PROLOGUE
<tab>Вот и она — моя новая жертва быстрым шагом идёт по тёмному переулку. Высокие каблуки, дохуя короткая юбка, рубашка нараспашку... Идеальная сучка.
<tab>Ну что ж, сама виновата в выборе своей одежды. И не кричи потом, детка.
<tab>Лучшее время суток — вечер. И лучшее оно вовсе не потому, что сейчас закат, и это так мило: солнышко красное, небо, блять, красивое, как говорят всякие влюблённые мымры.
<tab>Вовсе не поэтому.
<tab>А потому, что после заката наступает ночь — идеальное время. Время, когда пора выходить на охоту. Когда <b>нам</b> пора выходить на охоту.
<tab>И всё же предвкушение этих сладких ночей всегда приятнее, чем сама ночь, сама охота. Хотя, как когда.
<tab>Жертва быстро заворачивает за угол и ускоряет шаг. Похоже, стоит слегка сбавить темп. Пускай себе идёт, идёт, идёт, пока не догадается, что уже слишком поздно... Люблю загонять этих людишек. Люблю смотреть в их полные страха глаза, смотреть, как они умоляют меня не трогать их. Смотреть, как они пытаются обороняться.
<tab>Я не в порядке. О да, детка, я никогда не был в порядке. И мне это нравится. Мне нравится моя жестокость. Мне нравится моё самолюбие. Мне нравится, что меня боятся. Мне нравится, что меня ненавидят. Возможно, люди подумают что-то типа: «Ах, Господи?! Ах, как же так можно?! Во поразвелись твари на свете! Им лишь бы потрахаться, сволочи несусветные!» Может быть, так оно и есть.
<tab>А может быть и нет.
<tab>Возможно, люди никогда не видели вторую половину меня, любящую и заботливую, понимающую и жертвенную... Хотя, о чём я говорю? Ну уж нет, это уже слишком. Нет во мне ни капли сочувствия или сострадания, и, возможно, никогда и не было. И это правильно.
<tab>Я не помню, каким я был раньше. Возможно, я был добрым, милым и даже прилежным учеником, но одно я знаю точно: сейчас мне это нахуй не нужно. Да, я уже говорил: я нравлюсь себе таким, какой я есть. Нельзя, категорически нельзя в жизни быть добрым. Быть любящим. Как же люди не понимают, что они дерьмо?! Они играют друг с другом, используют один другого, чтобы себе было лучше: изменяют, возвращаются, просят незаслуженного прощения и снова изменяют. И что самое смешное — им нравится такая жизнь. Они считают, что так и должно быть, что «любви без горя не бывает», что это всего лишь обыкновенные жизненные драмы. Как только они убивают тебя морально, тогда и получают свою жизненно необходимую энергию и радость.
<tab>А, спрашивается, нахуя?
<tab>Лучше уж вести ночной образ жизни. Убиваешь — так убивай физически, а не морально. Изменяешь — так изменяй красиво, а не так, как вы любите. Делай всё, как нужно, как говорю я, чтобы не сдохнуть в нашем обезумевшем мире.
<tab>Тут я подскакиваю на месте от неожиданности. Звонок. Звонок, блять. Обычный телефонный звонок заставил меня подскочить.
<tab>Жертва останавливается на несколько секунд, копается в сумочке и достаёт огромный смартфон.
<tab>Ну и лопата.
<tab>— Алло? — слышится слащавый голос, и жертва идёт дальше. — Завтра? Нет, завтра не могу прийти, прости, — расстроенно бурчит она, надув губки. Ха, конечно не сможешь. Ты же будешь утирать слёзы после нашего сегодняшнего «веселья». А я, возможно, стану отцом тысячно первого ребёнка. — Милый, я правда не могу. Я бы с радостью, но эта неделя вся забита. Давай, в воскресенье, любимый? — предлагает она телефону, и мне становится тошно от ее мерзко-пакостных и сопливых словечек. «Милый», «любимый»... Ты ещё трубку начни целовать, сучка. — Срочно?.. Тогда давай сейчас, — отчасти нехотя мямлит она. Блять. Нет, спасибо, я ждать не намерен. Мне нужно моё веселье. Прямо сейчас.
<tab>Я делаю решительный шаг вперёд.
<tab>— Что??! — внезапно взвизгивает девушка, и на секунду я цепенею. Ёб вашу мать, зачем же так орать? — Милый, объясни, в чём дело?! Зачем тебе это? За что? — кричит истеричка. Давай, объясняй, милый, пока я не вырву эту грёбаную трубку из её рук. — Нет! Родной, нет, погоди! Я всё объясню, но не делай этого, прошу! Милый!
<tab>В ответ телефонные гудки. Ну, в принципе, как обычно случается во всяких там драмах-мелодрамах для имбецилов. Ну а мне тем самым и лучше. Ещё один шаг.
<tab>Жертва медленно поворачивается ко мне. При свете зажжённого невдалеке фонаря я могу разглядеть её лицо. Слегка заострённые скулы, тонкие губы, бледная кожа. А затем я вижу её глаза, и впервые за долгое время внутри меня что-то переворачивается. Глаза, широко раскрытые от ужаса и отчаяния, смотрят прямо на меня с нескрываемой болью. Её чувства будто бы передаются мне.
<tab>Я ловлю себя на том, что пытаюсь улыбнуться. Так, это уже слишком. Успокойся. Её всего лишь кинул парень. Но я смотрю в её глаза и вижу лишь страшную боль. Неосознанно отступаю на шаг.
<tab>Вместе с болью в моём сознании начинают проявляться воспоминания, которые я так усердно пытался забыть. Чёртовы воспоминания. Ненавижу.
<tab>Ещё раз взглянув в глаза девушки, у которой, кажется, ступор, я замечаю уже не только боль, но и мертвенное оцепенение.
<tab>Никогда. Никогда я не щадил своих жертв. Я никогда не был ни с кем добр или жалок. Что же изменилось в этот раз? Я не должен останавливаться. Я должен совершить своё грязное дело до конца.
<tab>Окинув жертву с ног до головы оценивающим взглядом, я опять встречаюсь с ней глазами. Новая волна боли.
<tab>Впервые в своей жизни я растерян. Я чувствую что-то непонятное, но очень болезненное внутри себя.
<tab>Девушка слегка шевелится и издаёт протяжный, полный отчаяния вздох.
<tab>Блять, хватит.
<tab>Больше не глядя в глаза девушки, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду в обратную сторону.
ONTHEVERGE
<tab>Просыпаюсь я на удивление раньше будильника. В комнате темнота, в доме тишина. Нехотя разлепив веки, я сладко потягиваюсь и тут же, взвыв, скручиваюсь обратно в клубочек.
<tab>Чёрт, почему всё так болит? Я опять ходил куда-то ночью, что ли? Да, честно говоря, лунатик из меня хоть куда. В прямом смысле этого слова. Нередко я просыпался по утрам с чем-нибудь в руках, чего не брал, когда ложился; полностью одетым или, наоборот, — без одежды. Поэтому вопрос, девственник я или нет, пока остаётся нерешённым.
<tab>Постепенно в голове начинают проявляться события вчерашнего дня. Орущая мама, зарядка, философские мысли о Дне Рождения, поздравления, Джам, прогулка. Бомжи-оборванцы. Так вот, почему всё тело так ломит. Когда я вспоминаю о драке, моё тело непроизвольно покрывается пупырышками, кровь отливает от лица. Что дальше? Больница. Неудавшийся секс с Джам... От этого воспоминания я вздрагиваю.
<tab>Итак, сегодня понедельник. Очередные выходные закончились, и снова в универ. Честно говоря, сентябрь и октябрь в универе прошли, мягко говоря, ужасно. Куча новых непонятных предметов, война с половиной преподавателей (что ж, я мастер по умению 'скрывать' своё мнение), суровые однокурсники, которые ну совсем не мои люди. Честно, я ожидал лучшего. Говорят, универ, учёба —лучшее время в жизни. Нет, ну я и так понимал, что не будет всё так гладко, но гладкого пока что я не вижу почти ничего. Нужно что-то делать со своей жизнью.
<tab>В голове промелькает мысль остаться дома, а преподавателям соврать, что мне стало плохо. Чёрт, Фрэнк, рано или поздно ты всё равно пойдёшь. Не сегодня, так завтра. Какая разница?
<tab>Ну что ж, идти так идти.
<tab>Вздохнув, я встаю с постели и плетусь в душ. В зеркало, как я понимаю, лучше не смотреть. Хотя, я даже знаю, что бы увидел в нём: распухшую от синяков морду с красными ото сна глазами и огромным прыщом над переносицей. Звезда во лбу. Однако, как я в скором понимаю, без зеркала никак не обойтись. Вздохнув, на секунду зажмуриваюсь и, уже заранее смирившись с тем, что сейчас увижу, раскрываю глаза и уставляюсь на себя в зеркало. Эх, всё бы ещё нормально, если бы не куча царапин, избороздивших всё моё лицо. Что ж, чтобы скрыть эту ужасающую картину, придётся пойти на крайние меры: намазать лицо тональником. Ненавижу их. Но увы, против жизни не попрёшь. Вздохнув, беру банку с тональником в руки и, обиженно выпятив нижнюю губу, размазываю адскую жидкость по своей физиономии.
<center>* * *</center>
<tab> На улице оказывается на удивление холодно. Хорошо, что я всё-таки надел парку. Как раз по погоде. По дороге в универ мной снова овладевает паника. На самом деле я прекрасно понимаю, что дело в основном состоит в моих однокурсниках, но я боюсь сам себе признаться в этом. Нет, конечно же, я могу постоять за себя, ответить, когда нужно, и всё в этом роде. Но тут суть немного в другом. А всё дело в том, что я никогда не хотел быть таким, как они. Как большинство этих людей. Я никогда не стремился к власти, мне это не нужно; я никогда не стремился стать элитой, я никогда не пытался унижать других, тем самым выказывая своё превосходство; я никогда не стремился навязываться к старшим и сильнейшим, я никогда не попадал под воздействие стадного эффекта. Иными словами, я всегда был самим собой. Я не следую по чьим-то стопам, я не стремлюсь быть кем-то другим. Каждый человек индивидуален. И я хочу быть таким, какой я есть.
<tab>Именно поэтому я и потерял уважение к себе. С их точки зрения, это выглядит так: «Мы — первокурсники. И мы должны показать всем, кто тут главный. Мы должны унижать тех, кто слабее, чтобы они приняли наше первенство. Мы должны унижать тех, кто сильнее, а лучших брать к себе. Хотя, вряд ли мы найдём здесь кого-то лучше себя».
<tab>А я для них являюсь кем-то вроде... Сам не знаю кого. Но не уважаемого человека и уж точно не авторитета. Я не изгой, но я и не друг им. Да и как можно быть друзьями тех, у кого на уме лишь деньги, секс и знакомства? И таких вот людей я вижу всё больше, а действительно умных и сильных хотя бы морально — всё реже и реже. Чёртов комплекс бога. Да, именно, я считаю себя умнее всех этих поверхностных людей, меня окружающих, хотя и хотелось бы иметь парочку умных друзей. Им не понять. Но увы, у меня всего лишь свои взгляды на жизнь. У меня сложено собственное мировоззрение, настоящее и ненавязанное. Им не понять.
<tab>Вот и школа. Универ, точнее. До сих пор не могу привыкнуть, что я больше не школьник.
<tab>Возле входа толпится множество учащихся, как это обычно и бывает. После каждых выходных я наблюдаю данную суматоху, ведь это охуеть как интересно: обсуждать абсолютно незначимые вещи и события, прошедшие за последние сутки.
<tab> Приняв самый беззаботный и спокойный вид из всех самых беззаботных и спокойных видов, я сливаюсь с толпой учеников и облегчённо вздыхаю. Не потому что боюсь, что ко мне подойдут, а потому что... Не учебное настроение какое-то сегодня.
<tab>Всё на удивление тихо. Никто не подходит и не начинает высмеивать мои точки зрения. Конечно же, я могу обосновать их, но кому это нужно? Особенно моим однокурсникам, ага.
<tab>А нет, нет. Не нормально. Глянув влево, я замечаю Стивена с его компанией. Они у нас типа плохие. Конечно! Они направляются не к кому иному, как ко мне. Что ж, ждём очередную порцию нелогичных и необоснованных сказаний о человеке, как личности, унижающей других. Они же знают, что я с ними не соглашусь. Наоборот, они только и ждут этого. Напыжившись, как петух, я только собираюсь открыть рот, как из огромного здания университета разносится длинный, режущий слух звонок, оповещающий о начале занятий. Ученики тут же собираются возле входа, пихаясь и толпами вваливаясь в здание. О'кей.
<tab>Итак, первая пара. Что у нас там? Глянув на расписание, я протяжно вздыхаю. Тригонометрия.
<tab>Не люблю тригонометрию хотя бы за то, что нудный голос преподавателя заставляет скатиться под стол и уснуть там до лучших времен.
<tab>В пол-уха слушая объяснения учителя, я оглядываю своих однокурсников. Кто-то рисует, кто-то пялится друг на друга, кто-то разговаривает почти в голос, кто-то просто спит. Слушает учителя всего пару человек. Я честно пытался сосредоточиться на лекции, но тщетно. Любое движение с чьей-нибудь стороны сразу же привлекало моё внимание.
<tab>На секунду учитель отворачивается, и мимо меня тотчас пролетает два комочка бумаги. Промазали. Да, есть у нас тут несколько человек, которые деградируют совсем уж активно и любят поиздеваться всласть, причём не только надо мной. Я более, чем уверен, что сейчас в аудитории помимо меня ещё человек пять как минимум потирают спины и головы от прилетевшей в них бумажки. Но зачем бумага? Зачем комки? Лучше ничего придумать не смогли. Хотя бы туалетной бумагой шкафчик завалили, не знаю. Или там в рюкзак змею положили. Или...
<tab>Неожиданно мне в голову приходит идея. А что, если...
<tab>— Мистер Мейсон, можно выйти?
<tab>Учитель недоуменно смотрит на меня из-под очков. Точнее, на мою расплывшуюся в коварной улыбке физиономию, так как всё тело уже давно уплыло под стол.
<tab>— Совсем не терпится?
<tab>— Совсем, — я ёрзаю на стуле.
<tab>— Идите, Айеро. Постарайтесь смыться вместе со всем дерьмом, что из вас выйдет.
<tab>По классу разносится приглушённое хихиканье. Да, мистер Менсон тоже из списка «воюющих» со мной учителей.
<tab>Выйдя из аудитории, я, не торопясь, спускаюсь на первый этаж к шкафчикам своих однокурсников.
<tab>Чёрт, сумку забыл. Придётся возвращаться.
<tab>Поднявшись по лестнице обратно, я захожу в свою аудиторию, краснея, как помидор, беру сумку и, сказав «извините», под приглушённое хихиканье однокурсников, больше похожих на блеющих баранов, чем на учащихся университета, выхожу обратно.
<tab>Вот и шкафчики. Достав из сумки стопку листов и ручку, я принимаюсь медленно, но чётко и аккуратно выводить текст на первом листочке.
<tab>Я уже давно смирился с тем, что меня не принимали. Я даже ничего не делал, чтобы это изменить. Я выше них. Я просто смирился и всегда думал, что такова моя карма: никак не найти себе подходящего человека. Но я никогда не задумывался: а что, если ответить им тем же? И в самом деле, почему надо мной могут, а я над другими — нет?
<tab>На самом деле, я никогда не считал себя несчастным, как большинство подростков, коли их не уважают в обществе. Да и зачем? Всё равно, рано или поздно, всё вернулось бы на круги своя. Люди ведь никогда не меняются полностью. Как бы они ни пытались принять образ другого человека, всё равно они хоть на сотую долю, но будут собой. Одинаковых людей не бывает. Поэтому я и не переживаю по этому поводу. Возможно, я с самого детства привык жить в одиночестве, привык, что я умнее, поэтому для меня это стало нормальным. Возможно, я никогда не был счастлив, но, по крайней мере, я чувствовал себя хорошо все эти годы. И только теперь понимаю, как сильно ошибался.
<tab>А что, если и мне слегка измениться? Нет, я вовсе не собираюсь пытаться стать другим человеком, но можно немного поменять свои взгляды.
<tab>Я ведь тоже так могу. Если люди пытаются доказать мне своё превосходство, почему бы мне не начать тоже высказывать своё? Возможно, тогда меня начнут уважать.
<tab>Аккуратно выведя последнее слово на последнем листке, я, достав из рюкзака старую мамину заколку и маленькую отвертку, начинаю взламывать шкафчики.
<tab>Задача эта не из лёгких, скажу честно. На взламывание уходит минут пятнадцать, если не больше. Хорошо, что я вышел почти в начале пары.
<tab>И наконец, открыв все шкафчики, я вкладываю в каждый листочек с текстом.
<tab>И в конце, закрыв все шкафчики обратно, складываю оставшиеся вещи в сумку и, злорадно ухмыляясь, направляюсь обратно в аудиторию.
<center>* * *</center>
<tab>— О, Фрэнки. А я уж подумал, тебя реально смыло, — бараньим блеянием разносится противный, резкий голос преподавателя, и я саркастично улыбаюсь ему, стараясь не обращать на его весьма веселые и смешные шутки внимания. Честно, с учителями я хуже общаюсь, чем с одногруппниками. В группе хотя бы не я один такой, к которому не блещут уважением. Но зато я умнее.
<tab>— Вот поржали бы! — недовольствуясь в душе, кидаю я.
<tab>— У бедного Фрэнки намокли коленки, от стыда он прикрыл свои зенки. «Что же случилось?» — спросите вы. В туалете он страстно сосал всем х... — продолжают стебаться надо мной те, кому не лень, а я лишь усмехаюсь им в ответ. Они часто и друг над другом подстёбываются, но главной мишенью всё-таки являюсь я, так как я даже не пытался вписаться в их компании и стать одним из них. Лучше побуду один до лучших времён. У них просто играют гормоны, и они просто хотят выпендриться друг перед другом, чего я никогда не понимал. Но что ж, пока ребятки не собираются затыкаться, я решаю, раз уж они начали, так я и продолжу этот батл.
<tab>— Я скучал по тебе, малыш...
<tab>Последняя моя фраза сказана с таким сарказмом, который я только мог из себя выдавить. Я едва держу себя в руках, чтобы не кинуться на того, кто назвал меня тем уменьшительно-ласкательным именем, которое я до дрожи в коленках ненавижу. Вот знают же, твари, как меня бесит это «Фрэнки». Ну ничего, голубчики. подождите. Скоро и вы у меня попляшете.
<tab>Всё-таки есть и хорошая сторона в том, что я привык ко всему этому. Хорошо, когда тебе плевать. Практически плевать.
<tab>Не обращая внимания на однокурсников, которые уже переключились на подстёбывания друг друга, я сажусь на свое место, достаю расписание, записанное у меня в блокноте, и долго смотрю в него, выискивая нужный предмет, дабы на втором часу пары готовиться морально к стычке с еще одним преподом. Однако, к моему большому счастью, следующей парой физкультура. По крайней мере, физрук — единственный человек, с которым я в ладах.
<tab>По коридору разносится весьма не мелодичный звонок на пятиминутку, и я уже собираюсь полностью расслабиться, но...
<tab>— Айеро, сукин сын! Какого хуя?! — в аудиторию врывается Квентин, один из банды Стивена. В его руках я вижу белый листочек. Так, кажется, первое послание нашло своего адресата. Остальные просто ещё не открывали свои шкафчики. Квентин резко останавливается, весь красный от гнева, и ищет меня глазами. — Где эта тварь мелкая?! А, вот он! — несмотря на всю плачевность данной ситуации, я сижу совершенно спокойно и пытаюсь подавить находящий на меня смешок. — Я тебе, блять, сейчас ввалю, нахуй!!! Слишком многое возомнил о себе, да?
<tab>В этот момент в аудиторию врывается ещё несколько человек, кажется, тоже получивших свои письма.
<tab>— Где он, блять?
<tab>— Да вот же.
<tab>— Пиздюк хренов. Царь горы тут, блять, нашелся.
<tab>— Считаешь, что ты круче нас?
<tab>Парни и девушки, кроя девятиэтажным матом в мою сторону, горой двигаются на меня.
<tab>— Что тут такое происходит?!
<tab>От неожиданности все быстро оборачиваются в сторону голоса, едва не подскочив на месте. В дверях стоит директор.
<tab>— Повторяю вопрос: что тут происходит? Я ваши крики с первого этажа слышу. Нехорошо, ой как нехорошо.
<tab>— Ой, мистер Ленджер. А мы тут, видите ли, литературу активно обсуждаем, — вступается за всех чмошник преподаватель.
<tab>— С тьмой нецензурных слов?
<tab>— А нам так произведение понравилось! Вы знаете, там главную героиню Кэтрин зовут. Такое имя красивое, не правда ли?
<tab>— Ну-ну, — директор качает головой. — Вам повезло, что я сегодня в хорошем расположении духа. У меня отпуск завтра. Но ещё раз... — притворно погрозив кулаком, мистер Ленджер тяжело вздыхает и удаляется.
<tab>Однокурсники тут же разворачиваются ко мне. Честно говоря, я не испытываю даже страха. Всё происходит так быстро, когда они хватают меня за руки и тащат на первый этаж, оттуда — на улицу, на задний двор универа, что я даже не могу полностью осознать, что происходит.
<tab>— Ну что, голубчик, теперь ты хочешь нам что-нибудь сказать? — один из парней валит меня на землю. — Ты, скотина, я ж тебе, блять, все мозги выебу, — с этими словами он бьёт меня с ноги в живот. Больно. Следом к нему присоединяются и другие.
<tab>— Ты думал, ты этим нас запугаешь, да?
<tab>— Твои левые угрозы для нас ничего не значат, мелкий уёбок.
<tab>— А то мы типа испугались, ага.
<tab>Удары сыплются со всех сторон. У меня нет возможности ударить кого-нибудь в ответ, потому что я лежу. Чёрт, да я даже на ноги подняться не смогу. Ну ничего. Переживём. В любом случае это не самая важная вещь для меня. Это так, для развлечения. Их уважение.
<tab>Кто ж знал, что они так отреагируют? Кто ж знал...
<tab>— Ладно, ребята, достаточно. Думаю, он уже понял свою ошибку.
<tab>Ошибку, блин. Ошибку!
<tab>Наконец оторвавшись от меня, однокурсники смеряют меня презрительными взглядами и, спокойно разговаривая друг с другом, будто ничего и не было, направляются обратно в универ.
<tab>А я продолжаю лежать, не в силах подняться на ноги.
<tab>Две драки за два дня. Очень мило. Нужно что-то с этим делать. И сейчас не стоит останавливаться. Наверное. Если не поленюсь или не наплюю на это. Кто знает, может, я всё-таки добьюсь своего?
<tab>Со стоном поднявшись (что получается у меня далеко не с первого раза), я ещё несколько минут стоя, раздумывая, стоит ли идти в универ или лучше вернуться домой, а преподавателям выдумать очередную байку.
<tab>Нет, нужно идти в универ. Иначе они подумают, что я струсил, что и так правда, и...
<tab>Представив, чего ещё можно ожидать от моих однокурсников, я невольно вздрагиваю. И наконец, окончательно отчаявшись, под начавшейся мелкой моросью, бреду обратно в универ.
<tab>Физрук, увидев, в каком я состоянии, милостиво разрешает мне тихонько посидеть в раздевалке, даже не спросив, что случилось. Чёрт, обожаю этого парня. Но увы, физкультура не вечна. Услышав звонок, я чуть не плачу. Как же не хочется выходить отсюда навстречу своим ублюдкам.
<tab>Но что поделать.
<tab>Со вздохом поднявшись, я, никем не замеченный, выскальзываю из раздевалки и поднимаюсь в нужную мне аудиторию.
<tab>Экономика.
<center>* * *</center>
<tab>Пара уже давно закончилась, однако из университета я уходить не спешу: нет настроения, да и тело все болит. Никто не обращает на меня внимания. Интересно. Мне казалось, как только меня увидят, так сразу же начнётся...
<tab>Внезапно мои размышления прерывает телефонный звонок. Странно. Звонить мне некому, да и мне почти никто не звонит; с мамой мы созваниваемся редко, ибо и так видимся каждый день.
<tab>Тогда кто это?
<tab>Я достаю телефон и вылупившимися от удивления глазами уставляюсь в экран.
<tab>Бабушка.
<tab>С бабушкой мы почти не общаемся и уж тем более не созваниваемся. Всё потому, что когда-то, года три назад, мы поругались: я тогда в порыве ярости много чего наговорил ей, и вот мы до сих пор не помирились. Точнее, мы продолжили с ней общаться, но отношения наши с ней остались холодными.
<tab>Просто так она бы звонить не стала. Тогда в чём же дело?
<tab>— Алло? — полушепотом молвлю я, шагая по коридору.
<tab>— Фрэнки, это ты? Здравствуй.
<tab>Господи, как же вы замонали со своим «Фрэнки».
<tab>— Да, бабушка, это я, привет. Что-то случилось?
<tab>— Фрэнк, ты же знаешь, что твоя мама сегодня поехала на кладбище, да?
<tab>Да. Мама поехала повидать отца.
<tab>— Знаю.
<tab>— И... мальчик мой, я очень тебя люблю..
<tab>Так, а вот это уже интересно. Причём тут любовь? Что-то тут не так.
<tab>— Я тоже тебя люблю, но в чём, собственно, дело?
<tab>— И твоя мама тебя тоже любит, ты же знаешь...
<tab>Это мне уже совсем не нравится. Просто так она бы не стала такое говорить.
<tab>— Не тяни, что случилось?
<tab>— Твоя мама попала в аварию.
<tab>Что?
<tab>— Что?
<tab>— Твоя мама попала в аварию, — дрогнувшим голосом повторяет бабушка.
<tab>На секунду я теряю дар речи.
<tab>— Что с ней? Где она, скажи, в какой она больнице, сколько нужно за лечение, скажи, я приеду, я...
<tab>— Фрэнки, она мертва.
<center>* * *</center>
<tab>— Мелкий, ты что тут встал посреди прохода? Дай людям пройти, ну.
<tab>— Статуя хренова.
<tab>Очнулись. А я думал, однокурснички совсем про меня забыли.
<tab>— Что он там шепчет?
<tab>— Он «мама» говорит. Видать, от соски ещё не оторвался.
<tab>Смех.
<tab>Я что, рассуждаю вслух? Мм, лучше прикусить губу.
<center>* * *</center>
<tab>На секунду мне становится холодно. А в следующую секунду до меня доходит, что я сижу, прижав колени к груди, опустив голову и обхватив её руками.
<tab>Вокруг меня — лес. Тишину разрушает лишь шорох листьев и пение птиц. Красиво поют.
<tab>Это единственное, что я осознаю. Дальше мой мозг работать отказывается. Отказывается даже вспоминать, как я тут оказался.
<tab>Помню только, как я, сломя голову, выбегал из универа. Меня окликали, кажется, по имени. Точно не помню. Помню только, что бежал.
<tab>И вот я здесь.
<tab>Люблю лес. Он сильный. Лес живёт всегда.
<tab>В детстве мы с родителями часто ходили в лес. Мы с мамой могли подолгу сидеть на полянке, беседуя о чём попало и любуясь на чистое, красивое небо, а папа собирал для мамы цветы. Да, мама обожает цветы. Обожала, точнее.
<tab>Внезапно вскочив, я бросаюсь бежать. Вон, вон отсюда. Куда хотите, хоть в ад, но только не сюда.
<tab>Мама. Её больше нет. Со смертью отца я кое-как справился, потому что был тогда ещё ребёнком и не так тяжело всё воспринимал.
<tab>А теперь мама. Она всегда была со мной. Когда бы я ни попросил, она приходила на помощь. Она всегда помогала мне. Благодаря ей я не сдавался. Не опускал руки. Благодаря ей я чувствовал себя нормально всё это время. Только благодаря ей.
<tab>А теперь её нет. Никого нет. Мои родители мертвы. Что со мной будет? Почему именно сейчас? Почему именно со мной?
<tab>Теперь я полностью осознаю происходящее вокруг меня. Кажется, я бегу. Сам не зная как, я выбегаю из леса. Уже темно. Спотыкаюсь, падаю. Руки в кровь. Но я не чувствую. Поднимаюсь и бегу дальше.
<tab>Боль гонит меня. Заставляет бежать и не останавливаться. Кажется, если я остановлюсь, то упаду, развалившись на тысячи кусочков.
<tab>Почему я не устаю?