Я посмотрела, по какой улице они пошли, и бегом кинулась к выходу. Нацепив ботинки и накинув сверху кофту, я натянула капюшон на самые глаза и выскочила из гостиницы, надеясь догнать этих двоих. Я очень осторожно бежала по пустынной улице. Никого не было рядом, только темнота переулков, свет фонарей и холодные шлепки моих ботинок по асфальту. Наконец, я их догнала. И очень вовремя: незнакомцы как раз свернули куда-то влево, упёршись в порт. Я добежала до нужного места и аккуратно выглянула из-за угла. Оба стояли и разговаривали прямо в переулке. Мне пришлось убрать голову и просто слушать. Благо, эхо из переулка благополучно доносилось до моих ушей.
- В общем, пока ничего, - говорил толстячок.
- Значит, всё пройдёт спокойно, - произнёс грубый голос из-под плаща.
- Не волнуйтесь, если полиция заговорит о Вас, то я немедленно сообщу.
- Буду надеяться на Вашу бдительность, - произнёс незнакомец. Он был высокий, широченный в плечах, из-под капюшона торчал чёрно-белый нос, а из-под плаща - хвост. Это был не человек – уже кое-какая зацепка. – Подозрительные постояльцы в гостинице были?
- Да, сер. Прямо перед вашим приходом прибыла одна особа. Просила никого не впускать к ней. Назвалась «Алу».
- «Тварь» - подумала я про себя.
- Ух ты, - улыбнулся голос под капюшоном. – Пожалуй, завтра мы её навестим, Вы не против?
- Конечно нет! – подмазал толстяк.
Ноги мои уже замлели стоять, не двигаясь и не шумя. Но тот, кто в плаще, был очень осторожен и чуток, судя по тому, как он двигался по асфальту – бесшумно и бдительно оборачиваясь, поэтому я не могла позволить себе так близко к нему даже глазом моргнуть.
- Что ж. Завтра прибудут наши люди, среди них есть хороший техник. Как только он починит катер, мы немедленно отправимся в путь.
- Значит, я смогу отправиться с Вами? – в надежде поинтересовался толстяк.
- Пожалуй, да. Я оповещу Вас, как только посчитаю нужным. И ещё: мне требуется, чтобы Алу задержалась в гостинице как можно дольше. Просто если завтра катер не будет готов, в чём я более чем уверен, то мне было бы удобнее навестить её послезавтра.
- Но как мне задержать её?
- Это уже Ваши проблемы.
- А смею ли я узнать, кто она? – спросил толстяк.
- Нет, но могу Вас заверить - она пришла по мою душу. Что ж, мне пора.
- Благодарю Вас, до встречи, будьте здоровы!
Незнакомец ничего не ответил, и я услыхала приближающиеся шаги толстяка. Шурша, как слон в посудной лавке, я заскочила за противоположный угол дома. К счастью, этот нерасторопный человек не услышал меня и прошёл мимо переулка. Немного подумав, я направилась за незнакомцем в плаще. Я понимала, что это зацепка, которой потом может и не быть.
На левом берегу город был другой. Здесь не было каменных домов, только деревянные. Улицы уже не освещались, и кроме морского прибоя здесь не было ни единого звука. Когда я пересекла улицу, то сразу же услышала незнакомца. Он двигался к берегу. Я оказалась среди маленьких домиков, очень необычных и неосвещённых. Не в каждом из них были окна, и лишь в некоторых, сквозь засаленные стёкла, маячили свечи. Вдоль домиков я на порядочном расстоянии от незнакомца кралась, как мышь, не спуская глаз с коричневого плаща. Глаза быстро привыкли к темноте, а ноги – к тишине, которая должна была издаваться из-под них. Ни единого лишнего звука, вздоха или стука не должно было долететь до чутких ушей преступника. Но, не смотря на опасность, мне не было страшно, только напряжение, с которым я вкладывалась в каждый шаг, очень утомляло и волновало меня.
Так вместе с преступником мы дошли до берега. Домики вокруг напоминали лабиринты, в которых было очень просто запутаться. Но я и не запоминала обратной дороги - узнать, где скрываются преступники, было важнее. Мы вышли к какой-то маленькой пристани, у которой стоял большой и просторный катер, нагруженный какими-то коробками. Внутри судна сидел на одной из коробок мужчина с инструментами. Он, уставший и грязный, вытирал с себя пот чёрным от масляных рук полотенцем. Преступник в плаще вошёл на пристань.
- Ну, получается что? – спросил он.
- Да причина-то понятна, только я не знаю, что за марка мотора, надпись стёрта. Детали нужны, и Джонатан знает, какие.
- Пробуй сам! – пригрозил незнакомец.
- Да что толку, босс?! Я без деталей ничего не сделаю!
- Ладно, давай, брысь отсюда!
- Спасибо, босс! – сказал мужчина на ящике, встал и пошёл вдоль берега.
Незнакомец в плаще развернулся и пошёл к одному из домиков. Плащ был расстёгнут, и я увидела из-под него не только жгуче-чёрную, но и белую шерсть.
- Да это же…
- Добегалась девка! – произнёс кто-то позади меня и я обомлела.
3.
- Ха-ха-ха-ха! – снова засмеялась лисица своим чудесным мерным смехом. – Да шучу я, расслабься.
После того, как она с серьёзным видом сказала мне, что без неё мне не выжить, она так быстро переменилась в лице и засмеялась, что этот чудесный смех показался мне довольно жутким. Я напрягся ещё сильнее. Спасительница вновь обошла меня кругом. Я стоял как вкопанный, и когда она была у меня за спиной, по мне пробежали приятные мурашки.
- Ну, так и будешь стоять столбом?
- Да, пожалуй, - попробовал пошутить я, сглотнув.
Но спасительница моя не засмеялась. От этого мне стало совсем неловко.
- Ладно, на это нет времени, надо увести тебя отсюда, - сказала она. – Ты всё мне испортил.
- П-простите.
- Прощаю. Готовься, я скоро за тобой приду.
После этих слов по комнате застучали каблуки, и незнакомка удалилась, затушив за собою свечу и оставив меня одного в пустой и чёрной комнате, где не было никого, кроме меня и мыслей моих. Только теперь я понял, что она не ответила ни на один из моих вопросов. Как она подозрительна… и хитра! Кто же она такая? Откуда она знает моё имя, мои цели? Если бы она была одной из преступников, она бы мне вряд ли помогала, хотя… мало ли, это какой-то план. В общем, чего ждать от этой особы я совершенно не знал, но твёрдо решил разобраться в этом.
Очень скоро пришла лиса-незнакомка и позвала меня за собой.
- Нас не должны вместе увидеть. Иди прямо наверх, - указала мне своей чёрной рукой лисица. – Потом повернёшь направо и на развилке остановись. Я там тебя дождусь, пошёл.
Я двинулся в указанном направлении. Нельзя сказать, что я не опасался, я боялся, но другого способа узнать, на чьей стороне моя спасительница, я не знал. Вдруг, справа и слева от меня послышались шаги, ну, всё, облава! Это предательство! Я остановился за одним из домов и затаился в самом тёмном углу. Да уж, что же делать! Они меня не бояться, поэтому я могу только бежать и прятаться, но здесь, среди домиков, я мог столкнуться с преступниками лицом к лицу, и тогда мне крышка. Сразу же у меня промелькнула сумасшедшая мысль. Я снял рюкзак и достал оттуда пистолет. Заряжать его я не стал, я хотел только напугать.
Когда я вылез из-за угла, то увидел тех двоих, которые чуть не поймали меня.
- Ты здесь, а я тебя ищу! – раздалось позади меня.
Я подпрыгнул и обернулся. Это была моя спасительница.
- Молодец, что спрятался, это всё непредвиденные обстоятельства, - улыбнулась она, продолжая шептать. – Пошли за мной. И спрячь свою пукалку к чёртовой матери, не воображай!
Я спрятал пистолет, униженный и вычитанный, как провинившийся малец. В отличие от меня, лисица двигалась более чем осторожно, но быстро. Я поражался её скрытности и аккуратности. Она мгновенно выглядывала из-за каждого дома, отдавала команды жестами, которые были просты и понятны, и, словно тень, металась из угла в угол, не смотря на её одежду, которая не подходила для таких вылазок. Она, как я и говорил, была в леопардовых сапогах на высоком, но широком каблуке, на теле, как мне показалось, был завязан старомодный корсет, на удивление не шуршащий и не скрипящий, необычного цвета, подходившего к её сапогам.
Очень скоро мы были на месте. Только я не поспевал за отважным и быстрым проводником, пыхтя и шурша, получая за это выговоры, во время которых я мог отдышаться. Мы вышли на улицу с деревянными бараками как раз к развилке. Она состояла из прямой дороги, вторая же расположилась перпендикулярно к ней. Незнакомка позвала меня в барак, окна которого выходили как раз на развилку. Дом стоял напротив дороги, что была перпендикулярна к главной улице, поэтому обзор из этого дома был на все три стороны.
Мы вошли. В нос сразу ударил запах, такой, какой всегда бывает в таких домах: сырой, но ароматный. По жутко скрипучей лестнице, стуча каблуками, взлетела моя сопровождающая, а я пробежал за ней. Мы оказались на втором этаже. Целиком и полностью он принадлежал моей спутнице, если это была действительно её собственность. Когда мы поднялись по лестнице, то оказались на маленькой площадке с двумя дверьми: направо и налево. Лисица сначала открыла правую дверь ключом, потом левую, отворив её, и пригласила меня за собой. Я вошёл, и двери за мною мгновенно закрылись. Помещение было очень просторным. На полу лежали неприглядные ковры, казалось, очень потрепанные и старые. Из-под них торчал деревянный неровный настил, которым были обшиты стены и потолок. Мебель была странной, было много шкафов и тумбочек, в углу стояли табуретки и стулья, сложенные один на другой. Но даже при этой нагромаждённости зала казалась очень просторной. Налево уходил поворот, за который сразу же потопала хозяйка.
- Обувь можешь не снимать.
Я пошёл следом. За углом было светло, не смотря на то, что свет никто не включил. Здесь было пять больших окон, которые выходили на перекрёсток. Тут стояли столы, большие и просторные. Меня повели в другой конец П-образной комнаты. Здесь стояло много кроватей. Из-под одной лисица достала ящик, в котором находились инструменты. Она дала мне фонарик, который лежал на одной из кроватей, и указала в самый угол потолка.
- Видишь короткие доски?
- Да, - подтвердил я.
- Подними их верх, чтобы ты смог пролезть.
Я не понимал, зачем это было нужно, но полез в ящик. Пока я извлекал из него маленький гвоздодёр (большого, к сожалению, не было), незнакомка принесла мне табуретку. Я встал не неё и начал отдирать доски. Когда дело было сделано, мне приказали:
- Залезай, - когда я оказался на чердаке, то мне последовали следующие указания. – Осмотрись, позади должен быть спуск по лестнице.
Я развернулся. Там была дверца. Открыв её, я увидел лестницу вниз. Было высоко, у меня аж закружилось в голове.
- Есть.
- Так, будешь ночевать на чердаке, видишь солому? Там и бельё лежит – постелешь.
Я огляделся. Чердак был тёмный, и разглядеть я его не смог. В противоположной стене, что выходила на сторону дороги, была огромная круглая прорезь. Под ней и лежала солома, освещённая лунным сетом.
- Слезай.
Я повиновался и накрыл проход досками. Лисица села за маленький стол, что стоял около центрального, самого большого окна. Выглянув за окно, она постояла с минуту, разглядывая окрестности. Потом она кивнула на стул напротив и открыла форточку. На столе лежала пачка тонких сигарет. Она достала одну и закурила, чиркнув зажигалкой. Сделав затяжку, она стряхнула пепел в хрустальную широкую пепельницу. Я молча наблюдал за этой манипуляцией.
- Теперь, - затянулась она снова. – Ты снова мой должник.
- А что Вы от меня хотите? – я боялся, что она потребует что-то невозможное.
- Фу-у-у, - звучно выпустила она дым. – Да успокойся ты! Я твой союзник. И ничего существенного мне от тебя не надо. Приглянулся ты мне, парень.
- В смысле? – не понял я.
- Тебе несказанно везло, счастливчик. Слишком много случайностей и правильных решений. В общем, вы молодцы.
- Кого Вы имеете в виду? – недоверчиво спросил я.
- Всех: тебя, детей Балто, Андрэ (сделала она французский акцент), Дасти, Газа, Мистера Смита, наконец!
- Да… Откуда?
- Поверь, я знаю больше: про администрацию, драку, вашего пленного дружка, - усмехнулась она.
- Откуда ты знаешь?
- Работа у меня такая, - улыбалась она, и улыбка её стала очень красивой. Эта улыбка так напомнила мне Алу, только лисица, в отличие от моей подруги, улыбаясь, показывала зубы, которые казались ярко-белыми в свете луны. Тени над глазами блестели своим фиолетовым блеском, в маленьких изящных пальцах горел огонёк сигареты. Она сидела, сложив руки и положив ногу на ногу, такая красивая и такая раскрепощённая. Она была похожа на девушку лёгкого поведения, но я видел в глазах её большой ум. Я понял, что такая девушка не только не опуститься до этого, но и способна постоять за себя.
- Что ж это за работа такая? – спросил я незнакомку. – Следить за нами?
- Знаешь, - ответила она, не задумавшись ни на секунду. – Вот эту сигарету, - лисица взяла почти что скуренную сигарету и затушила её в пепельнице. – Я не скурила.
- Как так? – не понял я.
Она, поманив пальцем, нагнулась над столом ко мне, я нагнулся тоже. Выгнув губы трубочкой, лисица дыхнула мне в лицо. Я почувствовал фруктовый запах, но вот запаха сигареты практически не было.
- Ну, не веришь мне?
- Верю, - подтвердил я. – Но как ты это сделала?
- Видишь ли, я вообще не курю, но бывают ситуации, когда приходится претвориться и стать… другой.
Я продолжал слушать.
- Вот смотри, ты перешёл на «ты», почему?
- Ну, мы почти ровесники, - ответил я честно, так, как и думал.
- Ха-ха, сынок, да я тебе в матери гожусь!
- Правда? – удивился я.
- Нет, - ответила она. – Просто спрашивать у женщины про её возраст бестактно.
- Простите… - покраснел я.
И я зауважал свою собеседницу за то, как хитроумно она объяснила мне свою суть, за честность, которая, как я понял, могла дорого ей обойтись.
- Ничего. И продолжай на «ты», сделай комплемент даме.
- Хорошо. Так как… - запнулся я, желая спросить «Вас». – …тебя зовут.
- Зови меня Розой.
- Моё имя ты уже знаешь, приятно познакомиться, - впервые улыбнулся я лисице.
- Взаимно, - улыбнулась она. – А теперь к делу, ***.
- Я слушаю.
- Как ты уже понял, я причастна ко всему, что произошло с тобой в последнее время. И ты, заметь, появился сегодня совсем не вовремя. Вместе нас не должны видеть, ты меня не знаешь, я тебя тоже, договорились?
- Договорились, - пообещал я.
- Я не имею права рассказать тебе, почему я причастна к этому делу, но вот ты… Ты сможешь мне рассказать?
- Что именно?
- Всё. От начала, и до конца.
Я не знал, могу ли я доверять собеседнику, но… Мне очень хотелось ему доверять. Роза, казалось, была какой-то ведьмой, гипнотизировала меня, и я не мог не поддаться искушению её чар и не рассказать ей всё, как есть. Наконец-таки нашёлся хоть кто-то на стороне, кто мог выслушать и проанализировать, понять, и, быть может, даже посочувствовать, хотя Роза, как мне казалось, была далеко не из последних.
Рассказ мой затянулся. Слушали меня не то чтобы просто внимательно – за полтора часа лисица не произнесли ни слова. Она глазела в окно, на себя, на комнату, на меня, от чего я жутко смущался и опускал глаза вниз, и при этом внимательно поглощала и сортировала информацию, ту, что была ей необходима.
По окончанию моего рассказа я уже не мог напрячься и думать о безопасности. Я слишком вымотался за этот день. Понимая, что лисица, чисто теоретически, могла достать какой-нибудь пистолет, сказать, что я больше не нужен, и выстрелить, я был спокоен. Мне просто хотелось довериться не лишь потому, что Роза могла нам помочь, а потому, что доверять больше было некому. Не было никого рядом, ни Алу, ни Газа, ни Дасти, ни Сабы, ни Дяди, на худой конец! Но тут, рядом, сидела женщина, столь красивая, что только находясь с нею рядом можно было гордиться собой. А она, мало того, разговаривала со мной, помогала и слушала меня, отчего я, замученный погонями и страхом, был не в силах не довериться ей. Но, к счастью, не было ни пистолета, ни преступников, врывающихся в дом, ничего, кроме напряжённого молчания моего слушателя. После моего рассказа она напряглась, и, рассуждая с минуту, ответила.
- Не могу не поблагодарить, я извлекла немного полезного из твоего рассказа и приму это к сведенью. А вы молодцы, только вот направляете свой потенциал в дурное русло.
- А что нам оставалось делать? Ждать, когда на нас опять нападут?
- Если бы вы раньше обратились в полицию, то с тебя бы сняли побои, и никто бы вас пальцем не тронул. Тем более преступники тогда были в Номе, и всех четверых бы упекли.
- А как бы ты поступила на нашем месте?
Роза усмехнулась.
- Хм, пожалуй, так же. Из таких как вы и получаются такие, как я. Только вот… такие как я теряют нравственность, веру, смысл жизни, и я не хочу, чтобы вы повторяли мои ошибки…
Роза замолчала, задумавшись, а я попробовал перевести разговор в другое русло.
- А ты сможешь мне помочь?
- Несомненно, - обнадёживающе заявила она. – Только уж извини, ничего лишнего.
- Всё, что считаете нужным. Мне много не надо, я просто хочу спасти свою подругу.
- Ты хочешь приключений! – уверенно заявила она. – И прежде, чем спасать свою подругу, спаси себя сам! – тыкнули мне чёрным пальцем с красивым маникюром прямо по носу. Я чувствовал себя униженно, но остановил себя на этом, не давая эгоизму встать выше личности. Все мы эгоисты, я знаю, но с этим нужно бороться. Тогда-то я и стал прислушиваться к её словам ещё внимательнее, и понял, что она не только хитра, но и мудра, и больше усомниться в ней я не мог. Совершенная женщина, вот и всё тут!
- И как мне себя спасти?
- Я понимаю, что ты пошлёшь меня куда подальше, но ты очень терпелив и культурен, поэтому не пошлёшь, а только подумаешь, - улыбнулась лиса своей собственной проницательности. - Но послушай меня, - начала она, будучи уже серьёзной и наклоняясь над столом, как будто бы нас кто-то мог подслушивать. – Тебе нужно избавиться от этого сейчас. Это преступность, детка, анархия, риск и большие пушки. Может быть, это и круто, но знай – однажды переступив закон, ты уже не сможешь остановиться, и тогда, когда беда застанет тебя врасплох, закон не сможет тебя защитить. У тебя не будет союзников, и кроме побега или суицида у тебя не будет выхода. А бегать долго ты не сможешь, знай это.
- И что ты мне предлагаешь?
- Бросить всё. И как можно быстрее убраться с дороги у этих ребят. Это не гоп-стоп кампания из подворотни, как те, что гонялись за вами по Ному и сегодня по Теллеру, это хорошо организованная группировка. Они не станут с вами сюсюкаться.
- Это я уже понял.
- Не строй из себя героя. То, что ты видел пушки у них в руках, то, что эти пушки могут по вам выстрелить, это только мелочи, они способны на большее.
- Например?
Но собеседница мне не ответила. Лишь глубоко с сожалением вздохнула и продолжила читать мне морали.
- ***, ты ведь славный малый, умный, молодой, красивый, понимаешь, тебе это не нужно.
- Я знаю, - вздохнул я, немного смущаясь от лестных слов.
- Ты не можешь докатиться до этого. Тебя могут принудить, но совесть твоя не простит тебе ошибок.
- И что мне делать?
- Обещай мне, что если завтра у тебя получится вернуть Алу, то вы покончите с этим.
- А если не получится? – увильнул я от щекотливого вопроса.
Собеседница встала со стула, подошла к моему рюкзаку и достала оттуда револьвер.
- А если не получиться, - сказала она, виртуозно крутя магнум на пальцах. – То верни её любой ценой.
4.
Жуть, которая окутала меня, исходила не от голоса, а от того, что я была одна. Никто не придёт мне на помощь, никого не было рядом, даже случайного прохожего. Только я, тишина и некто за моей спиной. Стук сердца, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния. Но паника меня не победила. Резкий выдох, попытка побега была готова. Оборачиваться было нельзя. Но обернуться мне не дали. Поздно. Слишком поздно.
Чья-то сильная рука зажала мне рот, другая схватила за талию. И я бросила на спасение все свои силы, давая волю отчаянью и инстинктам. Как не пытались меня заставить молчать, я визжала прямо в руку; как не пытались меня держать, я дёргалась и брыкалась. И шумного рвения, в которое я вложила все свои силы, оказалось достаточно для чуда.
- Алу, беги! – произнёс папин голос.
Руки ослабли, и я вырвалась из их жестоких объятий. Я обернулась, и папа, швырнув на землю кого-то, вновь заставил бежать и ринулся следом за мною. Третий раз повторять было не нужно. Я бежала так, как позволяли мне ноги и лёгкие, так же отчаянно, как звучали слова папы.
- Стой, дочка! – прозвучал его голос, такой слабый и уставший.
Но таким был только голос, а сам отец чувствовал себя прекрасно. Вокруг были кирпичные дома, и уже далеко, совсем далеко остались те деревянные домики, катер и зловещий голос, что вынудил меня перепугаться до смерти.
- Па, прости! – я кинулась на шею своему спасителю и более не могла сдерживать слёз. – Папочка! – но на большее не хватало сил.
Я плакала, всё, что накопилось во мне, выплёскивалось из чаши переживаний, проливая слёзы на папу. Он просил успокоиться, обняв меня и покачивая из стороны в сторону. Папа прижал меня так сильно, но больно мне не было. Он гладил меня по голове, а я плакала, не в силах успокоиться. Этот случай сбил меня с ног, и лишь чудо, которым явился мой папа когда-то для Нома, спасло меня вновь.
- Доченька, - так же бессмысленно произнёс отец, не зная, что ещё сказать.
А слов было не нужно. «Как лишни они», - подумал бы сейчас ***. Я просто устала. Устала от непонимания и подарков, что преподносит судьба моя. Никто, осознавая важность моей мессии, не поддержал меня. И от этого одиночества, не смотря на столь близкого сейчас отца, можно было реветь до утра. Но, как бы ни трепала меня судьба, всё только начиналось, поэтому-то я и заставила, хотя и с трудом, себя успокоиться.
- Они далеко, всё хорошо, Алу!
- Да, пап, - подтвердила я, что больше не плачу. Я вытирала слёзы, и мне было очень стыдно. Стыдно не только за слёзы, но и за мой легкомысленный побег. А ещё я задела свою гордость - мне было стыдно за слабость, которую я показала отцу. Теперь он будет уверен, что я не смогу продолжать путь, но я не могу иначе. Обратной дороги нет.
- Пошли, я знаю, где можно остановиться, - скомандовал отец.
- Но мои вещи в гостинице!
- Пошли, заберём их оттуда.
- Нельзя, пап. Мне нельзя возвращаться туда.
- Почему?
И я поведала отцу, в чём была причина моих опасений. Отец слушал меня внимательно, но без упрёка на его лице не обошлось. Ему явно не хотелось знать, как часто я приближалась к опасности, и этот молчаливый упрёк, как, впрочем, и всегда, мешал мне оставаться уверенной до конца своего рассказа. В общем – я робела. Но, на моё удивление, кроме внешнего упрёка и какой-то внутренней поучительности, что скрывалась в отце, а может и не скрывалось, что было одному Богу известно, ничего на свет не проявилось, и папа, на моё удивление, не сказал мне ни слова.
- Значит, так, - начал он. – Сейчас идём туда, и я забираю сумку.
- Не получится. Я попросила, чтобы обо мне никто никого не уведомлял.
- Но ведь тот толстячок ушёл с поста, значит, должна придти его смена.
- Ну, попробуем.
Я вошла в приёмную, а отец остался неподалёку от гостиницы. И действительно: за стойкой стоял молодой красивый парень со жгуче-чёрными волосами и смуглой кожей.
- Доброй ночи! Могу я чем-нибудь помочь? – первым начал он.
- Нет, спасибо! – улыбнулась я ему, демонстрируя ключи от номера.
Мне не сказали ни слова. Я поднялась в номер, собрала свои вещи и отправилась вниз. Положив ключи на полочку, я снова попробовала улыбнуться молодому человеку.
- Простите, но куда вы пойдёте в столь поздний час? – поинтересовался он, испугавшись и выпучив глаза. – Ночами у нас очень неспокойно.
- Не волнуйтесь, я буду в безопасности.
- Если хотите, можете остановиться у меня, бесплатно! – молодой человек явно был осведомлён обо мне и пытался всеми силами остановить меня.
- Благодарю за вашу заботу, но я не могу. Всего хорошего!
Когда я выходила, казалось, мне сейчас выстрелят в спину. Закрывая за собой тяжёлую прозрачную дверь, я оглянулась. Парень уже говорил по телефону. Пора было смываться.
- Всё хорошо? – спросил папа, когда я подошла к нему.
- Надо торопиться, только куда?
- Пошли, - просто ответил отец и повёл меня следом.
Он не проронил ни слова за всё время в пути. Это очень напрягало меня. Он вёл меня куда-то, и я двигалась словно марионетка в его руках. Я не знала и знать не хотела, что это была за улица, что за дом, я просто заскочила в него следом за отцом. Это был кирпичный дом, с крашеным подъездом – холодным и тёмным. Лестница наверх была широкой, с низкими ступеньками. Папа повёл меня куда-то на второй этаж. Звонок в дверь. Как только она отворилась, отец без всяких слов затащил меня внутрь.
- Господи, ты нашёл её! – произнёс чей-то староватый голос. – Я пойду, поставлю чайник.
Некто ушёл, а мы с папой, сняв обувь, прошли в зал. Казалось, эта комната дышала прошлым веком. Даже запах здесь был застоявшийся, словно в колодце, только пахло не сыростью, а блинами. Ковры на стенах, старые тумбы, покрытые широкими засаленными салфетками. Стенка была явно не высшего качества, но на ней, в отличие от бобинного проигрывателя в углу, не было такого слоя пыли. Только теперь я начала соображать, что происходит вокруг меня. Отец усадил меня на диван и сам, присев около меня, взглянул любящим взглядом мне в глаза.
- Всё хорошо, дочка?
Я кивнула.
- Тебе никто плохого не сделал?
Я помотала головой.
- Прости меня, старого дурака, - я взглянула на папу с удивлением, будучи уверенной, что он начнёт читать мне нотации. – Может, я в чём-то и был не прав, но ты поступила… плохо, - изменил папа голос, но лицо его до сих пор было умилённым. – Нужно было сразу сообщить в полицию.
- Теперь я тоже поняла, пап, - замялась я и, не выдержав стыда, опустила глаза. – Прости!
- Конечно, доченька! – обнял меня отец. – Как же ты не понимаешь, я боюсь за тебя, представь, как сходит с ума мама! Я сейчас же позвоню ей и скажу, что нашёл тебя.
- Обязательно! – согласилась я.
В этот момент в комнату как раз вошёл хозяин с кружкой горячего чая. Это был седой старик, в махровом полосатом халате и домашних тапочках. Вид у него был потрепанный, седины пучками торчали на почти лысой голове.
- Возьмите, Алу! – подал мне чашку чая старик.
- Благодарю!
- Ну вот! – улыбнулся он очень тёплой улыбкой. – Теперь всё будет хорошо, пойду, приготовлю что-нибудь перекусить.
- Спасибо, не нужно! – попросила я. – Уже поздний час!
- Не бойтесь за фигуру, подкрепиться не помешает, - ласково произнёс он и отправился хлопотать куда-то на кухню.
- Держи, мама! – влетел в комнату папа.
Я скрестила руки, говоря губами, что я сплю, но отец не слушал меня и упрямо толкал мне под ухо трубку. Я просто не знала, что сказать маме и стыдилась заговорить с ней. Но выбора, как оказалось, не было.
- Аллё, мам.
- Доченька!
- Я жива, здорова, со мной всё хорошо!
- Зачем, доченька! Что же ты делаешь с нами! – рыдала мать.
- Прости, мам… - ответила я, услышав то, чего больше всего боялась.
В трубку мне ещё что-то кричали, но я не слушала. Мне было стыдно.
- Мам, - попыталась перебить я. – Мам, прости, слышишь! Я уже сказала, прости!
Но мама не слушала и слышать не хотела. К счастью, связь оборвалась.
- Зачем, пап? – спросила я, пребывая в ещё более ужасном настроении, готовая вновь разреветься от давящего изнутри отчаяния.
- Я ничего не мог поделать, да и Дженна должна была тебя услышать.
- Что будем делать? – напрямую спросила я у отца.
- Для начала поужинаем, а там решим.
За ужином, который из себя представлял жареную колбасу с яичницей, я узнала, что старик этот был папиным знакомым, у которого отец остановился. Вдовец сей вёл спокойный образ жизни и ни разу не выезжал из своего города, чем очень гордился. Я бы с ума сошла, сидя так долго на одном месте.
После ужина меня жутко разморило, и я отправилась спать. Надо, надо было поговорить с отцом, но сил уже не было и разговор наш пришлось откладывать на завтра.
5.
Папа разбудил мня очень рано.
- Дочка, проснись! Я прогуляюсь до берега, посмотрю, есть ли там нападавшие.
- Я с тобой! – заявила я, протирая с глаз пелену.
- Ни в коем случае! – пригрозил папа. – Ты останешься здесь!
- Я не пойду с тобой до берега. Просто нам нужно поговорить.
Отец колебался, но согласился.
- Видишь, рюкзак я оставляю здесь, я никуда не сбегу!
- Да хватит тебе! – пригрозил отец. – Верю, верю!
Мы вышли, и я сразу припомнила этот кирпичный дом. Теперь уже я не потеряюсь. Молча, мы шли в сторону порта. На дворе стояла жаркая солнечная погода. Наконец, вопросы, что накопились у нас друг к другу, разорвали эту тишину. Мы начали беседу, и вскоре отец сообщил мне план своих действий.
- Я попробую всё разведать, а потом мы сообщим в полицию, - уверенно заявил папа.
- Но они уплывут сегодня или завтра, мы не успеем!
- Если сейчас же всё разузнаю, то успеем.
- А если нет?
- Дочка, - грозно обратился отец. – Тебе мало приключений на твою голову?
- Но ведь правда, если они уедут, то что будет дальше?
Отец замолчал.