Он садится на пол рядом со мной, как делал, когда я был маленьким, кладет руку мне на колено, его терпение немного меня успокаивает.
- Да, сынок? - его голос такой ласковый, такой неуверенный, что я могу сказать, он боится, что, вероятно, зашел слишком далеко. Что сломал меня еще больше, когда я уже и так был разбит в хлам и слишком долго держался на одном скотче.
- Мне нужно… нужно побыть одному.
Слышу, как он вздыхает, чувствую его смиренное принятие и его бесконечную любовь. И мне нужно, чтобы он ушел. Сейчас же. Прежде чем я потеряю контроль.
- Ладно, - мягко говорит он, - но ты ошибаешься. Пусть, ты никогда не произносил этих слов вслух – пусть, никогда не говорил, что любишь меня – но я всегда это знал, потому что это так. Это в твоих глазах, в том, как загорается твоя улыбка при виде меня, в том факте, что ты, не спрашивая, делишься со мной своими любимыми шоколадными батончиками «Сникерс». - Он посмеивается над воспоминаниями. - Как ты позволял мне держать тебя за руку и помогать тебе звать твоих супергероев, пока лежал в постели, пытаясь заснуть. Так что слов не было, Колтон... но так или иначе ты говорил мне об этом каждый день. - Он замолкает на мгновение, пока часть меня позволяет факту о том, что он знает, погрузиться в меня. Что все мои переживания за эти годы, что он не знал, как сильно я пал, не имели значения. Он знал.
- Я знаю, твой худший страх - иметь ребенка…
Восторг, поднявшийся во мне, захлебывается страхом от его слов. Это уже слишком, слишком много, слишком быстро, когда я так долго скрывался от этого.
- Пожалуйста, не надо, - умоляю я, зажмурившись.
- Хорошо... я наговорил тебе кучу всякого дерьма, но пришло время тебе это услышать. И мне жаль, что я, вероятно, задурил тебе голову больше, чем было нужно, но, сынок, сейчас только ты сможешь это исправить – разберись с этим сейчас, когда все карты перед тобой. Но я должен сказать, ты - не твоя мать. ДНК не делает тебя таким же монстром, как и она... так же, как если бы у тебя был ребенок, твои демоны не перейдут на эту новую жизнь.
Мои кулаки сжимаются, зубы скрежещут при последних словах – словах, которые питают худшие из моих страхов – желание что-нибудь сломать возвращается. Чтобы заглушить боль, вернувшуюся с удвоенной силой. Знаю, он довел меня до предела. Слышу его тихий вздох сквозь каждый крик моей души.
Он медленно встает, и я уговариваю себя посмотреть на него. Показать, что я его услышал, но не могу заставить себя сделать это. Чувствую его руку на своей макушке, будто я снова маленький мальчик, и его неуверенный голос шепчет:
- Я люблю тебя, Колтон.
Слова заполняют мою гребаную голову, но я не могу заставить их преодолеть страх, застрявший в горле. Преодолеть воспоминания о молитве, которую я повторял, и за которой следовали жестокость и невыразимая боль. Как бы мне ни хотелось сказать ему – чувствуя потребность сказать ему – я все еще не могу.
Видишь, идеальный пример, хочется мне ему сказать, показать, насколько я испорчен. Он только что вывернулся передо мной нахрен наизнанку, а я не могу дать ему проклятый ответ, потому что она украла его у меня. И он думает, что я могу быть родителем? Она сделала мое сердце черным, а душу - гнилой. Ни за что на свете я не смог бы передать это кому-то другому, если бы был хоть малейший шанс, что такое может случиться.
Слышу, как закрывается дверь, остаюсь на полу. Внешний свет угасает. Джек зовет меня, искушает, давая возможность без стакана погрузиться в его покой.
Гребаное смятение затапливает меня. Утаскивая вниз.
Мне нужно проветрить свою чертову голову.
Нужно разобраться со своим дерьмом.
Только тогда я смогу позвонить Рай. И Боже, как же мне хочется ей позвонить. Мой палец парит над гребаной кнопкой вызова. Зависает там больше часа.
«Вызов».
«Вызов завершен».
«Вызов».
«Вызов завершен».
Чтоб меня!
Закрываю глаза, голова кружится от выпитого. И я начинаю смеяться над тем, до чего меня довели. Мы с полом становимся лучшими друзьями. Охрененно.
Нетрудно подняться, когда ты уже и так на гребаном дне. Время садится в чертов лифт. Я начинаю смеяться. Знаю, есть только один способ очистить голову – мой единственный гребаный кайф, кроме Райли – который поможет на некоторое время сдержать демонов в страхе. И как бы мне ни была нужна сейчас Райли, в первую очередь я должен сделать кое-что другое, чтобы разобраться со своим дерьмом. Моя правая рука, мать ее, дрожит, когда я жму на вызов, и боюсь до чертиков, но время пришло.
Сначала голова.
Затем Райли.
Чертовы детские шажочки.
- Привет, придурок. Не думал, что ты помнишь мой номер, прошло чертовски много времени с тех пор, как ты мне звонил.
Что за гребаная брюзгливая старушка. Боже, я люблю этого парня.
- Бэкс, посади меня в чертову машину.
Его смех тут же замирает, тишина уверяет, что он услышал меня, услышал слова, которые я знаю, он ждал услышать с того момента, как меня выписали.
- Что происходит, Вуд? Ты уверен?
Почему все, нахрен, допрашивают меня сегодня?
- Я сказал, посади меня в чертов автомобиль!
- Ладно, - растягивает он в своей медленной манере. - Где витает твоя голова?
- Серьезно, твою мать? Сначала подталкиваешь меня сесть в эту ублюдочную машину, а теперь сомневаешься в том, хочу ли я этого? Ты что, моя чертова кормилица?
Он хихикает.
- Ну, мне правда нравится, когда с моими сосками играют, но, черт, Вуд, думаю, прикоснись ты к ним, и от этого у меня все опустится.
Не могу удержаться от смеха. Чертов Бэккет. Всегда полон гребаных шуточек.
- Перестань меня доставать, ты можешь вывести меня на трассу или нет?
- Ты можешь протрезветь и выпустить из рук Джека, потому что твой голос выдает тебя, а в твоей голове все еще полно дерьма... поэтому я снова повторю свой вопрос. Где твои мысли?
- Повсюду, мать твою! - кричу я на него, не сумев скрыть пьяные нотки в своем голосе. - Черт, Бэкс! Вот почему мне нужен трек. Мне нужно очиститься от дерьма, чтобы помочь исправиться.
На линии повисает тишина, и я прикусываю язык, потому что знаю, если я надавлю сильнее, он пошлет меня нахрен и повесит трубку.
- Трек не исправит твою гребаную голову, но думаю, что одна красотка с волнистыми волосами могла бы для тебя это сделать.
- Брось это, Бэкс. – Рявкаю я, не в настроении для очередного сеанса психотерапии.
- Ни за что на свете, ублюдок. Есть ребенок. Нет ребенка. Ты действительно собираешься вытолкать лучшее, что у тебя есть, за дверь?
И начинается сеанс номер два.
- Иди на хер.
- Нет, спасибо. Ты не в моем вкусе.
Его снисходительный тон бесит меня.
- Держись от этого подальше, мать твою!
- О! Так ты собираешься ее отпустить? По-моему есть такая песня или подобное дерьмо? Ну, черт, если позволишь ей уйти, полагаю, я покажу ей как бежать.
Ублюдок. Что, сегодня мои кнопки так легко нажать?
- Если ты умный, то заткнешься нахрен. Я знаю, ты подталкиваешь меня... пытаешься заставить позвонить ей.
- Вау! Он слушает. Вот это чертова новость.
С меня достаточно.
- Хватит валять дурака, делай свою работу и выведи меня на чертову трассу, Бэккет.
- Будь на автодроме завтра в десять утра.
- Что?
- Давно пора. Я зарезервировал трек на прошлой неделе, ожидая, когда твоя задница с этим справится.
- Хммм. – Он должен был поставить меня в известность.
- Тебя не увидят. – Смеется он.
- Отвали.
- Как скажешь.
ГЛАВА 22
Выдыхаю и распрямляю плечи, приветствуя ожог, растягивая свои разогретые и основательно уставшие мышцы. Я отчаянно нуждалась в этой пробежке – побеге через задний двор и ворота нашего соседа, чтобы незамеченной скрыться от настойчивой прессы.
Поднимаю взгляд, и что-то на другой стороне улицы бросается мне в глаза. Сразу же настораживаюсь, видя через дорогу темно-синий седан, к которому прислонился мужчина с камерой в руке и телеобъективом, закрывающим его лицо. Что-то в нем кажется мне знакомым, но я не могу понять... но знаю, моя маленькая частица свободы – тайный путь – был раскрыт.
Эта мысль выводит меня из себя, и хотя мне еще предстоит общение с прессой, мои ноги живут своей собственной жизнью и начинают идти к нему. Мысленно снова и снова прокручиваю в голове упреки, которыми собираюсь его наградить. Он наблюдает за моим приближением, затвор щелкает в быстром темпе, камера все еще закрывает его лицо. Как раз собираюсь начать свою речь, находясь примерно в пятнадцать метрах, и у меня в руке звонит телефон.
Даже после многих дней отсутствия связи, от звонка мой пульс по-прежнему ускоряется, надеясь, что это Колтон, но зная, даже не посмотрев на экран, что это не он. Но я немного отвлекаюсь, когда смотрю на экран и вижу имя Бэккета. Я сразу же останавливаюсь и начинаю возиться с телефоном, беспокоясь, что что-то случилось.
- Бэкс?
- Привет, Рай. - Это все, что он говорит, и замолкает. Вот черт. Страх ложится на сердце свинцовым грузом.
- Бэккет, что-то случилось с Колтоном? - не могу унять беспокойство, отражающееся в моем голосе.
Тишина затягивается, и мои мысли разбегаются, мгновение смотрю на фотографа, прежде чем повернуться к нему спиной и поспешить домой.
- Я просто хотел, чтобы ты знала, Колтон сейчас на пути к автодрому.
Я стою на открытом воздухе, но мне вдруг становится трудно дышать.
- Что? - я удивлена, что он меня слышит, мой голос такой слабый. В моей голове, как слайд-шоу, мелькают картинки: авария, искореженный металл, Колтон на больничной койке, раненый и ни на что не реагирующий.
- Знаю, вы двое... вся эта история с ребенком, и то, что он не звонит тебе. - Он вздыхает. - Я должен был позвонить тебе и сказать... подумал, тебе захочется знать. - Могу сказать, что он разрывается между тем, что подорвал доверие своего лучшего друга и тем, что, по его мнению, больше всего нужно Колтону.
- Спасибо. - Это единственное, что я могу сказать, когда мои эмоции выходят из-под контроля.
- Не уверен, Рай, что ты это имеешь в виду, но я подумал, что должен позвонить.
Между нами воцаряется тишина, и я знаю, он беспокоится не меньше меня.
- Он готов, Бэкс? Ты на него давишь? - не могу сдержать пренебрежения, проскальзывающего в моем вопросе.
Он выдыхает и над чем-то посмеивается.
- Никто не давит на Колтона, Рай, кроме самого Колтона. Ты это знаешь.
- Знаю, но почему сейчас? Что за срочность?
- Потому что это то, что ему нужно сделать... - голос Бэккета замирает, когда он подыскивает следующие слова. Я открываю ворота и перебираюсь через маленький забор, отделяющий соседский двор от моего. - Во-первых, он должен доказать, что так же хорош, как и раньше. Во-вторых, это способ, который помогает Колтону справляется, когда в его голове слишком много всего происходит, и он не может все это отключить, и в-третьих…
Я не слышу, что Бэккет говорит дальше, потому что слишком занята, вспоминая нашу ночь перед гонкой, наш разговор, и слово слетает с моих губ, когда я думаю вслух.
- Пятно.
- Что?
Когда Беккет спрашивает, я понимаю, что на самом деле произнесла это вслух, и его голос выдергивает меня из моих мыслей.
- Ничего, - говорю я. - Какая третья причина?
- Неважно.
- Ты уже сказал больше, чем должен был, зачем останавливаться?
Наступает неловкое молчание, он начинает, а затем на мгновение останавливается.
- Ничего особенного. - Я просто хотел сказать, что в прошлом, становясь таким, он использовал одно из трех. Извини… мне не следовало…
- Все нормально. Я понимаю… понимаю его. В прошлом, когда жизнь становилась слишком тяжелой, он использовал женщин, алкоголь или трек, верно? - молчание Бэкса и есть мой ответ. - Ну, думаю, мне повезло, что трек оказался свободен, да?
Бэккет смеется, и я слышу, что он с облегчением вздыхает.
- Боже, он не заслуживает тебя, Райли. - Его слова вызывают улыбку на моем лице, несмотря на беспокойство, съедающее меня изнутри. - Я просто надеюсь, что вы оба понимаете, как сильно ты ему нужна.
Слезы наворачиваются на глаза.
- Спасибо за звонок, Бэкс. Я уже еду.
***
Я благодарна, что транспорта по дороге в Фонтану не так много, и что охрана на парковке не позволяет прессе следовать за мной в здание. Паркую машину внутри и замираю, когда слышу, как кто-то пытается завести машину. Двигатель оживает, его звук эхом отдается от трибун и вибрирует в моей груди.
Не знаю, как справлюсь с этим. Как смогу наблюдать за Колтоном, пристегнутым ремнем безопасности, и летящим по трассе, когда чувствую страх и все, что вижу в голове - это дым? Но я пообещала ему, что буду там в тот день, когда он снова сядет за руль. Знала бы я, что мне позволят забрать назад свое обещание, теперь, когда между нами все так неопределенно.
Но я не могу не быть здесь. Потому что я держу свои обещания. И потому что я не могу смириться с мыслью, что он где-то там, не зная, все ли с ним в порядке. Да, мы не разговаривали, были сбиты с толку и страдали, но это не значит, что я могу отключить свои чувства.
Рев мотора снова отвлекает меня от мыслей. Моя тревога и необходимость быть здесь ради него, ради себя, своей души, заставляет меня ставить одну ногу вперед другой. Дэвис встречает меня на окраине пит-роу и кивает, когда я пожимаю его руку в знак приветствия, прежде чем он ведет меня туда, где работает команда Колтона.
Останавливаюсь, когда вижу машину, изгиб шлема Колтона, сидящего за рулем в капсуле, Бэккета, склонившегося над ним, собирающегося затянуть ремни, как только Колтон ему это позволит. Заставляю себя сглотнуть, но понимаю, что глотать нечего, потому что мой рот будто забит ватой. Ловлю себя на том, что от беспокойства хочу покрутить кольцо, которое я больше не ношу, но привычка все еще осталась, и мне приходится довольствоваться тем, что я сцепляю руки.
Дэвис ведет меня вверх по лестнице к смотровой вышке, похожей на ту, в которой я сидела, наблюдая, как машина Колтон выходит из-под контроля. Каждый шаг вверх напоминает мне тот день – звук, запах, спазмы в животе, абсолютный ужас – каждая ступень - это еще одно воспоминание о моментах после того, как машина врезалась в ограждение. Мое тело хочет развернуться и убежать, но сердце говорит мне, что я должна быть здесь. Я не могу его бросить, когда он во мне нуждается.
Звук двигателя меняется, и мне не нужно поворачиваться и смотреть туда, чтобы знать, он медленно едет по пит-роу по наклонному асфальту трассы. Я стою в башне рядом с несколькими членами экипажа, сосредоточенных на приборах, считывающих показатели электроники автомобиля, но в момент, когда я там нахожусь, я чувствую энергию нервозности, чувствую, что они так же обеспокоены тем, что Колтон находится в машине, как и я.
Слышу на лестнице позади себя шаги и знаю, это, должно быть, Бэкс. Прежде чем успеваю что-либо ему сказать, звук мотора ослабевает, и мы оба смотрим в сторону конца пустого пит-роу. Через мгновение двигатель снова начинает урчать, и машина медленно выезжает на трек.
Бэккет быстро смотрит на меня и протягивает наушники. Его взгляд говорит мне, что он так же взволнован и обеспокоен этим, как и я, и маленькая часть меня испытывает облегчение. Он наклоняется ближе, и, прежде чем я надеваю наушники, говорит:
- Он не знает, что ты здесь.
Я просто киваю, глаза говорят ему спасибо, губы произносят:
- Думаю, это к лучшему.
Он кивает в сторону стула впереди башни, но я решительно качаю головой. Ни за что на свете я не смогу сейчас сидеть. Меня охватывает нервозность, и я вышагиваю вперед и назад, в то время как душа остается скованной страхом.
Двигатель мягко урчит на первом повороте, и я разворачиваюсь, чтобы следить за Колтоном, хотя мне хочется закричать, чтобы он остановился, вышел из машины, вернулся ко мне. Автомобиль начинает разгоняться, входя во второй поворот.
- Вот так, Вуд. Тихо и спокойно, - уговаривает Бэкс ласковым голосом. Все, что я слышу в наушниках - это темп двигателя и тяжелое дыхание Колтона, но ответа от него нет. Прикусываю губу и смотрю на Бэккета, мне не нравится, что Колтон молчит. Могу только представить, что творится в его голове.
- Проклятье, Бэкс! - впервые за неделю слышу его голос, то, что в нем звучит – страх, переплетенный с гневом – заставляет меня крепче схватиться за наушники. - Машина - дерьмо! Я думал, ты все проверил. Она…
- С машиной все в порядке, Колтон. - Ровный голос Бэкса звучит громко и отчетливо, он оглядывается на другого члена экипажа и слегка качает головой.
- Чушь собачья! Она дрожит как сучка и развалится, как только я разгонюсь на ней. - Вибрации, обычно присутствующей в его голосе от тяги движка, нет, он даже не выходит из второго поворота достаточно быстро, чтобы это могло на него повлиять.
- Это новая машина. Я проверил каждый сантиметр.
- Ты не понимаешь, о чем, черт возьми, говоришь, Бэккет! Проклятье! - кричит он в машине, останавливаясь на дальней части трека между вторым и третьим поворотами, его разочарование резонирует по радио.
- Это другая машина. На треке никого нет, чтобы врезаться в тебя. Просто веди ее тихо и спокойно.
Ответа не следует. Ничего, кроме отдаленного гула двигателя на холостом ходу, который, я уверена, скоро заглохнет, и тогда им нужно будет запускать его на трассе, чтобы начать все снова. Больше времени для Колтона на то, чтобы посидеть, подумать, вспомнить и вновь пережить катастрофу, парализующую его.
Время идет и мое беспокойство о любимом мужчине усиливается. Несмотря на то, что здесь все мы его поддерживаем, я знаю, там он чувствует себя одиноким, изолированным от всех в металлическом гробу на колесах. Мое сердце сжимается, паника и беспомощность начинают удушать.
Бэккет вышагивает взад и вперед, руками теребит волосы, не зная, как уговорить своего лучшего друга слезть с карниза, когда тот уже ничего не хочет слушать. Снова ерзаю – неровное дыхание Колтона - единственный звук в радиоэфире – и я больше не могу это терпеть.
Подхожу к Бэккету.
- Убери всех из эфира. - Он смотрит на меня и пытается понять, что я делаю. - Убери их, - Говорю я спешно и в моей просьбе сквозит отчаяние.
- Всем отключить радиосвязь, - приказывает Бэккет, как только я подхожу к стойке с микрофоном впереди башни. Сажусь на сиденье и жду кивка Бэккета, как только он понимает, что я делаю.
Шарю в поисках кнопки включения микрофона, Дэвис наклоняется и жмет на ту, что мне нужна.
- Колтон? - мой голос дрожит, но я знаю, он слышит меня, потому что я слышу, как он дышит.
- Райли? - мое имя – одно лишь слово – но надрыв в его голосе и уязвимость в том, как он его произносит, вызывают слезы на моих глазах. Сейчас он говорит, как один из моих мальчиков, когда они просыпаются от страшного сна, и мне жаль, что я не могу выбежать на трек, чтобы обнять его и успокоить. Но я не могу, поэтому делаю то, что в моих силах.
- Поговори со мной. Расскажи, что происходит в твоей голове. На связи никого нет, кроме нас с тобой. - Тишина тянется какое-то время, мои ладони потеют от нервозности, и я волнуюсь, что не смогу помочь ему пройти через это.
- Рай, - вздыхает он побежденно, и я собираюсь рвануть обратно к микрофону, когда он продолжает. - Я не могу... не думаю, что смогу... - его голос стихает, я уверена, воспоминания о несчастном случае набрасываются на него, как прежде на меня.
- Ты можешь это сделать, - говорю я с большей решимостью, чем чувствую на самом деле. - Это Калифорния, Колтон, а не Флорида. Нет машин. Никаких новичков, делающих глупые ошибки. Нет дыма, сквозь который ничего не видно. Никакой аварии. Только ты и я, Колтон. Ты и я. - На мгновение останавливаюсь, и когда он не отвечает, говорю единственное, что вертится в моей голове. - Ничего, кроме простыней.
Слышу смешок, и испытываю облегчение, что достучалась до него. Воспользовалась приятными воспоминаниями, чтобы прорваться сквозь страх. Но когда он говорит, я все еще слышу в его голосе тревогу.
- Просто я... - он останавливается и вздыхает, мужчине трудно принять свою уязвимость, особенно перед лицом команды, которая боготворит и уважает его.
- Ты можешь это сделать, Колтон. Мы можем сделать это вместе, хорошо? Я здесь. Я никуда не собираюсь уходить. - Даю ему несколько секунд, чтобы он понял мои слова. - Твои руки на руле?
- Мгмм... но моя правая рука...
- С ней все в полном порядке. Я видела, как ты ею пользуешься, - говорю я ему, надеясь снять напряжение. - Твоя нога на педали?
- Рай? - его голос снова дрожит.
- Педаль. Да или нет? - знаю, сейчас он нуждается в том, чтобы я взяла бразды правления в свои руки и была сильной, и для него я сделаю все.
- Да…
- Хорошо, очисти мысли. Есть только ты и трек, Эйс. Ты можешь это сделать. Тебе это нужно. Это твоя свобода, помнишь? – слышу, как двигатель ревет раз, а затем и второй и вижу в глазах Бэккета облегчение, смешанное с гордостью, прежде чем снова сосредоточиться на Колтоне. - Ты знаешь это как свои пять пальцев... дави на газ. - Звук двигателя становится чуть громче, и я продолжаю. - Хорошо... видишь? У тебя все получится. Тебе не обязательно ехать быстро. Это новый автомобиль, он будет вести себя по-другому. Бэкс всё равно будет в бешенстве, если ты спалишь двигатель, так что не спеши.
Поворачиваюсь, и, затаив дыхание, гляжу в сторону машины, когда Колтон медленно заходит на третий поворот. Он даже близко не приближается к тренировочной скорости, но он едет, и это все, что имеет значение. Мы вместе встретились с его страхом снова сесть в машину. Никогда бы не подумала, что уговоры его сесть за руль, будут способствовать уменьшению моего собственного страха.
Мотор ревет снова, отдаваясь в моей груди, когда он приближается к четвертому повороту, и я слышу, как он ругается.
- Ты в порядке? - вокруг меня нет ничего, кроме тишины и грохота приближающегося двигателя. - Поговори со мной, Колтон. Я здесь.
- Мои руки не перестают дрожать. - Я не отвечаю, потому что задерживаю дыхание, когда он набирает темп и входит в первый поворот. - Бэкс с ума сойдет, потому что у меня в башке творится полная херня.
Снова смотрю на Бэкса и вижу на его лице улыбку, знаю, он слушает, чтобы убедится, что его лучший друг в норме.
- Всё в порядке... я присматриваю за тобой. В моей голове тоже полно всего... но ты готов, ты можешь это сделать.
- Разве мы не идеальная гребаная пара? - фыркает он по радио, и я чувствую, как с каждой секундой его тревога и страх рассеиваются. Вижу, как парни вокруг меня немного расслабляются, замечая, что улыбка на лице Бэккета становится шире.
- Точно, - смеюсь я, прежде чем облегченно выдохнуть. Боже, я люблю тебя, хочется мне сказать, но воздерживаюсь. Грохот внизу усиливается, и я не могу бороться с усмешкой при этом звуке, означающем успех. - Эй, Эйс, мне можно будет снова привести ребят?
- Да, - говорит он, а затем быстро: - Рай... я…
Мое сердце млеет от эмоций в его голосе. Я слышу в нем извинения, чувствую абсолютную искренность.
- Я знаю, Колтон. Мне тоже.
С трудом сдерживаю слезы счастья, и когда смотрю на Бэккета, вижу на его лице нежную улыбку. Он еле заметно качает головой и произносит одними губами «спасательный круг».
ГЛАВА 23
Машина въезжает в бокс и останавливается. Бэккет тут же оказывается рядом, а я переступаю с ноги на ногу за ограждением, желая встретиться с Колтоном лицом к лицу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он снимает руль и передает его Бэксу, прежде чем отстегнуть шлем. Бэкс помогает ему освободиться от устройства, защищающее шею и голову, и когда он стаскивает его с головы, снимая с него подшлемник, команда разражается ревом приветствий.
Меня пробирает озноб от этих ликующих оваций, Бэкс помогает ему выйти из машины. Переступаю через ограждение вместе с остальной командой, не в силах больше оставаться на расстоянии, потому что Колтон стоит там разгоряченный, потный, и, о мой Бог, такой сексуальный. Гордость, окрашенная желанием, пронзает меня при виде него.
Машина забыта, команда похлопывает его по плечам и приветствует его возвращение. Бэккет смотрит на него с самодовольной улыбочкой на красивом лице.
- Я горжусь тобой, чувак, но, черт возьми, твое время на круге отстой.
Колтон снова смеется, обнимая друга.
- Я всегда могу рассчитывать на тебя, чтобы сбить с меня немного спесь. - Он собирается сказать еще что-то, а затем останавливается, видя меня.
У меня момент дежа вю: Колтон стоит посреди вихря хаоса своей команды, с сексуальной, как грех, широкой улыбкой, его глаза устремлены на меня. Время снова останавливается, мир исчезает, и мы смотрим друг на друга.
Знаю, есть столько всего, о чем нам нужно поговорить – что нужно выяснить с момента нашего последнего разговора – но в то же время мне нужна эта связь с ним. Нужна плотская физическая связь между нами, ударной волной пересекающая разделяющее нас расстояние и врезающаяся в меня, прежде чем мы можем понять все остальное.
И я знаю, он тоже это чувствует, потому что Колтон целеустремленно шагает ко мне. В мгновение ока мои ноги обвиваются вокруг его талии, а наши рты в безумной потребности находят друг друга. Мои руки сжимают его плечи. Одной рукой он хватает меня за задницу, а другой за шею, прижимаясь ко мне губами, чтобы он мог взять все, что я предлагаю, и даже больше.
- Боже, я чертовски скучал по тебе, - рычит он мне в губы между поцелуями. И без предисловий мы движемся вперед. Его мощные ноги шагают подо мной, а сильные руки удерживают в безопасности, в то время как губы с одержимостью сминают мои губы.
Шум остается позади. Улюлюканье и крики экипажа звенят по пустому стадиону, поскольку Колтон не извиняется за то, что ушел, не раздумывая. Кто-то кричит:
- Снимите комнату! - и я так потрясена, так отчаянно хочу утолить желание, раскрывающееся внутри меня и ударом тока проходящего сквозь мое тело, что отвечаю раньше Колтона.
- Да кому нужна комната? – говорю я, прежде чем мои губы врезаются в его, руки сжимают его волосы, бедра с каждым шагом трутся о его эрекцию.
Раздается смех, за которым следует свист, но это лишь фоновый шум несущегося на нас товарного поезда желания.
- Быстрее, - говорю я ему между отчаянными поцелуями.
- Чтоб меня, - бормочет он, пытаясь найти открытую дверь за моей спиной, не желая отрываться от моих губ.
- О, можешь на это рассчитывать, - отвечаю я, отстраняясь, чтобы он смог отыскать ручку. Он сдерживает смех, мой язык скользит по его шее, ощущая вкус соли и вибрацию от его смеха под моими губами.
Мы снова в движении, поднимаемся по лестнице в затемненном коридоре, и я понятия не имею, где мы находимся. Держусь за своего носильщика, во мне поднимается смех, меня омывает облегчение, тело напрягается в ожидании того, что должно произойти.
Внезапно мы окунаемся в приглушенный свет, и я поворачиваю голову и моргаю, рассматривая обстановку. Мы находимся в одной из роскошных комнат над пит-роу: бархатные диваны, с одной стороны заполненный бар, стол во всю длину стены из тонированных окон, которые смотрят вниз на трассу, где его команда возится с машиной.
Это все, что мне удается увидеть, потому что губы Колтона снова находят мои, его рот пропитан ядовитой смесью желания и вожделения. Отпускаю его бедра, ставя ноги на пол, неуклюжими шагами мы двигаемся к столу. Добираемся до его края, и я прислоняюсь к нему бедрами, руки Колтона скользят по моему телу, прежде чем я чувствую его руки на ребрах у себя под рубашкой.
И я не уверена, то ли это повышенное возбуждение от адреналина гоночной трассы, то ли наше примирение, но чувствую, что не могу насытиться им – его прикосновениями, его вкусом, звуками, которые он издает, моим именем на его губах. Протягиваю руку и расстегиваю застежку-липучку у его горла, тяну за молнию. И даже это маленькое действие причиняет мне боль, потому что мне приходится отрываться от его губ. Но как только я расстегиваю молнию, мой рот снова встречается с ним. Наши руки на свободе, избавляются от одежды, его пальцы проникают под мои шорты и нижнее белье, одежда беспорядочно сброшена на пол, наши губы ни на секунду не покидают друг друга.
- Рай, - говорит он между поцелуями, крепко сжимая мои волосы одной рукой, а другой проверяя мою готовность к его вторжению. Прелюдия сейчас не вариант. В нас столько всего накопилось, мы так отчаянно пытаемся исправить ошибки нашего последнего разговора, что без слов знаем - нам нужна эта связь. Разговоры будут позже. Обнимашки и любезности тоже. Прямо сейчас нас поглощает желание, переполняет страсть, и любовь берет верх.
- Черт, ты нужна мне прямо сейчас.
- Возьми меня. - Два простых слова. Они слетают с моих губ без раздумий, но через секунду, как я их произношу, Колтон разворачивает меня спиной к себе, и я руками упираюсь о стол, его руки сжимают мои бедра, пульсирующий член находится сзади возле моего входа. Он кладет головку между моими складками, и скользит ею вверх и вниз, заставляя мое тело напрягаться, с моих губ срывается стон.
И что-то в этом моменте, в Колтоне, находящемся на грани того, чтобы взять меня, не спрашивая, заставляет каждую часть меня жаждать освобождения, умоляя о большем.