Летом 2000 года, когда я еще не имел разрешения на работу и вида на жительство, мне предложили поработать на одного испанца, который работал de autonomo, это аналог нашей индивидуальной трудовой деятельности.
Жил я тогда в Мадриде, а ездить надо было в Вияльбу (Villalba) в пригород Мадрида. Дорога до места работы занимала, примерно, полтора часа. Но выбирать мне не приходилось. Мы встретились с Доминго и его сыном Карлосом в Вияльбе на железнодорожной станции и мне объяснили, что надо делать. Как я тогда понял, что от меня требуется, я не помню, так как испанского не знал абсолютно. Вернее я только начал его учить. Но за год, пока я работал на Доминго, я здорово продвинулся в освоении этого языка.
У Доминго работал еще один подсобный работник (peon) из Эквадора Мигель.
За тот год, чем только я не занимался в Вияльбе и ее окрестностях. Мы меняли крыши, вернее черепицу на крышах, делали полную реформу домов, вил (chalet), ремонтировали квартиры, водопровод, электропроводку, канализацию, настилали тротуары, строили стены, обкладывали стены природным камнем, меняли окна и двери, обкладывали плиткой ванные и туалеты, и даже строили дома, начиная с фундамента.
Вот, например, в Галапагар ла Набата, мы перекладывали черепичную крышу. Причем, старую, поросшую мхом и лишайником черепицу мы осторожно снимали и клали в сторонке, затем меняли черепицу, которая лежала на крыше вогнутой стороной и по которой текла вода, на новую, а старую ту, что лежала на крышке выпуклой стороной, возвращали на место.
В Махадаонде мы меняли канализацию, идущую по подземному гаражу, причем, канализацию действующую. Мы вскрыли асфальт огромным отбойным молотком, достали все трубы (метров двести труб), положили новые канализационные трубы и забетонировали пол гаража. При этом мы, конечно, имели счастье наблюдать и обонять все то, что текло по канавам ремонтируемой канализации. Каждый раз, когда с верхних этажей кто-то спускал унитазную воду, Карлос говорил:
- Premio! (Перевод, я думаю, не нужен).
Однажды Доминго взялся за ремонт старого престарого чалета (виллы). А в старом винном погребе остались не большие запасы вина. Бутылки были покрыты толстым слоем пыли и в них был не большой осадок. Но Доминго сказал, что это, должно быть, хорошее вино и погрузил все в с вой фургон. Мне тоже перепала пара бутылок. Но я не люблю сухое вино, поэтому отдал его своему другу Ваське Мариману, который знал толк в вине.
Мигель, мой помощник, немного рассказал о себе.
Он работал таксистом в Кито, но получал гроши за свой тяжелый труд, поэтому он приехал в Испанию. Он мечтал заработать на собственный автомобиль, чтобы работать на себя, а не на владельца такси.
Работать Мигель не очень хотел, поэтому работать с ним было трудно. Работал он у Доминго месяцев пять, потом его Доминго рассчитал и дал мне в помощники Карлоса, своего сына. С Карлосом мне было приятно работать. Он был смышленым парнишкой, лет двадцати двух. Толстый, как и сам Доминго, но в отличии от своего отца спокойный. Сам Доминго был всегда слегка пьян и всегда в плохом настроении. Платил он мне двести пятьдесят тысяч песет. Это было около тысячи трехсот евро. Налоги он за меня никакие не платил, поэтому держать работника, который умеет делать все, и хорошо было ему очень выгодно. В конце он сам уже почти не работал, а посылал нас с Карлосом и мы вдвоем тянули все предприятие.
Ушел я от Доминго потому, что он захотел заплатить мне меньше, чем мы договаривались. Или вообще не хотел платить, я так и не понял, но когда он задержал мне заработок на две недели, я пожаловался Эрнесто Сфара и на следующий день мне заплатили все деньги, но с работы уволили. Но к тому времени я уже подыскал себе другую работу.
Ancelmo
С Ансельмо я познакомился, когда работал охранником на парковке автомобилей на вокзале Chamartin. Там я охранял авто от хулиганов, а Ансельмо досматривал въезжающие на стоянку автомобили. Террористическая организация басков ЭТА не дает покоя Испании. Вот в связи с ее деятельностью и досматривали легковые авто. Ночью на парковке не столь интенсивное движение и нам с Ансельмо стало скучно, поэтому мы решили поболтать за жизнь.
Сам Ансельмо имеет испанское гражданство, но живет в Парагвае. Жена его и двое детей живут там же. В Испанию Ансельмо приезжает для того, чтобы подзаработать деньжат на приобретение земли, или автомобиля. Причем, земля в Парагвае стоит примерно сто долларов за гектар (три тысячи рублей), поместье с большим домом и плантациями фруктов можно купить за десять – пятнадцать тысяч долларов, (примерно триста – четыреста тысяч рублей), продукты там очень дешевые, поэтому жить там, в Парагвае очень даже можно. Если учесть то обстоятельство, что в той стране круглый год плюс двадцать пять градусов, а дождь идет после обеда, то жизнь там очень приятная. По словам Ансельмо в Парагвае никто не работает, вернее не перерабатывает, все там просто наслаждаются жизнью. Он рассказывал мне, что он любит вечером сидеть в тени раскидистого дерева на своей веранде и смотреть, как миниатюрные колибри порхают вокруг него и ловят мошек. Вообще, он нарисовал мне столько заманчивых картинок того рая, что и мне захотелось пожить в Парагвае. Только одно огорчает, там нет моря. Зато есть огромная река, по названию Парагвай, и на ней есть настоящие пираты.
Кстати, я порылся в интернете и нашел много интересной информации, в том числе и о русских проживающих там. Оказывается, там их тоже много. И они очень живо общаются между собой, на форуме, где те русские обмениваются друг с другом информацией.
Карлос
С Карлосом я познакомился, когда работал на нефтяной вышке, в провинции Guadalajara, неподалеку от маленького городка Briguega. Там мы сверлили трех километровый слой глины, для того, чтобы сделать хранилище для газа королю Испании Хуану Карлосу I.
Перед этим я закончил заочные курсы операторов буровых установок в Сарагосе в учебном центре CAFA Formacion. Получив диплом, я разослал свои резюме по всем испанским нефтедобывающим компаниям и вскоре получил приглашение на работу на буровой устанивке компании «Serison», профессия у меня называлась - peon torre RIK – 40. Что интересно, этот RIK – 40, то есть буровая вышка была не испанской. Ее «Serison» арендовал у Англичан, которые, в свою очередь, арендовали ее у Канады. Смотрителем на вышке был канадец Джон. Весь такой в джинсовом костюме, в широкополой шляпе, в ковбойских сапогах – навороченный, короче, под ковбоя.
В первые десять дней, на ручке стоял тоже канадец, (я с ним и с одним там пеоном сфотографировалс). Эта фотография у меня до сих пор где-то в архиве лежит.
Так вот, о Карлосе.
Карлос, довольно полноватый, не приятный на вид тип лет тридцати. Женат он на симпатичной экваторианке. Профессии, кроме peуn torre, не имеет. Он мне рассказывал, что летом он работает официантом на Майорке, так как там много туристов и платят много чаевых. С чаевых в Испании, в отличии от Франции, налоги не берут.
Но большую часть времени он не работает.
В то время мне уже было лет сорок шесть, или больше. Работа на нефтяной платформе была очень тяжелая и меня сильно выручала гимнастика Норбекова на растяжение позвоночника. Нагрузки действительно были колоссальные. Мы работали в две смены по двенадцать часов. После смены я ехал домой, вернее в гостиничный номер в частном отеле, который мы с Карлосом снимали вместе, и в котором так сильно воняло нафталином, что спать было просто невозможно.
Когда я, поужинав, ложился спать, Карлос сидел в ресторане с другими работниками буровой, и засиживался там допоздна. Утром, на работу он едва вставал и, не умывшись, не брившись, отправлялся в кафе, у которого нас забирал микроавтобус, чтобы отвезти на буровую. Но утром на него еще можно было смотреть без боли, а вот вечером, когда мы садились в тот же автобус для того, чтобы ехать на отдых, смотреть было страшно. Глаза красные, еле находил силы, чтобы забраться в автобус. И все равно он ехал не спать, а пьянствовать в местный ресторан.
Марио
Этот испанец, как бы, является собирательным образом рядового madrilиno (мадридца). Жил он в том же доме что и я, на первом этаже, в Мостолесе (Mostoles), пригороде Мадрида. Жену я его почти не видел и не помню, какая она, но часто слышал. Сын и дочь, лет по пять - шесть все время орали и отдыху не знали в этом занятии.
Марио приходил с работы одновременно со мной, так как работал, как и я в Мадриде на стройке. После ужина он неизменно отправлялся в бар и сидел там с друзьями до одиннадцати часов, а в пятницу и субботу задерживался там за полночь. С женой они ругались постоянно. Тем их ссор я не знаю, но догадаться не трудно.
Иногда, в пятницу, Марио со своим семейством отправлялся к морю на своем «сеате». Seat – это испанская марка машины, что-то типа наших «жигулей». Качество «сеата» такое же, как и у «жигулей», но выглядят немного лучше.
С моря они возвращались к вечеру в воскресенье, уставшие и тихие как морской бриз.
В понедельник все начиналось сначала – ор, ругань, пьянство.
Марио не имел никакой профессии и не хотел учиться принципиально, так как знал все на свете, какого вопроса не коснись. Вот только откуда он это все знал не понятно. Книг он не читал, это он сам мне сказал. Может из телевизора? Так он там только футбол смотрел, как все madrilino.
Один раз, мы с Марио ехали в метро с работы и болтали довольно долго, минут двадцать обо всем. Говорил в основном Марио. И он мне рассказал много такого, чего я даже, и знать бы не знал, не случись этого случая. Вот, например, он мне поведал, что во вторую мировую войну испанцы, американцы и немцы воевали против коммунистов, то есть против Советского Союза. Ну, то, что под Ленинградом воевал один единственный испанский корпус «Голубая дивизия», я и до этого знал, но вот что американцы воевали на стороне Гитлера, услышал впервые. Переубеждать Марио было бесполезно.
Причем, сам Гитлер «Голубую дивизию» характеризовал очень не лестно. С его слов, они только и делали, что занимались грабежами и мародерством, а вояки из них были никакие.
Марио был в шоке, когда я ему сказал, что испанский астронавт в космос летал на русском космическом корабле, а не на американском. Мне кажется, он так и не поверил мне.
Когда испанская сборная играет против какой-нибудь страны, жизнь в Мадриде замирает. Работают только воры – карманники и бармены. Все стараются собраться в одном месте, например в баре и темпераментно болеть за своих любимцев. Это в Испании национальная шиза. Болеют ей даже женщины. А Марио мужчина! Мачо! Такого яростного болельщика трудно встретит в природе. Я только однажды был свидетелем, как он переживает за свою команду, и мне хватило. Причем, период был не благоприятный для национальной сборной Испании. Они проиграли в тот сезон все, что только можно было проиграть. На Марио было страшно смотреть, после таких матчей – просто черный какой-то.
Был он дураком или просто патриотом своей команды, не знаю.
При том количестве спиртного, которое выпивал Марио, он был убежден, что русские пьют много. Когда я его спросил, сколько он пьет каждый день, он мне поведал следующее:
- Утром, перед работой я захожу в бар и выпиваю бокал коньяка (грамм сто). В обед пол бутылки вина (пятьсот грамм сухого вина градусов 10-14). После работы в ближайшем от дома баре бокала три коньяка (сто пятьдесят, двести грамм шестидесяти градусного коньяка, виски, или рома). Все это он разводит, по ходу дела тоником, или какой-нибудь другой газировкой. В выходные, если Марио не за рулем, он пьет весь день, сидя в баре.
Так пьет всё рабочее население в Испании. Одни больше, другие меньше, и при этом курят страшно много.
Испания первая завезла в Европу из Америки табак и последняя от него откажется. Причем, согласно статистике, испанские женщины курят больше, чем испанские мужчины.
Чема
Полное его имя Хосе Мария... Чема это что-то типа уменьшительно – ласкательного, типа Пако у испанцев, которые носят имя Фернандес. Чема работал de encargado (небольшой клерк по работе с клиентами). У него была своя клиентура с которой он тесно общался. Меня с Чемой познакомил один грузин, бродячий проповедник. Он и посоветовал открыть счет в банке Santander Central Hispano. Тогда у меня еще не было разрешения на работу и вида на жительство, были только паспорт и справка о том, что я сдал документа для получение разрешения на работу. Когда Чема узнал, что я русский, он сразу же заявил, что я не могу класть на счет большие суммы денег. Шел 2000 год и русские буквально завалили деньгами испанские банки, так как швейцарцы заявили о прозрачности всех счетов. В Европе шла борьба с отмыванием не законно добытых денег. Как будто все остальные деньги очень законно добыты. Я успокоил Чему, что у меня вообще нет никаких денег. Просто мне надо было открыть счет для того, чтобы мою зарплату могли переводить на счет в банке. Некоторые фирмы требовали номер счета.
В Европе и вообще на западе у каждого гражданина есть свой банкир. Банкир, что-то типа духовника. Это тот человек, который решает выдать тебе кредит или нет. И если у тебя нет своей кредитной истории, то кредит ты не получишь. Или получишь очень маленький. Пробыв клиентом банка Santander Central Hispano около года, я получил письмо с предложением взять кредит в этом банке. Но у меня тогда еще не было никаких неотложных покупок. Первый кредит я взял только через пять лет на покупку компьютера. Затем, на покупку ноут-бука. Вот и вся моя кредитная история.
Но для испанцев это очень важный момент. Они, так же как и американцы все по уши в кредитах и, практически живут в долг. И решают дать кредит им или нет вот такие вот Чемы. Поэтому, когда ты общаешься со своим банкиром ты все время немного рассказываешь о себе, а он спрашивает ненавязчиво о твоих делах.
Однажды я поехал домой в Россию, в отпуск, а когда приехал, счет мой был пуст, а банкомат выдал мне «Alerta fraude» Это означает – «тревога - мошенничество». Я поехал в банк к Чеме. Оказалось, что кот-то взломал банковскую сеть и снял с тысяч счетов все деньги. Я спросил Чему: «Как мне быть?» Он сказал: «Не беспокойтесь, все счета застрахованы. Идите в полицию и напишите заявление о краже денег со счета». Так я и сделал. В полиции мне рассказали, что счета ломанули по всей Европе и сняли десятки миллионов евро. С копией заявления я вернулся в банк и Чема разрешил кассиру выдать мне некоторую сумму для того, чтобы я как-то мог просуществовать до получки.
Деньги страховая компания вернула через три месяца.