Он пока еще не вспотел, но даже это не сделало бы его более привлекательным, чем он был в этот момент.
Потому что мои глаза видели все, что им нужно было видеть: мышцы нижнего пресса в виде буквы V, пресс кубиками, идеальные плечи, руки, предплечья…
Мне нравились предплечья. Я обожала их. Особенно его предплечья. Я даже видела линии вен на его руках из окна.
Но больше всего мой взгляд привлекали татуировки, покрывающие его кожу. Коричневая татуировка, которую я видела на локте, была частью большого крыла, опоясывающего предплечье и тянущегося к груди. Прямо между грудными мышцами находились голова и клюв орла. Второе крыло было полным отражением первого и опоясывало противоположную руку.
Боже, помоги мне. Собиралась ли я выйти на улицу, чтобы поближе рассмотреть орлиные крылья? Да ни в жизнь.
Собиралась ли я выйти на улицу, чтобы предложить ему стакан воды несмотря на то, что он мог перейти дорогу и попить дома? О, да.
На секунду мне пришла в голову мысль, что можно было бы переодеться, но… Но это будет слишком очевидным. Несмотря на то, что Даллас был отличным другом, замечательным человеком и соседом, он был женат. Вернее, находился в процессе развода. Что, в принципе, одно и то же.
А еще он зачем-то исчез на несколько дней.
Нет ничего постыдного в том, чтобы смотреть на него. Главное, не опускать взгляд на его зад или выпуклость в штанах. Это уж слишком. Но все, что выше талии — разрешено.
Я распустила волосы, открыла дверь и вышла на улицу. Даллас как раз поворачивал газонокосилку в этот момент. Наверное, он заметил меня краем глаза, потому что помахал мне и улыбнулся, слишком радостно для человека, который не был и не мог быть моим мужчиной.
|
|
Я жестами поинтересовалась не хочет ли он пить, но сосед помотал головой.
Ладно. И что мне делать теперь?
Я несколько секунд понаблюдала за ним, замечая, что в нем что-то изменилось, после чего направилась в сарай, чтобы взять пару больших черных пакетов, в которые мы собирали листья. Когда я вернулась, Даллас уже заглушил мотор и снимал травосборник с газонокосилки.
— Что ты тут делаешь? — поинтересовалась я, пытаясь не смотреть туда, куда не следовало.
— Доброе утро, — хрипло ответил Даллас. — Я разбудил тебя?
— Нет. — Я мотнула головой в сторону пакета в своих руках. — Я могу держать его одной рукой. Ты хватайся с другой стороны и высыпай траву в пакет.
Даллас кивнул и так и сделал, после чего снова прикрепил травосборник к газонокосилке, а я встряхнула пакет.
— Так что именно ты делаешь?
— Это называется косить газон, — проинформировал он меня, продолжая смотреть на красную газонокосилку. — Я видел, что ты не раз делала это.
И это меня еще называют язвительной.
— Я серьезно. Что ты делаешь, Профессор Икс? Я собиралась надавить мальчикам на жалость и заставить их поработать.
Даллас перевел взгляд на меня, после чего уставился на пакет с травой.
— У меня есть волосы. Газон нужно было подстричь, а у тебя обожжена рука. Я только что вернулся и у меня ничего не запланировано на сегодня.
— Ты не обязан…
Даллас выпрямился и посмотрел мне в глаза.
— Прими помощь, Диана.
Я выдохнула, продолжая внимательно разглядывать соседа. Все-таки он выглядел иначе.
Даллас сложил руки на груди, и мне пришлось напрячься, чтобы не уставиться на орлиную голову.
|
|
— Ты противишься помощи только от меня или от любого человека?
Я сжала губы и приложила руку к груди.
— Только от тебя. Я не хочу пользоваться твоей добротой. Вообще, я не стесняюсь просить о помощи.
— Думаю, ты даже не знаешь, что такое стесняться, — заметил Даллас. — Ты не пользуешься моей добротой. Мы уже обсуждали это.
— Ладно, но я не хочу, чтобы ты чего-нибудь надумал себе.
— Я видел тебя в нижнем белье и вычесывал гниды из твоих волос. Думаю, мы уже прошли это, детка, — твердо произнес он.
У меня в голове вертелось лишь одно слово.
Детка?
Я?
— Как твоя рука? — внезапно спросил Даллас.
Какая рука? Что не так с моей рукой?
— Твоя обожжённая рука, — добавил он, приподняв брови. На его губах играла легкая улыбка.
Господи, он совсем сбил меня с толку своей «деткой». Я сглотнула.
— Все так же. Болит. Когда терпеть невмоготу, я пью обезболивающее. Чтобы принять душ, приходится оборачивать руку резиновым бинтом. Я порезалась, когда брилась, и не мыла голову вот уже пять дней. Любое действие дается мне с трудом, но я справлюсь. — Без денег, испытывая постоянную боль, но… могло быть и хуже. — Может, я как-то могу помочь тебе?
— Нет.
— Ну правда, я могу помочь. Мне ужасно скучно, а прошло всего несколько дней. Не знаю, как я выдержу дальше. — Я ходила помогать маме в магазине, в котором она работает, но вытерпела лишь три часа. Ее комментарии по поводу моего ума — ну кто бежит в горящий дом? — это было слишком.
Даллас пристально посмотрел на меня и опустил руки на бедра. «Не смотри, черт тебя подери, Диана. Не смотри вниз», — убеждала я себя.
|
|
— Ты и правда настолько патриотичный или просто любишь орлов? — вырвалось у меня.
Даллас удивленно приподнял брови, после чего посмотрел на свою грудь и снова перевел взгляд на меня.
— У моего отца была такая же татуировка на руке, — ответил он и совершенно обыденно, будто я и не задала ему странный вопрос, уточнил: — Значит, тебе нечем заняться?
Я кивнула.
— Уверена? Ты сможешь работать одной рукой?
Почему первая мысль, которая пришла мне в голову, была «грязной»?
И почему я покраснела?
— Клянусь.
Даллас наклонил голову вбок.
— Ты ведь не начала собирать рампу Луи пока меня не было?
Вот оно. Еще одно напоминание о том, что он где-то был. Хм.
— Нет.
— Тогда ты можешь помочь мне собрать ее.
У меня вырвалось «черт», и Даллас улыбнулся.
— Или я могу собрать ее сам. — Он помолчал и добавил, — Если скажешь, что справишься сама…
Я закатила глаза.
— Нет. Если ты так настаиваешь на помощи, мы можем сделать это вместе. И под «вместе» я имею в виду то, что ты будешь делать большую часть работы, потому что у меня всего одна рука. Было бы круто удивить Луи завтра. Сегодня он ночует у Ларсенов. Думаешь, мы успеем до завтра?
Улыбка на лице Далласа поразила меня в самое сердце.
— Мы постараемся, — спокойно ответил сосед.
— Ладно, начнем, когда ты будешь готов.
— Дай мне пятнадцать минут, чтобы закончить с газоном и взять инструменты.
Я кивнула.
— Встретимся на заднем дворе.
Даллас появился даже раньше, чем через пятнадцать минут. В ожидании его прихода я достала из сарая перчатки и натянула одну на здоровую руку. Подумав, захватила и свой ящик с инструментами. Я так и не поняла, что нашло на него в тот вечер, но он больше не поднимал эту тему. Я тоже не собиралась делать этого. Мне ужасно хотелось расспросить его о том, куда он уезжал, но я пообещала себе не любопытничать.
Даллас открыл ворота и зашел, после чего закрыл их и погладил Мака по голове. К моему разочарованию, он надел одну из своих футболок, в которых обычно работал — потрепанную и в пятнах.
— Я знаю, что она старая.
Я приподняла брови и нахмурилась.
— Кто?
— Моя одежда, — ответил Даллас, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь в сторону одного из ящиков с молотком в руках. Сдернув зубцом молотка крышку, он добавил: — Я ненавижу ходить по магазинам.
Я выпрямилась и неожиданно почувствовала себя смущенной тем, что он застукал меня за разглядыванием одежды.
— Все нормально. Главное, что ты не голый.
Даллас хмыкнул и подошел к дальнему от меня краю ящика.
— Я тоже не часто покупаю одежду. Если бы мне не нужно было одеваться на работу, я бы носила свою одежду годами. А вот мальчики растут быстро и постоянно рвут одежду, поэтому им приходится часто покупать новые вещи.
— Бабушка всегда бурчит на меня из-за этого, — спокойно или, скорее, отвлеченно, произнес Даллас. — Она говорит, что женщинам нравятся хорошо одетые мужчины.
Я рассмеялась.
— Может, идиоткам и нравятся. Несколько лет назад я ходила на пару свиданий с парнем, который был одет лучше меня. И знаешь, что? Он жил с родителями, и они оплачивали его страховку на машину. Знаю, я не тот человек, который может судить, потому что у меня ушла целая вечность на то, чтобы понять, чего я хочу от жизни — и даже сейчас большую часть времени я не знаю, что делаю — но у каждого человека должны быть цели и приоритеты. Поверь мне, одежда ничего не значит.
Даллас быстро посмотрел на меня и перешел к другому краю ящика.
— Одно из моих воспоминаний об отце — это то, что его одежда сочеталась только тогда, когда он был в униформе. Мама всегда смеялась над ним из-за этого. — Я видела, что Даллас улыбнулся, но его лицо тут же приняло серьезное выражение. — Те два месяца, что мы прожили с бывшей после моего возвращения, она отказывалась выходить со мной на улицу, пока я не переоденусь. Говорила, что я заставляю ее чувствовать себя бедной.
Теперь я собиралась убить не только его будущую жену, но и бывшую. Господи.
— А ты? Переодевался? — непроизвольно вырвалось у меня.
— Первые несколько дней.
— Тебе не следовало этого делать, — сказала я. Даллас поднял взгляд, и на его щетинистом лице мелькнула улыбка.
— Следовало, если это так много значило для нее. Но мне было… наплевать. Знаешь, я никогда не встречался с девушками дольше одного года. Отношения на расстоянии редко когда работают. До нее я даже не пытался их строить, но все пары, которые пережили и справились с подобными отношениями, шли на компромисс друг с другом. Не всегда стоит настаивать на своей правоте, нужно принимать во внимание чувства другого человека. Я не сожалею ни о чем, но, если бы действительно любил ее, то попытался бы сохранить брак.
Интересно, очень некрасиво с моей стороны радоваться этому?
Не успела я обдумать это, как Даллас выпалил:
— Но теперь-то у меня есть опыт.
Я не собираюсь вмешиваться в его будущие отношения. Не собираюсь.
Но что мне тогда делать? Переезжать? Найти парня, который будет обладать хоть половиной качеств этого мужчины и надеяться, что он станет моим отвлечением от человека, который живет через дорогу и к которому у меня есть…чувства?
Ну что, черт побери, я наделала? Зачем? Я ведь знала, что не нужно увлекаться Далласом.
— А у тебя… у тебя было много девушек? — поинтересовалась я, не в силах сдержаться.
Даллас посмотрел на меня со странным выражением лица, после чего снова уставился на коробку.
— Я никогда не был парнем, который каждую неделю или каждый месяц встречается с новой девушкой.
Это был не ответ. Я испугалась, что он посчитает меня сумасшедшей, поэтому просто хмыкнула. Либо у меня внутри все умирало, либо именно так чувствует себя серийный убийца, когда ему или ей срочно нужна новая жертва. А может, это было и то, и другое одновременно.
Даллас снова посмотрел на меня со странным выражением лица.
— Мне сорок один год, Диана. У меня были девушки. Но, за исключением бывшей жены, я не жил с ними. И не делал предложений. Единственной девушкой, которую я любил, была моя школьная подруга, но я ничего не слышал о ней с тех пор, как расстался с ней, чтобы уйти во флот. Я никогда не общался с этими девушками в социальных сетях, не разговаривал с ними по телефону и вряд ли вспомню их имена или как они выглядели. Я много времени провел в море.
Конечно, я понимала, что у него были отношения в прошлом, но, несмотря на это, меня охватила ревность и, совсем немного, ненависть к этим девушкам. Сучки. Не доверяя себе, я снова хмыкнула в ответ. После чего, будто пытаясь успокоить саму себя, сказала:
— У меня в жизни было всего четыре настоящих парня, мой бывший не входит в этот список. Если я когда-нибудь увижу его снова, то, наверное, перебегу на другую сторону улицы.
Знаете, как ответил мне Даллас? Пристально посмотрел на меня и… хмыкнул.
Он прилагает слишком много усилий, чтобы вытащить гвоздь, или мне это только кажется?
— Спасибо, что навестила бабушку, — внезапно произнес Даллас, меняя тему разговора. Он подошел к ближайшему от меня краю ящика и на мгновение скосил взгляд в сторону розового ящика для инструментов.
Я с радостью ухватилась за новую тему разговора.
— Да, конечно. Она сказала, что будет жить у тебя, пока не отремонтируют ее дом.
— Да. — Даллас встал практическом рядом со мной, его задница находилась всего в нескольких сантиметрах от меня. Я отвернулась. — Бабушка хочет как можно скорее вернуться в свой дом, но не важно, что она говорит, ей придется застрять у меня надолго.
— Она не хочет жить с тобой?
— Она не хочет жить ни с кем. Говорит, что семьдесят лет прожила одна и не собирается менять свой образ жизни. Она предложила переехать на время к своей сестре, которая живет в доме престарелых, но я ни за что не соглашусь на это. Она моя бабушка. Я не собираюсь спихивать ее на других людей.
Этот мужчина нравился мне просто как друг и как отличный парень. Таким человеком невозможно не восхищаться.
Он не нравился мне как мужчина. Нет. И я совершенно точно не влюбилась в него. Ни в коем разе.
Да, он сексуальный, и у него золотое сердце, но таких мужчин пруд пруди.
Даже я не верила самой себе.
Даллас откинул крышку ящика и сделал шаг назад. После чего посмотрел на меня и перевел взгляд на его содержимое.
— Байкерский клуб проводит кулинарный поединок в мастерской, где работает Трип, чтобы собрать деньги на ремонт бабушкиного дома в эти выходные.
Черт. У меня совершенно нет денег на подобные вещи. Я и так потратилась на цветы для мисс Перл.
— Эти выходные мальчики проводят у бабушки и дедушки? — продолжил Даллас. Я кивнула, он сделал то же самое. — Приходи. Я оплачу.
— Ты не обязан…
Большая ладонь коснулась моей руки.
— Ты когда-нибудь примешь от меня помощь без спора? — с самым серьезным видом поинтересовался он.
Я поджала губы.
— Наверное, нет.
Даллас улыбнулся.
— Пошли. — Он снова коснулся моей руки. — Трип тоже придет.
Почему моей первой мыслью было то, что меня вполне устроит его присутствие? Что со мной не так? Я напрашиваюсь на неприятности. На боль. На разбитое сердце. На то, что придется переезжать в один прекрасный день.
Несмотря на это, я, как идиотка, вздохнула.
— Ну, если ты платишь, мистер Чистюля…
***
— ДИАНА! МОЯ ГЕРОИНЯ!
В мастерской тусовалось не меньше ста человек, но я все равно различила знакомый голос. Ухмыляясь, я начала всматриваться в лица людей, пока не увидела того, кого искала: он пробирался сквозь толпу людей. Большая улыбка на лице Трипа явно была результатом количества выпитого спиртного.
— Привет. — Я помахала ему, одновременно пытаясь найти знакомые лица на кулинарном поединке, на который меня пригласил Даллас.
Трип обнял меня за плечи и обнял.
— Как у тебя дела?
— Получше. — Я подняла перевязанную руку. Волдыри, наконец, начали исчезать, оставляя после себя красную кожу. Пару дней назад я решила посмотреть фотографии ожогов в интернете и меня едва не вырвало. Все могло бы быть куда хуже; после увиденного я точно не собиралась жаловаться.
— По мне, так выглядит ужасно, — заявил Трип, изучая мою руку. — Что ты бы хотела поесть? Я оплачу. А где мальчики? — Друг вел меня сквозь толпу, продолжая обнимать за плечи. В мастерской сновали байкеры в кожаных жилетах и люди всех возрастов в джинсах и юбках.
Я думала спросить, где Даллас, но решила промолчать. Пора перестать думать о соседе.
— Они с бабушкой и дедушкой. Что ты уже попробовал?
Он хмыкнул.
— Грудинка ничего. Ребрышки тоже. Стейки не такие вкусные, как у тебя…
— Помнишь, как спорил со мной из-за того, что я готовлю их на чугунной сковороде?
Трип прижал меня к боку и рассмеялся.
— Да, помню. Я тоже прикупил себе чугунную сковороду. Я собирался пообщаться с тобой во время тренировки в четверг, но нас окружили родители, которые считают, что их детям нужно больше играть. — Он застонал.
Я захихикала.
— Не переживай. Я знаю, что мы друзья.
— Это точно, милая, — подтвердил Трип. Мы подошли к трем большим барбекю. — К чему у тебя сегодня лежит душа?
Я сказала, что не прочь отведать грудинку и кукурузу на гриле. Когда симпатичная девушка, которая помогала тощему седоволосому пожилому мужчине управляться с барбекю, положила немного картофельного салата мне на тарелку, Трип присвистнул.
— Ты такая куколка, Айрис.
— Отвали, Трип, — произнес стоящий невдалеке высокий мужчина. На его спине в переноске сидел ребенок, а на руках в розовом одеяле агукал младенец. Я оглянулась на этого мужчину и тут же отвернулась. Он был до шеи покрыт татуировками, а на его лице было самое угрюмое выражение из всех, что я видела. Несмотря на это, он был вполне привлекательным.
— Да, да. — Трип проигнорировал его требование и продолжил заигрывать с девушкой.
— Трип, — еще раз рявкнул мужчина с татуировками.
Блондин фыркнул и, встретившись со мной взглядом, прошептал:
— В твоем окружении когда-нибудь был человек, которого тебе просто нравилось дразнить?
Навряд ли я стала бы дразнить подобного мужчину. Но что я понимаю в этом? Несмотря на то, что с ним были дети, мне не хотелось смотреть на него слишком долго.
— Да, — прошептала я в ответ. Этим человеком был мой брат.
Трип фыркнул и с моей тарелкой в руке повел меня к одному из многочисленных столиков, которые были расставлены в мастерской. Большинство людей стояли, поэтому сидячих мест было достаточно. Трип устроился напротив меня и поставил тарелку на стол.
— Я забыл взять тебе попить. Что ты хочешь? Пиво?
— Я за рулем. Любая газировка подойдет.
— Понял. — Он улыбнулся и исчез.
Держа вилку в левой руке, я нацепила на нее мясо и выругалась. Лучше бы взяла ребра. Из-за ожога мне приходилось есть то, с чем можно было управиться одной рукой. В основном это были супы. Я не смогу воспользоваться ножом. Черт, я даже не смогу вытереть себя левой рукой. Я попыталась разделить мясо на кусочки ребром вилки, но из этого ничего не вышло.
— Какое жалкое зрелище, — раздался за моей спиной голос, после чего кто-то упал на стул рядом со мной.
Мне не нужно было поворачиваться, чтобы узнать этого человека. Только у одного мужчины был такой хриплый, резкий голос. Это был Даллас.
Я улыбнулась и уронила вилку.
— Не знала, что ты уже в мастерской, — ответила я, заметив в его руке пиво. В черных джинсах и серой толстовке он выглядел отлично.
— Я разговаривал с дядей, когда увидел, что ты заказываешь еду, — объяснил Даллас. Покрутив длинными пальцами банку, он открыл ее и поставил возле моей тарелки, после чего придвинул стул ближе ко мне. Я почувствовала жар его тела. Даллас наклонился ко мне и поинтересовался:
— Хочешь что-нибудь еще?
— Нет, мне хватит. Можешь порезать для меня мясо, — с улыбкой пошутила я.
— Хорошо.
С моим сердцем явно было что-то не так.
— Ты правда… — заикаясь, произнесла я.
— Да. — Это был весь его ответ.
Я вздохнула и откинулась на стуле. Мне нужно к специалисту по сердечным болезням. Срочно. Но сначала я должна устранить причину этого недомогания.
— Даллас, — прошептала я. — Ты ничем не обязан мне. Сколько еще раз мне повторить это?
— Не стоит напрасно сотрясать воздух.
Думаете, он прекратил? Нет.
— Ты такой упрямый, — возмутилась я.
— Оба хороши. — Он выпрямился, положил нож на край одноразовой тарелки и вручил мне вилку.
Оба хороши? От меня не ускользнуло то, что он порезал мясо идеальными квадратами. Я снова вздохнула и взяла вилку. «Успокойся, сердце. Успокойся прямо сейчас», — попыталась убедить его я. — «У меня нет времени или эмоциональных резервов на это».
— Спасибо, — сказала я Далласу.
Он с самым невинным видом моргнул и уголки его губ поползли вверх.
— Ради тебя все, что угодно.
Боже мой. Ну зачем он так со мной поступает? Зачем? Даллас не из тех людей, которые водят за нос девушек ради забавы. Я знала это. Но почему тогда он такой милый? И почему я такая дура?
Черт меня подери.
Если бы я не хотела кушать в этот момент, то притворилась бы, что умираю от голода. К счастью, я была голодна. Я пропустила обед в предвкушении кулинарного поединка. Я отправила сообщение Джинни, чтобы узнать, придет ли она в мастерскую после работы, но подруга сказала, что забежит во время перерыва. Как оказалось, у нее много дел перед свадьбой, которая состоится через две недели. Признаться, я совершенно забыла о ней.
Я молча ела, изредка встречаясь взглядом с Далласом, но большую часть времени, уставившись в свою тарелку или на людей, которые сновали в помещении. Опустошив тарелку, я вытерла рот и задала соседу вопрос, который волновал меня уже довольно давно.
— Почему ты не член байкерского клуба?
Даллас поставил локоть на стол, развернулся ко мне и положил голову на кулак. Его колено коснулось моего бедра.
— Клуб — это вроде как наследие. От отца к сыну. Мой отец не был в клубе. Я же говорил, что он служил на флоте. — Даллас пристально посмотрел на меня и прошептал, показывая себе за спину: — Они все как одна большая семья. Посмотри. Они здесь ради Наны Уокер, а она им никто по крови.
Хм. Наверное, он прав.
— И тебе не хотелось бы стать членом клуба?
Даллас покачал головой.
— Я не знаю никого из этих парней всю жизнь, за исключением дяди и Трипа. Для меня все иначе. У меня много друзей на флоте. Я ничего не теряю.
— А у тебя когда-нибудь был мотоцикл? — прищурившись, поинтересовалась я.
Он рассмеялся и помотал головой.
— Нет. Я предпочитаю автомобили.
— Ну и правильно, — усмехнулась я.
— На самом деле мотоциклы — это не мое.
Я не собиралась флиртовать с ним, черт возьми. Я не собиралась делать это.
— А тебе вообще что-то нравится?
— Нравится. Мне очень нравится… — Даллас замолчал и покраснел.
Мы пристально посмотрели друг на друга.
И одновременно рассмеялись.
— Я не хотел, чтобы это так прозвучало. — Его хриплый смех поразил мое меня в самое сердце.
— Я знаю. Я тоже. Я просто подшучиваю над тобой, — сказала я, касаясь обожжённой рукой его ладони.
Мы снова с улыбкой посмотрели друг на друга. И в этот момент я почувствовала между нами такую связь, которую никогда и ни с кем не ощущала.
Боже, помоги мне.
Я безумно влюблена в Далласа.
Внезапно передо мной кто-то бросил тарелку, вынуждая нас оторвать взгляд друг от друга. Это был Джексон. Джексон, который уже отодвинул стул и с беззаботным видом плюхнулся на него. Мне не нужно было смотреть на Далласа, чтобы понять, что он напряжен. Даллас опустил руку мне на спину, будто успокаивая, и, развернувшись, уставился на брата.
— Где ты был? — первое, о чем спросил он.
Его младший брат взял вилку и нацепил на нее бобы. У Джексона было лицо человека, который явно был маленьким засранцем в детстве и нисколько не изменился во взрослом возрасте.
— Там и тут, — неопределенно пробурчал он.
Мужчина, который несколько секунд назад был расслабленным со мной, наклонился вперед; его рука не сдвинулась ни на сантиметр с моей спины.
— Я звонил тебе раз десять, — сделав глубокий вдох, произнес Даллас.
— Я знаю.
Я почувствовала, что Даллас находится на грани.
— И все? Ты исчез после пожара и даже не мог ответить на телефон? — зарычал обычно спокойный мужчина.
Его лицо становилось краснее с каждой секундой.
Джексон воткнул вилку в еду и уставился перед собой.
— Почему ты ведешь себя так, будто тебе не все равно?
Даллас, тяжело дыша, склонил голову на бок. Я никогда не видела, чтобы он так реагировал, но, опять-таки, братья всегда знают, как ударить побольнее.
— Ты когда-нибудь забудешь об этом? Прошло уже двадцать лет, а ты до сих пор постоянно напоминаешь мне об этом.
О, нет.
Джексон покачал головой и уставился в тарелку. После чего поднял взгляд на Далласа, зло запихнул еду в рот и начал жевать ее с полуоткрытым ртом. Он пытался вести себя как полный придурок. И правда пытался. Что, черт возьми, не так с этим мужчиной? Краем глаза я видела, как напряжены мышцы на руке Далласа, которая лежала на столе, и как он сжал челюсть. Мне не нравилось это. Даллас был самым приятным мужчиной из всех, кого я знала, и он совершенно беспричинно жил с дурацким чувством вины. Все из-за этого идиота.
Будто почувствовав мое осуждение, Джексон раздраженно посмотрел на меня.
— Что? Хочешь что-нибудь сказать?
Рука на моей спине переместилась на плечо. Даллас предупреждающе сжал его. Проблема в том, что мне было наплевать.
— Да. Ты ведешь себя как мудак.
Джексон отпрянул, будто я удивила его или обидела.
— Да пошла ты. Ты не знаешь меня.
Даллас сжал мое плечо сильнее и напрягся.
— Не смей разговаривать с ней подобным…
Я не дала ему закончить фразу.
— Сам пошел. Я рада, что не знаю тебя. Ты взрослый мужчина, а ведешь себя как маленький ребенок.
Когда Джексон бросил вилку и, схватившись за края стола, наклонился, я даже не дрогнула.
— Джексон, успокойся сейчас же, — зарычал Даллас, отодвигая стул.
Мы с Джексоном продолжали смотреть друг на друга.
— Джек, — властным голосом повторил Даллас, вставая.
Младший Уокер не сдвинулся ни на сантиметр. Судя по лицу, ему очень хотелось ударить меня. Я видела такое же выражение на лице другого мужчины и точно знала, что оно означает. Насилие. Злость. Вот только теперь я была другим человеком. Теперь мне был не безразличен человек, которому этот придурок постоянно причинял боль. Даллас чувствует себя виноватым по отношению к брату, поэтому боится ранить его, но я не боялась.
— Ты ничего не знаешь, мексиканская сучка, — выплюнул мужчина. Его глаза были так похожи и одновременно не похожи на глаза Далласа.
— Еще слово, и я выбью из тебя всю дурь. — Голос Далласа был таким хриплым, что на секунду застал меня врасплох.
Я изогнула бровь и задрала подбородок повыше.
— Мой брат умер два года назад. Я бы сделала все, чтобы вернуть его. Твой брат находится рядом, он любит тебя и мирится с твоим заскоками, хотя ты и не заслуживаешь этого, придурок. Я скучаю по своему брату каждый день. Надеюсь, когда-нибудь ты пожалеешь о том, что отталкивал его из-за того, что произошло двадцать лет назад. Из-за того, что даже не требует прощения.
Его глаза говорили о том, что злость этого мужчина достигла своего предела. Поэтому я оказалась не готова к тому, что Джексон фыркнул и, опустившись на свое место, откинулся на спинку стула, продолжая сверлить меня взглядом.
— Убирайся, — прорычал ему Даллас. — Сейчас же.
Как и большинство младших братьев, он не послушался.
— И как умер твой брат? — фыркнул Джексон. — Обожрался тако и сдох?
Будучи в спокойном состоянии, мы понимаем, что иногда люди говорят не то, что думают. Я же находилась в шаге от того, чтобы схватить нож и воткнуть его в определенного человека. Отголоском мелькнула мысль о том, что Джексон ничего не знает обо мне и моей семье.
Краем глаза я уловила, что Даллас схватился за край стола.
— Джек, — нечеловеческим голосом прокричал он. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Даллас был на грани. Только исключительная братская любовь могла сдержать человека в подобной ситуации. Я не могла винить Далласа за это. Он любил Джексона, придурок тот или нет.
Однако за последние несколько лет я поняла, что единственный человек, который может защитить меня — это я сама. Возможно, я пожалею потом об этом… Я погладила тыльной стороной обожженной ладони руку Далласа и схватила стакан Джексона с чем-то красным и со льдом. На мгновение мы с Далласом встретились взглядами, после чего я повернулась к Джеку и выплеснула красную жидкость ему в лицо. Она потекла по лицу, по ушам, шее и рубашке. У него отвисла челюсть, будто он не мог поверить в то, что сделала.
Господи.
— У него была черепно-мозговая травма, мудак, — процедила я, мечтая об еще одном стакане с красной жидкостью, которую можно было бы выплеснуть в это козлиное лицо. — Он поскользнулся на льду, упал и ударился головой. Вот так он умер. Никаких тако, урод.
Я еще никогда не была настолько злой: мышцы и руки были напряжены, внутри все сжалось.
— Диана, пойдем проверим, что делает Джинни, — раздался голос за моей спиной, и на мои плечи опустились две руки, практически заставляя меня отпрянуть от стола. — Я займусь ею, Даллас, а ты — Джексоном, — произнес Трип рядом с моим ухом.
Я в полном оцепенении шла за другом сквозь толпу, которая наблюдала за произошедшим. Мне не нравилось быть в центре внимания, но если бы мне пришлось сделать это еще раз, то я бы сделала. Черт, да я и сейчас была не против все повторить.
Только на полпути к салону я осознала, что у меня дико болит обожженная рука, которой я схватилась за стакан.
— Черт, — прошипела я, встряхивая ее, будто это могло облегчить боль.
— Ты в порядке, милая? — поинтересовался Трип, глядя на мою ладонь.
— Я воспользовалось не той рукой. — Я снова встряхнула ее и сжала запястье здоровой рукой. — О-ой.