— Набить мне морду, — не утруждаясь, угадал я.
— Именно, — тяжело вздохнул он. — Но ты ни в чём не виноват.
— Да. Это всё моя жена, чтоб её…
— Не смей говорить о ней плохо, она же беременна!
— Точно. И только это избавляет её от хорошей трёпки сегодня вечером. Если, конечно, мы выберемся отсюда к вечеру…
— Если… — ещё раз вздохнул мой крылатый друг.
Наши грустные размышления прервал неожиданный звонок в дверь. Только этого ещё нам не хватало. Я поспешно перешёл в человеческое тело… Альберт встал, раскатал рукава обратно и поплёлся открывать.
У них не принято отказывать в такой пустячной просьбе. Там, где любой нормальный демон крикнет: «Никого нет дома!», ангел непременно поступит в соответствии с библейским постулатом «Стучите, и да отворится вам!».
В комнату, опережая друг дружку, впорхнули две юные прелестницы в сплошном мини. Стройные, смешливые, симпатичные и абсолютно не закомплексованные…
— Они тоже по объявлению, — подтвердил мой друг, беспомощно разводя руками.
Девушки тем временем быстренько освоились, облазили всю квартиру и искренне веселились, приставая к Альберту с откровенно глупыми вопросами типа:
— А это кто?
— Это ваш режиссёр, у него нечто вроде паралича от того, что он увидел, как раздевалась предыдущая претендентка.
Девушки так и прыснули! Я страдальчески закатил глаза. Шоу продолжается, ибо мой друг врать не умеет, а посему милашки ещё навеселятся по полной…
— А это кто?
— Это демон, он приходит забирать души злостных неплательщиков.
Новый взрыв хохота! Счастливый визг, тыканье друг дружки локтями с выяснением, кто из них двоих дольше не платил за съёмную комнату в коммуналке…
— А сам вы кто?
|
|
— Я ангел.
Когда эти хохотушки уже без всякой совести рухнули на диван, задрав кверху ноги, в мою голову забрела очень недурственная идея. Я оттащил Альберта в сторонку и быстро зашептал:
— Слушай, если я приведу этого типа в чувство, то должен буду его забрать, а ты будешь обязан вмешаться, так? Если же ты его исцелишь, то спасёшь грешника для Пекла, потому что его договор у меня на руках, что тоже для тебя не мармеладно. А вот если его вытащат они, то мы оба ни при чём! Я могу поугрожать муками Ада, ты пригрозишь божьим наказанием, и вся троица получит хороший урок. Они каются, а мы сваливаем…
— Но его подпись? — на миг задумавшись, уточнил ангел.
— Да пусть подавится! То есть съест её у нас же на глазах — ни тебе, ни мне! Я скорее готов получить выговор за то, что не смог удержать на крючке грешника, чем за то, что я лопухнулся, а мою жену в результате уволят с работы.
— Противозаконно увольнять беременных! — ахнул он.
— Какие законы, мы в Аду живём! У нас там сплошное беззаконие, забыл?
Ангел хлопнул себя ладонью по лбу и отошёл к окну, предоставляя мне больший простор для преступной деятельности. Отлично! Ему врать нельзя, а для нас, демонов, это излюбленнейшее занятие…
— Значит, так, девочки! — Я возвысил голос и дважды щёлкнул пальцами, привлекая их внимание. — Объявление вы читали, платить будем хорошо, условия сдельные, только видеосъёмка, мягкая эротика, минимум порно…
— А почему минимум? — Их личики обиженно вытянулись.
— Потому что дорасти надо! Вы ведь, как я понимаю, тоже тут не ВГИК заканчивали. Думаете, хорошее порно без актёрского таланта снять можно? Нет, милочки, самодеятельность у нас не пройдёт.
|
|
— Да мы всё умеем!
— Одного умения мало. — Я по-отечески потрепал каждую за щёчку и, достав толстый кошелёк, вытащил две стодолларовые купюры. — Это ваш аванс. Но сначала пробы! Вот на нём. Не бойтесь, мой друг пошутил, ваш будущий режиссёр не парализован, а просто так успешно притворяется. Сумеете его расшевелить — двести баксов ваши! А мы посмотрим…
— Легко!
Дальнейшее было делом техники, и, слава КПСС, уже не нашей. Впрочем, учитывая тот факт, что «демоны не краснеют» и слово «скромность» тоже плохо с нами сочетается, я всё же не буду детально расписывать, КАКИМИ именно способами действовали девочки. Исключительно из уважения к моральному облику Альберта! Хотя и ангелы за столько лет тоже навидались всякого…
Главное, что через пять-шесть минут режиссёр «частично» зашевелился, потом встал уже весь и шумно потребовал продолжения! Я честно вручил малышкам заработанную валюту и в тот же миг принял свой истинный облик:
— Трепещите, смертные, ибо я пришёл по ваши грешные души! А ты ешь бумажку, мерзавец, и быстро, или я её тебе одним пальцем в такое место затолкаю…
Девчонки визжали изо всех сил! Причём очень уж на публику и даже где-то счастливо. Бывший клиент Азриэллы торопливо сожрал свой первый договор и в обморок больше не падал. Я мог отправляться домой с удовлетворённым чувством выполненного долга. Мой друг, разумеется, остался, ему ещё надо вправить кое-кому мозги и прочесть проповедь…
Двумя днями спустя моя дражайшая половина объявила, что тот парализованный порноумник вывесил в Интернете синопсис нашей небольшой интермедии. Хочет продать в Голливуд при условии, что он же будет режиссёром и исполнителем главной роли. Есть люди, с которыми по-хорошему просто нельзя.
|
|
Восстановить съеденный договор не так уж сложно, подобные документы навеки впечатываются в стенки желудка. Думаю, взглянув со стороны на собственную требуху, он будет куда более сговорчив. Хотя можно обойтись и банальным рентгеном…
P.S.
— Милый, по-моему, у меня токсикоз!
— И что?
— Ничего… Но я могу капризничать! Вот сейчас, например, мне ужасно хочется супчику с потрошками! Ты меня слышишь?!
— Уф… — Мне пришлось встать и отложить газету. — С потрошками, говоришь? Будет исполнено. Я скоро, милая…
Значит, придётся всё-таки без рентгена.
Глава 4
Крёстный демон
— Ещё по одной? — Я поманил пальцем официанта, но Альберт отрицательно покачал головой, вставая из-за стола.
— Извини. Мне пора на крещение.
— Сегодня?
— Да, через полчаса.
Я хмыкнул и попросил счёт. Обычно ангелы спиртное не принимают, но, видимо, моему другу чуть-чуть было надо. А мне без него пить водку в одиночку никакого удовольствия. То есть ситуации, конечно, бывают разные, но я уже больше тысячи лет прикомандирован к России и волей-неволей начал перенимать местные обычаи потребления алкоголя. Короче, одному это не в кайф…
— Не против, если я тебя немного провожу? Азриэлла с утра не в настроении, так что приходить домой слишком рано… мягко говоря, рискованно. А кого ты крестишь?
— Сын одних моих хороших знакомых.
— И они, разумеется, даже не подозревают, что ты ангел.
— Я говорил им, — пожал плечами он, — не поверили, а доказывать — грех и искушение…
Это верно. Люди охотнее поверят в нас, демонов, чем в ангелов. Наверное, это потому, что чернухи в их жизни заметно больше — революции, кризисы, стрессы… Хотя, с другой стороны, как говорится, Бог испытывает лишь тех, кого любит.
Непринуждённо болтая, мы прошли что-то около двух кварталов, свернули за угол, перебежали на другую сторону улицы и вышли к маленькой церкви, кажется, Всех Святых. У ворот невысокой оградки стояла скромная супружеская пара и улыбчивая рыжая девица с пищащим свёртком на руках. Человеческий детёныш…
Я вежливо попрощался, стараясь не морщиться при взгляде на золочёные кресты над синим куполом, и практически собрался слинять, но Альберт удержал меня за рукав…
— Неудобно. Люди обидятся. Давай я тебя хотя бы познакомлю.
Действительно, убегать, даже не поздоровавшись, было уже абсолютно неэтично. Есть ситуации, когда и человек, и ангел, и демон просто обязаны соблюдать некие рамки общепринятых отношений. К тому же мне оно ничего не стоит…
— Добрый день! Простите, что чуть не опоздал. — Альберт искренне обнял молодую пару, кивнул девушке и обернулся ко мне. — Это мои хорошие друзья, Аня и Игорь, он программист, она бухгалтер. Это Катенька, она школьная подруга Ани и наша крёстная мама. А это… Абифасдон, мой друг, и он…
— Фамилия такая, — дурашливым голосом кота Матроскина вклинился я. — Предки наградили, ничего не попишешь. А по профессии что-то вроде сборщика налогов, являюсь по ночам к злостным неплательщикам!
Все улыбнулись. Даже мой друг, хотя он-то отлично знал, что я практически не соврал…
— А у нас вот… — Аня кивнула на подругу, держащую на руках ребёнка, — маленький праздник, мы решили не делать из всего этого шоу. Знаете, куча родни, шум, видеокамеры, потом пьянка, раздражение, проблемы.
— И не говорите, — поддержал я, собираясь буквально через пару секунд тактично откланяться, но в этот момент Игорь распахнул одеяло, и на меня уставилась умилительная мордашка трёхмесячного малыша.
Он смотрел на меня круглыми глазёнками, словно просвечивая насквозь. В какой-то миг я даже почувствовал, что эта кроха, в отличие от взрослых, видит меня насквозь, прекрасно понимает, что перед ним злой дядя-демон. Но не боится ведь, мышь эдакая…
Альберт извинился, отошёл в сторонку и приложил трубку к уху. Его ангельски красивое лицо на миг окаменело. Он дёрнулся, попытался что-то кому-то объяснить, но, видимо, там его не особо слушали. Мой друг положил телефон в карман пиджака и, обернувшись к нам, не своим голосом выдавил:
— Ради всего святого, простите… Меня срочно вызывают на службу. Мне очень жаль…
— Но… — Молодые супруги беспомощно переглянулись. — А как же крещение?!
А никак, собственно, обломитесь! У ангелов порядки построже, чем у нас в Аду. Получил приказ — бросай всё и лети исполнять божественную волю. Промедление, сомнение, занятость в расчёт не берутся по определению…
— Удачи! — Я искренне пожал ему руку.
— Мне очень жаль… — ещё раз повторил он, едва не рыдая, и опрометью бросился бежать. На повороте его уже ждала серебристо-серая «ауди», видимо, дело действительно не терпит отлагательств.
— Да-а, такая у него работа… Сами понимаете, Альберт у нас важная шишка. Что ж… приятно было познако… — Я замер, не договорив.
Игорь, Аня и её подруга смотрели на меня такими глазами, что слов не требовалось. Ребята, не надо вот этого! Не надо, а?!
— Абифасдон, вы просто обязаны нам помочь! — Катенька вцепилась в меня, как нищий в плащ святого Мартина. — Нам нельзя отменять крещение, это дурной знак!
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — едва не ревела Аня.
— Я не… э-э-э… вы же меня совсем не знаете… и…
— Вы друг нашего Альберта, и этим всё сказано, — уверенно поддержал её муж и безапелляционно перегрузил улыбающегося ребёнка мне в руки. — Вот видите, вы ему нравитесь! А вот и батюшка вышел, нас зовёт. Пора!
Что мне оставалось?! Орать на всю улицу, что я демон и в церкви мне, мягко говоря, некомфортно? Принять истинный облик и навеки подставить Альберта, потому что если у него в друзьях такие монстры, то кто же после этого он сам? Бросить младенца и убежать, крича, что я мусульманин, иудей, буддист, протестант или, что ещё хуже, свидетель Иеговы с перевоплощённой душой Марии Блавацкой?!! Короче, я глазом моргнуть не успел, как они дружно втолкнули меня за церковную ограду…
— Оу-у-у… — едва сдерживая крик, сквозь зубы выдохнул я. Тело, от пяток до макушки, словно пронзило нехилым разрядом электрического тока. Каждый мой шаг по освящённой земле отдавался такой болью, что перед глазами поплыли зелёные круги. Задница Вельзевулова, ну нельзя же так с демонами-и!
— Опаздываете, дети мои, — с чуть шутливой укоризной приветствовал нас молодой широколицый священник. — Прошу в храм, заходите, заходите!
Какое там заходите… Они втроём буквально внесли меня — ноги стали соломенные, со лба градом катил пот, губы я уже искусал себе едва ли не до крови, а эта мелочь у меня на руках беззаботнейше улыбалась и строила мне глазки!
Всё, что было потом, помню как в тумане. Знаете, когда над сознанием повисает такая жутко-багровая пелена с проблесками синих искр, когда боль становится совсем уж нестерпимой. По-моему, я пару раз всё-таки терял сознание, хорошо, что ребята дружно поддерживали, а батюшка в эти минуты стоял ко мне спиной. Поэтому в памяти сохранились лишь обугленные обрывки, как у грешника после пыток святой инквизиции…
— Господи, иже еси на небеси! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должникам нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. И ныне, и присно, и во веки веков, аминь! Перекрестимся все…
Заботливые руки крёстной Катеньки быстро надели на меня верёвочку с алюминиевым крестиком. То есть, видимо, я успел как-то прошептать, что свой крест забыл надеть в спешке, утром, оставив в ванной на полочке, после бритья. Что испытывает нормальный демон, когда на него надевают православный крестик, вам лучше не знать…
— А теперь обернёмся, дети мои, дунем и плюнем в сторону Сатаны!
О… это не больно, это страшно. Больно мне будет, когда меня вызовут на ковёр в нашей конторе и продемонстрируют весьма сносную любительскую видеозапись того, как вышибала душ символически плюёт в сторону своего высочайшего начальства. Не сомневайтесь, все подобные вещи подробнейше документируются, подшиваются, и скрыть невозможно ничего! Увольнение с «волчьим билетом» будет самым наименьшим наказанием за такую «шалость»…
— Крёстный, примите ребёнка!
И это орущее чудо, только что искупанное в святой воде (!), передают из купели прямо в мои руки, кое-как прикрытые тонкой праздничной пелёнкой. Именно она ещё как-то меня спасла, в противном случае ожоги были бы практически до кости. Свежеокрещённого младенца я попросту выронил в заботливые материнские объятия.
Пока Игорь радостно обнимал меня и хлопал по плечу, я бессознательно воспользовался возможностью повисеть на нём несколько секунд, выравнивая дыхание… Хорошо ещё батюшка по молодости отличался редким пониманием и всем моим припадкам находил чисто человеческие объяснения:
— Волнуется, ох как волнуется крёстный наш… Это ещё что! У меня, бывало, от волнения и в обморок падали, прямо башкой в купель! Это хорошо, это значит, всей душой понимает человек, как тяжко быть крёстным ребёночку… Ведь теперь ему его к церкви приучать, ему в нём веру воспитывать, а не приведи господи, и отца с матерью заменить!
От всего вышеперечисленного я уже сам был готов практически броситься в ту же купель за мученической смертью, ибо в Пекле мне после всего этого не жить. Как и когда вышли на улицу, не помню, каким образом я покинул благодарных родителей и крёстную, тоже, зато в памяти чётко отпечатались те полчаса в знакомом баре, когда я, не прерываясь, выпил восемь бутылок водки. Полегчало…
Домой заявился весь в ожогах, ссадинах, хромающий и с перебинтованными культяпками вместо рук. Азриэлла, скорбно опустив голову, провела меня в спальню и уложила, не сделав ни одной, даже самой примитивной попытки прокусить мне горло или склонить к грязному сексу. Спал нервно, с вскриками, раз пять просыпаясь в холодном поту и скрежеща зубами. Ей в конце концов пришлось ударить меня молотком по затылку, чтоб я просто вырубился до утра. На работу не пошёл, взял больничный. Альберт, скотина, позвонил лишь вечером следующего дня:
— Я твой должник.
— Это не то слово…
— Нет, честно. Ты просто не представляешь, как помог этим людям. Они очень хорошие, а Катенька так просто влюбилась в тебя с первого взгляда. Просила твой телефончик…
— Я тебя убью, когда встречу.
— Договорились. Как Азриэлла?
— В норме.
— Привет ей…
— Пошёл в задницу, — уже куда более дружелюбно попрощался я.
P.S. Меня наградили. Шеф подал рапорт, в котором выставил меня героем, пытавшимся заполучить душу ребёнка до крещения. Это очень круто! Ему не поверили, там внизу тоже не дураки сидят, но наградной лист подписали. Я получил орден. С изображением святого креста, который должен был надевать на костюм при каждом официальном выходе в свет. Крест неимоверно жёг грудь, ежеминутно напоминая мне, каким же надо быть идиотом, чтобы пойти на поводу у ангела. Или того у ребёнка?.. Не знаю… уже не знаю… пусть.
Глава 5
Потрошки для любимой
— Милый, мне скучно, — ныла моя жена, царапая многострадальную дверь.
Что парадоксально — металл прогибался. А вот её когти даже не тупились! Скорее наоборот, она их оттачивала о внешне непреодолимые препятствия. Вот что значит своевременные добавки кальция в организм. Азриэлла сейчас смотрит все человеческие программы для беременных, а там добавкам кальция уделено не последнее место. Мне пришлось таскать домой школьный мел килограммами, она даже меня пыталась на это подсадить, но я отбрыкался. Нам, мужикам, лишний кальций не за чем, мы своё дело сделали и на боковую…
— А я говорю, что мне скучно!
— И что, дорогая?! — Выходить из спасительного туалета я по-любому не собирался. — Ты уже разбила телевизор, выпила аквариум с пираньями, сломала руку соседке снизу и…
— А мне всё равно скучно-о!
— Но я уже избил тебя, любимая!..
— Это когда было… — жалобно вздохнула она. — Милый, можешь сделать приятное своей беременной супруге? Ты же знаешь, какая я сейчас капризная и неуправляемая…
— Ладно, ладно, попробую прихватить что-нибудь интересное с работы, — вынужденно согласился я, потому что всё равно всегда ей уступаю. — А теперь сядь на цепь, мне пора идти.
Я вышел из туалета, соблюдая все меры предосторожности. В браке двух демонов щёлкать клювом нельзя, съедят в одну минуту. Мы с женой искренне любим друг друга, поэтому она послушно застегнула ошейник и нежно потянулась ко мне с поцелуями. Я подставил щёку, улыбнулся ей и отправился на работу.
Особо важных дел в тот день не было. Так, пара дежурных запугиваний, напоминание о неумолимости приближения расплаты, одно доведение до инфаркта, три истерических покаяния — в общем, стандартная профилактика. Кстати, в религию или раскаяние уходит всегда меньшинство, большинство, поняв, что платить всё-таки придётся, традиционно пускается напоследок во все тяжкие…
Люди смешны и упёрты по сути, в нашей работе со стадом это очень важно учитывать. Знаете, мы ведь тоже серьёзно мухлюем с этой «продажей души». Любой серьёзный юрист камня на камне не оставил бы от такового договора, составленного заведомо без учёта прав клиента, более того, ему во вред, а самое главное, без права расторжения и обращения в суд Российской Федерации. В этом смысле мы даже поддерживаем церковь, их догматы порой отлично работают и на нас…
— Молодой человек, вы позволите вас спросить? — внезапно раздалось за моей спиной. Я, ещё не оборачиваясь, уловил знакомый запах свидетельниц Иеговы.
— Хм… рабочий день окончен, делать особо нечего, я не занят, так почему бы нет? Спрашивайте!
— Позвольте присесть вместе с вами. — Две улыбающиеся тётеньки неопределённых лет указали на свободную скамейку в парке и мягко опустились, усадив меня в середину.
Отлично, люблю поболтать с грешниками на религиозные темы! Я было расслабился, но первый же вопрос буквально убил меня своей железобетонной банальностью:
— Скажите, вы верите в Бога?
— Разумеется, нет.
— Как?! — счастливо ужаснулись они.
— Ну как же можно в Него верить? — Я быстро понял свою ошибку и попытался всё объяснить: — Бог просто есть. Понимаете, Он есть сам по себе, как факт. Бог был, есть и будет. Вне всякой зависимости, верю я в Него или нет. Ему это по большому счёту глубоко фиолетово…
— Ах, бедняжка, — разом воспряли тётушки. — Так вы не верите в Бога, зная, что Он есть?! Не кажется ли вам это…
— Когда кажется, креститься надо, — наставительно отметил я. — Истинный смысл этой русской поговорки в том, что если вам что-то мерещится (кажется), то перекреститесь, и дьявольское наваждение сгинет. Бог — есть! А всё разнообразие вер в Него — это уже от лукавого. Поверьте, уж я-то знаю…
— Как вы заблуждаетесь… Ведь сам Господь указал нам единственный правильный путь! Путь духовного развития, истинной веры и постижения Царства Небесного. Хотите купить у нас эту книгу?
— Нет.
— А почему?
— Да у нас в конторе этого барахла столько, что печи уже не справляются, — пожал плечами я, потому что тратить деньги на подшивку «Сторожевой башни» — это всё равно что просто съесть их. Пользы от такого чтения столько же, сколько от тщательно прожёванной сторублёвки в желудке…
— Вы топите этими священными книгами печь?! — едва не отпали обе тётки. Нет, вообще-то говорили они по очереди, не хором, но так нудно и однообразно, что я уже с трудом различал — правая мне вещает или левая.
Ответа ждали обе, пришлось углубить тему:
— Понимаете, запасы нефти и каменного угля не бесконечны и невосполнимы. А бумага даёт ровный стойкий жар, к тому же, пока на земле есть растения и деревья, книжная промышленность будет работать без сбоев. Опять же во всём этом присутствует некий воспитательный элемент — человек практически варится на огне собственной «веры»…
— В вас чувствуется образованность, — подумав, сообщили свидетельницы. — Мир нуждается в таких, как вы. Вы ещё очень молоды, наивны и печально некомпетентны в некоторых вопросах, но мы в вас верим. Вам суждено достичь больших высот. Господь недаром послал нам эту встречу, ибо сказано: «Придите слышащие»…
— Угу, — не стал спорить я. Неужели вот так нагло, с самой тёплой улыбкой обливая меня лестью, они надеются влезть в мой кошелёк? Наивные-е…
— Скажите, а где вы работаете?
— В Пекле.
— Это государственное заведение или частная фирма? — Левая тётка вытащила блокнотик. — Не волнуйтесь, это я для себя, маленький соцопрос. Ничего личного, вам ничего не надо платить.
— Ну тогда… Видимо, всё-таки государственная.
— Можно поподробнее?
— Я тружусь в достаточно большом международном синдикате, думаю, даже САМОМ большом в мире. По-крайней мере, наш главный конкурент имеет куда меньше сотрудников, занимает не столь обширную площадь, и населённость значительно ниже, и зарплата, хотя… По совести говоря, у них лучше экология! Нам же вечно приходится вкалывать в чёртовой жарище, без выходных и праздников, о контингенте вообще молчу…
— Можно чуть подробнее о зарплате?
— Платят хорошо, — уверенно выпрямился я, — тут всё честно, любыми земными благами нас обеспечивают по полной! То есть в зависимости от штатной должности, разумеется. В смысле, если ты весь день паришься у котла с лопатой или вилами, то получаешь только за неквалифицированный рабочий труд. А я всё-таки специалист…
— По вам видно, — тепло похвалили тётушки. — Всегда приятно пообщаться с образованным молодым человеком. Итак, зарплата достойная. Вы живёте один?
— Нет, я женат.
— А ваша жена верит в Бога?
— Честно говоря… не спрашивал, — сокрушённо поморщился я. — Но понимаете…
— Ах, как это печально… Вы нам так понравились, вы произвели такое милое впечатление, и вдруг… Ну неужели вы не возьмёте у нас эту душеспасительную книгу для вашей супруги? Она может быть ей очень полезна!
— Азриэлле?! Да она её даже читать не станет! Уж поверьте, уже лет сто она и «Плейбой» в руки не берёт, хотя была бы обязана, хотя бы по работе!
— В каком смысле?!! — отодвинулись покрасневшие миссионерки, но меня что-то занесло:
— Вот скажите, как можно считаться ценным специалистом в отделе, если ты не читаешь «Плейбой», не ходишь по секс-шопам, не пересматриваешь порно, не практикуешься ежедневно на самых разных клиентах?! Она уже забыла, когда в последний раз вывешивала свои фото в разделе «Супербюст»! А мы ещё говорим о женском равноправии…
— Э-э-э… о-о-о… мм-гм…
— Простите, что вы промычали? Я не расслышал.
— Ну… мм… неужели вы хотите сказать, — наконец решились они, — что ваша жена работает… этой… в сфере как бы… низменных развлечений?
— Бросьте, сейчас всё — «сфера низменных развлечений», — отмахнулся я. — Телевидение, театр, эстрада, Интернет — всё! С одной стороны, это не может не радовать, с другой стороны — столько работы, зашиваюсь уже…
— Бедняжка, — вновь пожалели меня. — Вам совершенно необходимо прийти на собрание нашей общины. И не одному, а с любимой супругой! Мы поможем вам обрести просветлённые ориентиры, найти цель в жизни, избавиться от материальных страстей и прийти с чистым сердцем к Богу! Вот адрес, возьмите, пожалуйста…
— Благодарю. — Я взял визитку и сунул в карман. — Вы уж извините меня, увлёкся, заболтался, неудобно даже… а может, тогда лучше вы к нам? Азриэлла будет очень рада!
— Мы?! — Обе свидетельницы радостно пожали руки за моей спиной. — Мы всегда рады явиться в дом, где нуждаются в помощи и Слове. Когда вас можно посетить?
— Да прямо сейчас…
P.S.
— Милый, ты у меня просто прелесть, — ласково шептала Азриэлла, когда после сытного ужина мы легли в постель. — Мои подруги мне завидуют, ни у кого нет такого заботливого, любящего и всё понимающего супруга. Хочешь, пожую тебе ушко?
— Да, родная… да, ещё, мне так нравится…
— А за этих чудесных женщин я приласкаю тебя там, где ты особенно любишь. — Её коготки заскользили вниз по моему животу. — Свидетельницы были великолепны!
— Просто ты хорошо готовишь, дорогая…
Глава 6
Отдел искушений
— Ты неверна мне!
— Ты с ума сошёл, я ношу нашего будущего ребёнка!
— И что с того? Я больше не могу тебе верить! — кричал я, едва не задыхаясь от обиды.
Да, Азриэлла моя жена, и я не мыслю себе жизни без неё, но ревность, переполняющая моё сердце, была выше всех мыслимых норм даже для таких прожжённых демонов, как я. Она не имела права так поступать. Я не знал, как буду жить с ней дальше после такого. В моё отсутствие она ходила к психологу — вы понимаете, что это такое? Не понимаете…
У нас, демонов, физическая измена супругу не считается чем-либо заслуживающим внимания. У Азриэллы, например, такая работа, она трудится в отделе искушений, и соблазнение клиента на грех ей только в плюс. Собственно, за это ей и платят. У каждого из нас своя работа, каждый решает свои служебные задачи, какая может быть ревность, какой в ней логический смысл? Вот именно, никакого.
Если уж ваша жена работает в отделе искушений, то сложно ежедневно устраивать ей сцены ревности, потому что это выглядит уже как-то анекдотично. Так вот, наши штатные психологи успешно делают всё, чтобы мы не заскучали. Особенно хорошо у них получается внести разлад в семьи. И всё это только ради того, чтоб ваша жена вдруг осознала себя свободной, не закомплексованной и самореализованной личностью!
— Ты изменила мне с ангелом?
— Я не изменяла! Я флиртовала! Неужели ты не чувствуешь разницу?!
О, разницу я, разумеется, чувствовал… Когда ваша жена ежедневно эсэмэсится с вашим же близким другом, который мало того что ангел, так ещё и тоже женат, — вы способны чувствовать многое. У меня просто нет слов, всё перехлёстывают эмоции. Азриэлла считала иначе, у неё твёрдые убеждения, и угрызений совести она не знала в принципе.
— Ты не имеешь ни малейшего права давить на беременную женщину!
— Ты не женщина, ты демонесса.
— Тем более! Вот Альберт это понимает…
Ну естественно! Альберт же ангел последнего спасения, или ангел быстрого реагирования, он всё понимает, у него работа такая. А моя профессиональная деятельность состоит в том, чтобы напоминать грешникам о факте продажи души и требовать соблюдения всех пунктов договора со злостных неплательщиков. Каковых вечно выше сахарной маковки Эвереста! Но пока люди не хотят платить по счетам, я тоже не останусь без работы…
— Как прошёл твой день на земле, милый? — Моя жена, выпустив когти, ходила кругами, прекрасно отдавая себе отчёт, что у меня в руках цепь с крючьями и живым я ей не дамся.
— Всё отлично, два грешника доставлены в Ад с разумными увечьями и побоями на лице, — поддерживая душевный разговор, я всё равно сохранял между нами разумное расстояние, — но не увиливай от темы. Я лазил в твоём сотовом, он забит интимными посланиями от моего друга.
— Муж мой, это же неприлично!
— Кто бы говорил о приличиях, я всё-таки демон, а не доминиканский монах! Мама с детства учила меня подглядывать, подслушивать, подделывать папину подпись в дневнике, подсовывать бабушке цианид вместо пенталгина, подставлять любимую учительницу на педсовете и никогда никому не доверять. Кстати, этот пункт есть в нашем брачном контракте.
— Я никогда не была сильна в составлении документов, тебе легко обмануть слабую женщину…
— Опять женщину… Тебе что, так нравится это слово?
— Я же беременна, дорогой, несу всякую чушь…
Кончилось тем, что я сбил её подножкой, связал и мы помирились. С Альбертом я поговорю завтра, при личной встрече, хотя, по совести говоря, ничего двусмысленного в его посланиях не было. Он же ангел, как это ни скучно. Так, всякие пустые вопросы о моей работе, о её здоровье и об ожидании нашего будущего малыша. А ревную я чисто по привычке и в целях профилактики, порядок такой.
И Азриэлла тоже сходит с ума по вполне объяснимой причине — сегодня на работе она всем объявила о своей беременности. Что там подняло-ось… Она же ведущий специалист! Её ставят в пример, на неё равняется молодёжь, облизывается начальство, прядь её волос уже лет триста висит на Доске почёта, и вдруг такое!