– Ты точно в порядке? – услышала она голос Кристофа.
– Не знаю. – Анна ухватилась за его руку, чтобы не упасть. – У меня такое чувство, будто я здесь уже была.
– А ты была? – тихо спросил Кристоф.
Анна внимательно посмотрела на него:
– Нет.
– Нам надо уходить, – забеспокоился Кристоф.
Но Анна решительно покачала головой:
– Никуда я не пойду. Здесь прячется что‑то, что я обязана отыскать. – Она отпустила его руку и стала подниматься по ступеням парадной лестницы. Он больше не пытался ее остановить. Он только следовал за ней, не отставая, и они вместе пошли по длинному коридору второго этажа. По бокам попадались двери в какие‑то комнаты, но они шли вперед. За окнами жутко выл ветер. Они дошли до конца и поднялись на еще один пролет. Внезапно Анна остановилась как вкопанная: перед ней выросла стена из торчащих ледяных лезвий.
Кристоф потрогал пальцем одно остриё.
– Что тут произошло?
– Наверно, это принцесса сделала, когда пыталась сбежать, – предположила Анна. Но что могло так ее напугать? На холодные лезвия, направленные во все стороны, нельзя было глянуть без страха, но все же хотелось рассмотреть поближе – их изящная тонкая форма одновременно и пугала, и привлекала. – Не знала, что зима может быть такой... волшебной.
– Да, она правда красивая, – послышался за их спинами голос, – только очень уж блеклая. Почему бы не добавить цвета? Чтобы поярче смотрелось.
Анна с Кристофом повернулись и обомлели. Голос принадлежал говорящему... снеговику. Снеговик ходил – у него были коротенькие круглые ножки. Ножки торчали из‑под массивного снежного шара, служившего ему круглым пузом, на котором был еще один, вроде груди, а на нем – маленькая вытянутая голова, которая улыбалась, выставляя передние зубы. Над улыбающимся ртом торчал нос – длинная оранжевая морковка. Еще выше, над головой снеговика, порхало маленькое снежное облачко, постоянно осыпавшее его снежинками. Когда снеговик принимался расхаживать, облачко передвигалось вместе с ним.
– Сюда бы алого или салатового, – продолжал мечтательно болтать снеговик, приближаясь, – или, скажем, желтого... Нет. Желтый на снегу... Брр. Ужас. Согласны? – и он задорно подмигнул Анне.
Анна завизжала и неосознанно отпихнула его от себя, сбив с бедняги голову, которая прилетела точно в руки Кристофу.
– Привет! – радостно сказала ему голова.
– Господи, страх какой! – Кристоф мигом всучил голову Анне.
– Убери ее от меня! – Анна тут же перебросила ее обратно.
– Нет уж, сама забирай! – Кристоф снова метнул ее Анне.
– Только, пожалуйста, не уроните, – произнесла голова. Тело поспешно бегало за ней туда‑сюда, размахивая руками‑веточками.
Анне стало стыдно:
– Прости. Все, больше не кидаюсь. – Итак, она разговаривала со снеговиком. Что это – новое наваждение?
– Ничего, – ответила голова. – Мы как‑то неудачно начали, в этом все дело. Ты не могла бы собрать меня как было? – Рядом терпеливо ждало тело.
Он что, серьезно? Анна осторожно, но все еще боясь посмотреть как следует в его сторону, поднесла голову к телу.
– Э‑э...
Голова встала на место, только, кажется, вверх ногами. Снеговик выглядел целым, но озадаченным.
– Так, это я на что сейчас смотрю? И почему ты свисаешь с потолка, как летучая мышь?
Анна перестала наконец бояться и опустилась рядом с невысоким снеговиком на колени.
– Погоди немного. – Она взялась за его голову и перевернула.
– О‑о! Спасибо! – облегченно протянул снеговик. – Теперь все выглядит просто идеально!
Насчет идеально Анна не была так уверена. Вокруг выла снежная метель, несмотря на летний сезон, у принцессы ее королевства обнаружились магические способности, перед ней стоял говорящий снеговик, и наконец, с того момента, как она очутилась в эренделльском замке, ее не покидало ощущение дежавю. Анна повнимательней вгляделась в снеговика. Он тоже казался ей знакомым. Эта его вытянутая голова, торчащие передние зубы, волосы и руки из веточек... «Тот самый из моих снов! – осознала вдруг она. ‑– С которого я пеку свои печенья! Но как?..» Ее охватило волнение, дыхание участилось. Она стала глотать воздух, и Кристоф посмотрел на нее с тревогой.
– Ой, я совсем не хотел тебя напугать! Давай начнем сначала, – предложил снеговик. – Здравствуйте! Я Олаф, люблю жаркие объятия!
Анна прилагала все усилия, чтобы успокоиться.
– Олаф, – повторила она. «И имя будто знакомое. Откуда?»
– А тебя зовут... – терпеливо подсказал Олаф.
– А, ой... Да, меня зовут Анна.
– Анна? Хм. – Олаф почесал подбородок. – Кажется, мне положено что‑то помнить про Анну. Только вот не помню что.
Сердце Анны заколотилось еще сильнее. Она подступила поближе:
– Помнить про меня?
– А ты, значится... – обратился уже Олаф к Кристофу, который как раз решил потрогать снеговика и вытянул из среднего кома его руку‑веточку.
– Это Кристоф, – ответила за него Анна. – Мы сюда вместе приехали. – Она смотрела, как снеговик беспечно маячит вокруг. Если принцесса Эльза была способна создавать такие прелестные вещи изо льда, так, может, она могла сделать еще и говорящего снеговика?
– Олаф... Тебя принцесса Эльза сделала?
– Да. А что?
Бинго!
– А ты знаешь, где она сейчас? – Анна затаила дыхание.
– Невероятно, – проговорил Кристоф, наблюдая, как веточка, которую он держал в руке, и которая уже никак не соединялась с телом, продолжала двигаться.
– Да. А что?
У Анны вспотели ладони. Отлично! Она напала на след. Олаф поможет ей найти принцессу.
– А сможешь нас к ней отвести?
Кристоф нагнул веточку и отпустил. Вместо того чтобы запружинить и резко хлестнуть воздух, она спокойно разогнулась до того положения, в котором была.
– Как это работает? – вмешался Кристоф.
– Эй! – возмутился Олаф, и веточка шлепнула Кристофа по лицу. Олаф рывком отобрал ее обратно и приставил к телу. – Хватит, Кристоф, тут разговор важный. – Он снова обратился к Анне: – Да, а что?
– Я тебе скажу, что нам нужно, чтобы Эльза вернула лето, – ответил ему Кристоф.
– Лето! – Олаф аж подпрыгнул от восторга. – Не знаю почему, но я всегда млею, когда думаю о лете, и о солнце, и обо всем горячем...
– Да ну? – Кристоф чуть не расхохотался. – Похоже, ты никогда не сталкивался с жарой.
– Разумеется, сталкивался, – возразил Олаф. – Я видел зиму, видел весну, видел лето и осень – но все только из Эльзиного окна. – Он вздохнул: – Иногда я закрываю глаза и пытаюсь представить, какие они снаружи замка, эти времена года. Ну или хотя бы снаружи одной комнаты, но это я как раз сейчас проверяю. Надоело ждать Эльзу. После того как Ханс и герцог за ней тут гонялись по всему замку, она убежала и не вернулась, и я решил пойти ее поискать. – Он посмотрел на Анну: – Она, кстати, за тобой отправилась, хотела тебя найти.
– Меня?! – Анна в изумлении отступила на шаг назад и наткнулась на Кристофа. – Но она меня даже не знает. – Сердце колотилось так отчаянно, что казалось, вот‑вот выпрыгнет из груди. Она снова услышала в голове смех маленькой девочки, сбегающей по ступеням парадной лестницы, и опять вспомнила, как сидела на скамейке, пока кто‑то ее рисовал. Но ведь ничего этого не было! Она никогда не бывала в эренделльском замке. А тем не менее все выглядело так знакомо. И встреча с Олафом казалась ей неслучайной. Она, правда, не могла взять в толк, почему Олаф твердит, будто знал ее до этого, но сердце подсказывало ей, что он вполне может быть прав.
– Ты уверена, что не знает? – спросил ее Олаф.
Анна ничего не ответила, только протянула ему руку. Он взялся за нее.
– Бежим! К Эльзе нам туда. Да здравствует лето! – И они поскакали вперед по коридору в сторону лестницы.
Кристоф покачал головой, но последовал за ними.
– Мы что, в самом деле слушаемся говорящего снеговика?
Анна оглянулась:
– Да! Рано нам еще в Гармон возвращаться. Особенно если мы можем помочь найти принцессу и остановить зиму.
Кристоф вздохнул:
– Ла‑адно. Но Свену это не понравится.
«Да ничего с ним не случится», – подумала Анна. В последний раз окинула она взглядом замок, хотя была абсолютно уверена, что еще вернется сюда. Может, не в сам замок, но, по крайней мере, в столицу. Все ее будущее – в столице. Она, правда, пока точно не знает, в чем, собственно, состоит ее будущее, но внутреннее чувство подсказывает ей, что как только она найдет принцессу Эльзу, то и этот вопрос больше не будет ее волновать.
Увлекшись своими мыслями, она совершенно не заметила герцога Варавского, который стоял в темном углу. Герцог проводил всю необычайную троицу озабоченным взглядом.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Эльза
У Эльзы не было ни малейшего понятия, как найти Долину живых камней. В ту ночь, когда отец привез их с матерью и Анной к Деду Пабби, она не следила за тем, куда они едут, и не запомнила никаких ориентиров. А теперь, когда все вокруг пряталось под снегом, найти дорогу было еще сложнее. Нужна карта. Но на обычных картах королевства вряд ли будет отмечено место, где творится волшебство...
Значит, остается только один способ разыскать Долину: найти кого‑то, кто живет в этих горах, знает местность, и спросить у него. Чтобы было быстрее, Эльза сделала сани изо льда и решила спуститься на них с вершины горы. Сани помчали ее вниз, и вскоре она оказалась в лесу, опоясывающем склоны. Из‑за деревьев показался столбик дыма, и она направилась в его сторону.
Домик оказался наполовину завален снегом. Над крыльцом висела вывеска, но она полностью заиндевела, и слов было не разобрать. Эльза стукнула по ней кулаком, ледяная корка откололась, и она прочла: «Торговая лавка бродяги Окена и сауна». Эльза задумалась. Что, если ее опознают? Зайти в лавку в своем шикарном платье ледяной королевы было бы неразумно. Эльза взмахнула над собой рукой и в следующий миг оказалась окутана в длинный голубой плащ с большим капюшоном. Натянув капюшон на глаза, чтобы по лицу ее тоже не узнали, она поднялась на крылечко и вошла.
За прилавком сидел здоровый детина в вязаном свитере с цветными узорами и такой же шапочке.
– У‑ху! – весело поприветствовал он Эльзу. – Летняя распродажа! Купальные костюмы, шлепки и мой собственный крем от загара за полцены. А если ищете одежку потеплее, это в отделе зимних товаров, но там, правда, почти все разобрали. – И детина указал на запустелый угол комнаты, где валялся один‑единственный снегоступ.
– Спасибо, но на эту погоду у меня как раз все есть, – ответила Эльза, стараясь оставаться в тени. Она оглянулась по сторонам. В тускло освещенной комнате виднелись бесконечные полки, сверху донизу забитые самым разнообразным товаром – от инструментов, вроде ледоруба, до одежды и еды. – Мне нужна карта. – Эльза помедлила. – Или просто расскажите, как найти Долину живых камней.
У продавца расширились глаза:
– О‑о‑о, да‑да, карта у меня есть! А вот о том месте, которое вы назвали, признаться, не слышал. – Он поспешил выйти из‑за прилавка, очевидно с трудом пробираясь в узком пространстве между полками и особенно стараясь не задеть книги, битком набитые в шкаф сразу за его спиной. Он вынул откуда‑то большой рулон бумаги и развернул его. Перед Эльзой оказалась карта местности с рельефом и множеством отмеченных точек. Немного дальше на северо‑запад от того места, где стояла избушка Окена, изображалось нечто вроде небольшого горного плато.
– Надеюсь, вы найдете, что ищете. Гулять в такую метель – просто безумие, – мило добавил Окен. – Такая вьюга в июле, да? И откуда она могла взяться...
– С Северной горы, – не задумываясь, пробормотала Эльза и протянула несколько монет продавцу: – Спасибо за карту.
Шурша складками длинного плаща, она вышла наружу и откинула капюшон.
Насчет вьюги Окен не преувеличивал: последние часы ветер дул особенно сильно, и практически все кругом потонуло в снегу. Эльза снова забралась в сани и с помощью волшебной силы пустила их в путь. Когда впереди показалась замерзшая река, Эльза выехала на середину и заскользила по ней. По дороге она старательно высматривала проредь в деревьях, которая могла привести ее на каменистую прогалину, изображенную на карте. Возможно, эта прогалина и была Долиной троллей. Вскоре пейзаж вокруг изменился. Заснеженные деревья уступили место большим валунам. Судя по всему, она приближалась к цели. Эльза поднялась на берег, вылезла из саней и спрятала их за последним рядом деревьев. Перед ней вдаль убегала дорожка. Эльза пошла по ней, и вскоре вдалеке действительно завиднелась маленькая долина. Подойдя ближе, Эльза почувствовала, что попала в то самое место. Оно выглядело ровно таким, каким она его помнила. Посреди открытой местности тут и там шипели струи пара – очевидно, это из‑за горячих гейзеров холод не тронул долину. Низко нависшая дымка мешала разглядеть детали, но Эльза узнала круглую низину в центре, где покоились сотни небольших валунов, словно уложенные кем‑то специально в небольшие группки. Она шагнула вперед, и сердце ее забилось быстрее. Перед глазами снова встала старая картина: отец взывает к троллям, стоя в середине круга, и эти самые валуны начинают раскачиваться на месте, а затем разом катятся прямо на него и королеву с девочками.
– Эй, есть тут кто? – Ее робкий голос эхом отскочил от горных стен, обступавших долину. – Мне нужна помощь. – Валуны не двигались, и она решила попробовать с другого конца: – Дед Пабби? Я Эльза, принцесса Эренделла. Я ищу свою сестру.
Внезапно камни зашатались. Как и тогда, они двинулись прямо в центр, на нее, и Эльза инстинктивно отступила назад. Прямо к ее ногам подкатился один особенно большой валун, резко остановился и обернулся троллем. Остальные камни тоже стали превращаться в замшелых крепышей. Но Эльза сразу узнала старого тролля перед собой. Мантия из мха, ожерелье из ярких кристаллов на шее – он и есть тот, кто ей нужен.
– Дед Пабби? – уточнила она, и тот кивнул. – Я приехала к вам за помощью.
– Приветствую тебя, принцесса Эльза, – гулким голосом пробубнил тролль. – Что я могу для тебя сделать?
Эльза с надеждой заглянула в его большие круглые глаза.
– Я ищу сестру. Никто в королевстве почему‑то не знает, что она вообще существует, но я ее помню. Перед самой церемонией моей коронации я нашла семейный портрет, на котором были наши родители, я и маленькая рыжеволосая девочка. На меня тут же нахлынули воспоминания. Я сразу поняла, что это Анна.
– Ясно, – кивнул тролль.
– Когда мы были маленькими, родители привезли нас с Анной сюда и обратились к тебе за помощью. – Дойдя до этого места, она уже не могла остановить слезы. – В тот раз она случайно попала под действие моего колдовства – но я не хотела... я случайно... – Голос пропал, она перешла на шепот.
– Ну разумеется, случайно, дитя мое. – Дед Пабби, который был чуть не вдвое ниже девушки, протянул к ней руки. Эльза опустилась перед ним на колени и вложила свои руки в его. Ладони у тролля были холодные и шершавые.
– Я очень не хотела, чтобы ты стер ее память о том, что я могу колдовать, и вмешалась тогда, когда ты творил заклинание. Но из‑за этого все перепуталось, – приглушенно проговорила она. Рыдания сдавливали ей горло. – Я потеряла сестру и утратила свои способности.
– Да, это было роковой ошибкой, – признал Пабби.
– Только три года назад я узнала, что все еще обладаю магической силой, – продолжала Эльза. – Она проявилась снова, когда погибли мои родители. – Память об этой трагедии так колола сердце, что ей снова стало сложно говорить.
– Мы все очень опечалились, когда узнали об их кончине, – промолвил Дед Пабби, и остальные тролли согласно закивали.
– Спасибо. Без них мне и сейчас очень тяжело, – поделилась Эльза. – Но когда я узнала, что у меня есть сестра, это вселило в меня новую надежду. Теперь я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, где ее разыскать. Можешь ли ты в этом мне как‑то помочь?
– Эльза, мне понятна твоя боль, – ответил Пабби. – Но ты должна внимательно меня выслушать. – Тролли вокруг поутихли. – Ты должна оставить попытки найти ее.
Эльза отдернула руки:
– Почему?
– Заклятие, призванное держать вас порознь, настолько мощное, что даже я не в силах с ним совладать. Если ты вспомнила Анну, значит, оно начало слабеть, но до тех пор, пока оно до конца не снято, ты не должна вмешиваться.
Заклятие? Вмешиваться? Но ей всего лишь надо найти сестру!
– Не понимаю, – отшатнулась от него Эльза. Слезы заструились по ее щекам. – Почему на нас какое‑то заклятие? Почему ты не хочешь нам помочь? Анна – единственная, кто остался у меня из родных!
Дед Пабби горестно вздохнул:
– Не то чтобы не хочу. Я не могу. Тебе просто надо подождать еще немного.
– Подождать? Нас держали вдалеке друг от друга долгие годы! – Эльза заплакала навзрыд. – Пожалуйста, у меня осталась только Анна. Зачем было накладывать какое‑то колдовство, чтобы разлучить двух сестер?
– Я знаю, дитя мое, тебе многое пришлось перенести. Что ты помнишь о ней последнее?
– Последнее – как я протягиваю вперед руку, чтобы остановить твое заклинание, которое сотрет Анне память. – Рыдания поутихли, Эльза тягостно взглянула на тролля. – Когда я вспомнила эту сцену, я думала, что моя магия убила ее тогда, а потом нашлось письмо от родителей, где говорилось, что она жива. Но... прежде чем я смогла вычитать, где она и почему мы не вместе, мне пришлось покинуть замок.
Пабби снова протянул к ней руки:
– Возможно, я смогу дополнить картинку.
Он коснулся лба, затем воздел ладонь кверху. За его пальцами потянулась полоса голубовато‑белых звезд, которые взмыли над их головами и образовали светлое облачко. Перед Эльзой и всеми троллями в долине развернулось давнее воспоминание. Эльза сразу узнала людей в нем: мама с папой, Анна и она сама, только маленькая. Воспоминание снова показывало ту злополучную ночь, когда Эльза случайно заколдовала Анну.
Видение повторило все, что помнила о Долине троллей сама Эльза, и дошло до того места, где она тянется остановить Деда Пабби, который намерен стереть Анне память. Королева пытается остановить ее, но поздно; как только рука Эльзы касается руки старого тролля, вспыхивает голубой свет. Раньше память Эльзы на этом обрывалась. Теперь же, глазами Деда Пабби, она могла увидеть, что было дальше.
Маленькую Эльзу и Деда Пабби отшвырнуло назад. Тролли вокруг стали разбегаться. Вспышка погасла, и когда облако пыли улеглось, на краю круга проступила фигурка Эльзы, лежащей на земле без чувств.
Мама осторожно опускает Анну, которую все это время держала на руках, и бросается к Эльзе.
– Что с моей девочкой?! – В ее голосе слышится паника; к ней подбегает отец.
– В мое заклинание вмешалась магия Эльзы, – едва может выговорить, задыхаясь, Дед Пабби, – и, видимо, изменила его.
– Каким образом? – требует ответа отец.
К своему ужасу, Эльза видит в облаке воспоминаний, как тельце Анны начинает замерзать. Вот покрылись инеем маленькие ножки, от пальчиков к коленям, и холод пробирается все выше. Еще мгновения – и все ее тело заледенеет. Лед Пабби оборачивается и видит это – как раз вовремя, чтобы крикнуть королю:
– Ваше величество, скорей берите Эльзу! Бегите вверх!
Отец подхватывает Эльзу на руки и мчится вверх по каменным ступеням, опоясывающим склоны. Королева видит, как замерзает Анна, и бросается к ней, но не может остановить холод. Дед Пабби – тоже.
Сердце взрослой Эльзы сумасшедше колотилось, она не могла оторвать глаз от облака воспоминаний.
А там, в воспоминаниях, в Долине творится жуткое смятение. Даже среди троллей, которые повылезали обратно после вспышки света, раздаются крики ужаса, многие лица перекошены от страха. Однако, как только расстояние между Эльзой и Анной начинает расти, лед, охвативший было Анну, тает на глазах. Королева берет ее на руки и плотно прижимает к себе. По ее щекам текут слезы облегчения.
– Что с ней было? – плача, кричит она Пабби. – Я больше ничего не понимаю. Я думала, ты заставил лед отступить...
Дед Пабби приближается к ней и кладет руки на голову Анны. Затем оборачивается на короля, который в это время стоит с Эльзой на вершине склона. Ни слова не говоря, старый тролль направляется к нему и кладет руки на голову Эльзы. В Долине наступает зловещая тишина. Наконец старец спускается обратно к королеве.
– Дед Пабби, что там? – кричит кто‑то из троллей.
– Боюсь, на девочек легло заклятие, – в страхе шепчет Дед Пабби.
– Заклятие? – Голос мамы дрожит. – Они что, прокляты? Но почему?
– Оно возникло из‑за того, что наши магические силы, моя и Эльзы, пересеклись, – объясняет тролль. – Они стремились к противоположному: моя – стереть память Анны о волшебном даре сестры, а сила Эльзы – к тому, чтобы ее сохранить. В результате они дали нечто совершенно иное. – Он переводит взгляд с короля на вершине склона на королеву прямо перед ним. – Судя по всему, Эльза больше не помнит, что способна творить волшебство.
– Но она же вспомнит об этом потом, да? – в тревоге спрашивает мама.
– В конце концов да. Но пока ее магические способности скованы страхом за сестру, – заключает Пабби. – И она не вспомнит о них, пока это заклятие не ослабнет.
– А когда это произойдет? – спрашивает отец.
Лицо Пабби мрачно и неподвижно.
– Когда родная сестра понадобится ей больше, чем когда‑либо прежде.
– Но они нужны друг другу сейчас! – В голосе мамы слышится отчаяние.
– Мы не всегда можем получить то, чего хотим, – этому и учат нас заклятия, – мягко наставляет ее Дед Пабби. – А вмешательство магии может привести к непредсказуемому результату, особенно если вмешиваются разные силы. Заклятие отразится на каждой из сестер по‑разному. Анна не сможет приблизиться к Эльзе, иначе ее тело охватит лед, который начнет пробираться ей в сердце. Если вовремя его не остановить, она умрет. – Мама бросается в слезы. – А Эльза, напротив, не сможет долго прожить без Анны, без чувства связи с ней. Она всегда будет ее любить.
Взрослая Эльза еле могла вынести то, что видела в облаке воспоминаний. Выходит, она сама во всем виновата. Если бы она не вмешалась в заклинание Пабби, Анне бы ничто не угрожало. Вот поэтому их и держали порознь: окажись она рядом с Анной, та бы умерла. Как вообще их родители смогли простить Эльзе то, что она наделала?
– Дед Пабби, ты можешь снять это заклятие? – сиплым голосом спрашивает его отец. Старый тролль смотрит на небо над головой, затем на землю под ногами и только потом медленно произносит в ответ:
– Не думаю, ваше величество, что это возможно. – Мамины рыдания становятся громче. – Но надежда есть. Магия вроде этой, исходящая из людских переживаний, – она слабеет со временем. И заклятие не будет длиться вечно. Наступит час, когда сестры будут нуждаться друг в друге больше, чем когда‑либо в жизни, и тогда заклятие спадет.
Королева поднимает покрасневшие от слез глаза:
– Значит, однажды Анна сможет быть рядом с Эльзой без вреда для себя?
– Да, – твердо отвечает Пабби, глядя на северное сияние в вышине. – Знаю, не того ответа вы ждете, но сестринская любовь, какую испытывают ваши дочери, способна в конце концов пересилить любое заклятие. – Мама улыбается сквозь слезы. – А пока, – продолжает Пабби, – их все‑таки придется разлучить. И на какое время, неизвестно. Этого вам никто не скажет.
Тролли вокруг начинают шептаться. Родители, повесив головы, пытаются осознать произошедшее, вид у них совершенно убитый.
– И как мы только самим девочкам это объясним? – горестно думает вслух королева. – Их сердца будут разбиты.
– Да, они всегда и везде ходят вместе, – поясняет король Деду Пабби. – Их друг от друга будет не оторвать. – Подумав, он обращается к жене: – Может, попробовать переселить их в противоположные башни замка?
– Нет, не пойдет, – говорит королева. – Они ни за что не согласятся... Да и как им втолковать, чем чреваты их совместные игры? А необратимая трагедия может случиться в одно мгновение. Так что это небезопасно. Не стоит возлагать на них такую серьезную ответственность за их собственные поступки, когда они так еще малы.
– Пожалуй, ты права, – соглашается король. – К тому же, если за пределы замка проникнет хоть слово о том, что будет с Анной, подойди она к сестре, враги королевства могут попытаться использовать это знание против нас. Нельзя допустить, чтобы наши дочери стали пешками в чужой игре, – твердо заключает он.
– Верно, – упавшим голосом соглашается королева, и по ее щекам снова текут ручьи. – Что же нам делать?
Дед Пабби грустно смотрит то на короля, то на королеву.
– Они должны жить порознь. И, я боюсь, разные башни одного замка – недостаточное расстояние. К тому же ваше величество правы: остальной мир не должен знать слабостей королевской семьи. Они ведь обе наследницы престола. Это опасно.
Очевидно, слова старого тролля возымели сильное действие на королевскую чету.
– И все же они не перенесут расставания, – сокрушенно говорит мама. – Я своих дочерей знаю.
Дед Пабби задумывается ненадолго.
– Возможно, тут я могу помочь, – наконец молвит он. – Все‑таки волшебство для того и существует, чтобы делать нереальное реальным. Я могу навести такие чары, с помощью которых одну из ваших дочерей никто не сможет узнать, кроме вас самих, пока заклятие, разъединяющее сестер, не спадет. Никто не будет помнить, что она тоже принцесса. Это поможет уберечь обеих девочек от опасностей королевского двора. К тому же стоит убрать из их памяти все воспоминания друг о друге – иначе нам не удастся защитить их нежные сердца.
Королева выглядит озадаченно.
– Только на время – пока заклятие не спадет, – уверяет ее Пабби. – Один взмах руки – и ни одна из девочек не вспомнит о другой, когда проснется.
На лице королевы написано сомнение. Она переводит взгляд со старшей дочери на младшую.
– Но это так жестоко, – робко говорит она. – Однако, кажется, у нас нет выбора. – И, взглянув на мужа, добавляет, уже решительнее: – Зато им хотя бы не придется жить с осознанием той правды, какую мы будем вынуждены носить в себе.
Дед Пабби грустно смотрит ей в глаза:
– Да, это не лучший поворот событий.
Королева выпрямляется. Нижняя губа дрожит, но взгляд твердый.
– Значит, мы разлучим их – на то время, что понадобится. – Она оглядывается на мужа. – Пусть Дед Пабби сделает так, что они забудут друг друга, пока не спадет заклятие. Одной из них мы подыщем безопасное место, и она будет жить там.
– Но как решить, кто останется с нами? – звучит упавший голос короля.
Взрослая Эльза внимательно следила за происходящим, и слезы текли по ее лицу. В облаке памяти было видно, что даже в толпе троллей, обступавших тогда центр долины, поднялось всеобщее волнение. Эльза слышала их сочувственные вздохи и рыдания. Положение, в котором король и его королева должны были принять важное решение, было практически безвыходным.
Наконец из облака раздался голос королевы:
– С нами останется Эльза, – произносит она свое решение. Все ее тело дрожит. – Она – первая наследница престола, и к тому же ее магические способности слишком сильны, чтобы она могла сама ими управлять. – Она оборачивается к супругу; он утирает проступившие слезы. – Ты сам знаешь, Агнарр, это единственное приемлемое решение. Как только Эльза вспомнит о своем даре, мы должны быть рядом с ней, чтобы помочь ей с ним справиться.
– Верно, – кивает король. – Но куда мы... отправим Анну? – Голос не слушается, он еле завершает свой вопрос.
– Есть ли у вас кто‑то, кому вы можете доверить свою дочь, и кто позаботится о ней так, как если бы она была его собственная? – спрашивает Дед Пабби.
– Есть, – шепчет королева. – У меня есть друг. Подруга. Ей я могу доверить хоть свою жизнь. Но можно ли просить человека вырастить за тебя ребенка?
– Просить можно все, если это ради любви, •– успокаивает ее старый тролль. – Ваше величество будет просить из любви к дочери. А чтобы вам было не так больно от разлуки с ней, пусть она живет досягаемо для вас и растет у вас на виду. – Он медлит, затем продолжает: – Вы сможете ее навещать. Но вы останетесь единственными, кому будет известно ее истинное происхождение. Даже она сама не будет знать, кто она.
Король с королевой, все еще стоящие по разные стороны круга, обмениваются взволнованными взглядами, уже не сдерживая слез. Наконец король обращается к предводителю троллей:
– Пабби, делай, что положено. Пусть наши дочери будут в безопасности. – Он колеблется; видно, как ему трудно выговорить нужные слова, но он собирается с силами и произносит: – Пусть Эльза забудет сестру, Анна – свою прошлую жизнь, а все королевство – младшую из моих дочерей.
Эльзе, которая наблюдала всю сцену из воспоминаний не отрываясь, теперь стало понятно, что заставило родителей принять тогда такое решение. И их боль отзывалась в ней ее собственной болью, ведь как близко было их чувство утраты! Если бы только она не вмешалась тогда в заклинание...
В облаке было видно, как Дед Пабби воздевает руки к звездам и по небу над его головой снова проносятся видения из жизни Эльзы и Анны – только теперь для каждой свои, словно все это время они росли порознь. Пабби скатывает эти видения в два шарика. Один шарик он берет в руку и, поднеся ладонь ко лбу маленькой Анны, вкладывает ей в голову. Затем он берет второй, поднимается по ступеням к краю круга, где стоит король с Эльзой, и вкладывает второй шарик в ее голову. Вспышка яркого белого света озаряет долину, сотрясая все вокруг, и волна неощутимого цунами разносится по всему королевству. Через мгновение все стихает.