– Здравствуй, Савка, здравствуй! – Воронов похлопал Говоркова по спине. – Видел хоть себя‑то? – Он чувствовал некоторое смущение, видя перед собой забинтованное лицо Савелия.
– Всего один раз. Если честно, то впечатление еще то! – грустно усмехнулся Савелий. – Вначале здорово расстроился, но потом понаблюдал за выздоравливающими, за теми, кого оперировали раньше, и успокоился. Медсестра сказала, что вообще красавчиком буду! Ну, рассказывай!
– Собственно говоря, рассказывать особо не о чем… Работаем, чистим город, в общем, делаем все, что в наших силах. Рутина! Лучше о себе поведай: дошли слухи, что даже здесь ты умудрился с кем‑то поцапаться. – Воронов хитро прищурился.
– Пусть не лезут! – хмыкнул Савелий. – Но ты прав, об этом стоит поговорить.
И Савелий подробно, не забыв ни одной детали, изложил ему свои догадки о старике, о приходе незваных гостей, о его внезапном исчезновении.
– А ты не пытался что‑либо разузнать у Марины Михайловны?
– Не тот случай, чтобы лишний раз светиться, – нахмурился Савелий.
– Я и о нашей‑то встрече долго думал, прежде чем попросил ее связаться с тобой.
– Может, так оно и лучше, – задумчиво проговорил Воронов. – Но что это тебя разбирает? Подумаешь, старик сделал пластическую операцию! Может, влюбился на старости лет? Или помолодеть захотел? А может, просто старческий маразм, бзик?
– Нет, Андрюша, нутром чую, что‑то здесь не то. Приходили настоящие профессионалы. Нет, пахнет чем‑то посерьезней!
– Может, связано с политикой или с внешней разведкой? – предположил Воронов.
– Нисколько не удивлюсь. – Савелий согласно кивнул. – Догадаешься с первого раза?
– Ты имеешь в виду… – нахмурился Воронов. Он уже подумывал об этом, но не был уверен до конца. – Ты имеешь в виду, – повторил он, – работников бывших органов?
– Вот именно, – кивнул Савелий. – Слишком уж почерк характерный.
– Что ж, копнем и в ту сторону, – согласился Воронов. – Ладно, через пару‑тройку дней жди результатов.
– Если мои домыслы не подтвердятся…
– Не обессудь! – Воронов развел руками. – Во всяком случае, как говорит генерал Говоров, отрицательный ответ – тоже ответ. Вот что, давай‑ка я немного повожусь с радиатором, на всякий случай. – Он открыл чемоданчик с инструментами и начал раскручивать кран. – Сколько тебя еще здесь продержат?
– С неделю… как пойдет. А что?
– Как что? Надо очень многое подготовить для твоего выхода в свет: фотографии, документы и все такое прочее. Кстати, вот, держи! – Он вытащил из‑за пазухи небольшой листок, сложенный вчетверо, и протянул Савелию. – Учи, пока есть свободное время.
– Легенда? – догадался Савелий.
– Не легенда – биография! – поправил Воронов.
– Кто разработчик?
– Мы с Говоровым. Постарались максимально увязать ее с твоей.
– Понятно, – протянул Савелий. Попрощавшись с Андреем, Савелий развернул листок и углубился в свою новую биографию.
«Сергей Викторович Мануйлов, родился 4 декабря 1965 года в селе Покровка Московской области. Мать – Зинаида Александровна, воспитательница детского сада, умерла от родов, отец – Виктор Степанович, пенсионер, погиб в железнодорожной катастрофе в 1989 году. Из ближайших родственников осталась только тетка, Ангелина Степановна, родная сестра отца, бывшая портниха, находится в доме престарелых. После окончания школы работал на химзаводе, ушел в армию, служил в десантных войсках и был направлен в Афганистан, ранен, награжден орденом Красной Звезды и медалью „За отвагу“. После госпиталя вновь служил в Афганистане (всего пять лет), затем поступил на вечерние курсы английского языка, рекомендован в совместную российско‑американскую посредническую фирму „Онли бест“. Побывал в США, Сингапуре, Англии, заключил несколько удачных сделок. Холост».
Ниже было написано, что сведения взяты из жизни реального человека, о гибели которого известно весьма ограниченному кругу лиц. Настоящий Сергей был по натуре очень замкнут, не имел друзей, но это лишь упростило задачу, тем более что хирург, оперировавший Савелия, старался воссоздать лицо погибшего.
«Сержант, ты уж извини, что не сказал об этом заранее: ты бы наверняка не согласился, но поверь, доктор этот – могила! Удачи тебе, сержант! Богомолов», – гласила приписка генерала.
Ну, Константин Иванович! Все‑таки сделал по‑своему! Савелий надеялся, что это не приведет к неожиданным последствиям. И потом, вряд ли Альберт Иванович сумел полностью трансформировать его внешность под реального Сергея. А совпало‑то как: выбрали такое же имя, каким Савелий случайно назвался в разговоре с Григорием.
Савелий улыбнулся и вновь забегал глазами по строкам своей новой биографии, пытаясь выучить ее наизусть. Она и вправду имела сходство с его собственной жизнью. Интересно, сколько же пришлось перелопатить личных дел, чтобы найти подходящее?
Воронов не обманул: не прошло и двух суток, как он снова навестил братишку в клинике. На этот раз он появился как «пострадавший» – на улице скользко, упал… Та же старшая сестра, оказавшая Воронову «первую помощь», пригласила в процедурную и Савелия.
Разговор занял всего пару минут. Разыскать следы старика не удалось, однако поиски продолжаются по личному распоряжению генерала Богомолова, который проявил к делу неожиданный интерес. Воронов долго думал, сообщать ли Савелию о неожиданном прибытии в Москву их старого знакомого Григория Марковича, за которым по настоятельной просьбе генерала Говорова было установлено негласное круглосуточное наблюдение. Константин Иванович хотел тут же арестовать его, но наконец сдался, вняв убедительным доводам Говорова.
Григорий Маркович приехал из Сингапура под чужим именем и в поле зрения сотрудников Богомолова оказался совершенно случайно – при попытке выйти на связь с туберкулезным Мабутой, находившимся под наблюдением в связи с загадочным убийством, следы которого тянулись в криминальные структуры и к некоему депутату Государственной думы.
После некоторых колебаний Воронов всетаки сказал о Григории Марковиче, с тревогой взирая на Савелия – не дай Бог, занервничает, это уж совсем ни к чему после такой операции. Велико же было его удивление, когда Савелий, услышав новость, сказал:
– Нужно срочно выздоравливать и лететь в Сингапур!
Двойник Савелия
В кабинете Богомолова сидели трое: сам хозяин, генерал в отставке Говоров и майор Воронов. Константин Иванович приказал им срочно явиться, не объяснив причины столь поспешного вызова. И сейчас они напряженно вглядывались в глаза генерала, с нетерпением ожидая начала совещания.
Богомолов тоже вел себя как‑то беспокойно. Он сидел во главе стола и молчал, а на его лице отражалась борьба с самим собой. Казалось, генерал, вызвав подчиненных, сейчас сожалеет о своем решении и не знает, как выйти из неловкого положения.
Говоров не выдержал и заговорил: – Может, что‑то изменилось и сейчас вам неудобно нас отпустить? Уверяю вас, Константин Иванович, все в порядке: перенесем нашу встречу без всяких проблем.
Богомолов впервые поднял на коллег глаза. – Браво! – криво усмехнулся он. – Впервые наш ясновидец ошибся. Нет, уважаемый Порфирий Сергеевич, ничего не изменилось. К сожалению! – добавил генерал и тяжело вздохнул.
– Что случилось. Костя? – спросил Говоров.
– Речь пойдет… – Богомолов вдруг зажал себе рот ладонью, взглянул на аппараты на столе и чуть натянуто усмехнулся. – Речь пойдет о праздновании Нового года, друзья!
– Ну и сюрприз, товарищ генерал! – тотчас сообразил Воронов и рассмеялся, включаясь в игру.
– А я‑то, старый дурак, думаю: зачем это Костя нас к себе вызвал?
– поддержал его Говоров, знаками спрашивая, что делать дальше.
Богомолов сунул руку в стол, вытащил оттуда небольшой, размером с сигаретную пачку приборчик, включил его и тихо заметил:
– У меня есть серьезные опасения, что меня всерьез «пасут».
– А это что? Противожучковое устройство? – Говоров кивнул на прибор.
– Можно назвать и так. При наличии этой штуковины можно кричать и никто ничего не услышит, но я все‑таки предлагаю говорить вполголоса.
– Никаких возражений, – ответил Говоров.
– Так вот, речь пойдет о случайном знакомом Савелия Говоркова.
– О том старике в клинике? – нахмурился Воронов.
– Именно, – кивнул Богомолов. – Сегодня моей команде удалось кое‑что нарыть… Старик этот – некто Волошин Валентин Владимирович. В свое время он занимал видное положение в ЦК КПСС.
– В каком отделе? – быстро уточнил Говоров.
– Как ни странно, именно этого выяснить и не удалось. Никаких документов! Никто ничего не знает! Нам еще повезло: хирург, что его оперировал, знает себе цену и фотографирует каждого своего пациента до операции и после. В этот раз его предупредили, мол, никаких снимков, но, к счастью для нас, привычка – вторая натура, она сильнее страха. Снимок, правда, не очень: делался наспех, но… – Богомолов улыбнулся.
– Когда мои ребятки поднажали и получили фото, нам снова подфартило: его случайно увидел мой дорогой Михаил Никифорович. Он в свое время занимался расследованием самоубийства Полтева, выбросившегося с балкона.
– Кассир партии? – заметил Говоров.
– Он самый! Так вот, именно в связи с этим самоубийством Михаил Никифорович и допрашивал Волошина. К сожалению, протокол беседы бесследно исчез!
– Если из следственного отдела такого ведомства, как ваше, исчезают документы… – Говоров покачал головой. – Какие соображения по этому поводу. Костя?
– Пока в голову приходит только одно: Волошин владеет каким‑то важным секретом, который не очень‑то стремится обнародовать, – усмехнулся Константин Иванович.
– Тогда почему бы его просто не убрать? – вступил в разговор Воронов.
– Да я уже прикидывал, но ответа так и не нашел! – с горечью признался Богомолов.
– Ну, здесь можно предположить все, что угодно, – пожал плечами Говоров.
– Например?
– Допустим, что ОНИ… – Говоров специально выделил это слово, – не желают, чтобы он унес эти сведения в могилу.
– А может, ОНИ хотят завладеть этими сведениями, а Волошин не очень‑то стремится ими поделиться? – высказался Воронов и тут же извинился: – Простите, вырвалось!
– И правильно вырвалось! Сдается мне, так оно и есть. – Говоров улыбнулся и ободряюще подмигнул Воронову. – Остается надеяться, что старику хватит силы воли и терпения молчать и впредь, чем и сохранить свою жизнь. Однако меня сейчас волнует Савелий.
– А при чем здесь Савелий? – удивился хозяин кабинета.
– Савелий заходил к Волошину, вступился за него, отсюда вывод – Волошин вполне мог ему довериться, а значит, он теперь опасен и для тех, кто не хотел бы обнародования этих сведений, и для тех, кто хотел бы ими обладать.
– Пожалуй, вы правы! Выходит, Савелий снова в опасности? – заволновался Воронов.
– Это для него обычное дело, – заметил Говоров.
– Нужно срочно что‑то предпринять! Нельзя же сидеть и ждать, когда Савелия выкрадут или убьют? – Андрей вскочил со стула и принялся вышагивать по кабинету.
– Во‑первых, не будем терять голову, – спокойно продолжил Говоров.
– Это пока лишь наши предположения. Во‑вторых, никто и не собирается сидеть сложа руки. Необходимо посвятить Савелия: он достаточно умен, чтобы обезопасить себя. Надеюсь, сейчас он самостоятельно передвигается?
– Естественно, если сумел защитить Волошина, – ответил Воронов и тут же воскликнул: – Есть идея!
– Ну‑ну! – Богомолов кивнул. – Говори!
– А что, если Савелия заменить каким‑нибудь нашим сотрудником, а его перевести в другую палату, откуда он сможет наблюдать за развитием событий? А узнать подмену невозможно – подберем человека с такой же фигурой и схожим голосом. Лицо‑то перебинтовано!
– В этом что‑то есть! Как, Костя? – с одобрительной улыбкой заметил Говоров.
– Не знаю, не знаю… – задумчиво протянул Богомолов. – Мне кажется, здесь должен решать сам Савелий. А я сильно сомневаюсь, что он обрадуется подобному плану.
– Почему? Савка никогда не боялся трудностей! – горячо вступился за брата и друга Воронов.
– Если бы только трудности! Ставится под угрозу вся затея с пластической операцией! Вам никогда не приходило в голову, что наш старый знакомый, Григорий Маркович, появился в Москве отнюдь не случайно? А что, если он по душу Савелия? Допустим, его послали сюда, чтобы проверить, жив или мертв Говорков. Тогда как? – По голосу Богомолова чувствовалось, что он знает что‑то очень важное.
– Откуда такая уверенность. Костя? – тихо спросил Говоров.
– Не знаю. – Генерал встал, прошелся к окну. – Интуиция, что ли? Будто кто‑то нашептывает мне, что все не так просто.
– Наконец‑то наш бравый генерал отдает должное интуиции, – с улыбкой хлопнул в ладоши Говоров. – Помнится, кто‑то говорил, что верит только фактам.
– Говорил, не отказываюсь, но… – Генерал задумался, подыскивая подходящие слова. – Но тогда это была ваша интуиция, а сейчас моя. – Он вдруг понял, что ответ прозвучал несколько двусмысленно, и тут же добавил: – Не в том смысле, что я своей интуиции доверяю, а вашей нет, а в том, что моя как бы снедает меня изнутри. Прямо как болезнь какая: у кого‑то болит – ты не чувствуешь, а своя боль – ого‑го!
– Ладно, Костя, и так все ясно, не оправдывайся! – улыбнулся Говоров, потом повернулся к Андрею: – Должен признаться, майор, что и я обеспокоен прибытием Григория Марковича.
– Именно поэтому за ним и следят, – заметил Воронов.
– Следят, верно! И я нисколько не боюсь за жизнь Савелия, я боюсь другого: что его раскроют, а этого Савелий нам никогда не простит.
– Коль два генерала сговорились, майору следует подчиниться, – буркнул явно недовольный Воронов. – Но прошу вас разрешить мне переговорить с Савелием.
– Лично я «за»! – сразу же поддержал Говоров.
– А не слишком ли опасно светиться в третий раз? – поморщился Богомолов.
– Нужно еще раз тщательно все продумать, переговорить с Мариной Михайловной… – В глазах Воронова читалось: «Господи, о чем вы? На карте – жизнь Савелия, а вы все о пустяках!»
– Ладно‑ладно, уговорил! – замахал руками Богомолов и, набирая номер, заметил: – Лучше я сам с ней поговорю, ни к чему подключать посторонних людей. – Он нажал кнопку громкой связи, чтобы все слышали разговор. – Марину Михайловну, пожалуйста!
– А кто ее спрашивает? – раздался молоденький женский голос.
– Отец! – чуть раздраженно бросил генерал.
– Минуту, сейчас позову: она на обходе.
– Спасибо, жду! – Богомолов прикрыл рукой трубку. – Мы с ней так договорились: отец ее сейчас отдыхает на юге. Ждать долго не пришлось.
– Марина Михайловна?
– Да, папа! Что‑то случилось? – послышался ее взволнованный голос.
– Нет‑нет, Марина, все в порядке! – успокоил генерал. – Просто необходимо повторить процедуру, но с тщательной подготовкой.
– Когда?
– Как можно быстрее.
– Отлично! – обрадовалась она. – Сегодня ровно в полночь. Как и в первый раз. – Девушка усмехнулась. – Плохо работает ваш слесарь – снова потекло!
– Прекрасно, Мариночка, я вас понял! В двенадцать ночи слесарь будет у вас. До свидания!
– До свидания, папочка!
– Ну, что ж, давайте еще раз проработаем все до мелочей, – обратился Богомолов к товарищам.
Марина Михайловна предупредила Савелия о незапланированном приходе Воронова. Он тотчас сообразил, что произошло нечто экстраординарное. Что же? Может быть, этот визит связан с Григорием Марковичем? Как жалко, что сейчас Савелий не может с ним расправиться! Ведь многие его несчастья связаны с этим человеком. И вдруг в его памяти всплыл старик. Странно! С чего бы это? Савелий давно приметил за собой некую особенность: стоит ему неожиданно о ком‑нибудь вспомнить, как он обязательно либо встретится с этим человеком, либо что‑то узнает о нем.
Ровно в полночь Марина Михайловна открыла дверь и впустила Воронова. Савелий стоял у окна и смотрел на падающий снег. Он сразу же обернулся.
– Здравствуй, братишка! Что‑то стряслось со стариком?
– Привет, Савка! С чего это ты взял? – Он явно удивился смекалке Савелия.
– Разве нет? – ответил вопросом на вопрос Савелий.
– К сожалению, да, – вздохнул Воронов и, открыв чемоданчик, занялся протекающей батареей, одновременно излагая события последних дней.
Внимательно выслушав, Савелий некоторое время в раздумье помолчал, а потом неожиданно спросил:
– А почему Богомолов думает, что Григорий Маркович объявился из‑за меня?
– Мы тоже спрашивали. «Интуиция» – отвечает!
– Надо же, генерал Богомолов ссылается на интуицию! – Савелий усмехнулся. – Хотя признаюсь, я тоже так считаю.
– Значит, нет? – поморщился Воронов.
– Значит, да, братишка! – подмигнул Савелий. – Мне по душе твой план. – И тут же посерьезнел: – Кто будет знать о подмене?
– Только ты и твой двойник.
– Но как его сюда…
– Объясняю, – нетерпеливо перебил Воронов. – Без всяких подробностей, но кое‑что будет известно Альберту Ивановичу, который попросит здешнего главврача приютить на время своего больного, пока у него в клинике не освободится место.
– Не шито ли белыми нитками? – засомневался Савелий.
– Нет‑нет, они довольно часто обращаются с подобными просьбами друг к другу, – заверил Воронов.
– Человека нашли?
– Он ждет только твоего согласия! – улыбнулся Воронов.
– Когда он будет здесь? И что он обо мне знает?
– Кто ты такой, ему, естественно, неизвестно, – успокил Андрей. – Кстати, его тоже зовут Сергей! И ждет он в машине!
– Ну ты и бестия! – усмехнулся Савелий и покачал головой. – Значит, наверняка знал, что я соглашусь?
– Мы ж братья. Савка! Я думаю почти так же, как ты.
– Да, Андрюша, пожалуй. Иногда я словно на расстоянии перехватываю твои мысли. – Говорков подошел к Воронову и крепко обнял его. – Как хорошо, что ты у меня есть!
– Я тоже рад, братишка! Прошу тебя, будь осторожнее.
– Мухтар постарается! Закончил ремонт? Сдается мне, в тот раз ты специально здесь что‑то нахимичил, так ведь?
– Так, на всякий случай! – Андрей сделал вид, что смутился, и виновато опустил глаза.
– Я так и думал! Ладно, веди двойника. Только учти, никакого оружия. А то знаю я вас!
– Савка, ты что? Это же профессионалы! – воскликнул Андрей. – Можешь не сомневаться, они придут не с пустыми руками после твоих финтов при знакомстве!
– Нет, Андрюша, извини, но мне почемуто кажется, что я им нужен живым: вдруг Волошин передал мне всю информацию? А оружие сразу нас раскроет.
– Не тебя, твоего двойника, а он, по легенде, – преступник, скрывающийся от Органов. Наличие оружия спокойно вписывается в его легенду! – с нажимом пояснил Воронов. Савелий согласно кивнул.
– Хорошо, уговорил. «Стечкина» пусть возьмет: вооружаться так вооружаться!
В его голосе Воронову вдруг послышалось воодушевление, и он уже засомневался, а правильно ли поступает, вручая двойнику оружие.
– Что‑то ты слишком быстро сдался, братишка! Уж не вздумал ли «погулять» здесь напоследок?
– Ну что ты, Андрюша! – Савелий сверкнул глазами, как перед боем: Воронов очень хорошо знал это настроение Савелия. – Это я так, на всякий случай.
– Смотри! – Воронов обнял его и прошептал: – Будь осторожен, братишка!
– Хорошо, Андрюша! – торжественно пообещал Савелий, и Воронов, подхватив чемоданчик, тут же вышел. Те пятнадцать минут, которые он провел с Савелием, лишний раз убедили его в собственной правоте.
Майор с сияющей улыбкой подошел к Марине Михайловне. – Все нормально?
– Все в порядке. Переживала, что задерживаетесь. Ну, как? – шепотом спросила она.
– Действуем по плану! – Воронов подмигнул и вышел.
Минут через пять в вестибюле раздался звонок, и почти сразу же из дежурки выглянул охранник.
– Кого это черт принес среди ночи?
– Сейчас узнаем, – откликнулась старшая сестра. – Открывай, Саша!
Дверь распахнулась, на пороге стоял парень с забинтованным лицом, а сзади – машина «скорой помощи».
– Марина Михайловна, принимай! Еще один «человек‑невидимка», – хмыкнул охранник.
– Странно! – пожала плечами Марина Михайловна. – В такое‑то время? Ладно, давай его сюда, а то заморозишь.
Незнакомец вошел, подождал, пока Саша закроет дверь, и проследовал вслед за ним к старшей сестре.
– Откуда вы, молодой человек? – поинтересовалась она.
– От Альберта Ивановича, – отозвался тот, и Марина Михайловна чуть было не вскрикнула от изумления: парень говорил почти таким же голосом, что и Савелий. Не знай она о подмене, ни за что бы не догадалась.
– Фу, совсем замоталась: меня же шеф предупреждал! Но почему так поздно? – сказала она, недовольно поморщившись.
– Откуда я знаю? Машину долго ждали. – Парень пожал плечами.
– Ладно, что уж тут поделаешь: не выгонять же вас посреди ночи. Давайте документы! – Взяв медицинскую карту и паспорт, она для отвода глаз охраны внимательно их изучила, внесла данные в журнал. – Пойдемте, больной, сейчас я вас устрою.
Марина Михайловна подвела его к восьмой палате и негромко сказала:
– Здесь будете лежать вы, а он будет находиться напротив.
Палата напротив не имела номера, здесь обычно лежали пациенты, которые вселялись по личному распоряжению главного врача и находились под его наблюдением. Парень кивнул и тихонько постучал.
– Прошу! – отозвался Савелий. Парень закрыл за собой дверь, скинул пальто. Они несколько минут внимательно изучали друг друга. Со стороны двойник казался зеркальным изображением Савелия, даже цвет волос был тот же, не говоря уже об одежде.
– Впечатляет! – улыбнулся Савелий и протянул руку: – Сергей!
– Сергей! – ответил тот на рукопожатие. Оба прыснули, и Савелий тут же приставил палец к губам.
– «Стечкин» при себе? – спросил Савелий.
– Конечно! – Он откинул левую полу спортивной куртки. Из заплечной кобуры торчала рукоятка пистолета.
– Ну, давай сюда!
– Как? Мне сказали, что…
– Порядок! – кивнул Савелий. – Ты им не нужен, они придут не за тобой. Впрочем, если ты боишься, то еще не поздно повернуть назад. Поверь, никто тебя не осудит! – Савелий говорил без малейшего намека на насмешку.
– Я ничего о тебе не знаю, да и не должен знать, – начал парень. – Но и ты меня не знаешь! Я прошел Афган, неужели ты думаешь, что я испугаюсь какой‑то мрази?
– Извини, земляк, я вовсе не хотел тебя обидеть. – Савелий дружески похлопал его по плечу. – Но уж больно эта мразь хитрая! Не стоит их недооценивать.
– Но и переоценивать ни к чему! – буркнул парень, затем снял куртку, расстегнул наплечные ремни и протянул кобуру Савелию. – Бог не выдаст, свинья не съест! – Он подмигнул.
– Это точно! – ответил Савелий, и они рассмеялись.
Со стороны могло показаться, что встретились два пацана, которым пальчик покажи – и они умрут со смеху, но каждый из этих «ребятишек» прошел такое, что далеко не всем по плечу. А теперь судьба распорядилась так, что они зависели друг от друга. Савелий рад был встрече с бывшим «афганцем», он сразу же почувствовал себя увереннее и спокойнее.
Пистолет Говорков взял потому, что не сомневался: ему предстоит столкнуться с Григорием Марковичем и его командой. Поэтому скептически относясь к плану Воронова, но не желая огорчать Андрея, согласился с ним. Береженого и Бог бережет! С этой мыслью он и заснул крепким, нечутким сном.
Двойник Волошина
Приехав в Москву по чужим документам, Григорий Маркович нацепил темные очки, но тем не менее волновался и первое время все озирался по сторонам, не брал первую попавшуюся машину, стараясь определить, не следят ли за ним. Успокоился он лишь в забронированном номере «Метрополя». По документам он являлся гражданином Пакистана, прибывшим в Москву по делам фирмы, где занимал пост коммерческого директора. Фирма эта действительно существовала и занималась международным туризмом, но в данный момент находилась на грани банкротства. Пожелай кто‑нибудь проверить фирму и ее «коммерческого директора», он мог бы до посинения звонить по указанному в его визитке телефону и вдоволь наговаривать на автоответчик.
Григорий Маркович распаковал свой багаж и тут же набрал номер телефона, полученный перед самым отъездом от Красавчика‑Стива. Понимая, что Рассказов весьма заинтересован в успехе Григория Марковича, Стив не решился ставить ему палки в колеса, более того, очень четко описал внешность Мабуту, с которым Григорий Маркович должен был выйти на связь. А чтобы Мабуту отнесся к нему благосклонно, Стив вручил Григорию Марковичу новое лекарство от туберкулеза как своеобразный пароль.
Мабуту, одному из весьма влиятельных «авторитетов» уголовного мира Москвы, было немногим более пятидесяти, но выглядел он на все шестьдесят: заработанная на зоне чахотка не прибавила ему здоровья и молодости. Впрочем, несмотря на это, он был всегда полон оптимизма, обладал острым аналитическим умом. Был беспощаден к своим недругам, но щедр к тем, кто ему импонировал. Жил на широкую ногу, имел легальный бизнес, который приносил немалый доход. Все преступные операции он тщательно разрабатывал, но сам никогда не принимал в них участия, сознавая, что очередной отсидки ему уже не пережить. Он лично встречался с Красавчиком‑Стивом и даже помогал, предоставляя в его распоряжение своих головорезов. Мабуту спокойно относился к деньгам, правда, был не прочь получить сполна за свои услуги.
На звонок Григория Марковича ответил девичий голос:
– Добрый день, слушаю вас?
– Я могу поговорить с уважаемым Мабуту?
– Простите, кто вы? Он вас знает?
– Нет, меня не знает, но ему привет от Красавчика‑Стива.
– Минуту!
«Минута» тянулась довольно долго – Григорий Маркович почти потерял терпение. Дело в том, что девушка со всей ответственностью отнеслась к его звонку и пыталась связаться с хозяином по мобильному телефону. Звонок застал Мабуту в машине: он возвращался с абсолютно бесполезной встречи. Ничего нового, кроме головной боли, партнер боялся рисковать. Минут двадцать послушав его нытье, Мабуту встал и, не говоря ни слова, направился к выходу. Телохранители последовали за ним.
В дверях Мабуту остановился и сказал: – В дождливую погоду можно прикрыться зонтиком, но обувь все равно промочишь! – Он кашлянул и закончил: – Но если не хочешь и обуви промочить, то сиди дома. жди ясной погоды и питайся… святым духом! – Он усмехнулся, покачал головой и тут же вышел, не дожидаясь ответа.
И только в машине дал волю своим чувствам: – Кретин несчастный! Из той породы, что хотят и рыбку с‑ъесть, я на фуй сесть! И как только он еще держится на плаву? Впрочем… – Он с досадой махнул рукой. – Воистину, говно не тонет!
– Послушай, шеф, может, его попросту… – Телохранитель, сидевший рядом, выразительно рубанул себе по шее.
– А тебе, Фома, только бы кому‑нибудь кишки выпустить! – бросил Мабуту и снова закашлялся, на этот раз куда сильнее, но сквозь кашель все‑таки договорил: – Через недй… льку‑дру… гу… ю…
Фома быстро достал небольшую баночку и протянул Мабуту. Тот сплюнул мокроту.
Фома убрал банку и сказал: – Напрасно, шеф, ты не хочешь подлечиться: ведь все хуже становится?
– Мне ни один лечило не поможет, – тяжело дыша, отозвался Мабуту.
Промурлыкал мобильный телефон, и Фома вопросительно взглянул на шефа.
– Возьми: Милка не будет звонить по пустякам, а остальные – тем более.
– Алло! – басовито прорычал охранник.
– Это ты, Фома?
– А кто ж еще? – усмехнулся он.
– Шеф с тобой?
– Да, Мила, что передать?
– По прямому звонит какой‑то мужик и говорит, что привез шефу привет от какого‑то красавчика. Мне показалось, что это важно.
– Погоди! – Фома повернулся к Мабуту. – Шеф, это Милка. Говорит, что у нее на проводе незнакомый мужик, который передает привет от красавчика. Думаю, это Красавчик‑Стив дает о себе знать.
– Дай! – Мабуту взял трубку. – Мила, спроси, где он остановился?
– В «Метрополе», – после небольшой паузы ответила девушка.
– Скажи, чтобы спускался к парадному входу: через пятнадцать минут его будет ждать светло‑коричневое «вольво», номер восемь три восемь. Водителя зовут Алексей. Все!
– Останови‑ка на секунду, Витек! – попросил Фома водителя, затем вышел из машины и направился к «вольво», также притормозившему впереди. Передав водителю распоряжение Мабуту, Фома вернулся, а водителю следующего за ними черного трехсотого «мерседеса» махнул рукой: мол, все в порядке.
Накинув пальто и захватив подарок Красавчика‑Стива, Григорий Маркович спустился в вестибюль отеля и стал вышагивать взад‑вперед, поглядывая на подъезжающие машины. Вскоре перед входом тормознуло светло‑коричневое «вольво». Григорий Маркович вышел из отеля и открыл переднюю дверцу:
– Вы за мной? – поинтересовался он.
– Если вы к Мабуту…
– Прекрасно! Люблю точность, – улыбнулся Григорий Маркович, усаживаясь сзади. – Куда едем?
– В его офис, в гостиницу «Пекин».
– Поехали.
Через несколько минут они остановились у гостиницы, к ним тут же подскочил Фома и уселся рядом с Григорием Марковичем.