1. Во мраке, который состоял из серой и черной пыли образовывался оглушительно шипящий звук. Этот звук врезался в пространство и подобно копью дикаря бил в голову. Сначала звон, потом был рёв. Было очень тяжело распознать этот шум уже в голове? Или же он только вокруг? Тело начало ломить от туго стянутых веревок. Степан попытался качнуться вперед, но нет. Тело слишком туго привязано и скорее всего к стулу, разглядеть было невозможно. Он открыл глаза, и казалось, что зрение его подводит, густая чернь не давала рассмотреть себя и оценить ситуацию вокруг. Не удалось даже издать звук, но даже если бы получилось, врятли бы он слышал сам себя.
За ним кто-то наблюдал стоя за спиной. Кто-то пристроился к нему с правой стороны и прислонился к его уху. Сначала казалось, что кто-то издевается и якобы долго приводит свой голос в порядок. Хрипы, бурлящий кашель, и только потом слова стали разборчивы. – Ты нам не нужен. Ты только мешаешь. Она расстроилась и теперь боится. Степан сильно сжал, глаза и резко открыл, и вплотную к его лицу возникло лицо девочки. Черно-белое девичье личико с перемотанным какой-то тряпкой ртом истекало толи кровью, толи… её глаза были молящие. Глаза явно молили о пощаде, что если Степан сейчас не согласиться она серьезно пострадает. Степан зажмурился ещё раз и стал, быстро кивать согласий лишь бы это прекратилось.
Степан упал вперед и тем самым вылетел наружу из своей каморки. Дверь с грохотом распахнулась, а он упал на землю и стал быстро причитать – Отпусти, отпусти, отпусти её! Только тонкий щебет птиц вернул его в сознание. Он поднялся стоя на коленях и огляделся. В испуге он резко повернулся назад. Ничего страшного. Внутри каморки было все нормально.
По тропе с кладбища шел Караулов с двумя новыми клиентами после осмотра будущего места для захоронения.
- Вы приходите через три дня. Мы как раз могилу подготовим. Если место вас устраивает, то предоплата сразу. – Сказал Караулов своим особым деловым тоном, чтобы расположить к себе. – Подождите меня тут, вы пока договорчик прочтите внимательнее – Он подошел к стоящему на коленях Степану, который растеряно, оборачивался назад на каморку.
- Степ?! Ты чего? – Караулов посмотрел на распахнутую дверь коморки – Степа? Че случилось-то?
- Ааа? – отозвался он глядя на шефа.
- Хрен-два! Возьми барабанить будем! Что случилось? Че взъерошило? Заполз кто?- спросил он и подошел чуть ближе к каморке.
- Не знаю, как-то ничего не соображаю. Сон какой-то накрыл, я даже вспомнить не могу.
- Так, Степа давай вставай. Хочешь, бахни стакан и давай работать. Новенький скоро пожалует. Давай, давай приходи в себя – Караулов взял под руку и поднял Степана с колен.
2. По-настоящему расслабиться Калаушину никогда не удавалось. Он всегда стоял на пороге удовольствия и только чувствовал его запах. Но именно сегодня уверенность в том, что хотя бы несколько часов будут сопровождаться, приятным не отпускали. Он прошел на кухню включил телевизор, и все мысли оказались снесены единым разом. Поток рекламы яркой и ядовитой с убеждением, что все здоровье кроется в пачке тетра-пак, а любовь к девушке в коробке с розовыми конфетами в кокосе. Калаушин поставил чайник и белый эмалированный на большом огне тихонько захрипел. Наконец этот фестиваль расфасованной по пачкам и коробкам счастливой жизни прервался на анонс того подо, что лучше всего это употребить. Пафосный с надрывом голос объявлял о начале нового расследования в новом сезоне сериала
Голос за кадром –
«Способ» С Константином Арбенским и Полиной Егоровой вновь берутся за дело таинственного маньяка «Попробуй, поймай!» - Только на нашем канале новый сезон. У него свой «Способ» скоро.
Пафос под мощный и заводной рок заставили Калаушина слегка ухмыльнуться. – Мда, скатился Арбенский до сериалов для девочек…надо же. Серьёзный артист был – сказал он, и чайник издал свист. Свежий кипяток парил и затуманивал стенки чашки, пакетик чая запрыгал и стал отдавать свой вкус и цвет.
В этой и без того зыбкой идиллий зазвонил главный нарушитель мира стационарный телефон. Калаушин снял трубку, но спокойный голос Таркова не дал тревоге внутри разрастись.
- Товарищ Майор? Это Тарков.
- Что, это за официоз Павел? – спросил Калаушин и тихо подул на парящую чашку с чаем. Вид этой чашки успокаивал и был как островок.
- Извиняюсь! Просто тут с утра пораньше Серов меня своим умом раздражал – он выделил «умом» набрав воздуха – Итак перехожу к главному. Ты запрос отправлял в города, где совершались кражи детских трупов?
- Калаушин сделал глоток и жгучий кипяток и испытал приятную боль – Ну, да отправлял. Что-нибудь пришло?
- Пришло. С двух городов и я изучил эти дела – говорил, Тарков проводя пальцем по строчкам. Кое-что даже заметил… - повисла секундная пауза – Даже не знаю, это я такой внимательный, или просто читать умею.
- Сарказм на троечку Паша. И запомни ты следак, а не драматург не тяни за запятые! Что заметил? – Повысив тон, сказал Калаушин.
- При повторном допросе потенциальных свидетелей допрашиваемые давали путаные показания, а некоторые ссылались на внезапную потерю памяти.
- Угу! Эва как! За всеми бита, что ли бегала?
- Ах, вот где мое чувство юмора, это вы им подавились.
- Калаушин неожиданно сглотнул горячее и закашлялся со смехом – Вот же сволочь! А я ведь и правда… - он с кряхтением откашлялся. И правда, подавился! Так ладно, спасибо что позвонил. Завтра приеду в отдел разберусь.
- Конец связи, шеф!
- Пока.
Тарков положил трубку и в то же мгновение завибрировал смартфон. Он поднял, посмотрел на экран. Звонила Катя.
- Да, слушаю – ответил Тарков нейтрально.
- Голос Кати был слегка взволнован – Паша тут с Аней что-то происходит,… Я даже не знаю, что это значит?
- А, что с ней происходит? Стоп! А ты почему не работе то? Светлана Васильевна не пришла сегодня?
- Нет, я её сегодня отпустила, хочу сама с Аней побыть и как оказалось не зря.
Тарков недовольно провел, рукой по столу смахнув мелкую пыль – Ну и?
- Я усадила её за стол позавтракать. Положила её руку на стол, и она стала пальцем указательным по столу бить. Так- то медленно, то резко, а если её руку уберу, то ничего просто сидит.
- Вызываю опергруппу – сказал Тарков серьезным тоном. В трубке раздались резкие гудки – Ну, сука точно юмор не мой день.
3. Что общего у ярморочной «Комнаты смеха» с кабинетом начальника отдела Серова?
Если в комнате смеха задачу рассмешить тебя на себя берут кривые зеркала и причудливые изгибы, то в кабинете начальства этим заведовало оформление стены с входом в кабинет, а именно: По левую сторону висела большая картина стиль, которой сильно напоминал портрет на могильном камне, а на нем изображен актер Василий Ливанов в образе популярного во всем мире сыщика.
На правой же стороне совершенная по размеру противоположность очень схожая с детсадовской поделкой, на которой был изображен Владимир Высоцкий в образе не менее популярного милиционера, глаза которого ужасно косили. Создавалось впечатление, что будто бы в детском саду, в который ходит внук Серова дали задание детям нарисовать вот этого дядю. И лучшая поделка перешла в кабинет нашего начальника.
Калаушин, старался не всматриваться в эту стену и поэтому всегда смотрел в сторону начальника.
-Калаушин, что тебе? – спросил Серов.
- По поводу моего дела – сказал Калаушин и раскрыл серую папку.
Серов надел очки и машинально потянулся за бумагой, которую как он подумал, подают ему.
- Кладбищенский маньяк – сказал Калаушин.
- Ааа! Так…это какой же он маньяк, там ведь трупы уже были, он то их не убивал.
Калаушин стал перебирать пальцами, будто у него под руками клавиши, это была, его нормальная реакция на то если он начинал злиться.
- Майор, если дело с мертвой точки не идет, то лучше уж объявим закрытий, тем более повторных эпизодов не было. Скрылся уже, небось – сказал Серов, чуть пригнувшись к столу.
Калаушин тоже пригнулся ближе к столу – Товарищ Подполковник Серов! Вы совсем ёбнутое существо? Вопрос-то риторический и уж точно от тебя не требует ответа – Калаушин взял три листа из папки и показал Серову как игральные карты – Этот шизоид шляется как сука бременский музыкант по стране и ворует трупы! И у меня, наверное, у единственного дело движется!
- Майор Калаушин ты че охирел? Ты с кем разговариваешь?
- С вами! Товарищ Подполковник! И как ваш непосредственный подчиненный, которому доверено дело похищений, явился в ваш кабинет, чтобы доложить.
Серов стал, багровым и лицо покрылось, испариной он стал втягивать носом воздух, как только, что загнанная собака до кирпичной стены – Вот и докладывайте! Товарищ Майор.
- Я сделал запросы в города, в которых случались подобные эпизоды. И оказалось, что при повторном допросе свидетелей происшествия у многих случилась массовая амнезия, путались в показаниях.
- Так может они сговорились? Что-то знали, а потом и давай дело запутывать – сказал Серов задумчиво.
- Сначала, и я так подумал, но когда решил установить связь, стало понятно, что у всех потенциальных свидетелей и пострадавших совершенно никакой связи. Родственников никаких, чтобы бизнес связывал тоже все по нулям, а также никто не связан с уголовным миром.
- Тарков, мне докладывал, что никаких следов он не оставляет, даже биологических там... кровь, слюна, сигарета – Серов будто поймал на секунду азарт, но в этом и был его самый главный недостаток. Если сравнивать его с отдыхающим на море, то он из тех, кто войдет в море, едва намочив ступни. Да ещё и скажет, что ему все ясно и плавал он в том море.
Калаушин закрыл папку и глухо стал постукивать по папке. На мгновение он даже задумался. Где-то неподалеку ему показалось, что кто-то делает точно также. Такое явление для Калаушина было схоже, как иголочка в мозгу он будто устанавливал с кем-то связь. Он это называл Дэжа-вю, но это была ошибка.
В кабинет постучали.
- Войдите! – отозвался Серов.
- Здравствуйте, можно? – оказалось лицо Таркова.
- Заходи, Паша мы тут беседуем – сказал Калаушин и помотал головой разминая.
Траков присел напротив Калаушина и за его слух тот же час уцепился приятный мягкий стук пальца Калаушина по папке.
- Что-то хотел доложить Тарков? – спросил Серов.
- Да, я по поводу нашего совместного дела – Сказал, Тарков переводя взгляд на стол.
- Да мы как раз об этом и говорили. Калаушин тут мне докладывает, осталось послушать выводы.
- Выводы тут крайне тусклые. Одни теорий. – Сказал Калаушин продолжая постукивать пальцем по папке. Тарков не сводил глаз с руки Калаушина.
- Мне сегодня звонила сестра нашей потерпевшей – сказал Тарков.
- И, что? – спросил Калаушин и в голосе скользнули неодобрительные нотки.
- Её сестра Екатерина, сказала, что у Анны наметились сдвиги состояния, когда она положила руку сестры на стол она начала постукивать пальцем по столу – говорил, он глядя на палец Калаушина испытывая гипнотическое расслабление.
-Лучше бы врачу об этом рассказала! Ты то причем? Ты же не врач – воскликнул Серов и тут зазвонил телефон на столе Серова – Ладно, идите!
4. По дороге в кабинет Калаушин пытался закрыть замок на папке, но он уже плохо скреплял края. Бегунок просто и легко ездил вдоль и поэтому он просто оставил бегунок на середине. Не самое надежное крепление, но все же выход из ситуаций. Они вошли в кабинет. Калаушин закинул папку на стол и сел в кресло у окна.
-Мда! – воскликнул и протянул Тарков сев за стол.
-Есть, что сказать? – спросил Калаушин.
-Сказать нет, но вот спросить хотелось бы - Тарков откинулся на спинку стула.
-Ну, спроси.
-К чему надо было делать этот запрос? Толку-то все только ещё мутнее стало – сказал Тарков.
-Да вот и нет, не стало. Нужно будет съездить к Антону Аркадьевичу ещё раз – сказал, Калаушин запрокинув голову и закрыв глаза.
-Толь, а зачем ты к этому врачу ездишь? Как-то я не улавливаю. Или он тебя консультирует по поводу нашего психа?
-Нет, тут немного другое…там есть один человек, который оказался очень полезным.
-Капут! – Воскликнул Тарков. Мы как в сериале, что ли? –Тарков понизил голос пародируя диктора одного телеканала – Если хотите найти психа? Обратитесь к психопату! Так, что ли? – Тарков засмеялся.
-Ну, почти! Только у нас жизнь, а не кино, в котором все за час находят. Иногда все гораздо хуже. И ещё Павел, я бы хотел тебя попросить, чтобы ты уже наконец-то прекратил эти тесные общения – Калаушин особо выделил слова «тесные общения».
-Да, блин! Ну, сколько можно? Один раз так было! Всего лишь один раз!! – Тарков стал срываться.
-Вот и не нужно второго раза – В голосе Калаушина возникли «каменные» интонаций.
Тарков отвернулся и, глядя в окно ответил: - Постараюсь Товарищ Майор!
-Постарайтесь, Товарищ Капитан – сказал Калаушин.
Молча он открыл нижний глубокий ящик стола и скинул в темную глубину папку как добычу, которую скармливают хищнику. Пасть была закрыта. И с деревянным хлопком ящика он мгновенно вспомнил про свой недавний сон. Он как черно-белая фотография возник неожиданно и случайно.
-Хах…вчера, или сегодня ночью сон видел очень странный – сказал Калаушин. Тарков повернулся с интересом.
-Что за сон? – спросил он.
-Дело происходило в Азий и якобы в наши дни. Где-то в Корее, а может Китае приснилось чужое самоубийство. Причем самоубийство двойное одна девушка в Корее, а другая Японка. Тут я точно уверен, что Японка иероглифы помню…- Рассказывал Калаушин и задумался.
-И что? Кто как умер, не знаете? – спросил Тарков с неподдельным интересом.
-Знаю – ответил Калаушин задумчивым тоном – Одна из окна выпала, другая утопилась в джакузи.
-Вообще-то у Азиатов самоубийство, это страшное дело. Особенно с утопленницей. У них вроде, это как демон, который за человеком приходит и с собой забирает. И для многих Азиатов самоубийство как знак, что темные силы пробудились и утягивают слабые души с собой.
-А ты-то, откуда знаешь Тарков?
-Было дело передачу какую-то смотрел продухов и разные культуры.
-Вот оно что! Ну, тогда ладно. Пойду я.
-Вас долго не будет? – спросил Тарков.
-Максимум пару дней.
По данным ГУ МВД России в ОВД региона 16 сентября 20-- года зарегистрировано 96 преступлений, в том числе 12 краж и 1 автоавария. В автокатастрофе погиб Майор следователь МВД А. Калаушин. По предварительным данным водитель не справился с управлением, машина перевернулась на пустой трассе № 40 Мужчина, скончалсяпри взрыве автомобиля.
Представить такое трудно. Сидишь в кабинете начальника, а от прочитанной сводки будто бы сгорает весь звук. Невидимая сущность раскидала шматки какой-то субстанций на окна, двери и стены и подожгли и все звуки сгорели.
-Есть какие-нибудь предположения? Знаешь куда он ехал? – спросил Серов.
-Он собирался в психиатрическую клинику ехать – ответил Тарков, в этот самый миг у него все почернело. Неожиданность и горькое чувство вины так и въелось ему в голову.
-Чего он там забыл?
-Да, он и раньше туда ездил, просто я не предавал значения, может у него там какой-то родственник был. Потом вот буквально перед отъездом он сказал, что так был «Полезный» ему человек.
-Полезный человек? В дурдоме? – говорил Серов, кивая и совершенно не имея понятия.
-В дурдоме, дурдоме – сказал Тарков понижая голос.
-Так, слушай сюда Тарков. Скорее всего расследовать в этой аварий нам нечего, да и эксперты ничего не нашли никаких неисправностей и следов взрывчатых веществ нет. Поэтому дело с кладбищем переходит к тебе, а через пару дней мне тут звонили – Серов кивнул в сторону телефона – Приедет следователь тебе на подмогу. Капитан Анокин.
-Какой ещё Анокин? – спросил, Тарков вернувшись в реальность.
-Капитан Анокин! Приходи в себя сейчас вообще никак нельзя вырубаться, иначе наше начальство будет «обожать» нас.
6. Вернувшись, домой в прихожей Павла, горел свет, это означало только одно Катя у него дома, а Анна осталась с сиделкой. Катерина сидела на кухне и что-то пила из своей белой яйцевидной непроницаемой чашки. Он молча присел напротив неё. Она сделала ещё глоток, но спросить, не решалась, вид Павла был таким, будто он вот-вот сорвется в не просветный гнев. Она положила руку на стол и медленно потянулась к нему. Павел замер глядя на её подползающую руку и мозгу изображение расстроилось, возникло три разных пространства, которые объединяло картинка руки. Бьющий по столу палец Анны, палец Анатолий в голове возник бьющий гул, и Павел потерял сознание, свалившись на пол.
-Паша! – Воскликнула Катерина и стала резкими, пощипывающими движениями гладить его по щекам, но реакций не последовало. Схватив со стола телефон, она вызвала скорую помощь.
Только под звуки сирены в карете скорой помощи он открыл глаза, по левую сторону сидела вся заплаканная Катя, а по правую фельдшер в синем жилете.
-Как вы себя чувствуете мужчина?
В ответ на вопрос он моргнул один раз, так как это делали, когда-то ранее допрашиваемые тяжело раненные потерпевшие.
-Вы помните, как вас зовут?
Он моргнул снова.
Сколько прошло времени неизвестно. Сознание то было, то нет. Глаза залило какой-то зеленой слизью, и разглядеть образы, которые плыли вокруг невозможно. Может от наркоза, может от обезболивающих сознание выпустило обилие картинок, слов и звуков Павел стоял посередине зала. Ревущие, тянущие, мерзкие звуки он зажимал уши, но эта мерзость все тянулась и тянулась к его слуху. Вокруг возникла буря из всего того, что врятли может быть сущим. Все стихло. Где-то вдалеке он услышал, хоть что-то похожее на человеческую речь было похоже, будто пытаешься расслышать голоса через бетонную стену.
На полу стали вырисовываться узоры, которые напоминали контурную карту, а линий на этой карте как тонкие кровеносные вены они пульсировали и вели к окраинам.
- Если хочешь, мне понравиться скажи, что ты лечишься!
Кто произнес, эти слова не ясно. Никого вокруг, только эта карта на полу вены, которой начали обретать черный цвет.
По-настоящему он пришел в себя только спустя сутки. Глаза были залиты, открыть их самостоятельно затруднительно, во рту торчала трубка от аппарата искусственного дыхания. Ощущение, что тело уже умерло, но внутри тебя ещё кто-то живет и пытается вырваться.
-Врача сюда! Быстро! Тут человек в себя приходит! – Воскликнул мужской голос.
Мужской голос растворился и стал неуловим. Его сознание будто попало в портал и продолжило своё нелегкое путешествие. Павел оказался в комнате, если это помещение вообще можно было, так назвать. В этом помещений не было окон, двери, стены были нежного серого оттенка. Откуда не возьмись, послышался голос, но не тот, что был, до этого собеседник будто бы находился перед ним, но Павел его не видел. Голос утих, а вместо него послышался горький и печальный женский плачь. Это была не истерика, это была горечь потери и вдруг из этой густой тени показались очертания женской фигурки. Подёргивающееся плечи, эта спина очень сильно напоминали Павлу Анну.
Прикасаться к ней не хотелось. Осознание того, что это миражи его сознания сомнений не было. Слишком долго он уже здесь. Кто знает, что возникнет сейчас. Комната стала вытягиваться вперед, образовался коридор. Это было очень похоже на квартиру, но никак не его и даже не на квартиру его родителей. Он помедлил пару секунд, чувство страха, что сейчас все развеется, и он тут застрянет, пересилили. Вбежав в чужую квартиру, он стал присматриваться, затем решил пройтись по комнатам полевую сторону он толкнул первую дверь в комнату, в которой на коленях стояла женщина, она опустилась себе на колени и рыдала. Звуков не было, только увиденное в комнате объясняло происходящее. Она поднималась, будто в молитве указывая рукой на детскую кроватку. В углу сидел мальчик, который поджал коленки к себе, заливался слезами, зажимал ушки глядя на его искривлённый рот, Павел отчетливо мог прочитать по губам:
-Не, я! Не, я! Мама, мама, не, я!
Павел хотел было повлиять на ситуацию, но почувствовал несколько сильный ударов в грудь, глаза его открылись, он резко рефлекторно вздохнул.
-Пульс стабилизирован. Ритм сердца восстановлен. Уберите, дефибриллятор он жив. Мужчина, вы слышите нас?
Звуки собственного пульса из мониторов Павел с болью открыл глаза, сильная резь, слезы хлынули потоком, опять размывая реальность вокруг.
7. 2 Дня спустя…
Глядя в окно на абсолютно ясный и свежий день у Таркова в памяти возникли слова Калаушина, которые он сказал, однажды на месте преступления осматривая улики.
-Даже при самом ясном дне, ситуация лучше не становится. Будто у света есть союзник, который умудряется скрывать…
-Тарков? – Невысокая медсестра с миловидной внешностью и грубоватым голосом действовала даже анти меланхолично.
-Да, я!
-Пройдите в общий холл к вам посетитель.
Он хотел спросить кто именно, но скрылась она также быстро, как и появилась. В больничном холле сидели, несколько пациентов в халатах один мужчина средних лет заворожённо решал скаворд. Другой убивал время графоманским романом про секс и разлуку. С ядовитым названием «Аллегро». Третий уже сильно выделялся молодой парень с короткой стрижкой в тонкой ветровке и джинсах.
-Павел?! – спросил парень.
-Да, я. Тарков Павел.
-Анокин Сергей! Старший лейтенант – они пожали друг другу руки, и присели на диван.
-Старший лейтенант? Вроде говорили, что Капитан.
-Товарищ Подполковник перепутал – сказал, он – Меня сначала прислали как помощника, а оказалось что…
-Да, да оказалось, что на замену – сказал Тарков глядя в пол.
-Я изучил материалы дела – Сергей достал ту самую папку, которую Калаушин держал в последний раз.
-Кроме того, что допрашиваемые при повторном допросе вдруг получили групповую амнезию… ах да вот она! Я нашел это медзаключение – Он протянул Таркову экспертное заключение на имя Алексея Аксенова.
-Алексей Аксёнов? Кто он? – спросил Тарков.
-Из-за этого Аксёнова было возбуждено уголовное дело. Причём по его же инициативе.
-Явка с повинной, называется – сказал, Тарков сухим тоном вчитываясь в документ.
-Если бы! Он стал сознаваться в том, что убил свою сестру. И убил ее, будучи совсем маленьким, но как именно он не помнил.
-Продолжай…- В голове опять стали возникать мутные образы.
-Подняли дело, что действительно в этой семье случился несчастный случай с маленькой девочкой, но никакого убийства тогдашние эксперты не увидели. Не отравлений, ни удушений. У девочки остановилось сердце.
-И, что с этим Аксёновым сделали?
-После того как дело это подняли, выяснили, его решили отправить на психологическую экспертизу. И она подтвердила, что он рехнулся, шизофреник оказался мозаичный официально признан был. Полечили, потом отпустили, он уезжал менял места жительства, но официально нигде прописки не имел. В итоге он самостоятельно в дурку пошёл и с тех пор и не вышел.
-Понятно. Тарков перевернул, бумагу на обороте было чисто – Спасибо, что пришел. Через пару дней меня выписывают, и мы уже вдвоем более подробно разберемся.
-Хорошо, скажите, а вы с Майором что-то смогли выяснить? – спросил Сергей, закладывая бумагу в папку.
-Я тебе потом расскажу уже после выписки.
-Вы уж извините, что я вас так потревожил прямо в больнице.
-Ничего, ничего, зато познакомились – Тарков ухмыльнулся.
8. Вернувшись обратно в палату все мысли, и внешний мир оказались отрезаны. Больницы прекрасны, прежде всего, тем, что попадаешь в них редко, а когда попадаешь, то твой мозг ещё долго адаптируется к окружению и новому месту. Фантазия и мысли в этой холодной тишине становятся стерильны. По ночам ему нравилось медленно прохаживаться по коридорам и попутно смотреть в окна на проезжающую жизнь. А внутри цвел тотальный оптимизм.
-Я скоро буду здоров, а кому-то ещё предстоит лечение – думал, Тарков проходя по коридору каждую ночь.
Хотя будет одна, всего одна ночь перед самой его выпиской он вновь решил пройти свой маршрут по коридору вдоль больших ещё деревянных оконных рам, сколько слоев краски уже впитали эти рамы самому черту неизвестно. Но вдруг на этаже раздалась музыка. Медленные гитарные аккорды тонкой волной окутывали крашеные стены больницы и звучали не как грубое, рвущее эхо, от которого хочется убежать, а не прислушаться. Тарков опустил голову с улыбкой и побрел в своих тапочках на звуки, в которые вплелись слова…
В комнате искусственного лета
Мы лежим на кафельном столе
И в лучах искусственного света
Раны застывают, как желе
Люди больше не услышат
Наши юные смешные голоса
Теперь их слышат только небеса
Люди никогда не вспомнят
Наши звонкие смешные имена
Теперь их помнит только тишина
Злой маньяк гуляет на свободе
Чтобы жертву новую найти
Он решает, что сегодня в моде
У странников последнего пути
Люди больше не услышат
Наши юные смешные голоса
Теперь их слышат только небеса
Люди никогда не вспомнят
Наши звонкие смешные имена
Теперь их помнит только тишина…
Конец первой части.