Проблемы возникли с одеждой. После ванны она накинула на себя обычную простынь, служившую полотенцем. Египтянки не поняли намека принести новую тунику, когда Гермиона указала на их одеяния, зато с энтузиазмом захотели пожертвовать свои. Гриффиндорка просто не вынесла такого преклонения и сбежала в свою комнату. Уже там в шкафу она обнаружила несколько одежд профессора. В черной сорочке в пол хрупкая фигурка утонула и почувствовала себя под уютной защитой. Возможно, Снейп не обрадуется, лишившись одного одеяния, но и от нее обнаженной не придет в восторг.
Прошел час, второй, за которые можно успеть изучить весь дом вдоль и поперек. Апартаменты Снейпа впечатляли величием. Имелась ванная, три спальни, нечто похожее на кабинет или лабораторию, кухня и несколько маленьких каморок, в которых ночевали слуги.
Наступил вечер, а после и ночь. Волшебница заволновалась, когда вышла полная луна, а хозяин ее обители так и не вернулся. Как жаль, что она совершенно не владела знаниями истории! Тревога била саму себя, подкидывая мысли о войнах, бунтах, заговорах. Если Гермиона останется одна, то не видать ей ни защиты, ни опоры — ничего. Она не владела элементарными азами египетского языка, волшебную палочку ей так и не вернули, а из знакомых — только слуги, которые кланяются ей каждые десять минут, либо пугаются и целуют ноги. Это тревожило англичанку не меньше. Она не хотела быть божеством, ведь это изменит историю и тогда ей крупно влетит за злоупотребление магией. Да и вообще, как это повлияет на историю?
Девушка смотрела на горящий факел и собиралась с мыслями. Становилось немного страшновато, поэтому Гермиона снова трансфигурировала глиняную тарелочку в маленький кинжал и запрятала его в рукаве. Возможно, пользы от него никакой, однако смелости ей прибавляло.
|
|
Она вышла в тот же коридор и прошествовала тем же маршрутом, что и утром. Теперь уже её никто не мог остановить, а если бы и остановил, девушка не сильно расстроилась бы: либо защитилась, либо обрадовалась профессору. Миновался второй и третий темный коридор. К отсутствию дверей она так и не привыкла, поэтому не сильно удивилась, когда пред ней возникла деревянная, исписанная иероглифами стена. Из нее торчали две железные ручки. Всё намекало на дверь. Но если это и являлось таковой, тогда куда она вела?
Гермиона посмотрела на сад, в прудах которого отражалась луна и звезды, слышалось журчание, манящее подойти. Девушка тяжело вздохнула. Тягостное переживание все так и не сходило. То ли интуиция, то ли то, что Снейп вряд ли сторонник ночных бесед, заставляло девушку не идти дальше и погружаться в свои мысли.
— Се-Осирис? — спросил мужской совершенно незнакомый голос. Гермиона вздрогнула и резко обернулась, сжав рукава.
Мужчина в черном парике усмехнулся и осмотрел её с ног до головы с неким подозрением. У него были пухлые губы и острые скулы.
— Се-Осирис, — повторила Гермиона, вскоре понявшая, что затея с диалогом — глупая затея. Кто это? Какой-то Бог? Приветствие в Египте?
Незнакомец приблизился и зашептал что-то на египетском, нарушая все ее личные границы. Он больно схватил ее за руки и провел пальцами по ногтям. Гермиона вскрикнула и с видом напуганного зверька попыталась отшатнуться и вырвать руки. Грубый мужчина выругался и сплюнул.
|
|
— Инени! — прогремел голос профессора, а затем он сменился на обманчиво мягкий тон, и как Гермионе показалось, угрозы и маленькие обещания на египетском языке. Профессор обхватил руками ее талию и по-хозяйски притянул к себе. Сердце ушло в пятки. Девушка сначала с недоумением воззрилась на Снейпа, который испепелял взглядом египтянина, и уже потом осознала, как накалился воздух над ними. При этом стало так безопасно и уютно, что Гермиона невольно прижалась к своему спасителю.
От него неизменно пахло зельями, травами и чем-то мужским. Тем же набором, что и в Хогвартсе. Только на смену одеколона пришел мускус...
Инени скривил губы и ушел в ту самую дверь. Там восседал фараон.
Примечание к части
* — В 1550 году до н. э. – с началом Нового царства – строительство древних пирамид прекратилось. Исследователи никогда не понимали причины столь экстремальных и резких изменений архитектурных предпочтений. Пирамиды стали заменяться гробницами, которые вырезали в горах. Такие новые архитектурные предпочтения помогли снизить количество разграбленных гробниц.
Сэ-Осирис
— У вас мания переводить мои тарелки? — гневно шикнул голос, пока Гермиона испуганно смотрела на закрывающуюся дверь. Возник эффект дежавю, когда осторожные пальцы вытянули из её рукава кинжал. Стало неимоверно тесно, жарко и стыдно, когда голос рассудка напомнил, что она не в дружеских объятиях и далеко не к другу прижимается.
— Уже глубокая ночь, и я подумала, что с вами что-то случилось. Мне страшно здесь, черт возьми! — защищалась Гермиона, надеясь, что профессор не заметит ее смущения.
|
|
— Так вы меня успели похоронить, — цокнул языком жрец, — нехорошо, мисс, пускай в будущем я и мёртв, — без всяких эмоций отвечал мужчина, — но в запасе у меня имеется не одна тысяча лет. Нося оружие во дворце, вы сильно рискуете отправиться на корм крокодилам, — посерьезнел он.
— Мы во дворце?!
— Тише, — приказал низким голосом он, осматривая ее, — Почему вы не обрезали эту тунику? Святая Геката, мисс Грейнджер, почему служанки не выдали вам нормальной?
На рассказ о взаимном недопонимании между ней и египтянками, Снейп закатил глаза, словно ничего большего и не ожидал.
— А не обрезала, потому что ваше. Верните мне палочку, и я трансфигурирую под себя.
Они вернулись в свои апартаменты, и решительно настроенная гриффиндорка планировала хороший допрос. Почувствовав приятное покалывание пальцев при прикосновении к родной волшебной палочке, Гермиона направила её на свою одежду. Но ничего не вышло. Профессор с издевкой наблюдал.
— Что с магией? — волшебница предприняла очередную тщетную попытку: как утопала в черных тканях, так и осталась.
— Я думал, что лучшей ученице Хогвартса известно о магии Древнего мира, — его глаза надменно сверкнули.
— Представьте, я знаю не все, сэр! — обиделась девушка, подбирая подол длинной туники.
Древний Египет она обходила как-то стороной, предпочитая истории более поздних цивилизаций. Как иронично, что именно тот редкий пласт знаний, которым в свое время известная всезнайка-Грейнджер пренебрегла, в итоге оказался ей столь необходимым. Знай она это заранее, пропустила бы лучше пару скучных лекций по маггловедению взамен на египтологию.
— Палочки не адаптированы под древности. А кто их придумал, вы же знаете?
— Я не… нет… Но они уже были при Мерлине, — Гермиона замолчала. Историей магии она владела от самого Мерлина, однако, о палочках во всех учебниках говорилось вскользь, словно никто никогда не знал, как они появились.
— Условно считается, что отец Мерлина был умелым мастером, который создал своему подросшему сыну трость, вложив в нее случайно кость единорога. А когда юный Мерлин обнаружил свой дар и заметил способности своей игрушки, сделал открытие в магии и… Это всего лишь один из мифов, но в любом случае, палочек в Древнем Египте не было. Предположу, что вместе с созданием палочек возникло поле, или же здесь стоит нечто неизвестное, частично блокирующее магию.
Гермиона нахмурилась.
— Не полностью, у меня получилось одно.
— Я здесь уже десять лет, мисс Грейнджер, неужели вы думаете, что я отчаялся и сдался, не опробовав все?
— Десять лет?! Но…
— Вы путешествуете во времени. Нет ничего удивительного в том, что в вашем времени прошло четыре года.
— Но эти десять лет ни капли не изменили вас!
Маг хмыкнул.
— Пока мы не доживем до нашего времени, здесь не состаримся. Так что там с магией?
Девушка взмахнула палочкой и прошептала заклятие. Лазурная выдра проскакала вдоль коридора и вокруг них и выбежала в сад, исчезнув. Некоторое время Снейп молчал, переваривая увиденное.
— Раз возможен патронус, то и палочки не бессильны, верно? Сэр, а если попробовать развивать их? Постепенно подстраивая под прежнее время? Быть может, в них что-то сломалось из-за этого путешествия? Сбились настройки там…
Гермиона продолжала высказывать предположения, пока Снейп задумчиво смотрел на нее, взвешивая все «за» и «против». Он вообще не пробовал это заклятие, ибо считал его бесполезным здесь и сейчас, посему был готов поклясться, что едва не сжег свою волшебную палочку в порыве ярости. Бессилие было ему ненавистно.
— Впрочем, теперь мы знаем, что патронусы допустимы, — подытожила гостья, — попробуйте и убедитесь сами!
Вытянув губы в трубочку, профессор вскинул палочку.
— Экспекто Патронум!
Их озарила ослепительная вспышка и исчезла. На Гермиону нашла растерянность, а на Снейпа мрачные думы. Когнитивный диссонанс — самое гадкое чувство, когда ты понимаешь, что ты чего-то не понимаешь, но чего именно — ты понять не в состоянии. Снейп злился, прежде всего, на себя за это треклятое непонимание. Куда делся его патронус?
— Сэр…
— Молчите.
— Но, сэр…
— Мисс Грейнджер, дайте руки, — потребовал маг, осматривая ее отметины, — Чего хотел этот человек?
Девушка показала кисти и отвела глаза, когда профессор провел подушечками пальцев по коже.
— Он просто схватил меня, говоря что-то про Осириса, или Сэ-Осириса. Остальное я не поняла, сэр. Кстати, а как вы научились их языку? Практика? Иероглифы? Нанимали учителя?
— Мисс Грейнджер, вы можете хоть когда-нибудь не задавать своих докучающих вопросов? Сэ-Осирис это я.
Они вошли в лабораторию. Витал запах трав и мяты. Снейп взял один из тюбиков и зачерпнул из него лечебную консистенцию, которая распространилась тонким слоем на коже ее рук. Запахло миррой. Гермиона завороженно наблюдала за минутами заботы от самого Снейпа.
— А как так получилось, сэр? — девушка попыталась разогнать неловкость, возникшую в тишине. Ей показалось происходящее слишком интимным.
— Мм? — Снейп погрузился в лечение девушки, ничего не замечая, как будто у него и мысли в голове не было о чем-то другом. Его длинные пальцы мягко втирали в ее покрасневшую кожу лечебное варево.
— Я о Сэ-Осирисе.
— Ваше любопытство всегда с вами?
Его черные брови взлетели вверх, и он решил, что гриффиндорцы не просто любопытные, они есть любопытство в концентрированном виде, помноженном на само себя.
— Знаете что, я беседу пытаюсь поддержать, сэр, но если вы не хотите, то, пожалуйста, — она надула губки и осторожно отняла свои ручки.
— Это долгая история.
Возможно, с её стороны это было слишком дерзко, но волшебница рискнула.
— Так вот как вас можно разговорить, да? У нас в запасе около трех тысячелетий, сэр.
В конце концов она была слишком взволнованной в последние дни.
— Грейнджер, вы забываетесь, — упрекнул он ее своим фирменным тоном, однако продолжил, — Я совершенно не имею понятия, каким образом очутился здесь, но…
В следующее время внимание девушки посвятилось полностью ему. Оказывается, после того, как они убежали к безносому моральному уродцу, Снейп попытался трансгрессировать в свой дом, ибо флакончики с зельями, готовыми завершить последний этап по вводу в организм противоядия, разбила треклятая Нагайна своим хвостом.
Профессор Северус Снейп, лучший Мастер Зелий в Британии и по совместительству двойной шпион, имел хорошие представления о той партии, которую разыгрывали Воландеморт и Дамблдор, и поскольку своей смерти мужчина не желал, пришлось подыграть двум гениям, чем собственно он и занимался на протяжении двадцати лет.
К своей гибели он подготовился и заранее создал противоядие, щедро не поскупившись на безоаровые камни для настойки. В кровь постепенно попадало зелье и вырабатывало иммунитет, но весомая проблема, такая как отсутствие времени, неотступно преследовала его. Даже лайфхак в виде хроноворота не помогал. Пока он подобрал нужную консистенцию, пока выкупил у магглов яды ядовитых змей, прошло немало недель, которых катастрофически не хватало. Вдобавок, Волан-де-Морт не последовал плану и устроил атаку чуть раньше. Посему Снейп не успел влить в горло последнюю порцию спасения.
В общем, именно это и послужило его новому имени. Даже лихорадка от яда не помешала счесть странных людей идиотами. Он думал, что это предсмертный бред и покорился ему, ибо тело выламывало похлеще сектумсемпры, о чем своей ученице, конечно же, не рассказал.
— Оказывается, мисс Грейнджер, существует некто Се-Осирис, который был древнеегипетским волшебником. По удивительному совпадению, этот персонаж превратил змея врага в червяка и развеял мрак, который тот наслал на землю. А теперь представьте, что надумали эти удивительного склада ума люди, обнаружив меня с укусом на шее на рассвете после дождя, — будничным тоном рассказывал Снейп, словно они перенеслись на лекцию к нему в класс. Такая ностальгия вызывала сладкую горечь в душе.
— Так вы Божество! — замотала ее голова с пышной копной волос, словно не веря. Восхищена ли она? Да, профессор Снейп всегда умел выходить из ситуаций самым выгодным образом, иногда и по-слизерински, но без этого едва ли он стоял бы сейчас перед ней живым!
— Только без этого, мисс Грейнджер, — раздраженно бросил Снейп, закатывая глаза. Его непомерно бесил тот факт, что он видел в эмоциях Гермионы искренность, а не лесть. Хорошая актриса. Впрочем, ему должно быть плевать.
— Вы, между прочим, из моего мира, а следовательно, автоматически возводитесь в ранг жриц.
Её глаза лихорадочно вспыхнули.
— О Боги, сэр! Но ведь мы войдем в историю! Это изменит ход событий! Нам нужно срочно возвращаться домой!
Снейп долго думал о том, что делать с гриффиндоркой. Он знал, что она была слишком юна, для того, чтобы грамотно сделать выбор, о котором Снейп догадывался. И зная упертый характер гриффиндорцев, выбор ему, ох, как не понравится. С одной стороны, он мог отправить эту одну треть золотого трио назад через специальный ритуал. Видит Мерлин, практика за десять лет у него имелась. Сколько глупых, несуразных людей попадало сюда. И на удивление, все англичане! Все эти отправления проходили успешно для профессора. Но что насчет спутников? Вернулись ли они в своё время, не расщепило ли их, и не отправились ли они куда-нибудь в мезолит — Северус не знал. Но это был сугубо их личный выбор. Да и к тому же некогда бывший декан Слизерина, совершенно не был готов отпускать свою студентку, пускай и гриффиндорку. Привычки и ответственность брали своё.
С другой стороны, он не мог оставить ее здесь и покориться воле Хатшепсут. Да и ему не хватало еще и молоденькой женушки в лице невыносимой всезнайки! Жизнь всегда приносила мужчине сюрпризы, но последний был явно самым жестким. Снейп мысленно чертыхнулся, отметив про себя, что за четыре года Гермиона похорошела.
После минут раздумий, наконец, он сказал:
— Мы отправим вас в будущее, мисс Грейнджер и не одну. Следует найти вам друзей.
— А вы? Да и кто согласится со мной лететь в будущее?
— Я увы застрял здесь, наверно, навсегда, впрочем, мне абсолютно безразлична та жизнь, в которой я мертв.
— Вы знаете, как вернуться и не хотите! Да, сэр! Как вы можете!
Гермиона бы могла продолжать долго, но один острый взгляд из-под сдвинутых бровей заставил ее замолчать. Стало ясно, что заходить дальше опасно. Его решения не подлежат оспариванию и комментариям. Что ж, это его дело.
— Когда вы сможете меня отправить?
Её ладошка легла на стену, и пальчики обвели контур иероглифов, словно поверхность воплощала собой мягкость и нежность, а не шершавый камень.
— Три — четыре месяца, возможно больше. Завтра же вы начнете заниматься египетским языком, — выдохнул профессор. Он не всегда сможет быть с ней рядом, а общаться ей придется немало. Северус устало потер переносицу.
— Максимально избегайте Инени, он опасен, и да, мисс Грейнджер, нарисуйте стрелки.
***
В культуре египтян был принят макияж. Подводить глаза считалось особенным ритуалом, который оберегал людей от злых духов.
Служанка, замешивающая тушь, вела себя очень скованно. И даже приветливая улыбка Гермионы не помогала. Лопатка постоянно билась о стенки кроткими ритмичными ударами, делая густую смесь жидкой. К слову, тот самый ритм, который делает тишину еще более неловкой и некомфортной. Как и в приготовлении блинов, здесь было максимально важно избавиться от комочков, иначе рисунок, а это именно рисунок, ложился неровно на кожу. Когда лопатку встряхнули, жидкие капельки попадали в консистенцию. Гермиона взяла тонкую кисточку и с сумасшедшей мыслью провела пальчиком по гладкому ворсу, косясь недоверчиво на египтянку.
Любая современная красавица отшатнулась бы, узнав о такой технике. Вот и Гермиона откинулась на спинку стула с испугом воображая, как медленно превратиться в панду в ближайшие минуты. Она считала себя красивой. Нет, девушка прекрасно осознавала, что красота - понятие относительное и идеалы каждому присущи свои. Но всё же, оценивая собственную внешность по свое личной метрической системе и ранжируя достоинства от самых посредственных, таких как: непокладистые вьющиеся лохмы, до второстепенных - глубоких карих очей, ведьма решила: изуродовать их она не даст.
И пускай в этом поступке было что-то детское и капризное, девушка поняла: своему решению она не изменит.
— Позвольте мне, — с деловым видом Гермиона макнула маленькую кисть в краску и нарисовала себе тонкую линию вдоль роста ресниц… Уже через несколько минут у нее были красивые современные стрелки, а спальня наполнялась недовольными возгласами служанок. Вскоре ситуация ухудшилась, ибо самые отчаявшиеся принялись гоняться за непутевой жрицей, глаза которой были уязвимы без завершенного контура. К слову, глаза должны были быть обведены полностью. Якобы духи пользовались пренебрежителями такого макияжа и жестоко карали их.
Взрослые служанки же не поддавались панике, а просто бубнили, словно понимали, что ничего криминального в желании жрицы нет. Ибо она жрица.
Гермиона вылетела из своих покоев, понимая, что ее ребячество затягивалось. Но что-то неумолимо требовало настоять на своем. Поэтому, оглядываясь назад, девушка совсем не заметила внезапно выросшую черную фигуру, в которую уже через мгновенье влетела и чьи руки машинально легли ей на талию. Гермиона почувствовала резкий электрический заряд и в миг посерьезнела. Снейп тут же отступил.
— Хватит донимать моих слуг, мисс Грейнджер. Я уверен, у вас найдется оправдание тому, что некоторые из них плачут, — шелковистым голосом Снейп любезно дал ей возможность объясниться. Высунувшейся любопытной служанке он холодно посоветовал успокоить своих «коллег».
"Нет, что вытворяет эта своенравная девчонка? Неужели детство ударило в голову? Ах да, ей всего около двадцати двух. Хотя, для современников фараонов она уже старая дева,"— пронеслось раздражением в голове зельевара.
Гермиона поправила выбившиеся пряди. Пришлось хорошенько прочистить горло, дабы напустить на себя серьезный вид. К разговору с профессором о макияже ее жизнь не готовила, а зря. Куда девать улыбку с таким настроем? В силу того, что свет, пробиравшийся в маленькое оконце, не мог продемонстрировать все достоинства ее аргументации, она вывела Снейпа в коридор.
— Они хотели превратить меня в азиатского крота-гибрида, сэр! — виновато улыбнулась девушка, — Нельзя подводить нижнее веко!
— Мисс Грейнджер, — Снейп поджал губы и сделал к ней угрожающий шаг — представлять азиатского крота-гибрида он и не намеривался, — вы жрица… Понимаете, к чему приведет тот факт, что вы пренебрегаете макияжем?
— Но ваши стрелки отличаются от стрелок остальных мужчин! Почему вам можно пренебрегать правилами, а мне нельзя? Мне так нравится больше, так глаза выразительнее, посмотрите!
Демонстративно закрыв глаза, Гермиона замолчала. Пусть полюбуется и признает! Гермиона не собиралась сдаваться и прорисовывать нижнее веко. Их поглотила атмосфера волнительной тишины. Оставалось неизвестным, что делал Снейп, пока девушка ожидала его комментариев.
Наконец, жрец сделал еще один шаг в ее сторону и приподнял девичий подбородок.
— Действительно, — совсем близко ведьма услышала низкий голос, — только я мужчина.
Подведенные веки дрогнули. Глаза широко распахнулись. Последние слова больше походили на угрозу, нежели на объяснение, как показалось слишком взволнованной Гермионе. Сейчас его взгляд подходил больше голодному зверю, нежели человеку. Смущенная и абсолютно растерянная, она поняла, что всё отразилось на ее лице: и румянец, и расширенные зрачки.
— И ч-что? — не очень-то уверенно спросила ведьма, не ожидающая, что мастер зелий подойдет так близко и дотронется до нее. Еще и так нежно... Как мужчина до своей женщины.
— А то, мисс Грейнджер, здесь полный патриархат. Даже жрицы соблюдают каноны. Не отводите глаза, — голос профессора понизился до обольстительного, от чего Гермионе захотелось сглотнуть.
Их взгляды вновь встретились.
— Должен вам сказать на случай, если вы не заметили, некоторые слуги осведомлены о ваших способностях. Это проблематично, не находите? Но думаю несколько месяцев мы сможем подыграть их странным вкусам.
— О чем вы?
— О нас, — почти хрипло прошептал он, и его горячее дыхание коснулась ее лба. — Вы же знаете какие желания у тех, кто хочет сохранить могущество Древнего Египта. Как вы думаете, сильное ли потомство родится у двух спустившихся с небес жрецов?
От макушки и до пят по телу прошлись мурашки, а её пока еще не тронутая загаром кожа покрылась румянцем. Его слова ввели ее в смятение, и Гермиона превратилась в рыбу, хлопающую ртом от бессилия. Ее поразило, с какой небрежностью в этом древнем государстве вот так, буквально за пару часов решили всю ее судьбу!
— Я полагаю, — продолжал Снейп, отмечая, что смущение Грейнджер не на шутку идет, — что ваши стрелки можно носить исключительно вам. А теперь я должен отвести вас в школу писцов, и не стройте такое удивление. Это будет разрешено исключительно вам.
Он позволил себе провести пальцем по ее нежной нижней губе, но тут же отошел.
Служанкам объяснили, что жрица сама в праве краситься, как возжелает, ибо она мать духов. Снейп спокойно врал, зная, что хуже чем сейчас, и быть не может. Какая разница, будет ли Грейнджер носить современный макияж или древний? Она ведьма с патронусом, который дает ей неимоверный козырь.
Они пришли в большой и пышный сад. Сказать, что им кланялись ниже земли — ничего не сказать. Люди, завидя двух божеств, падали с радостью к их ногам, благодаря за все-все-все. Снейп любезно переводил не без раздражения, скрываемого маской равнодушия.
В саду Снейп оставил ее, предоставив в руки учителю, который воспринял ее скорее как малое дитя, нежели божество. Этот упитанный и веселый старичок совершенно не владел английским, зато владел методикой жестов, и Гермиона быстро освоилась.
Примечание к части
Спасибо, любимые мои читатели, что поддерживаете меня лайками и отзывами! Мне безмерно приятно))) Из них я черпаю вдохновение и ликую, как Воландеморт новому носу, как Дамблдор новому вкусу долек и лимонам со вкусом долек, и как Добби коллекции носков))))
Обещание
Прошла целая неделя, пока Гермиона не обучилась азам египетского языка. С ней обращались хорошо, но плети и разного вида сучья, висящие на стене, наводили на мысль о разного рода наказаниях. Вскоре Снейп поведал о том, что писцы, как и само образование, особо почитается в здешних местах, а за проступки следовала особая жестокость.
— Неудивительно, что Египетская цивилизация была одной из великих. Их системе образования стоит поучиться, — сказал как-то профессор, забирая ее.
«Одним словом, без язв Снейп был бы не Снейпом. Сэр, им следует поучиться у вас! », — думала Гермиона, пока они возвращались во дворец. Внимание жителей не ослабло, но вошло в привычку.
— Мисс Грейнджер, изредка я задумываюсь, что движет вами, что у вас в голове, — словно наслаждаясь минутами ее замешательства, с холодом растягивал слова Снейп, — Большую же часть я сожалею о том, что в Хогвартсе так и некому объяснять ученикам, как возводить ментальные блоки.
Возмущенная новостью девушка резко остановилась и поджала губы. Поток мыслей панически забился в судорогах. Профессор мог прочесть любые ее мысли, а она совершенно забыла о ментальной защите!
— Вы незаконно пользуетесь своим положением! — воскликнула уже на египетском Гермиона, заливавшаяся смущением. У нее уже имелась практика разговора с тем же Снейпом, который на все её радостные и ликующие победы лишь вскидывал брови и заставлял читать папирусы.
— Думайте тише. Иногда ваши эмоции захлестывают вас со всеми вытекающими последствиями.
Гермиона поджала губы и пообещала себе постоянно думать о блоках, подходя к прохладной сикоморе.
— А знаете что, профессор, — сказала Гермиона на английском и запнулась, — научите меня ставить блоки.
— Кажется, — Снейп медленно шел за ней, — вы хотели сказать нечто иное.
О, Гермионе много чего хотелось сказать, нет, высказать ему, но она понимала так же ясно, как день, что ни к чему хорошему такое не приведет. Это же Снейп.
Девушка вспомнила о самых счастливых моментах своей жизни, когда она вернула память родителям, когда узнала о победе, и выпустила выдру из волшебной палочки. Все окружающие, в том числе Снейп и придворные, залюбовались. Поистине патронус был одним из самых красивых заклятий. Они условились, что она иногда будет колдовать, привлекая внимание и одновременно тренируя умения.
— Возможно, сэр, но я передумала. Так научите?
Снейп внимательно посмотрел на свою ученицу и ничего не ответил.
— Сэ-Осирис, я, надеюсь, не помешал? — в листве показался загорелый высокий египтянин, которого Гермиона смутно припоминала в первый день своего «увлекательного» путешествия.
— О, нет, Сенмут. Жрица Гермиона будет рада познакомиться с мастером, возводящим поистине великие храмы и пирамиды богам. Гермиона, это Сенмут, самый близкий к фараону служащий и один из величайших архитекторов Великого Египта, — вновь перешел диалог на египетский. Гермиона понимала не все, но методом дедукции и умозаключений, смысл был понятен.
— О, Сэ-Осирис, ты преувеличиваешь, — улыбнулся Египтянин, и на его щеках появились очаровательные ямочки, больше походившие на вытянутые вертикальные складочки, напоминавшие шрамы.
— Сегодня ограбили пирамиду Яхмоса I. Фараон рассержен. Тутмос I был прав, устроив погребальный храм, сокрытый горами. Мы разбираем пирамиду, так что, ты прав только относительно храмов.
Сенмут поклонился жрице и посмотрел вслед исчезнувшей выдре.
— Это существо из второго царства?
Гермиона кивнула.
— Сенмут! Сенмут! — к ним подбежала молодая, пышущая здоровьем и весельем дева, и повисла на шее у мужчины, — Ты видел синее чудовище в саду?! Оно такое красивое! Ой!
Темные глаза маленькой египтянки округлились, когда она увидела жрицу с загадочной улыбкой на лице и жреца, который не обращал на них никакого внимания, странно наблюдая за своей богиней. Се-Осирис не сводил с Гермионы глаз.
— Неферуре, познакомься, это жрица Гермиона, — хмыкнул архитектор и улыбнулся по-семейному девочке, которая спряталась за мужчину и стыдливо отвела глаза.
— Здравствуй? — сказала Гермиона с акцентом, который заинтересовал Неферуре еще больше.
— Здравствуйте, я дочь фараона, — девочка улыбнулась.
— А еще старая дева, — подтрунил Сенмут, за что и схлопотал локтем в бок.
— Да, это моя сущность, Сенмут, и раз сам фараон разрешил мне не вступать в дипломатический брак, то я могу ей так и умереть, — пошутила девушка мечтательно.
— Ну да. Сэ-Осирис, можно тебя на пару слов?
Вскоре Неферуре и Гермиона остались вдвоем, и обе с любопытством уставились друг на друга. Юная царица имела маленький рост, пухлые щечки, ясные глаза и темные шелковистые волосы. Она пользовалась преимуществами дворца и не носила парик. Мысленно Гермиона возблагодарила власть жрецов и оракулов, которым позволяли вольность отступать от здешней моды. Парик бы не выдержал битвы с ее лохмами, а брить голову представлялось ей чем-то ужасным.
— Сколько тебе лет, раз ты старая дева?
— Восемнадцать солнц обошло небо с момента моего рождения.
— О Мерлин! — ужаснулась Гермиона, — А во сколько же у вас…
— От двенадцати, — улыбнулась девушка, — в нашем мире же живут не так вечно… самые могущественные проходили здешний мир и до шестидесяти солнц. А что в вашем мире? Расскажете?
Ох, как Гермиона истосковалась по нормальному общению без всяких там почитаний и серьезности!
— В том мире все немного иначе… Замуж у нас выходят немного позже, эм… в двадцать солнц считается даже рановато, но… о нашем мире нельзя много говорить, Неферуре, — Гермиона искренне надеялась, что произнесла имя правильно, да и вообще построила правильно всю фразу, — Что скажешь ты о здешнем народе?
К большому стыду юной царицы, та почти ничего не знала о народе.
— Я покидала дворец шесть раз, по великим праздникам почитать богов, и то, люди и рабы склонялись к земле и больше не подымали лиц, пока мы не проезжали в колесницах. Кстати, вы обязательно должны посетить Мемфис и храм бога Птаха!
Египетские еще не разрушенные храмы! О Мерлин и Моргана, как Гермиона загоралась одной только мыслью ступить на их плиты и прочесть иероглифы самостоятельно! Мечты одна за другой медленно превращались в цели и желания, посещая ее мозг.
— Великая, — обратилась к ней Неф, — куда вы смотрите? Почему у вас такие стрелки необычные?