Брешь в пространстве на глазах затянулась, скрывая просторный тёмный зал, в котором прошёл мой первый Суд Троицы.
— Я просто не могу поверить! — кричала Нимерия, от которой так и несло злостью, и в виде запаха, и в виде чувств, и даже глаза метали стремительные молнии. — Почему вы молчали?! Я ни за что не буду терпеть это! Только не снова!
— Побереги свои чувства, Нимерия, — изумительно спокойно произнесла Королева Лидия. — Ты пугаешь всех. Немедленно отправляйся в свои покои. Когда я освобожусь, навещу тебя… И я не потерплю возражений, — строго добавила Лидия, увидев ещё сильнее сведённые к переносице брови женщины. Та растерянно посмотрела на меня, снова захотела что-то сказать, но промолчала и нехотя удалилась мне на радость, ибо стоять рядом с ней — пытка: все её эмоции я чувствовала так сильно, что хотелось кричать каждый раз, в особенности от её злости.
— Ваше величество, — подошёл Грэй, который всё это время ждал возле того самого фонтана, оплетённого жёлтыми цветками и пятнистыми красными листьями, вода в котором приобрела цвет фуксии, — как всё прошло? — Он был очень взволнован, но тщательно это скрывал, нахмуривши брови.
— Не сказать, что хорошо, — ответила Королева, — но и неплохо. Пройдёшь со мной к Нимерии, и там я тебе всё расскажу. Дело приобрело скверный оборот, и, если мы хотим победить первую битву, должны подготовиться к ней.
— Вы говорите странно, Лидия, — подскочил и Эрик, выйдя из-за фонтана, он быстро переглянулся со всеми нами, растерянными и напуганными. — Какая битва? Что случилось?
— Эрик, не сейчас. А вы, — Королева обратилась к нам, — сейчас тоже все отдыхать, на сегодня не будет учёбы, но позже, возможно, я вас позову, чтобы обговорить с вами возникшую ситуацию.
— Но мы… — начала было Оксилия, желая что-то сказать, но Лидия не дала, стала серьёзной и строгой как никогда:
— Всё потом. Сейчас возвращайтесь в свои спальни и никуда не выходите. Будьте на месте.
Мы переглянулись и молча зашагали к замку.
— Дамы, что стряслось? — присоединился к нам Эрик.
— Мне не понравилось то, что Королева говорила что-то про битву, — признала Анжелика, выдавая дрожь в голосе. Она закрыла лицо руками. — Что с нами будет?
— Не волнуйся, выкарабкаемся, — уверенно произнесла Луиза.
Я поравнялась с Анжеликой и обняла её за плечи, понимая чувства. Мне было тоже страшно, может, даже больше, чем ей, но за всю свою жизнь я привыкла скрывать свои страхи, в особенности это было легко проделать, когда кто-то иной тоже боялся. Хотя ноги, выдавая меня, тряслись и подкашивались, а сердце перепило адреналина.
— Я ни черта не понимаю, — призналась растерянная Оксилия, выйдя вперёд и ускорив шаг.
— Что-то очень серьёзное? — допытывался Эрик, когда мы уже находились в холле и повернули в сторону спален.
— Не знаем, — ответила я. — То ли меня выгоняют, то ли нет, то ли подруг отправляет в ученики к Троице, то ли нет.
— Они сказали, что мы должны найти какие-то Артефакты, — вставила Луиза. — И тогда сможем остаться здесь.
— Артефакты? — сморщился от недопонимания Эрик. — Какие ещё Артефакты?
— Хотелось бы нам знать, — устало вздохнула я, ужаснувшись.
Анжелика сильнее прижалась ко мне, и все мы уже через пару секунд стояли в растерянности в моей комнате.
Анжелика присела возле камина, подтянув под себя колени, Луиза смотрела пустым взглядом на корешки книг, а Оксилия ходила взад-вперёд по комнате.
— Я не понял, — раздался голос Эрика. — Какие Артефакты? Что за решение? Что к чему?
— Ну, балбес! — не выдержала Оксилия. — Нам-то всем почём знать про это всё?! Мы на Ялмезе впервые и всего лишь неделю!.. Мне срочно нужна сладость! — На столе вспыхнула глубокая полустеклянная миска с конфетами. — Чудесно!
— И как ты можешь есть в такое-то время?! — удивилась Луиза.
— Я заедаю свои проблемы! — оправдалась подруга, закинув в рот конфеты так, что не могла толково говорить.
Пока Луиза подробно пересказывала всё произошедшее на Суде Троицы Эрику, а Анжелика её кое-где дополняла, не забывая упоминать, что у неё дурные предчувствия, я почесала шею позади, скривившись от воспоминания о непрошенном госте, который отдал мне странный камень. Я подошла к зеркалу, оттянула позади возле шее немного тунику и провела пальцем по чёрным полосам. Мимолётно огляделась: никто не заметил. Оксилия была занята едой, Луиза и Анжелика рассказом, а Эрик слушал весь во внимании, но брови, ползущие всё выше и выше, выдавали его полную растерянность со всеми потрохами.
На моей шее был маленький странный знак, порой чесался, хотя я бы это смахнула на самовнушение. Я не могла разглядеть, что именно за чёрные полосы, и не представляла, что бы это могло значить. А самое интересное то, что, когда я спросила подруг, есть ли на моей шее что-нибудь эдакое, они отрицательно помотали головами, упомянули разве что лёгкое покраснение. Да и Эрик не помог. А Грэй, видимо, не увидел, а может, просто решил отчего-то упустить этот момент.
Я поморщилась, схватившись за переносицу, — не знала, что делать.
— Искать Артефакты! — раздался возглас Оксилии, от которого я вздрогнула. Подруга всё съела и прожевала, а Луиза и Анжелика закончили рассказ. — У нас нет другого выбора! Перспектива оказаться ученицей той Троицы меня не радует!
— Грэй их не жалует, так что я тоже не особо хочу учиться у них, — присоединилась Луиза.
— Хм… — задумчиво сложил руки крестом Эрик.
— Ого, — протянула Оксилия, глядя на рыжего. — Ты, оказывается, думать умеешь.
Рыжий показал ей язык в ответ.
— Я не знаю, про какие Артефакты идёт речь, — признал парень, пожав плечами. — Но, может, Джон знает? Он ещё тот книжный червь. Хотя у нас ещё есть кое-кто, у кого можно спросить.
— Кто? — спросила Луиза.
— Какой-то безумный старик, наблюдающий за чужими историями? — предположила я, говоря языком Великой.
— Штеин? Безумный? — удивился Эрик. — Хотя да, он ещё тот старик. Тоже вариант, но не советую. Хоть он и знает много всего, но фиг что вам скажет!
— Так что делать?! — отчаянно взвыла Анжелика.
— Я ж сказала, — возмутилась Оксилия, — искать Артефакты!
— А ты знаешь, что искать?! — саркастично заметила подруга.
— Вообще-то нет, но…
— Мы выясним, — снова уверенно произнесла Луиза. — Выясним, даже если придётся обратиться к безумному старику!
— Это не может быть легко! — воскликнула Анжелика. — Видели, как та тёмненькая женщина взбесилась?
— Да мало ли кто она такая! — бросила Оксилия. — Комара ей в рот!
— Вот это поворот, — выдохнула Луиза, громко щёлкнув пальцами, она с безумными глазами, в которых горел свет зажжённой лампочки, смотрела на нас. — Атропос! Боже мой, Атропос!
— Что «Атропос»? — не поняли мы все.
— Это греческое имя одной из сестёр Судьбы!
— Ты шутишь! — бросила Оксилия.
Анжелика с округлёнными глазами оглядела всех присутствующих.
— Да зуб даю! Точно Атропос! — уверяла Луиза. — Судьба!
— Так и есть, дамы, — вставил Эрик. — Она та, которая забирает жизни, а заодно за ними следит, пока её сёстры плетут нити.
— Чего-о-о?! — глаза Оксилии от шока чуть не вылезли из орбит. — Едрит мадрид! Грэй об это не рассказывал!
— Ну, он говорил, что всё, что он рассказывает, лишь начало, — вспомнила Анжелика. — Не значит ли это, что мы в безопасности?
— С чего ты взяла?
— Ну… Она Судьба, она… вроде… хорошая.
— Судьба нехорошая и неплохая, — опроверг Эрик. — Она просто есть.
— Но, может, всё-таки…
— Может, Анжелика и права, — согласилась с подругой Луиза. — Это стоит учесть.
— И как нам это поможет? — хмыкнула Оксилия. — Она сплетёт за нас новые нити? Или, скорее, её сёстры? С какой стати?!
— Чего ты кричишь?! — бросила ей Луиза. — Опровергаешь наше спасение!
— Наше спасение в нас самих, Самойлова! И Атропос, будь она хоть трижды Судьбой, не обязана нам помогать!
— От Судьбы не убежишь, Малькентон!
— Это только ты рада быть марионеткой!
— Это не так! И это вовсе не означает, что я бездушная кукла!
— А я это даже не упоминала! А Судьба не обязана помогать нам! И Великие только и ждут, чтобы мы отказались и отдались им!
— Я же сказала, что мы выясним про Артефакты и останемся все у Королевы Лидии!
— Посмотрите-ка, снова вперёд и всё! Тебе не кажется, Самойлова, что ты что-то зачастила лезть на рожон?!
— Так, замолчите! — встала я между ними, не желая слушать очередные распри. — И одна заткнулась, и другой стоит помолчать! Сейчас мы не в силах что-либо сделать. Предлагаю дождаться Королевы Лидии, а там разберёмся. Уж она-то точно нам поможет.
Возникло молчание на некоторое время. Оксилия, прежде чем замолчать, громко фыркнула и демонстративно отвернулась от Луизы, а та лишь нахмурила брови, прожигая взглядом подругу.
— Отличная идея! — оптимистично первый нарушил затянувшуюся тишину Эрик. — И я при возможности вам помогу! А сейчас поищу Джона, постараюсь выяснить у него, что за Артефакты, если он в курсе.
— Спасибо, Эрик, — поблагодарила я рыжего, а после тот в спешке вышёл из комнаты.
— Если же… — неуверенно начала Анжелика. — Если же в этом мире есть Судьба во плоти, то кто ещё может быть? — Подруга подняла на нас глаза.
Я переглянулась с Луизой.
— Бесы, — фыркнула Оксилия. — Сам Дьявол! Тьфу ты, комар меня задери.
***
Мы долго ждали Королеву Лидию и особо не обменивались мыслями. А потом пришла Эмили и сообщила нам, что её мама не придёт и разговор перенесли на завтра.
— Мама просила ничего вам не говорить насчёт будущего, — дополнила Эмили, почесав сонно глаза.
— В смысле будущего? — не поняла Оксилия, как и мы все.
— Ну, — девочка вдруг встрепенулась и догадалась, что проболталась. Она немного колебалась, но всё же ответила: — Я же вижу его. Немного.
— Ого, — удивилась я и Луиза.
— И что там, в будущем? — потянулась Оксилия.
— Мама просила не говорить вам.
— А она ничего не узнает. А ты заодно нам и поможешь. Ты ведь хочешь нам помочь?
— Очень хочу! — бодро и уверенно ответила девочка.
— Тогда расскажи нам всё, что знаешь, — ласково попросила подруга и присела возлеЭмили, чтобы та смотрела не неё сверху вниз. Подловато со стороны Оксилии, но я помалкивала, да и Луиза с напуганной Анжеликой не вмешивались.
Девочка скривилась, пытаясь что-то вспомнить и разобраться со своими мыслями:
— За эти Артефакты повторится война. Они очень сильные… Но я плохо вижу, что будет с вами, это размыто, как будто я смотрю в лужу, в которую что-то бросили. Оксилия, твой разум затеряется. Ты будешь далеко от всех, когда будешь нужна больше всего. — У Оксилии на это нервно дёрнулась нижняя губа, как будто она хотела её закусить, но сдержалась, чтобы никто не узнал о её тревоге, а вот глаза Анжелики ещё больше расширились от ужаса. Подруга подошла ко мне и Луизе поближе. — Анжелика, — указала на девушку пальцем Эмили, — уйдёт. Луиза… — Девочка сильнее нахмурилась и снова протёрла глаза. — Я не… У неё проснётся большая сила.
Эмили взглянула на меня, хоть в её глазах проглядывалась усталость, но я разглядела и жуткую тревогу, девочка была напугана. Она зажмурилась и глубоко вздохнула.
— Не знаю больше ничего.
— А что с Кэт? — спросила Оксилия. — Что будет с ней?
— Я её не вижу, — повертела с недоумением и страхом в глазах головой Эмили. — Не вижу её. Как будто… — Девочка прищурилась и снова протёрла глаза.
— Ну, всё, — вышла вперёд я и положила свою руку на плечо Оксилии. — Она очень устала. Ей пора отдыхать, как и нам.
— Последний вопрос! — попросила подруга и тут же обратилась к Эмили: — А когда всё это произойдет? В ближайшее время?
— В данный момент я не знаю, — пожала плечами девочка. — Это может произойти когда угодно. А ещё будущее постоянно меняется. Я могу увидеть одно, а потом — совсем другое. Судьбы у вас хаотичны. И мама запрещает мне говорить о будущем, потому что тогда, когда о нём узнают, оно наступает именно таким, каким я его увидела.
— То есть зацикливаешься, — пояснила Луиза. — Мысли материальны.
— Угу, — промычала девочка. — Мне жаль. Я тогда пойду.
Мы отпустили Эмили без всяких возражений. Напоследок она снова глянула на меня, на миг, а потом скрылась за дверью, аккуратно и тихо её закрыв.
— Мне страшно, — прошептала Анжелика. — Куда я уйду?
— Неважно! — бросила Оксилия, выпрямившись. — Забудь об этом. Никуда ты не уйдёшь! И я тоже не потеряю свой разум! А Кэт… — подруга замолкла, встретившись с моими глазами. — А Кэт никуда не пропадёт, — закончила она.
Желая побыть наедине и немного поразмыслить, я предложила подругам разойтись по комнатам и отдохнуть. Они не упирались. Оксилия первая выскочила, за нею последовали и Луиза с Анжеликой. И, когда дверь закрылась, я вздохнула, чувствуя знакомую свинцовую тяжесть тишины.
«Не вижу её. Как будто…» Как будто что? Как будто я… Как будто мне не суждено… увидеть конец?
Нет, — повертела я головой, сжав её руками. — Будущее хаотично! Всё меняется каждую секунду. Мне нельзя на этом зацикливаться.
Но сердце всё-таки билось быстро и сильно, а ноги снова дрожали, как у истинного труса, что увидел лезвие ножа. Чрез бьющийся пульс в голове разглядела мысль, лёгкую и почти забытую. Фигура женщины, мужчина, камень.
«Важно то, что ты видела».
Я подошла к книжной полке и начала вытаскивать одну книгу за одной и открывать. Между тяжёлыми и плотными листами не находила ничего нужного, только голова кружилась от иероглифов, ведь научиться читать оказалось довольно трудным. Карминовая обложка, бледно-розовая, лазурная — всё не то. Пусто.
Рядом уже стояли три стопки книг, когда я потянулась за очередной, очень толстой, с гладкой и кожаной обложкой оттенка бистр. Золотом просвечивалась надпись, а, когда я вертела книгой во все стороны, проглядывались слабые рисунки, но я не стала их рассматривать. Быстро раскрыла книгу. Листы оказались, в отличие от всех остальных, мягкими и тонкими, легко ранимыми. Я перевернула книгу, раскрыв, чтобы, если в ней что-то лежало, это самая вещь выпала.
Миг — вниз летел красный овал, и до меня тут же дошёл звук разбившегося стекла.
— Чёрт, — ругнулась я, быстро положила книгу на полку и присела к вещице. — Твою ма…
Резко замолкла, заметив, как красные стёклышки превращались в двигающийся и поднимающийся дым. Он потянулся ко мне. И во время очередного вдоха красный туман слился с кислородом и проник мне в лёгкие.
Я закашляла и повалилась назад, видя перед собой мир в чёрном квадрате. Но удара в спину от пола не ощутила. Вместо этого выросла, словно бы встала на ноги, выпрямившись.
— Я уже начала, — вдруг произнёс мой рот, а в глазах вырисовывалась освещаемая бабочками, летающими на потолке, комната с мебелью.
— И зачем ты это делаешь? — раздался вдруг до боли знакомый голос, сердце защемило, но та женщина, которой являлась я в данный момент, ничего не чувствовала, кроме твёрдой решимости что-то предпринять.
На двухместном диване сидел молодой мужчина, зелёные глаза и светлые волосы, а рядом с ним поблёскивало тонкое лезвие меча.
— Мне нужна будет подсказка, — произнесла я, даже не думая, точнее говорила женщина, в разуме которой я находилась. Или это были её воспоминания?
— Зачем? К чему?
— Мне не нравится то, что ты задумала, — раздался другой мужской голос, чей хозяин стоял в стороне, скрестив руки на груди и прикрыв тело тёмным балахоном.
— Ты всегда врал, что не будешь заглядывать мне в голову, — усмехнулась я. — Ты увидел многое?
— Достаточно.
— Да о чём вы? — не выдержал тот, что сидел. — Поделитесь вашими планами, будьте так добры!
— Я не могу сказать, что произойдёт, — сказала я. — Это только будет.
— Да будущее неопределённо! Уж сколько раз было доказано?
— В этот раз я предпочитаю подстраховаться. На кону жизнь, и не только моя.
— Только не это. — Мужчина встал с дивана и подошёл ко мне. — Расскажи мне.
— Не пытайся, я не буду.
— Да почему же?! Ты мне не доверяешь?
— Доверяю даже больше, чем себе! Но сейчас мне нужно, чтобы поверил ты мне.
— Каковы гарантии? — спросил второй. — Ты уверена, что потом всё наладится?
— Нет, — честно ответила я и вздохнула, глянув в зелёные глаза стоящего рядом мужчины. Сердце на миг защемило от боли. — Я так не хочу… Но это просто необходимо.
Я отошла от мужчины, ласково ему улыбнувшись, и сняла с шеи медальон, положила его себе в руку и рассмотрела получше: маленькое золотое солнце.
— Что ты?.. — начал мужчина передо мной, но замолк, когда я протянула ему медальон.
— Я хочу, чтобы он был у тебя, — произнесла я.
— Но почему?.. — начал было второй мужчина, но я его перебила:
— Я так хочу. Хватит вам препираться. Пришло время действовать сообща. Я отдаю медальон тебе, на сохранность. Храни его для меня и запомни: честь — это бриллиант на руке у добродетели[10].
— Я не могу, — повертел светлый головой. — Я не буду. Он только твой.
— Они его заберут, если увидят! — воскликнула я. — А я этого не хочу!
— Почему? Зачем им забирать?
— Прошу тебя, поверь мне!
— Чёрт возьми, ты ей веришь? — повернулся стоящий передо мной мужчина ко второму, но тут же махнул рукой на того. — Да кого я спрашиваю?! Ты ведь уже всё знаешь!
— Тебе так трудно ей поверить? — злобно произнёс второй, фыркнув. — Я думал, ты готов на всё ради неё.
— Как я могу слепо её отпустить куда-то?! Да расскажите же мне, что происходит?!
— Если же она не желает, я тоже буду молчать.
— Пожалуйста, — прошептала я. Светловолосый мужчина повернулся ко мне, в его тёмных, изумрудных глазах плескалась тревога. Он спрятал прядь моих — то есть женщины — тёмных волос за ухо, оставив ладонь, наполовину укрытую кожаными ремешками, на моей левой щеке. — Просто поверь мне.
— Ладно, — также тихо произнёс он, вздохнув. — Хорошо. Но медальон я оставлю здесь. Это моё условие.
Мужчина подошёл к невысокому столику, над которым висело зеркало. В нём отразилось его перекошенное от недопонимания и тревоги лицо. Мужчина выдвинул пустую шуфлядку, положил туда медальон и закрыл её.
— Об этом будем знать только мы трое, — сказал он. — Медальон будет лежать здесь и ждать, когда ты за ним придёшь, — обратился он ко мне. — Что я должен делать?
— Ты уже всё сделал, — улыбнулась я и посмотрела на второго мужчину. — Всё остальное за тобой. Не подведи. Ты должен будешь это сделать.
— Я сделаю это, — уверенно произнёс тот. — Сделаю всё как надо. Как и всегда.
Я сжала руку мужчины с зелёными глазами, долго смотрела то на него, то на второго и спросила:
— Есть ли у вас что-то, что вы бы хотели мне сказать?
— Ты и так всё знаешь, — тихо ответил светловолосый.
— Всему своё время, — раздался голос второго. — Мы не прощаемся.
— Да, — согласилась я. — Очень надеюсь. — Немного подумала и произнесла то, что вспыхнуло в сознании: — Вы всё время препирались друг с другом. Знаете, смотреть на это было и забавно, и немного грустно. Вы мне оба дороги. И, если вы хотели, чтобы я выбрала кого-то одного, тогда уж лучше я выберу смерть… Берегите друг друга. Мне нужно сделать ещё одно дело. На этом закончим.
И прежде чем помещение начало меркнуть, я ещё раз встретилась с зелёными глазами, от которых защемило сердце. Губы того беззвучно зашевелились. Я ничего не услышала. Моё сознание резко потянуло вниз, как тянет летевшее к земле тело. Всё быстрее и быстрее. Мир мерк. А сознание резко упало. Голова взорвалась болью.
Я закашляла, скривившись, и открыла глаза: лежала на полу в своей комнате. Превозмогая тупую боль, приподнялась и не нашла ни красных стёклышек, ни дыма. Огляделась. В моей комнате в замке Витэго никого не было, только я и мои спутанные мысли.
Я так и не нашла ответы на свои вопросы. Я не знала, что делать.
[1]Veteres (лат.) — старые друзья
[2]Amicimei (лат.) — друзья мои
[3]Vide, audi, sile (лат.) — смотри, слушай, молчи
[4]Abimopectore (лат.) — от всего сердца
[5]Amicis (лат.) — друзья
[6]Advocem (лат.) — во славу
[7]Memoriae (лат.) — Память
[8]Adimpossibilianemotenetur (лат.) — К невозможному никого не обязывают
[9]Causafiniteest (лат.) — Дело кончено
[10] Вольтер; ещё раньше очень похоже выразился Аристотель: честь — это награда, присуждаемая за добродетель