УЧЕНОВА В.В. «У ИСТОКОВ ПУБЛИЦИСТИКИ» 13 глава

Пусть каждый идет совместно с другими

И поддерживает его как брат

В горе и радости!

И пусть мы твердо и надежно

Поддержим соседей

Всей нашей силой!

Мы не будем терпеть угнетения

Ни от лошади, ни от слуги,

Кто бы ни был их хозяин.

Мы были бы бессердечны,

Если бы позволили хотя б в малой степени

Вилланов угнетать!

Но пусть наступит полная свобода вновь,

Итак, будем как одно сердце и будем

Отстаивать наше равенство! ⁴²

В 1398 г. волнения перекинулись в Оксфордшир и Беркшир. И там прокламации призывают: "Восстаньте все люди и присоединитесь к нам!" ⁴³. Идея объединения крепла от восстания к восстанию. Ей главным образом посвящены произведения народной публицистики. Даже по приведенным небольшим отрывкам видно, как совершенствуются слог и аргументация этих текстов, как политическое мышление оттесняет религиозные доводы, обретает реалистический характер. Подтверждают интенсивность данного процесса документы восстания Джека Кэда (1450-1451). Хроники приводят тексты петиций: "Жалобы общин Кента, принятые их собранием в Блекхизе и "Требования капитана великого собрания в Кенте, а также "Прокламацию" Джека Кэда.

⁴¹ Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 197.

⁴² Кузнецов Е. В. Антифеодальные выступления английского крестьянства в конце XIV-XV в. // Учен. зап. Горьк. ун-та. Ист.-филол. сер. 1968. Вып. 2, ч. 2. С. 72.

⁴³ Там же. С. 73.

Сопоставляя эти произведения, можно четко увидеть разницу между жанрами петиции и манифеста (развернутой прокламации). Петиции по-деловому перечисляют требования. Манифесты передают идейно-теоретические и общеполитические установки восставших:

Закон служит сейчас только для свершения зла, так как ничто сейчас не свершается, кроме лживых дел под предлогом закона во имя наград, страха и выгоды, и нет никакой справедливости в судах на этот счет... Торговля нарушена, общины разорены, море утрачено, Франция потеряна, король сам в таком положении, что он не может заплатить за пропитание и должен больше, чем когда-либо был должен какой-либо король Англии... И мы желаем, чтобы было известно, что мы не будем грабить, воровать и красть, но мы желаем, чтобы все преступления были исправлены, и затем мы разойдемся по домам; поэтому мы призываем всех верных вассалов короля помочь нам, поддержать нас⁴⁴.

В этом обращении ко всему английскому народу исследователи справедливо видят важнейшее отличие "Прокламации" от двух других документов: "В ней не только еще раз формулируются основные жалобы и требования восставших, содержащиеся в первых двух документах, но и излагаются их взгляды на государство и обязанности короля, показывающие, как ее составители пытались обобщать и теоретически осмысливать выдвинутые жалобы и требования и выработать собственную концепцию английской монархии ради блага всех ее подданных" ⁴⁵.

В восстании Кэда и в составлении "Прокламации" участвовали широкие слои недовольных: представители дворянства, бюргеров, зажиточного крестьянства, примыкали к движению и неимущие крестьяне. Характер "Прокламации", содержащей "символ веры" повстанцев, - свидетельство значительной зрелости политической мысли и самоопределения массового популярного политического текста. Освобождение подобных произведений от преимущественной религиозно-нравственной аргументации происходит на протяжении всего XIV в. Означает ли это, что религиозно-дидактическое убеждение утрачивает силу? Ни в коей мере. Еще весь XV и весь XVI век - эпохи Возрождения и Реформации - мысль большинства действует в традиционном контексте теологической картины мира. Еще и деятели Английской буржуазной революции XVII в. обращаются в своей публицистике к богословским доводам. Однако сдвиг произошел, монополия церкви на духовное господство неуклонно преодолевалась, и главная сила этого преодоления заключалась в экономико-социальных преобразованиях.

В жанровой эволюции публицистического ответвления литературы можно увидеть тесную преемственность публицистической эпистолографии античности и средневековья.

⁴⁴ Прокламация Дж. Кэда // Кузнецов Е. В. Народные движения в Англии в середине XV в. Приложение М., 1982. С. 50-51.

⁴⁵ Сапрыкин Ю. М. Социально-политические взгляды английского крестьянства в XIV-XVII вв. М, 1972. С. 108.

Традиция открытых широковещательных посланий, адресованных крупным общностям, городам, национальным группам, единоверцам проходит через позднюю античность и успешно осваивается ранним средневековьем. Между посланиями античного императора Юлиана Отступника (IV в.) и британского монаха Гильдаса (VI в.) при огромном различии мировоззрения авторов и их стилистики есть функциональное сходство: эти тексты дают выразительную, эмоционально окрашенную и идейно-политически интерпретированную картину злободневной реальности с целью "заразить" читателей или слушателей этих "открытых писем" таким же отношением к действительности.

При переходе от античности к средневековью сохраняют бытование жанры трактата и памфлета, достаточно строго ни в осмыслении, ни в практике этими эпохами не различавшиеся. Так именовали небольшие сочинения по теоретическим или актуально-политическим вопросам. Совсем не исключено совмещение памфлета с посланием, как у Гильдаса или у Лиутпранда в его "Отчете о посольстве в Константинополь", адресованном императору Оттону I и "всем, кто прочтет". Антипапские памфлеты легиста Пьера Дюбуа сознательно стилизованы под послания, что должно было способствовать их популярности и действенности.

Особо примечательно для жанровой эволюции публицистических произведений превращение открытых посланий в страстные воззвания, манифеста, прокламации, призванные побудить людей к оперативному политически значимому действию. Они возникают в ходе народных движений развитого средневековья и вплоть до нынешнего дня во многих регионах мира являются важнейшим элементом освободительных движений, определяя дух народной публицистики. На эти произведения, как видно, например, по текстам Джона Болла, непосредственно влияют фольклорное творчество, политическая поэзия, популярные персонажи дидактических поэм. Борьбой светской и религиозной тенденций пронизано большинство трудов деятелей раннего итальянского Возрождения, посвященных политической злобе дня.

ГЛАВА III

 

НАЧАЛО ПУБЛИЦИСТИКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

1. НА РУБЕЖЕ ЭПОХ

Подъемли правду, без которой нет

И быть не может мира во вселенной.

Данте

В то время как на Европейском континенте и в Англии происходили бурные социальные процессы, представление о которых дает предшествующий раздел, на Апеннинском полуострове - в Италии - зрели предпосылки глубинного социально-экономического переворота. "Первые зачатки капиталистического производства, - пишет К. Маркс, - спорадически встречаются в отдельных городах по Средиземному морю уже в XIV и XV столетиях" ¹. Генуя, Пиза, Венеция - наиболее типичные представители таких городов. Вскоре к ним присоединяются Флоренция, Падуя, Сиена. Зачатки капиталистического производства исподволь, постепенно, но неуклонно подтачивали не только устои феодального производства, но и феодального мировоззрения с его высшей идеологической санкцией - религией.

В XIV в. именно в Италии наиболее активно шло восстановление ценности светского гражданственного миропонимания и мироощущения. Конечно, реалистическое отношение к действительности, судя по многим памятникам средневековья, иногда не покидало людей. Но оно расценивалось как "низшее", "несовершенное", подчас и "порочное" на фоне возвышенных религиозных идеалов. На заре Возрождения наступает пора реабилитации земных стремлений и устроении, самоценности человеческой личности и человеческого деяния. Складываются предпосылки для новой трактовки античной культуры. Великие творения античности на всем протяжении средневековья не исчезали из поля зрения "ученой" литературы, а наследие народной культуры вбирал и воплощал фольклор. Но в естественный процесс исторической преемственности настоятельно вмешивались, деформируя и искажая его, теологические запреты, отторжение всего "языческого". Под давлением общественных перемен XIII-XIV вв. многие запреты переставали действовать. Преобразование теологической картины мира на основе естественнонаучных и гуманитарно-исторических знаний в XIV в. набирало силы. Существенную лепту в это преобразование внесли элементы политического сознания, развивающая их публицистика.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23, С. 728.

Для периода Возрождения, явившегося рубежом средневековья и нового времени, публицистика - широко признанный инструмент общественного влияния. Жанровым воплощением этого рода творчества для широкой аудитории вновь становится политическая речь, возрождающая традиции светской античной риторики. Она используется наряду с церковной проповедью, постепенно оттесняя последнюю из сферы общественно-политической в сферу собственно религиозной жизни.

Самое активное признание получает эпистолография. На протяжении XIII в. во многих школах Италии ведется обучение ars dictandi - мастерству письменного изложения мыслей как разделу риторики. Получают распространение учебники эпистолографии - письмовники. И в этом отношении античные традиции усиленно восстанавливаются.

От большинства крупных деятелей Возрождения сохранились эпистолографические сборники. "На письма смотрели тогда скорее как на литературный труд с целью выказать образование или заслужить почетную известность в ограниченном кругу лиц. Прежде всего письмо занимало место ученой статьи или трактата о каком-нибудь предмете..." ². В этом варианте письма нередко применялись в публицистических целях.

Анализируя наиболее значимые черты Возрождения, Ф. Энгельс подчеркивал формирующийся в эту эпоху тип личности - энергичной, предприимчивой, деловой, политически активной. "Но что особенно характерно для них, - писал Ф. Энгельс о людях этой поры, - так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе" ³. Борьба словом и пером как раз и предполагает непременное обращение к публицистике - ответвлению литературной деятельности, целенаправленно влияющей на общественно-политическую реальность.

Средоточием политической мысли уже в пору развитого средневековья становится в Европе сословие легистов - "законников", знатоков римского права, носителей именно светской гуманитарной образованности. Особой известностью пользовалась юридическая школа Болоньи - источник гражданственно ориентированных правовых идей. Но еще более мощным стимулом их развития являлась разраставшаяся частно-правовая, торговая, дипломатическая практика итальянских городов - зачинателей раннекапиталистического производства. "Главным их центром была Флоренция, где в 30-х годах XIV в. насчитывалось 200-300 сукнодельческих мастерских мануфактурного типа... 'Буркгардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. В 2 т. СПб., 1904. Т. 1. С. 283.

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 347.

Элементы раннего капитализма, хотя и в менее развитой форме, появились также в шерстяном производстве Сьены, Лукки, Болоньи, судостроении Венеции и Генуи, горных разработках Тосканы"⁴.

Пестрота и разноукладность состояния производительных сил в различных государствах Апеннинского полуострова сопровождались чрезвычайным разнообразием их политических форм. "Неаполь, центр самой крупной итальянской монархии, не похож на Урбино; патрицианская мощная Венеция, метрополия большой колониальной империи, имеет мало общего с Болоньей; промышленно развитая Флоренция разительно отлична от промышленно развитого Милана; раздираемая внутренними конфликтами Генуя - от достаточно стабильной Феррары, а города Ломбардии - от городов Романьи; наконец, столица католицизма и Папской области - Рим находится вообще вне всяких сравнений"⁵. Это сосуществование множества государств, сопровождавшееся экономическим, политическим и военным соперничеством, напоминало, во всяком случае внешне, сосуществование полисов в древней Элладе⁶.

Это многообразие стимулировало повышенный интерес к политической деятельности. "Нигде в Европе социально-политическая практика не была столь интенсивной. Нигде она не втягивала в свою орбиту, не снимала с места такое количество людей, социальных слоев и не бросала их в водоворот событий. Нигде политический опыт так органично не сочетался, с одной стороны, с деловой, торговой, военной активностью, а с другой - не получал столь утонченных, утопических, идеальных, сублимированных выражений" ⁷. Здесь особо примечателен опыт Флоренции, создавшей в конце XIII в. в результате острой классовой борьбы правительство пополанской демократии, деятельность которого определялась "Установлениями справедливости" (в других переводах-"Установлениями правосудия"), принятыми в 1293 г. Об этом времени Макьявелли впоследствии писал: "Никогда город наш не был в лучшем и более счастливом состоянии, чем в те времена, ибо никогда не достигал он такой многолюдности, богатства и славы" ⁸.

⁴ Абрамсон М. Л. От Данте к Альберта. М., 1979. С. 9-10. ⁵Пeтpoв М. Т. Итальянский полицентризм и культура XIII-XIV вв. // Городская культура. Средневековье и начало нового времени. Л., 1986. С. 62-63.

⁶ См.: Баранов В. Ф Политическое учение Марсилия Падуанского и его связь с коммунальным движением Северной и Средней Италии //Учен. зап. Петрозаводского ун-та. Исторические науки. 1970. Т. 16, вып. 7. С. 130.

⁷ Петров М. Т. Указ. соч. С. 64.

⁸ Макьявелли Н. История Флоренции. М., 1987. С. 65.

Ко второй половине 90-х годов XIII в., высшему расцвету Флорентийской пополанской коммуны, относится политическая деятельность Данте Алигьери (1265-1321). Гениальный художник и мыслитель, он принадлежал как раз к тем людям, которые "живут в самой гуще интересов своего времени" и "борются словом и пером", по точному выражению Ф. Энгельса ⁹. Именно Данте- провозвестник и предшественник той плеяды гениев-преобразователей, которую именуют титанами Возрождения. Другая характеристика Ф. Энгельса дает представление о своеобразии Данте по отношению к последующим деятелям переломной эпохи: "Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это - итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени" '°.

Следуя главному направлению этой работы, остановимся на ведущих публицистических произведениях великого флорентийца - его открытых письмах и трактате "Монархия" ¹¹. Эти произведения составляют крупный этап в эволюции публицистики от средневековья к новому времени.

Данте в дошедших до нас публицистических епистолах свободен, раскован и, по бытующим в его время меркам, чрезвычайно компактен. Обратимся к письмам V, VI, VII и XI, в подлинности которых в современной дантологии нет сомнений. Три первых связаны с этапами избрания главой Священной Римской империи Генриха Люксембургского и его походом в Италию в 1310-1313 гг. Поводом последнего послания явилось избрание папы в 1314 г. На Генриха VII Данте возлагал утопические надежды, развитые подробно в трактате "Монархия", на восстановление единства Италии в составе "всемирной" монархии с Римом во главе. Циклом своих публично адресованных посланий Данте входил в самое "пекло" политических проблем Европы начала XIV в.

Возвышенно-пророческим духом, проповедническим настроем и торжественной лексикой насыщенно послание, написанное в сентябре или начале октября 1310 г. А. К. Дживелегов указывает на характерный заголовок этой епистолы: "Всем вместе и каждому отдельно: королю Италии, сеньорам благостного города, герцогам, маркизам, графам, а также народам смиренный итальянец Данте Алигьери, изгнанник безвинный, молит о мире"¹². В каком контрасте здесь выраженное по традиции смирение с самим фактом обращения нетитулованного мирянина к народам и правителям Италии! Как выросло и укрепилось самосознание личности, берущейся воздействовать на развитие исторических событий, на судьбы мира! Данте пишет:

⁹ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20 С 347

¹⁰ Там же. Т. 22. С. 382.

¹¹ О политических взглядах Данте см.: Баткин Л. М. Данте и его время. Поэт и политика. М., 1965; см. также: Наумов Е. П. Сословные монархии средневековой Европы и политические концепции Данте // Дантовские чтения М., 1979.

¹² Дживелегов А. К. Данте Алигьери. Жизнь и творчество. М., 1946. С. 221.

Возрадуйся отныне, о Италия, ты, которая даже у сарацин способна вызывать сострадание; скоро ты станешь предметом зависти всех стран, ибо жених вой утешение вселенной и слава твоего народа, милостивейший Генрих, божественный и августейший кесарь, спешит на бракосочетание с тобой. Осуши слёзы и уничтожь все следы скорби, о прекраснейшая; ибо близок тот, кто освободит тебя из узилища нечестивцев, тот, кто, мечом рассекая злодеев, сокрушит их и вверит свой виноградник другим земледельцам с тем, чтобы ко времени они взрастили плоды справедливости ¹³.

Многое запечатлено уже в этом небольшом абзаце: боль за подину, истязаемую междоусобицами, надежда на обновление, трепетная (и - увы! - бесплодная) вера в мессианство императора. Как плотно сплетены здесь средневековый стиль и иллюзии с новым мироощущением человека, призванного влиять на события, а не пассивно подчиняться "высшей воле". Наглядный оттиск средневековой духовности - многослойный аллегоризм изложения, иносказание, щедро уснащающее не только поэзию, но и эпистолографию Данте.

Вот их дальнейшее развитие в том же послании:

И вы, что плачете, угнетенные, воспряньте тем временем духом, ибо близко спасение ваше! Возьмите грабли смирения и, разбив комья гордыни обиды, разровняйте поле вашей души, чтобы небесный дождь, предшествуя вашему севу, не выпал втуне и милость божья не была отвергнута вами, как утренняя роса - камнем; но заставьте семена раскрыться и взрастите, как плодородная долина, пышную зелень; я говорю о зелени, дающей плоды истинного мира... Каждому из вас уготавливается мир, и вам дано уже предвкушать первые признаки нежданного счастья. Так пробудитесь же все, о граждане Италии, и поднимитесь навстречу своему королю, предназначенные ему не только как подданные империи, но как свободные люди под его управлением ¹⁴.

Здесь обнаруживает себя еще одна заветная политическая идея Данте - его концепция достижения мира посредством объединения государств в наднациональной империи. К такому объединению призывал соотечественников изгнанник, сам жертва междоусобных распрей, перешагнувший через свои былые групповые политические пристрастия.

Призыв к единению, согласию и свободной жизни в умиротворенном волей кесаря государстве Данте адресует в отдельном письме флорентийцам, которые отказались подчиниться Генриху VII, создали лигу гвельфских городов, закрывших перед монархом свои ворота. Данте обрушивает град упреков на недальновидный и самонадеянный сепаратизм своих былых сограждан. Он обвиняет их в безумии и жадности, перечисляет кары, земные и небесные, которые настигнут противников воссоединения империи. С конкретно-исторической точки зрения в этом страстном обличении современников Данте был неправ. Сопротивление городов германскому претенденту на императорский трон обусловливалось чувством национального самосохранения, естественным патриотизмом, которые во все времена являлись важнейшими политическими реальностями и ценностями.

¹³ Данте Алигьери. Письма, V, 5-6 // Данте А. Малые произведения. - М., 1968. С. 368.

¹⁴ Там же, 15-16, 19. С. 369

Обличительная часть письма поэтому вряд ли способна сегодня вызвать сочувствие. Но вот изложенная в нем трактовка подлинной свободы устремляется от теологии к политико-философским теориям нового времени. Данте говорит о том, что справедливые законы не ограничивают свободы, а напротив, только и делают ее возможной. Соблюдение таковых не имеет ничего общего с рабством, но по здравому рассуждению, оказывается проявлением самой совершенной свободы. "А что такое свобода, если не свободный переход (который законы облегчают каждому, кто их уважает) от желания к действию?" ¹⁵

Эта формулировка одного из ведущих понятий политической теории при всей ее неизбежной неполноте и завышенном универсализме лежит на главном направлении социально-политических исканий человечества от античности до наших дней. Суждение Данте в этом отношении - слово нового человека, который уже не может видеть мир только сквозь призму теологии.

Письмо к флорентийцам исполнено в жанре инвективы - обличительной речи, развитой в эпоху античности по преимуществу в устной форме. Средневековье знало множество обличительных проповедей, но им обычно не присваивалось именование инвектив. А вот Возрождение культивирует письменные инвективы, разрабатывает этот жанр как разновидность памфлета с ярко выраженным авторским присутствием. В памфлетах обличитель нередко выступает инкогнито, в инвективах он по большей части ведет словесный турнир на страстной личной ноте. "Инвектива стала особым жанром, также характерным для той эпохи" ¹⁶.

Близок к инвективе стиль письма, адресованного итальянским кардиналам с целью повлиять на выборы нового папы. Данте стремится возбудить патриотические чувства у иерархов итальянской церкви, вызвать у них сострадание к покинутому авиньонскими папами Риму, восстановить былую славу древнего города. Одновременно автор требует от пастырей "лишь по званию" держать ответ за собственные пороки, в первую очередь за "алчность, которая никогда, в отличие от бескорыстия, не порождает милосердия и справедливости, но всегда порождает зло и несправедливость" ¹⁷.

Автор просит извинить его за дерзость, с какой он, светский человек, пытается судить о делах церкви, но оправдание этому видит в массе мнений других людей: "Ибо о том, о чем я кричу во весь голос, остальные либо шепчут, либо бормочут, либо думают, мечтают" ¹⁸. Это высказывание свидетельствует о новой степени укрепления политического самосознания. Автор подчеркивает, что он, по-видимому, "одиноко и жалобно" поднимает свой голос, а по существу выражает мнение многоглавой "неухоженной и плохо охраняемой" паствы.

¹⁵ Там же, VI, 23 С 373,

¹⁶ Абрамсон М Л. Указ. соч. С. 64

¹⁷ Данте Алигьери. Письма, XI, 15 // Указ. соч. С. 382.

¹⁸ Там же, 18.

Таково предвосхищение начавшихся глобальных перемен: полемист говорит о себе как о представителе широкого круга лиц. Его открытое письмо, с одной стороны, выражает мнение многих, а с другой - стремится увеличить число сторонников высказанной позиции и оказать практическое коллективное воздействие на конкретную политическую ситуацию. Общественную роль дантовских писем отметил Я. Буркгардт: "В своих письмах он является первым публицистом в то время и, быть может, первым светским человеком, обнародовавшим тенденциозные статьи в виде писем и посланий" ¹⁹.

Применительно к Италии такое суждение о первенстве, видимо, справедливо. Однако в Европе у Данте были предшественники, в частности французские легисты Пьер Флотт и Пьер Дюбуа. Последний распространял антипапские памфлеты в эпистолярной форме и в чем-то, как считают дантологи, повлиял на формирование политических концепций Данте.

Кратко остановимся на послании Данте Генриху VII. Оно продолжает развивать надежды на миротворческую и объединительную роль немецкого монарха. Непосредственный повод данного послания - промедление Генриха в Северной Италии, жажда Данте ускорить его движение. "Да постыдится тот, кого ждет целый мир, что он так долго находится в сетях столь ограниченной части мира; и да не минует внимания августейшего владыки то, что, пока он медлит, тосканская тирания крепнет и набирается сил, изо дня в день подстрекаемая наглыми преступниками, творя безрассудство за безрассудством"²⁰.

Вновь автор обрушивает на злокозненный свой город поток суровых обличении - слова, которые диктует изгнаннику горечь долгих скитаний, желание победителем вернуться на родную землю. С высоты посмертной славы так и произошло, с позиций прижизненной судьбы ни надежды, ни пророчества по поводу Флоренции не осуществились. Прорыва в своем времени Данте не дождался, но он достиг прорыва в вечность. Глобальность его теоретических идей, грандиозность политических замыслов, гордая непреклонность позиции (не говоря уж о гениальности "Комедии") являют нам титаническую личность восходящего Возрождения.

Публицистический трактат Данте "О монархии" содержит четко упорядоченную взаимосвязь тех идей, которые провозглашали открытые письма. Это латинский трактат, и тем предопределена его формальная близость к богословской схоластике, к отходящей в прошлое "ученой" средневековой литературе. В массе исследований, посвященных Данте, существуют полярно противоположные оценки этого трактата - от безоговорочного причисления его к схоластической традиции до модернизации в духе идей буржуазного либерализма XIX в.²¹

¹⁹ Буркгардт Я. Указ соч. Т. 1 С 89

²⁰ Данте Алигьери Письма, VII, 15// Указ. соч. С. 375-376

²¹ См.. Баткин Л. М. Политическая мысль Данте и дантология // Данте время С. 166-181.

И для первого и для второго суждений "Монархия" дает основания. Трактат примечателен тем, что здесь, по образному выражению Л. М. Баткина, "из кокона схоластики уже нетерпеливо выглядывает душа ренессансного человека" ²².

Именно так: трехчастное строение трактата, апелляция к обилию библейско-патристических авторитетов, стиль аргументации имеют много общего с полемическими сочинениями, созданными в период ожесточенного спора о двух мечах. Примыкает к этой полемике и содержание "Монархии". Здесь также идет речь о соотношении императорской и папской власти в современной автору действительности. Но весь строй мыслей формируется не вокруг теологических постулатов: бренности мира, страдания во имя спасения, всепокорности высшей воле и т. п., но, напротив, он утверждает высокую ценность земного бытия, благородство творческого деяния, несомненный приоритет светской власти в мирских делах.

На наш взгляд, это не столько абстрактно-теоретическое, сколько теоретико-публицистическое произведение - отклик многосторонней, пытливой и деятельной личности на мировые события, их актуальная интерпретация, стремление непосредственно воздействовать на ход политики и истории.

И. Н. Голенищев-Кутузов, автор многих трудов о Данте, выдвигает версию, что "Монархия" была начата "во время предполагаемого пребывания Данте в Париже (1307-1308), где он мог познакомиться с идеями французских юристов, противников главенства папы в мирских делах"²³. Известную преемственность этой работы по отношению к произведениям французских публицистов устанавливает и В. Э. Грабарь. Он говорит о новизне идеи всеобщего мира, обоснованной Пьером Дюбуа, считает, что "самая возможность подобного проекта вводит нас уже в круг новых международно-правовых понятий"²⁴. Эта идея одухотворяет и Данте в его публицистических посланиях и апологии всемирной монархии, выраженной трактатом.

Л. М. Баткин, однако, требует отчетливее видеть своеобразие "Монархии", учитывать, что Пьер Дюбуа восстает против папской власти во имя утверждения национального государства и ратует за верховенство Франции в Европе. Данте боролся за национальное самоопределение Италии, но полагал, что путь к нему лежит через всемирную монархию. "Перед нами по форме идея "всемирной" монархии. По существу же - это идея монархии национальной, итальянской" ²⁵.

²² Там же. С. 138.

²³ Голенищев-Кутузов И. Н. Примечания // Данте А. Малые произведения. С. 521.

²⁴ Грабарь В. Э. Священная Римская империя в представлениях публицистов XIV в. // Средние века. Вып. 1 М.; Л., 1942. С. 83.

²⁵ Баткин Л. М. Указ. соч. С. 27.

Как же развертывается и доказывается эта идея? Трактат состоит из трех частей. В первой изложены преимущества мирной жизни в рамках государственного объединения с римским императором во главе. Вторая часть посвящена доказательству изначального "высшего" предназначения Римского государства со времен античности. Третья обосновывает полную независимость светской власти от папского престола. Данте четко отграничивает сферу своих размышлений от теологических предметов: "Поскольку предлагаемая здесь материя есть материя политическая, больше того, поскольку она является источником и началом правильных государственных устройств, а все политическое находится в нашей власти, очевидно, что предлагаемая нами материя предназначена не для созерцания прежде всего, а для действия" ²⁶. Такова устремленность автора, который опирается не на божественный промысел, а на человеческую предприимчивость в государственных делах и надеется повлиять на ход этих дел своим пером. И. Н. Голенищев-Кутузов подчеркивает: "Само появление философа в "Монархии" как высшего судии светских дел, который опирается на чистый разум, а не на догматику, было революционным явлением в средневековом сознании, подготовленном, однако, длительной эволюцией юридической и философской мысли" ²⁷.