— Эй, госпожа начальница, может, вы все же поделитесь со мной своими соображениями о том, что нас ждет? — подал голос Смитбэк. — Если нам предстоит встреча с всадником без головы, я должен морально подготовиться.
— А зачем вам готовиться? — усмехнулась Нора. — Судя по вашей книге, кошмарами вас не удивишь.
— О, так вы все-таки снизошли до моей писанины! — картинно ахнул журналист, изображая неописуемый восторг. — Польщен, несказанно польщен! А теперь, прошу, снизойдите к моему невежеству и удовлетворите мое любопытство!
— Люди, которые выросли в городе, считают, что разбираться в следах или великое искусство, или навык, доступный лишь некоторым народностям, — со вздохом произнесла Нора. — Меж тем здесь нет ничего особенно трудного — разумеется, когда речь не идет о камнях, лаве или долине, вытоптанной стадом буйволов. Для того чтобы различить следы на песке и выяснить, куда они ведут, достаточно лишь проявить немного внимания.
Она устремилась вперед — голос Смитбэка, звучавший за спиной, мешал ей сосредоточиться.
— Я и представить себе не мог, что на свете есть такие дикие края, — не умолкал журналист. — Подумать только, эти уродливые нагромождения камней тянутся десятки, сотни миль. Ничуть не похоже на Меса-Верде, куда меня возили в детстве. А потом, представьте себе, я ощутил, что в этой бесконечности есть что-то успокаивающее. Здесь как-то отрешаешься от всех забот и тревог, вроде как в японской чайной комнате. В прошлом году я специально изучал чайную церемонию и выяснил …
— Не могли бы вы придержать язык? — оборвала его выведенная из терпения Нора. — А то ваш словесный поток способен утопить кого угодно.
Смитбэк смолк, подарив ей несколько минут благословенной тишины. Однако вскоре его голос раздался вновь.
— Нора, — произнес он мягко и вкрадчиво, — скажите откровенно, чем я заслужил вашу неприязнь?
Опешив от неожиданности, она придержала поводья и обернулась. Журналист, против обыкновения, смотрел на нее совершенно серьезно. Ковбойское одеяние, неделю назад казавшееся маскарадным костюмом, теперь, пообтрепавшись, приобрело вид удобной рабочей одежды. Красноватый загар, сменивший матовую бледность, чрезвычайно шел к его каштановым волосам. Он впервые назвал ее по имени, отказавшись от идиотского обращения «госпожа начальница». Неужели Смитбэка волновало отношение мисс Келли к его драгоценной персоне? В глубине души Нора ощутила себя весьма польщенной. Впрочем, для анализа собственных чувств она сейчас не располагала ни временем, ни настроением.
Начальница экспедиции уже собралась изречь что-нибудь наподобие: «С чего вы взяли, будто мне должны нравиться нахальные парни, у которых самолюбие размером с Техас?» — однако раздумала. Желание ответить на вопрос журналиста подобным резким выпадом напрочь отсутствовало. Так ничего и не сказав, она отвернулась. Спору нет, Смитбэк порой ужасно раздражал ее своей болтовней, претенциозными заявлениями и неуемными амбициями. И все же Нора почувствовала, как в душе ее зарождается симпатия к этому человеку. Теперь, узнав его лучше, она начала понимать, что его пижонство приправлено изрядной долей самоиронии, в чем заключается своеобразное обаяние.
— Вам нечего опасаться, я не ем людей, — наконец произнесла она с невольной улыбкой. — И вовсе не питаю к вам неприязни. Просто вы едва всё не испортили.
— Я? Что?
Нора решила не отвечать. Стояла ужасная жара, а она чувствовала себя слишком уставшей для подобных разговоров.
Они продолжали путь. Солнце медленно приближалось к зениту. Цепочка следов тянулась через пустошь, покрытую обломками скал, валунами и глыбами песчаника. Судя по всему, неведомый всадник следовал по едва заметной и очень древней тропе. Нора старалась ехать как можно быстрее, однако необходимость постоянно высматривать следы значительно снижала скорость, одновременно утомляя. Полуденное солнце жгло немилосердно, раскаленный песок дышал зноем, пейзаж, казалось, лишился всех красок. Малейшие признаки воды отсутствовали.
И вдруг, словно по волшебству, они оказались в зеленой долине. Песок покрывала трава, а цветущие грушевые деревья дарили приятную тень.
— Рай земной, да и только. — Смитбэк удивленно огляделся по сторонам. — И откуда здесь взялся такой оазис?
— Скорее всего, это результат затяжных ливней, — пояснила Нора. — Дожди здесь совсем не такие, как на востоке. Они выпадают на довольно ограниченных участках. В одном месте с неба извергаются настоящие потоки, а на расстоянии мили земля месяцами не получает ни капли влаги.
Чудная долина скоро закончилась, и они вновь оказались среди камней.
— Как насчет обеда? — напомнил Смитбэк.
— Разве уже пора?
— Конечно, уже почти два. По крайней мере, так показывают мои часы. И мой желудок подтверждает их показания.
— Неужели так поздно? — Нора недоверчиво взглянула на собственные часы.
— Мы отъехали от подножия холма примерно на пятнадцать миль, — прикинула она, потягиваясь в седле. — Вскоре окажемся на земле индейцев. В резервации Нанковип.
— И что это означает? Вдоль дороги появятся автоматы с охлажденной кока-колой?
— Нет, на подобную роскошь можете не рассчитывать. До деревни еще два дня пути, и в любом случае там нет даже электричества. Зато, пересекая границы резервации, мы обязаны подчиняться местным законам и помнить о том, что индейцы вряд ли с излишним дружелюбием отнесутся к парочке чужаков. А разговоры об убийцах лошадей, за которыми мы гонимся, симпатии с их стороны нам точно не прибавят. Так что нам следует быть предельно осторожными.
— Ох, от ваших слов я даже лишился аппетита, — вздохнул Смитбэк.
Едва заметная тропа, казалось, никогда не закончится. Укромные долины сменялись тенистыми ущельями, ущелья — каменистыми пустошами. Они уже наверняка пересекли границы резервации, однако им на глаза до сих пор не попалось ни ограды, ни каких-либо других опознавательных знаков. На бескрайних просторах запада белые люди выделили индейцам незавидный участок земли. Каменистая почва выглядела совершенно непригодной для земледелия, и здесь с трудом верилось в существование цивилизации.
— Так, значит, я все порчу? — донесся до Норы голос Смитбэка.
— О чем вы?
— У подножия хребта вы заявили, будто я вам едва все не испортил. Ваши слова произвели на меня столь сильное впечатление, что я предался глубокому самоанализу. Однако так и не смог понять, что подвигло вас на подобное обвинение.
— Я и не думала ни в чем вас обвинять. Не придавайте моим словам такого значения. — Нора пришпорила лошадь.
— Вы просите о невозможном. Каждое ваше слово навеки запечатлено в моем сердце. Мне интересно ваше мнение о моей особе. И я хочу понять, чем вам так не угодил, — добавил он неожиданно серьезным тоном.
Нора против собственной воли ощутила, насколько ей приятен его интерес.
— Вы знаете, что натолкнуло меня на мысль отправиться на поиски Квивиры? — Она уставилась в землю.
— Мне только известно, что Холройд помог вам отыскать дорогу при помощи каких-то космических штуковин. А доктор Годдар рассказал мне, что ваш отец сумел добраться до Квивиры много лет назад. Я хотел расспросить вас об этом, но…
Смитбэк осекся.
Но решил не связываться с такой стервозной бабой, мысленно добавила Нора, ощутив легкий укол вины.
— Примерно две недели назад я ездила на старое ранчо, принадлежавшее нашей семье, — произнесла она. — И там на меня напали. Пара отморозков в звериных шкурах. По крайней мере, мне показалось, что это были люди, переодетые животными. Они требовали у меня какое-то письмо, а я понятия не имела, о чем идет речь. К счастью, моя соседка подоспела мне на выручку. Она пальнула из ружья, и они сбежали. А по пути домой я нашла в старом почтовом ящике письмо, которое мой отец написал матери много лет назад. Судя по штемпелю, кто-то отправил его совсем недавно. Не представляю, кто и с какой целью это сделал. Так или иначе, в этом письме отец сообщает, что открыл древний город анасази — Квивиру. О местоположении города в письме говорилось весьма смутно, но с помощью Питера мы сумели точно определить, в каком направлении двигаться. Я думаю, те люди в волчьих шкурах тоже хотели выяснить, где находится Квивира, проникнуть в город и разграбить его.
Нора облизала пересохшие губы.
— Именно поэтому, решив организовать экспедицию, я хотела не поднимать вокруг нее шума, — продолжила она. — И вдруг на пристань влетаете вы в белом лимузине. Этакая суперзвезда в окружении восторженных почитателей.
— Да, мое появление было обставлено с помпой… Но я же не знал… — За шутливым тоном Смитбэка угадывалась искренняя растерянность. — То есть я знал, что цель экспедиции следует держать в секрете. Но вся подоплека была мне совершенно неизвестна. Но поверьте, я ничего не выболтал.
— Надеюсь, — вздохнула Нора. — Тем не менее эффектное шоу, которое вы там устроили, взбесило меня до крайности. Но давайте забудем об этом, хорошо? Возможно, я сама напортачила. Надеюсь, вы понимаете, у меня были причины для беспокойства.
Некоторое время они ехали в молчании.
— Что вы думаете об истории, которую я вам рассказала? — не оборачиваясь, спросила Нора.
— Думаю, вы не хотите, чтобы эта история попала в печать. И мне это чертовски досадно. Скажите, по-вашему, с лошадьми расправились те самые типы, которые требовали у вас письмо?
— Я в этом уверена. Именно поэтому решила сама отправиться в погоню. Вы же понимаете, теперь эти люди знают, где находится Квивира.
След, попетляв меж камней, вывел на узкое, похожее на палец плато. Со всех сторон их окружали восхитительные виды. Лабиринты каньонов исчезали в пурпурной глубине. На востоке искрились снежные вершины гор Генри, казавшиеся почти призрачными в голубой дымке. Скалы, возвышавшиеся в дальнем конце плато, не позволяли разглядеть, что скрывается за ними.
— Вот не думал! Оказывается, мы забрались на такую высоту. — Смитбэк восторженно озирал пейзаж.
Уловив легчайший запах кедрового дыма, Нора сделала своему спутнику знак спешиться.
— Чувствуете? — одними губами прошептала она. — Где-то поблизости костер. Оставим лошадей здесь.
Привязав животных, они двинулись пешком.
— Вот если бы за скалами обнаружился голубой бассейн с прохладной водичкой и холодильник с кока-колой! Здорово было бы, правда? — тихонько пробормотал Смитбэк.
Нора, опустившись на колени, вгляделась в расщелину между скал. Смитбэк проделал то же самое. На голой каменистой земле, возле высохшего можжевельника, полыхал небольшой костерок. На пруте между двух рогатин жарилась ободранная тушка какого-то мелкого зверька, скорее всего кролика. У подножия скалы лежал свернутый спальный мешок армейского образца, рядом с ним — несколько сумок из оленьей кожи. Слева от стоянки плато резко уходило под уклон, и Нора разглядела привязанную на длинной веревке лошадь, спокойно щипавшую траву.
Вид, открывшийся перед ними, оказался поистине фантастическим. Горные выступы, произведенные многолетней эрозией, напоминали огромные морщины на иссохшей поверхности земли, гигантские мегалиты отбрасывали причудливые тени. Вдалеке, на горизонте, виднелась темная изломанная линия поросшего лесом плато Аквариус. В дрожащем от зноя воздухе разносилось стрекотание цикад и кузнечиков.
Нора тихонько вздохнула, представив себя со стороны. Вокруг царила первозданная безмятежность, и украдкой подглядывать из-за камней за чужой стоянкой, бесшумно подкравшись к расщелине, казалось ей сейчас самым нелепым занятием. В следующее мгновение она вспомнила сжимавшие горло безжалостные когтистые пальцы, лошадей со вспоротыми животами и зловонные спирали из кишок.
Цепочка следов обрывалась у костра.
— Похоже, здесь никого нет, — прошептала Нора. Собственный голос показался ей громким и пронзительным. По спине побежали мурашки.
— Да. Но они наверняка поблизости. Скоро вернутся, чтобы сожрать кролика. Что мы будем делать?
— Думаю, удобно устроимся неподалеку от костра и будем ждать их возращения.
— Разумеется. И если кролика им покажется маловато, они смогут закусить нами.
— У вас есть другие предложения?
— Есть, как же иначе. По-моему, лучше всего нам вернуться к лошадям и выяснить, что собрал нам в дорогу старина Бонаротти.
— Что ж, если вам как раз сейчас приспичило набить свою утробу, я пойду одна, — прошипела Нора. — Надеюсь, они не станут убивать одинокую женщину.
— Разве у вас есть основания считать их джентльменами? — усмехнулся Смитбэк. — Насколько я понял, те двое, что напали на вас на ранчо, держались не слишком галантно.
— Значит, по-вашему, нам ничего не остается, кроме как уничтожить все дорожные припасы и вернуться ни с чем? Мы что, на пикнике?
— Может, нам лучше спрятаться где-нибудь в укромном месте, — после недолгого раздумья предложил Смитбэк. — Тогда мы хотя бы сможем использовать эффект неожиданности.
— И где мы будем прятаться?
— Да вон в тех скалах, где же еще. Выберем место с хорошим обзором. Так, чтобы увидеть их издалека.
Они вернулись к лошадям, отвели их подальше от тропы и тщательно заровняли следы. Затем, взобравшись на скалу, возвышавшуюся над стоянкой, притаились в закутке между двумя огромными валунами. Внимание Норы привлекло зловещее шипение. Примерно в пятидесяти ядрах от них, в тени скалы, угрожающе покачивала плоской головой гремучая змея.
— Насколько я понял, вы здорово стреляете. Может, сейчас покажете класс и пальнете по живой мишени? — предложил Смитбэк.
— Ну уж нет, — решительно возразила она.
— Почему?
— Потому что грохот разнесется на несколько миль. Вы что, хотите предупредить тех, кого мы здесь ожидаем?
Смитбэк внезапно переменился в лице.
— Пожалуй, для упражнений в стрельбе у нас уже нет времени.
Проследив за направлением его взгляда, Нора увидела на одном из холмов одинокий силуэт, четко вырисовывавшийся на фоне неба. Лицо незнакомца оставалось в тени, на правом бедре висел револьвер. Вполне возможно, он уже долго стоял там, наблюдая за незваными гостями.
К человеку подбежала собака. Учуяв чужаков, она зашлась злобным лаем. Хозяин бросил отрывистую команду, и животное уселось у его ног.
— Черт, похоже, мы не слишком удачно спрятались, — пробормотал Смитбэк. — И наверняка произвели на этого парня отталкивающее впечатление.
Нора медлила в нерешительности. Револьвер слегка давил на правый бок. Если незнакомец — один из тех, кто напал на нее, один из тех, кто убил лошадей…
Человек по-прежнему не двигался с места.
— М-да, ситуация щекотливая, — заметил Смитбэк. — Как из нее выпутаться?
— Понятия не имею. Может, для начала поздороваемся, как это принято среди воспитанных людей?
— Отличная идея.
Журналист поднялся во весь рост и приветственно помахал рукой. Неизвестный на вершине хребта повторил его жест.
Он спустился с холма и двинулся прямиком к ним, неторопливо переставляя длинные ноги. Собака бежала за ним.
В следующую секунду человек остановился, с поразительной скоростью выхватил револьвер и выстрелил.
Ее рука инстинктивно дернулась к кобуре. Голова гремучей змеи разлетелась на куски, испустив фонтан крови и яда. Нора растерянно переводила взгляд с извивающегося тела на Смитбэка и обратно. Журналист, бледный как мел, сжимал револьвер помертвевшими пальцами.
Незнакомец сделал еще несколько шагов по направлению к ним.
— Простите, если напугал. — Он убрал оружие. — Терпеть не могу гремучих змей. Знаю, что они поедают мышей и все такое. Но когда ночью выходишь по нужде, наступить на такую тварь не слишком приятно.
Наружность человека никак не подходила под определение заурядной. Длинные, совершенно седые волосы спадали на плечи двумя косами, заплетенными в соответствии с обычаем индейцев. Бандана, покрывавшая голову, сбилась чуть в сторону. Штаны, невероятно старые, но чистые, оказались примерно на восемь дюймов короче, нежели следует, и обнажали запыленные тощие лодыжки. Носков незнакомец не носил, а обувью ему служили новехонькие, плотно зашнурованные красные теннисные туфли. Рубаха из тонкой оленьей кожи, расшитая бисером, являла собой настоящее произведение искусства. На шее красовалось ожерелье из бирюзы. Однако диковинный наряд не шел ни в какое сравнение с выразительным лицом незнакомца. Мужественное, исполненное достоинства, оно неодолимо приковало внимание Норы. Всмотревшись внимательнее, она заметила в глазах его искорки живого любопытства, совершенно не вязавшиеся с суровым обликом.
— Вижу, вы проделали долгий путь, — произнес странный человек.
Его довольно тонкий и пронзительный голос отличался своеобразной мелодичностью, присущей коренному населению американского юго-запада.
— Вы нашли у моего костра то, что искали?
— На вашу стоянку мы не заходили, — ответила Нора, глядя ему прямо в глаза. — А искали того, кто убил наших лошадей.
Незнакомец, слегка прищурившись, уставился на нее столь же пристально. Искорки в его глазах погасли. В какой-то момент Норе показалось, будто сейчас он вновь схватится за револьвер. Рука ее непроизвольно потянулась к оружию.
Однако в следующее мгновение взгляд старого индейца смягчился, и он приблизился к ним еще на шаг.
— Потерять лошадей тяжело. У меня есть прохладная вода и жареный кролик. Разделите их со мной?
— С превеликим удовольствием, — ответила Нора.
Они осторожно спустились со скалы. Незнакомец жестом предложил им сесть на камни, подошел к огню и повернул жаркое.
— Я услышал ваши шаги, — сообщил он. — Вот и решил подняться на холм да посмотреть, что за люди ко мне пожаловали. У меня здесь нечасто бывают гости. Приходится быть осторожным.
— И по нашему виду вы поняли, что мы пришли с миром? — ехидно поинтересовался Смитбэк.
Незнакомец ничего не ответил, лишь устремил на него пронзительный взгляд холодных карих глаз.
— Вы правильно поняли, — кивнул журналист. — Мы не замышляем ничего дурного.
Старый индеец выкопал из песка флягу, зарытую в тени скалы, и передал ее Норе. Лишь сделав первый глоток, она поняла, как сильно хотела пить. Незнакомец, поворошив уголья, подбросил несколько сучьев и снова перевернул кролика.
— Значит, вы пришли из долины Чилба, — изрек индеец, усаживаясь на камень.
— Чилба? — удивленно переспросил Смитбэк.
— Да, так мы называем долину, что лежит за большим хребтом, — кивнул он. — Я видел с вершины одного из ваших друзей. — Он повернулся к Норе. — И ваш друг видел меня. А теперь вы пришли сюда, потому что кто-то убил ваших лошадей. И вы думаете, это сделал я.
— Мы всего лишь шли по следам, — осторожно заметила Нора. — И они привели нас к вашей стоянке.
Вместо ответа индеец поднялся, кончиком ножа потыкал жаркое и опять опустился на камень.
— Меня зовут Джон Бейудзин.
Нора на мгновение замешкалась, соображая, как лучше ответить.
— Простите, что не представились сразу, — произнесла она. — Меня зовут Нора Келли, а это — Билл Смитбэк. Я археолог, а Билл — журналист. Мы прибыли сюда для научных исследований.
Бейудзин понимающе кивнул.
— Я похож на человека, способного убить лошадь? — внезапно спросил он.
— Я не знаю, как выглядит человек, способный убить лошадь, — после недолгого раздумья ответила Нора.
Ответ ее пришелся Джону по вкусу. Губы его тронула улыбка, в глазах вновь зажглись искорки.
— Кролик готов.
Он встал, снял с огня жаркое и, пристроив на плоский камень, ловко разделал на куски. Воспользовавшись вместо тарелок плоскими обломками песчаника, он положил на них по куску крольчатины и протянул гостям.
— Вы уж простите, с посудой у меня плохо, — с улыбкой заметил индеец и принялся за еду.
Горячее мясо обожгло Норе язык, и на глазах выступили слезы. Но она ужасно проголодалась и не собиралась ждать, пока жаркое остынет. Зубы ее снова впились в жесткую крольчатину. Смитбэк заглотил предложенную ему порцию едва ли не целиком. Бейудзин, наблюдавший за ним, одобрительно кивнул и положил журналисту еще кусок. Все трое молча продолжили работать челюстями.
Индеец вновь пустил по кругу флягу с водой. Все сделали по глотку. Жаркое кончилось, и в воздухе повисла неловкая пауза.
— Эффектный вид, — решился нарушить молчание Смитбэк. — И какова же арендная плата за этот чудный уголок?
Индеец расхохотался, откинув голову назад.
— Добираться сюда — сплошная морока. Это хуже всякой платы. Отсюда до моей деревни сорок миль, и на всем пути не найдешь ни капли воды. — Он обвел рукой вокруг себя. — Ночью можете взобраться на самую высокую вершину и нигде не увидите ни единого огонька.
Солнце клонилось к закату, наполняя диковинный пейзаж разноцветными бликами — золотыми, красными, пурпурными. Нора не сводила глаз с индейца. Он так и не счел нужным произнести что-либо в свое оправдание, однако она нисколько не сомневалась — к убийству животных Джон не имеет ни малейшего отношения.
— Вы можете нам помочь отыскать тех, кто убил лошадей? — спросила она.
— Не знаю. — Бейудзин поднял на нее карие глаза. — Вы сказали, что прибыли сюда для научных исследований. Что это за исследования?
Нора медлила с ответом. Она не знала, задан ли вопрос из праздного любопытства или является прелюдией к важному разговору. Скорее всего, их новый знакомый не убивал лошадей, но вполне мог знать, кто это сделал.
— Простите, но мы не имеем права об этом говорить, — в растерянности пробормотала начальница экспедиции.
— А где вы разбили лагерь? В долине Чилба?
— Не совсем.
— Моя деревня вон там. — Старый индеец указал на север. — Она называется Нанковип. На нашем языке это означает «Цветы у пруда». Каждое лето я приезжаю сюда и провожу здесь неделю или две. Трава здесь хорошая, сучьев для костра вдоволь, а внизу есть отличный родник.
— А вам здесь не одиноко? — поинтересовался Смитбэк.
— Нет, — просто ответил индеец.
— А зачем вы приезжаете в такую даль?
Бейудзин, казалось, несколько смутился от подобной настырности.
— Здесь я снова становлюсь человеком, — медленно произнес он, пристально глядя на Смитбэка.
— А кем же вы ощущаете себя все остальное время? — не унимался тот.
Нора не знала, как одернуть спутника. В большей части индейских культур излишнее любопытство всегда считалось грубейшим нарушением этикета.
— Не обращайте на него внимания, — поспешно вклинилась она. — Он журналист и никак не может отделаться от привычки задавать слишком много вопросов.
— Да пусть его спрашивает. — Бейудзин, похоже, вовсе не чувствовал себя оскорбленным. — Странно только, что у него нет с собой магнитофона или видеокамеры. Те, кто к нам приезжает, обычно без них не ходят. Так вот, все остальное время у меня слишком много дел. У меня стадо овец, о котором надо заботиться. А еще я избавляю людей от хворей и недугов.
— Так вы врач? — вновь принялся за свое Смитбэк.
— Знахарь.
— И каким же образом вы исцеляете страждущих?
— Справляю обряд Четырех Гор.
— Вот как? — У Смитбэка загорелись глаза. — Если не секрет, в чем заключается этот обряд?
— Он справляется на протяжении трех ночей. Я использую древние заговоры и снадобья из трав. Обряд Четырех Гор помогает избавиться от грусти, тоски и безнадежности.
— И многих вам удалось исцелить?
— Многих.
По мере того как разгорался интерес Смитбэка, ответы индейца становились все более краткими.
— Хотя, конечно, есть люди, на которых наши обряды не действуют, — продолжал их новый знакомый. — У меня случаются неудачи. И это — одна из причин, по которой я приезжаю сюда.
— Так сказать, в поисках смысла бытия? — не обращая внимания на злобные взгляды Норы, задал очередной вопрос Смитбэк.
— Может, и так, — задумчиво произнес индеец. — Если считать поисками смысла бытия одиночество, молитву, а иногда и воздержание от еды. Мне не являются здесь пророческие видения, но мои духовные силы прирастают. Здесь я вспоминаю, что для счастья человеку нужно совсем немного. Вот и все.
Он помолчал и, оглядевшись по сторонам, поинтересовался:
— Есть у вас спальные мешки? Ночи здесь прохладные.
— Есть, — кивнула Нора.
— Это хорошо.
Индеец откинулся назад, привалившись спиной к скале, и подложил под голову смуглую морщинистую руку. В молчании все трое наблюдали, как солнце опускается за горизонт и долину наполняют сумерки. Последние отблески заката угасли на вечернем небе. Бейудзин свернул сигарету и яростно задымил, неловко зажав ее между большим и указательным пальцами. Со стороны могло показаться, будто он курит в первый раз.
— Не хочу выглядеть назойливой, но все же я вынуждена вернуться к вопросу о наших убитых лошадях, — нарушила тишину Нора. — Если вы видели убийц, пожалуйста, скажите нам — кто это был? Возможно, они имеют что-то против наших исследований.
— Ваши исследования, — выпустив кольцо дыма, повторил индеец. — Вы ничего не рассказали мне о них.
Она колебалась. Судя по всему, Бейудзин считал рассказ об экспедиции платой, соразмерной его откровенности. Но гарантия того, что он действительно владеет какими-либо сведениями, способными помочь делу, совершенно отсутствовала.
— Напоминаю, это секретные исследования. — Нора решила рискнуть. — Могу я рассчитывать на то, что вы отнесетесь к этому серьезно?
— Вас интересует, не раззвоню ли я о них по всему свету? — усмехнулся индеец. — Можете не опасаться. Трепать языком не в моих привычках.
Он бросил окурок в костер и принялся сворачивать новую сигарету.
— Хотя скверных привычек у меня много, — добавил Бейудзин. — И это — еще одна причина, которая заставляет меня приезжать сюда.
— Мы исследуем древнее поселение анасази, обнаруженное нами среди скал, — пристально глядя на него, сообщила Нора.
Слова ее произвели на старого индейца совершенно неожиданное действие — он вдруг замер, точно громом пораженный. Уже в следующее мгновение пальцы его продолжили сворачивать сигарету, однако первая реакция оказалась слишком заметной, чтобы упустить ее из виду. Закурив, Бейудзин вновь привалился к скале. Он не произносил ни слова.
— Это даже не поселение, а большой, очень богатый город, — продолжала Нора. — Там сохранились поистине бесценные вещи. Если его разграбят, это будет настоящей трагедией. И мы опасаемся, что люди, которые убили лошадей, хотят выжить нас оттуда и без помех завладеть его сокровищами.
— Завладеть его сокровищами, — эхом повторил индеец. — А что сделаете с этими сокровищами вы? Отправите в музей?
— Нет, — решительно возразила Нора. — Мы намерены сохранить город в неприкосновенности.
Бейудзин продолжал выпускать кольца дыма, однако движения его стали более скованными, а взгляд потускнел.
— Мы никогда не бываем в долине Чилба, — медленно произнес он.
— Почему?
Индеец, зажав между пальцев дымящуюся самокрутку, уставился на Нору.
— Как были убиты ваши лошади?
— Им вспороли животы. Выпустили кишки и разложили их спиралями. Вставили в глаза палки, украшенные перьями. И вырезали из шкур несколько круглых кусков.
Бейудзин резко бросил окурок в костер, встряхнул головой и растер пальцами лоб.
— Говорите, из шкур у них были вырезаны куски? Где? — От его рассеянности не осталось и следа.
— На лбу, на боках и на животе.
Он молчал. Нора заметила, как трясутся его руки, и тоже ощутила дрожь, пробравшую все тело.
— Вы не должны оставаться здесь, — тихо, но непререкаемо произнес индеец. — Уходите немедленно.
— Но почему?
— Это очень опасно. — Он помедлил и заговорил вновь: — У нас в Нанковипе ходит немало историй о долине Чилба. И о другой долине, что лежит далеко среди скал. Я знаю, многие люди не верят в подобные вещи. Может, и вы будете надо мной смеяться, но то, что сотворили с вашими лошадьми, — это часть колдовского ритуала. Ритуала черной магии, призванного творить зло. Если вы не покинете этот ваш древний город, всех вас ждет смерть. Особенно после того как… они нашли вас.
— Они? — вскинулся Смитбэк. — Кого вы имеете в виду?
— Колдунов, оскверняющих прах, — едва слышным голосом произнес Бейудзин. — Оборотней. Людей-волков.
Нора почувствовала, как кровь леденеет в жилах.
— Так вы думаете, с нашими лошадьми расправились колдуны? — уточнил ее спутник.
Старый индеец заметил в голосе журналиста оттенок недоверия.
— Вы верите в существование зла? — Выражение его лица в подступившем мраке совершенно не угадывалось.
— Конечно.
— Ни один из жителей Нанковип, находясь в здравом уме, не убьет лошадь. Лошади для нас — священные животные. Я не знаю, как в ваших краях зовут людей, несущих зло. Но мы зовем их оборотнями, людьми-волками. У них много имен, и они способны принять множество обличий. Они берут все хорошее, что есть в наших верованиях, и переворачивают с ног на голову. Вы можете думать все, что угодно, но мы твердо знаем — они существуют. И долина Чилба притягивает их как магнит. Потому что именно там находится город, где творилось великое зло. Город черной магии, жестокости, болезней и смерти.
Слова его почти не долетали до ушей Норы. Люди-волки. Мысленно она вернулась в темный заброшенный дом, где прошло ее детство. И вновь перед ее глазами возникло косматое чудище, склонившееся над ней, жуткая тварь, с невероятной скоростью несущаяся за ее машиной.
— Я верю в то, что эти люди-волки действительно существуют, — произнес Смитбэк. — В последнее время мне довелось увидеть столько чудес, что теперь я готов поверить во что угодно. Но откуда они взялись?