Инени незамедлительно воспользуется положением. В этом сомневаться не приходилось.
— Где ты шлялась? — с теплотой льда бросила правительница, когда вместо ожидаемых виновников в зал вошла Неферуре. От тона матери девушка сменилась в лице.
— Разве тебя это сейчас должно волновать?
Неферуре направилась в сторону коридора.
— Ты еще слишком наивна, — слова заставили девушку замереть.
— Правда, мама? — проговорилось сквозь зубы.
— Тутмосу нужен трон, а не ты, или тебе рассказать, сколько бедняков растят его детей?
— Его подставили. У него нет детей.
— Главное, чтобы через девять полнолуний не подставили тебя, — фараон небрежно постучала пальцами по подлокотнику, смотря на наследницу Египта, — или уже поздно метаться, Неф?
Та выпрямилась и побледнела.
— Я. Не. Шалава.
Девушка выдержала скептичный и презрительный взгляд, а после рванула из зала. Она боялась сказать матери много чего лишнего. А высказать хотелось многое. В Неферуре сейчас кипела обида и боль.
Положив руку на плоский живот, она решила, что если у нее и родится когда-нибудь ребенок, то он никогда не узнает о несправедливости и таких плохих чувствах. Она и Тутмос воспитают его в любви и уважении.
Примечание к части
Да, ребятки, я защитила курсач, и теперь я ваша! Урааааа))))
Всё к этому шло
Как же часто любила она кусать губы в моменты волнений. Привычка даже оставалась уже незаметной и такой родной. Иногда она доставляла дискомфорт, когда нежная плоть саднила от прикусов, но в большинстве своем успокаивало.
Сейчас не помогало и это. Водоворот мыслей крутился в ее голове, а посему Гермиона не сразу заметила, что Сенмут привел ее на кухню и подал чашку молока. Пожилая служанка оповестила их, что фараон ожидает.
— Нет-нет-нет, Гермиона нуждается в отдыхе, — Сенмут и не думал останавливаться, решив провожать девушку до её покоев, но служанка отставать не планировала.
— Но фараон сказал, чтобы и жрица немедленно пришла!
Сенмут проигнорировал. Только когда девушка переступила порог своей комнаты, он соизволил обернуться к пожилой женщине, которая следовала за ними, тихо бубня себе под нос, что негоже не слушать правительницу.
— Не думаю, что вам стоит лезть во все это, дорогая, — с нажимом посоветовал он.
— Я выполняю то, что велено, — в ответ огрызнулась старушка, выражая всем видом, что уходить не собирается, пока не поступят по воле Хатшепсут.
Сенмут закатил глаза.
— Не беспокойся.
— Я не уйду, — женщина являлась первой упертой египтянкой, настаивающей на своём. Хоть кто-то не плясал под иерархичную дудку. Были бы в Гермионе силы, она бы улыбнулась и объяснила бы, что означает палец вверх.
— Я понял тебя, — еще более раздражаясь проговорил архитектор, — передам ей, что ты выполнила приказ, однако, лучше замолчи и помоги жрице, — он кивнул в сторону абсолютно потерянной Гермионы, — во всем, в чем она тебя попросит. Я скоро вернусь.
Служанка с явным осуждением покачала головой, но ничего не сказала. Они проводили его взглядами, и Гермиона пожелала стакан воды.
— В вас есть еще силы?
Гермиона не понимала, к чему такая паника? Укусы ведь зажили… Она ответила правдой, сказала, что едва ли ей хватит сил улечься на подушку, но сразу же заверила, что лишь устала.
— Здорова, как само Солнышко…
Представляться в Древнем Египте как-то не особо любили, да и слуг особо не удостаивали вниманием, только приближенных. Неизвестно кому принадлежала стоящая перед ней старушка, но её фигурка частенько мелькала во дворце.
— Ваши сравнения слишком легкомысленны, Гермиона, — гриффиндорку заставили почувствовать себя нашкодившим в тапки котом, и если бы не шум легких шажков в коридоре, образ строгой египтянки навсегда закрепился рядом с полочкой воспоминаний о
Минерве Макгонагалл. — Вы не понимаете, о чем идет речь. Вам необходимо немедленно.. — но шаги смолкли.
— Простите, вас просит к себе фараон, — в дверях показалась маленькая девочка. Еще же дитя, а уже в слугах. Мешки из-под картошки в современном мире лучше, чем-то, во что обличили ребенка. Не дворцовая…
Удивительно, но без всяких споров женщина, обведя взглядом комнату, ушла во свояси, и лишь на последок, уходя, прошептала губами «У-Х-О-Д-И-Т-Е». Ну или «У-Й-Д-И-Т-Е». Понятнее не становилось.
Что она имела ввиду?
Куда ей уходить?
Здесь была защита. Её охранял дворец. Хатшепсут, Инени, Дред, Тобиас, слуги — доверенные лица профессора. Нет, уходить ей нельзя, да и некуда.
Её ноги больше походили на свинец, чем на плоть и кровь. Северус, вернее профессор хотя какой к черту профессор, когда она узнала не один раз вкус его губ? Всё верно, Северус, пора бы называть его так. Он уже не ее профессор. Так вот, к сожалению, Северус залечил ей раны, но не ушибы. Да, грех жаловаться, и всё же тело требовало отдыха.
***
Несколько часов пролетели незаметно. Под вечер к ней пришли врачи и стали задавать странные вопросы. Они не нашли ни ран, ни ушибов. Пара синяков от такого падения, о котором, между прочим, знал уже весь Египет, стали новым чудом, а то место огородили, и старались обходить его стороной. Ибо суеверие египтян достигло пика: они считали, что только бессмертные боги могут выжить при таком падении.
Гермиона закатила глаза, когда узнала об этом. Хотя капля благоразумия в этом была — она и сама уцелела благодаря своей удаче. Или нет?
Прошло еще два дня. Та старушка во дворце больше не мелькала, и в Гермионе медленно, как по каплям, росла тревога. Могла же она отлучиться по делам? Могла.
Стражники выдохнули спокойно, когда увидели её целой и совершенно здоровой. Однако их Хатшепсут навсегда выгнала из статуса «телохранителей». Писцы же недо-Робины-Гуды навещали её ежедневно. Они искренне считали себя виноватыми и приносили тысячу извинений в её адрес. Даже носили ей фрукты в свободное от работы время — девушка почему-то не сомневалась, что дары-то эфиопские…
— Что стало с тем мальчуганом? — спросила Гермиона, идя вдоль сада. Тобес шел рядом, а Дред постоянно оборачивался, подозревая, что за ними следят.
Свежий воздух пронзал каждую клеточку энергией. Легким хотелось дышать глубже, только вдыхать с жадностью и не выдыхать совсем.
— С тем-то шалопаем? Увы, мы ничего не смогли сделать… Видите ли, эфиопцы раскрыли нашу технику и поймали не только его, но и других… Так что будет правильным поинтересоваться о нескольких детях.
Гермиона резко остановилась. Внезапно и цвет сочной зелени поблек от мрачных новостей.
— Сколько же их? — меж ее бровей мелькнула морщинка.
Тобес печально вздохнул и покачал головой.
— Много. Слишком много… — он поник и ссутулился в плечах в знак скорби, и у Гермионы сжалось сердце.
Много...
— И что же с ними стало? — в ее глазах заметалась тревога. В диалоге повисла пауза. Переживания медленно обвивались вокруг шеи, намереваясь душить. Омерзительное чувство. Можно сказать, безысходность.
— Им отрубили руки, — прозвучало приговором.
Это уже произошло. Ничего нельзя сделать.
Тобес снова тяжело вздохнул и посмотрел на бледнеющую Гермиону. У той всё померкло, когда перед взором представилась кровавая расправа над маленькими, голодными, трясущимися от страха и стыда детьми.
Мужчины переглянулись и... расхохотались. Шутили? Ха-ха-ха, как смешно! Девушке ничего другого и не оставалось, как топнуть ногой. Нет, ну кто так шутит? Напряжение мигом спало.
— Это не смешно!
Фраза вызвала новую волну приступа смеха, и откуда ни возьмись, появилось страстное желание, дремлющее в ней с третьего курса. Вмазать наглецам, да и всё! Вот только не поняла бы общественность.
— Мерзавцы! — шикнула гриффиндорка.
— Кто такие "мерзавцы"? — снова шутка. Знали они, кто такие, — С детьми порядок. Будет, Гермиона, стража вовремя подоспела, — посерьезнел Дред, и снова обернулся.
— Хватит уже шутить, — улыбнулась Гермиона, хоть и знала, что причины подозревать не шуточные, что за ними и впрямь следят дворцовые. Но в целом виду не показывала.
— Действительно, хватит, — Тобес тоже немного насторожился.
Юноша устало вздохнул и вернулся к ним.
— Неужели я один чую слежку? — спросил он шепотом, рассматривая кусты.
— Ну… Ты вполне можешь быть прав, — низкий голос сочился насмешкой, — однако я немного даже рад, что решение стать воином отбросил за тебя отец...
Из-за неожиданности она вновь закусила губу. Все принялись оборачиваться и рыскать взглядом по саду, ища автора реплики. У входа во дворец показалась высокая фигура. Гермиона вздрогнула.
Плавной и совершенно уверенной походкой к ним направлялся никто иной как жрец.
Спокойно. Плавно. Почти беззвучно.
Вряд ли по выражению его лица можно было хоть что-нибудь прочесть. Он был в маске будничного профессора Снейпа, который так часто устрашал учеников.
— Добрый день, — только он умел вежливо приветствовать так, что возникало желание уйти немедля, — популярные «герои» Египта все в сборе, как я понимаю…
— Да брось, Сэ-Осирис, — хмыкнул Тобес. Казалось, на него нисколько не действовал убивающий взгляд. Гермионе же улыбаться не хотелось, хоть в глубине души её окутало спокойствие. Уж не представляла она, что будет радоваться черным глазам, которые некогда вызывали дрожь и испуг лишь от одного неправильного действия на уроке. Улыбнулась она несказанно необычно, когда в голове пронеслась знакомая мысль. Совершенно идиотская, несформированная и хромая, как громом раненная, мысль далеко не о дружбе…
— Тобес, какого сфинкса вы втянули во все это дело Гермиону? — улыбку девушки Снейп оценил странным, колким взглядом, — она могла пострадать, — и уже с переходом на английский, профессор подошел к ней и заставил ее затаить дыхание, — а что, позвольте спросить, заставляет вас лыбиться? Мисс Грейнджер, кто еще покусал вас, что вы двинулись головой в эти авантюры?
Спокойствие, скользившее в низком баритоне обманывало, и почувствовали это все. Каждый, конечно, по-разному: кто-то напрягся, а кое-какая девушка не смогла дать определение своим эмоциям.
— Жрица вовсе не участвовала в этом, — вступился Дред, — на нее снова напали, жрец.
Маг резко обернулся и прищурил глаза.
— Но отвлекли охранников вы, насколько известно, — прошипел профессор, как змей.
Здесь меж ними шагнула Гермиона, с робостью призналась:
— Это я попросила их, жрец… Иначе бы эфиопцы…
Но он ее с холодом перебил:
— Черта с два это твоя вина, — Северус скривил губы. — Они спровоцировали ситуацию так, что твоё гриффиндорство просто не смогло это терпеть. Только благодаря твоей благоразумности, ты не двинулась с места.
Он взял её за руку.
— Держитесь от нее подальше, — со строгостью проговорил он, и направился в сторону дворца, ведя за собой Гермиону, которая прошептала их тревожным взглядам, что всё будет хорошо. Вышло как-то неубедительно, и друзья недоверчиво кивнули.
Всё происходило так естественно, что Гермионе вовсе не показалось странным, что их пальцы переплелись. Её с мужскими... С длинными и изящными пальцами Мастера Зелий. Только внутри всё переворачивалось...
Стоило им зайти во дворец, и Снейп уволок её за колонны и загородил собой. Он почти вжал её в холодную стену, однако их тела едва соприкасались.
— Сэр, — успела вымолвить испуганная Гермиона прежде, чем подумать об опасности. Видимо, у Северуса Снейпа нашлись на то причины. Для ответа он склонился к ее ушку и зашептал на английском:
— Мисс Грейнджер, тот поцелуй…
— Это были не вы, — догадливая гриффиндорка высказала свои мысли, которые терзали её все эти дни, — вы заключили с Осирисом сделку, будучи в бреду. И теперь мне понятны ваши мотивы поведения… ну тогда, в Храме...
С задумчивостью он рассматривал её лицо, пока она несла какую-то чепуху, по его мнению. Гриффиндорка и в Африке гриффиндорка. Северус отодвинулся, цокнул и посмотрел на ее губы, но тут же вернул взгляд в карие глаза, где увидел бездну янтаря.
— Сэр, вы меня слушаете? — её хоть и смущала их близость, но виду она не показывала. А, быть может, её и вовсе увлек разговор. Для Северуса это осталось загадкой. Но он и впрямь ее не слушал, потому-то и покачал головой.
— Поцелуй являлся моим желанием, а сделку мне пока что только предложили…
Гермиона покраснела еще больше, и, кажется, невольно опустила взгляд. Ей просто не удалось раньше понять этого… Всё вышло так запутанно, но теперь…
— Получается, — она ведь не дура, она обо всем догадалась, Северус понял по водовороту мыслей в ее глазах, — получается, это Осирис оттолкнул вас тогда. А значит, ему это мешает, и вы это просчитали и поце…
— Гермиона, с чего вы взяли, что во мне сидит Осирис? — он не позволил договорить.
Девушка ответила голосом на несколько тонов хриплее — заволновалась, но тут же взяла себя в руки. Нужно собраться, а не мечтать о ерунде, что, между прочим, стало её любимым времяпрепровождением в последние недели, особенно в присутствии Снейпа.
Но, конечно, если бы он не смотрел на нее так, не стоял бы так близко, её гормоны так деспотично не мешали бы мысли.
Неудивительно, что после стольких поцелуев она задумалась о гормонах...
Пока Гермиона собирала слова, Северус коснулся ее лица и приподнял за подбородок. Прошелся электрический заряд.
— Мисс Грейнджер, ваше поведение настораживает. Вы не отвечаете на вопрос, вы точно заболели.
— Нет, нет, нет, нет! — трактор тараторил бы медленнее, нежели звонкий взволнованный голос, — Я просто готовила аргументы. Смотрите: во-первых, вас прозвали не просто так, вряд ли это совпадение. Во-вторых, я смотрела карту у Сенмута — называйте это просто «гриффиндорским любопытством» — так вот, там написано, что туннель ведет к смерти. Понимаете? Смерть и Осирис — неразлучные слова, он царь подземного царства. В-третьих, ваши глаза — не похожи на случаи переселения других магов и проклятий. В вас сидит существо с красными глазами, и, уж простите, они ужасны. Без белков. Вряд ли это человек…
Северус поджал губы. Сенмут и слова не сказал ему про глаза — побоялся.
— И что же мы будем делать, сэр? — если бы Гермиона и могла отстраниться, то вряд ли она сделала бы это. Оставалось только надеяться, что он не заметил ни этого, ни как стучит её пульс, ни то, что она затаила дыхание.
— Мы.., — чуть хриплым баритоном Снейп, профессор, Северус — не важно — растянул слово и медленно с особым наслаждением очертил линию под ее пухловатой губой, — мы отправим вас домой. У вас еще есть шанс спастись, вы же не колдовали всё это время, я прав, Гермиона? — с каких пор он стал называть её по имени? Она сглотнула и кивнула, и мужчина осторожно заправил ей локон за ушко, словно мастер, работающий с хрусталем, убирал пылинку с очень хрупкой статуэтки.
— А как... — она не понимала, что с ней происходило, и почему кровь ликующе запела. Запнулась, когда он повторил за ней фразу «А как» прямо в губы и горячее дыхание коснулось лица. Кажется, её и впрямь лихорадило.
— А вы? Сейчас не ваше время… — ей одновременно хотелось убежать и остаться.
— Боюсь, двадцатый век — не моё время, мисс. Я остаюсь здесь по понятным причинам.
В ответ ему только кивнули, и трусишка (куда делся весь гриффиндор?) отошла на несколько шагов, становясь еще более притягательной. Снейп просто не смог не изогнуть насмешливо бровь. На секунду, на одну единственную, схожую с мигом, в её глазах Северус уловил вспышку гордого и даже несколько возмущенного гнева, когда она вскинула носик.
Конечно, оба поняли, что она сбегает.
Но тут же гнев скрылся в ее глазах за теплотой. Уголки женских губ дернулись.
Признала? Да неужели? Северус едва не фыркнул.
Между ними вновь завязалась немая связь без слов и мыслей, и удивленный легилимент проводил умницу гриффиндора глазами. Она сбежала, улыбкой объясняя, что гриффиндорцы способны и на такой совершенно слизеринский поступок. Хотя самый мудрый с точки зрения всех факультетов, подумалось ему.
Нельзя.
Северус возвел себе табу. На нее.
***
Она еще несколько часов не сидела на месте. Крутившиеся в голове мысли вынуждали её наводить такие же круги по покоям. В голове сидело три вывода. Первый — зелье профессора сработало и помогло ему, ну хоть частично. А такой талант нужен будущему. Второй — ей хватило ума не спорить с ним о его возвращении. Третий — ума-то ей хватило, но из-за чего! Снейп вызывал в ней смешанные чувства, и сдавалось ей, что именно они толкают её на такой необдуманный шаг, как помощь ему.
Этот человек никогда не желал ничьей помощи.
Никогда.
И посему Гермиона Грейнджер нуждалась в поводе остаться. Да, она и не спорила, что способ специфический и очень слизеринский. Зато работающий. Говорят, свернешь с дорожки и затянет. Вот она и вязла в трясине хитрого гриффиндорства.
Для нее с недавних пор стало открытием, что со слизеринцами следует поступать только по-слизерински с щепоткой наивности. Только без соперничества слизеринец убирает колючки, а искренность служит маслом для заржавевших шестеренок доверия. Ну а их, с позволения сказать, отношениям просто необходимо доверие.
Она чувствовала, что могла помочь ему, вот только как?
Вздохнув и не без печали, Гермиона по привычке провела по шраму на руке. "Грязнокровка" — болезненное напоминание о прошлом.
Нет, сэр, — подумалось ей, — как раз двадцатый век наше время.
Уже через мгновение ею завладел сон.
***
Смотря на нервно расхаживающую Хатшепсут, Северус понимал, что паршивее дел еще не было и что дальше будет только хуже. На его лице ходили желваки, ибо он догадывался о дальнейших действиях матери Египта. Ну, а что же можно ожидать от женщины-фараона? Страны-соседи давят, к Инени все больше присоединяются граждан, растут волнения, в добавок ко всему Тутмос затеял свою игру, используя любовь Неферуре. Наверное, второе покушение на жизнь жрицы внесло свою лепту во всю эту канитель.
— Сэ-Осирис, Опет уже наступил, — она резко остановилась, а это к добру не вело. Требовались решительные действия.
Чертов Мерлин, придумавший хроновороты! Гадкое чувство, именуемое совестью, пылью поднималось внутри.
— Свадьба будет совсем скоро, — протянул Северус, наглотавшийся планов египтянки до тошноты, — не забывай, что она все-таки жрица.
— И нуждается в твоей защите в первую очередь, — ответила холодно она.
Мужчина сухо кивнул.
***
Её словно водой окатили и выставили на ветреный берег. Холодно. Знобило. Если бы у Гермионы был только плед, которым можно было бы укрыться — она была бы счастлива. Но вокруг становилось всё холоднее и холоднее. Сначала она не поняла, где находится. Было темновато. Со всех сторон окружали темные глиняные стены. И ни единой души.
Как в гробнице.
Огонь в факелах не горел, но стоило ей подойти к ним ближе, и пламя вспыхнуло. Гермиона отшатнулась от неожиданности. Врезалась в нечто твердое. Вскрикнула.
— Но-но-но… — проговорил глубокий нечеловеческий голос.
Примечание к части
Ребятушки, спасибо за ожидание и поддержку! Люблю вас!)))
Отправление в будущее
Сердце не знало, куда себя деть, от этой паники. Она обернулась. Пустота. Гнетущая и устрашающая. Тени плясали в полумраке, и ей чудилось, что кто-то притаился по углам. Свою палочку жрица не обнаружила, а драться она не умела, да и вряд ли бы это помогло. Её глаза заметались в поиске спасения.
Но из этой комнаты не было выхода.
Замурована.
Повисшая тишина усугубляла. Гермионе казалось, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Сердце заколотилось. И его стук отдавался в каменных стенах комнаты.
— Сколько страха ты излучаешь, — прошептали где-то над ушком. На плечи упала похожая на плед теплая шкура, и черные костлявые пальцы сильно сжали плечи. Кожа почувствовала когти.
В фильмах ужасов обычно так развлекаются маньяки перед убийством. Она громко сглотнула, но повернула голову. Гриффиндорцы смотрят страху в глаза. Хоть внутри все и сжималось, девушка этого не показала.
Во всяком случае надеялась, что выражение ее лица представляет собой безэмоциональную маску.
В нос ударила могильная спертость.
Как же далеки от действительности в своих изображениях писцы, рисующие в храмах. Животное возвышалось над ней в несколько голов и, кажется, могло дышать огнем. Девушка не могла определить лицо Осириса, да и нужно ли это?
Уже через мгновение она убедилась, что нет. Как под оборотным зельем, мертвый уродец уже преображался в профессора. Ей хватило и этого. Видеть первоначальный облик перехотелось.
У него остались красными глаза и руки с неестественно выпирающими костяшками и острыми когтями.
— Что вам нужно? — осмелилась задать вопрос Гермиона. Она знала, что побледнела. Её охватывал цепями страх. В залитых кровью очах она видела себя, горящую в адском пламени. Всё настолько походило на реальность, что становилось плохо, и из-за этого она лишь сильнее вцеплялась в соскальзывающий плед. Хоть какая-то преграда.
— Сделка.
Как скоро Гермиона поняла, что божество мира мертвых не собирается ее отпускать? Возможно, сразу и интуитивно.
Если бы идея не показалась ей глупой, она бы сделала вид, что совершенно не понимает, о какой такой сделке идет речь. Но его пальцы не оставили сомнений. Они легли ей на шею, слегка сдавили, принуждая, нет, скорее требуя говорить правду.
— Каковы условия? — голос предательски дрогнул, стоило ему провести черту вдоль горла. С ответом Осирис не спешил. Он, как паук, наслаждался страхом своей жертвы.
— Я отпущу вас, отправлю в будущее, в такое желанное и сладкое, — обманчиво протянул бас, — это легко сделать для божества.
— Что делаем взамен мы? — девушка чувствовала обман. Осирис был хуже Сатаны.
— Ты, — бесчувственно сказал он и разодрал кровавую линию на тонкой коже. Боль ударила, но она не успела вскрикнуть, когда ладонь зажала рот, — тсс…
Замерев, Гермиона почувствовала длинный липкий язык. Его холодный кончик медленно прошелся вдоль раны. Поплыло перед глазами, и Гермиона попала в объятия слабости.
Она входила в легкий транс. Осирис мерзко облизнулся. Вытекаемые из его губ слова впитывались рассудком, но их смысл оставался непонятным. Империо!
Гермиона прикусила губу, и чуть не зарыдала.
Империо!
Словно гипноз брал узду управы в свои ручища.
Страдания, боль, нечисть, огонь и снова искаженные болью лица плясали в его глазах. На какое-то время в ушах раздались крики.
Зажмурившись, Гермиона не переставала слышать душераздирающие звуки. Хотелось забиться в угол и спрятаться. Но вместо того, чтобы покориться инстинктам и унести ноги, её взгляд затуманился, дыхание участилось.
Тело больше не подчинялось ведьме. Губы приоткрылись, как у безвольной куклы.
— Нет! — попыталась противиться она, откидывая голову для нового поцелуя. Мысли путались.
— Да неужели? — он грубо поцеловал, лязгнув зубами по ее, и Гермиона издала полувздох. Тело её не слушалось. Она постаралась вырвать в хаосе мыслей хоть что-то, что могло помочь ей противостоять ему, что-то, что помогло бы думать думать о профессоре. В прошлый раз она даже осилила три с половиной тысячи лет лишь идя на его голос во тьме. Она сильная. Сможет.
Позади стоит профессор. Её. Это он. Он защитит.
Она пламенно ответила, прильнув, но как только мужчина потерял бдительность, брыкнула и несказанно удивила монстра. Сопротивление стало неприятной неожиданностью для него. К досаде, она так и не выскользнула из его объятий, и Осирис сверкнул глазами.
— Я не согласна, — тверже ответила девушка, пытаясь его оттолкнуть. Но толкнул ее он, громко смеясь.
— Я всё равно получу то, что мне нужно.
Глухой удар.
Её легкие сжались, как испитый пакетик сока.
Вдох. И крепкие сильные руки затрясли её плечи.
— Мисс Грейнджер! — рычал Снейп, — Проснись же!
Когда она распахнула глаза, в комнате стояла темнота, а над ней возвышался Снейп. Вздрогнув с вскриком, она с растерянностью уставилась на него, пытаясь разгадать, кто стоит перед ней: подземного царства маньячила или же ее профессор. Она внимательно вгляделась в его глаза, которые во тьме казались еще более черными и бездонными.
Резко замотала головой. Задрожала в истерике.
— Сэр! — едва ли радость в ее подрагивающем голосе показалась ему странной. После отказа Осирису, его посещали догадки о том, что же сделает темное божество дальше. Идя на риск в противостоянии, мужчина и по совместительству бывший шпион взвесил все за и против. Демон, сидящий в нем, далеко не Воландеморт, с ним игры не пройдут. Но и на уступки жрец идти не планировал.
Мотив у Осириса один. Раз ему удалось вселиться в человека, да еще и в мага, его не затруднит подмять Египет под себя и восстановить былое величие. Еще недавно Северус едва ли верил в мифы о божествах, склоняясь к единому создателю как максимум. Но его зелье сделало открытие, что помимо множества тварей, населяющих и без того переполненную злом вселенную, существуют и такие гадины, как древнеегипетские божества. Причем один паразитирует как раз в нем!
Нет, он не верил, что именно они божества, больше склоняясь к тому, что это еще один темномагический вид, как дементоры, суккубы, инкубы и прочие уродцы, зачем-то придуманные миром.
Северус не собирался водить этой твари невинных дев, ради усиления его сущности. Гермиону тот тоже не получит. Как полагал маг, из его тела не собираются выходить, как и отправлять куда-то в будущее, которое вряд ли наступит с такими-то темпами. А значит, дела паршивее вдвое.
Северус бросил взгляд на струйку крови, стекающую по ее коже.
Сукин сын!
— Мисс Грейнджер, что Он вам говорил? Вы заключили сделку? Отвечайте! — строго приказал он, даже не думая отпускать ее плечи. Какая же она хрупкая и беззащитная…
Гермиона медленно мотнула головой и скривилась от щиплющей боли в горле. Дотронуться до раны ей не позволили, руку перехватили на полпути.
Секунда, и её запястья прижали по обе стороны от ее головы.
Вторая показалась слишком долгой, когда он наклонялся. Дыхание обожгло шею, и теплые губы припали к ране. Какой контраст, и как приятно! Гермиона вздрогнула.
И когда она стала такой чувствительной? Мурашки кололи то ли от недавнего страха, то ли от новой сладости, как капли дождя по земле… Задаваясь вопросом, почему она чувствует не «лечение», а поцелуй, — а был как раз именно он— Гермиона опустила дрожащие ресницы. Черт возьми! Происходило что-то неправильное, но ей это так нравилось! Коктейль адреналина, чувства безопасности в его руках и легкое покалывание в ране пьянили.
Кровать слегка прогнулась под весом его тела, и Гермиона почувствовала, как внутри пробуждается что-то неизведанное.
Кровь ритмично вспыхивала огнем от его мягких губ, которые спустились чуть ниже и приласкали ямочку между ключицами. Её тело начинало таять. Однако профессор, с шумом вдыхая воздух, отстранился.
Всего лишь на несколько сантиметров, но коже стало прохладно, а боль, принесенная когтями, испарилась. Как это называть теперь?
Сделка.
В момент, когда ее кровь пала к его губам, что-то произошло, но что именно, оставалось загадкой. Гермиона хоть и любила разгадывать шарады, род этой не приносил удовлетворения.
— Почему вы так влияете на меня? — поставила она вопрос ребром, опаляя горячим дыханием его лоб. Прозвучало немного двусмысленно, но говорилось-то о магии. Стоит быть полной дурой, чтобы поверить, что профессор Снейп не имеет представления об этом. Если ему известен механизм, то и суть будет ясна.
Иначе он не был бы так категоричен.
Не будил бы ее сейчас.
Не смотрел бы на нее так… странно… Для волшебницы это стало новой тайной, и такой опасной, что в крови взорвался шар фейерверка.
— Не думаю, что правда вам понравится, — хмыкнул он и резко встал, заметив первым, что её лицо находится всего в паре сантиметров от его губ.
Когда она повторила попытку прикоснуться к ране на шее, ни крови, ни царапины не оказалось. Такое знахарство наводило на мысль, что связь между ними далеко не самая условная, и то, что прокрутил Инени со своими змеями вмешалось в их магию колоссально. Откуда только этот чиновник узнал обо всем?
— Вы будете и дальше тянуть резину? — вежливо спросила Гермиона. Наверно, шок разрешил ей дерзости. Ожидание ответа превратилось в мучения.
— Язвительность вам не идет, — проговорил он, отходя в самый дальний угол комнаты и присаживаясь на край стола, — если вы еще не заметили, но мы связаны. Я зализываю ваши раны, а вы занимаетесь почти что экзорцизмом, — удостоил ее ответом задумчивый Снейп. Он потребовал рассказать, что снилось, и в миг покрасневшая девушка поведала.
— Вы отказались…— совсем не по-слизерински, — заметила чуть успокоившаяся волшебница.
— Есть вещи, Гермиона, где хитрость не делает партию, — он размял пальцы, — постарайтесь больше не ложиться спать.
Не особо-то и хотелось, вот только сколько её организм продержится без сна?
— Вы уже нашли выход, — Гермиона встала с кровати и обхватила себя руками.
— Вам он известен. И не поджимайте так губы, это вам тоже не идет, — она еще не сказала, а он уже по кивку просчитал каждый её ход…
— Но где вероятность, что вместе со мной в будущее не попадет Осирис? — воспротивилась она. Речь шла о ее возвращении, конечно. Зелье готово, Снейп есть, ей ничего не мешало отправиться назад, но такое одиночное путешествие ее не устраивало.