Исследовательская работа
Наша родословная
Казакова Т.Е.
Г.Глазов,
Год
Содержание работы:
1.Введение……………………………………………… 3
| 2. | Семейное древо - память о предках………………..... | |
| 2.1 | Чей ты, какого роду?................................................... | |
| 2.2 2.3 2.4 | Построение генеалогического древа ……………… Работа в архиве………………………………………. Судьба в наследство…………………………………. | |
| 2.5 | Имя определяет судьбу человека…………………… | |
| 3. 4. 5. 6. | «Книга вятских родов»……………………………… Переселение крестьян……………………………….. Заключение....................……………………………… Использованная литература…………………………. | |
| 7. | Приложения………………………………………. | |
Введение.
Все началось с исследовательской работы, которую поручили выполнить моей внучке в школе. Тему этой работы можно было подбирать по своему усмотрению. Внучке было всего 9 лет. Исследователь из нее пока еще был никакой, да и тему работы она сама бы подобрать не могла. Долго мы решали всей семьей: что же нам исследовать? И решили. Будем вместе исследовать родословную нашей семьи по линии моего деда с отцовской стороны – семьи Казаковых, так как фамилию мы имеем его. Началась наша совместная работа. Вместе с внучкой опрашивали родственников, собирали фотографии, несколько раз посещали Центральный государственный архив в г.Ижевске, где вместе листали старинные метрические книги, переписные листы, выписывали наших прародителей. Конечно, ребенка не сразу допустили к старинным документам, потребовалось специальное разрешение, но у нас было законное основание: написание исследовательской работы по заданию школы! А сколько радости было у нас обеих, когда мы находили кого-нибудь из родственников! Собрав необходимые данные, начали составлять семейное дерево вручную, рисуя его на огромном листе бумаги, но как это трудоемко! Затем нашли в Интернете специальную программу для построения семейного дерева и внесли в нее собранные нами данные. Так получилась наша родословная семьи Казаковых из девяти поколений. На составление этой родословной нам понадобилось полгода. Исследовательская работа сначала была представлена перед одноклассниками и их родителями. Красочное дерево с разветвлениями и фотографиями, с более чем ста двадцатью родственниками, было всем интересно: и детям-одноклассникам, и их родителям, и нам, всем родственникам, но, самое главное, было интересно внучке. Затем внучка представила свою работу на школьный конкурс исследовательских работ. Следующий этап - городской конкурс, где внучка заняла второе место среди детей, представивших свои рефераты на рассмотрение городской комиссии.
Рулон с родословной остался на память. А я решила идти дальше: написать эту родословную более углубленную, а также и по другим направлениям, по линии матери. Потребовалось много времени и усилий для того, что восстановить потерянные связи. И оказалось, что я ничего не знаю о нашей исторической родине, никогда не была там ранее. Я посетила это село, познакомилась с одной из старейших жительниц этого села. И началась моя поисковая работа. Вот уже шесть лет я серьезно занимаюсь теперь уже своей «исследовательской работой». Для этого пришлось изучить не только историю своей родословной, историю села, но изучить историю Глазовского района, Удмуртии и историю России. Ведь если мы что-то и знали об этой истории, то только на уровне средней школы и то, в основном, послереволюционного периода. А как оказалось, без этих знаний невозможно установить связи времен и фамилий.
Уже позже я познакомилась с работами Павла Александровича Флоренского (1882–1937), русского православного священника, богослова, религиозного философа, учёного и поэта. Его размышления о значении рода (1924 год) оказали на меня неизгладимое впечатление.
Фото 1. П.А.Флоренский.
«…Когда говорится о генеалогическом дереве, то пользуются образом гораздо более уместным в данном случае, чем обычно думают сами говорящие. Род действительно есть дерево, и он действительно ветвится, но не в высоту, т.е. в третье измерение, а во время, т.е. измерение четвертое.
Род есть единый организм, и имеет единый целостный образ. Он начинается во времени и во времени кончается. У него есть свои расцветы и свои упадки. Каждое время его жизни ценно по-своему; однако род стремится к некоторому определенному, особенно полному выражению своей идеи, перед ним стоит заданная ему историческая задача, которую он призван решить. Эта задача должна быть окончательно выполнена особыми органами рода, можно сказать энтелехией рода, и породить их - ближайшая цель жизни всего рода. Это благоухающие цветы или вкусные плоды данного рода. Ими заканчивается какой-то цикл родовой жизни, они последние или какие-то предпоследние проявления рода. Будет ли от них потомство или нет - это вопрос уже не существенный, по крайней мере, в жизни данного рода, ибо в лице этих своих цветов он уже выполнил свою задачу. Если потомство тут будет, то это может быть лишь развитием рода по инерции, и в ближайшем будущем, т.е. через три, четыре, и т.д. поколения (а что значит три-четыре поколения в истории рода!) жизненной энергии рода суждено иссякнуть. В других случаях возможно, при притоке надлежащей крови, и рождение стойкого потомства. Но таковое чаще всего исходит от какой-либо из младших ветвей рода, с новой родовой идеей и новой исторической задачей. Но чем полнее и совершеннее выразился в известном представителе исторический смысл рода, тем менее оснований ждать дальнейшего роста родовой ветви, к которой он принадлежит.
Нет никакого сомнения, жизнь рода определяется своим законом роста и проходит определенные возрасты. Но нет сомнений также и в свободе, принадлежащей роду, - свободе столь же превосходящей мощью своего творчества свободу отдельного представителя рода в среднем, как и полнота жизни рода в целом превосходит таковую же отдельных родичей в среднем. Кроме того, в какие-то сроки и в лице каких-то отдельных представителей рода это самоопределение его получает чрезвычайные возможности. Род стоит тогда у дверей собственной судьбы. Если вообще, в другие времена и в лице других его членов ему предоставлена некоторая беcпечность и от него не требуется четких решений и прозрения в жизнь и задачу целого, то наоборот, в такие времена и в лице таких своих членов он приобретает возможность подтянуться, духовно напрячься и на этих поворотах сделать выбор, сказать либо да, либо нет высшему о нем решению. Так бывает и в жизни отдельного человека; но неизмеримо ответственнее эти узловые точки в жизни целого рода. И тут род волен сказать нет собственной идее и вырвать из себя источник жизни. Тогда после этого рокового нет себе самому, роду уже незачем существовать, и он гибнет тем или иным способом.
Жизненная задача всякого - познать и форму своего рода, его задачу, закон его роста, критические точки, соотношение отдельных ветвей и их частные задачи, а на фоне всего этого - познать собственное свое место в роде и собственную свою задачу, не индивидуальную свою, поставленную себе, а свою, как члена рода, как органа высшего целого.
Только при этом родовом самопознании возможно сознательное отношение к жизни своего народа и к истории человечества, но обычно не понимают этого и родовым самопознанием пренебрегают, почитая его в худшем случае - за предмет пустого тщеславия, а в лучшем - за законный исторически заработанный повод к гордости.
Однако ни то и ни другое не улавливает главного: качественного превосходства и качественной полноты рода над родичами. Но ходячее, количественное понимание, как простой суммы изменчивых поколений, как вечного eadem sed aliter (точно также, не иначе (лат.), как скучного проделывания каждым поколением всех очередных повинностей возраста, — это понимание коренным образом ложно, и оно-то ведет за собою желание замкнуться поколению в пределы себя самого, не видеть ничего позади и не считаться с будущим.
От рода, как целостного четырехмерного образа, уже сравнительно легок переход, по крайней мере, к мысли, племени, народу, государству, расе, наконец, к целому человечеству…».
«Не забывайте рода своего, прошлого своего, изучайте своих дедов и прадедов, работайте над закреплением их памяти».
В лекционном курсе Московской Духовной Академии 1916–1917 годов «Об историческом познании» П.А.Флоренский подробно обосновал, почему надо заниматься генеалогией:
«а) Чувство связи с родом, долг перед предками, перед родителями обязывает знать их, а не отворачиваться. Последнее и есть хамство — «знать вас не знаю, как родителей, предков...».
б) Себя чувствовать надо не затерявшимся в мире, пустом и холодном, не быть бесприютным, безродным; надо иметь точки опоры, знать свое место в мире — без этого нельзя быть бодрым. Надо чувствовать за собою прошлое, культуру, род, родину. У кого нет рода, у того нет и Родины и народа. Без генеалогии нет патриотизма: начинается космополитизм — “международная обшлыга”, по слову Достоевского. Чем больше связей, чем глубже вросла душа в прошлое, чем богаче она обертонами, тем она культурнее, тем более культурная масса личности: личность тем более носит в себе то, что бóлее ее самое.
в) Идеи, чтобы быть живыми, должны быть с фундаментом, с прошлым; мы должны чувствовать, что не самисочиняем свои теории (сочинительство, игра в жизнь), а имеем то, что выросло, что почвенно. Какая разница между одеждой на вешалке и тою же одеждой на жив<ом> теле? Такая же между идеей, отвлеченно, вне культурной среды, взятой и идеей в ее живой связности с культурой.
г) Для истории материал необходимый. Надо его собирать. Долг каждого, живущего в истории, и давать свой вклад в познании истории. Нельзя заранее сказать, что важно и что неважно. Иногда и мелочи оказываются драгоценными.
д) Ответственность пред детьми, пред младшими поколениями.
Генеалогия — родовое достояние, не личное, и надо его хранить. Как майоратное имение не имеешь права растратить, так и сведения о предках должно держать в памяти, хотя бы сам ими не интересовался. Будущие поколения всегда могут предъявить вопрос: где же наше достояние, где прошлое наше, где ваша история. В XVIII веке и до пол<овины> XIX проматывали имения, а во 2‑й половине XIX века проматывали духовное достояние — прошлое. Это хуже, чем проматывать имения.
е) Закон о сохранении культурных и общественных ценностей. Он относится сюда же.
ж) Религиозный долг благодарения. Как же благодарить за жизнь? — если не памятованием о ней. Сколько поучительного, сколько назидательного — для воспитания. Я высказал Вам свое убеждение о задачах рода и о жизни его. Отказ от жизнен<ной> задачи рода ведет к гибели... Может подточить».
В конце жизни, находясь в Соловецком лагере, отец Павел опять продумывал темы генеалогии, в том числе касающиеся своего собственного рода:
«Видимо, у каждого рода есть свой закон, от которого не уйдеш ь. Об этом я размышлял много раз, но на личном опыте сталкиваешься с подтверждением этого правила и невольно размышляешь снова.
Мой прадед был оторван от своей семьи и не имел родственных связей. Умер он молодым, и дед рос без отца. Отец тоже рано осиротел и тоже почти не было у него родственников, кроме тети Юли. Я своего отца видел мало, всегда он был в разъездах. Мои дети все время росли без меня, бывал я дома лишь наездами, а теперь и совсем оторван от них. Вот, пять поколений — и одна и та же участь. Так же — и с книгами. Все поколения любили книгу, тратили на нее всякую свободную копейку, ограничивая себя во всем, — и лишались по той или другой причине всего, что успели собрать. И еще. Все поколения любили растительный мир, все мечтали хотя бы под старость заняться садиком, и никому это не удавалось.
Род — целое, а не сумма последовательных поколений. Размышлял я об общих свойствах членов нашего рода, даже далеких ветвей его. Избыток инициативы, несистематичность образования у всех вела к малому коэффициенту полезного действия, к несоответствию затраченных усилий и полученных результатов…».
«Всегда ищи корень. Наши корни, корни нашего революционного дела не лежат на поверхности, иначе нас давно бы свалили даже и самые малые ветры. А мы противоборствуем бурям. Что помогает нам выстоять и победить? Корни наши, наша идея, наша убежденность… Задумывался ли ты - в чем корни твои? Вот до корней любого человека, до сути событий докапывайся. И рассказывай людям о том, что узнал, открыл, изучая сегодняшний день и вглядываясь в завтрашний… Нельзя двигаться вперед, не зная, не уважая наследства. Надо глядеть в корень, проникать вглубь» - к такому выводу пришел герой романа «Корни твои» удмуртского писателя И.Г. Гаврилова. И я с ним согласна.
Каждый житель Японии знает свою родословную за тысячу лет, каждый японец знает свои корни и чтит их. Почему же мы, россияне, не знаем даже своих родственников в третьем поколении от нас? Понятно, наши деды не бабушки не имели права рассказывать ни о себе, ни о своих предках – так они были запуганы нашей властью: не дай, бог, если у вас родне были священники или кулаки… Но сейчас возможно все, еще не поздно восстановить пробелы в нашей истории и наших родословных.
Встретила интересное высказывание по поводу приветствий.
«Чем «здравствуй » отличается от «привет »?
Происхождение этих приветствий очень интересно, так как слово «здравствуй», например, не сводится просто к слову «здравие», то есть здоровье. Сейчас мы воспринимаем его именно так: как пожелание другому человеку здоровья и долгих лет жизни.
Однако корень «здрав» и «здров» встречается и в древнеиндийском, и в греческом, и в авестийском языках. Первоначально слово «здравствуйте» состояло из двух частей: «Sъ-» и «*dorvo-», где первая означала «хороший», а вторая имела отношение к понятию «дерево».
При чем здесь дерево? Для древних славян дерево было символом крепости и благополучия, и такое приветствие означало, что человек желает другому этих крепости, выносливости и благополучия. К тому же и сам приветствующий происходит из крепкого, сильного рода. Это доказывает и то, что не все могли произносить «здравствуйте». Свободным людям, равным друг другу, это позволялось, а холопам нет. Форма приветствия для них была другая - «Бью челом».
Самое первое упоминание слова «здравствуйте» исследователи обнаружили в летописи, датированной 1057 годом. Автор хроник записал: «Здравствуйте же многие лета».
Слово «привет» расшифровать проще. Оно тоже состоит из двух частей: «при"+"вет». Первая встречается в словах «приласкать», «приклонить» и означает близость, приближение к чему-то или кому-то. Вторая есть в словах «совет», «ответ», «весть»... Говоря «привет», мы проявляем близость (и действительно, только к близким людям мы обращаемся так) и как бы передаем другому добрую весть».
За несколько лет кропотливой работы в библиотеках, Центральных государственных архивах г.Ижевска и г.Кирова мне удалось собрать интересные факты не только по своей родословной, но и по истории России, Удмуртии, более углубленно по Глазовскому району и, конечно же, по своей родословной. И вот что мне удалось выяснить.
Семейное древо - память о предках.
Чей ты, какого роду?
Согласно последней переписи населения в настоящее время в России существует почти 400 тысяч фамилий. Большинство из них, так или иначе, указывают на имя, прозвище, место жительства или профессию кого-то из предков нынешних носителей. Несмотря на то, что само слово вошло в русский язык только при Петре I, процесс возникновения российских фамилий начался гораздо раньше и окончательно завершился только в советское время.
Первые русские фамилии появились в Великом Новгороде не позднее XII века. Это доказывают найденные на здешней земле созданные в XII- XIII веках поясные накладки с данными владельцев: Петр Седов, Руслан Могила, Семен Дюжев и др. А в летописном повествовании о Невской битве 1240 года, когда войска князя Александра Ярославича разгромили шведов, упоминаются новгородские граждане Константин Луготинец и Гурята Пинещиниц.
Историки считают, что обычай называть человека не только по имени, но и по фамилии пришел в русские земли из сопредельного Великого княжества Литовского – государства, существовавшего в ХIII-XVIII веках на территории современной Белоруссии и Литвы и имевщего тесные связи с Европой, где фамилии появились еще в X-XI веках.
В летописях XV-XVI веков упоминание фамилий становится привычным для всей Руси, именно так величали уважаемых людей – бояр, посадников, отличившихся вионов, богатых купцов и т.п.
Типичный процесс становления фамилий можно проследить на примере царского рода Романовых. Его основателем был живший в XIV веке московский боярин Андрей Кобыла, имевший пятерых сыновей: Семен Жеребец, Александр Елка, Василий Ивантей, Гавриил Гавша и Федор Кошка.
Потомки Федора стали называться Кошкиными. Правнук Федора, сын его внука Захария, Юрий, уже именовался Кошкин-Захарьин, а его сын Роман – Захарьин-Юрьев. Следующее поколение детей – Никита Романович и Анастасия Романовна (первая жена Ивана Грозного). А потомки Никиты Романовича (сын Федор Никитич, будущий патриарх Филарет, и внук Михаил Федорович, ставший царем) именовались Романовыми в честь своего деда.
Как видим, фамилии даже самых уважаемых родов поначалу не были устойчивыми и могли меняться чуть ли не с каждым поколением.
Процесс обретения фамилий привелегированными слоями российского населения продолжался в течение нескольких веков. Дворянам и купцам они были необходимы для оформления документов о купле-продаже, получении воинского звания, назначении на должность и т.п. Указ Петра I от 1719 года запретил любое нередвижение граждан без проезжих писем или «пашпортов». Это, безусловно, способствовало тому, что фамилии для вольных людей стали в России обязательными.
Начиная с 1718 года, в государстве примерно раз в 20 лет проводились ревизии – учет крестьян для обложения подушной податью. В, так называемых, ревизских сказках, подаваемых помещиками, указывалось имя и отчество владельца двора, а также имена членов его семьи. Фамилии там фигурировали редко.
Фамилия – наследственное имя семьи, первичной ячейки общества. В прошлом генеалогии (родословные) были достоянием только привилегированной горстки аристократов. А всей массе простого народа «предков не полагалось». Но как раз по родовым именам миллионов простых людей можно многое рассказать о жизни русского народа.
Анализ каждой фамилии – научная задача, нелегкая, трудоемкая и, к сожалению, не всегда решаемая. Изучает фамилии особая наука – антропонимика, ведению которой подлежат и другие виды собственных имен людей – индивидуальные, отчества, прозвища, клички, псевдонимы и многое другое.
Изучение фамилии ценно для науки. Оно позволяет полнее представить исторические события последних столетий, равно как и историю науки, литературы, искусства. Фамилия – своего рода живая история. Ошибочно думать, будто это относится только к фамилиям выдающихся людей – история трудовых семей ничуть не менее интересна.
Когда-то встретила утверждение, что фамилии у крестьян появились в России только в середине XIX века. Вот уж неправда! Никода с эти не соглашусь! Многие историки связывают появление фамилии у крестьян на Руси с отменой кроеспостного права.
Мне пришлось перелистать огромное количество метрических книг, исповедальных ведомостей (исповедальных росписей) и других документов за несколько веков. Фамилии, по крайней мере, у крестьян Вятской губернии были, начиная с XVII века.
Корчемкин, Рохин, Суходуев, Стерлов, Швецов, Задорин, Пашкин, Устюжанин, Толстой, Харин, Кошурников, Кулаков, Ворончихин, Дурсин, Гребенкин, Бобайлов, Яковлев, Слотин, Фатянов, Фофанов, Ашихмин – вполне современные фамилии существовали уже в 1629 году. И немножко для нас кажутся странными имена тех лет: Баженко, Петрушко, Гаврилко, Юдка, Сафонка, Ефремко, Семейко, Павлик, Михалко, Бориска, Васка, Доронка, Ларка, Митка, Серешка, Мокейко, Олеша, Калинко, Архипко. Запись была, например, такой: Стенка Павлов сын Новокрещенов, Савка Кузмин сын Щелупихин, Меншичко Зиновен сын Пермин.
История труда и быта оставила след в фамилиях, лексические основы которых означали социальные отношения (Батраков, Баскаков, Половников), предметы одежды (Лаптев, Ноговицын), питания (Шаньгин, Сбитнев), обычаи и обряды (Ряженых, Панихидин). Многие фамилии рассказывают о былых суевериях: в семьях, где часто умирали дети, новорожденным, чтобы обмануть «нечистую силу», давали имена-обереги: Найден, Ненаш, Находка, которые впоследствии стали фамилиями – Найденов, Ненашев, Находкин.
Иногда значение самой прямой, непосредственной основы иное, чем значение фамилии. Фамилии Зайцев, Волков, Собакин произошли не «от животных»; Сорокин, Мухин, Осетров, Соснин – не «от птиц, насекомых, рыб, растений», а вот Кузнецов – скорее всего «по занятию», Иванов - «от имени».
Образовываясь на основе личных имен, фамилии приобретали разнообразные варианты. Например, на Урале и в Сибири принято было спрашивать «Ты чьих?» (а не «Ты чей сын?»), отсюда и образовались фамилии типа Долгих, Смелых.
Действительно в русских фамилиях в полной мере выразилось богатство нашего языка. Иные из них можно решать как ребусы или шарады. По ним можно изучать историю и судьбы…
Фамилия Казаков – истинно русская фамилия. Я – Казакова. Даже при замужестве я не поменяла своей фамилии. Наверно, я истинная Казакова. Я люблю свою фамилию и горжусь ей. Мой сын тоже носит эту фамилию.
Русские - крупнейший этнос в России и Европы. Территория расселения русских охватывает практически все регионы страны и многие страны мира. Численность русских в Российской Федерации – почти 116 млн. человек, что
составляет 80 % общей численности населения (данные по переписи населения 2002 года).
Ученым удалось составить полный список истинно русских фамилий по регионам страны. Среди 250 самых распространенных общерусских фамилий и моя фамилия - Казаков занимает 91 место.
Традиционно на Руси люди знали и интересовались историей своей семьи. Еще при Ярославле Мудром появились греческие рукописи, в которых употреблялось слово генеалогия, в переводе на русский язык означающее «родословие».
Генеалогия - это специальная историческая наука, областью изучения которой являются родственные связи людей, история родов, происхождение отдельных лиц, составление генеалогических деревьев.
Последние десятилетия ознаменовались всплеском интереса населения к истории своего Отечества и, в особенности, к истории своей семьи.
Познать свой род и свой край, призвана генеалогия, что в переводе с греческого означает родословная.
Известный русский генеалог Л.М.Савелов дает следующее ее определение: «Генеалогия есть, построенное на достоверных документах и других источниках, доказательство родства, существующего между лицами, имеющими общего родоначальника или потомка, независимо от общественного положения этих лиц».
Генеалогическим источником может служить любой документ, содержащий какую-либо информацию, как об отдельном лице, так и о целых семьях одного рода.
Во все времена особым притягательным для человечества эффектом обладала страсть к истории и познанию того, что было задолго до его рождения. Скорее всего, обусловлено это интересом ко всему тому неизведанному, что таит в себе массу тайн и загадок прошлых столетий. Наибольшую историческую ценность представляет родословная история фамилии, а также генеалогическое дерево (или древо). Кстати по статистическим данным 7 из 10 опрошенных не знают, кто на самом деле был их прадедушка и всего один человек из тысячи может рассказать о своей родословной вплоть до пятого колена.
Составить древо жизни человечества от самых истоков – вот задача науки, которая называется генеалогией.
Изучением генеалогии, родословных и истории своих предков увлечены миллионы людей на нашей планете. И это не случайно. Любому человеку хочется ощутить себя не просто отдельной личностью, а частью рода, связывающего нас с поколениями наших предков. Каждому хочется узнать родословную семьи, увидеть семейное древо, соединяющее воедино наше прошлое и настоящее, узнать, как жили наши предки, чем они занимались.
Первые записи по родословным, обнаруженные в России, относятся к ХV в. Но сами росписи различных родов появились позже, в ХVI в. В то время в Москве сложился Государев двор, объединивший тех, кто издавна служил московским князьям, и бояр из соседних земель: Тверского, Рязанского, Ярославского и других княжеств.
Кроме родословий семей, ведущих свое начало от дружинников Александра Невского, Дмитрия Донского, литовских князей, татарских царевичей, встречались и красочные летописи о предках великих князей владимирских, литовских. Сказания о происхождении династий, знатных фамилий и даже народов получили широкое распространение во многих странах в раннем средневековье.
На Руси такой рассказ впервые появился еще в древнейшей летописи – в «Повести временных лет», где говорилось и о расселении славянских народов, и о приходе в Киев Рюрика, от которого, по преданию, вели свое происхождение русские великие и удельные князья. Кроме того, в летописях встречались упоминания о службе русским князьям варяжских дружинников и других иноземцев. В ХVI в., когда в Москве были записаны родословные росписи большинства известных семей, которые из поколения в поколение служили при московском великокняжеском дворе, эти рассказы становились доказательством их знатного происхождения. В «Сказании о князьях владимирских», где повествуется о корнях княжения родов Москвы, варяг Рюрик, о предках которого в древних летописях нет никакого упоминания, стал потомком римского императора Августа. Потомками Августа или даже Нерона считали себя государи некоторых европейских государств.
В русские родословия, которые стали регулярно создаваться с ХVI в., записывали потомков по мужской линии либо самого князя из рода Рюриковичей, либо дружинника, когда-то приехавшего к нему на службу. Генеалогический ряд был непрерывен, от пращура до тех, кто эту роспись составлял. Бывало, что записанный род уже распался на несколько самостоятельных семей, но их все равно требовалось соединить, чтобы каждый при необходимости мог доказать древность своего происхождения. Любопытно, что если кто-то умирал бездетным (или о его потомках за давностью лет сородичи забывали), рядом с его именем писали «бездетен», чтобы никто из чужеродцев не мог причислить себя к древней семье. Изредка в росписи мелькало известие о боярском чине предка или его участии в том или ином сражении, но совсем не было сведений о браках, женах, о судьбах дочерей. Объясняется это довольно просто: родословия были необходимы для получения чинов и продвижения по службе, поэтому требовалось установить положение своих предков при дворе и доказать степень родства с ними.
Но уже в конце ХVI в. росписи стали превращаться в маленькие истории. Записывалось не просто упоминание об участии предка в какой-то баталии, но и рассказ из летописи о том, как геройски он воевал. Нащокины, например, записали, что их предок, сражаясь с татарским войском на княжеском дворе в Твери, был ранен в щеку, откуда, мол, и пошла фамилия. А Челищевы решили, что их родоначальника на Куликовом поле ранило «из пушки в чело» (т.е. в лоб), и никого не смущало отсутствие в этой битве артиллерии.
Позднее родословия становились все подробнее. В них, к примеру, уже не просто упоминалось о службе предка русским князьям в дальних странах, а подробно рассказывалось, как именно он служил другим государям. История семьи начала выходить за границы отечества и постепенно стала вписываться в историю других стран Европы. Так, Корсаковы, получив «за выезд» предков право писаться Римскими-Корсаковыми, составили красочную историю рода, где, начав от Адама, они подробно рассказали о жизни своих предков в Риме, на острове Корсика (вот откуда Корсаковы!). Чтобы написать такую историю, они изучили работы более ста историков и философов античности и средневековья.
Служащие Посольского приказа, составляя родословие для своего начальства, думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцева, упоминали о службе его предков польским королям еще в древности. При этом они пытались сопоставить русские чины Емельяна Украинцева и должности его предков у поляков, доказывая, что «думный дьяк» в России – то же самое, что и «канцлер» в Польше.
Интересно, что предки поэта ХVIII в. Гаврилы Романовича Державина ведут свой род от Ивана Дмитриевича Чуваша Нарбекова, прославившегося геройскими подвигами при взятии Казани, а 1552 году.
В России суховатые генеалогические документы превратились в красочные истории семей в ХVII в., в европейских государствах это произошло несколько раньше. Рыцарская культура средневековья с ее тягой к эмблемам, гербам, поэмам и романам о подвигах рыцарей сказалась на родословиях во всей пышности и великолепии. Во многих странах был обычай рисовать родословные древа. Древо (дерево) как символ жизненных сил напрямую связывалось с идеей роста, расцвета и процветания семьи. И роспись изображалась как своеобразное дерево. В его корнях располагался основатель рода – родоначальник, на ветвях в определенной последовательности – все потомки (а не только, как в России, по мужской линии), часто с женами или мужьями. Для оформления таких «древ» разрабатывались свои правила: разной формы щитки, куда вносили имена мужчин или женщин, различные цвета для щитков сыновей, дочерей, их жен и мужей. В результате получались не просто красочные картины, но и удобные для пользования документы, где по формам и цветам эмблем легко отыскать одно поколение, увидеть, с какими семьями оно породнилось.
Такие «древа» быстро стали привычными в Европе, и иностранные путешественники, посещавшие Москву, удивлялись, что в русских домах нет подобных украшений.
При Петре I появилось специальное учреждение – Герольдия,- которому поручалось вести дела в дворянстве русских семей, выдавать подтверждающие документы, следить за продвижением дворян по службе. Естественно, в огромной Российской империи выполнить подобные задачи было очень нелегко. При Екатерине II, когда проводилась губернская реформа, в каждой губернии создавалось дворянское собрание. Оно было обязано записывать всех, имеющих на это право, в особые родословные книги, принимало в свою корпорацию новых членов, выдавало свидетельства их детям, когда те уезжали служить или учиться в чужие земли, и т.д. С этого времени родовитость, служба предков потеряли свое значение, на смену им пришел территориальный признак – принадлежность к дворянской корпорации той губернии, где жил, нес службу или владел землей дворянин.
В ХVIII в. генеалогия нашла свое место не только в жизни, но и в науке. В России начали появляться исторические труды, самые ранние из которых прослеживали последовательность княжений, а затем и царствования государей. Для этого необходимо было знать родственные связи между отдельными правителями. Такой порядок описания исторических событий был принят во многих странах.
Позднее возник интерес к историям конкретных семей. Стали выходить отдельными изданиями документы семейных архивов, а различные ученые комиссии при губернских собраниях кинулись спасать старые архивы своих родов, часто пропадавшие на чердаках и в чуланах заброшенных усадеб. Именно так в конце ХIХ в. была найдена часть архива А.С.Пушкина.
Интерес к истории дворянских родов был настолько велик, что в 1898 году в Петербурге появилось Русское генеалогическое общество, а несколько позже, в 1904 году, было создано Историко-родословное общество и в Москве. Изучением родословной занимались и профессиональные историки, и любители, собирающие сведения по истории собственной семьи.
В начале ХХ в. новая волна интереса к генеалогии захватила пытливые умы: в многочисленных «толстых» научных журналах появились статьи по истории семей, были опубликованы монографии (рассказы о жизненном пути конкретных людей), наконец, увидели свет библиографические указатели работ по генеалогии.
Активная деятельность генеалогических обществ замерла в 1914 году, когда на Россию обрушилась Первая мировая война. В 1918-1919 годах родословные исследования ненадолго возобновились, но через три-четыре года они практически прекратились. Старых специалистов оставалось все меньше, а из исторической науки постепенно уходили темы, требующие генеалогического исследования: история государственных учреждений, землевладение, биографии государственных и общественных деятелей и др.
В советское время было опасно интересоваться генеалогией. Вдруг выяснится, что ваши предки были дворянами или купцами, да еще их угораздило оказаться за границей. Лучше было этого не знать. Да и бабушки сговорились с дедушками и упорно твердили, что их предки сплошь были бедными крестьянами.
Казалось, генеалогия безвозвратно ушла в прошлое. Но, к счастью, этого не произошло.
В 2012 году широко отмечалось 200-летие Бородинской битвы. Еще свежи были в памяти события Великой Отечественной войны. Восхищение и гордость за ратную славу предков подтолкнули к созданию при музее в Бородине общественной организации – Союза потомков участников войны 1812 года. Вскоре приблизился юбилей восстания декабристов, объединились и их потомки.
Регулярно стали выходить в эфир увлекательные ради - и телепередачи И.Л.Андроникова о находках, связанных с жизнью М.Ю.Лермонтова, о почти детективных поисках рукописей поэта, беседах с современниками, чьи прабабушки и прадедушки были лично знакомы с великим поэтом, дружили с ним, его семьей. Мало кто из слушателей, завороженных этими рассказами, понимал, что присутствует при классическом генеалогическом поиске. Однако постепенно поиск входил в сознание людей.
В 70-е годы ХХ столетия исподволь, а в 80-е года уже активно стал возрождаться интерес к истории своей семьи, своих предков. По чисто генеалогическому признаку воссоздали купеческое и дворянское собрания, где состоят нынешние потомки старых фамилий. Восстановлены оба генеалогических общества – Петербургское и Московское. Создаются такие же и в других городах. Сегодня выходят специальные генеалогические журналы «Генеалогический вестник», «Известия русского генеалогического общества», «Историческая генеалогия, «Летопись историко-родословного общества», переиздаются старые справочники.
Генеалоги упорно роются в государственных архивах, просматривают там «метрические книги», «ревизские сказки», «исповедные ведомости», «книги брачного обыска» и т.п. Генеалоги сидят в библиотеках, изучают биографические словари, энциклопедии, дореволюционные газеты, пишут запросы в музеи, ЗАГСы. Генеалоги, если требуется, выезжают в те деревни, где проживали их предки, собирают воспоминания старожилов, фотографируют.