— Ну вот, это, без сомнения, идеальное место для того, чтобы вызвать твоих друзей, — сказал он.
— Моих друзей? Почему ты их так называешь?
— Они сами тебе показались. Когда они так поступают, это означает, что они ищут контакта. Я же говорил тебе, что между ними и магами образуются узы дружбы. Похоже, именно с такой ситуацией мы столкнулись в твоем случае. И от тебя даже не требуется призывать их.
— А в чем, собственно, заключается такого рода дружба, дон Хуан?
— Во взаимном обмене энергией. Неорганические существа предоставляют свой высокий уровень осознания, а маги — свое повышенное осознание и свою высокую энергию. Позитивным результатом является равноценный обмен; негативным — обоюдная зависимость.
Древние маги, как правило, любили своих союзников. Фактически, они любили своих союзников больше, чем своих ближних. И я усматриваю в этом огромную опасность.
— Что ты советуешь мне предпринять, дон Хуан?
— Вызови их. Потом составишь о них мнение и сам решишь, что делать дальше.
— Что делать, чтобы их вызвать?
— Воспроизведи в уме тот их облик, в котором они являлись тебе в сновидении, и зафиксируй его. Причина, по которой они старались, чтобы ты насытился их присутствием в сновидениях — в том, что они хотели оставить в твоем уме память об их формах. А сейчас пришло время этой памятью воспользоваться.
Дон Хуан жестко приказал мне закрыть глаза и не открывать их. Затем подвел к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.
— Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были в твоих снах, — сказал дон Хуан мне на ухо. — Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.
|
|
Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я видел во снах. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Несмотря на то, что я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.
Я слышал, как дон Хуан произнес:
— Теперь можешь открыть глаза.
Я открыл их без труда. Я сидел, скрестив ноги, на каких — то камнях. Это были не те камни, на которые дон Хуан усадил меня вначале. Сам он находился где-то позади и чуть справа от меня. Я попытался обернуться, чтобы на него взглянуть, но он не позволил, задержав мою голову в прямом положении. А потом я увидел две темные фигуры, похожие на два тонких древесных ствола. Они были прямо передо мной.
Раскрыв от удивления рот, я уставился на них. Они были совсем не такими высокими, как во сне. Они сжались до половины своих исходных размеров. Вместо двух форм тусклой светимости передо мной были две плотные, темные, почти черные, угрожающие палки.
— Встань и схвати одного из них, — велел мне дон Хуан, — и не отпускай, как бы тебя ни трясло.
Мне явно не хотелось проделывать что-либо в этом роде, но некое неведомое побуждение заставило меня встать против моей воли. В тот же миг я ясно осознал: закончится тем, что я выполню все, хотя сознательного намерения подчиняться приказу дона Хуана я не испытывал.
Я механически приблизился к двум фигурам. Сердце едва не выскакивало из грудной клетки. Я схватил того, который был справа. То, что я почувствовал, напоминало электрический разряд, который едва не заставил меня отпустить темную фигуру.
|
|
Тут до меня донесся глосс дона Хуана, словно он кричал откуда-то издалека:
— Если ли бросишь его, тебе конец!
Я продолжал держать фигуру. Она изгибалась и тряслась, но не так, как массивное животное, а как нечто пушистое, легкое, хотя и странно наэлектризованное. Мы возились на песчаном дне лощины и катались по нему довольно долго. Один за другим меня пронизывали тошнотворные импульсы электрического тока. Я подумал, что это воспринимается столь мерзким из-за того, что отличается от той энергии, с которой мне приходилось иметь дело в мире повседневности. Когда оно било меня током, я дергался, орал и рычал, как зверь. Не от боли, а от какой-то странной злости.
Наконец, оно замерло подо мной — неподвижное, почти твердое, инертное. Я спросил у дона Хуана, не умерло ли оно, но голоса своего не услышал.
— Ни в коем случае, — со смехом сказал кто-то; этот кто-то не был доном Хуаном. — Просто ты исчерпал заряд его энергии. Но не вставай еще. Полежи немного.
Я вопросительно взглянул на дона Хуана. Он изучал меня с огромным любопытством. Потом помог мне подняться. Темная фигура осталась лежать на земле. Я хотел спросить дона Хуана, все ли с этой фигурой в порядке. И снова не сумел выговорить ни слова. И тут я совершил нечто необычайное. Я согласился с тем, что все это — реально. До этого момента в уме оставалось что-то, оберегавшее мой рационализм, считая происходящее сном, навеянным манипуляциями дона Хуана.
|
|
Я подошел к распростертой на земле фигуре и попытался ее поднять. Это мне не удалось — ее невозможно было обхватить, поскольку она не имела массы. Я был сбит с толку. Тот же голос, не принадлежавший дону Хуану, велел мне лечь сверху на неорганическое существо. Я так и поступил, а когда поднялся на ноги, оно поднялось вместе со мной, словно прилипшая к моему телу тень. Потом оно мягко отделилось от меня и исчезло, оставив мне какое-то исключительно приятное ощущение полноты.
На то, чтобы полностью восстановить контроль над своими функциями, мне потребовалось больше суток. Большую часть времени я проспал. Время от времени дон Хуан проверял мое состояние, задавая один и тот же вопрос:
— Энергия неорганического существа была похожа на огонь или на воду?
Глотка моя была словно обожжена. Поэтому я не мог ответить ему, что импульсы энергии, которые я ощущал, напоминали струи наэлектризованной воды. Я не имею понятия о том, что такое струи наэлектризованной воды, поскольку никогда в жизни ничего подобного не ощущал. Я вообще не был уверен, что такое явление можно воспроизвести или почувствовать. Но именно такой образ всплывал в моем уме каждый раз, когда дон Хуан задавал мне свой ключевой вопрос.
Когда я, наконец, понял, что полностью пришел в себя, дон Хуан спал. Зная, что вопрос его имеет очень большое значение, я разбудил его и все ему рассказал.
— Среди неорганических существ у тебя не будет друзей, которые бы тебе помогали. С ними у тебя может возникнуть только раздражающая связь по типу обременительной взаимозависимости, — заключил он. — Будь чрезвычайно осторожен. Водяные неорганические существа наиболее склонны к излишествам. Древние маги считали, что они сильнее любят, лучше притворяются и даже, возможно, имеют чувства. В противоположность неорганическим существам огненного свойства, которых древние маги считали серьезными, более сдержанными, но также и более напыщенными.
— И что все это для меня значит, дон Хуан?
— Это значит слишком много, чтобы говорить об этом сейчас. Советую тебе преодолеть все страхи, которые присутствуют в твоих снах и в твоей жизни. Тогда ты сможешь сохранить собственную целостность. Неорганическое существо, которое ты лишил энергии, а потом снова зарядил, было вне себя от этого приключения. И явится, чтобы его повторить.
— Но почему ты меня не остановил, дон Хуан?
— Ты не дал мне времени это сделать. Кроме того, ты вообще даже не слышал, как я кричал, чтобы ты оставил его на земле.
— Нужно было подробно проинструктировать меня заранее, как ты обычно это делаешь, относительно всех возможный вариантов развития событий.
— Я не мог предвидеть всех возможных вариантов. Я вообще почти новичок в том, что касается неорганических существ. В свое время я отказался от этой части знания магов на том основании, что она слишком обременительна и зыбка. Я не хочу зависеть ни от каких сущностей, будь они органическими или неорганическими.
На этом наш разговор закончился. Очевидно, мне следовало бы обеспокоиться, поскольку его реакция на происшедшее определенно была отрицательной. Но я не беспокоился. Я почему-то был уверен, что все сделал правильно.
В дельнейшем неорганические существа в мою практику сновидения никогда не вмешивались.
Фиксация точки сборки
С тех пор, как мы с доном Хуаном условились о том, чтобы обсуждать мою практику сновидения только тогда, когда он сочтет это необходимым, я редко начинал говорить о ней сам и никогда не задавал лишних вопросов. Поэтому я всегда с особой готовностью слушал его, когда он затрагивал эту тему. Его объяснения и рекомендации относительно сновидения неизменно касались и других аспектов его учения и всегда возникали в наших разговорах внезапно.
Однажды, когда я был у него дома, и мы разговаривали о каком-то отвлеченном предмете, дон Хуан без всякого предисловия сказал, что посредством установления контактов с неорганическими существами в сновидении древние маги стали бесконечно сведущими в манипуляциях с точкой сборки — предметом весьма непростым и опасным.
Я сразу же воспользовался возможностью попросить дона Хуана приблизительно сказать, когда жили древние маги. И раньше при разных обстоятельствах я задавал тот же вопрос, но никогда не получал на него удовлетворительного ответа. Но поскольку в этот раз он сам затронул эту тему, я был уверен, что он удовлетворит мое любопытство.
— Крайне трудный вопрос, — сказал он.
Он произнес эти слова таким тоном, что у меня возникла уверенность в его нежелании рассматривать этот вопрос. Я был очень удивлен, когда он продолжил.
— Он будет таким же испытанием для твоего здравого смысла, как и все, связанное с неорганическими существами. Кстати, что ты сейчас о них думаешь?
— Я отложил в сторону свои мнения о них, — сказал я. — Теперь я не могу придерживаться ни одной конкретной точки зрения.
Мой ответ обрадовал его. Он засмеялся и заговорил о своем страхе и отвращении к неорганическим существам.
— Я никогда не испытывал к ним пристрастия, — сказал он. — Конечно, главной причиной этого был мой страх перед ними. В свое время я не смог от него освободиться, а затем он стал постоянным.
— Ты и сейчас их боишься, дон Хуан?
— Сейчас я ощущаю, скорее, отвращение, чем страх. Я не хочу иметь с ними ничего общего.
— Существует ли какая-нибудь определенная причина для этого отвращения?
— Лучшая причина в мире — мы с ними воплощаем полные противоположности. Они любят рабство, а я люблю свободу. Они стремятся купить, я же не продаю.
Я почувствовал необъяснимое волнение и резко заявил ему, что мне эта тема кажется настолько далекой от моих проблем, что я не воспринимаю ее всерьез.
Некоторое время он пристально смотрел на меня, улыбаясь, а затем сказал:
— Лучшее, что можно делать с неорганическими существами, — это как раз то, что делаешь ты: отрицать их существование, но регулярно посещать их, придерживаясь мысли, что ты находишься во сне, где, по твоему мнению, возможно все. Таким образом, ты ничем не связываешь себя.
Я ощутил непонятное чувство вины, причину которой не мог объяснить.
— Что ты имеешь в виду, дон Хуан? — спросил я, чувствуя, что должен это сделать.
— Твои встречи с неорганическими существами, — сухо ответил он.
— Ты надо мной смеешься? Какие встречи?
— Я не хотел поднимать этот вопрос, но мне кажется, что пришло время сказать тебе кое-что о том ворчливом голосе, который ты слышишь в сновидении и который напоминает тебе о необходимости фиксировать внимание сновидения на деталях твоих снов. Так вот, — это голос неорганического существа.
Я подумал, что дон Хуан совершенно непоследователен. Это вызвало у меня настолько сильное раздражение, что я даже начал на него кричать. В ответ он рассмеялся и попросил меня рассказать о своих необычных сеансах сновидения. Эта просьба меня удивила. Я никогда никому не упоминал о том, что время от времени я выходил из сна, будучи притянутым каким-нибудь определенным предметом. Но вместо того, чтобы поменять сны, как мне следовало поступить в этом случае, весь настрой сна изменялся, и я обнаруживал себя в совершенно незнакомом измерении. Я парил в нем под руководством какого-то невидимого гида, который все время кружил меня. Я всегда выходил из таких сновидений, продолжая кружиться, и долго поднимался и опускался, пока не просыпался полностью.
— Это были твои встречи лицом к лицу с друзьями из неорганического мира, — сказал дон Хуан.
Я не мог с ним спорить, но не хотел и соглашаться. Я продолжал молчать. Я забыл свой вопрос о магах прошлого, но дон Хуан снова поднял эту тему.
— Я думаю, что древние маги существовали около десяти тысяч лет назад, — сказал он, улыбаясь и наблюдая за моей реакцией.
Я уверенно заявил, что эти данные неправильны, основывая свой ответ на последних результатах археологических исследований о миграции азиатских кочевых племен на американский континент. Все это происходило не десять тысяч лет назад, а намного позже.
— У тебя свои представления, у меня — свои, — сказал он. — Я знаю, что древние маги жили в течение четырех тысячелетий, с пятого по первое тысячелетие до нашей эры. Три тысячи лет тому назад они исчезли. С тех пор маги перегруппировывают и реструктурируют их наследие.
— Как ты можешь быть столь уверенным в этих сроках? — спросил я.
— А как ты можешь быть столь уверенным в своих? — возразил он.
Я сказал ему, что у археологов есть проверенные методы для датирования событий прошлого. Он вновь возразил, что маги пользуются своими проверенными методами.
— Я не хочу противоречить тебе и не пытаюсь тебя переспорить, — продолжал он, — но может так случится, что очень скоро ты сам сможешь спросить об этом у того, кто знает наверняка.
— Никто не может знать этого наверняка, дон Хуан.
— Это еще одна из тех вещей, в которые невозможно поверить, но на самом деле существует тот, кто может все это подтвердить. Когда-нибудь ты встретишься с этим человеком.
— Ты, должно быть, шутишь дон Хуан. Кто может подтвердить, что произошло семь тысяч лет назад?
— Очень просто. Это один из тех древних магов, о которых мы только что говорили. Тот, с которым я встречался. Он и поведал мне все о древних магах. Я надеюсь, что ты запомнишь все, что я собираюсь рассказать тебе об этом особенном человеке. Он — ключ ко многому из того, что мы стараемся осуществить, и именно с ним тебе предстоит встретиться.
Я сказал дону Хуану, что я внимаю каждому произнесенному им слову, хотя и не могу понять, того, о чем он говорит. Он обвинил меня в том, что я делаю ему одолжение и не верю ни одному его слову о древних магах. Я согласился, что в обычном состоянии сознания я не поверил бы в эти его непостижимые истории. Но я не мог поверить этому и во втором внимании, хотя в нем я должен был бы отнестись к ним совсем по-другому.
— Эта история становится непостижимой только в том случае, если ты начинаешь над этим размышлять, — отметил он. — Если же ты не вовлекаешь в это свой здравый смысл, то это остается чисто энергетическим вопросом.
— Почему ты говоришь, дон Хуан, что я встречусь с одним из древних магов?
— Потому что так будет. Очень важно, чтобы вы однажды встретились. А сейчас позволь мне рассказать тебе еще одну необычную историю об одном из нагуалей моей линии — нагуале Себастьяне.
Дон Хуан рассказал мне, что нагуаль Себастьян был пономарем при церкви в южной Мексике примерно в начале восемнадцатого века. В своем рассказе дон Хуан обратил внимание на то, что современные маги и маги прошлого ищут и находят пристанище в таких общественных организациях, как Христианская Церковь. По его мнению, благодаря своей высочайшей дисциплине маги являются заслуживающими доверия служащими, которых жадно ищут крайне в них нуждающиеся учреждения. Дон Хуан утверждал, что до тех пор, пока никто не знает об их сопричастности магии, отсутствие у магов идеологических симпатий помогает им зарекомендовать себя идеальными работниками.
Дон Хуан продолжал свой рассказ. Он сказал, что однажды, когда Себастьян выполнял свои обязанности, в церковь вошел странный человек — старый индеец, выглядевший совсем больным. Ослабевшим голосом он сказал Себастьяну, что ему нужна помощь. Нагуаль решил, что индеец хочет увидеться с приходским священником, но мужчина обратился к нагуалю, и казалось, что ему с трудом дается каждое слово. Резко и прямо он сказал ему, что он знает, что Себастьян — не просто маг, но и нагуаль.
Себастьян, крайне встревоженный таким поворотом событий, отвел индейца в сторону и потребовал извинений. Тот ответил, что он здесь не для того, чтобы извиняться, но пришел к нему за особого рода помощью. По словам индейца, ему было необходимо получить от нагуаля энергию для поддержания своей жизни, которая, как он заверил Себастьяна, длилась тысячи лет, но именно в то время чуть было не угасла.
Себастьян был очень разумным человеком, и, не желая верить в такую бессмыслицу, настоятельно посоветовал индейцу перестать валять дурака. Старик рассердился и пригрозил Себастьяну выдать его вместе с учениками церковным властям, если тот не согласится выполнить его просьбу.
Дон Хуан напомнил мне, что в те времена церковные власти жестоко и систематически расправлялись с языческими практиками, сохранившимися среди индейцев Нового Света. Такую угрозу нельзя было не принять всерьез; и нагуаль, и его последователи действительно оказались в смертельной опасности. Себастьян спросил индейца, как тот может получить от него энергию. Тот человек объяснил, что вследствие своей магической практики нагуали приобретают особую энергию, которую накапливают в своем теле, и что он может безболезненно для Себастьяна взять часть ее из энергетического центра, находящегося в области пупка. В свою очередь, Себастьян, оставшись невредимым, не только получит за это возможность продолжать свою деятельность, но также приобретет дар силы.
Представление о том, что им будет манипулировать старый индеец совсем не нравилось нагуалю, но пришелец был непреклонен и не оставил ему другого выбора, кроме как выполнить его просьбу.
Дон Хуан заверил меня, что старый индеец нисколько не преувеличивал своих притязаний. Оказалось, что он является одним из магов древности, одним из тех, кто известен как бросивший вызов смерти. По всей видимости, он прожил вплоть до того времени, используя только ему известные методы воздействия на свою точку сборки.
Дон Хуан сказал, что происшедшее тогда послужило основой для заключения соглашения, к которому присоединились все шесть нагуалей после Себастьяна. Бросивший вызов смерти сдержал свое слово; в обмен на энергию, взятую от всех этих людей, он вознаградил каждого даром силы. Себастьян вынужден был принять такой дар и сделал это вопреки своей воле; он был поставлен в такое положение, где у него не было выбора. Однако все последующие нагуали после Себастьяна с готовностью и гордостью принимали этот дар.
Дон Хуан завершил свою историю, сказав, что позже бросивший вызов смерти стал известен как арендатор. И на протяжении более чем двух столетий нагуали линии дона Хуана соблюдали условия этого соглашения, создав символические отношения, которые изменили направление и конечную цель их линии.
Дон Хуан не потрудился объяснить, что же было дальше в этой истории, но у меня осталось странное ощущение ее подлинности, которое взволновало меня больше, чем я мог вообразить.
— Как ему удалось прожить так долго? — спросил я.
— Этого никто не знает, — ответил дон Хуан. — Все, что мы знаем о нем с тех пор, — это то, что он сам нам рассказывал. Именно бросившего вызов смерти я и расспросил о древних магах, и он сказал мне, что наиболее плодотворный период их деятельности был три тысячи лет назад.
— Откуда ты знаешь, что он говорил правду? — спросил я.
Дон Хуан покачал головой как-то удивленно, если не с отвращением.
— После того, как столкнешься лицом к лицу с непостижимым неизвестным где-то там, — сказал он, показывая вокруг себя, — перестаешь носиться с мелочной ложью. Мелочная ложь — это удел тех, кто никогда не видел того, что находиться там, ожидая их.
— Что ждет нас там, дон Хуан?
Кажущийся безобидным, его ответ привел меня в такой ужас, которого не вызвало бы во мне даже описание самой страшной вещи.
— Нечто абсолютно безличное, — сказал он.
Он, должно быть, заметил, что страх разрывает меня на части, и изменил мой уровень осознания так, чтобы мой испуг прошел.
Несколько месяцев спустя в моих сновидениях произошла странная перемена. В своих снах я начал получать ответы на вопросы, которые я собирался задать дону Хуану. Но наиболее странным было то, что это стало происходить со мной и в часы бодрствования. Однажды, когда я сидел за письменным столом, я получил ответ на мысленный вопрос о реальности неорганических существ. Я видел неорганические существа в сновидении так много раз, что уже начал думать о них как о реальности. Я вспомнил, что даже прикасался к одному из них, находясь в полунормальном состоянии сознания в пустыне Соноран. Периодически в своих снах я проскальзывал в миры, которые едва ли могли быть порождением моего воображения. Я хотел наилучшим образом кратко сформулировать этот вопрос для дона Хуана. Для себя я сформулировал его так: если согласиться с тем, что неорганические существа так же реальны, как и люди, то где они существуют в материальной структуре вселенной?
Сформулировав для себя этот вопрос, я услышал странный смех. Такой же смех я слышал в тот день, когда столкнулся с неорганическим существом. Вполне человеческий голос сказал мне:
— Их мир существует в некотором особенном положении точки сборки, — сказал он. — Так же, как твой мир существует в обычном положении точки сборки.
Меньше всего на свете мне хотелось начинать разговор с бестелесным голосом, поэтому я вскочил на ноги и выбежал из дома. Мне пришла в голову мысль, что я схожу сума. К моей коллекции волнений добавилось еще одно.
Голос был столь ясным и внушительным, что не только озадачил, но и испугал меня. Я с трепетом ожидал дальнейших появлений этого голоса, но этого не происходило. При первой же представившейся возможности я обратился с вопросом к дону Хуану.
На него это не произвело никакого впечатления.
— Ты должен понять раз и навсегда, что такие вещи обычны в жизни мага, — сказал он. — Ты не сходишь с ума; ты просто слышишь голос эмиссара сновидения. Пройдя через первые и вторые врата сновидения, сновидящий достигает такого энергетического порога, когда у него начинаются видения или он слышит голоса. Фактически, это не много голосов, а только один. Маги называют его голосом эмиссара сновидения.
— Что такое «эмиссар сновидения»?
— Чужая энергия, обладающая сознанием и имеющая целью помогать сновидящим своими рассказами. Для эмиссара сновидения характерно, что он может сказать лишь то, что маги уже знают или должны знать, если считают себя магами.
— Утверждение, что это чужая энергия, обладающая сознание, совершенно ничего мне не говорит, дон Хуан. Какого рода эта энергия — дружелюбная, враждебная, положительная, отрицательная, — какая?
— Она в точности такая, как я сказал, — чужая. Безличностная сила, которую мы превращаем в личностную, поскольку она обладает голосом. Некоторые маги безгранично верят ей. Они даже могут видеть ее. Или, подобно тебе, они попросту слышат ее как мужской или женский голос. Этот голос может объяснять им суть происходящего, и они чаще всего воспринимают сказанное им как священный совет.
— Почему некоторые из нас воспринимают его как голос?
— Мы видим или слышим его, потому что удерживаем наши точки сборки в некотором новом положении; чем устойчивее это положение, тем стабильнее наше ощущение эмиссара. Остерегайся! Ты можешь увидеть и почувствовать его даже как обнаженную женщину.
Дон Хуан рассмеялся над своим собственным замечанием, но я был слишком испуган, чтобы веселится.
— Способна ли эта сила материализоваться? — спросил я.
— Конечно, — ответил он. — Все зависит от того, где находится точка сборки. Но в любом случае, если ты можешь оставаться достаточно отрешенным в его отношении, ничего плохого произойти не может. Эмиссар останется тем же, чем он является, — безличной силой, которая воздействует на нас вследствие того, что точка сборки фиксирована в определенном месте.
— Его советы безопасны и благоразумны?
— Его слова нельзя считать советами. Он лишь говорит нам, что есть что, а мы сами уже делаем из этого выводы.
Затем я рассказал дону Хуану о том, что голос поведал мне.
— Это в точности соответствует тому, что я тебе только что говорил, — заметил дон Хуан. — Эмиссар не сказал тебе ничего нового. Его утверждения были правильными, но тебе только казалось, что он открывает для тебя что-то новое. Эмиссар просто повторял тебе то, что ты уже знаешь.
— Боюсь, что я не знаю всего того, что он говорил, дон Хуан.
— Да нет же, знаешь. Ты уже сейчас знаешь бесконечно больше о тайне вселенной, чем предполагает твой здравый смысл. Это наша человеческая слабость — знать о тайне вселенной больше, чем мы подозреваем.
Я был в восторге от того, что сам, без всякой помощи со стороны дона Хуана, испытал настолько невероятный феномен. Мне хотелось узнать об эмиссаре побольше. Я начал расспрашивать дона Хуана, слышал ли он когда-нибудь голос эмиссара.
Он перебил меня и, широко улыбнувшись, сказал:
— Да, конечно. Эмиссар говорит и со мной. В юности я обычно видел его в обличии монаха в черной сутане. Этот болтливый монах каждый раз пугал меня до смерти. Позже, когда мой страх стал более управляемым, он превратился в бестелесный голос, который говорит мне обо всем и по сей день.
— О чем он говорит, дон Хуан?
— Обо всем, на чем я фокусирую свое намерение, о вещах, за которыми я не хочу следить сам. Например, о подробностях, касающихся поведения моих учеников. Что они делают, когда меня нет поблизости. В частности, он говорит мне и о тебе. Эмиссар рассказывает мне обо всем, что ты делаешь.
После этого мне сразу же стало неинтересно разговаривать об этом дальше. Я отчаянно пытался придумать какой-нибудь вопрос на другую тему, в то время как дон Хуан хохотал во все горло.
— Является ли эмиссар сновидения неорганическим существом? — спросил я.
— Лучше будет сказать, что эмиссар сновидения — это сила, которая приходит к нам из мира неорганических существ. По этой причине сновидящие всегда сталкиваются с нею.
— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что каждый сновидящий слышит или видит эмиссара?
— Слышит эмиссара каждый, но лишь немногие видят или ощущают его.
— Ты можешь это как-нибудь объяснить?
— Нет. Кроме того, меня на самом деле не волнует эмиссар. Однажды мне пришлось сделать выбор, уделять ли внимание неорганическим существам и тем самым идти по стопам старых магов или отказаться от этого. Мой учитель, нагуаль Хулиан, помог мне решиться на этот отказ. И я ни разу не пожалел о своем решении.
— Как ты считаешь, мне тоже следует отказаться от неорганических существ, дон Хуан?
Он не ответил мне; вместо этого он объяснил, что мир неорганических существ всегда продолжает обучать нас. Вероятно, это так потому, что неорганические существа обладают более глубоким сознанием, чем наше, и испытывают потребность опекать нас.
— Я не вижу никакого смысла в том, чтобы становиться их учеником, — добавил он. — За это приходится слишком дорого платить.
— Как именно?
— Нашими жизнями, энергией, преданностью им. Другими словами, нашей свободой.
— А чему они учат?
— Всему, что характерно для их мира. Точно так же мы бы учили их — если бы могли это делать — тому, что имеет отношение к нашему миру. Их метод, однако, заключается в том, чтобы рассматривать наше эго в качестве показателя того, в чем мы нуждаемся, и в соответствии с этим обучать нас. Крайне опасное занятие!
— Я не понимаю, почему это должно быть опасным.
— Если кто-то выяснит запросы твоего эго со всеми его страхами, жадностью, завистью и прочим, и станет обучать тебя тому, как удовлетворить это ужасное состояние бытия, — как ты думаешь, каков будет результат?
У меня больше не было возражений. Мне показалось, что я отлично понял причины его неприятия неорганических существ.
— Проблемой древних магов стало то, что они научились чудесным вещам, но, руководствуясь при этом низменными эгоистическими побуждениями, — продолжал дон Хуан. — Неорганические существа стали их союзниками, и с помощью рассчитанных примеров они обучили древних магов множеству чудес. Ничего не меняя в своей основной природе, древние маги шаг за шагом обучались копированию действий, исполняемых их союзниками.
— Существуют ли такие взаимоотношения с неорганическими существами в наше время?
— Я не могу дать тебе точный ответ. Скажу лишь, что не могу представить себя в подобных взаимоотношениях с ними. Такие пристрастия ограничивают наш поиск свободы, потому что поглощают нашу энергию. Для того, чтобы по-настоящему следовать примеру своих союзников, древние маги были вынуждены жить в мире неорганических существ. Для того, чтобы совершить столь продолжительное путешествие в их мир, требуется колоссальный объем энергии.
— Ты хочешь сказать, дон Хуан, что маги древности могли существовать в тех мирах так, как мы существуем здесь?
— Не совсем так, но, несомненно, они как-то жили там: они сохраняли при этом свое самосознание, свою индивидуальность. Эмиссар сновидения становился самым необходимым существом для этих магов. Если маг желает жить в мире неорганических существ, то лучшим гидом для него является эмиссар, он обо всем рассказывает, склонен обучать и направлять.