— А моя мама уверяла, что лучший способ контрацепции — попрыгать, и всё вытечет! Вот со мной она три раза с кровати прыгала, с сестрой уже со стула, с братиком аж с подоконника и всё равно была уверена, что помогает, — иначе бы шестерых родила!
— Ой, а мы чё делали, девки-и… И лимон засовывали, и перекисью прижигали, и зубной щёткой с пищевой содой тёрли, а одна с перепугу в пионерлагере даже кусочек карбида запихнула. Там такая пена попёрла! Еле-еле до больницы довезли…
— А мой, гад, уверен, что если я сверху, то не забеременею, подонок, потому что законы физики, крыса учёная, четвёртый месяц уже, а он всё руками разводит, типа ненаучно, козёл с кандидатской степенью!
— Таблетки тоже не выход. У меня знакомая забывала принимать, родила. Ей, короче, другие дали, так она вечно путала — до секса их туда запихивать или после? За вторым малышом «сходила». Третий курс выписали самые простые, для дур, она умудрилась их с таблетками мезима перепутать. Так месяцок мезим пропила, и желудок в норме, и третьего ждёт. На УЗИ говорят — мальчик…
— А у нас на селе, бабушка рассказывала, девки на свиданку под длинную юбку ещё и батины штаны надевали. И вязали намертво в трёх местах — на поясе и под коленками. Тогда уж можно и на танцы, и вдоль реки погулять, и за коровником целоваться. Парень как разохотится, в лифчик залезет, а под юбку… фигу ему! Там мало что на шесть морских узлов всё завязано, так ещё и у парней при виде мужских штанов всё… это… опадало, короче… Не, честно, мне бабушка сама рассказывала!
— А у меня, прикиньте, сестра старшая (!) была свято уверена, что девственность можно пробить только чистым этим… Ну, короче, чтоб без презерватива! Иначе, типа, не прорвёт, он соскальзывать будет, а она самовосстанавливаться! Прикиньте, а?!
— А моя мама вечно пытается убить моего мужа, — жалуясь, внесла свою лепту моя Азриэлла. — Он на неё уже и капканы ставил, и из ружья стрелял, и уговаривал по-хорошему, ничего не помогает. Один раз она даже уговаривала меня подержать его ноги, пока она его душит…
— Ну и? — как-то разом заинтересовались все, видимо, тема была в чём-то близка сердцу каждой.
— Мы почти его загасили, прежде чем поняли, что это не мой муж с работы вернулся, а его начальник в гости пришёл! А мы ему с порога — скатерть на голову и душить! Ой, девочки, было так весело-о…
Я лихорадочно сглотнул. Эта реальная история долгие годы лежала чёрным пятном на моём безукоризненном послужном списке, отодвинув повышение по карьерной лестнице аж на несколько столетий. Хорошо ещё шеф у нас не злопамятный…
То есть незлопамятных шефов, разумеется, не бывает по определению, иначе он просто не удержится на руководящей должности. Но, видимо, мои так его отходили, что каким-то образом сместили извилины (обе!) в его начальственной голове. Шеф простил им всё. Меня запомнил и старался чрезмерно не угнетать. До сих пор в тех случаях, когда обычно по пятницам весь коллектив лижет ему задницу (образно выражаясь), я отделываюсь каким-нибудь очередным невыполнимым заданием с непременным столкновением либо с Альбертом, либо с любым другим дежурным ангелом быстрого реагирования.
Я вру. Насчёт «образно выражаясь», но всё остальное так и есть.
— А моя мама до меня сделала шесть абортов и, когда ходила мной, постоянно пила шампанское, вечно поскальзывалась на ровном месте и падала. Зато я с детства такая смешливая, девки… До сих пор, как муж разденется, так и укатываюсь!
P.S.
Мы с Альбертом сидели в том маленьком кафе, и, быть может в первый раз на моей памяти, наш разговор шёл полушёпотом, на самых пониженных тонах.
— Слушай, по-моему, ваши всё-таки погорячились с этим первородным грехом.
— В каком смысле, друг мой?
— Понимаешь, братан, я вчера полдня провёл с Азриэллой в женской консультации. Такого… всякого… наслушался, не перескажешь, но… Я не понимаю. Они же все… они женщины, Альберт, они спасительницы всего человеческого рода, а не инкубаторы с комплексом первородного греха!
— Абифасдон… помягче на поворотах.
— Какого чёрта?! Ты же ангел, ты должен понимать святость женщины!
— Шепчи менее эмоционально, — попросил он, я глотнул коньяка и кивнул.
Мы посмотрели друг на друга. В его ясных, голубых, как небо над облаками, очах отражалось немое восхищение всем мирозданием и каждой песчинкой, рождённой созидательным духом Всевышнего. Что он видел в моих глазах, не знаю…
— Во-первых, не критикуй Ветхий Завет, иначе…
— Получу по зубам.
— Верно.
— Но проблема от этого не исчезнет.
— Тоже верно, — согласился он. — Во-вторых, недаром было сказано Петру: «Всё, что ты назовёшь истиной на земле, будет истиной и на небесах…» Поэтому первородный грех никто не отменял.
— Да уж, Пётр был кремень-мужик, камень, скала…
— Павел разделял его взгляды на женщин, но речь не об этом. Третье: давай на компромисс?
— Компромисс в вопросах веры между ангелом и демоном?! Я не ослышался?!!
— Компромисса в вопросах веры быть не может, — мягко осадил он, даже не играя мускулами. — Предлагаю компромисс исключительно между нами и исключительно по женскому вопросу.
— Это как? — сразу заинтересовался я.
— Приход Христа искупил вековые грехи человечества и ознаменовал начало новой эры. Давай устно договоримся, что непорочное зачатие Девы Марии в свою очередь искупило понятие первородного греха у всей женской половины населения?
Я подумал и поднял стопку. Альберт также взял чашку с капучино, мы церемонно чокнулись. За женщин! Я не понимал их никогда и после похода в женскую консультацию перестал что-либо понимать о них вообще. Кроме того, что именно они — хранительницы жизни на земле. И это свято. Для всех. Навсегда. Аминь!
P.P.S.
— Как Азриэлла?
— Передаёт тебе привет. А как твоя?
— О, напомнил. Моя сказала, что ты звонил ей с непристойными предложениями?
— Ну… было пару раз, так я…
Короче, он всё-таки выбил мне зуб. И это правильно, а что ещё ожидать от встречи ангела и демона?! Но вторая рюмка коньяка шла уже за его счёт.
Глава 14
Террорист
— Что ещё взять? — уточнил я, держа телефон у уха левой рукой, а правой быстро записывая указания Азриэллы. — Какие витамины? Комплексные? Сколько килограммов? Ладно-ладно, спрошу у врача сам, только не нервничай. Что ещё? Мне?! А мне зачем, мы же сейчас не… ну то есть… хорошо. Как скажешь, дорогая, возьму себе тоже. Нет, я понял, тоже — это не значит такие же, я возьму другие. Да, для здоровья мужчины. Нет, это не значит, что, принимая их, я кинусь тебе изменять. Нет. Нет! Как хочешь… А при чём тут твоя мама? Да пусть приезжает, жалко, что ли… Патроны есть, капкан я регулярно смазываю, яд ты недавно сама покупала, пусть едет, я только рад! Честно. Да, я правда буду рад её видеть. Что ещё, милая? И я тебя целую! Нет, с Альбертом сегодня не встречаемся. Я уже скоро, куплю витамины и домой…
Отключив связь, я покачал головой вправо-влево до хруста в шее. В последнее время стал всё чаще ловить себя на ломоте в костях — то ли отложение солей, то ли назревающий остеохондроз. Давно надо бы записаться на тайский массаж или походить к хорошему мануальному терапевту. А заодно уж и к психиатру, похоже, у меня уже стресс начинается. Сердце колотится как бешеное, пальцы дрожат, левое нижнее веко дёргается. Сплю плохо и мало. Непозволительно много пью.
Точно стресс. Лечиться надо, но нам, демонам, больничный не положен, разве только упросить Альберта сломать мне обе ноги — и отдохнуть недельку-другую в инвалидной коляске. Альберт свой парень, уж он мне в такой-то мелкой услуге точно не откажет! Хотя, конечно, есть риск, что увлечётся, у ангелов оно запросто.
Он у нас спортсмен-культурист, каратист, тхеквондист, ещё кто-то там, у него одних разноцветных поясов от восточных единоборств, как у приличного пижона — галстуков! Отметелит сверх плана, а мне оно так уж надо? Нет. Ша, я передумал, я уж как-нибудь так перетопчусь со своим стрессом…
Неторопливо досчитав до десяти, я выбросил из головы всю эту ерунду, огляделся, отметил вывеску аптеки через два квартала на углу и ускорил шаг. Внутри было не так много народу. Две типовые старушки, одна беременная девушка в просторном сарафане и грузный бровастый мужчина средних лет.
Я вошёл, честно встал в очередь и улыбнулся своим мыслям о том, что если твоя жена ждёт ребёнка, то беременные женщины, словно сговорившись, окружают тебя со всех сторон. Вечно встречаются на улице, в общественном транспорте ты уступаешь им место, пропускаешь вперёд в очереди в магазине, и то горделивое достоинство, с которым они несут себя и ребёнка в себе, невольно наполняет тебя внутренним теплом. Не замечали?
Одна из старушек, купив себе что-то недорогое от сердца и бесполезную мазь для ног, быстро собрала сдачу в кулёчек и вышла. Почти в ту же минуту в аптеку ворвался встрёпанный молодой человек, припёр дверь палкой и, обернувшись, заорал:
— Всем стоять! Деньги из кассы, это налёт!
Мы недоумённо обернулись в его сторону. В руках прыщавого идиота тускло блеснул ствол старенького ТТ. Молоденькая аптекарша впала в ступор, старушка поджала губки, а грузный мужчина рискнул возвысить голос:
— Ты чего несёшь, парень? Какие тут деньги, не банк же…
— Цыц! Убью! Деньги из кассы, живо! — размахивая пистолетом, продолжал надрываться парень, едва ли не роняя хлопья пены изо рта.
— Псих, — тяжело выдохнул мужчина, вынужденно отступая.
— Наркоман, — спокойно подтвердила бабулька. — Сталина на них нету, вот он бы навёл порядок. А то развелось таких, ох и развелось-то…
— Деньги, быстро!!!
Я ободряюще подмигнул налётчику, хорошо, когда люди так истово и рьяно, всей душой служат злу. Ему уже ни договор не надо подписывать, ни душу продавать, ни от нас каких-либо услуг требовать — он всё уже сделал сам! Вот прямо сейчас душу свою бессмертную просто нам под ноги выкинул. Даже не подарил. Не отдал, а выбросил, не заметив, как лишился чего-то важного. Важнейшего! Но для него… пустого и никчёмного… Не сообразил парнишка, что гарантированно мог обменять её на очередную дозу. А так… всё… у нас в Аду лишних душ не бывает.
— Ой, кажется, мне плохо… — вдруг прошептала девушка, стоявшая передо мной, схватившись за пузо. Шестой месяц, как я понимаю…
— Эй, ты бы хоть беременную отпустил, — опять начал было мужчина, но этот псих занервничал и выстрелил в витрину.
Грохот, запах пороховой гари, брызнувшие стёкла и рассыпанные лекарства…
— Деньги, я сказал!
— Да, вот, берите, вот… — Бледная аптекарша, чуть не плача от страха, лихорадочно вытаскивала из кассы мятые десятки и сотни.
— Всё доставай, дура!
— Мамочки… — Мы с мужчиной успели подхватить оседающую на пол девушку. — Ой-ой-ой…
— Слышь, ты, козлина! — рявкнул я, заводясь неизвестно с чего. — А ну, пошёл вон отсюда!
— Чё?! — Он выставил на меня ствол.
— Пошёл вон, сволочь. — Я поднялся, мгновенно принимая свой истинный облик. — Урою же гада, прямо тут, на месте!
— А-а-а-а!!! — истошно завопил он, выпуская подряд три пули.
Две я отбил ладонями в сторону, третью поймал, как муху, и, демонстративно бросив в пасть, пожевал и выплюнул. Я протянул руку с когтями, сцапав этого придурка за горло, сжал пальцы, оскалил клыки, и… время остановилось. Всё замерло, мир окаменел, ни одного движения, даже пятая пуля, испуганно вылетевшая из пистолета, замерла мёртвой точкой в сантиметре от моего лба. Начинается…
Посреди аптеки в начищенных древнеримских доспехах появился мой голубоглазый друг с сияющим мечом и грозным взглядом.
— Ты не властен над сим отроком!
— Альберт, пошёл ты в задницу с этой древней патетикой. Что происходит?
— Он не принадлежит тебе, нечистый дух!
— Да знаю, знаю… — Судя по всему, за нами наблюдали, придётся подыгрывать. — Будь по-твоему, о воин Света!
— Моё имя Альберт, — чуть обиженно напомнил он.
— Ах да, извини. Я не в этом смысле. Будь по-твоему, о враг мой Альберт! Пойдём же в подсобную комнату и жестоко сразимся один на один, дабы не задеть в горячности праведного боя никого из смертных! Так пойдёт?
— Дьявольская уловка! Но тебе не уйти от моего меча, о презренный слуга Зла! — с готовностью согласился мой друг и торжественно прошествовал за мной мимо онемевшей аптекарши, замершей с горстью мелочи в ладони, за разбитую витрину, подальше, в самую тёмную комнатку, набитую пустыми коробками и полками с медикаментами, чтобы уже там, нос к носу, поговорить наконец откровенно.
— Ты что творишь, он же законченный подонок?!
— Он бывший семинарист, — уныло пояснил Альберт, повесив аристократический нос. — Что я могу сделать? Начальство считает, что он не до конца прошёл свой путь мученичества и, возможно, за ним последует искупление…
— Возможно?! То есть, с другой стороны, возможно, и не последует? А там девушка беременная, и ей плохо уже сейчас!
— У меня приказ. Прости.
— Альберт, а если у неё что-то случится? Шестой месяц, ей нервничать нельзя, не то что стоять под дулом обдолбанного психа-террориста.
— Он не террорист. Он болен. Пойми, я не могу…
— То есть лучше он, чем она?!!
— Так решено наверху. Не нам менять волю свыше.
Вот и всё, поговорили. Дальше можно не брыкаться, он ангел, он в десять раз меня сильней и по большому счёту — правда всегда за ним. Да что мне, больше всех надо, что ли? В конце концов, моя задача выбивать долги из зажравшихся клиентов, а не спасать от смерти или выкидыша всяких беременных дур. На мгновение вспомнилась моя Азриэлла, её раздувшееся пузо, вынашивающее нашего малыша. Потом это мгновение затянулось, понятно, к чёрту всё…
— Нам придётся драться?
— Да, — кивнул он. — Ты уверен в том, что делаешь?
— Понятия не имею, — честно признался я.
— Договорились. — Альберт протянул мне руку и впервые улыбнулся.
Даже нет, там и улыбки-то, пожалуй, не было, у него лишь на мгновение блеснуло в глазах что-то такое… светлое и… сумасшедшее. А может, мне показалось. Он же ангел, кто его разберёт?..
— Идём, пора.
Мы чинно вернулись в зал, рассчитали шаги и встали друг против друга.
— Ты не внял моим уговорам, сын Тьмы!
— Я готов биться с тобой, посланник небес!
Дальше буду писать сухо, так как всё происходило отрепетированно, словно бы по годами отработанному сюжету. Я набросился на него, бешено работая кулаками, он отбросил бесполезный в тесноте меч и перешёл со мной в греко-римскую на полу. Минуты три мы катались в обнимку туда-сюда, я царапнул его когтями, он поставил мне фингал под глазом. Иначе нельзя, иначе не поверят. Потом он повалил меня на спину, гордо подставив мне свою гранитную челюсть, по которой я изо всех сил и врезал ногой. Альберта снесло в угол, он ударился головой о стену и затих как раз между окаменевшим террористом и зажмурившейся старушонкой. Правильно, зрителям лучше не вмешиваться…
— Отлично, — успел пробормотать я, вставая. — И вот какого беса, если вдуматься, мне всё это было нужно?!
Вопрос риторический, потому что в то же мгновение передо мной встали уже два ангела быстрого реагирования. Крепкие ребята, своих не бросают. Не то что наши, меня тут убьют на хрен, а в Аду никто и не почешется…
— Настал твой час, злобное порождение Мрака!
Будут бить, хотелось бы не до смерти. Я первым издал ужасающий вой и, как последний защитник Сталинграда, пошёл в атаку. Они взяли меня в клещи с двух сторон, и последнее, что я успел заметить краем глаза, был Альберт, под шумок выносящий беременную девушку из разгромленной аптеки, волею судьбы превращённой в поле битвы Добра и Зла! Кто был кем — не мне решать…
P.S.
— И чем там всё кончилось? — любопытствовала Азриэлла, навестив меня в клинике. — Тебе не больно, милый?
— Нормально, — поморщился я, потому что она, не думая, привычно уселась мне на колени, а обе ноги были до бёдер в гипсе. — Короче, он её унёс на соседнюю улицу, похлопал по щекам и предложил проводить до другой аптеки. Этого сукиного сына на выходе задержала милиция. Хорошо хоть он ещё никого не убил, но за вооружённое ограбление в состоянии наркотического воздействия ему тоже впаяют немало. В целом никто не пострадал. Только я…
— Ты мой герой! — Она ласково лизнула раздвоенным языком меня в подмышку. — И не задерживайся тут надолго. Доктор сказал, что у тебя всего шесть переломов, открытых два. Значит, уже послезавтра как миленький пойдёшь на работу!
— Пойду, пойду, куда денусь…
— А-а, вот ещё… — уже уходя из палаты, обернулась Азриэлла. — На каком месяце, ты говорил, была та девушка?
— Вроде на шестом.
— Рыженькая, с голубыми глазами?
— Нет, блондинка, а что?
— Так, ничего. Думала, мы с ней вместе были в женской консультации, — беззаботно улыбнулась она, погладив себя по пузу. — Всё равно. Забудь о ней.
— Давно забыл, — соврал я. Не знаю зачем. Мою жену всё равно не обманешь. Да и смысл? Я же видел, что она гордилась мной.
P.P.S.
А витамины, нужные ей, купил Альберт. В тот же день. И умудрился переслать по своим каналам. Правда, ещё добавил коробку конфет «Рафаэлло» для больного меня. Знаете, такие обычно дарят женщинам на Восьмое марта. Но он ангел, что с ним поделаешь…
Глава 15
Высшее правосудие
У меня зазвонил телефон. Нет, разумеется, не слон. Хуже. Альберт! То есть просто мой старый друг, ангел быстрого реагирования, решил позвонить мне, демону, домой в Ад, отрывая меня от законного ужина с любимой супругой. Я тупо смотрел на переливающийся экран сотового: церковный хор рыцарей-тевтонцев из Мальборка подтверждал, что звонит именно Альберт и я ему очень-очень-очень нужен.
— Милый, ты возьмёшь наконец эту долбаную трубку? — нежно спросила моя жена, с каждым месяцем становившаяся всё более и более раздражительной. Ну с таким-то пузом это было оправдано, я не сердился, даже более — старался быть ещё внимательнее и… — Ты возьмёшь телефон или я расшибу его о стену?!
— Да, любимая, уже!
— Взял или расшиб?
— Взял! — признался я, хотя искушение расшибить было гораздо сильнее. У нас в Аду, как водится, все звонки всегда прослушиваются. И естественно, у наших спецслужб могут возникать вполне законные вопросы относительно моей «неблагонадёжности». Это нормально, потому мы с Альбертом и выработали свою, специфичную систему шифрации… — Чего надо, козёл с крылышками?
— Мир и благоденствие в твой дом, — тепло откликнулся он. — Прости, что беспокою, но…
— Отвали! — погромче рыкнул я. — А в чём, собственно, дело?
— Нужен твой совет как профессионала.
— Слушай, ангел, я — демон, забирающий просроченные души! Я не делюсь своими профессиональными навыками с каждым там порхающим бездельником! И вообще, ты хоть…
— Да-да, понимаю, — перебил мой друг, что редкость, он у нас всегда подчёркнуто вежлив. — Понимаю, извини, но ситуация патовая. Ты не смог бы приехать в то кафе, где мы обычно…
— Нет! — Теперь уже я едва успел его перебить, пока он не сболтнул лишнего. — Никуда я не поеду! У меня жена на кухне ждёт, без меня ужинать не садится. Сколько ты ещё там пробудешь?
— Часа два.
— А мне без разницы, хоть целую вечность! Главное, никуда не уходи.
— Сколько тебя не ждать?
— Минут пятнадцать! Да и пошёл ты в… не знаю, сам придумай, но чтоб далеко, темно и неароматно.
— Прости, Господь, твои грехи, — с облегчённым вздохом раздалось в ответ. — Кланяйся от меня своей милой Азриэлле!
Ну вот и поговорили. Поклон я передал, моя супруга, удовлетворённо поглаживая большое пузо, позволила мне сопроводить её в спальню и, держась обеими руками за поясницу, осторожно легла на спину. Битое бутылочное стекло интимно хрупнуло под её весом…
— Что-нибудь хочешь, дорогая? Тебя ударить, принести кислоты, связать колючей проволокой, дать молока?
— Нет, любимый, сейчас не хочется… — Она ласково погладила растолстевшим хвостом мою небритую щёку. — Беги. Я же вижу, что ты спешишь. Помоги Альберту, он не часто просит тебя об одолжении…
— Хорошо.
— Да, будешь возвращаться сверху, купи мне йогурт.
Меня почти передёрнуло, как она может добровольно пить такую дрянь, но беременным не отказывают. И я, как всякий приличный муж, в любой момент был готов исполнить самый неожиданный каприз моей Азриэллы. Главное, не забыть, а то вечно столько дел, столько дел…
Выход из Пекла неограничен в любое время суток, считается, что мы должны вкалывать по работе с грешниками без выходных, и днём и ночью. Начальство прекрасно понимает, что нам, демонам, деваться некуда — в Рай по-любому не пустят, на земле тоже долго не высидишь, значит, вернёмся к родным пенатам, как ни крути. Так что до нужного места я добрался довольно быстро. «Хвоста» не было, вот вам и наши хвалёные спецслужбы, чтоб их…
Альберт, в белом костюме свободного покроя и новых полуспортивных сандалиях, сидел за столиком в дальнем уголке кафе. Он изображал полную невозмутимость, но, судя по уже шестой изгрызенной зубочистке, всё-таки слегка нервничал.
— Привет, бобёр! — ещё с порога дурашливо поздоровался я. — Официант, рюмку коньяка, лимон и один кусочек сахара!
— Двойной коньяк, — подтвердил мой заказ ангел.
— И самый лучший! — рискнул обнаглеть я, но Альберт не возразил. Выходит, у нас и в самом деле есть проблемы…
— Давай сразу по существу, — предложил я, садясь напротив.
— Хорошо, друг мой… Итак, у меня есть грешник. Сегодня я должен воззвать к его заблудшей душе.
— Тебя понизили до уговоров?!
— Это скорее повышение, — неуверенно откликнулся он.
Мы помолчали, пока ушлый официант ставил передо мной дорогущий французский «Камю», порезанный лимончик и кубик сахара на блюдечке.
— Так вот, я говорил с ним…
— И у тебя ничего не получилось, — легко угадал я, пригубив прозрачный коричневый алкоголь. — Блаженство!
— В каком смысле?
— В смысле коньяка. Дальше можешь ничего не объяснять, просто поправь меня, если что. Грешник оказался тебе не по зубам. Бывают такие закоренелые негодяи, что нипочём не хотят слушать голос совести. Для них ты не ангел, а так, дешёвый фокусник с крыльями. Уверен, это максимум, что тебе было дозволено ему продемонстрировать, так?
— Увы. — Альберт тяжело вздохнул, молча стырил у меня ломтик лимона, съел не морщась и проникновенно спросил: — Ты мне поможешь?
— Древняя, как мир, игра в доброго и злого инквизитора, — покачивая в ладони пузатый бокал, протянул я. — То есть надо явиться в паре с тобой, принять свой истинный облик и зримо объяснить нехорошему дяде, в чьи лапы он попадёт, если не будет тебя слушаться?
— Примерно так.
— Не проблема. — Я великодушно кивнул. — Поехали!
Пока мы мчались по городу на роскошной машине Альберта, строго соблюдающего ВСЕ правила дорожного движения, но тем не менее никогда никуда не опаздывавшего, мне удалось успеть бегло просмотреть досье на клиента.
Ну лично для меня ничего нового — глава крупной посреднической фирмы, полулегальная торговля оружием, офшорные зоны, высокие покровители, накаты-откаты, недоказанные уголовные дела, закрытые счета, подача документов на право гражданства в шести странах мира. Всё равно наш будет, чего зря копошиться? Какую ещё душу там спасать, нет её у него и никогда не было!
— Мы к Аскольду Витовтовичу, — мягко улыбнулся мой друг молоденькой секретарше.
Девушка сделала вид, что ничего не слышит. Типичный офисный образец — спит с шефом, ничего не решает сама, тормозит всё, к чему ни прикоснётся, и, может, лишь изредка плачет в подушку по ночам…
— Не так. — Я плечом отодвинул в сторонку ангела, вальяжно присел на край её стола и в ответ на возмущённый писк красотки помахал перед её носиком шоколадкой, обёрнутой в стодолларовую купюру. — Шикарно выглядишь, крошка! Сбегай купи себе ещё пару заколок, а начальству доложи, что пришли его… консультанты. Да-да, по очень важному вопросу. Сечёшь, барбариска?
Девица ловко цапнула деньги, подумав, загребла и шоколад, не глядя нажала кнопку селекторной связи, чарующе пропев:
— Аскольд Витовтович, к вам посетители.
— Я занят! — рявкнуло в ответ, но секретарша и бровью не повела. Типа не обращайте внимания, заходите.
Ну мы и зашли. Только прикрывая за собой дверь начальственного кабинета, я аккуратно запер её на защёлку. Мало ли…
— Опять вы?! — Из-за тяжёлого письменного стола попытался угрожающе привстать грузный мужчина лет сорока пяти, в дорогом костюме, лысый и ухоженный, но с неприятным запахом изо рта.
— Нам надо поговорить о вашей душе, — проникновенно начал Альберт.
— А вот звонить никуда не надо, — строго предупредил я, в мгновение ока принимая свой истинный облик.
Мужчина вздрогнул, икнул и грузно протиснулся назад в широкое кожаное кресло.
— Аскольд Витовтович, вы ведёте очень неправедную жизнь. Продажа оружия на Кавказ экстремистским группировкам, которые потом используют его против ваших же соотечественников! Обман государства, уход от налогов, а ведь сказано — отдавай Богу Богово, а кесарю кесарево! Когда вы в последний раз были на исповеди? Когда вы задумывались о том, что ваша бессмертная душа может попасть в когти такого вот жуткого демона, как присутствующий здесь Абифасдон?! А ведь он непременно придёт за вами. Если вы не перестанете грешить и не сойдёте с колеи порока на стезю праведности…
Короче, мой крылатый друг распинался вот так ещё, наверное, минут двадцать. Я в свою очередь шипел, рычал, выпускал когти, напрягал бицепсы и злобно зыркал глазами, устрашающе обнажив клыки. Лично мне полный провал затеи был ясен уже на третьей минуте шоу. Таких прожжённых типов проповедями не прошибёшь, тёртый калач, не нашего уровня. Вот если бы у меня был на него просроченный договор…
— У вас всё? — холодно осведомился он, пока Альберт переводил дух. — Есть серьёзные доказательства — факты, документы, фотографии, видеоплёнки?
— Нет, но какое это имеет значение, когда речь идёт о душе? О вашей душе! Которая непременно попадёт в Ад!
— К нему? А-а, у него есть доказательства?! — бесстрастно продолжал мерзавец.
Я устало выдохнул и принял прежний облик. Ангел укоризненно покосился на меня…
— Чего? Пока он не подписал договор о продаже души, я ему никто и звать меня никак. Всё, поиграли, можем отваливать…
— Но он же грешник!
— Ещё какой, кто бы сомневался… Последний подонок, но хватать его в охапку без соблюдения определённых юридических процедур я тоже не имею права.
— Ну… тогда напугай его! Свози на экскурсию в Ад.
— Ага, без документов? Хватит, навозился! Да меня первый же ангельский патруль раздолбает из зенитных установок со всем вашим уважением! Оно мне надо?
— Но… но… — беспомощно заметался Альберт. — А в прошлый раз твоя Азриэлла смогла ведь провести туда юную грешницу!
— Сравнил… Моя жена может провести кого угодно, ей и ангела соблазнить — раз плюнуть! Не говоря уж о том, что по беременным ваши не стреляют.
— Хватит клоунады! — Аскольд Витовтович резко хлопнул ладонью по столу. — Я вас выслушал и сделал соответствующие выводы. Завтра же фирмой будет перечислена определённая сумма на церковь. Вы довольны? Всё!
— Божье прощение нельзя купить, — с тихой гордостью объявил мой друг.
Лысый лишь пожал плечами и что-то зачеркнул в блокноте:
— Тем более не стоит тратить деньги. Откуда я знаю, вдруг ваши попы их попросту разворуют? Вы свободны.
— Ты не заберёшь его? — в последний раз спросил Альберт.
— Нет. Не имею права. Дай сам ему по морде, хоть душу отведёшь.
— Нет, тоже не имею права. Бог ему судья…
Нам оставалось лишь медленно развернуться на выход.
— Ваш Бог подождёт, и предупредите Нонну, чтоб зашла. Мне надо расслабиться, — по-барски донеслось нам вслед.
Мы оба, ангел и демон, повесив головы, вышли из его кабинета оплёванные и униженные как никогда. Девушка сочувственно выпятила нижнюю губку, привычным жестом поправила лифчик и встала из-за секретарского стола.
— Вот и всё… — тупо выдохнул я, и… в тот же момент сзади раздался тихий взрыв!
Переглянувшись, мы все трое кинулись на дверь, каждый пытался первым ворваться внутрь.
Зрелище, представшее нашим глазам, было комично (с точки зрения демона), трагично (на взгляд ангела) и весьма поучительно для девушки-секретарши. Аскольд Витовтович сидел в кресле, выпучив глаза и бессмысленно моргая, из его рта стекала струйка слюны, а тело нервно вздрагивало.
— Апоплексический удар, — с лёту опознал я. — Жить будет и долго, но типа кактуса в горшке. Не дееспособен ни на грош! Это я вам как специалист говорю, будьте уверены.
— Ой, а что это было?! — еле слышно пискнула секретарша.
— Божественное правосудие, — значимо ответил Альберт, и девушка послушно перекрестилась.
Я так понимаю, что сейчас будет ещё одна проповедь, а значит, мне здесь делать больше нечего…
P.S.
— То есть твой друг всё-таки спас душу?
— Да. Но не его, а её. Уверен, что теперь она резко сменит работу и будет вести куда более праведный образ жизни.
— Я завидую тебе, дорогой, — Азриэлла глубоко и нежно расковыривала мне плечо, — ты воочию видел настоящее деяние Бога!
— Не то чтобы так уж воочию, но был свидетелем. И знаешь, что я подумал: твоя мысль о крещении нашего малыша была просто гениальна. Надо заранее посоветоваться с Альбертом насчёт батюшки и храма.