Запечатанный конверт лежит на моем столе. Результаты пришли. Позвони мне. 7 глава




- Ну, так взломай копилку, потому что я собираюсь дать тебе целую чертову банкноту, - говорит он, наклоняясь ближе к Колтону. - У тебя болит голова? Ты хочешь вести себя как придурок, потому что тебя заперли в чертовой больнице? Хочешь сочувствия, которого не получаешь? Что же, чертовски плохо. Ты чуть не умер, Колтон – умер – так что заткнись нахрен и перестань быть мудаком по отношению к людям, которые больше всего о тебе заботятся. - Бэкс в раздражении качает головой, а Колтон только натягивает кепку пониже на лоб и дуется.

Когда Бэкс говорит, его голос тихий - спокойный расчет, который он использовал со мной, когда мы были в гостиничном номере в ночь перед аварией.

- Не хочешь, чтобы медсестра Рэтчет мыла у тебя внизу губкой? Это я тоже понимаю. Но у тебя есть выбор, потому что либо она, либо я, либо Райли будем мыть твои яйца каждый вечер, пока врачи не разрешат тебе мыться самому. Знаю, кого бы я выбрал, и уж точно, черт возьми, не себя или большую, грубую немку с кухни. Я люблю тебя, чувак, но моя дружба подводит черту, когда дело доходит до прикосновений к твоим причиндалам. - Бэкс отходит назад, его руки по-прежнему скрещены, а брови подняты. Он пожимает плечами, повторяя вопрос.

Когда Колтон молчит, и вместо этого злобно смотрит из-под козырька кепки, вступаю я – усталая, раздраженная, и желающая побыть наедине с Колтоном – чтобы попытаться снова исправить наш мир.

- Я остаюсь, Колтон. Без вопросов. Я не оставлю тебя здесь одного. - Я просто поднимаю руки, когда он начинает спорить. Упрямый засранец. - Если хочешь продолжать вести себя как один из мальчиков, когда они устраивают истерику, тогда я начну относиться к тебе как к одному из них.

Впервые с тех пор, как мы вышли во внутренний дворик, Колтон поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

- Думаю, всем пора уходить. - Его голос низкий и полный злобы.

Подхожу ближе, желая, чтобы он знал, что может припираться сколько угодно, но я не отступлю. Бросаю ему в лицо его же собственные слова. Я даже не уверена, что он их помнит.

- Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому, Эйс, но будь уверен, будет по-моему.

***

 

Удостоверяюсь, что Бэкс запер входную дверь, прежде чем схватить тарелку с сыром и крекерами, и вернуться наверх. Нахожу Колтона на том же месте в шезлонге, но он снял кепку, откинул голову и закрыл глаза. Останавливаюсь в дверях и наблюдаю за ним. Смотрю на выбритую полоску, волосы на которой начинают отрастать поверх его отвратительного шрама. Замечаю линию, прочерчивающую его лоб, которая говорит мне, что он чувствует что угодно, только не покой.

Тихо вхожу во внутренний дворик, по радио ненавязчиво играет песня «Трудно любить», и я благодарна, что она маскирует мои шаги, чтобы я не разбудила его, когда ставлю рядом с ним на стол его обезболивающие и тарелку с едой.

- Теперь ты тоже можешь идти.

Его грубый голос пугает меня. Подскакиваю от его неожиданных слов. Начинаю закипать. Смотрю на него и ничего не могу сделать, кроме как покачать головой, бормоча в неверии, потому что его глаза все еще закрыты. Все произошедшее за последние пару дней поражает меня калейдоскопом воспоминаний. Дистанция и избегание. Здесь есть нечто больше, чем раздражение от того, что он чувствует себя ограниченным на время выздоровления.

- Есть что-то, от чего тебе нужно облегчить душу?

Над головой кричит одинокая чайка, пока я жду ответа, пытаясь подготовиться к тому, что он собирается мне сказать. Его слезы без объяснений и просьба уйти – совсем не хороший знак.

- Мне не нужна твоя проклятая жалость. Разве у тебя нет дома, полного нуждающихся в тебе маленьких мальчиков, чтобы помочь реализовать эту присущую тебе черту, нависать над кем-то и подавлять?

Он мог бы обозвать меня всеми ужасными словами, и это не было бы так больно, как те слова, которыми он меня ударил. Я ошеломлена, рот открывается и закрывается, когда я смотрю на него, лицо обращено к солнцу, глаза все еще закрыты.

- Прошу прощения? – этот ответ не подходит тому, что он только что сказал, но это все, что у меня есть.

- Ты слышала меня. - Он приподнимает подбородок почти в пренебрежении, но его глаза по-прежнему закрыты. - Ты знаешь, где дверь, милая.

Возможно, недостаток сна притупил мою обычную реакцию, но эти слова просто переключили рубильник. Чувствую, как время вернулось на несколько недель назад, и у меня сразу же появляется моя защитная броня. Тот факт, что он не смотрит на меня, действует как керосин на пламя.

- Какого хрена, происходит, Донаван? Если ты собираешься меня отшить, по крайней мере, можешь оказать мне любезность и посмотреть на меня.

Он зажмуривает глаза, как будто его раздражает, что ему приходится обращать на меня внимание. Ему удалось ранить меня за пять минут нашего пребывания вдвоем, и тот факт, что моя эмоциональная стабильность держится на волоске, совсем не помогает. Он наблюдает за мной, и на его лице появляется тень ухмылки, будто он наслаждается моей реакцией, наслаждается игрой со мной.

Невысказанные слова мелькают в моей голове и шепчут, призывают присмотреться. Но что я упускаю?

- Райли, наверное, будет лучше, если мы назовем это так, как мы это видим.

- Наверное, будет лучше? - мой голос усиливается, и я понимаю, что, возможно, мы оба очень устали и перегружены всем, что произошло, но я все еще не понимаю, что, черт возьми, происходит. Внутри меня начинает расти паника, потому что ты не можешь цепляться за кого-то, кто не хочет, чтобы его удерживали. - Какого черта, Колтон? Что происходит?

Отталкиваюсь от кресла, подхожу к перилам и мгновение смотрю на воду, нуждаясь в минуте, чтобы сбросить разочарование, чтобы суметь возродить терпение, но я так вымотана хлещущими по мне эмоциями.

- Ты не можешь отталкивать меня, Колтон. Не можешь в одну минуту нуждаться во мне, а в следующую отталкивать с такой силой. - Стараюсь сдержать боль в голосе, но это практически невозможно.

- Я могу делать все, что захочу! - кричит он на меня.

Оборачиваюсь, стиснув челюсти, вкус отторжения свеж во рту.

- Нет, если ты со мной, то не можешь! - мой голос эхом разносится по бетонному патио, мы смотрим друг на друга, тишина медленно душит возможности.

- Тогда, может, мне не стоит быть с тобой. - Спокойная сталь в его словах выбивает меня из колеи. Боль отдается в груди, втягиваю воздух. Какого черта? Я что, неправильно все поняла? Что я упускаю?

Хочу разорвать его на части. Хочу обрушить на него ярость, отражающуюся во мне.

Колтон на мгновение отводит глаза, и в этот момент все, наконец, становится ясно. Все части головоломки, которые казались неправильными на прошлой неделе, наконец-то соединяются.

И теперь все так прозрачно, что я чувствую себя идиоткой, что не смогла собрать все воедино.

Пора раскрыть его блеф.

Но что, если я раскрою и ошибусь? При мысли об этом мое сердце сжимается, но какой еще у меня есть выбор? Разглаживаю руками джинсы на бедрах, ненавидя, что нервничаю.

- Хорошо, - я подаю в отставку, делая несколько шагов к нему. – Знаешь, что? Ты прав. Мне не нужно это дерьмо ни от тебя, ни от кого другого. - Качаю головой и смотрю на него, когда он хватает свою кепку, надевает ее на голову, натягивая козырек, так что я едва могу видеть его глаза, которые теперь открыты и наблюдают за мной с настороженностью. - Не подлежит обсуждению, помнишь? - бросаю ему свою угрозу из нашего соглашения, заключенного в ванне несколько недель назад, и с этими словами я вижу проблеск эмоций в его стойком взгляде.

Он просто беззаботно пожимает плечами, но теперь я в его игре. Возможно, я не знаю, что это, но что-то не так, и, честно говоря, мы уже это проходили, и подобная херня мне порядком стала надоедать.

- Неужели ты ничему не научился? Они удалили часть твоего мозга, когда вскрывали его?

Теперь его глаза смотрят на меня, и я знаю, что привлекла его внимание. Хорошо. Он не говорит, но я по крайней мере знаю, что его глаза и внимание на мне.

- Я не нуждаюсь в твоей снисходительной херне, Райли. - Он натягивает кепку на глаза, откидывает голову назад и снова отправляет меня в отставку. – Ты знаешь, где дверь.

Пересекаю внутренний дворик и в считанные секунды сбрасываю кепку с его головы, наклоняясь вперед так, что мое лицо находится в сантиметре от его. Его глаза вспыхивают, и я вижу, как в них отражаются эмоции от моих неожиданных действий. Он сглатывает, когда я удерживаю взгляд, отказываясь отступить.

- Не отталкивай меня, или я оттолкну в десять раз сильнее, - говорю я ему, умоляя заглянуть глубоко внутрь и быть честным с самим собой. Честным с нами. - Ты нарочно причиняешь мне боль. Я знаю, что ты сражаешься грязно, Колтон... так от чего ты пытаешься меня защитить? - опускаюсь в шезлонг, наши бедра соприкасаются, пытаюсь установить контакт, чтобы он смог это почувствовать, не смог отрицать.

Несколько мгновений он смотрит на океан, а затем переводит на меня явно противоречивый взгляд.

- От всего. От ничего. - Он пожимает плечами, отводя глаза. - От меня. - Надрыв в его голосе разматывает клубок напряжения, завязавшийся вокруг моего сердца.

- Что... о чем ты говоришь? - втискиваю свою руку в его и сжимаю ее, задаваясь вопросом, что происходит в его голове. - Защитить меня? Ты приказываешь мне убраться отсюда, Колтон, а не защищаешь. Это ты делаешь мне больно. Мы проходили через это и…

- Просто брось это, Рай.

- Не буду я бросать это дерьмо, - говорю я ему, мой тон усиливается, чтобы донести свою точку зрения. - Ты не можешь…

- Брось! - приказывает он, стиснув челюсти, напрягая шею.

- Нет!

- Ты сказала, что больше не сможешь этого вынести. - Его голос взывает ко мне сквозь успокаивающие звуки океана, несмотря на бурные волны, бьющиеся о мое сердце. Его ровный тон предупреждает меня, что ему больно, но именно сказанные им слова, заставляют отыскивать в своей памяти то, о чем он говорит.

- Что..? - начинаю я, но останавливаюсь, он поднимает руку, зажмуриваясь, когда головная боль на мгновение ударяет по нему. И, конечно, я чувствую себя виноватой за то, что спровоцировала ее, но он сумасшедший, если думает, что я куда-то уйду. Хочу протянуть руку и успокоить его, попытаться снять боль, но знаю, что ничего не могу сделать, чтобы помочь, поэтому сижу и рассеянно вожу большим пальцем по его напряженной руке.

- Когда я был в отключке... я слышал, как ты сказала Бэксу, что больше не сможешь... что с радостью уйдешь... - его голос срывается, глаза впиваются в мои, мышцы на челюсти пульсируют. Подбородок упрямо выпячен вперед, задавая вопрос, которого он не произносит.

- Так вот в чем дело? - спрашиваю я, ошарашенная и пораженная осознанием всего сразу. - Обрывок разговора, который был у нас с Бэксом, когда я сказала, что с радостью ушла бы от тебя – сделала бы что угодно – если бы это помешало тебе валяться в коме на больничной койке? - вижу, как его разум изменил обрывки моего разговора с Бэккетом, но он никогда не спрашивал меня об этом. Не общался со мной. И этот факт, расстраивает меня больше, чем само недоразумение.

- Ты сказала, что с радостью уйдешь. - Решительно повторяет он, будто не верит, что я говорю ему правду. - Твоя жалость мне не нужна и ей здесь не рады.

- Ты отстраняешься, потому что думаешь, что я здесь только из жалости? Что ты пострадал и теперь я больше не хочу тебя? – а вот теперь я в бешенстве. - Рада, что ты обо мне такого высокого мнения. Каков засранец, - бормочу я больше себе, чем ему. - Не стесняйся делать предположения, потому что, если ты не заметил, до сих пор они творили чудеса с нашими отношениями, не так ли? – ничего не могу поделать с сарказмом в своем голосе, но после всего, что мы пережили вместе – всего, к чему мы всегда возвращаемся, когда все сказано и сделано – мне больно, что у него может возникнуть даже мысль, что я буду хотеть его меньше, потому что он неполноценен.

- Райли. - Он громко вздыхает и тянется к моей руке, но я отвожу ее назад.

- Никаких Райли. - Не могу сдержать слез, наворачивающихся на глаза. - Я чуть не потеряла тебя…

- Ты чертовски права, твою мать, и поэтому я должен тебя отпустить! - кричит он, прежде чем выругаться. Он переплетает пальцы на затылке, а затем тянет локти вниз, пытаясь сдержать часть своего гнева. Мои глаза вспыхивают, встречаясь с его, дыхание прерывается от замешательства. - Я слышал, как ты разговаривала по телефону с Хэдди, когда думала, что я сплю. Слышал, ты сказала ей, что не уверена, что сможешь наблюдать, как я снова сяду за руль. Я не могу выбирать между тобой и гонками, - говорит он, боль настолько ощутимая, что она накатывает на него волнами и врезается в отчаяние, исходящее от меня. - Мне нужна и ты, и они, Райли. - Опустошенность его голоса затрагивает струны глубоко внутри меня, его страх очевиден. - И ты, и они.

И теперь я все понимаю. Дело не в том, что он думает, что я не хочу его, потому что он ранен, а в том, что я не захочу его в будущем, потому что буду боятся за каждую минуту, каждую секунду, что он проведет за рулем, а также на тренировках.

Я и понятия не имела, что он слышал мой разговор. Разговор с Хэдди был такой откровенный, я съеживаюсь, вспоминая некоторые вещи, сказанные мной без прикрас, которыми я бы не воспользовалась в общении с другими.

Подношу руку к его лицу и разворачиваю, чтобы посмотреть на него.

- Поговори со мной, Колтон. После всего, через что мы прошли, ты не можешь меня оттолкнуть. Ты должен поговорить со мной или мы никогда не сможем двигаться вперед.

Вижу ясные эмоции в его глазах, и мне ненавистно наблюдать, как он борется с ними. Ненавистно знать, что что-то съедало его всю прошлую неделю, когда он должен был беспокоиться о выздоровлении. Не о нас. Ненавистно, что он вообще сомневается во всем, что касается нас.

Он прерывисто дышит и на мгновение закрывает глаза.

- Я пытаюсь сделать то, что лучше для тебя. - Его голос такой тихий, звук волн почти его заглушает.

- Что лучше для меня? - спрашиваю я тем же тоном, смущаясь, но нуждаясь в том, чтобы понять этого мужчину, такого сложного и все же еще такого ребенка во многих отношениях.

Он открывает глаза, и в них видна боль, такая неприкрытая и уязвимая, что у меня внутри все переворачивается.

- Если мы не будем вместе... тогда я не смогу причинять тебе боль всякий раз, когда буду садиться за руль.

Он сглатывает, и я даю ему минуту, чтобы найти слова, которые, как я вижу, он подыскивает... и восстановить свою способность дышать. Он отталкивает меня, потому что ему не все равно, потому что он ставит меня на первое место, и от этой мысли мое сердце переполняется счастьем.

Он тянется, и берет мою руку, которая покоится у него на щеке, переплетает пальцы и кладет себе на колени. Его глаза сфокусированы на нашем соединении.

- Я говорил тебе, ты делаешь меня лучше... и я так чертовски стараюсь быть таким для тебя, но с треском проваливаюсь. Хороший человек отпустил бы тебя, чтобы каждый раз, когда я сажусь в машину тебе не пришлось переживать то, что случилось с Максом и со мной. Он сделает то, что лучше для тебя.

Мне нужно мгновение, чтобы обрести свой голос, потому что то, что Колтон только что мне сказал – эти слова – эквивалентны тому, чтобы сказать мне, что он «обгоняет» меня. Они олицетворяют такое развитие его как человека, что я не могу остановить слезу, скатывающуюся по моей щеке.

Поддаюсь нужде. Наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам. Пробую на вкус и убеждаюсь, что он здесь и жив. Что мужчина, о котором я думала, и надеялась скрывается под всеми шрамами и ранами, на самом деле там, этот прекрасный сломленный мужчина, чьи губы прижаты к моим.

Отстраняюсь и смотрю ему в глаза.

- Что лучше для меня? Разве ты не знаешь, что лучше для меня, Колтон? Каждая частичка тебя. Упрямые, дикие и безрассудные, любящие веселье, серьезные и даже сломанные частички тебя, - говорю я ему, прижимаясь к его губам после каждого слова. - Все эти частички я никогда не смогу найти в ком-то еще... это то, что мне нужно. Чего я хочу. Тебя, малыш. Только тебя.

Это и есть любовь, хочется мне крикнуть ему. Трясти его, пока он не поймет, что это и есть настоящая любовь. Не безграничная боль и жестокость его прошлого. Не извращенная версия его матери. Вот любовь. Я и он, наши отношения. Один должен быть сильным, когда другой слаб. В первую очередь думать о партнере, понимая, что ему будет больно.

Но я не могу этого сказать.

Не могу напугать его воспоминанием о том, что он чувствовал ко мне или говорил. И как бы сильно меня не ранило то, что я не могу сказать, я обгоню тебя, я могу показать ему это, находясь рядом с ним, держа его за руку, будучи сильной, когда он нуждается во мне больше всего. Молчать, когда все, что мне хочется сделать - это заговорить.

Он просто смотрит на меня, водя зубами по нижней губе, в его глазах читается абсолютное благоговение. Он вбирает эмоции и откашливается, кивая головой, молчаливо принимая мольбу моих слов.

- Но то, что ты сказала Хэдди - правда. Это будет убивать тебя каждый раз, когда я буду садиться в машину…

- Не собираюсь лгать. Это будет убивать меня, но я пойму, как с этим разобраться, когда мы дойдем до этого момента, - говорю я ему, хотя уже чувствую страх, расплывающийся пятном по моему подсознанию при этой мысли. - Мы разберемся, - поправляю я себя, и самая очаровательная улыбка изгибает уголок его губ, растапливая мое сердце.

Он лишь кивает головой, его глаза передают слова, которые я хочу услышать, и на данный момент мне этого достаточно. Потому что, когда ваше всё находится прямо перед вами, вы примете что угодно, только бы его сохранить.

- Я не очень хорош в этом, - говорит он, и я вижу, как беспокойство наполняет его глаза, отражаясь на лице.

- Как и никто из нас, - говорю я ему, сжимая наши сцепленные пальцы. - Отношения – не самая простая штука. Они сложные и порой могут оказаться жестокими... но это время, когда ты узнаешь о себе больше всего. И когда они правильные, - я делаю паузу, убеждаясь, что его глаза точно смотрят на меня, - они могут стать возвращением домой... помогут найти недостающую часть твоей души... - я отворачиваюсь, внезапно смущенная своими самосозерцательными словами и безнадежными романтическими склонностями.

Он сжимает мою руку, но я остаюсь лицом к солнцу, надеясь, что краска, окрасившая мои щеки, не заметна. Мое сознание устремляется к возможностям для нас, если он сможет просто найти их в себе, позволив мне обрести там постоянное место. Тишина теперь правильная, потому что пустое пространство между нами заполняется перспективами вместо непонимания. И в этом залитом солнечным светом патио, мы погружены в мысли, потому что принимаем тот факт, что завтрашний день мы исследуем вместе, и это хорошее место, чтобы там оказаться.

Пока витаю в мыслях, замечаю на столе рядом с нами тарелку с едой и обезболивающими.

- Эй, тебе нужно принять таблетки, - говорю я, наконец поворачиваясь к нему и встречая его взгляд.

Он протягивает руку и обхватывает мое лицо, проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе. Делаю дрожащий, взволнованный вдох, когда он наклоняет голову и смотрит на меня.

- Ты - единственное лекарство, которое мне нужно, Райли.

Не могу сдержать улыбку, расплывающуюся по моим губам, или саркастический комментарий, соскальзывающий с языка.

- Полагаю, врачи не напортачили с твоей способностью заговаривать зубы, не так ли?


- Нет, - говорит он с дьявольской ухмылкой, которая заставляет меня потянутся к нему в то же время, что и он, так что мы встречаемся посередине.

Наши губы соприкасаются очень нежно, один раз, потом второй, прежде чем он раздвигает губы и проскальзывает между ними языком. Наши языки танцуют, руки ласкают, сердца млеют, когда мы погружаемся в нежность поцелуя. Он подносит ко мне другую руку, и я чувствую, как та дрожит, когда он пытается удержать ее там. Поднимаю руку, накрывая ее сверху, и помогаю ему прижать ее к своей щеке. Желание витает внизу живота, и не смотря на предписание врачей, мне так хочется насытить тоску своего тела.

Когда мы соединяемся через интимную близость, это больше, чем просто умопомрачительный оргазм в таких умелых руках Колтона, но скорее то, что я не могу точно выразить словами. Это почти как если бы удовлетворение от нашего единения прокладывало свой путь в глубины моей души и делало меня целой. Связывая нас. И я скучаю по этому чувству.

Чертовски сексуальный стон исходит из его горла, что не помогает остановить желание, которым я пылаю. Протягиваю свободную руку и пробегаю ею вверх по его груди, наслаждаясь вибрацией под пальцами от моего прикосновения. Озноб покалывает кожу, и это не от океанского бриза, а от приливной волны ощущений, по которым отчаянно скучает мое тело.

- Черт, умираю, как хочу оказаться в тебе, Рай, - шепчет он мне в губы, когда каждый нерв в моем теле стоит по стойке смирно и просит, чтобы его взяли, заклеймили и вывернули наизнанку. И я так близка к тому, чтобы сказать «к черту приказы доктора», что моя рука скользит вниз по его телу, за пояс брюк, когда я чувствую, как он напрягается, и с шипением втягивает воздух.

На меня сразу же обрушивается чувство вины из-за отсутствия силы воли, что так легко поддалась искушению, и я переключаюсь на состояние повышенной готовности.

- Плохо?

Гримаса на лице Колтона сохраняется, глаза зажмурены, он просто легонько кивает головой и откидывается на спинку кресла. Тянусь за таблетками и беру их в руки.

Думаю, я не единственное лекарство, которое ему нужно.

 

ГЛАВА 14

 

Брожу по коридорам дома Малибу – беспокойство за Колтона, тоска по мальчикам и Хэдди лишили меня сна. Это был самый длительный период времени, когда я находилась вдали от них, и как бы я ни любила Колтона, мне нужна эта связь с моей жизнью.

Мне нужна их энергия, всегда воодушевляющая мою душу и питающая дух. Я пропустила показания Зандера, первый хоум-ран Рикки, вызов Эйдена в кабинет директора за то, что он остановил драку, а не начал... чувствую себя плохой матерью, пренебрегающей своими детьми.

Не найдя утешения, в сотый раз поднимаюсь по лестнице, чтобы проверить его. Убедиться, что он все еще вырублен коктейлем из лекарств, которые доктор Айронс прописал по телефону ранее, когда головная боль Колтона не унималась.

Я все еще беспокоюсь. Думаю, что на подсознательном уровне я боюсь заснуть, потому что могу пропустить то, что ему может что-то понадобиться.

Потом я вспоминаю откровения Колтона до головной боли, и не могу сдержать улыбку, смягчающую черты лица. Знать, что он пытался оттолкнуть меня, чтобы защитить, возможно, и ошибка, но, тем не менее, она идеальна.

У нас пока определенно есть надежда.

Иду к кровати, группа «Halestorm» тихо играет из стереосистемы и я задерживаю дыхание, садясь рядом с ним на кровать. Он лежит на животе, руки спрятаны под подушкой, лицо обращено в мою сторону. Светло-голубые простыни сдвинуты ниже талии, и мои глаза прослеживают по скульптурным линиям его спины, пальцы чешутся, желая прикоснуться к его горячей коже. Осматриваю шрам на голове и замечают, что вместе с щетиной начинают отрастать и волосы. Очень скоро никто даже и не узнает о травме, скрывающейся под его волосами.

Но я буду знать. И буду помнить об этом. И буду бояться.

Качаю головой и закрываю глаза, мне нужно взять под контроль свой безудержный поток эмоций. Замечаю рядом с ним на кровати его сброшенную футболку и не могу не взять ее и не зарыться в нее носом, упиваясь его запахом, нуждаясь в связанных с ним воспоминаниях, чтобы уменьшить беспокойство, находящееся теперь со мной постоянно. Но этого недостаточно, поэтому я заползаю на кровать рядом с ним. Наклоняюсь вперед, стараясь его не побеспокоить, и прижимаюсь губами к месту между его лопатками.

Вдыхаю его запах, ощущаю тепло его разгоряченной плоти под своими губами и благодарю Бога за то, что я снова с ним. Второй шанс. Сижу так мгновение, молчаливое «спасибо» пробегает в моих мыслях, когда Колтон всхлипывает.

- Пожалуйста, нет, - говорит он, юношеский тон в мужском тембре призрачный, пугающий, опустошающий. - Пожалуйста, мамочка, я буду хорошим. Только не дай ему делать мне больно.

Его голова мечется в знак протеста, тело напрягается, когда издаваемые им звуки, становятся более четкими, более тревожными. Пытаюсь разбудить его, взять за плечи и встряхнуть.

- Прошу, мамочка. Прошууууу, - хнычет он умоляющим голосом, дрожа от ужаса. Мое сердце сжимается, слезы наворачиваются на глаза от жуткого сочетания маленького мальчика во взрослом мужчине.

- Проснись, Колтон! - толкаю его плечо вперед и назад, он начинает реагировать, но сила лекарств, прописанных ему доктором Айронсом, слишком велика, чтобы вытащить из кошмара. – Ну же, проснись, - говорю я снова, когда его тело начинает трясти, слишком знакомое заклинание слетает с его губ.

Всхлипываю, когда он снова ерзает, его голос замолкает и он перекатывается на спину. Он ерзает еще пару раз, и я рада, что кошмар, кажется, его оставил. Однако он все еще кажется беспокойным, поэтому я подползаю к нему и кладу голову ему на грудь, ногу на его ногу, а руку на его отчаянно бьющееся сердце. И делаю единственное, что могу, в надежде успокоить его, я пою.

Пою о маленьких мальчиках и воображаемых драконах. О вере во что-то невероятное. О том как забыть и двигаться дальше.

- Мой отец пел ее, когда мне снились кошмары.

Его хриплый голос пугает меня до чертиков. Я даже не знала, что он проснулся. Он обнимает меня и притягивает ближе к себе.

- Знаю, - шепчу я в залитую лунным светом комнату, - тебе он и снился.

Тишина повисает между нами, когда он мягко выдыхает. Могу сказать, что его сны все еще у него в голове, поэтому я молчу, чтобы он пробрался через них. Он прижимается поцелуем к моей макушке и остается так.

Когда он говорит, я чувствую в волосах жар от шепота его дыхания.

- Мне было страшно. Помню смутное чувство страха в последние несколько секунд в машине, когда меня переворачивало в воздухе. - И это первый раз, когда он признался мне в чем-либо, подтверждая мои опасения в отношении аварии.

Провожу рукой по его груди.

- Мне тоже.

- Знаю, - говорит он, когда его рука пробирается за пояс моих трусиков и обхватывает голый зад, подтягивая меня к себе, чтобы он мог встретиться со мной глазами. - Мне жаль, что тебе снова пришлось пройти через это. - Я вижу извинения в его глазах, в морщинах, отпечатавшихся на лбу, и я не могу говорить, слезы застревают в горле от признания своих чувств, поэтому показываю ему их лучшим способом, который знаю. Устремляюсь вперед и прикасаюсь губами к его губам.

Его губы раздвигаются, я проскальзываю между ними языком, мягкий стон урчит в его горле, побуждая меня попробовать то единственное, что может излечить мою зависимость. Руками пробегаю по его покрытой щетиной челюсти к затылку, и вбираю опьяняющую смесь, которую так жажду. Его вкус, ощущение его, его мужескую силу.

Его руки сжимают мое лицо, пальцы запутываются в локонах, он на мгновение отводит мое лицо назад, так что мы находимся в сантиметрах друг от друга, наше дыхание шепчет друг другу, а глаза раскрывают эмоции, ранее удерживаемые нами под замком.

Чувствую под своими ладонями пульс на его стиснутой челюсти, когда он борется со словами.

- Рай, я... - говорит он, и у меня перехватывает дыхание. Моя душа надеется, затаившись. И я мысленно заканчиваю за него предложение, договаривая два слова, которые завершают его, завершают нас. Выражают слова, которые я вижу в его глазах и чувствую в благоговении его прикосновения. Он сглатывает и заканчивает: - Спасибо, что осталась.

- Нет другого места, где мне хотелось бы быть. - Вижу, как слова, которые я выдыхаю, тонут и оседают в его сознании, он притягивает меня к себе, направляя мое тело, чтобы переместиться и устроить меня на своих коленях, его рот обрушивается на мой. И это настоящее падение. Безумие страсти взрывается, когда моя потребность сталкивается с его отчаянием. Руки блуждают, языки проникают, а эмоции усиливаются, когда мы вновь познаем линии и изгибы друг друга.

Колтон проводит левой рукой по моей спине и сжимает мое бедро, когда я покачиваюсь над выпуклостью скрытой под трусами-боксерами. Ощущение нарастает внутри, создавая желание настолько сильное, настолько интенсивное, что оно граничит с болью. Мое тело жаждет всепоглощающего удовольствия, которое может пробудить только он.

Вбираю в себя его стон, поглощенная эмоцией – связью между нами – в этот момент. Чувствую, как правая рука Колтона скользит вниз к моему другому бедру, он хватается с обеих сторон за края майки, пытаясь стянуть ее с меня. Но когда я чувствую, что его правая рука не в состоянии ухватить ткань, быстро беру дело под контроль, не желая, чтобы это повлияло на момент. Скрещиваю руки на груди, хватаюсь за края майки и снимаю ее через голову.

Сижу верхом на нем, голая, за исключением тонких трусиков, его глаза проходятся по линиям моего тела, в его взгляде видна неприкрытая мужская оценка. Безграничная страсть. Бесспорный голод. Он протягивает руку, прикасаясь, пробегая кончиками пальцев вверх по моим ребрам, позволяю ему повернуть мое лицо к нему, чтобы он мог брать, пробовать, соблазнять.

Стону от ощущения прикосновения грудью к его твердой груди, затвердевшие соски такие гиперчувствительные. Колтон толкает мои бедра назад и вперед, и это ощущение заводит меня, нервные окончания готовы взорваться. Отклоняюсь назад, теряясь в этом чувстве, его рот находит мою грудь - жар на прохладной плоти.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: