Ниже мы назовем основные системы, из которых складывается человек; органы, в которых они локализуются, в которых разыгрываются определенные состояния и которые выполняют определенные действия; и семантические примитивы, соответствующие этим системам, органам, состояниям или действиям. Отметим, что почти все наши примитивы имеют прямые соответствия в списке А. Вежбицкой (см. [4: 10]); о примитивах как они понимаются в данной работе см. [14].
1) Физическое восприятие (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание). Оно локализуется в органах восприятия (глаза, уши, нос, язык 1, кожа). Семантический примитив — 'воспринимать'.
2) Физиологические состояния (голод, жажда, желание = 'плотское влечение', большая и малая нужда, боль и т. п.). Они локализуются в разных частях тела. Семантический примитив — 'ощущать'.
3) Физиологические реакции на разного рода внешние и внутренние воздействия (бледность, холод, мурашки, краска, жар, пот, сердцебиение, гримаса отвращения и т. п.). Реагируют различные части тела (лицо, сердце, горло) или тело в целом. Семантического примитива нет. В частности, смысл 'реагировать' не может претендовать на эту роль, поскольку безусловно может быть представлен через следующие более простые смыслы: 'А реагирует на В' ~ 'Фактор В в момент ti воздействовал на организм А [пресуппозиция]; А воспринял это воздействие и в момент t;, более поздний, чем ti, каким-то образом изменил свои свойства или поведение; факт восприятия воздействия был единственной причиной изменения в свойствах или поведении А'.
4) Физические действия и деятельность (работать, отдыхать, идти, стоять, лежать, бросать, рисовать, ткать, рубить, резать, колоть, ломать и т. п.). Они выполняются конечностями и телом. Семантический примитив — делать'.
|
|
5) Желания (хотеть, стремиться, подмывать, не терпеться, воздерживаться, вынуждать, искушать, соблазнять, предпочитать и т. п.). Они локализуются либо в теле, либо в душе. В теле локализуются первичные, простейшие желания, связанные с удовлетворением физиологических потребностей; ср. хотеть есть <пить, спать>. По-видимому, они являются общими для человека и животных. В душе локализуются окультуренные желания, связанные с удовлетворением духовных потребностей; ср. В душе ей хотелось какой-то необыкновенной любви; От всей души желаю, чтобы они [праздники} скорее кончились (М. Булгаков, Мастер и Маргарита). Последние, составляющие безусловное большинство желаний, реализуются с помощью воли, деятельность которой корректируется совестью. Семантический примитив — 'хотеть'.
6) Мышление, интеллектуальная деятельность (воображать, представлять; считать, полагать; понимать, осознавать; интуиция, озарение; доходить, осенять; знать, ведать; верить; догадываться, подозревать; помнить, запоминать, вспоминать, забывать; и т. п.). Интеллектуальная деятельность локализуется в
12*
==356
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
сознании (уме, голове) и выполняется ими же. Семантические примитивы — 'знать', 'считать' и, может быть, еще некоторые. Понимать и верить — не примитивы; толкования этих глаголов см. в [14]'.
7) Эмоции (бояться, радоваться, сердиться, любить, ненавидеть, надеяться, отчаиваться и т. п.). Они тоже делятся на первичные, общие для человека и животных (страх, ярость), и окультуренные (надежда, отчаяние, удивление, возмущение, восхищение и т. п.). У человека все эмоции локализуются в душе, сердце или в груди. Семантический примитив — 'чувствовать'.
|
|
8) Речь (сообщать, обещать, просить, требовать, приказывать, запрещать, предупреждать, советовать, объявлять, ругать, хвалить, хвастаться, жаловаться и т. п.). Она обслуживается языком 2. Семантический примитив — 'говорить (кому-то, что Р)'. Попытки истолковать этот глагол в указанном значении, как кажется, приводят к кругу5.
Структура и функционирование перечисленных систем имеет следующие особенности: каждая система имеет определенную внутреннюю организацию (3.2.1); системы образуют иерархию (3.2.2.); органы этих систем тоже образуют иерахию (3.2.3); системы взаимодействуют друг с другом (3.2.4); системы разбиваются на подсистемы (3.2.5); с другой стороны, они объединяются в более крупные классы и подклассы на основе принципа дублирования (3.2.6).
3.2.1. Внутренняя организация систем
Из-за ограниченности места мы сумеем рассмотреть этот вопрос на примере только одной системы — восприятия. Наш выбор определяется, во-первых, относительной простотой этой системы и, во-вторых, тем, что она достаточно хорошо организована и дает возможность продемонстрировать внутреннюю связь между тем или иным способом концептуализации действительности и лексикографическим типом (ЛТ).
' Более точное толкование понимать см. в статье "Проблема фактивности: знать и его синонимы".
5 Ср., например, следующее толкование: Х говорит 1 Y-y Z = 'Человек X произносит созданный им текст, содержащий смысл Z, для того, чтобы Y воспринял смысл Z' [29: 71]. Если текст в этом толковании — слово метаязыка, то в его значение должно входить указание на язык: текст — это прежде всего последовательность знаков на каком-то языке. Язык в свою очередь должен быть определен как средство, с помощью которого люди говорят 2 друг с другом. Наконец, двунаправленный процесс обмена репликами (говорить друг с другом) естественно определить через более простой, однонаправленный процесс сообщения своих мыслей собеседнику, т. е. через говорить 1. Получается круг. С другой стороны, можно допустить, что текст в составе этого толкования — лексема русского языка, обозначающая 'то, что написано'. Но и тогда через один-два шага в нем откроется тот же смысл 'говорить Г: то, что написано, — это другая, культурно более сложная форма того, что могло бы быть сказано 1.
|
|
Образ человека по данным языка: попытка системного описания
==357
Первичная ситуация восприятия включает двух основных участников. Первый — тот, кто воспринимает, второй — то, что воспринимается. Поэтому можно предсказать существование по крайней мере двух серий глаголов (или других предикатных слов), называющих состояния первого и второго актантов ситуации восприятия соответственно. Одну образуют глаголы, первая семантическая валентность которых заполняется именем субъекта восприятия, а вторая — именем воспринимаемого объекта; ср. Из траншеи мы видели узкую полоску берега6. Другую образуют конверсные им глаголы или глагольные выражения, первая семантическая валентность которых заполняется именем воспринимаемого объекта, а вторая — именем субъекта восприятия; ср. Из траншеи нам была видна узкая полоска берега.
Субъект восприятия может не только пассивно воспринимать какой-то объект, но и активно использовать соответствующий орган восприятия для того, чтобы получить нужную информацию о мире. Поэтому в принципе возможна еще одна серия глаголов — типа смотреть. В результате получается тернарная оппозиция смыслов: 'воспринимать' — 'восприниматься' — 'использовать способность восприятия'. В принципе можно допустить необходимость четвертой серии глаголов, обозначающих активное воздействие объекта на орган чувства; ср. бросаться в глаза для зрения, доноситься для слуха, шибать (в нос) для обоняния. Однако эта серия во всех отношениях менее регулярна, чем первые три, и мы ее пока не включаем в рассмотрение.
Поскольку есть пять подсистем восприятия (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), каждая из которых в идеале должна обслуживаться тройкой глаголов (не считая, конечно, их синонимов), восприятие в целом может быть представлено таблицей (семантической парадигмой) 3 х 5 = 15. Она-то и задает основной ЛТ в сфере лексики восприятия.
В русском языке этот ЛТ представлен следующими пятью тройками: видеть — быть видным (кому-л.) — смотреть, слышать — быть слышным (кому-л.) — слушать, обонять (чуять) — пахнуть — нюхать, ощущать вкус —
6 Субъект состояния (ср. Охотник видит лису, Он боится этого человека), события (ср. Он поскользнулся и упал), процесса (ср. Он долго болел. Он выздоровел) и т. п. иногда называется объектом. Так, по мнению О. Есперсена, в примере Он боится этого человека "грамматический именительный падеж обозначает предмет, подвергающийся действию, а винительный падеж — источник воздействия" [30: 179]. Ср. похожие мысли в [31—32] и других современных работах. Строго говоря, объекта ни в одном из этих случаев нет, потому что нет воздействия какой-либо силы на человека. На самом деле для описания семантических ролей актантов в рассматриваемом круге ситуаций надо иметь четыре разных понятия: агенса (активного деятеля), субъекта (пассивного испытывателя), объекта (того, что испытывает реальное воздействие) и предмета (того, что просто находится в фокусе внимания субъекта или агенса; ср. видеть картину, уважать старших, смотреть на картину. Пальто стоит 500 рублей). В этой работе, однако, мы не можем предпринять такой глубокой ревизии семантических ролей и поэтому пользуемся более или менее традиционными обозначениями.
==358
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
быть на вкус (ср. На вкус ничего, но пахнет неважно) — пробовать, осязать — быть на ощупь — ощупывать. Ср. Когда же мальчик ощупывал его лицо, то ощущал своими чуткими пальцами его глубокие морщины (В. Короленко, Дети подземелья).
Одна из особенностей этого ЛТ состоит в том, что клетки таблицы далеко не всегда заполняются единообразно. В принципе все 15 клеток должны были бы обслуживаться глаголами. Однако в русском языке так обстоит дело только с обонянием (см. выше), да и то для понятия 'воспринимать носом' нет нейтрального слова: одно (обонять) чересчур научное, а другое (чуять) — чересчур просторечное. Хуже всего обслужена глаголами серия 'восприниматься' — в ней есть только один глагол (пахнуть).
В русском языке все клетки семантической парадигмы, для которых отсутствуют однословные выражения, заполняются свободными или полусвободными словосочетаниями. Чтобы понять ее своеобразие, полезно сопоставить ее с соответствующей парадигмой английского языка. Там нехватка словесного материала для заполнения всех клеток таблицы компенсируется не столько за счет словосочетаний, сколько за счет многозначности. Ср. to see — to be visible — to look для зрения, to hear — to sound — to listen для слуха, to smell — to smell — to smell для обоняния (ср. / can smell apples — Apples smell good — He bent over to smell a flower), to taste — to taste — to taste для вкуса (ср. / can taste something very spicy in the food — The meat tastes delicious — He raised the glass to his mouth to taste the wine), to feel — to/eel — to/eel для осязания (ср. / could/eel the rough surface of the table — The water feels warm — Feel the bump on my head).
He имея возможности охарактеризовать этот сложный ЛТ целиком, назовем некоторые особенности глаголов основной серии (видеть, слышать, обонять, осязать), а) Они принадлежат к классу стативов и имеют все характерные для стативов морфологические, синтаксические и семантические проявления (см. о них [14]), которые, естественно, в той или иной форме должны быть отражены в словаре, б) Они обладают свойством полуфактивности, в частности, способностью нести главное фразовое ударение и способностью управлять предложениями, вводимыми относительными союзными словами типа кто, что, где, куда, откуда, когда, сколько, как и т. п. Ср. Я видел, кто открыл дверь <что он принес, куда он пошел, где приземлился самолет, сколько вина он выпил>; Я слышал, кто его звал <что он говорил, откуда донесся звук, как он на тебя кричал>. Любопытно, что разнообразие способов введения придаточного предложения падает при переходе от видеть к слышать и от слышать к обонять, осязать, в) Они обладают способностью управлять предложениями, вводимыми союзами что и как, с характерным для этих союзов противопоставлением события (факта) и действия. К тому, что наблюдено на эту тему Н.Д.Арутюновой (см. [2: 115—117]), надо добавить, что первый союз описывает событие, даже если глагол придаточного предложения имеет форму НЕСОВ; ср. Я видел, что он переходил на ту сторону улицы (фиксируется только факт перехода). Второй союз описывает процесс, даже если глагол придаточного предложения имеет форму СОВ; ср. Я видел, как он перешел на ту
Образ человека по данным языка: попытка системного описания
==359
сторону улицы (фиксируются, даже в форме СОВ, какие-то фазы процесса пересечения улицы).
Все указанные и многие другие особенности глаголов восприятия должны быть приняты во внимание, чтобы получилось единообразное описание данного ЛТ в словаре.
3.2.2. Иерархия систем
Указанные восемь систем иерархизованы по сложности (именно в порядке нарастания сложности они перечислены выше). Самой простой является восприятие: оно объединяет человека со всей остальной живой природой. В частности, даже растения воспринимают такие факторы, как свет и тепло, потому что они на них реагируют. Самой сложной является речь: она отличает человека от всей остальной живой природы.
Лингвистически относительная сложность системы определяется несколькими факторами.
Первый фактор — число лексем и грамматических единиц, которые ее обслуживают. Чем оно больше, тем сложнее система. Точными данными на этот счет мы не располагаем, но априорным лингвистическим оценкам предложенный выше порядок систем более или менее соответствует. Единственное исключение составляет система физических действий, лексика которой по богатству превосходит все другие системы. Однако четыре "духовные" системы (желания, интеллектуальная деятельность, эмоции и речь) намного превосходят систему физических действий по числу обслуживающих их грамматических единиц. Ср. дейктические морфологические категории (например, глагольное время, исчисляемое относительно момента речи), а также такие синтаксические конструкции, как императив и оптатив (желания), условные и ирреальные предложения (интеллект), многочисленные экспрессивные конструкции малого синтаксиса (желания и эмоции), вводные конструкции (в их значение всегда входит представление о говорящем и, следовательно, о речи).
Во-вторых, сложность системы Cj относительно системы С, определяется числом принадлежащих С; лексем, в толкование которых входят единицы системы С,. Чем больше число таких единиц, тем Cj сложнее относительно С.. В этом отношении эмоции и речь существенно сложнее, чем, например, восприятие и даже желания, потому что в толковании большинства эмоциональных состояний и речевых актов присутствуют ссылки на восприятие и желания, между тем как обратное неверно.
В-третьих, сложность системы определяется ролью ее понятий в организации высказывания. В этом отношении у речи нет конкурентов. Достаточно указать на центральную роль говорящего как фигуры, организующей дейктическое пространство высказывания.
7 Об исключительной сложности речи свидетельствует сама семантическая структура речевых актов как она описана, например, в работах [3, 33]. В частности, именно
К оглавлению
==360
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
3.2.3. Иерархия органов.
Органы этих систем тоже иерархизованы, но по другому признаку, а именно по их роли в организации поведения человека. Вершиной иерархии является сознание (ум). В наивной картине мира именно ему отводится ключевая роль регулятора физического, эмоционального и речевого поведения человека. Именно оно, с помощью сил воли и совести, держит поведение человека в пределах нормы, даже когда другие его системы работают с повышенным или предельным напряжением. Сознание — это следящее устройство, способное со стороны наблюдать за поведением человека (ср. видеть себя со стороны, Попытайся посмотреть на себя со стороны). Если, например, сознание обнаруживает в поведении признаки неразумности, оно отдает распоряжение воле, которая возвращает поведение к норме (конечно, при условии, что воля еще способна действовать эффективно). Ср. Ом понял, что боится, и усилием воли попытался подавить свой страх.
Сказанное можно подтвердить и такими парами лексических единиц, как исступление и возбуждение, экстаз и восторг, паника и страх, потерять голову и растеряться, взорвать(ся) и возмутитъ(ся). В существующих толковых словарях различия между ними часто сводятся к различию в степени интенсивности: исступление = 'крайняя степень возбуждения', экстаз = 'исступленновосторженное состояние', потерять голову = 'совершенно растеряться' и т. п. На самом деле левые элементы всех этих пар отличаются от правых не только указанием на большую интенсивность процесса или состояния. Важно еще и то, что внутреннее состояние человека в своем развитии достигает такой степени интенсивности, что поведение субъекта полностью выходит из-под контроля его сознания и перестает управляться его волей. Ср., в отличие от этого, пару ярость — гнев (Он с трудом сдерживал свою ярость <свой гнев>), где первая эмоция действительно отличается от второй предельной степенью интенсивности, но не потерей контроля над поведением.
Указанный семантический компонент, повторяющийся в значениях лексических единиц исступление, экстаз, паника, терять голову, взорватъ(ся), оказывается, таким образом, достаточно регулярным (системным). Следовательно, представление о потере контроля над поведением как естественном пределе в развитии некоторых внутренних состояний действительно свойственно наивной картине человеческой психики.
этот материал дал основание для выделения такого важного нового компонента смысла, как мотивировки (наряду с пресуппозициями и ассерциями). Мотивировку можно определить как объяснение того, для чего предпринимается данный речевой акт. Она связывает ассерцию в качестве результата с одной из пресуппозиций в качестве причины речевого акта. По-видимому, мотивировки должны включаться в толкование всех лексем, обозначающих достаточно сложные целесообразные акты, не обязательно речевые.
Образ человека по данным языка: попытка системного описания
==361
В пользу этого свидетельствует и то обстоятельство, что похожая семантическая оппозиция обнаруживается в области так называемой симптоматической лексики — выражений, описывающих внешние проявления эмоциональных состояний человека. Ср. такие серии слов, как оцепенеть (от страха), остолбенеть (от удивления), окаменеть (от ужаса), с одной стороны, и замереть (от сладкого ожидания), замереть (в восхищении перед картиной) — с другой. Последний глагол значит 'стать совершенно неподвижным', причем не сообщается, теряет ли субъект контроль над своим поведением или нет. Реакция может быть более или менее спонтанной, а вне сочетаний с названиями эмоций — и полностью контролируемой; ср. Увидев оленя, охотник замер. Что же касается первых трех глаголов, то они значат не просто 'замереть под влиянием какого-л. сильного чувства', как считают некоторые словари. Оцепенеть, например, — это стать неподвижным в результате паралича воли, который наступает в результате ее выхода из-под контроля сознания, что в свою очередь объясняется исключительно сильным страхом, испытанным субъектом. Ср. Что с ним [артистом П. Селивановым, который в присутствии Сталина от испуга не смог исполнить свою арию} творилось — конечно, и вообразить невозможно, удивительно, как он не умер тут же на сиене. За кулисами и в зале все оцепенели (Г. Вишневская, Галина). Заслуживает упоминания и глагол застыть, занимающий промежуточное положение между замереть и оцепенеть, ср. Он в восхищении застыл перед картиной.
Указание на потерю контроля над поведением в результате шока, чрезмерной физической активности и т. п. входит в значение многих других слов и выражений; ср. потеря самообладания, неистовство, конвульсии, прострация, транс, ступор, прост, отключка.
3.2.4. Взаимодействие систем.
Разные системы и подсистемы человека в разной мере автономны и в разной мере взаимодействуют друг с другом. Чем проще система, тем она более автономна. Чем сложнее система, тем она менее автономна, т. е. тем больше число других систем, которые она активирует или данными которых пользуется.
Наиболее автономно восприятие. Чистое восприятие происходит само собой, независимо от деятельности других систем. Действительно, можно видеть или слышать что-л., находясь при этом в совершенно неподвижном состоянии, ничего не желая, не думая, не чувствуя и не говоря. Исключение составляют те случаи, когда мы хотим что-то воспринять и актом воли приводим соответствующий орган в такое положение, когда восприятие с его помощью становится возможно; ср. смотреть, слушать, нюхать, пробовать, щупать.
Менее автономны физическая деятельность и желания. Можно, конечно, стоять где-л., идти куда-л. или хотеть чего-л. молча и не испытывая никаких эмоций. Существуют, однако, более сложные виды физической деятельности, особенно целенаправленной (строить мост, ждать кого-л., решать задачу и
==362
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
т. п.), невозможные без участия желаний, поскольку именно они лежат в основе целей и мотивировок. Что же касается самих желаний, то даже простейшие из них могут быть основаны на показаниях каких-то органов чувств; хотеть есть, например, это ощущать (телом) потребность в еде.
Еще менее автономна деятельность сознания. Она невозможна без восприятия каких-то фактов как отправной точки для процессов мышления. Кроме того, некоторые интеллектуальные процессы и состояния предполагают деятельность воли. Особенно интересны в этом отношении мнения. Прототипические мнения предполагают предшествующий акт воли, которым они направляются в сознание и конституируются как мнения Ср. Следователь счел, что собранных улик достаточно (актом воли мысль переводится в разряд мнений, которые человек готов защищать как истинные) и Следователь подумал, что собранных улик достаточно (в сознании человека без участия его воли возникает некое предположение). Подробнее о считать и думать см. [11: 867, 34— 361.
Наименее автономны эмоции и речь; они же в наибольшей степени взаимодействуют с другими системами человека.
Возникновению эмоции в большинстве случаев предшествует восприятие или интеллектуальное созерцание какого-то положения вещей и его интеллектуальная оценка как плохого или хорошего для субъекта, вероятного или маловероятного и т. п. Напомним в этой связи следующее предложенное еще Б. Спинозой описание надежды, страха, уверенности и отчаяния: "Если мы знаем о будущей вещи, что она хороша и что она может случиться, то вследствие этого душа принимает форму, которую мы называем надеждой... С другой стороны, если полагаем, что могущая наступить вещь дурна, то возникает форма души, которую мы называем страхом. Если же мы считаем, что вещь хороша и наступит с необходимостью, то в душе возникает покой, называемый нами уверенностью... Когда же мы считаем, что вещь дурна и наступит с необходимостью, то в душе возникает отчаяние" [37: 128—129]. Факультативно в проявлениях эмоций могут участвовать физиологические реакции (ср. побагроветь от гнева <от ярости>), физические действия (ср. прыгать от радости) и речь (ср. громко восторгаться).
Основные речевые акты в обязательном порядке предполагают параллельное действие по крайней мере трех других систем — интеллекта, желаний и физической деятельности. Действительно, большинству речевых актов предшествует некое мнение говорящего об информационном состоянии слушающего. Кроме того, всякий речевой акт предполагает мотивировку — объяснение того, почему говорящий хочет изменить определенным образом знания слушающего. Наконец, всякий речевой акт представляет собою разновидность физической деятельности — по той банальной причине, что неотъемлемым компонентом устной речи является работа артикуляционных органов. Кроме того, очень многие речевые акты диктуются разного рода эмоциями (ср. умолять, клеймить, бахвалиться, скулить в значении 'жаловаться' и т. п.) или желанием вы-
Образ человека по данным языка: попытка системного описания
==363
звать определенные эмоции у адресата (стыдить, умолять, упрекать и т. п.). Подробнее об описанных аспектах речевых актов см. [3, 33].
3.2.5. Система и ее подсистемы
Каждая система в свою очередь разбивается на ряд подсистем. Ср. зрение, слух, обоняние и т. п. в составе восприятия; знание, веру, уверенность, понимание, мнение, воображение, память и ряд других в составе интеллекта; различные речевые акты в составе речи.
Эти подсистемы могут обслуживаться своими органами; так, подсистема памяти (ср. зрительная <слуховая> память, образная память, цепкая <фотографическая> память, короткая <девичья> память, Память сдает и т. п) обслуживается органом, который тоже называется памятью (ср. врезаться в память, хранить в памяти, восстановить в памяти, извлечь из памяти и т п.; подробнее см. [11: 559 и ел., 38]).
Подсистемы внутри одной системы тоже иногда образуют иерархию. Покажем это на примере системы восприятия, подсистемы которой упорядочиваются по важности в зависимости от объема информации, поступающей через них в сознание человека. С этой точки зрения главной подсистемой все исследователи считают зрение. За ней следует слух, а затем обоняние, вкус и осязание, хотя относительный порядок трех последних подсистем не столь очевиден и отчетлив, как двух первых.
Можно привести два аргумента в пользу того, что этот принцип упорядочения не навязывается языку извне, в угоду каким-то посторонним логическим соображениям, а вытекает непосредственно из языковых данных и происходящих в языке процессов.
Прежде всего, место той или иной подсистемы в иерархии, в соответствии с уже упоминавшимся принципом, прямо зависит от обслуживающего ее числа лексем. Очевидно, что наиболее разнообразна и богата лексика, обслуживающая зрительное восприятие. За ней, существенно уступая ей в объеме, следует лексика слуха. Обоняние, вкус и осязание, по числу обслуживающих их лексем уступающие слуху, друг от друга отличаются не столь заметно. Поэтому для их упорядочения необходимо привлечь второй чисто лингвистический аргумент — происходящие в языке процессы метафоризации.
Еще в начале 50-х годов С. Ульман [39] сформулировал следующую статистическую закономерность: около 80 % интерсенсорных (кинэстетических) метафорических переносов происходят строго в направлении от нижних уровней иерархии восприятия к ее верхним уровням, и только немногим более 20% переносов разворачиваются в противоположном направлении. Это значит, что метафоры типа теплые <холодные> краски, мягкие тона, колючий взгляд, теплый <холодный> голос, жесткие звуки, кричаще одета, глухие тона, сладкие речи, острые звуки, сладкий <соленый, кислый, горький> запах, острые запахи, острые приправы <блюда>, мягкий вкус и т. п. гораздо более вероятны (и естественны), чем метафоры типа тусклый звук, носатый голос (3. Шаховская, От-
==364
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
ражения), яркие <тусклые> запахи, красные звуки, глухие запахи, сладкая на ощупь ткань и т. п. Из сказанного следует, что именно зрительное и, в несколько меньшей степени, слуховое восприятие нуждается во все новых и новых выразительных средствах. Словарь именно этих систем обслуживает наибольшее число коммуникативных ситуаций и скорее всего изнашивается от постоянного употребления.
Сказанное прямо связано и с антропоцентричностью языка: человек различает большее количество зрительных и слуховых образов (последнее, видимо, из-за устности языка), чем любое другое живое существо. Наоборот, его обоняние гораздо менее развито, чем, скажем, у собак, которые различают, как известно, до 300 тысяч запахов. С меньшей остротой обоняния и связана относительная бедность соответствующего класса лексем. В "каницентрическом" языке, будь он возможен, первое место в иерархии занимало бы обоняние.
3.2.6. Классы и подклассы систем
Названные в разделе 3.2 системы по разным признакам сближаются, а иногда даже объединяются в более крупные классы. Два наиболее крупных класса — системы, связанные преимущественно с деятельностью человеческого тела (первые четыре), и системы, связанные преимущественно с деятельностью человеческого духа (последние четыре).
С другой стороны, определенные телесные системы сближаются с определенными духовными системами8, так что каждая телесная система отражается, дублируется, копируется в парной к ней духовной системе, и наоборот. Восприятию соответствуют интеллектуальные состояния и деятельность, физиологическим состояниям (потребностям) — желания, физиологическим реакциям — эмоции, физическим действиям — речь.
Принцип парности телесных и духовных систем прямо вытекает из характерной для наивной картины мира (и не только для нее) и давно замеченной дихотомии "тело" — "дух" (ср. ее разновидность "тело" — "душа").
Лингвистически такие сближения, при всей неодинаковости их оснований в разных случаях, интересны тем, что позволяют увидеть глубинное сходство внешне разнородных лексических единиц и создают тем самым дополнительную основу для систематизации и унификации их семантических описаний. Подтвердим это материалом четырех указанных выше парных классов.
1) Восприятие и интеллект. В наивной, как и в научной, картине мира через систему восприятия человек получает всю ту информацию, которая направляется на обработку в сознание и на основании которой человек осмысляет действительность, получает знания, вырабатывает мнения, планирует свои
8 Ср. следующее замечание Н. Д. Арутюновой: "Поскольку внутренний мир человека моделируется по образцу внешнего, материального мира, основным источником психологической лексики является лексика "физическая", используемая во вторичных, метафорических смыслах" [1: 95].
Образ человека по данным языка: попытка системного описания
==365
действия и т. п. Было давно замечено, что восприятие и мышление настолько уподобляются друг другу и настолько прорастают друг в друга, что основной глагол восприятия — видеть — развивает главные ментальные значения (см., например, [2: 110 и ел.] и [40]). Мы перечислим все ментальные значения этого глагола, развившиеся в русском языке, и покажем, что аналогичные значения или употребления есть и у второго главного перцептивного глагола — слышать.
У глагола видеть можно выделить следующие четыре ментальных значения: 1) 'представлять' (Я вижу, точно это было вчера, как мы бежим по косогору); 2) 'считать' (Не вижу в этом ничего дурного; Многие воздерживались от художественного и философского творчества, так как считали это делом безнравственным с точки зрения интересов народа, видели в этом измену народному благу (Н. Бердяев, Философская истина и интеллигентская правда)); этот перенос хорошо представлен и в гнезде со смыслом 'смотреть', ср. рассматривать этот демарш как проявление слабости, усматривать в чем-л. состав преступления и т. п.; 3) 'понимать' (Вы видите <ср. понимаете> свою ошибку?); 4) 'знать' (не видеть путей выхода из кризиса).
Аналогичные ментальные значения или употребления можно усмотреть и у глагола слышать, хотя в нем они в меньшей степени освобождены от своих телесных оболочек и ассоциаций: 1) 'представлять' (ср. Глядящий на эту картину ["Футболист"} уже слышал свист кожаного снаряда, уже видел отчаянный бросок вратаря (В. Набоков, Дар)); 2) 'считать' (В ваших словах я слышу скрытую угрозу =° 'Восприняв ваши слова, я считаю, что в них содержится скрытая угроза'); 3) 'понимать' (Да не собирается он вас увольнять, слышите?); 4) 'знать' (Я слышал от кого-то, что матч отложен).
Ср. также ментальные значения глаголов чуять 'подозревать' (Чую, что он затевает что-то недоброе), ощущать 'понимать' (Я ощущаю некоторую неловкость этой ситуации) и т. п.
2) Физиологические состояния и желания. Выше уже было сказано, что есть два типа желаний — простейшие, связанные с удовлетворением физиологических потребностей тела (ср. голод = 'ощущение желания есть', жажда " 'ощущение желания пить'), и более сложные, связанные с удовлетворением духовных потребностей (ср. хотеть попасть на выставку <учиться в Сорбонне>, мечтать о подвиге>). В первом случае человек ощущает, что недостает чего-то важного для его телесного комфорта, во втором — что недостает чего-то важного для его духовного комфорта. Поэтому, в соответствии с общей закономерностью метафорических переносов, которые разворачиваются в направлении от конкретного к абстрактному, у слов, обозначающих телесные потребности (голод, жажда), регулярно развиваются значения интеллектуальной или другой духовной потребности. Ср. духовный голод, жажда знаний <работы>, мудрая жажда красоты, жаждать подвига.
3) Физиологические реакции и эмоции. Физиологические состояния типа бледность, сердцебиение, пот являются реакциями тела на внешние или внутренние раздражители. Эмоции тоже являются реакциями, а именно реакциями
==366
Часть II. Проблемы синонимии и словаря синонимов
души на внешние и внутренние воздействия. На этой основе происходит глубокое уподобление эмоций и состояний тела (см. об этом [41]). Например, в состоянии страха душа человека чувствует нечто подобное тому, что ощущает его тело, когда ему холодно, а его тело реагирует на страх, как на холод [41: 34]; ср. дрожать от страха <от холода>, Мурашки бегут по спине от страха <от холода>, оцепенеть от страха <от холода>. Страх <холод> сковал его тело и т. п.
Их подобие имеет и другой, более фундаментальный аспект: такие физиологические состояния, как голод, жажда, сон и т. п., всегда имеют причину — отсутствие еды, питья, сна в течение какого-то времени. Равным образом имеют причину и эмоции. Следовательно, в системном описании тех и других в обязательном порядке должно фигурировать указание причины, которая вызывает соответствующее физиологическое состояние или соответствующую эмоцию.
4) Физические и речевые действия. Подобие между ними основано главным образом на том, что и те, и другие суть разновидности целесообразной деятельности, а всякая целесообразная деятельность имеет мотивировку. Мы едем на машине в город, потому что хотим сделать что-то в городе; Мы катаемся на велосипеде, потому что хотим получить удовольствие от самой езды; Мы просим соседа о чём-л., потому что хотим, чтобы он сделал нечто; Мы советуем своему другу что-то, потому что хотим ему добра (последняя формулировка — из [33: 184]). Указание мотивировки в семантическом описании физической и речевой деятельности — такое же обязательное условие, как указание причины в описании физиологических реакций и эмоций.