я уже отчётливо видела лица тех, кто приближался к нам, и среди них был Эрик, который уже успел не раз подпортить нам жизнь. Они бежали к нам, и мне стало страшно. Выхода не было. Кругом была одна вода и мы как на ладони. Они видели нас, знали, и от этого холодок ужаса вновь и вновь пробегал у меня по спине.
- Есть! – вскрикнул радостный проводник забурлившему мотору.
- Давай! – вскрикнул папа.
До нас им оставалось метра четыре, как лодка здорово рванулась с места, роняя меня и папу на борта и палубу. Они не успели, но вдруг… Глухой звук, казавшийся совершенно близким, а за ним что-то хлёстнуло по металлической обшивке борта. Я подняла, было, голову вверх, как папа снова потянул меня вниз. Этого хватило, чтобы я разглядела в руках у трёх преступников пистолеты с глушителями. Но мотор, который зажужжал всё сильнее и сильнее, оказал нам огромную услугу и понёс нас по водной глади на другую сторону залива.
- О таком договора не было! – со злым выражением лица пробурчал нам водитель, когда мы с отцом сели на ящики.
- Я заплачу больше, - недовольно ответил отец и повернулся скорее ко мне. – Ты в порядке?
- Да.
После минутного молчания, среди которого был слышен только рёв мотора и плеск воды, я спросила.
- Это что же получается, я смогу продолжить своё расследование?
- Не своё, а наше, дочка.
Было очень приятно слышать эти слова от отца, ведь теперь он действительно понял, как всё опасно и запутанно.
- Странно, что ты позволил мне отправиться с тобой.
- Сама понимаешь, выбора у меня не было… видимо, как ты говоришь, это судьба.
Отец улыбнулся так прекрасно, как он умел это делать. Я улыбнулась в ответ ему и, усевшись на нос лодки, задумалась.
Судьба. Почему она у меня такая? Зачем втянула она меня в это дело? Может, для того, чтобы спасти свою семью? Да, наверное. А, может, для чего-нибудь ещё. Скоро узнаю, от судьбы ведь всё равно не убежишь…
9.
Я шёл по побережью. Вот он, высокий коттедж с флюгером в виде ведьмы, летящей на метле. Вокруг дома было чисто и приятно. Вдоль дорожек, мощённых камнем, росли кусты. Среди них были только розы, всяческие, прекрасные, но колючие. За ними виднелись тенистые яблони, сидевшие так часто, что надо мной и вокруг меня – везде на участке – было темно и прохладно, и солнечный свет проникал сюда лишь отдельными пучками. Было очень приятно, но, не смотря на эту нежную прохладу, казалось, что это тучи предзнаменования нависли надо мною, оттого казалось, что я был очень взволнован.
Хозяйка указала мне на домик, в котором разместился Газ. К счастью, он догадался меня подождать и не уходить с места. Вальяжно валяясь на кровати, он смотрел телевизор и попивал какую-то сладкую воду из железной баночки. Я застал его как раз в тот момент, когда он набирал мой номер. Вся его нерасторопность и спокойствие взбесили меня, и я приказал ему одеваться.
- О, а я уже волнуюсь! Почему тебя так долго не было? И где ты ночевал?
- Долго объяснять, - сухо ответил я, облокотившись на дверной косяк.
- Ты что, нашёл Алу?
- Да.
- Уоу! – подпрыгнул Газ на кровати и сел. – А где они? – он уставился на меня притворными непонимающими глазами, из-за чего показалось, что он просто строит из себя идиота.
Отрицательно махнув головой на его вопрос, я сказал.
- Теперь мы их вряд ли догоним. Они пересекли пролив на катере, а нам его негде взять, - этим временем Газ надел болотники поверх штанов, хорошенько застегнул ремень, и лицо его уже было серьёзным и задумчивым, как всегда. – Да и, к тому же, мы даже не знаем, куда нам идти, куда и зачем они отправились?
- Я не знаю, куда и зачем они отправились, - сказал мне друг, положив мне руки на плечи и взглянув на меня округлыми глазами, уверенно и пронзительно. – Но я знаю, куда нам идти.
- Я тоже знаю, домой, куда же ещё! – вспылил я, размахнув руками. Сегодня я был явно не в духе. – Так что шутка не удалась!
Но Газ ничем не ответил на мою выходку, давая мне тем самым понять, сколь я глупо веду себя.
- Извини, - попросил я, цедя сквозь зубы от злости на себя и на наше положение в целом.
- Ничего. Думаю, у тебя была нелёгкая ночка, не правда ли?
- Да уж, - ответил я, почесавшись в затылке.
- Возьми еду на тумбочке, - сказал он. – Я всё уже купил.
- Спасибо, - мне стало совсем неловко за своё поведение. Я не предположил от друга такой предусмотрительности. – Сколько я должен?
- Дома сочтёмся. Путь не близкий, не удивляйся, что я купил так много. Бери всё и береги. Думаю, мы найдём Алу. А как же Балто?
- Он отправился с нею, я его видел.
Газ остановился на секунду и удивлённо посмотрел на свой рюкзак.
- Хм, тем лучше, - произнёс он и, закончив осмотр, водрузил на плечи свою ношу. - Ты готов?
Я сложил провиант в рюкзак, тем временем зарядил телефон и, тщетно попробовав позвонить своим друзьям, выключил его. Наткнувшись на пистолет внутри, я зарёкся, что как только выйдем за черту города, то я буду держать его под рукой, пускай и придётся поведать о нём Газу. Теперь он мог сыграть важную роль.
- Пойдём вдоль залива, - сказал Газ. – По берегу, так мы точно не заблудимся. Теперь преступники не дадут нам воспользоваться лодкой, а так будет безопаснее.
Я не смел возражать ему, теперь он был проводником, и, пускай я не знал, куда он собирается идти, но я доверял ему. А ещё Газ зачем-то отдал мне карту с северо-западным побережьем штата. На ней были координаты, названия заливов и мысов и им подобных географических объектов. Только ни одного населённого пункта на ней не было отмечено. Газ забрал у меня мою карту, цветную, но зато без всех этих надписей и координат. Он сказал, что мне пригодиться именно его карта.
Когда мы распрощались с хозяйкой, то солнце уже стояло над головами и готовилось отправиться на закат. А мы готовы были отправиться дальше, в своё загадочное путешествие, навстречу неизвестностям и опасностям, покидая этот грубый и невоспитанный город.
Глава 14
Одиночество
1.
Рука жутко саднила. Вот уже второй день она не даёт забыть о себе в самом неприятном месте – в центре ладони. Наконец я смог поменять бинты и улицезрел незажившую, но, слава Богу, не гноящуюся рану. Перекись сильно зашипела и запенилась, жестоко прокалывая рубец вновь и вновь, будто та самая злая ветка снова и снова протыкала мне руку. Приходилось терпеть, сжимая зубы. К счастью, со мной рядом всё время был Газ, который и в этот раз с энтузиазмом пришёл мне на помощь.
Перевязкой мы занялись как раз когда вышли из города. Мы были далеко не одни. В середине дня на прогулку вдоль побережья отправилось много желающих прекрасно провести время и развеяться. А нам было не до этого. Предстоял долгий путь, который, по словам Газа, мог продлиться с неделю. Верить в это не хотелось, но Газ сейчас пребывал в плохом расположении духа, и расспрашивать его я не стал.
Трудно было понять, что он держал в себе. Я плохо представлял, какие душевные муки он испытывает, переживая потерю родителей. Я знал, что не смогу понять его, ведь в тот момент, когда я должен поддерживать его, всё шло не так. И я боялся, потому что знал, что рано или поздно он не сможет сдержать свои эмоции, но ещё больше пугало то, что я никак не смогу помочь другу. Как я не старался начать разговор, я боялся сделать неправильный шаг и мучился сам. Мне не хотелось обидеть друга своей хладнокровностью, но, зная его характер, надоедать ему было нельзя. И я пребывал в замешательстве и смущении. К тому же, не смотря на проделанный огромный путь, предстоящее путешествие меня очень пугало. Неужели, неделя? Одни, в лесу? Тяжело было с этим смириться, и, не смотря на припекающее солнышко, что освещало побережье своими яркими лучами, ноги мои холодели и немного тряслись от того, что я начал представлять себе. Какие только мысли не лезли мне в голову! Наверное, всё, что произошло со мной в последнее время, даёт о себе знать. Ведь даже ночью, ложась спать, я вспоминаю всё самое плохое, что случилось недавно. Погони, споры, драка… Страх… Наверное, всё катится к чёрту…
- ***, ***! – обращался ко мне Газ, пока я задумчиво шёл позади.
Я взглянул на товарища, ещё не покинутый мыслями, и даже не ответил ему. Немножко замявшись, Газ сказал:
- Я понимаю, что моё состояние очень… пагубно влияет на обстановку…
Я продолжал идти следом, и даже когда Газ посмотрел на меня на ходу, моё лицо не изменило своей растерянности. Я лишь вопросительно взглянул на него, ожидая чего-то.
- Так продолжаться больше не может, - друг остановился. – Путь нам предстоит нелёгкий, и я знаю, как это угнетает, так что я не хочу, чтобы ты переживал за меня. У тебя и своих проблем по горло.
- Ты прав, я в замешательстве, - ответил я. В голове проскочила мысль сказать: «Я боюсь», но достоинство ли, эгоизм, или что-то ещё не позволило.
- Не нужно замешательства. Об этом я и хочу тебя попросить, – сказал Газ, положив мне руки на плечи и взглянув мне в глаза. – Перестань обдумывать произошедшее! Ещё вчера это могло помочь тебе, - продолжал говорить Газ, медленно и чётко смакуя слова, чтобы выглядеть как можно убедительнее, - но только не сегодня, уже нет! Выбор сделан, ставки поставлены… Игра началась.
Я молча слушал друга, но смотреть в глаза ему не мог.
- Пойми, уже ничего не изменишь! Думать слишком поздно, теперь пора действовать! Понимаешь, не всё можно предугадать в этой жизни! Тебе не будет всегда везти так, как раньше. Поэтому, прошу тебя, не терзай себя мыслями и сомнениями, они уже ни к чему! Думай не о том, как правильно жить, а о том, как стать сильнее. Н..., - друг запнулся и продолжил. – Нравственность уже не поможет. Просто пойми и подумай, - сказал Газ, развернулся и замолчал.
Движение возобновилось. Стало не по себе. После слов друга мне действительно было страшно. Газ становился всё более странным. Стало понятно, что он действительно хотел успокоить меня. Я бы на его месте поступил бы точно так же. Газ знал меня и видел насквозь и понимал, что только вопросы о выборе, неизвестности и душевных переживаниях доставляют мне настоящую боль. И он хотел огородить меня от них. Но в его словах было что-то категоричное, то, что переступило черту не только моего понимания, но и облика моего друга. Он был уже не таким прежним Газом, которого я знал. Но что-то, что-то говорило во мне, что это он, не тот он, которого я знал, а он, настоящий Газ, который скрывается за задумчивостью и молчаливостью. Это та эмоциональная личность, которая стала пробуждаться, вскрывая сухую скорлупу своей оболочки. И я не мог выполнить просьбы моего товарища. Я думал. Думал и думал. Он ведь знал, что я не смогу выполнить его просьбу, знал, но попросил меня. Почему? Может, Газ сильно нервничает и не хочет хранить молчание и так он пытается высказаться? Он просто не знал, что сказать, и ляпнул что попало? Скорее всего, ибо оставаться спокойным в его положении было просто нереально. Что с этим делать – я не знал. И мне было страшно и дальше пребывать в молчании, поэтому, подчиняясь начатому разговору, я захотел узнать, куда мы направляемся, на что Газ предложил мне подробно ответить, когда мы сможем устроиться поудобнее. Нет, он не такой, не мог он говорить необдуманно. Я точно увидел это в его поведении. Он выглядел уверенным и спокойным, когда говорил со мной, а в мелькнувшем взгляде его я увидел, сколь сильно он ждёт от меня впечатления. А оно было произведено.