– Ей? – с улыбкой воскликнул Рассказов, зная неприязнь начальника службы безопасности к противоположному полу. – Так клиент – женщина?
– Вот именно! И есть в ней что‑то змеиное. – Видать, красивая! – поддел его Рассказов.
– Да уж, все при ней, – вздохнул Дик. – Но…
– Ладно! – Рассказов подмигнул. – Сегодня у меня прекрасное настроение, и никому не удастся его испортить. Давай ее сюда! – Прямо сейчас?
– А чего тянуть‑то? «Шератон» ведь в пяти минутах езды, верно? Вот Тайсона за ней и пошли.
– Отличная мысль. Хозяин! – обрадовался Дик. – Она чуть выше метра пятидесяти, и Тайсон… – Он хихикнул. – Представляете картинку?
– Да‑а‑а, – протянул Рассказов, покачав головой. – Одним своим двухметровым ростом напугает кого угодно, да еще рваный шрам через все лицо…
Не прошло и получаса, как в кабинет Рассказова заглянул Тайсон и низким баритоном пророкотал:
– Хозяин, девушка доставлена. Впустить?
– Да, пусть войдет, – кивнул Рассказов.
– Добрый день! – раздался звонкий женский голос.
Перед ним стояла невысокая, молодая женщина удивительной красоты. Черные длинные волосы прикрывали красивые плечи, из‑под челки на Рассказова в упор смотрели темно‑карие глаза. Он встал из‑за стола и протянул девушке руку.
– Рассказов! – представился он по‑английски.
– А меня зовут Анжелика! – произнесла она по‑русски без всякого акцента.
– О, вы знаете русский? – удивился Рассказов.
– И еще шесть языков, – заметила она.
– Прошу вас, садитесь. – Он указал на кресло.
– Спасибо! – холодно отозвалась женщина и вдруг выставила перед ним мизинец правой руки с наколкой‑треугольником.
Рассказов вздрогнул и машинально ответил тем же.
– Теперь можем и присесть! – заметила женщина с некоторой развязностью в голосе, словно не она, а Рассказов находился у нее в гостях. – Не ожидали?
– Признаться, нет! – Он почувствовал, что немного нервничает.
Столько лет минуло с тех пор, как он, майор КГБ, выдержав испытательный срок, стал членом Ордена! А случилось это так: однажды, допрашивая очередного подозреваемого, Рассказов выпытал у него кое‑что о некой тайной организации. Он не знал, что допрашиваемый был крупной фигурой в Ложе Восточного региона и специально раскрылся перед Рассказовым, чтобы обработать его самого.
Рассказов окунулся в это дело с головой, а когда спохватился, было уже поздно, да и не очень‑то хотелось отступать. Мастер, посвящая его в члены Ордена, дал понять, что он будет одним из тех, кто «дремлет до поры и просыпается по зову братьев». С тех пор никто не выходил с ним на связь – и вдруг эта женщина! У нее знак треугольника с тремя красными точками внутри, значит, он должен ей подчиняться.
– Чем могу быть полезен Ордену? – Рассказов присел напротив.
– Во‑первых, оружие я заберу для нужд Ордена, который все время помогал вам, но от вас пока ничего не получал.
– Я никогда не отказывался… – обиженным тоном начал он, но Анжелика резко оборвала:
– Мы все знаем, и это вовсе не упрек. Кроме того, до нас дошли сведения, что вы интересуетесь неким Волошиным, не так ли? – Она в упор взглянула на него.
– Вы правы, мне действительно нужен этот человек, – спокойно ответил Рассказов.
– Ордену тоже! – заметила женщина. – Это наши люди едва не столкнулись с вашими. Вам повезло больше, потому можете продолжить его разработку. Как только добьетесь успеха, получите двадцать пять процентов.
– Мы все принадлежим Ордену! – Торговаться с Орденом Рассказову почему‑то не хотелось.
– Мы никогда в вас не сомневались! – Она впервые улыбнулась и многозначительно добавила: – С этого дня мы будем часто видеться.
Рассказову это совсем не понравилось, но пришлось сдержаться.
– Буду очень рад сотрудничеству, – откликнулся он. – Когда вы готовы забрать оружие?
– В любой момент.
– Я дам соответствующие распоряжения Дику Беннету, с ним вы уже знакомы.
– Он не очень‑то благосклонно ко мне отнесся, – брезгливо хмыкнула Анжелика.
– А он вообще не жалует особ женского пола, – пояснил Рассказов.
– В отличие от вас! – Она лукаво подмигнула. – Как поживает Любава? Полагаю, вы скоро будете счастливым отцом?
По лицу Рассказова пробежала легкая тень. Ему стало немного не по себе. Как же четко работает разведка Ордена! Похоже, он постоянно у нее под колпаком!
– Спасибо, с Любавой все в порядке, через пару месяцев родит! – В его голосе чувствовалось столько нежности, что девушка невольно скривилась.
– Чувства только ослабляют человека!
– Не всегда и не всех, – возразил Рассказов. – Некоторые, наоборот, становятся сильнее.
– Ладно, пусть каждый останется при своем мнении. – Анжелика встала. – Я буду у себя в номере. – Она повернулась и направилась к выходу, даже не простившись.
Рассказов разозлился, но не хотел признаваться в этом даже себе. Впервые с ним так разговаривала женщина, а он не мог ни нагрубить ей, ни поставить ее на место! Он нутром чувствовал опасность и ничего не мог поделать: слишком уж серьезная организация стояла за ее спиной.
Рассказов решительно поднял трубку и вызвал Дика Беннета.
– Что‑то случилось. Хозяин? – спросил тот еще с порога.
– С чего ты взял? – Рассказов даже попытался улыбнуться.
– Мы так давно работаем вместе, что мне и без слов все понятно: достаточно лишь интонации. – Он внимательно посмотрел в глаза Рассказову.
– Ты прав, приятель. Тысячу раз прав! – Рассказов встал и обеспокоенно зашагал из угла в угол. – Не спрашивай почему, но оружие ты отдашь этой женщине!
– По какой цене?
– Просто передашь, и все. – Рассказов вздохнул.
– В чем дело, Хозяин? – встревожился Дик.
– Никаких вопросов! – оборвал его Рассказов.
– Хорошо, как скажете, босс! Когда?
– Она ждет тебя в своем номере. Дик встал и направился к выходу, но Рассказов вдруг остановил его:
– Послушай!
– Да, Хозяин? – Тот сразу повернулся, в надежде, что Рассказов пошутил, и сейчас все встанет на свои места.
– Есть у тебя на примете толковый человек, да такой, которому ты мог бы доверить свою жизнь? – неожиданно спросил Рассказов.
– И конечно же, не из наших? – догадался Дик.
– Именно!
– Да, есть – братья‑близнецы. Они обязаны мне жизнью. Я их придерживал на всякий случай. Что надо сделать?
– Учти, Дик, все, что ты сейчас услышишь, – страшная тайна, – многозначительно произнес Рассказов.
– Господи, Хозяин, или вы меня не знаете? Неужели я способен на предательство?
– Я не о предательстве. Дик. Слишком уж все опасно!
Впервые за много лет Дик уловил страх в глазах своего шефа, самый настоящий ужас.
– Все настолько серьезно?
– Более чем.
– И связано с этой бабой?
– Да.
– То‑то она мне сразу не понравилась! Может, ее убрать?
– Ни в коем случае! – с горячностью возразил Рассказов. – Просто нужно следить за каждым ее шагом. Твои ребята справятся?
– Конечно! – ответил Дик. – На что обратить особое внимание?
– На все! Особенно на ее контакты.
* * *
Анжелика Двигубская, уроженка Польши, вышла замуж за датчанина и покинула родину. Ее муж фанатично принадлежал Ордену и занимал в нем довольно видное положение. Влюбившись до потери памяти, он и Анжелику решил ввести в Орден, а первым делом заставил ее изучать языки, в чем она весьма преуспела. Впрочем, не промах она была и в другом: отдавалась налево и направо, пока не сошлась с главарем банды, одно имя которого – Никанор, наводило смертельный ужас на жителей города.
Прожив с мужем около пяти лет, она узнала многие тайны Ордена. Она артистично изображала любящую жену, муж всецело ей доверял и даже мысли не допускал, что она способна изменить.
Анжелика вскоре настолько «прилипла» к Никанору, что иногда даже участвовала в преступлениях банды. Она научилась владеть оружием, уходить от погони, менять внешность. Во время налетов проявилась ее натура: циничная, жестокая, совершенно безжалостная. Однажды она спокойно пристрелила восьмилетнего ребенка, случайного свидетеля налета. Даже сам Никанор ее побаивался.
Однажды ее муж в разговоре с каким‑то большим чином Ордена сказал некую фамилию. Эта русская фамилия звучала столь забавно, что запала ей в память, и Анжелика, выбрав подходящий момент, выспросила обо всем мужа, причем представила дело так, будто он сам ей говорил об этом Рассказове. После бурной ночи муж размяк и кое‑что поведал.
Так, по крупинке, она выведала все, что он знал. В ее порочной голове постепенно созревал план, ей уже грезились огромные богатства. Она попросила Никанора установить за Рассказовым наблюдение и узнать о нем как можно больше. Быть замужем за человеком среднего достатка ее уже не устраивало. Она уговорила мужа застраховать свою жизнь на двести пятьдесят тысяч долларов, а через несколько месяцев не без помощи банды Никанора отправила его на тот свет. Всплакнув на могиле «незабвенного супруга», она стала обладательницей капитала, который небрежно назвала «всего лишь стартовым».
Она скопировала наколку на мизинце мужа и решила, что пришла пора действовать. Тут как раз объявился человек Рассказова в поисках покупателя на большую партию оружия.
Еще не имея оружия, она уже договорилась о его продаже. Анжелика затеяла опасную игру и получала от нее удовольствие. Она не просто стремилась к богатству и независимости – она хотела играть с огнем, и чем серьезнее была опасность, тем сильнее у нее кружилась голова. Это был своеобразный наркотик – чем больше потребляешь, тем большая доза требуется для кайфа. Но рано или поздно конец один – смерть!
Лана
Добравшись из аэропорта до дому, Лана благодарно кивнула водителю, вручила ему кое‑какие документы для Рассказова и попросила передать, что отчитается через пару дней, как только отдохнет с дороги.
Небольшая двухкомнатная квартирка, купленная на ее имя Григорием Марковичем, была довольно уютной, хотя в основном пустовала: Лана чаще бывала в разъездах, нежели дома. В первое время ее просто переполняли впечатления, захлестывала азиатская экзотика, радовало яркое солнце. Сингапур настолько очаровывал и поражал, что вначале она жила только эмоциями. Однако шло время, и постепенно то, что прежде восхищало и приводило в неописуемый восторг, все больше раздражало.
Теперь Лана все чаще вспоминала далекую Москву, друзей, близких, но больше всего Савелия. Не проходило и дня, чтобы она не кляла себя за тот злополучный выстрел, сделанный словно в горячечном бреду. Когда Григорий Маркович приказал ей добить Говоркова, она действовала как сомнамбула, совершенно ничего не соображая, только в силу привычки. Наклонившись над бездыханным, как ей казалось, Савелием, Лана неожиданно пришла в себя и уже была готова выстрелить в Григория Марковича, как вдруг заметила, что на груди Савелия нет крови. Сообразив, что он в бронежилете и его жизни ничего не угрожает, Лана, под пристальным взглядом Григория Марковича, снова выстрелила Савелию в грудь, а затем несколько раз в сторону, поскольку шеф уже не смотрел. Потом последний раз взглянула на распростертого на земле Савелия и направилась к выходу, умоляя Бога оставить Говоркова в живых: пламя в доме разгоралось все сильнее и сильнее.
С Григорием Марковичем Лана познакомилась случайно, в ресторане, где она «нагружалась», поругавшись с матерью, которая не желала делить с дочерью любовника. Тот по пьяному делу лишил девственности семнадцатилетнюю Лану и, угрожая выложить все матери, продолжал пользоваться ею при любом подходящем случае. Трудно сказать, чем бы это все закончилось, если бы она не забеременела.
Виновник, боясь огласки, по знакомству устроил Лану на аборт, но доктор оказался знакомым матери и рассказал ей обо всем. Мать устроила скандал «любимому», но тот легко отделался, бросив: «Твоя дочка сама меня спровоцировала». Мать сгоряча выгнала Лану из дома.
Лана без особого смущения приняла предложение импозантного господина и отправилась к нему на квартиру. Как только Григорий Маркович узнал о том, что родная мать выгнала Лану из дома, он тотчас предложил ей остаться у него, на что та с благодарностью тут же согласилась.
Шло время, и Григорий Маркович постепенно приучил Лану к мысли о том, что ей придется отрабатывать свою сытую и безбедную жизнь. Она, осознав, что ее единственным богатством является прекрасное тело, которое не будет вечно молодым, совершенно спокойно отдавала его, оплачивая собственное благополучие. Однако Бог сжалился над ней и ниспослал Любовь в лице Савелия, которого ей следовало приручить и заставить работать на Григория Марковича. Она полюбила его искренне и безотчетно, но, к сожалению, не сразу это поняла.
Но теперь все чаще и чаще от воспоминаний об этом странном парне у нее неистово колотилось сердце и по всему телу пробегала сладостная дрожь. С брезгливостью снося ласки Григория Марковича, она однажды не вытерпела и заявила, что не станет с ним больше спать. Обозвав ее «грязной и неблагодарной шлюхой», он лишил ее содержания. К тому времени Лана уже прекрасно говорила по‑английски, но с постоянной приличной работой ей не везло. Истратив все, что ей удалось накопить, работая на Григория Марковича, Лане оставалось только заняться проституцией, но в выбранном ею ресторане она наткнулась на местных проституток, которые отделали ее и выбросили на улицу. Тут‑то и подоспел Рассказов.
Он познакомился с ней в тот день, когда они с Григорием Марковичем прибыли в Сингапур. Лана уже не раз слышала, что Рассказов – их Хозяин и именно от него зависит их дальнейшее благополучие, а посему постаралась расположить его к себе. Теперь же, вспомнив знакомство. Рассказов привез девушку к себе в дом и поручил заботам своей домоправительницы: огромной рыжей немки, работавшей у него уже много лет.
Когда Лана немного пришла в себя. Хозяин внимательно выслушал ее историю. Он проникся к ней сочувствием и предложил работу: «сначала курьером, а там посмотрим». Выбирать не приходилось, хотя девушка ничуть не сомневалась, что сердобольный Хозяин не преминет затащить ее к себе в постель.
Однако время шло, а тот и не думал к ней прикасаться; более того, убедившись в ее преданности, сделал ей неожиданное предложение:
– Вот что, девочка, ты достаточно натерпелась в жизни, и с этого дня я беру тебя под свое крыло! Больше никто тебя не тронет без твоего и моего согласия. Хочу, чтобы ты знала: просто так я никому тебя не предложу, но если понадобится, надеюсь, ты мне не откажешь? Итак, выбирай: не устраивает тебя мое предложение – получаешь деньги, которых тебе хватит на первое время, и мы навсегда расстаемся. А если устраивает, то возвращайся к себе на квартиру, радуйся жизни и жди.
– Чего ждать? – удивилась Лана.
– Как чего? – улыбнулся Рассказов. – Моего вызова! Ну, как?
– Спасибо за откровенность, со мной так еще никто не разговаривал. Конечно же, я согласна!
– Я не сомневался, что ты умненькая девочка! – расплылся в улыбке Рассказов – Тебе придется постоянно разъезжать по свету. Надеюсь, ты легка на подъем?
– Еще как! – воскликнула она и вдруг бросилась ему на шею: – Вот такого бы мне отца! – Но тут же, спохватившись, что сморозила глупость и наверняка задела его самолюбие, смущенно добавила: – Ой, я не то хотела сказать!
– Ничего‑ничего! – рассмеялся Рассказов. – Ты и правда мне в дочери годишься. Постой‑ка, у меня отличная идея: на досуге ты можешь взять шефство над моей Любавой. Слышала о ней?
– Краем уха! А в чем шефство‑то?
– Ну, например, русский язык ее усовершенствовать, рассказывать о России…
– То есть стать кем‑то вроде гувернантки?
– Вернее, ее подружкой. Будем считать это дополнительной работой и увеличим тебе жалованье на двести баксов в неделю. Хватит?
– Что вы, Аркадий Сергеевич, и того, что есть, достаточно! – возразила она смущенно.
– А это позволь решать мне!
С этого дня ее жизнь полностью изменилась: над душой никто не стоял, никому ничем не обязана. Сам Рассказов оставил ее в покое месяца на три. Все это время она проводила с Любавой. Эта полудевочка‑полуженщина пришлась ей по душе. Ласковая, нежная и очень заботливая, она иногда становилась настоящим чертенком. Они бегали, резвились, хохотали, играли в прятки, салочки. Казалось, они понимают друг друга, как родные сестры, которые жили вместе с детства.
Когда Любава забеременела, Лана проявила к ней такое участие, на какое была способна только родная мать. Она следила, чтобы Любава, не дай Бог, не простудилась, ограничила подвижные игры, водила ее на прогулки, заставляла плавать в бассейне и даже играла на пианино, «чтобы у ребенка развивался слух». Ее внимание и забота о Любаве понравились Рассказову, и он всячески привечал девушку.
Григорий Маркович, узнав, что бывшая любовница без него не только не пропала, но и неплохо зарабатывает, навестил Лану и даже попытался затащить в постель, а когда получил решительный отказ, неожиданно для самого себя ударил ее по лицу.
– Если ты еще раз позволишь себе такое, я пожалуюсь своему шефу, и он тебе яйца отрежет! – зло бросила Лана в лицо бывшему любовнику.
– Что? Может, назовешь имя этого «храбреца»? Ну, очень хочется взглянуть ему в глаза! – Он нагло усмехнулся.
– А ты позвони ему! – Лана хитро прищурилась и протянула визитку Рассказова с его прямым телефоном, доступным только для избранных (Григорий Маркович в их число не входил).
– Откуда у тебя эта визитка? – нахмурился Григорий Маркович.
– От него самого. – Лана пожала плечами. – Разве ты не слышал, что я работаю у Рассказова!
У Григория Марковича в голове такое не укладывалось, но когда он взглянул Лане в глаза, то понял, что она не шутит. Пожалуй, Рассказов и вправду мог «запасть на эту шлюху», еще в первую встречу глаза пялил, а если так, то нужно срочно исправлять положение – Рассказов крут с теми, кто покушается на его собственность.
– Что ж ты сразу не сказала? – Он мгновенно изменил тон: – Надеюсь, ты не держишь на меня зла? Я же всегда к тебе хорошо относился, не так ли?
– Именно поэтому я ничего не скажу Рассказову, но если ты еще раз попытаешься ко мне прикоснуться, я молчать не буду и сразу же выложу все Хозяину. – В ее голосе чувствовалась такая решимость что Григорий Маркович с удивлением покачал головой, не находя нужных слов. – А теперь уходи, я хочу отдохнуть!
– Но мне действительно… – начал он, но и на этот раз ему не удалось высказаться: зазвонил телефон.
– Да, слушаю! – ответила она по‑английски и спустя минуту добавила: – Хорошо, Дик, передай Хозяину: через пятнадцать минут.
– Может, подвезти? – предложил Григорий Маркович, когда они вышли из квартиры.
– Нет, спасибо, я на машине. Всего! – Лана подмигнула ему и направилась к шикарному ярко‑красному «форду».
Девушка держалась столь грациозно и естественно, что Григорий Маркович пожалел, что не удержал ее.
Лана получила первое задание, и ей хотелось как можно точнее и быстрее его выполнить. Требовалось всего лишь взять небольшую посылку у Дика Беннета, доставить ее в Майами и вручить лично адресату.
Рассказов хотел проверить, насколько Лана смела и решительна; насколько умна, чтобы заморочить голову таможенной полиции; насколько честна, чтобы не заглянуть в пакет, даже из простого любопытства (в нем, кстати, не было ничего ценного или опасного). На выполнение задания отводилось десять дней, и ей вручили целых пять тысяч долларов «на текущие расходы». Дик пояснил: времени выделено с большим запасом, чтобы она выбрала наиболее безопасный вариант для провоза пакета и встречи с адресатом.
Конечно же, Лана и представления не имела, что ее просто проверяют. Она знала лишь одно: от расторопности зависит ее благополучие. Слегка поразмыслив, девушка решила сыграть роль богатой и капризной американки, которая из прихоти путешествует инкогнито. Заплатив двум бродягам и приведя их в божеский вид, она взяла напрокат пару фотоаппаратов и заставила новоиспеченных «журналистов» назубок затвердить нужные реплики.
Сама же Лана направилась в фешенебельный магазин и выбрала три самых шикарных платья, подчеркивающих все прелести ее фигуры, а также две модных шляпки. Полученный от Рассказова пакет Лана попросила упаковать в шляпную коробку.
Под присмотром людей Дика бродяги явились в аэропорт и, представившись репортерами, принялись расспрашивать служащих о русской графине из Америки, инкогнито путешествующей по Востоку. Подобные слухи распространяются со скоростью молнии. Через час, за пятнадцать минут до вылета, когда облаченная в шикарное платье Лана появилась в аэропорту, все взгляды были устремлены только на нее, а нанятые бездомные усердно щелкали затворами фотоаппаратов и задавали разнообразные вопросы. О каком досмотре багажа такой «богатой и известной всему миру» женщины могла идти речь? Таможенники, сраженные ее красотой и грацией, сами пронесли ее невесомый груз («Это мои скромные наряды», – небрежно бросила она) до самого самолета.
Спустя три дня Лана вернулась, и Рассказов сразу же пригласил ее к себе. Люди Дика еще в день отлета сообщили все Рассказову, и тот от души повеселился, отдавая должное изобретательности девушки. Он понял, что нашел человека, которому мог бы доверять.
– Вызывали, Аркадий Сергеевич? – Лана заглянула в кабинет к Рассказову.
– Да, дочка, входи, – ласково произнес Хозяин. – Садись напротив!
Предчувствуя что‑то очень важное, Лана немного волновалась. Присев на самый краешек кресла, она уставилась на Рассказова.
– Я очень рад, что ты оправдала мои надежды, – бесстрастно начал Рассказов, но, не удержавшись, расплылся в улыбке. – И как тебе в голову пришло такое? До сих пор не стихли слухи о наследнице Романовых, мелькнувшей как мимолетное видение?
– Не знаю! – Лана пожала плечами. – Просто прикинула: кто решится в чем‑то заподозрить такую женщину.
– Да, талантливо, ничего не скажешь! – Улыбка вдруг слетела с лица Рассказова. – Однако и весьма недальновидно! А что, если таможенники тебя запомнили и узнают, когда ты вновь столкнешься с ними?
– Да, не исключено! – Девушка согласно кивнула. – Но думаю, что подозрение возникнет лишь в том случае, если они увидят меня в ближайшее время, а в отдаленном будущем – вряд ли. Во‑первых, для азиатов мы, как и они для нас, все на одно лицо; во‑вторых, у них сотрутся в памяти детали, в‑третьих, даже если я кому‑то и запомнилась на всю жизнь, то это даже может сослужить добрую службу.
– То есть? – не понял Рассказов.
– В первый раз не проверили, во второй раз – не нашли, а в третий… – Она подняла на него невинный взгляд и лукаво улыбнулась.
– То есть доверять сей даме войдет у них в привычку? – воскликнул он и покачал головой. – Ну и хитра ты, бестия!
– Стараюсь, Хозяин!
– Вот и хорошо! Будешь стараться – станешь как сыр в масле кататься… Надо же, стихами заговорил! – Рассказов вновь засмеялся. – Надеюсь, ты понимаешь, что получаешь кругленькие суммы не просто так, за красивые глазки?
– Конечно!
– Тебя платят за риск, за постоянную угрозу ареста.
– И это понятно.
– А не страшно?
– Не боится только глупый, – на секунду задумавшись, ответила Лана. – Конечно, боюсь! Но не настолько, чтобы отказаться от работы.
– А если поймают? – Рассказов прищурился.
– Поймают – буду сидеть и ждать.
– Когда срок кончится? – хмыкнул он.
– Да нет, когда вы меня вытащите! – твердо произнесла Лана и посмотрела на него в упор.
– Намекаешь на то, что пойдешь на шантаж? – Рассказов нахмурился.
– Как вам в голову пришло такое? – Она испуганно вскинула глаза. – Вы же только что сказали, что я не так глупа! Так неужели я сама себе подпишу смертный приговор? Надеюсь, вы предпримете все возможное, чтобы меня вытащить, отнюдь не потому, что я могу вам навредить, а потому, что вы цените хороших работников и преданных людей, а значит, никогда не бросите их в беде! – Голос ее дрожал от слез и обиды, но говорила Лана искренне.
Он долго и внимательно смотрел ей в глаза, словно пытаясь понять, откровенна она или играет, но Лана выдержала этот взгляд.
– Что ж, я тебе верю! И дам совет: в случае задержания ты должна помнить только четыре слова и повторять только их, даже если тебя будут истязать…
– Прошу вызвать моего адвоката? – Она улыбнулась.
– Именно так, дочка! Что будешь пить?
– Шампанское! – Она совсем по‑детски взмахнула рукой.
– А я выпью водочки. – Он ловко открыл бутылку французского шампанского, налил девушке в широкий фужер. – С крещением, дочка!
Они выпили, и Рассказов, отставив рюмку, внимательно посмотрел на Лану.
– Вы хотите что‑то спросить?
– Да.
– Так спрашивайте! – Лана заволновалась: видимо, сейчас Рассказов затронет ее прошлое.
– Как ты относилась к Савелию Говоркову?
Лана могла предположить все, что угодно, только не это, и потому ответила не сразу, пытаясь сообразить, откуда вдруг у Рассказова такой интерес к Савелию.
– Что вы хотите узнать? – Лана, пыталась протянуть время, а заодно и прояснить ситуацию.
– Мне кажется, ты относилась к нему не только как к объекту наблюдения. – Рассказов отвел глаза в сторону, словно пытаясь скрыть свои мысли.
Лане пришло в голову, что Рассказов ее проверяет. Именно проверяет! Но почему? Неужели она в чем‑то просчиталась? Неужели не доказала свою преданность? Так, вероятно, лучше сказать правду, и Лана решительно кивнула:
– Вы правы, Аркадий Сергеевич! Мне действительно нравился этот парень. А разве вам он не нравится? – нахально спросила она.
– Нравится? – переспросил он. – Нравился! Это точнее.
– С ним что‑то случилось? – Как не старалась Лана, голос ее дрогнул.
– А ты разве не в курсе? – Рассказов пожал плечами и вытащил номер «Московского комсомольца».
– Господи! – вырвалось у Ланы, когда она пробежала глазами по строчкам. Схватив бутылку водки, она налила себе полный фужер и поднесла ко рту.
– А мне? – бросил Рассказов.
– Извините! – Она потянулась к его рюмке, но Рассказов тотчас подставил фужер. – Негоже пить меньше, чем женщина! – криво улыбнулся он. – Помянем раба Божьего Савелия! Добрый был хлопец, хотя и причинил мне столько неприятностей, что… – Он махнул рукой и выпил до дна.
Лана и слышала его и не слышала. В голове ее молотом ухало одно и то же: Савелий погиб!
– Сожалею! – буркнул Рассказов. – Думал, Гриша тебе все рассказал. Хорошо, что ты не стала ничего выдумывать и ответила прямо. Ценю!
– Так вы меня проверяли? – заплетающимся языком сказала Лана: хмель сразу же ударил ей в голову.
– Если честно, то да! – усмехнулся Рассказов. – Дело в том, что, по моим сведениям, в Сингапур направляется Андрей Воронов! Помнишь такого?
– Конечно! Это брат Савелия.
– Точнее сказать, названый брат, – поправил он.
– Иногда названый брат лучше родного! – Лана снова потянулась к бутылке.
– Может, не так часто? – Рассказов остановил ее руку.
– Хорошо, повременим! – Она мотнула головой и взглянула на Рассказова. – И вы что‑то хотите мне поручить, верно?
– Об этом завтра, на трезвую голову! – улыбнулся Рассказов.
– Нет, сегодня! – заупрямилась Лана. – Или вы думаете, я пьяна? Ошибаетесь! Могу выпить еще столько же, и будет полный порядок! Хотите проверить? – Девчонку явно понесло.
– Как?
– А кто кого перепьет?
– Ты серьезно?
– Серьезно! Но с одним условием: пьем по двадцать граммов. Идет? – Она сказала это с вызовом, и он при всем желании уже не мог отказаться.
– Идет! – азартно откликнулся он. – Но у меня есть одно дополнение: пить стоя, у бара.
– Отлично!
– Тогда двинули?
– Двинули!
Лана встала с кресла и пошла следом за Рассказовым. По пути она незаметно сунула руку в сумочку, вытащила какую‑то таблетку и быстро проглотила. Об этих таблетках ей в свое время рассказал Григорий Маркович. Они совершенно нейтрализовали действие алкоголя; очень удобно, если нельзя отказаться от застолья. Она привезла из Америки пару упаковок и теперь всегда носила с собой.
– Вытаскивай рюмки на стойку и ставь в ряд! – бросил он, когда они вошли в бар.
– По пятнадцать или по двадцать? – Она хитро улыбнулась.
– Неужели пятнадцать осилишь? Это же триста грамм!
– А вы осилите?
– Конечно! – Он самодовольно хмыкнул.
– Тогда и я осилю! – заявила Лана и принялась выставлять рюмки. Как только с каждой стороны оказалось по пятнадцать, она лукаво взглянула на Рассказова и добавила еще по три штуки.
– Все‑таки восемнадцать! – Он начал разливать. – Да, мы забыли договориться о призе!
– Призом будет победа! – с пафосом воскликнула Лана.
– Ну, это само собой! – Он сделал паузу и добавил: – Если я проиграю, то тысяча баксов твои, дочка.
– А если я проиграю? – Она кокетливо улыбнулась.
– А с тобой… на «американку»! – Рассказов прищурился.
– В смысле, на желание?
– Слабо?
– Согласна? – чуть помедлив, бросила девушка.
– Начали?
– Стоп! – вдруг остановила Лана. – Мы не обговорили правила.
– Начинаем одновременно. Паузы между рюмками любые. Выигрывает тот, кто больше выпьет или кто первым выпьет последнюю.