МИСТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ ОТЦОВ ЦЕРКВИ
Постепенно в Церкви вырабатывается единое описание посмертной участи человека. Душа после смерти проходит частный Суд, определяющий её местопребывание: рай или ад. Далее, блаженствуя или мучаясь, душа будет ожидать всеобщего Последнего (его почти всегда называют Страшным) Суда, который наступит после второго пришествия Христа. Однако в мистической антропологии у христианских богословов оставалась относительная свобода делать собственные суждения и выводы.
Одной из основных работ по христианской антропологии является творение святого Григория Нисского (IV век н. э.) - "Об устроении человека". Святой Григорий был сторонником трихотомии: "...Всякая идея душ срастворена словесному сему животному, человеку, ибо он питается по природному виду души, растительной же способности прирождена чувственная, которая по своей природе занимает середину между умной и вещественнейшей сущностью".8 Отсюда следует, что человек обладает плотью - "вещественнейшей сущностью", сознанием - "умной сущностью", и промежуточной структурой: растительной и чувственной "способностями". Эти "способности" в антропологических учениях практически всех религий рассматриваются как смертные "животные" части души. Можно с достаточным основанием предположить, что Григорий Нисский тоже не считал их достойными бессмертия.
Кроме того, этот учитель Церкви знал, что физическое тело человека окружает невидимый обычным зрением энергетический кокон: "...Имеет место усвоение и растворение умной сущности в тонком и световидном /теле/ из чувственной природы, так, чтобы в составе человека были все три эти природы".9 Первая "природа" - это физическое тело, вторая - "тонкое тело", то есть энергетическая структура, воспринимаемое при видении как особое сияние, и третья природа - душа-сознание. Своё трёхчастное описание внутреннего человека учитель Церкви подкрепляет ссылкой на апостола Павла: "...Благодать и тела и души и духа в пришествие Господа" (1 Сол. 5:28), но трактует его немного по-своему. Согласно Григорию Нисскому, душа - это сознание, личность; дух - превосходящие её высшие мистические свойства человека. Телом же богослов называет не физическую плоть, а "питательную часть" души, т. е. витальную структуру. Можно сделать вывод, что после смерти "тело" - энергетическая структура, гибнет вслед за физическим телом.
Описывая многосоставность внутреннего человека, св. Григорий подчёркивает, что речь идёт не о множественности душ в прямом смысле этого слова, и указывает, что витальную структуру нельзя считать тождественной сознанию. "Но никто да не предполагает из-за этого, будто в человеческом составе содержатся три души, видимые каждая в собственных границах...". " Душою в собственном смысле и является, и называется душа словесная, а другие именуются так по омонимии". Таким образом, "тонкое и световидное тело из чувственной природы" может быть только одноименно душе, "не будучи в действительности душою, но лишь некоторой жизненной энергией, приравненной душе по названию".10 Пояснение св. Григория Нисского как будто специально адресовано видящим Кастанеды.
Сложную структуру человека описывает Немесий Эмесский (V век н. э.). Человек у него делится на душу и тело, душа содержит неразумное и разумное начала (по-современному: бессознательное и сознание), а также особую "господствующую часть" - ум. Помимо души и тела у человека есть "психическая пневма" и "жизненная пневма".11 Поскольку "пневмы" не отнесены Эмесием в состав души, то можно сделать вывод, что епископ считал эти энергии "тонкими" телесными составляющими, чья посмертная участь подобна участи тела - разрушение.
По мнению преподобного Анастасия Синаита (VII век н. э.), придерживавшегося дихотомии (хотя такое деление условно: практически у каждого дихотомиста многократно встречается термин "дух" в значении "высшая часть человека, превосходящая сознание-"эго"), душа бессмертна и разумна. Но, помимо её, Анастасий упоминает "душу животную бессловесную" - энергию, "оживляющую кровь".12
О различных "силах" души писал святой Иоанн Дамаскин (VII-VIII вв. н. э.). "...Силы души разделяются на ту, которая - разумна, и ту, которая неразумна. Но есть две части неразумной стороны души: одна - непослушна разуму, то есть, разуму не повинуется; другая - послушна и повинуется разуму. Непослушная и не повинующаяся разуму часть есть сила питающая и рождающая. Ибо управляется не разумом, но природой ".13 Очевидно, что эта "природная составляющая" души, тесно связанная с телесными функциями, не может получить бессмертия после гибели тела.
Св. Максим Исповедник (VII век н. э.): "Все тела по естеству неподвижны. Они приводятся в движение душой: одни тела - душой разумной, другие - неразумной, а третьи - бесчувственной. Из сил души одни - питательные и растительные, другие относятся к способности воображения и желания, третьи - к способности разумения и мышления. Растения сопричаствуют только первым, неразумные животные - ещё и вторым, а люди - всем трём. Первые две силы тленны, а третья - нетленна и бессмертна".14 Максим Исповедник прямо говорит о посмертном разрушении энергетическихструктур внутреннего человека, ответственных за витальную энергию, эмоции, и даже какая-то часть ментальных функций. Из слов святого мы узнаем то же, что из Правила видящих, объявленного Кастанедой уникальным, не имеющим аналогов в истории человечества знанием. Максиму Исповеднику, как и многим другим христианским мистикам I тыс. н. э., оно было известно. Однако они знали и другое - высшая часть человека неподвластна смерти и продолжает свою жизнь за порогом земного бытия.
ВОЗЗРЕНИЯ БОГОСЛОВОВ
Знание о сложном составе внутреннего человека сохранилось в христианстве в Средние века. Так, в XII веке о многосоставности души писал немецкий теолог, философ и учёный, монах-францисканец Альберт фон Больштедт (канонизирован католической Церковью в XX веке). Душа, по его мнению, делится на смертную и бессмертную части. Смертная часть, естественно, связана с телом, бессмертная же состоит из нематериальных сущностей: ангелов и "деятельных разумов".15
Другой философ, современник Альберта, Роберт Гроссетест, епископ линкольнский, считал, что душа находится как бы в промежутке между духовной и материальной субстанциями. Её низшие уровни связаны с телом, но высшая часть - intelegentia, не замутнена телесностью, и поэтому может непосредственно созерцать проявления и свет Божественного. В своём учении о сверхъестественной способности человека видеть Божественный свет, Роберт Гроссетест сходен с греческими исихастами и мистиками других религий.16
По мнению Бонавентуры, одного из главных авторитетов католической Церкви (XIII век н. э.), у человека тоже есть своеобразная "материя души". По крайней мере, такой вывод, на основании высказываний "серафического доктора" сделал Ф. Ч. Коплстон в своей "Истории средневековой философии": "Бонавентура утверждает также, что человеческая душа есть духовная субстанция, состоящая из духовной формы и духовной материи, и обретающая свою индивидуальность в силу соединения этих двух составляющих её элементов".17 Можно предположить, что "духовную материю" человеческой души после смерти тела ожидает то же самое, что и любую материю - распад.
Другой учитель католической Церкви - Фома Аквинский (XIII век н. э.) также употребляет термин "душа" в нескольких смыслах, в том числе и как название "первоначала жизни, в окружающих нас живых созданиях", растениях и животных. По сути данное "первоначало" - обозначение витальной структуры.18 Но при этом Фома отвергает идею множественного состава души и придерживается строгой дихотомии. Очевидно, "душу" - жизненную силу он вообще не относил к душе-личности. "Первоначало жизни" есть "тонкая" материальная энергия, которая должна разрушаться после физической смерти.
Одним из выдающихся мистиков Средневековья был Майстер Экхард (XIII-XIV вв. н. э.), католический богослов, "разжалованный" в еретики после своей смерти. В его проповедях также говорится сложном составе внутреннего человека. Экхард выделял в душе три низшие и три высшие силы. Низшие силы - "дар различения" (чувственное восприятие), "гневная сила" и "желание"; высшие - "способность сохраняющая" (память), разум, воля. Низшие силы души свойственны не только человеку, но и высокоразвитым животным.19 Представления немецкого богослова здесь перекликаются с антропологическими воззрениями китайских мистиков о "небесной" и "земной" душе. Очевидно, что низшим составляющим внутреннего человека, подобным "земной" душе животных, было не суждено продолжить своё посмертное существование.
Вывод о множественном составе человека можно сделать из воззрений крупнейшего богослова католической Церкви Николая Кузанского (XV век н. э.). В своей работе "Об учёном незнании" он пишет: "Действительно, в камне есть камень, душа - в растительной душе, жизнь - в жизни, ощущение - в ощущении, взгляд - во взгляде, слух - в слухе, воображение, в образе, рассудок - в рассудке, Бог - в Боге".20 Богослов здесь выстраивает, так сказать, лестницу одухотворённости мира. Начав с неживой материи, он заканчивает Богом. "Одушевлённость" у него начинается уже с растений и "растительная душа" означает витальную силу. Очевидно, что примитивные ступени "одушевлённости", которые являются формами развития витальной энергии: "растительная душа", "жизнь", "ощущение" разрушаются после смерти тела.
Сложный состав внутреннего человека описывается и в трудах русских религиозных мыслителей. Так, в анонимном трактате XVIII века, вышедшем под многословным заглавием: "Философическое рассуждение о Троице в человеке, или опыт доказательства почерпнутого из разума и откровения, что человек состоит: 1) из тела; 2) души и 3) духа", - утверждается, что два первых составляющих телесны и разрушимы. Душа относится автором к самым "тонким" проявлениям материи. "Какой же вид имеет душа? Чистейший, нежели тончайшая жидкость в сухих жилах и светлейший, нежели электрическая... материя; где ж оканчивается оная? Там, где дух начинается".21 Дух же, по мнению анонимного богослова, невеществен и, следовательно, бессмертен. Неизвестный автор обосновывает свой вывод данными жизненного опыта и ссылками на Библию.
Уже в начале XX века о трёхчастном составе внутреннего человека упоминает философ С. Л. Франк. В своей работе "Душа человека" он описывает "различные слои самого формирующего единства души", различные по "глубине и близости к своему метафизическому источнику". В душе присутствуют чувственно-эмоциональный, сверхчувственно-волевой и идеально-разумный слои, или, как называет их философ, "единства". Первое, чувственно-эмоциональное единство Франк оценивает как низшее, зависимое от тела, и даже обозначает античным термином - растительно-животной душой.22 Ясно, что примитивный уровень психики, целиком зависящий от плоти, не может существовать отдельно от неё. Однако вывод о посмертном разрушении одного из составляющих внутреннего человека - "растительно-животной души", православный философ сделать не решается.
Много новизны и богословской смелости во взглядах Б. П. Вышеславцева, идеи которого некоторые современные исследователи называют "главным событием в истории русской религиозной антропологии XX века".23 Человек, утверждал Вышеславцев, представляет собой сложную иерархическую структуру из семи ступеней. Первая ступень - физико-химическая энергия; вторая - "биос, живая клетка". Вместе они составляют "тело". Душа, согласно представлениям Вышеславцева, представляет собой сложную многоуровневую систему. В неё входят: "психическая энергия, которая в своей глубине образует коллективное бессознательное" (третья ступень); лично-бессознательное (четвёртая ступень); и "сознание, сознательная душа; и прежде всего недуховная, животная душа, которая определяется как эгоцентрическая установка сознания. Это душа... оценивающая всё лишь в отношении к витальному центру сознания" (пятая ступень).
"Дух", согласно Вышеславцеву, состоит из "духовной личности, строителя и носителя культуры" (шестая ступень), и трудноописуемой глубинной, мистической сущности человека, которую Вышеславцев условно называет Самость. Она "мета-физична" и "мета-психична", познать, а скорее, прикоснуться к ней можно только с помощью мистической интуиции. Лишь "духовная личность" и Самость, по мнению мыслителя, стоят над природой и потому бессмертны.24 Соответственно, связанные с телом "психическая энергия", "животная душа" и даже "эго"-сознание (здесь взгляды Вышеславцева сближаются с буддизмом) разрушаются после физической гибели.
ХРИСТИАНСКАЯ МИСТИКА
Сложный состав внутреннего человека был известен христианским мистикам. Знаменитый теоретик и практик исихазма святой Григорий Палама (XV век н. э.) в полемическом труде "Триады в защиту священно-безмолвствующих" пишет: "От души рождается жизнь в одушевлённом теле, и мы называем эту жизнь также душою, хотя знаем, что живущая в нас и дающая жизнь душа есть что-то отличное от жизни тела ".25 Палама подчёркивает здесь отличие витальной энергии - "жизни тела", от порождающей её души-личности. Также, по мнению православного мистика, многие психические процессы тоже могут основываться на разрушимых энергиях: "наше же человеческое воображение возникает в телесной части души ". 26 Очевидно, что "плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1 Кор. 16:50), поэтому "телесную часть души", как и "жизнь тела", после физической смерти человека ждёт гибель.
Описание распада витальной структуры содержится в "Мытарствах блаженной Феодоры" - византийском тексте X века, в котором повествуется о посмертном опыте монахини-старицы. После собственной кончины Феодора явилась "в сонном видении" своему ученику Григорию и рассказала о пережитых мытарствах - посмертных испытаниях души.
Процесс своего умирания Феодора описывает так: "И вот пришла смерть, рыкая, как лев; вид её был очень страшен, она имела некоторое подобие человека, но тела совсем не имела и была составлена из одних только обнажённых костей человеческих....Увидев всё это, смиренная душа моя затрепетала от страха; святые же ангелы сказали смерти:
- Что медлишь? Разреши душу сию от уз плотских....
Тотчас же смерть приступила ко мне, взяв секиру, отсекла сперва руки, затем, при посредстве другого орудия все остальные части моего тела разрушила, и члены от суставов отделила. И не имела я ни рук, ни ног, и всё тело моё омертвело. Смерть же взяла и отсекла голову мою, - так что я не могла повернуть головой, и она была мне чужой. После всего смерть сделала раствор в чаше и, поднеся к моим устам, напоила меня. И столь горек был раствор тот, что душа моя, не имея сил стерпеть горечи, содрогнулась и вышла из тела, как бы насильно оторванная от него. Святые ангелы тотчас же приняли её на руки свои. Взглянув назад, я увидела тело моё, лежащее бездушным, бесчувственным и неподвижным".27
В этом описании вроде бы присутствует явное противоречие: тело было полностью разрублено смертью, и, одновременно, оно осталось неподвижно лежать. Но понимать слова Феодоры нужно в соответствии с советом комментатора: "Представленное здесь описание смерти очень образно и чувственно, и, конечно, не должно быть понимаемо в буквальном смысле. Здесь чувственное и грубо образное нужно понимать, насколько возможно для нашего ума, в таинственном и духовном смысле".28 Расчленяется не физическое тело Феодоры, а другое - энергетическое, соединяющее душу-сознание с плотью - "узы плотские". Разрушением этих уз является распад энергетического кокона, который может почувствовать умирающий человек. В частности, этот распад лишает способности двигаться: "тело моё омертвело... я не могла повернуть головой".
Некоторые православные мистики имели непосредственный опыт видения энергетической структуры или, как выразился Григорий Нисский, "световидной природы души". Нил Синайский (IV-V вв. н. э.): "Когда ум... оденется в человека, сотворённого из благодати, тогда он во время молитвы увидит своё осиянное сапфирным, или небесным цветом устроение ".29 Христианские подвижники могли видеть и энергетические структуры других существ.По словам выдающегося мистика и аскета Евагрия Понтийского (IV век н. э.), "если ты молишься истинно, ты найдёшь полную уверенность, и ангелы сойдутся к тебе и просветят для тебя идеальные основания тварей".30 Вполне возможно, что нимбы над образами икон порождены опытом созерцания сияния, исходящего от человека в момент наибольшего раскрытия его духа.
Сейчас в православной среде принято считать, что все религиозные практики, кроме молитвы и поста, церковных таинств и обрядов, относятся к оккультизму и поэтому от лукавого. Однако христиане прошлых столетий были хорошо знакомы с некоторыми мистическими практиками, которые внесены сегодня в разряд оккультных. Например, христианские мистики использовали концентрацию на центрах энергетической структуры, которые принято называть чакрами. Никодим Святогорец (1749-1809) в своём трактате "Невидимая брань" писал: "Заметь ещё: быть вниманием надо в сердце, или внутри персей, как говорят иные отцы, именно - немного выше левого сосца, - и там повторять молитву Иисусову. Когда от напряжения начнёт щемить, тогда поступи, как советует монах Никифор, именно - подымись с того места и стань со вниманием и молитвенным словом там, где мы обыкновенно ведём беседу с самими собой, под кадыком сверху груди. После опять сойдёшь на левый сосец. - Не побрезгуй сим замечанием, как оно не покажется тебе слишком простым и мало духовным".31
Никодим Святогорец описал применявшийся православными мистиками метод активизации энергетических центров. Первый, находящийся "немного выше левого сосца" центр - это чакра "сердца", любви-сострадания. Второй центр, "под кадыком сверху груди", используется для "беседы с самими собой". Дон Хуан утверждает то же самое: этот энергетический центр отвечает за внутренний диалог.
Вот технология исихастской молитвы, описанная Симеоном Новым Богословом (X век н. э.), выдающимся подвижником православного аскетизма: "...Отвлеки свою мысль от всего земного, телесного и скоропреходящего. Потом склони подбородок твой на грудь свою и устреми чувственное и душевное око на пупок твой; далее сожми обе ноздри твои так, чтобы едва можно было дышать, и отыщи глазами то место сердца, где сосредоточены все способности души. Сначала ты ничего не увидишь сквозь тело своё, но когда проведёшь в таком положении день и ночь, тогда... увидишь, что вокруг сердца распространяется божественный свет ".32
Симеон Новый Богослов здесь описал последовательное применение сразу четырёх мистических техник: остановку внутреннего диалога, медитативную концентрацию на чакрах, контроль дыхания (в индийской йоге его называют пранаяма), и экстрасенсорное видение "душевным оком". Мистик засвидетельствовал, что, помимо раскрытия своего "сердца", монахи-исихасты умели использовать главный энергетический центр, находящийся в центре живота, чуть пониже пупа. Даосы называют его Дань тянь - "Поле бессмертия". Толтеки утверждают, что из центра живота исходит магическая сила, "собирающая" и изменяющая мир - воля. *
Использование чакр христианскими аскетами показывает их умение управлять собственной энергетической структурой. У новых видящих Кастанеды управление энергетическим коконом считается ключевым проявлением магического искусства. Но христианские мистики не считали такое умение структурой решающим фактором, избавляющим от полной гибели и небытия. Они знали, что душа-сознание бессмертна, и самое важное для её - освободиться от зла и быть достойной Царствия Небес.
Некоторые из христианских мистиков могли управлять своим "двойником" или телом сновидения, что Кастанеда также объявил уникальным достижением толтеков. Например, "утром 21 сентября 1774 года Альфонсо де Лигуори готовился отслужить мессу в тюрьме Ареццо, когда его сразил глубокий сон. Двумя часами позже он пришёл в себя и сообщил, что только что вернулся из Рима, где присутствовал при смерти папы Клемента XIV. Сначала решили, что это ему приснилось, затем, когда через четыре дня пришло известие о смерти папы, объяснили совпадением. Впоследствии выяснилось, что все, кто стоял у постели умирающего папы, не только видели Альфонсо, но и беседовали с ним, так как он руководил молитвой на исход души".33
Душа-"призрак" могла использоваться христианскими мистиками вполне сознательно. Православный старец Сампсон (умер в 1979 году) хотел, чтобы одна женщина присутствовала на предстоящем богослужении, но она решила уехать. Утром, в день отъезда, "она видит на платформе батюшку и слышит, как он зовет её. Дорогой она размышляла: "В восемь часов литургия должна начаться, почему батюшка не служит, зачем он пришёл на платформу? Ну, это не настоящий священник". Потом, однако, выяснилось, что отец Сампсон в то утро служил в храме. Сам старец признал, что задействовал свою душу-"призрак": "Тебя провожал дух мой и звал тебя для великой пользы твоей".34 Другой православный подвижник, старец Амвросий Оптинский (умер в 1891 году), как свидетельствуют его духовные чада, "многим людям... являлся на расстоянии, подобно святителю Николаю Чудотворцу, или с целью исцеления, или избавления от бедствий".35
Проявления "призрака" были замечены и у знаменитого католического святого XX века падре Пио. "Так, один генерал, собиравшийся покончить с собой, увидел, как появился монах, которого он никогда не знал, и остановил его. Позже, узнав о существовании отца Пио, он отправился в монастырь и узнал в отце монаха, который спас его... Случалось, что во время исповеди он неожиданно останавливался, словно отсутствовал, а затем после длительной паузы продолжал беседу. Насколько позволяла узнать крайняя сдержанность отца Пио, он осознавал свои "перемещения" и хорошо знал, куда отправлялся ".36
Христианские мистики владели техниками контроля сновидений, весьма похожими на аналогичные практики толтеков. Подробно они практически нигде не описываются, чтобы не вводить в искушение неопытную в мистике паству, но даже краткие высказывания подвижников показывают большой опыт в управлении сновидениями. Диадох Фотикийский: "Сны, являющиеся душе в любви Божией, суть верные знаки здравой души. Они не представляют поспешно сменяющихся образов, не раздражают чувств... но наполняют душу духовным весельем. Даже после пробуждения душа пламенно желает и ищет испытанной во сне радости. Демонские видения ведут себя по-другому: они стремительно сменяют друг друга... полны криков и угроз, докучают душе своими возгласами. Тогда ум, если он чист, распознает их * и пробуждает тело от сна...".37 Исаак Сирин: "Первые наслаждения - наслаждения сердца - вкушаются нами в бодрствовании: дух кипит в час молитвы, во время чтения, в ходе частых размышлений или долгих созерцаний. Но последние наслаждения приходят к нам иначе, зачастую по ночам, и следующим образом: когда мы пребываем между сном и бодрствованием, когда спим без сна и бодрствуем, не пробудясь до конца. Эти наслаждения, трепеща во всем теле, пронизывают человека. И тогда ему кажется, что нет более ничего, кроме Царства Небесного".38
Порабощение человеческого разума воладорами, знание о котором новые видящие считали своим открытием, также было известно христианским мистикам. Кастанедаописывал летунов как "множество быстрых теней, двигавшихся то слева направо, то справа налево, то вертикально вверх".39 Практически то же самое увидел Святой Франциск Ассизский, сообщавший, что бесы летают над людьми, словно стая беспокойных летучих мышей. Старцу Сампсону его учитель, чудотворец Серафим-затворник показывал окружающую человека нечистую силу: "Вот они бесы, бегают туда-сюда".40
Реакция организма при осознавании человеком своей подчинённости воздействию воладоров оказывается почти такой же, как при изгнании демонов. Кастанеду рвало, когда дон Хуан рассказал ему о зависимости разума человека от воладоров. "Слова дона Хуана вызвали странную телесную реакцию, напоминавшую тошноту. Меня словно бы вновь потянуло на рвоту. Но тошнота эта исходила из самых глубин моего естества...".41 При изгнании бесов тоже может возникнуть тошнота и рвота, что считается хорошим признаком - "с рвотой они выходят".42
Как видим, в христианской мистической традиции содержатся описания самых сокровенных достижений учителей Карлоса Кастанеды. В текстах, созданных старцами-подвижниками, можно встретить упоминания о центрах энергетической структуры, контроле над сновидениями, использовании души-"призрака". Подробно рассказывается о негативном воздействии потусторонних врагов человечества - бесов-воладоров. Христианские мистики знали об исчезновении витальной структуры в момент гибели тела; возможно, они видели это воочию, как смогли увидеть чакры или сияние энергетического кокона. Но, кроме того, их сверхъестественный опыт подтверждал истинность учения о бессмертии души, объявленного толтеками заблуждением.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ИСЛАМ
АНТРОПОЛОГИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ
В средневековом исламе мы также находим свидетельства о сложном составе внутреннего человека. Наиболее подробно и обстоятельно антропологические концепции изложены в текстах мистиков-суфиев и религиозных философов-рационалистов. Последние основывались не только на Коране, но и на достижениях античных мыслителей, прежде всего, Аристотеля.
Одним из выдающихся представителей религиозной философии (фальсафы) был Ибн-Бадж (XII век н. э.). Он представлял внутреннего человека в виде комплекса взаимопроникающих и дополняющих друг друга структур. Первая структура - растительная "душа", является энергиями роста и размножения. Вторая - животная "душа", включает в себя растительную, но также содержит силы чувственного восприятия, памяти и воображения. Третья структура - есть привычное нам сознание-"эго", которое основывается на предыдущих двух "душах" и дополняет их разумом. Также Ибн-Бадж признавал существование у человека "внутреннего тепла", которое является "первейшим орудием души".
По поводу бессмертия души у Ибн-Баджа нет определённости. С одной стороны, Ибн-Бадж считает душу неразделимой с телом и, соответственно, смертной, а с другой - провозглашает вечное существование человеческого разума, если он смог уподобиться Деятельному Разуму, трансцендентному посреднику между Абсолютом и людьми. Поскольку человек у Ибн-Баджа "как бы передаточное звено между Вечностью и возникающими и исчезающими вещами", то, можно предположить, что и посмертная его участь двойственна. Высшая составляющая человека идёт после смерти в Вечность, а "возникающие и исчезающие" части - например, питательные силы и "внутреннее тепло", рассеиваются.1
Мусульманский мыслитель Ибн-Туфейль (XII век), в своём творчестве соединил идейное наследство античной философии и суфийскую мистику. Душа, по его мнению, состоит из двух частей: смертной животной и отвечающей за разум бессмертной "благородной". Ибн-Туфейль считал, что бессмертие даётся человеку в потенциале и реализовать его можно постижением "Сущего, у бытия которого нет причины".2 Плоды религиозной веры, философских размышлений и мистических озарений, становятся, таким образом, средством спасения души от посмертного исчезновения. Если человек не развил свои высшие способности, то у него не будет ничего достойного для сохранения в Вечности.
Знаменитый мыслитель Средневековья Ибд-Рушд или, как называли его европейцы, Аверроэс (XII век) считал, что человек есть "связующее звено, в котором сошлись чувственно воспринимаемое бытие и бытие интеллигибельное".3 К чувственно воспринимаемому бытию мыслитель относил не только физическое тело человека, но и его разум. При этом Ибд-Рушд в своих работах неоднократно провозглашает бессмертие индивидуальной души. Такое явное противоречие исследователи разрешают обычно в зависимости от собственного мировоззрения. По крайней мере, современники и продолжатели идей Аверроэса, например, Сигер Брабантский, поняли его так: индивидуальная душа после смерти тела гибнет, но сохраняется единый надъиндивидуальный человеческий разум.4