— Вижу, что ты снова вернулась к своим мрачным цветам, — продолжал Лайнел, жестом показывая на ее платье. — Мне снова называть тебя “мисс Стирлинг”?
— Не говори глупостей, — ответила девушка. — Я пришла не спорить с тобой, а прояснить ситуацию. Знаю, что вела себя не очень красиво последние несколько часов, когда ушла в свою комнату ничего не объяснив. Появление “Персефоны” стало настолько неожиданным, что в тот момент я могла думать только о том, что и как сообщить патрону в следующем письме. Но сейчас я хочу поговорить не об этом.
— Собираешься, наконец, сказать чего же я такого сделал, чтобы так тебя разочаровать?
— Лайнел, ты здесь совершенно не при чем. Боюсь, проблема только во мне, как бы я ни пыталась убедить саму себя, боюсь, что не могу ее разрешить.
Выглядела она по-настоящему подавленной, прижав руки к груди так, словно замерзла от холода. Помолчав несколько секунд, Теодора прошептала:
— Я выхожу замуж за князя Драгомираски, — Лайнел и бровью не повел, лишь продолжал так пристально смотреть на девушку, что та нервно сглотнула. — Ничего не хочешь мне ответить?
— Полагаю, “Совет да любовь” будет в самый раз, — едва слышно ответил Лайнел.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Последние несколько часов были для меня словно… агония. Я только и думала о том, что придется рассказать тебе правду, что ты имеешь право все знать, но со всем тем, что произошло…
— Я же сказал, совет вам да любовь. Пусть это станет вишенкой на твоем торте. Скоро ты станешь принцессой. Женой одного из богатейших мужчин Европы!
— Ты говоришь так, будто я только этого и хотела, — прошептала она.
— А разве нет? Думаешь, я поверю, что твой обожаемый патрон просил твоей руки, а ты позволила ему себя умолять? Даже не представляю с чего я взял, что Маргарет Элизабет Стирлинг соблазниться перспективой провести остаток своих дней облаченной в бархат и драгоценности и путешествуя из одного дворца в другой…
Обуявшее Лайнела бешенство поднималось все выше и выше, почти не позволяя ему дышать. Теодора смотрела на него со смесью ярости и глубокой печали.
— Я не знаю как поступила бы Маргарет Элизабет Стирлинг, — наконец ответила она. — Но решение принимала не Теодора. Это лишь то, что от нее ждут.
— Как ты можешь быть настолько цинична? — воскликнул Лайнел. — Ты смеешь смотреть мне в глаза и говорить, что чрезвычайно опечалена тем, что должно произойти между вами двумя? Ты действительно считаешь меня полным идиотом, способным поверить в эту чушь?
— А, похоже, ты до сих пор считаешь меня манипуляторшей. Для тебя, если я что-то делаю, то действую согласно какому-то плану, верно?
Она злилась, но в голосе слышалось больше боли, чем ярости. Лайнел открыл было рот, чтобы выпустить очередную шпильку в ее адрес, но умолк, вспомнив то, на что поначалу не обратил внимания. Когда Теодора произнесла “Я выхожу замуж за князя Драгомираски”, радости в ее голосе было не больше, чем у леди Лилиан перед свадьбой с Арчером.
— А ведь ты не любишь этого типа. Ты любила его отца, князя Ласло, будучи еще ребенком. А теперь ты считаешь себя обязанной принять его предложение…
— Я еще в Новом Орлеане говорила тебе, что ты ничего не знаешь о Драгомираски, — напомнила Теодора. — То, что меня соединяет с Его Королевским Высочеством… гораздо сильнее, чем ты думаешь, Лайнел. Я им жизнью обязана.
— Как это ты им жизнью обязана? Что могла для тебя сделать эта династия, чтобы ты жертвовала своим счастьем ради преданности их семье?
— Все, — вполголоса ответила Теодора. — Прежде, чем в моей жизни появился князь Ласло, я была никем… меньше чем никем. Двадцать лет назад он купил меня на невольничьем рынке Анталии, в Турции, — пояснила она растерявшемуся Лайнелу. — Однажды он просто появился у торговой точки моего хозяина вместе с супругой, леди Альминой, но наша встреча не была случайной: они искали меня после того, как леди Альмина видела меня в своих снах. Князь Ласло заплатил за меня пятьсот монет, целое состояние, учитывая, что я была всего лишь девчонкой. Он сделал это потому что его жена считала, что я стану ключевой фигурой в их будущем. С тех пор князь заботился, чтобы я ни в чем не нуждалась, получила прекрасное образование и потом, когда их наследник достигнет совершеннолетия, связала с ним свою жизнь так, как он в свое время с леди Альминой. Именно она рассказала мне об этом перед смертью, у могилы своего супруга. Я обязана дать им наследника, Лайнел. Это — моя часть сделки.
— Ушам своим не верю, — воскликнул Лайнел, встряхнув головой. — Да рабство было отменено уже почти век назад! Сколько бы он за тебя не заплатил, ты — не его собственность!
— Я всегда буду его собственностью. Я поклялась своей душой, что пока жива, буду служить Драгомираски. Я никогда не смогу его оставить, ни по какой причине…
— Ни по какой? — тоном ниже спросил Лайнел. — Даже ради меня?
Вопрос показался ему нелепым едва он его произнес. Какая женщина в своем уме откажется от принца ради него? Это же смешно. Но к его удивлению, Теодора не рассмеялась.
— Ты не услышал ничего из того, что я тебе говорила, — произнесла она. — Все, что ты услышал, это мое решение выйти за Драгомираски, несмотря ни на что. Ты ни на секунду не задумался о том, что и у меня сердце разрывается при мысли о том, что мы должны с тобой расстаться…
— Так не делай этого! — Лайнел подошел ближе. — У тебя еще есть время передумать! Рядом нет никакого Драгомираски, никто не узнает о твоем исчезновении пока не станет слишком поздно, чтобы нас найти.
— Ты предлагаешь мне с тобой сбежать? Ты правда думаешь, что мы сможем скрыться от одного из самых могущественных людей планеты?
— Сможем, если будем вместе. Я серьезно, Теодора…
— А потом? — настаивала она. — Что с нами будет, если нам удастся скрыться? Будем всю жизнь сидеть в пещере?
— Я не говорю сейчас о будущем, говорю о настоящем. Нашем настоящем, Теодора, нас двоих. Ты же не можешь вот так просто просить меня уйти. Потому что я…