Восстание или нечто иное?




В советской историографии Первомартовское движение называли восстанием, однако, вооруженного сопротивления в основном не было. Руководители сами опасались, что массовые мероприятия могут привести к вспышкам насилия[23]. Движение имело ненасильственный характер и сводилось к многочисленным (более двух тысяч) массовым демонстрациям, в которых приняло участие от полумиллиона до двух млн. корейцев, к кампании гражданского неповиновения, к неучастию в организуемых японцами мероприятиях вплоть до закрытия лавок. В отличие от 1905-1910 гг., руководители движения делали ставку на мирное достижение независимости, а, обнародовав Декларацию, подписанты дали себя арестовать во избежание эскалации насилия. Не случайно христианские исследователи не только упирают на ненасильственный характер движения, но и пытаются сравнивать его с индийским движением Сатьяграха [24].

И хотя Первомартовское движение, безусловно, подстегнуло новый виток активности антияпонских вооруженных формирований (правда, скорее, в Китае, чем в Корее), основной упор делался на демонстрацию воли всего народа. Серьезные нападения происходили в основном на завершающем этапе движения или в качестве попыток отбить арестованных.

Если в СССР при описании этих событий всегда подчеркивалось влияние Октября, южнокорейские историки, наоборот, стараются доказать полную непричастность коммунистов к «священному» для них периоду корейской истории. В основном, их аргументы сводятся к тому, что заявленные в Декларации независимости принципы не совпадали с коммунистическими, а во время Первомартовских демонстраций народ размахивал не красными знаменами, а национальными флагами тхэгыкки [25]. Понятно, что недоговаривают обе стороны: прямого идеологического влияния коммунизма или участия коммунистов в Первомартовском движении действительно не было, однако пример России, где власть оказалась в руках народа и где в то время тоже шла борьба с японскими интервентами, не мог не привлечь внимание корейцев, как минимум, указав на масштаб движения.

Впрочем, упор на ненасильственные методы был обусловлен и традиционной практикой. Христианские миссионеры, которым могло грозить изгнание из Кореи, старались не обострять отношения с японскими властями, а Чхондогё, являющееся переработанным вариантом тонхак, принципиально ориентировалось на проведение мирных акций. Не случайно 2-3 марта, собственно в дни похорон Кочжона, никаких демонстраций не было.

По убеждению лидеров Чхондогё, целью выступления было привлечение внимания международного сообщества массовыми акциями такого масштаба, чтобы японские власти не могли их проигнорировать, а международное сообщество обратило бы на них внимание.

Здесь, правда, хотелось бы обратить внимание на то, что количество участников движения южнокорейские историки считают так же, как ранее считали число участников Ыйбён - в «человеко-инцидентах», делая вывод, что в движении участвовал чуть ли не каждый второй кореец. Берется информация о числе лиц, принимавших участие в каждой из демонстраций или массовых мероприятиях, а затем эти числа плюсуются, что дает «астрономические» величины. Понятно, что точное число установить нельзя, но наверняка в значительном числе этих мероприятий принимали участие одни и те же люди. Более того, если абстрагироваться от особо пафосных высказываний о сотнях тысяч демонстраций и миллионах участников, а поделить эти миллионы на эти же сотни тысяч, то получится, что среднее число участников одного мероприятия составляет в среднем 10 человек.

Следствие по делу подписантов Декларации независимости, как и процесс 105-ти, проходили открыто и не закончились смертными приговорами. Тем не менее, жестокость подавления движения японцами превосходила всякие границы. На этом этапе они чувствовали себя в Корее как в осажденной крепости, желая подавить восстание любой ценой. Так, уже 5 марта 1919 японцы встретили стотысячную демонстрацию ружейным огнем.

Наиболее известным эпизодом, конечно, стала судьба деревни Чеамни 15 апреля 1919 г. Вначале японцы арестовали несколько мужчин, принадлежавших к местному христианскому сообществу – участников активных протестов. Через 2 дня японцы вернулись и потребовали, чтобы все жители собрались в церкви. Затем они заколотили ее дверь, облили здание бензином и подожгли. Кроме церкви они сожгли в этой деревне 31 дом и еще 317 домов в 15-ти населенных пунктах в округе[26]. Хан Ён У обращает внимание на то, что это был не единственный случай.

Что же до общего числа потерь, то японцы приводят такие официальные данные: 553 чел. убитых и более 12 тыс. арестованных[27]. Корейские националисты называют другие цифры: 7500 убитых и около 45 тыс. арестованных[28]. Плюс более 16 тыс. человек получили ранения, более 49 школ и церквей, более 715 домов мирных жителей были сожжены. Советские и российские историки дают немного иные данные - 8 тыс. убитых, 16 тыс. раненых, 51 тыс. арестованных[29], считая, что такой масштаб жертв и позволяет говорить о «восстании».

Впрочем, следует помнить и то, что жестокое подавление японцами мирного Первомартовского движения – важный пропагандистский элемент как официальной южнокорейской историографии, так и сообщества корейских протестантов, стремящихся представить это движение как инспирированное исключительно ими[30]. Не случайно многие истории о корейских мучениках того времени почти повторяют или жития христианских святых, или истории об образцовых конфуцианских патриотах времен Имчжинской войны[31].

 

Итоги и значение С амиль ундон

Националистическая историография откровенно делает из движения культ. Хан Ен У даже осмеливается писать, что «под его влиянием в Китае поднялось Движение четвёртого мая (1919 г.), в Индии – Движение ненасильственного сопротивления, оно дало толчок к подъёму национально-освободительных движений во Вьетнаме, на Филиппинах, в Египте и других странах.

Однако у первомартовского движения безусловно есть три очень важных исторических урока, которые делают это событие чрезвычайно важным явлением корейской истории.

Во-первых, несмотря на то, что отдельные случаи вооруженного сопротивления встречались, движение использовало преимущественно ненасильственные методы. Демонстрации были мирными, а авторы Декларации независимости даже предали себя в руки властей, чтобы не допустить эскалации насилия. Именно поэтому восстания в классическом значении этого слова в Корее не было, но размах движения напугал японцев не меньше (а, возможно, и больше), чем попытки вооруженного захвата власти.

Во-вторых, Первомартовское движение дает нам уникальный для Кореи опыт согласия и сосуществования различных политических сил и религиозных учений. Мы хорошо знаем, насколько губительной была для корейского национально-освободительного движения фракционная борьба, однако среди тех, кто подписал Декларацию независимости, мы равно встречаем левых и правых, протестантов и сторонников учения Чхондогё, сторонников традиции и адептов модернизации.

Это сочетание традиционного и нового является третьим важным уроком или, точнее, примером того, как авторы Декларации независимости Кореи видели будущее своей страны на пересечении старого и нового. К сожалению, эти уроки национального единения, достижения консенсуса ненасильственным путем и органичного слияния старого с новым не нашли отражения в последующих событиях истории страны, богатой насилием, разъедающей государства и идеи фракционной борьбой и трагическими ситуациями, при которых патриоты были из числа «замшелых» ретроградов, а сторонники модернизации уповали исключительно на внешнюю помощь, отличаясь друг от друга лишь выбором страны – сюзерена. Именно это делает Первомартовское движение уникальным явлением корейской истории, требующим пристального изучения.

 

 


[1] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том II. С. 36.

[2] Толстокулаков И. А. Политическая модернизация Южной Кореи. Часть 1. С. 263.

[3] В ней достаточно быстро углядели политическую подоплеку: ведь сами США колоний не имели… как не были они тогда и мировым гегемоном, чьи предложения всегда принимаются к обсуждению. Этот статус закрепился за Америкой только к окончанию второй мировой войны.

[4] Нам следует помнить, что процесс отделения Польши и Финляндии от России прошел без особых эксцессов.

[5] Henderson. Р. 312.

[6] Толстокулаков И. А. Политическая модернизация Южной Кореи. Часть 1. С. 264.

[7] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том II. С. 31.

[8] Мало кто из подписавших Декларацию Независимости протестантов был известным лидером общенационального масштаба. Однако за каждым из них стояли не гипотетические массы, а конкретные группы их прихожан.

[9] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том II. С. 40.

[10] После разгрома тонхак Сон Бён Хи бежал в Шанхай, а оттуда – в Японию, где, напомню, временно примкнул к прогрессистам.

[11] Кочжон имел титул старшего экс-императора, а Сунчжон – младшего.

[12] После аннексии часть Ильчинхве перешла на откровенную службу режиму, а часть сблизилась с национал-реформистами, которые призывали сотрудничать с японцами и готовить почву для постепенного восстановления корейского суверенитета в форме национально-культурной автономии или восстановления независимости.

[13] Мало кто из подписавших Декларацию независимости протестантов был известным лидером общенационального масштаба. Однако за каждым из них стояли не гипотетические массы, а конкретные группы их прихожан.

[14] Декларацию подписали 33 человека, однако на ее торжественном зачитывании присутствовало всего 29. Между тем, в учебниках истории достаточно часто этот факт замалчивается, и получается, что раз 33 подписали, значит, все там и были.

[15] Полный перевод Декларации приведен в приложении к книге: Первомартовское движение за независимость Кореи 1919 г. Новое освещение. Сборник статей. М., 1999.

[16] Толстокулаков И. А. Политическая модернизация Южной Кореи. Часть 1. С. 266

[17] Декларация независимости // Приложение к сборнику статей «Первомартовское движение за независимость Кореи 1919 г. Новое освещение». М., 1999. С. 100-103.

[18] Толстокулаков И. А. Политическая модернизация Южной Кореи. Часть 1. С. 264-265.

[19] Курбанов С. О. Первомартовское движение и буржуазно-демократическая революция в Корее. // Первомартовское движение за независимость Кореи 1919 г. Новое освещение. Сборник статей. М., 1999. С. 96-97.

[20] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том II. С. 41.

[21] История Кореи (Новое прочтение). С.285.

[22] Интересно, что автором этого документа был Василий Мун (Мун Чхан Бом), один из лидеров корейской диаспоры в приморье, богатый мясоторговец, активно интриговавший против Ли Бом Юна и Чхве Чжэ Хёна и главный инициатор их ссылки в Иркутск.

[23] Korean War and Modern History. Р. 74.

[24] Там же. Р. 78.

[25] Ли Ман Ёль. Первомартовское движение корейского народа и его место во всемирной истории.// Первомартовское движение за независимость Кореи 1919 г. Новое освещение. Сборник статей. М., 1999, с. 19-21.

[26] Choong Soon Kim.Tradition… Р. 61

[27] Cumings B. Korea’s place... Р. 155.

[28] Sung Chul Yang. Р. 122.

[29] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том II. С. 48.

[30] Подобную позицию, в частности, занимает пастор Чан Чжэ Ён, который даже защитил в России на эту тему кандидатскую диссертацию.

[31] Наиболее типична в этом смысле история о корейских женщинах, которые несли национальные флаги. Японцы отрубали им мечами руки, они перехватывали флаги зубами и продолжали нести. По сути, это парафраз истории про генерала Сон Сан Хёна и его жезл полководца, относящейся к японскому вторжению периода 1592-1598 гг.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-01-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: