История иноязычных заимствований и употребления экзотизмов и варваризмов в русском языке берет свое начало еще в 18 веке. Первым обратил на это внимание Александр Петрович Сумароков. Он исследовал данный вопрос в двух своих статьях: "О коренных словах русского языка" и "О истреблении чужих слов из русского языка". В своих работах он упоминал, что из-за “чужих” слов в языке погибли еллинский и латинский. А.П.Сумароков настаивал на их изгнании из языка и замене соответствующими русскими аналогами. Впоследствии многие слова, с которыми боролся А.П.Сумароков, исчезли, не получив широкого распространения (эдиция, эдукация, антишамбера, нактиш и др.), другие же прочно укоренились в русском языке (суп, фрукты, сервиз, том и др.).
В конце 18 - начале 19 веков вопрос о иноязычных заимствованиях поднимался А.С.Шишковым и Н.М.Карамзиным. Однако и их позиции на данную тему были различны: Карамзин и его окружение допускали возможность и даже желательность употребления в разумных пределах иноязычной лексики, то А.С.Шишков и его приверженцы выступали с позиций борьбы против любого иностранного слова, независимо от его укоренения и признания народом.
Однако популярна была и другая точка зрения, утверждающая, что русский язык богат и многогранен, и не нуждается в заимствованиях. По меткому замечанию Виссариона Григорьевича Белинского, подобная неприязнь ко всему новому в жизни и речи людей как нельзя более характерна для пуристов, которые возмущаются всяким иностранным словом. В.Г.Белинский был убежден, что каждая эпоха ознаменовывалась наплывом иностранных слов; наша, разумеется, не избегла его и это еще не скоро кончится: знакомство с новыми идеями, выработанными на чуждой нам почве, всегда будет приводить к нам новые слова.
Взгляды Белинского разделялись другими писателями и лингвистами уже к 20 веку.
Так, академик Я.К.Грот отмечал: "Что касается слов иностранных в русском языке, то присутствие их неразрывно связано с самым ходом нашего образования, которое постоянно питалось плодами западной жизни."
Таким образом проблема использования и укоренения иностранных слов была в какой-то степени решена. Следующим важнейшим вопросом литературоведов являлась мера использования иносказаний в русском языке. Так, А.А.Брагина, О.С.Мжельская и Е.И.Степанова, И.Фомин, Г.Н.Скляревская и др. полагают, что заимствование иноязычной лексики является одним из способов обозначения новых реалий и понятий, возникающих в условиях политических, экономических и культурных связей между народами.
В то же время многие филологи О.Н.Трубачев, Н.А.Ревенская, А.А.Региня и другие отмечают, что газеты изобилуют излишними иностранными словами, упрекают СМИ в чрезмерном увлечении заимствованиями из других языков, решительно возражают против терминологической избыточности.
Так, в письме группы сотрудников Института востоковедения РАН Г.Н.Селезневу утверждается, что "в последние годы в русский язык с помощью телевидения, радио, прессы искусственно внедряется огромное количество иностранных слов" и что "это оказывает отрицательное воздействие на национальный дух народа, его психический склад, трансформируя укоренившиеся в нем традиционные духовно-нравственные начала". Авторы письма требуют включить в повестку дня Государственной Думы вопрос о чистоте русского языка и разработке закона о его защите. Этот вопрос актуален и в настоящее время, с приходом в наш язык таких слов, как “селфи”, “апгрейд”, “мейк-ап”.
С другой стороны замена иноязычных слов на русские очень трудоемкая работа, не обещающая результата. Почти анекдотичными выглядят предложения Л.Боброва и Г.Давыдова о том, чтобы компьютер называть счетчиком, телевизор - дальновидом, магазин - лавкой, а офис - присутствием.
В отличие от тенденциозных высказываний А.И.Солженицына, Л.Боброва и др., их оппоненты - И.С.Улуханов, Л.П.Крысин, Л.В.Рацибурская, О.Б.Сиротинина и др. выступают против категоричных суждений о недопустимости заимствований в русском языке. Так, Л.П.Крысин полагает, что "наш язык от "фьючерсов" не очень страдает: грамматика - его костяк, его плоть - остается" и "иностранные слова иногда очень точно выражают суть предмета". По его мнению, регулировать использование англицизмов следует не административными мерами, а пропагандой культуры языка.
Знакомство с И.А.Бродским
Биография писателя
Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде в семье капитана ВМФ СССР.
Раннее детство Иосифа пришлось на годы войны, блокады, послевоенной бедности и прошло без отца. В 1942 году после блокадной зимы Мария Моисеевна с Иосифом уехала в эвакуацию в Череповец, вернулись в Ленинград в 1944 году. В 1947 году Иосиф пошёл в школу. В 1954 году подал заявление во Второе Балтийское училище (морское училище), но не был принят.
Эстетические взгляды Бродского формировались в Ленинграде 1940—1950-х годов. Неоклассическая архитектура, сильно пострадавшая во время бомбёжек, бесконечные перспективы ленинградских окраин, вода, множественность отражений, — мотивы, связанные с этими впечатлениями его детства и юности, неизменно присутствуют в его творчестве.
С 1957 года был рабочим в геологических экспедициях НИИГА: в 1957 и 1958 годах — на Белом море, в 1959 и 1961 годах — в Восточной Сибири и в Северной Якутии, на Анабарском щите. Летом 1961 года в якутском посёлке Нелькан в период вынужденного безделья, на почве нервного срыва принял решение вернуться в Ленинград.
В то же время он очень много, но хаотично читал — в первую очередь поэзию, философскую и религиозную литературу, изучал английский и польский языки.
В 1959 году познакомился с Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Владимиром Уфляндом, Булатом Окуджавой, Сергеем Довлатовым.
14 февраля 1960 года состоялось первое крупное публичное выступление на «турнире поэтов» в ленинградском Дворце культуры имени Горького, на котором чтение им “Еврейского кладбища” вызвало скандал.
Во время поездки в Самарканд в декабре 1960 года Бродский и его друг, бывший лётчик Олег Шахматов, рассматривали план захвата самолёта, чтобы улететь за границу. Но на это они не решились. Позднее Шахматов был арестован за незаконное хранение оружия и сообщил в КГБ об этом плане, а также о другом своём друге, Александре Уманском, и его «антисоветской» рукописи, которую Шахматов и Бродский пытались передать случайно встреченному американцу. 29 января 1961 года Бродский был задержан КГБ, но через двое суток освобождён.
В августе 1961 года в Комарове Евгений Рейн знакомит Бродского с Анной Ахматовой, на данный момент Иосиф уже увлекается поэзией, близкие отношения с Анной усиливают его творческую заинтересованность.
В 1962 году двадцатидвухлетний Бродский встретил молодую художницу Марину (Марианну) Басманову, дочь художника П. И. Басманова. С этого времени Марианне Басмановой, скрытой под инициалами «М. Б.», посвящались многие произведения поэта. «Стихи, посвящённые „М. Б.“, занимают центральное место в лирике Бродского не потому, что они лучшие — среди них есть шедевры и есть стихотворения проходные, — а потому, что эти стихи и вложенный в них духовный опыт были тем горнилом, в котором выплавилась его поэтическая личность». Последнее стихотворение с посвящением «М. Б.» датировано 1989 годом.
Большую роль в жизни писателя играет время его ареста. 29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» появилась статья «Окололитературный трутень», подписанная Я. Лернером, М. Медведевым и А. Иониным. Авторы статьи клеймили Бродского за «паразитический образ жизни». Клевета и осуждение поэта дополнялись разрывом с Марианной. В этот момент Бродский предпринимает попытку самоубийства.
8 января 1964 года «Вечерний Ленинград» опубликовал подборку писем читателей с требованиями наказать «тунеядца Бродского». 13 января 1964 года Бродского арестовали по обвинению в тунеядстве. 14 февраля у него случился в камере первый сердечный приступ. С этого времени Бродский постоянно страдал стенокардией, которая всегда напоминала ему о возможной близкой смерти.
18 февраля 1964 года суд постановил направить Бродского на принудительную судебно-психиатрическую экспертизу. В психиатрической больнице № 2 Бродский провёл три недели и впоследствии отмечал: «…это было худшее время в моей жизни». По воспоминанию Бродского, в психиатрической больнице к нему применяли «укрутку»: «Глубокой ночью будили, погружали в ледяную ванну, заворачивали в мокрую простыню и помещали рядом с батареей. От жара батарей простыня высыхала и врезалась в тело». Заключение экспертизы гласило: «В наличии психопатические черты характера, но трудоспособен. Поэтому могут быть применены меры административного порядка». После этого состоялось второе заседание суда.
13 марта 1964 года на втором заседании суда Бродский был приговорён к максимально возможному по Указу о «тунеядстве» наказанию — пяти годам принудительного труда в отдалённой местности. Он был сослан в Коношский район Архангельской области и поселился в деревне Норинская. В интервью Волкову Бродский назвал это время самым счастливым в своей жизни.
Суд над поэтом стал одним из факторов, приведших к возникновению правозащитного движения в СССР и к усилению внимания за рубежом к ситуации в области прав человека в СССР. Запись суда, сделанная Фридой Вигдоровой, была опубликована во влиятельных зарубежных изданиях: «New Leader», «Encounter», «Figaro Litteraire», читалась по Би-би-си. При активном участии Ахматовой велась общественная кампания в защиту Бродского. Центральными фигурами в ней были Фрида Вигдорова и Лидия Чуковская. На протяжении полутора лет они неутомимо писали письма в защиту Бродского во все партийные и судебные инстанции и привлекали к делу защиты Бродского людей, пользующихся влиянием в советской системе. Письма в защиту Бродского были подписаны Д. Д. Шостаковичем, С. Я. Маршаком, К. И. Чуковским, К. Г. Паустовским, А. Т. Твардовским, Ю. П. Германом и другими. По прошествии полутора лет, в сентябре 1965 года под давлением советской и мировой общественностисрок ссылки был сокращён до фактически отбытого, и Бродский вернулся в Ленинград.
В октябре 1965 года Бродский по рекомендации Корнея Чуковского и Бориса Вахтина был принят в Группком переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей СССР, что позволило в дальнейшем избежать новых обвинений в тунеядстве.
Бродский был арестован и отправлен в ссылку 23-летним юношей, а вернулся 25-летним сложившимся поэтом. Оставаться на родине ему было отведено менее 7 лет. Наступила зрелость, прошло время принадлежности к тому или иному кругу. В марте 1966 года умерла Анна Ахматова. Ещё ранее начал распадаться окружавший её «волшебный хор» молодых поэтов. Между тем это были годы, наполненные интенсивным поэтическим трудом, результатом которого стали стихи, включённые в дальнейшем в вышедшие в США книги.
Внешне жизнь Бродского в эти годы складывалась относительно спокойно, но КГБ не оставлял вниманием своего «старого клиента». Этому способствовало и то, что «поэт становится чрезвычайно популярен у иностранных журналистов, учёных-славистов, приезжающих в Россию.
10 мая 1972 года Бродского поставили перед выбором: немедленная эмиграция или допросы, тюрьмы и психбольницы. К тому времени ему уже дважды — зимой 1964 года — приходилось лежать на «обследовании» в психиатрических больницах, что было, по его словам, страшнее тюрьмы и ссылки. Бродский принимает решение об отъезде.
Избрав эмиграцию, Бродский пытался оттянуть день отъезда, но власти хотели избавиться от неугодного поэта как можно быстрее. 4 июня 1972 года лишённый советского гражданства Бродский вылетел из Ленинграда по предписанному еврейской эмиграции маршруту: в Вену.
В июле 1972 г. Бродский переезжает в США и принимает пост «приглашённого поэта» (poet-in-residence) в Мичиганском университете в Энн-Арборе, где преподаёт, с перерывами, до 1980 г. С этого момента закончивший в СССР неполные 8 классов средней школы Бродский ведёт жизнь университетского преподавателя, занимая на протяжении последующих 24 лет профессорские должности в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском. Он преподавал историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, теорию стиха, выступал с лекциями и чтением стихов на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках и университетах США, в Канаде, Англии, Ирландии, Франции, Швеции, Италии.
С годами состояние его здоровья неуклонно ухудшалось, и Бродский, чей первый сердечный приступ пришёлся на тюремные дни 1964 года, перенёс 4 инфаркта в 1976, 1985 и 1994 годах.
Родители Бродского двенадцать раз подавали заявление с просьбой разрешить им повидать сына, с такой же просьбой к правительству СССР обращались конгрессмены и видные деятели культуры США, но даже после того, как Бродский в 1978 году перенёс операцию на открытом сердце и нуждался в уходе, его родителям было отказано в выездной визе. Сына они больше не увидели. Мать Бродского умерла в 1983 году, немногим более года спустя умер отец. Оба раза Бродскому не позволили приехать на похороны.
В 1977 году Бродский принимает американское гражданство, в 1980 окончательно перебирается из Энн-Арбора в Нью-Йорк, позднее женится на итальянской аристократке.
Умирает поэт в квартире в Нью-Йорке, официально от сердечного приступа, однако правдивая причина смерти до сих пор неизвестна.
Главной причиной смерти Бродского его лечащий врач называл привычку поэта много курить. Он почти не выпускал сигарету из рук. Очень трудно найти фотографию Бродского, где бы он был без сигареты.
От отца поэт унаследовал болезнь сердца. Как я уже упоминала приступы стенокардии преследовали его всю жизнь. Так же ему приписывали черты психопатической личности, хотя наблюдая за его жизнью по биографии нельзя сказать, что он был психически неуравновешен.
Существует мнение и об отравлении Бродского гостями, бывших в его доме перед его смертью.
Репертуар писателя
М.Б. Крепс разбивает стихи И.А.Бродского на 12 тем: 1) Тема болезни; 2) Тема старения; 3) Тема смерти; 4) Тема Ада и Рая; 5) Тема Бога и человека; 6) Тема Времени и Пространства; 7) Тема Ничто (Небытия); 8) Тема разлуки и одиночества; 9) Тема свободы; 10) Тема империи; 11) Тема части речи (творчества); 12) Тема человека и вещи.
И, как мы видим, многие лейтмотивы писателя перекликаются между собой. К примеру темы болезни, старения и смерти. На протяжении всей жизни человек постепенно сталкивается с каждой из них, они взаимосвязаны. Тема разлуки и одиночества и тема свободы - для многих значат одно и тоже. Тема Ада и Рая и Бога и человека также перекликаются в своих пониманиях.
Итак, в свою очередь, каждая лейтмотивная тема может разбиваться внутри себя на более мелкие подтемы, являющиеся её непосредственными составляющими, благодаря которым мы и можем увидеть их пересечение.
Лейтмотивные темы легко выделить благодаря их повторяемости в различных текстах, но далеко не легко анализировать, ибо каждый раз они представлены в необычной спайке, характерной лишь для данного стихотворения, и вырывание их из контекста автоматически огрубляет и обедняет их неповторимый смысл.
Все стихотворения поэта имеют свой собственный характер, но не могут быть определены к какой-либо литературной философии и потому мы не можем однозначно утверждать, каких взглядов на жизнь был сам поэт и какие идеи он продвигал в своих произведениях. Ещё ни одному критику не удалось ясно определить философию поэта.
Даже при попытке разбить произведение на несколько частей и анализировать части отдельно друг от друга мы не сможем прийти к единому выводу потому, что все части произведения, все его лейтмотивы взаимосвязаны и теряют всякий смысл при вычленении хотя бы одной.
Бродский о главном не говорит прямо, всегда уклончиво. Заходит с одной стороны и с другой стороны, ищет все больше новых возможностей пробиться к идее, собеседнику. Наверное, поэтому его стихи пространны и длины.
Поэзия Бродского лишена очевидных примет времени. Он свободен в выборе времени, будь то Древний Рим или 20 век. Он свободен в выборе мест: Москва, Рим, Англия и Литва, Небо и Земля. Он свободен и в выборе жанровых форм: ода, элегии, стансы. Свободен по отношению к словесности. Высказывания у Бродского обычно принадлежит не поэту, но самому языку.