Кристи Бромберг
Рухнувшие
В любовь
Серия «Управляемые»
Книга 3
Перевод: Херувимова Алла
ПРОЛОГ
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Резонирующая боль в голове пульсирует от звука, набрасывающегося на мои уши.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Какой сильный звук – громкий, жужжащий белый шум – и все же кругом до жути чертовски тихо. Тихо, за исключением этого проклятого звука.
Какого черта, что это?
Почему, черт возьми, так адски жарко – так жарко, что я могу видеть тепло, исходящее волнами от асфальта – но все, что я чувствую, это холод?
Твою мать!
Что-то справа от меня бросается в глаза – искореженный металл, лопнувшие шины, разорванная на куски обшивка – и все, что я могу сделать, это смотреть. Бэкс задушит меня за то, что я испортил машину. Разорвет на куски, как мою машину, разбросанную по всей трассе. Какого хрена случилось?
Холодок тревоги струится по моему позвоночнику.
Сердцебиение учащается.
На задворках моего подсознания мелькает недоумение. Закрываю глаза, чтобы попытаться избавиться от стука, внезапно начавшего играть на ударных в моих мыслях. Мыслях, которые я не могу понять. Они утекают из моего сознания, как песок сквозь пальцы.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Открываю глаза, пытаясь обнаружить источник этого проклятого звука, усиливающего боль…
...удовольствие, чтобы похоронить боль…
Эти слова шепотом разносятся в моем сознании, и я качаю головой, стараясь понять, что происходит, когда вижу его: темные волосы нуждаются в стрижке; крошечные маленькие ручки держат пластмассовый вертолет; пластырь с изображением Человека-Паука обернут вокруг его указательного пальца, вращающего винт вертолета.
|
|
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
- Хлоп. Хлоп. Хлоп. - Произносит он самым нежным голосом.
Тогда почему это звучит так громко? Большие глаза смотрят на меня сквозь густые ресницы - воплощение невинности в этом незамысловатом изяществе зеленого цвета. Его палец замирает на винте, когда он встречается взглядом с моими глазами, наклоняет голову, пристально изучая меня.
- Привет, - говорю я, оглушительная тишина отражается в пространстве между нами.
Что-то не так.
Совершенно, черт возьми, неправильно.
Появляется страх.
Намеки на неизвестность вращаются внутри моего сознания.
Растерянность душит.
Его зеленые глаза поглощают меня.
Тревога рассеивается, когда медленная улыбка изгибает уголок его маленьких губ, измазанных грязью, подмигивая сбоку одинокой ямочкой.
- Я не должен разговаривать с незнакомцами, - говорит он, слегка выпрямляя спину, пытаясь вести себя как большой, каким хочет быть.
- Это хорошее правило. Тебя этому научила мама?
Почему он кажется таким знакомым?
Он безразлично пожимает плечами. Его взгляд пробегает по каждому сантиметру моего тела, а затем возвращается к глазам. Он смотрит на что-то за моим плечом, но по какой-то гребаной причине я не могу отвести от него глаз. Дело не только в том, что он самый симпатичный парень, которого я когда-либо видел... Нет, похоже, он обладает особым притяжением, которое я не могу преодолеть.
Маленькая морщинка прорезает его лоб, когда он смотрит вниз и ковыряет еще один пластырь с изображением супергероя, едва покрывающий большую царапину на колене.
|
|
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
Заткнитесь нахрен! Хочется мне крикнуть на демонов в своей голове. Они не имеют права быть здесь... без всякой причины кружить вокруг этого милого маленького мальчика, и все же они продолжают вращаться, как «Веселая карусель». Вроде бы моя машина должна находиться сейчас на трассе. Так почему же я делаю шаг к этому притягивающему к себе маленькому мальчику, вместо того, чтобы готовиться к порции дерьма, которую Бэкс собирается извергнуть на меня, и, судя по моей машине, очевидно, я ее заслуживаю?
И все же я не могу устоять.
Делаю к нему еще один шаг, медленно и целенаправленно, как вел себя с мальчиками в Доме.
Мальчики.
Райли.
Мне нужно увидеть ее.
Не хочу больше оставаться один.
Мне нужно почувствовать ее.
Не хочу больше быть сломленным.
Почему я дрейфую в море растерянности? И все же я делаю еще один шаг сквозь туман к этому нежданному лучику света.
Будь моей искоркой.
- У тебя там довольно серьезная царапина…
Он фыркает. Так чертовски очаровательно смотреть, как этот малыш с таким серьезным лицом морщит нос, усеянным веснушками, глядя на меня, будто я что-то упускаю.
- Спасибо, Капитан Очевидность!
Да еще и умник. Такой малыш по мне. Подавляю смешок, когда он в третий раз переводит взгляд за мое плечо. Начинаю поворачиваться, чтобы увидеть, на что он смотрит, когда его голос останавливает меня.
- Ты в порядке?
А?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты в порядке? - спрашивает он снова. - Ты выглядишь сломанным.
- О чем ты говоришь? - делаю к нему еще один шаг. Мои быстротечные мысли смешались с мрачным тоном его голоса и озабоченностью на его лице, и это начинает меня нервировать.
|
|
- Ну, по мне, ты выглядишь сломанным, - шепчет он, когда его обернутый пластырем палец снова раскручивает пропеллер – хлоп, хлоп, хлоп – прежде чем жестом указать на мое тело сверху вниз.
Тревога ползет по позвоночнику, пока я не перевожу взгляд на свой гоночный костюм, чтобы обнаружить его невредимым, мои руки похлопывают вверх и вниз, успокаиваясь.
- Нет. – Произношу я спешно. - Я в порядке, приятель. Видишь? Ничего страшного, - говорю я, вздыхая с облегчением. На секунду маленький засранец напугал меня.
- Нет, глупый, - говорит он, закатывая глаза и тяжело вздыхая, прежде чем указать мне на что-то за моим плечом. - Смотри. Ты сломан.
Поворачиваюсь, спокойная наивность его голоса озадачивает меня, и я смотрю назад.
Мое сердце останавливается.
Хлоп.
У меня перехватывает дыхание.
Хлоп.
Мое тело застывает.
Хлоп.
Моргаю снова и снова, пытаясь убрать образы, предстающие передо мной. Зрелище проникает сквозь вязкое марево.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
Твою мать. Нет. Нет. Нет. Нет.
- Видишь, - звучит его ангельский голосок рядом со мной. - Я же говорил.
Нет. Нет. Нет. Нет.
Воздух наконец вырывается из моих легких. Делаю вдох, который кажется мне наждачной бумагой.
Знаю, что вижу это – хаос прямо перед глазами – но как такое возможно? Как я могу быть и здесь, и там?
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Пытаюсь двигаться. Чтобы, черт возьми, побежать! Чтобы привлечь их внимание, сказать им, что я здесь, что я в порядке, но мои ноги не слушаются, паника рикошетом отдается в мой мозг.
Нет. Я не там. Только здесь. Я знаю, что я в порядке – знаю, что жив – потому что чувствую, как у меня перехватывает дыхание, когда я делаю шаг вперед, чтобы рассмотреть все поближе. Щупальца страха щекочут голову, потому что то, что я вижу... этого не может быть... это просто не возможно.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
Слабое жужжание пилы вытаскивает меня из состояния готовности впасть в ярость, когда медицинская команда разрезает по центру шлем водителя. В ту минуту, когда они отделяют его половинки, в голове словно что-то взрывается. Падаю на колени, Боль так мучительна, что все, что я могу делать, это поднять руки, удерживая ее. Мне нужно посмотреть наверх. Нужно увидеть, кто был в моей машине. Чья эта долбаная задница, но не могу. Так чертовски больно.
...Интересно, есть ли боль после смерти…
Я вздрагиваю, чувствуя его руку на своем плече... но в то мгновение, когда она опускается на меня, боль прекращается.
Что за...? Знаю, что должен посмотреть. Должен увидеть сам, кто находится в машине, даже если в конечном счете я знаю правду. Разрозненные воспоминания распадаются и мелькают в моем сознании, как осколки разбитого зеркала в том гребаном баре.
Гребаный Шалтай Болтай.
Страх ползет по моему позвоночнику, захватывая и отражаясь во мне. Я просто не могу этого сделать. Не могу посмотреть вверх. Не будь такой тряпкой, Донаван. Вместо этого я смотрю вправо, прямо ему в глаза - неожиданное затишье в этой буре.
- Это...? Я...? - спрашиваю я маленького мальчика, дыхание перехватывает горло, опасение услышать ответ удерживает мой голос в заложниках.
Он лишь смотрит на меня – глаза ясные, лицо серьезное, губы поджаты, на носу россыпь веснушек – прежде чем сжимает мое плечо.
- А ты как думаешь?
Мне хочется вытрясти из него гребаный ответ, но я знаю, что не буду этого делать. Не смогу. Когда он находился рядом со мной в этом хаосе, я еще ни разу не чувствовал себя более спокойным и в то же время более напуганным.
Заставляю отвести свои глаза от его безмятежного лица и оглянуться на сцену, разворачивающуюся передо мной. Чувствую себя словно в калейдоскопе рваных образов, когда вглядываюсь в лицо – свое гребаное лицо – на каталке.
У меня разрывается сердце. Сдувается. Останавливается. Умирает.
Человек-Паук.
Серая кожа. Глаза опухли, покрыты синяками и закрыты. Губы вялые и бледные.
Бэтмен.
Опустошение окружает, отчаяние поглощает, жизнь уходит, и все же моя душа еще цепляется.
Супермен.
- Нет! - кричу я во всю глотку, пока голос не становится хриплым. Никто не поворачивается. Никто меня не слышит. Никто не реагирует – ни мое гребаное тело, ни гребаные медики.
Железный человек.
Тело на каталке – мое тело – вздрагивает, когда кто-то взбирается на носилки и начинает делать массаж сердца. Кто-то застегивает корсет на шее. Поднимает веки и проверяет зрачки.
Хлоп.
Настороженные лица. В глазах поражение. Стандартные движения.
Хлоп.
- Нет! - кричу я снова, паника господствует внутри каждой моей клеточки. - Нет! Я здесь! Прямо здесь! Я в порядке.
Хлоп.
Слезы падают. Недоверие исчезает вместе с возможностями. Надежды рушатся.
Моя жизнь стирается.
Глаза сосредотачиваются на моей руке, безвольно и безжизненно свисающей с каталки – одинокая капля крови медленно стекает вниз к кончику пальца, прежде чем очередное нажатие на мою грудную клетку, заставляет ее упасть вниз к другим каплям на земле. Фокусируюсь на этом ручейке крови, не в силах взглянуть на свое лицо. Я больше не могу этого выносить.
Не могу смотреть, как жизнь уходит из меня. Не могу выносить страх, проникающий в мое сердце, неизвестность, пробирающуюся в мое подсознание, и холод, начинающий просачиваться в мою душу.
- Помоги мне! - я поворачиваюсь к маленькому мальчику, такому знакомому и незнакомому одновременно. - Пожалуйста, - умоляю я шепотом, каждой каплей жизни, которая есть во мне. - Я не готов... - не могу закончить предложение. Если я это сделаю, то я приму то, что происходит на каталке передо мной – то, что означает его присутствие рядом со мной.
- Нет? - спрашивает он. Одно слово, но самое важное в моей гребаной жизни. Смотрю на него, поглощенный тем, что находится в глубине его глаз – понимание, принятие, признание – и как бы мне не хотелось, чтобы те чувства, что я испытываю, находясь рядом с ним, оставили меня, ответ на вопрос, который он мне задает – выбрать жизнь или смерть – это самое простое решение, которое мне когда-либо приходилось принимать.
И в то же время, решение жить – вернуться и доказать, что я, черт возьми, заслуживаю дарованного мне выбора – означает, что мне придется покинуть его ангельское личико и спокойствие, которое его присутствие приносит моей беспокойной душе.
- Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? - не уверен, откуда возникает этот вопрос, но он вырывается, прежде чем я могу его остановить. Затаив дыхание, ожидаю его ответа, желая услышать и «да», и «нет».
Он склоняет голову в сторону и ухмыляется.
- Если так лягут карты.
Чьи гребаные карты? Хочется мне ему крикнуть. Бога? Дьявола? Мои? Чьи долбаные карты? Но все, что я могу сказать:
- Карты?
- Ага, - отвечает он, слегка качая головой, глядя на свой вертолет и обратно на меня.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Теперь звук становится громче, заглушая вокруг меня весь шум, и все же я по-прежнему слышу его дыхание. По-прежнему слышу стук своего сердца в барабанных перепонках. По-прежнему чувствую тихий вздох спокойствия, обволакивающий мое тело, словно шепот, когда он кладет руку мне на плечо.
Внезапно я вижу вертолет – служба спасения «Life Flight» – на внутреннем поле, непрекращающийся звук вращающихся лопастей – хлоп, хлоп, хлоп – он ждет меня. Каталку везут вперед, к ней начинают быстро пробираться.
- Разве ты не идешь? - спрашивает он меня.
Сглатываю, оглядываюсь на него и слегка киваю головой.
- Да... - это почти шепот, страх неизвестности утяжеляет мой голос.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
- Эй, - говорит он, и мои глаза возвращаются к его идеальному лицу. Он указывает на суматоху позади меня. - Похоже, твои супергерои на этот раз все-таки пришли.
Оборачиваюсь, сердце подкатывает к горлу и недоумение проникает в мой разум. Сначала я этого не вижу, пилот стоит ко мне спиной, помогая загрузить мои носилки в вертолет, но когда он поворачивается, чтобы запрыгнуть на место пилота и взяться за рычаг управления, мне становится ясно, как день.
Мое сердце останавливается.
И начинает биться снова.
Неуверенный выдох облегчения пронзает душу.
Шлем пилота окрашен.
Красным.
С черными линиями.
Спереди красуется позывной «Человек-Паук».
Маленький мальчик во мне радуется. Взрослый мужчина во мне вздыхает с облегчением.
Поворачиваюсь, чтобы попрощаться с мальчиком, но его нигде нет. Как, черт возьми, он узнал о супергероях? Оглядываюсь вокруг в поисках ответа – но его нет.
Я один.
Совсем один, за исключением успокаивающей силы тех, чьего прибытия я ждал всю свою жизнь.
Мое решение принято.
Супергерои наконец пришли.
ГЛАВА 1
Онемение медленно проникает в мое тело. Не могу двигаться, не могу думать, не могу оторвать глаз от искореженной машины на трассе. Если я посмотрю куда-нибудь еще, то все станет реальным. Вертолет, пролетающий над головой, на самом деле станет тем, что унесет переломанное тело мужчины, которого я люблю.
Мужчины, который мне нужен.
Мужчины, которого я не могу потерять.
Закрываю глаза и просто слушаю, но ничего не слышу. Единственное, что звучит у меня в ушах - это пульс. Единственное, что помимо черноты видят мои глаза –чувствует мое сердце – это осколки образов в моем сознании. Макс превращается в Колтона, а Колтон в Макса. Воспоминания, вызывающие надежду, за которую я хватаюсь, как за спасательный круг, мерцают и загораются, прежде чем угаснуть, как от тьмы, заглушающей свет в моей душе.
Я обгоню тебя, Райлс. Его голос, такой сильный и решительный, наполняет мою голову, как фейерверк, вспыхивая в моем сознании, а затем рассеивается дымом.
В глазах двоится, желаю, чтобы слезы, душащие меня, наконец-то пролились или внутри загорелась бы искорка жизни, но ничего не происходит, горе свинцовым грузом ложится на душу, утягивая ее вниз.
Заставляю себя дышать, пытаясь обмануть свой разум, заставив его поверить, что последних двадцати двух минут не было. Что автомобиль не кувыркался и не выделывал пируэты в наполненном дымом воздухе. Что медики с мрачными лицами не разрезали металл машины, чтобы вытащить безжизненное тело Колтона.
Мы никогда не занимались любовью. Единственная мысль, которая мелькает в моей голове. У нас никогда не было возможности «обогнать» после того, как он, наконец, сказал те слова, которые мне нужно было услышать – и что он, наконец, принял, признался и испытал чувства.
Мне хочется перемотать время назад и вернуться в наш номер, в объятия друг друга. Когда мы были связаны – слишком одеты и слишком раздеты – но ужасный вид искореженной машины мне этого не позволяет. Он в очередной раз так сильно ранит меня, что я не могу надеяться на то, что Колтон выберется живым и невредимым.
- Рай, что-то мне не очень хорошо. – Это слова Макса, проникающие в мой разум, но произнесены они голосом Колтона. Это Колтон предупреждает меня о том, что должно произойти. Через что мне уже пришлось пройти однажды в своей жизни.
О, Боже. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет.
Сердце сжимается.
Решимость ослабевает.
Образы мелькают, как в замедленной съемке.
- Райли, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась. Взгляни на меня! - это снова слова Макса. Начинаю оседать, вместе с надеждой из меня уходят все силы, но вокруг меня сжимаются чьи-то руки и встряхивают.
- Посмотри на меня! - нет, не Макс. Не Колтон. Это Бэкс. Нахожу в себе силы сосредоточиться и встретиться с его глазами – синими озерами, окаймленными в уголках внезапно появившимися морщинами. Вижу в них страх. - Нам нужно в больницу, хорошо? - его голос мягок, но суров. Кажется, он думает, что если будет разговаривать со мной, как с ребенком, моя душа не разобьется на миллион осколков.
Не могу проглотить комок в горле, чтобы начать говорить, поэтому он снова встряхивает меня. У меня пропали все эмоции, кроме страха. Киваю головой, но не делаю никаких других движений. Здесь совершенно тихо. На трибунах вокруг нас десятки тысяч людей, но никто не разговаривает. Их глаза сосредоточены на команде зачистки и том, что осталось от многочисленных машин на трассе.
Напрягаюсь, силясь услышать звук. Почувствовать признак жизни. Ничего, кроме абсолютной тишины.
Чувствую, как рука Бэкса обнимает меня, поддерживая, когда он ведет нас от башни на пит-роу, вниз по ступенькам и к открытой двери ожидающего микроавтобуса. Он мягко подталкивает меня в спину, словно ребенка.
Бэккет залезает рядом со мной на сиденье и сует мне в руки мою сумочку и мобильный, пристегивает свой ремень безопасности, а затем говорит:
- Поехали.
Микроавтобус трогается вперед, я подскакиваю, когда он выезжает с поля. Смотрю, как мы начинаем спускаться по туннелю, и все, что я вижу, - это совершенно неподвижные гоночные автомобили, разбросанные по трассе. Красочные надгробия на тихом кладбище из асфальта.
- Круши, круши, жги... - слова песни выплывают из динамиков в смертельную тишину автомобиля. Мой опустошенный разум медленно их осмысливает.
- Выключи! - кричу я в панике, сжимая кулаки и зубы, когда слова врезаются в реальность, которую я безуспешно пытаюсь заблокировать.
Истерия поднимается к поверхности.
- Зандер, - шепчу я. - Зандеру во вторник к зубному. Рикки нужны новые футбольные бутсы. У Эйдена в четверг начинается репетиторство, а Джекс не внес его в расписание. - Поднимаю глаза и вижу, как Бэккет смотрит на меня. Краем глаза замечаю, что позади нас сидят другие члены экипажа, но не знаю, как они туда попали.
Истерика надвигается.
- Бэккет, мне нужен мой телефон. Дэйн забудет, а Зандеру действительно нужно к стоматологу, а Скутер не…
- Райли, - говорит он ровным тоном, но я только качаю головой.
- Нет! – кричу я. - Нет! Мне нужен мой телефон. - Начинаю отстегивать ремень безопасности, я так взволнована, что даже не понимаю, что телефон у меня в руке. Пытаюсь перебраться через Бэккета, чтобы добраться до раздвижной двери движущегося фургона. Бэккет изо всех сил пытается обхватить меня руками, чтобы помешать мне ее открыть.
Истерика выходит из-под контроля.
- Пусти меня! - сражаюсь я с ним. Извиваюсь и вырываюсь, но ему удается сдерживать меня.
- Райли, - вновь повторяет он, и его срывающийся голос совпадает с чувством в моем сердце, лишающим меня силы на борьбу.
Падаю на сиденье, но Бэккет прижимает меня к себе, мы об тяжело дышим. Он хватает меня за руку и крепко сжимает, единственное проявление отчаяния в его самообладании, но у меня даже нет сил, чтобы сжать ему руку в ответ.
Мир снаружи – нечеткое пятно, но мой мир остановился. Он остается где-то там на каталке.
- Я люблю его, Бэккет, - наконец шепчу я.
Управляемая страхом…
- Знаю, - говорит он, выдыхая с дрожью и целуя меня в макушку. - Я тоже.
...подогреваемая отчаянием…
- Я не могу его потерять. - Слова едва слышны, будто, если я их произнесу, то они станут реальностью.
...рухнувшая в неизвестность.
- Я тоже.
***
Звук открывающихся дверей приемного отделения парализует. Замираю от этого шума.
От этого звука всплывают преследующие меня воспоминания, и ангельская белизна коридоров приносит что угодно, но только не умиротворение. Странно, что слайд-шоу из проносящихся люминесцентных ламп на потолке - это то, что мелькает в моей голове – единственный возможный фокус, когда моя каталка мчалась по коридору –быстрый обмен фразами между врачами, медицинские термины, смешение бессвязных мыслей, и все это время мое сердце молило о Максе, о моем ребенке, о надежде.
- Рай? - голос Бэккета вырывает из удушающей меня паники, из воспоминаний, подавляющих мое начавшее улучшаться состояние. - Ты можешь войти?
Нежность в его тоне действует на меня, как бальзам на открытую рану. Все, что мне хочется, это плакать от утешения в его голосе. Слезы встают в горле и обжигают глаза, но не проливаются.
Делаю укрепляющий вдох и заставляю ноги двигаться. Бэккет обнимает меня за талию и помогает сделать первый шаг.
В моей голове возникает лицо врача. Стоическое. Бесстрастное. Он покачивает головой из стороны в сторону. В его глазах извинение. В позе поражение. Вспоминаю, как мне хотелось закрыть глаза и исчезнуть навсегда. Слова «Мне жаль» слетают с его губ.
Нет. Нет. Нет. Я не смогу больше вынести этих слов. Не смогу слушать, как кто-то говорит мне, что я потеряла Колтона, особенно когда мы только что нашли друг друга.
Держу голову опущенной. Считаю плитки ламината на полу, когда Бэкс ведет меня в комнату ожидания. Думаю, он разговаривает со мной. Или с медсестрой? Я не уверена, потому что не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на стремлении избавиться от воспоминаний. Избавиться от отчаяния, чтобы дать возможность хотя бы частичке надежды проскользнуть на освободившееся место.
Сижу в кресле рядом с Бэккетом и тупо смотрю на постоянно вибрирующий телефон в моей руке. Там бесконечные сообщения и звонки от Хэдди, на которые я даже не могу ответить, хотя знаю, что она очень волнуется. На это у меня сейчас уйдет слишком много сил, слишком много всего.
Слышу скрип обуви по линолеуму, за нами следуют остальные, но сосредотачиваюсь на детской книге, лежащей на столе передо мной. Удивительный Человек-Паук. Мысли блуждают, как помешанные. Испугался ли Колтон? Знал ли он, что происходит? Произносил ли заклинание, о котором рассказал Зандеру?
Одна лишь мысль об этом рвет мне душу, но слез нет.
Краем глаза замечаю хирургические бахилы. Слышу, как обращаются к Бэккету.
- Доктор должен точно знать, куда пришлась сила удара, чтобы лучше понимать сложившуюся ситуацию. Мы пытались вызвать реакцию, но сердечно-легочная реанимация ничего не дала. - Нет, нет, нет, нет. Кричу я про себя и эти слова эхом отдаются в моей голове, но меня душит тишина. - Мне сказали, что вы, скорее всего, можете быть в курсе.
Бэккет ерзает рядом со мной. Его голос так переполнен эмоциями, когда он начинает говорить, что я впиваюсь пальцами в бедра. Он прочищает горло.
- Он ударился о заграждение, перевернулся... я думаю. Пытаюсь представить. Подождите. - Он опускает голову на руки, потирает пальцами висок и вздыхает, пытаясь собраться с мыслями. - Да. Машина была перевернута. Спойлер задел верхнюю часть заграждения и нос уткнулся в землю. Низ машины напоролся на бетонный барьер. Кузов развалился вокруг его капсулы безопасности. (Прим. переводчика: Спойлер - это специальный элемент (или набор элементов), изменяющий аэродинамические свойства кузова автомобиля, перенаправляя воздушные потоки для уменьшения аэродинамического сопротивления автомобиля и увеличения прижимной силы, борьбы с загрязнением кузова автомобиля).
Вздох тысяч людей в ответ на случившееся все еще звенит в моих ушах.
- Вы можете нам что-нибудь сказать? - спрашивает Бэккет медсестру.
Безошибочный скрежет металла.
- Не сейчас. Всё пока на начальном этапе и мы пытаемся оценить все…
- С ним все будет…
- Мы сообщим вам последние новости, как только сможем.
Запах горелой резины на пропитанном топливом асфальте.
Снова скрипит обувь. Голоса что-то бормочут. Бэккет вздыхает и трет руками лицо, прежде чем дрожащими пальцами потянуться ко мне и освободить руку, которой я стискиваю свою ногу, и сжать ее.
Одинокая шина катится по траве и подпрыгивает, ударившись о барьер внутреннего поля.
Пожалуйста, просто дай мне знак, умоляю я молча. Что-нибудь. Что угодно. Крохотный знак, который скажет мне вцепиться в надежду, ускользающую сквозь пальцы.
Звонки сотовых отражаются от стерильных стен приемной. Снова и снова. Как сигналы на аппаратах жизнеобеспечения, проникающие в комнату. Каждый раз, когда один из них замолкает, маленькая часть меня замирает вместе с ним.
Слышу прерывистое дыхание Бэкса за мгновение до того, как он издает сдавленный всхлип, и это ударяет по мне, как ураган, треплющий бумажный пакет, в котором я хранила свою решимость и веру. Как бы он не старался сдержать угрожающий пролиться поток слез, ему это не удалось. В тишине горе бежит и стекает по его щекам, и меня убивает, что человек, который был для меня силой, теперь сломлен. Зажмуриваю глаза и стараюсь оставаться сильной ради Бэккета, но все, что я слышу - это его вчерашние слова.
Мотаю головой из стороны в сторону в паническом неверии.
- Мне так жаль, - шепчу я. - Мне очень, очень жаль. Это я во всем виновата.
Бэккет на мгновение опускает голову и вытирает глаза ладонями. И этот жест – то, как стирает слезы маленький ребенок, стыдясь их – еще больше сжимает мое сердце.
Не могу сдержать паническую дрожь, понимая, что Колтон здесь из-за меня. Я отталкивала его и не верила – вымотала его в ночь перед гонкой – и все потому, что была упрямой и напуганной.
- Я сделала это с ним. - Эти слова убивают меня. Разрывают душу на части.
Бэккет отрывает руки от покрасневших глаз.
- О чем ты говоришь? - он наклоняется ближе, его протестующие голубые глаза изучают меня.
- Всё... - мое дыхание прерывается, и я останавливаюсь. - Последние пару дней я морочила ему голову, а ты мне сказал, что если я буду так делать, вина будет на мне…
- Рай…
- И я воевала с ним и бросила его, и мы не спали допоздна, и я посадила его в эту машину усталым и…
- Райли! – в конце концов не выдерживает он. Я только продолжаю качать головой, глаза горят, эмоции переполняют меня. - Это не твоя вина.
Вздрагиваю, когда он обнимает меня и притягивает к себе. Прижимаюсь стиснутыми кулаками к его защитному костюму, грубая ткань которого касается моей щеки.
- Там была авария. Он въехал в нее вслепую. Это гонки. Это не твоя вина. - Его голос срывается, оставаясь неуслышанным. Его руки обнимают меня, заманивают в ловушку, и удушливые когти клаустрофобии тянутся к горлу.
Резко встаю, мне нужно двигаться, чтобы избавиться от беспокойства, терзающего мою душу. Прохожу в дальний конец комнаты ожидания и возвращаюсь обратно. На моем втором проходе маленький мальчик в кресле в углу соскакивает со своего места, чтобы взять карандаш. Огоньки на его ботинках вспыхивают красным и привлекают мое внимание. Сужаю глаза, присматриваясь поближе, и вижу перевернутый треугольник с буквой S в центре.
Супермен.
Имя проносится через мое подсознание, но тут внимание привлекает телевизор, когда кто-то переключает канал. Слышу имя Колтона и втягиваю воздух, боясь взглянуть, но желая увидеть, что они показывают.
Кажется, что вся комната встает и движется как единое целое. Масса красных защитных костюмов, выражения лиц противоречат эмоциям, все внимание на экран. Диктор говорит, что произошла авария, остановившая гонки более чем на час. На экране мелькает изображение облака дыма и автомобилей, отдаляющихся друг от друга. Угол обзора отличается от того, что был у нас на трассе, и мы можем видеть больше, но когда машина Колтона входит в поворот, трансляция обрывается. Плечи всех, находящихся у телевизора, опадают, когда команда понимает, что то, чего они с нетерпением ожидали увидеть, не покажут. Выпуск заканчивается словами диктора о том, что в настоящее время он проходит лечение в больнице «Бэйфронт».