Мистики средневекового индуизма видели витальную силу - прану. "Индийцы считали, что когда образуются различные тела, в них входят пять ветров, два из коих служат для вдоха и выдоха, третий для смешения пищи в желудке, четвёртый для передвижения тела с места на место и пятый для передачи чувственных восприятий от одного тела к другому".8 "Ветры" праны здесь описываются как постоянно движущиеся потоки энергии, отвечающие за жизнедеятельность организма и первичное восприятие. Индийцы знали то же, что и толтеки - витальная сила представляет собой соединение множества подвижных энергетических потоков-эманаций. Но индуисты знали также то, что оказалось недоступно магам Кастанеды: помимо энергий жизнедеятельности и восприятия, в человеке есть более высшие составляющие, не разрушающиеся после физической смерти.
ДЖАЙНИЗМ И САНГXЬЯ
Сложная структура внутреннего человека описана в джайнизме и сангхье. Джайнизм, возникший в VI веке до нашей эры, отрицает священный авторитет Вед, но признает закон кармы и перерождение души. С точки зрения джайнистов, трансперсональный дух джива нематериален, и, находясь в теле, оказывается в плену материи шарира. Цель бессмертной дживы - вырваться из круга перевоплощений, достичь освобождения - мокши, нирваны. Помимо духа и физического тела, джайны признают у человека манас - сознание-"ум", отвечающий за восприятие и мышление. Он материален и также обладает своеобразным невидимым телом, которое состоит из атомов и распадается после смерти.
Кроме того, в состав внутреннего человека входят также несколько "тонких" тел: "изменчивое", "выделяемое", "огненное" и "кармическое". При перевоплощениях "огненное" и "кармическое" тела переходят вслед за дживой, поскольку составлены из энергии совершённых в прошлом поступков - "кармической материи". Но "изменчивое" и "выделяемое" тела, образованные из более "грубых" энергий, гибнут вместе со смертью тела. "Смерть в джайнском понимании есть отделение этих "дополнительных" тел от триады [дживы, "кармического" и "огненного" тел], переходящей из одного воплощения в другое".9 Как видим, джайны представляли физическую смерть практически так же, как толтеки: распад энергетических структур-"тел" вслед за гибелью организма.
Сангхья ("анализ", "размышление") - система религиозной философии, возникшая в Индии в VII-VI веках до нашей эры. Она учит, что человек состоит из материи пракрити и заключённого в ней духа пуруши. В поздней сагхье Пуруша уже становится высшим принципом бытия, наподобие индуистского Брахмана. Сторонники сангъи к материи пракрити в человеке относят и манас - внутренний "орган" восприятия и мышления, и танматры - пять "тонких" материальных сущностей. Даже основа всего существующего - сознание-буддхи, тоже является продуктом развития материи. Смерть человека означает освобождение вечного духа пуруши от всех материальных структур, в том числе, и от энергетической оболочки, которая распадается при этом на составляющие элементы. При следующем воплощении пуруша вновь соединяется с материальными структурами, "составленными" уже несколько иным способом. Последователи сангхьи стремятся освободить своего бессмертного пурушу от смешения с пракрити и прекратить перевоплощения.
Выдающийся исламский мыслитель Средневековья Бируни, описывая учение сангхъя о "тонкой" материи. "Что касается книги "Сангхья", то она относит действие к материи по той причине, что разнообразие форм, являемых материей, происходит в следствие трёх первичных сил, одна или две из которых достигают преобладающего положения. [Под этими тремя силами] я имею в виду ангельскую, человеческую и животную [силы]. Эти три силы принадлежат материи, а не душе".10 К материи, как видим, относят и "ангельскую силу", которая по определению, не имеет никакого отношения к видимой обычным зрением плоти. Очевидно, что речь идёт об энергиях, которые, однако, разрушимы, к которым с полным основанием можно отнести "животную силу" - витальную энергию тела.
Вот рассуждения о процессе умирания, приводимые в книге "Сангхья": "Почему смерть не наступает в момент прекращения действия /тела/?" Мудрец отвечает: "Потому что отделение вызывается неким душевным состоянием в то время, когда дух ещё в теле. Душу и тело разъединяет ничто иное, как природное состояние, которое разрывает их связь. Ведь часто действие продолжает сохраняться некоторое время после устранения вызвавшей его [причины]; оно ослабевает в течение этого времени и постепенно затихает, пока не исчезнет полностью... Точно также обстоит дело и с телом: после прекращения [жизне]-деятельности в нём остаётся след до тех пор, пока тело, [пройдя] через состояние движения и покоя, не придёт к исчезновению природной силы и стиранию следа предшествующей [жизне]-деятельности".11
Итак, природная сила, поддерживающая жизнедеятельность, после смерти исчезает. Откуда это известно сторонникам сангхьи? Согласно тому же Бируни, приверженцы сангхъя признают способность человека к особому мистическому познанию. "...На верный путь душу направляет разум, изливаемый на неё Богом, да славится Он! Этот разум они изображают таким, что при его посредстве постигают истину вещей, и что он ведёт к познанию Всевышнего Бога и таких деяний, которые всеми любимы и всеми хвалимы".12
Постижение "истины вещей", известное сторонникам сангхья, в очередной раз доказывает, что не одни лишь видящие Кастанеды могли развивать мистическое восприятие - такие практики были известны подвижникам всех религий. Но они были свидетелями перехода высшей части человека в инобытие для новой жизни, что оказалось совершенно неизвестным толтекам.
МИСТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ КИТАЯ
Мистическая антропология религий Китая - конфуцианства, буддизма и даосизма, представляет внутреннего человека практически одинаково - как комплекс духовных и телесных (разумных и животных; небесных и земных) душ - хунь и по. Духовные души хунь состоят из положительной пневмы ян-ци, и ответственны за сознание, телесные души по - из отрицательной пневмы инь-ци, и дают силы для жизнедеятельности человека. Такое представление присутствует, по крайней мере, уже в текстах с середины I тысячелетия до нашей эры (авторы - Ли Цзи, Цзо Чуань и др.).
После смерти сложный комплекс "душ" распадается. Духовные души следуют за бессмертной сердцевиной человека - духом шэнь, на Небо, или, отделяясь от шэнь, растворяются в небесной ци. Телесные души гибнут, растворяясь в земной ци, или превращаются в демона-призрака гуй. Демон-призрак, в свою очередь, уходит под землю, где или превращается в тень, живущую в преисподней, или гибнет. С самых давних времён китайцы верили, что души почивших мудрецов и справедливых правителей, если соблюсти соответствующие похоронные ритуалы, отправляются блаженствовать в небесный рай.
Согласно древнекитайскому медицинскому сочинению Нэй цзин - "Канон внутреннего" (IV-III вв. до н. э.), человек, помимо физического тела, состоит из духа шэнь, разума и, воли чжи, высшей и низшей душ. Высшая душа хунь представляет собой "способности ощущений, элементарных переживаний и несложной рассудочной деятельности". Низшая душа по "контролирует дыхание, двигательные функции и регулирует энергетику организма".13 Функции тела, за которые ответственна по, прекращаются в момент смерти, соответственно, тогда же гибнет и сама телесная душа. Высшая душа хунь, отвечающая за эмоции и "несложную рассудочную деятельность" также исчезает через какой-то срок, растворившись в "резервуаре" вселенской энергии ци. Однако разум и дух, как считали средневековые китайские медики, продолжают свое посмертное существование.
Сложный состав человека описывают мастера китайской энергетической гимнастики Цигун, сформировавшейся в глубокой древности и дошедшей до нас без значительных изменений. Человек состоит из "трёх сокровищ" (сань бао): "семени" цзин, внутренней энергии ци и духа шэнь. Цзин - "это первоисточник и фундаментальная часть каждого живого существа, определяющая его природу и качества. Это корень всей жизни человека".14 Данная характеристика цзин очень напоминает описание энергетического кокона, данного доном Хуаном. После смерти цзин гибнет вместе с телом.
Ци - внутренняя энергия тела. Она "получается отчасти при преобразовании цзин, полученной вами от родителей, отчасти из воздуха и пищи". Шэнь - "то, что делает вас человеком. Животные не имеют шэнь... Дух-шень невеществен, однако именно он придаёт выражение и проявление семени-цзин. Шэнь также является центром управления ци. Если шэнь силён, ци также будет сильной и эффективно управляемой. Корень духа-шэнь находится в вашем И ("уме мудрости", воле или намерении)... При обильном снабжении ци ум легко энергетизируется и позволяет поднимать шэнь и увеличивать жизненную силу".15 Ци рассеивается после смерти тела. Только дух-шэнь может сохранить себя в Вечности.
Мистические практики новых видящих Кастанеды чем-то напоминают "внутренние стили" китайских боевых искусств. Последователи дона Хуана прямо отмечают зависимость своих энергетических упражнений, которые они называют "тенсёгрити", от Цигун. "...Названная практика [Цигун - А. Л.], возможно, более близка к Тенсёгрити, чем всё остальное. Наверное, это происходит от того, что один из нагвалей прошлого, Лухан, был азиатского происхождения и занимался боевыми искусствами. Движения Тенсёгрити зарождались в сновидениях, и возможно, некоторые сновидения нагваля Лухана были навеяны его происхождением и практикой боевых искусств".16
Но почему-то этот нагваль Лухан (Лу Хань?), один из наставников в череде лидеров новых видящих, не смог воспринять мистические традиции своей родины и увидеть, что потоки энергии ци объединяет и направляет неразрушимый смертью тела дух-шэнь. О бессмертии высшей составляющей человека прекрасно знают адепты Цигун: "...Если вы всё ещё подвержены... эмоциям и желаниям, то после смерти должны будете пройти цикл перевоплощения. Чтобы избежать перевоплощения, вы должны тренировать свой дух. Он должен достичь очень высокого уровня и стать достаточно сильным для того, чтобы быть независимым после физической смерти. Такой дух попадёт в небесное царство и обретёт там вечный мир".17
КОНФУЦИАНСТВО
Традиционно считается, что Конфуций воздерживался от изложения своих взглядов на потустороннее. Китайский историк Сыма Цянь пишет: "Учитель не высказывался о чудесном, силе, смуте, духах".18 То же утверждает ученик Конфуция Цзы-гун: "Можно изведать просвещённость нашего учителя, но слов о пути Неба и судьбе, природе человека от него не услышишь".19
Однако в "Книге ритуалов" - "Ли цзи", всё-таки мы можем найти информацию о взглядах Конфуция на посмертную участь души: "Цзюй-Во спросил: Я слышал название гуй и шэнь, но я не знаю, что они означают. Учитель сказал: Благородный дух по природе - шэнь и проявляет это в полной мере; душа животного по природе своей гуй и проявляет это в полной мере... Всё живое должно умереть, а умерев, возвратиться в землю, - вот это называется гуй. Плоть и кровь разлагаются в земле и, сокрытые от глаз, становятся почвой на полях. Но дух свободно истекает и являет себя в вышних в сиянии славы".20
Можно предположить, что в действительности в этом отрывке говорится, что гуй является "природой" животной души, а не души животного, ведь Конфуций отвечает на вопрос о посмертной участи человека. Кроме того, мы знаем, что словом гуй означали демонообразного призрака, который мог образоваться из низшей составляющей внутреннего человека после его смерти (см. раздел "Анимистические культы древнего Китая" данной главы). Переводчик, скорее всего, просто не понял, что у человека возможно существование какой-то другой души, и перевёл "животная душа" как "душа животного" (тем более, что витальные структуры животных и человека, как свидетельствуют мистики, имеют сходную природу). Тогда Конфуций, говоря о гуй, описывает посмертную судьбу "животной души" как и остальные китайские мистики. Она разрушается после смерти, и её энергия возвращается в общий энергетический резервуар Вселенной - "возвращается в землю". Но дух человека продолжает свою жизнь в инобытии.
ДАОСИЗМ
Описание внутреннего человека, сделанное даосами, близко к "общекитайскому" - он состоит из трёх небесных душ хунь и четырёх земных душ по, которые после смерти, соответственно, или воспаряют в Небо, или уходят в землю. Но даосов не устраивает потустороннее бессмертие души без единства с телом, оно кажется им неполноценным. Значительная часть сторонников этого учения вообще отрицают возможность вечной жизни духа, отделённого от тела. Даосы ставят себе задачу-максимум: сохранение всей структуры человека, включая его тело и разрушаемую часть души, "на бесчисленные века", чем очень напоминают новых видящих Кастанеды .* "Так как человек не осознает всей важности сущностной природы и вечной жизни, то он потворствует всяким излишествам и... становится неспособным поддерживать жизнь. Как же избежать смерти?...Наш самосущный дух должен вновь вернуться к состоянию зародыша, чтобы создать сущностную природу и вечную жизнь", - писал даосский мастер Чжао Би-чень.21
С помощью "внутренней алхимии" - биоэнергетических практик, дыхательных упражнений, визуализации и медитации, даосы создают в себе "бессмертный зародыш", который в последствии должен перерасти в особое бессмертное тело. Очень важным аспектом этой "алхимии" является трансформация - сплавление земных и небесных душ между собой и с тонкими энергиями вселенской пневмы-ци. Даосы считают, что рецепт этого сплава содержится в "Дао дэ цзин" - главном и единственном тексте, написанным основателем их религии Лао-Цзы:
"Если объять воедино, соединить
"по" - души земные и "мин" (другой вариант - "инь") - дух небес,
то им больше никогда не расстаться.
Если сосредоточить пневму ци
и мягкость этим обрести,
тогда возможно уподобиться дитяти".22
Этот стих российский исследователь даосизма А. А. Маслов комментирует так: "...Речь идёт о единении "инь" и "по". Считается, что в даосской психопрактике они представляют то же самое, что два типа души - "хунь" и "по", символизирующих единство телесного и духовного... После смерти все души возвращались в изначальное состояние - воспаряли на Небо и уходили под землю, в то время как их единство, символизировало полноту жизненности человека, которая и есть постижение Дао, то есть Единого".23 "Уход под землю" здесь может означать растворение низших витальных энергий в общемировом потустороннем "резервуаре".
Сам Лао-Цзы признавал реальность перевоплощения, которое служит развитию надъиндивидуального духа.
"Рождение - это выход, смерть - это вход.
Тринадцать следуют к жизни,
Тринадцать следуют к смерти,
Но и тринадцать - те, что живы - уже умерли прежде,
Но вслед за тем родились вновь.
Почему это так?
Потому что они рождаются, чтобы их суть стала крепче ".24
Однако духовно развитый человек способен прервать круг перевоплощений и прийти к Единому:
"Тому, чему учат люди, учу и я:
Несгибаемый духом не будет побеждён своей смертью, -
Слова эти я предпочту наставлениям всех мудрецов".25
"Тот, кто не теряет того, что приобрёл,
Обретает постоянство,
Тот, кто, умирая, не прекращает быть,
Обретает Вечность".26
Последователи Лао-Цзы так же считали, что цель человека - вырваться из круга перевоплощений и выйти на более высокий уровень бытия. "Если ныне тот, кто пребывал в форме человека, станет твердить: "[Хочу снова быть] человеком! [Хочу снова быть] человеком!" - то Творящее вещи, конечно, сочтёт его плохим человеком. Если ныне примем небо и землю за огромный плавильный котёл, а [процесс] создания - за великого литейщика, то куда бы не могли мы отправиться? Завершил и засыпаю, а завтра спокойно проснусь!..".27
Есть ли какие-либо данные о видении даосами распада витальной структуры? Прямых свидетельств обнаружить не удалось, однако они в своих трактатах постоянно упоминают о "киноварных полях" - энергетических центрах тела, аналогичных индийским чакрам. Даосские мистики считают, что эти "поля" имеются только у живого человека и исчезают у мёртвого. Поскольку чакры - "киноварные поля", есть центры энергетического кокона, то их исчезновение после гибели тела свидетельствует о его посмертном разрушении.
Даосы знали о действии на человека так называемого "встроенного разума", порождаемого воладорами-"летунами". Он, по сути, порождает человеческое "эго" и питается энергией, которую люди тратят на страх, агрессию, эгоизм и другие низменные эмоции. Даосские мудрецы, как и дон Хуан, считали необходимым освободиться от такого демонского влияния. "Если в сознание закрались мысли об успехе и неудаче, демоны разума завладеют им. Если в сознание закралась похоть, демоны распутства завладеют им. Если в сознание закралась тревога, демоны отчаяния завладевают им. Если в сознание закралась распущенность, демоны одержимости завладевают им... Все эти демоны - призраки, созданные из темноты и мрака, ветра и воздуха, земли и красок, дряхлых тел и бренных предметов. Эти призраки и наше сознание друг друга возбуждают, и дух человека откликается их воздействию. Тот, кто подпал под власть демонов, одержим мыслями о выдающихся свершениях. Он не говорит, что служит демонам, но говорит лишь, что служит одному Дао. В конце концов, в нем всё мертвеет. Только мудрый может сделать дух одухотворённым, но не искать в духе духовность".28
Итак, даосские мистики, как и толтеки дона Хуана, знали об энергетической структуре - одной из составляющих внутреннего человека, и активно использовали различные методы её трансформации. Они знали об многих "эксклюзивных" тайнах мексиканских магов - распаде энергетического кокона и существовании демонов-воладоров. Но, в отличие от толтеков, они также увидели бессмертие, к которому призван человек. "Для мёртвого... нет ни царя наверху, ни слуг внизу, нет для него и смены времён года. Спокойно следует он за годовыми циклами неба и земли. Такого счастья нет даже у царя...".29
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
БУДДИЗМ
ТХЕРАВАДА
Принято считать, что первичное учение Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакьев, прозванного Буддой (на санскрите буквально - "пробуждённый"), раньше всего было оформлено в религиозно-мировоззренческую доктрину тхеравады. Учение Гаутамы Шакьямуни о душе в изложении тхеравадинов таково: то, что люди принимают за своё "Я", индивидуальность, личность и т. п., не является реальным фактом. Оно всего лишь условное наименование множества последовательных состояний, образующихся из сочетаний неких информационных единиц, психо-физических элементов - дхарм. Дхармы постоянно проявляются и исчезают, тем самым, создавая "поток" (сантана). Именно его люди ошибочно принимают за личность.
Как утверждают тхеравадины, Будда отверг реальность души, но подтвердил существование кармы - "закона метафизической причинности", с давних времён исповедуемой в религиях Индостана. Теперь её носителем становится не дух атман, а поток дхарм. Сантана, согласно Будде, не ограничивается сочетаниями, образующими жизнь конкретной личности, а "длится" из прошлого в будущее, создавая бесконечную цепь рождений и смертей. Новое рождение означает новую комбинацию элементов-дхарм, создающих каждый раз новую жизнь и новую личность, и эта непрекращающаяся изменчивость порождает страдание (дуккха).
Чтобы прекратить страдание необходимо понять, что его причина - само стремление к существованию. Достичь избавления от страданий возможно, научившись правильным мыслям, словам и поступкам, и освоив психотехники, помогающие освободить сознание от иллюзорных представлений (прежде всего, медитацию). Погашение волнения дхарм способствует более благоприятным перевоплощениям, а его итогом становится полное угасание всех ментальных процессов. Комбинация дхарм больше не возникает и наступает нирвана - абсолютное исчезновение сознания.
Получается, что Сиддхартха Гаутама учил практически тому же, что и дон Хуан - смерть приводит к полному разрушению уникальной души-личности человека. "Я" (Атман индуизма) как сущность, получающая бессмертие, не существует - именно так формулируется догмат анатман. Но расхождений между этими религиозно-мистическими доктринами гораздо больше. Во-первых, согласно видящим, после распада осознания на элементы, не возникает никаких новых осознаний, наследующих опыт распавшегося. Буддисты же учат, что сочетание дхарм произойдёт вновь и вновь, возникающие сознания наследуют достоинства и недостатки прошлых воплощений, и даже сохраняют память о них. Во-вторых, цели у толтеков Кастанеды и буддистов прямо противоположные: одни стремятся сохранить навечно своё "Я", другие же считают его самой главной преградой к успокоению, и стремятся поскорее "погасить" его.
Догмат анатман противоречит мистическим учениям всех религий и жизненному и духовному опыту человечества. Отказ от души-личности создал в буддийской доктрине множество противоречий и проблем. Например, нужно объяснять, кто же в человеке - постоянно меняющемся потоке дхарм, помнит, что с ним происходило в прошлом. Как этот изменчивый поток узнаёт после пробуждения, что это именно он, и почему он сохраняет верность какому-то прошлому иллюзорному "Я"? Зачем придерживаться каких-либо нравственных норм, если личность после смерти исчезает, и последствия её поступков достанутся череде других таких же призрачных воплощений? Зачем вообще иллюзорной личности стремиться к нирване-успокоению, если она и так исчезнет? И так далее. Для ответа на эти вопросы буддисты-тхеравадины вынуждены были создать сложнейшие спекулятивные построения, но, как признают даже крупнейшие буддологи, "результат может показаться абсурдным".1
Для того, чтобы обосновать приписываемый Будде Гаутаме догмат анатмана, буддисты-тхеравадины ввели понятие четана, которое означает силу, упорядочивающую элементы, сочетающую их в жизненные потоки. Именно она кажется людям, непросветлённым учением Будды, личностью. Четана, считают тхеравадины, синонимична понятию "жизненной силы" и после смерти сразу исчезает.2 Также вслед за гибелью тела распадаются элементы, отвечающие за чувственное восприятие и мышление. Дольше всегораспадаются элементы, составляющие умершее тело.
Но, несмотря на все усилия по отстаиванию догмата анатмана, учение о бессмертной части человека в скрытой форме присутствует и в тхераваде. Так, тхеравадины считают, что Я-индивидуальность получает из прошлых воплощений группу элементов, отвечающих за сознание - виджняна. Она определяется в "Палийском словаре" как "ментальное качество, ум, носитель индивидуальной жизни" и т. д. Виджняна переходит из воплощения в воплощение, постепенно обогащаясь опытом, что характеризует её как надъиндивидуальную и бессмертную сердцевину человека. Сами тхеравадины, однако, понимание виджняны как бессмертного начала всячески осуждают.
Признание некоего сущностного и потому неразрушимого начала в человеке присутствует в учении сарвастивады - одной из самых влиятельных школ тхеравды. Это сущностное начало сохраняется, даже когда человек перейдёт в нирвану, которая, согласно канонам раннего буддизма, должна пониматься как полное исчезновение.* "Согласно сарвастивадинам, этот совершенно отрицательный результат /переход сознания в нирвану - А. Л./ всё же является некоторой сущностью... Они делают разницу между существом и проявлением дхарм. Во время нирваны проявления навсегда прекратились, повторного рождения больше не будет, но это существо остаётся. Это всё же некоторого рода сущность, где нет сознания".3
Кроме того, внутри тхеравады возникло несколько школ: ватсипутрия, дхармоттария, бхадарания, санагарика, авантака - наперекор догмату анатмана прямо провозглашающих сохранение надъиндивидуальнй части человека, которая названа ими пудгалой. Пудгала продолжает существовать за порогом физической смерти, перевоплощаясь из тела в тело. Таким образом, сторонники этих школ восстанавливают в буддизме очевидное для каждого мистика других религий существование бессмертной сердцевины человека. Кроме того, признающие пудгалу буддисты-тхеравадины разрешают противоречие с другим ключевым догматом буддизма - законом кармы. Теперь появляется, так сказать, субъект этических норм - тот, кто действительно несёт ответственность за последствия своих добрых и злых поступков в прошлых воплощениях.
Интересно, что идея пудгалы-души присутствует и у самого Будды. В своей "Притче о носильщике" он сравнивает элементы, из которых состоит человек, с грузом, а пудгалу с носильщиком. Чтобы носильщику стало легко идти, надо сбросить груз, то есть развоплотиться, перестать сочетать элементы в череду жизней. Однако, согласно этой притче, сам носильщик не исчезает после того, как освободится от тяжкой ноши. Здесь пудгала, согласно самому Будде Гаутаме, является, по сути, вечным духом, подобному атману индуистов. В соответствии с такой трактовкой притчи, сторонники школы ватсипутрия считали, что пудгала "присваивает новые элементы при рождении и отбрасывает их при смерти".4
Возможно, что изначальные взгляды Гаутамы Сиддхартхи были существенно искажены. Предположительно, изначальное устное учение Будды признавало существование Абсолюта, похожего на индуистский Брахман упанишад, и лишь позднее его перетолковали в безличный закон причин и следствий, бесконечно сочетающий элементы.5 То же самое относится к мистической антропологии. Анализ самых ранних буддийских текстов привёл некоторых исследователей к выводу, что "сам Будда, продолжая традицию упанишад, признавал Атман, а доктрина анатмы является более поздней "схоластической добавкой". Такова точка зрения крупных буддологов 30 - 40-х годов К. А. Ф. Рис-Дэвидс и С. Шаера. К. Рис-Дэвидс отмечает, что в текстах Палийского канона Будда отрицает не душу, Атман, или "я", а только то, что тело, органы чувств, манас, являются душой, т. е. придерживаются той же позиции, что и упанишады".6
Подтверждение этой версии мы можем найти в работах выдающегося российского буддолога Б. И. Кузнецова. Он подробно проанализировал одно из самых ранних описаний буддийской доктрины, сделанное братьями Мудгарагомином и Шанкарой (II-I вв. до н. э.). Он обнаружил, что большинство постулатов, которые сейчас считаются основой этой религии, в тексте отсутствуют. "...Нет даже намёков на четыре благородные истины, учение о двух крайностях, восьмичленный благородный путь и взаимно зависимую связь. Эти тезисы обычно приписываются раннему буддизму. Вероятно... все эти постулаты, в которых отражаются основные моменты буддийского учения, возникали постепенно в процессе его развития".7
На каких же тогда постулатах в действительности основывался ранний буддизм? Первое крупное разделение среди приверженевы учения Гаутамы произошло в III веке до н. э., именно тогда возникла школа махасангхика ("большая община"), объединившая большинство верующих. Главным для её сторонников, как следует из трактата Васумитры, была проповедь единобожия! "Оказывается, самым главным моментом в идеологии махасангхиков, который они выдвигали на первое место, было не утверждение "истин святого", как следовало бы ожидать, а утверждение теизма, то есть Бога, но не в индуистском смысле этого слова".8 Учение о Будде как Абсолюте дополнялось признанием вечности души: "Душа и все проявления её не изменяются [то есть вечны]".9 Таким образом, есть основания полагать, что исходное учение Пробуждённого было призывом к спасению не только путём развоплощения из миров страдания, но, прежде всего, возвращению к Единому.
Основания для сомнений в истинности догмата анатмана можно обнаружить в самой буддийской традиции. Если верить преданию, сам Будда, когда осознал свои перевоплощения, сказал ученикам о своих прошлых жизнях: "это был я...".10 Более того, в предсмертном обращении к ним Сиддхартха прямо признал бессмертие души: "Пусть моё учение освещает вам путь жизни! Положитесь на него; не верьте ничему другому. Будьте сами светом себе... Не поддавайтесь искушениям; разве вы не знаете, что искушения принесут вам страдания? Заботьтесь о душе своей; знайте, что она вечна ".11