— Ты мне понравилась, — негромко сказал Влад, — и я пришел в надежде случайно встретить тебя… или не очень случайно.
Она ожидала чего угодно, что он маньяк, инопланетянин, но ей даже в голову не взбрело, что она ему просто понравилась как девушка.
Не было похоже, будто признание далось ему тяжело.
«Возможно, это не самая трудная часть объяснений?» — предположила Катя — и не ошиблась.
Дальше ему стало заметно сложнее. Какое-то время он подбирал слова.
— Я бы хотел встречать тебя после работы. — Влад потупился. — Если ты узнаешь меня немного лучше, может быть, я тоже смогу тебе понравиться?
Первым ее желанием было сказать, что он тоже ей нравится, но вырвалось совсем другое:
— Встречай, если хочешь.
Он задумчиво улыбнулся:
— А ты? Ты сама хочешь?
На память пришли холодные голубые глаза, а в ушах зазвучал голос: «Так может, следует осторожнее выбирать новых знакомых?» Единственное, что ей следовало, это запомнить раз и навсегда страх, когда чувствуешь себя букашкой, которую кто-то могущественный может в любой момент задавить одним пальцем. Но, глядя в красивое бледное лицо Влада и ощущая на себе его нежный взгляд, она почему-то совсем не боялась. И думать о страхе ей не хотелось. Бесчувственный голос обладателя ледяных голубых глаз заглушил другой, громче и четче: «Ты мне понравилась». Ему так легко было верить. Как в хороший сон, пока не проснешься, или в ясный день, пока не нахмурится небо.
— Хочу, — честно ответила Катя.
Снег усилился. За пределами козырька было белым-бело. Снежинки у нее на шарфе от горячего дыхания превратились в россыпь капель, а на волосах Влада белый покров так и не растаял.
«Как странно, — подумала девушка и тут же себя отругала: — Если ко всему цепляться, так ничего хорошего не выйдет. Он наверно, бедняга, долго уже тут торчит, замерз, хоть и вида не подает».
|
|
— И давно? — нерешительно посмотрела на него Катя.
— Давно? — непонимающе переспросил Влад.
Она покраснела.
— Давно нравлюсь?
Он улыбнулся как будто с облегчением.
— Больше двух месяцев.
Девушка шумно выдохнула:
— Месяцев!
Влад пожал плечами.
— Я не был уверен… — Он не договорил и умолк.
«Не был уверен, что я ему нравлюсь, или в чем-то еще? Но ведь он совсем меня не знает! И я его не знаю».
— Некоторые вещи я не смогу сразу объяснить, — нехотя признался он, — Но позже…
— Катя! — раздался мамин голос. Из белого марева вышли заснеженные фигуры родителей.
— А ты чего тут?… — Мать осеклась и с интересом уставилась на молодого человека.
— Здравствуйте, меня зовут Влад, — спокойно представился он, но руку для рукопожатия ее отцу не протянул.
— Здравствуйте, — растерялась Валентина Васильевна.
— Мои родители, — быстро проговорила Катя и распахнула перед ними дверь, пообещав: — Я сейчас приду.
Родители переглянулись, и прежде чем войти в парадную, мама спросила:
— Ты к бабе Вале сходила?
— Сходила.
Дверь закрылась, шаги на лестнице стихли, тогда Влад полюбопытствовал:
— Кто такая баба Валя?
— Сестра моей бабушки по маминой линии. — Девушка подождала, возобновит ли он разговор, который нарушили своим появлением ее родители, но он медлил, поэтому Катя сказала: — Мне нужно идти…
— Тогда до завтра? — Он с надеждой поднял на нее глаза. — В парке.
— В парке, — повторила она.
Влад сделал к ней нерешительный шаг и негромко произнес:
|
|
— Если мы познакомимся ближе и я тебе все-таки не понравлюсь, скажи мне об этом, хорошо? И я больше никогда тебя не побеспокою.
Катя медленно кивнула.
«Почему он так сказал? О каких вещах не договорил? Насколько трудно объяснить эти вещи?»
— Мне что-то должно не понравиться в тебе? — не выдержала она. — Или дело не только в тебе, а еще в чем-то?… В чем-то, что трудно понять и объяснить?
— Да. — Лицо его помрачнело.
Девушка напряженно всматривалась и ждала, а он молчал.
— «Да» — дело в тебе или «да» — дело не только в тебе, но и… и… — Она не смогла найти определения «вещам», о которых он не договорил.
— И то, и другое, — вздохнул Влад.
Они помолчали.
«Снег так и не растаял на волосах», — назойливо промелькнуло в голове.
Катя взялась за дверную ручку.
— А у меня есть выбор?
Вопрос застал его врасплох, он ответил не сразу, как будто не знал наверняка.
— Конечно, — наконец произнес он и мягко улыбнулся: — Если не придешь, я все пойму.
Никто из них не заметил, как с фонаря взлетел белый голубь.
* * *
День не задался с самого утра.
Первой неприятностью стала дверь парадной. Она не открывалась. Катя дергала за ручку, стучала — ничего не помогало. Тогда девушка навалилась на дверь всем весом и в тот же миг вывалилась из парадной на заснеженное крыльцо, а дверь ударилась об стену и, закрываясь, прищемила ей ногу. Катя подтянула ее к себе, но зацепила об острый железный угол, и тот оставил на носке сапога безобразную царапину.
— Примерзла, что ли?! — взглянула девушка на злосчастную дверь.
|
|
На улице было еще темно. До остановки удалось добраться без происшествий.
Подъехал автобус. Тут-то и началось.
Катя вслед за другими пассажирами поднялась на одну ступеньку, а когда занесла ногу над следующей, чтобы пройти в салон, кто-то толкнул ее. Девушка не удержала равновесие, упала вперед и скатилась на животе по ступеням. В этот самый момент двери закрылись, больно шлепнув ее по бокам — автобус поехал. Таким образом одна половина тела была внутри, другая — с ногами, волочившимися по земле, снаружи.
— Остановите! — крикнула Катя, вцепившись в грязную от серой кашицы ступеньку. Никто из пассажиров даже не взглянул на нее, автобус набирал скорость, позади сигналили машины.
«Расправа», — поняла девушка и что есть мочи закричала:
— Помоги-и-ите!
Двери открылись так же неожиданно, как закрылись, — Катя скатилась по ступеням и шмякнулась на землю. Черное колесо серебристого «Мерседеса», возникло прямо перед ее лицом. Автобус так и не останавливался, а из машины выскочил седовласый мужчина.
— Девочка! — позвал он.
Катя отползла к обочине и, прижимая руки к животу, присела на поребрик.
— «Скорую» вызвать? — крикнул седовласый. — Ты как?
Девушка помотала головой.
— Я нормально… Все в порядке, испугалась очень.
Мужчина шумно вздохнул.
— А я-то как испугался!
Катя, пошатываясь, поднялась.
Седовласый обошел машину и взялся за ручку дверцы со стороны пассажирского места.
— Куда ехала-то? Давай подвезу!
— В колледж, тут недалеко…
— Да знаю я, — махнул рукой мужчина, — садись-ка!
Катя нерешительно взглянула на его интеллигентное лицо, а седовласый распахнул дверцу:
— Садись-садись, не бойся!
В машине было тепло, негромко играла музыка — «Каприс» Паганини. Резкие звуки скрипки нервировали.
— Мне пристегнуться? — спросила Катя, когда водитель уселся за руль.
— Да не нужно, — улыбнулся он, а потом посерьезнел и сказал: — А вообще-то, знаешь, пристегнись лучше!
Не успели они отъехать от места происшествия, как на обгоне машину подрезала белая «Волга». Зеркало «Мерседеса» отлетело, седовласый ударил по тормозам. Волга замигала фарами и тоже остановилась.
— Во придурок! — в сердцах воскликнул мужчина. Катя некоторое время понаблюдала за тем, как бурно жестикулируют на улицы двое водителей, затем отстегнулась и вышла из машины.
Что-то ей подсказывало — авария случилась неспроста, как и две предшествующие ей неприятности.
«Лучше пешком, так безопаснее», — решила она.
Мужчина из «Мерседеса» посмотрел на нее и развел руками, мол, извини.
Девушка прошла до светофора, подождала, пока соберется побольше народу, и перешла дорогу.
Джинсы на одной коленке потемнели от крови, содранную кожу жгло. Катя посмотрела на освещенный фонарями проспект и поковыляла назад — к спуску в парк — подальше от машин, автобусов и людей, которые либо из-за нее подвергались опасности, либо были инструментом… Вот только в чьих руках? И есть ли у этого самого существа руки? Рисковать еще больше девушке не хотелось.
«Лучше вернуться домой, — настойчиво подсказывал внутренний голос. — Как знать, каким будет следующее предупреждение? Может, самолет упадет на парк и я стану единственной его жертвой. Или бешеная собака объявится…»
Катя присела на толстую ветку сломанного дерева и закатала штанину. Из содранной на коленке кожи сочилась кровь.
«Еще легко отделалась». — Девушка взяла снег и приложила к ране.
Парк не казался сегодня вымершим, по кустам весело прыгали воробьи, вдалеке громко каркала ворона, летали синички, звенели над лесом переклики свиристелей.
— Не очень-то страшно, — пробормотала Катя, очищая снегом от кровавых пятен штанину. Она еще никогда не любила так птиц, как сейчас, когда они радостно чирикали, порхали туда-сюда, а не сидели на деревьях точно замороженные.
Девушка еще недолго посидела, наслаждаясь белизной чистого снега, звоном леса, и медленно пошла по тропе.
Она думала о людях из автобуса, которые в упор не видели ее и не слышали криков о помощи.
«А если меня нет? — От этой неожиданной мысли девушка вытянула руку и быстро ощупала себя. — Что, если меня никто не заметил, потому что я больше не существую? Умерла. Как в каком-то там фильме… герой умер, но не понимал этого! Так и я… умерла, но не осознаю… — Катя тряхнула головой. — Бред, полный бред, мама утром меня видела и даже сказала: «Худая как смерть», да и водитель из «мерса» со мной разговаривал. Не подходит».
Тропинка свернула, и впереди показалась старая береза. На ней не было ни одной птицы.
«Можно ли загипнотизировать сразу всех пассажиров автобуса? Почему бы и нет?… Если группу учениц можно, то и пассажиров автобуса наверняка тоже! Куда пропал Валерий Игнатьевич или тот, кто был за него? Как этот «кто-то» связан с Владом? О чем вчера Влад не договорил? Что будет сегодня вечером? Настанет ли для меня вечер?» — Девушка устало вздохнула.
Давненько уже путь через парк не казался ей таким безопасным. Выходить к дороге не хотелось. Было страшно.
Светофор конечно же не работал. Катя остановилась чуть поодаль от перехода и стала ждать, когда с обеих сторон не будет ни одной машины. Но они, как назло, растянулись.
Наконец удалось перебежать до островка, перед следующей дорогой. Тогда-то девушка и поняла, что сделала ошибку.
Может, для кого-то на островке было и безопасно, но только не для нее. А вдалеке показалась фура, машины неслись друг за другом на таком расстоянии, что вклиниться между ними было невозможно.
«Все», — поняла девушка, сама того не осознавая, как медленно пятится. Сердце дрогнуло, когда гигантская машина неожиданно вильнула. Легковушки засигналили.
«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, — зашептала наобум Катя, не отрывая взгляда от несущийся фуры, — да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе… — Она закусила губу. — Хлеб… Господи, как там дальше?! Прости нам долги наши… Нет-нет, не то… Лукавый! Не введи в искушение! Но избавь от лукавого! И… Аминь». — Почему-то раньше она не задумывалась, что толком не знает ни одной молитвы.
«Вряд ли мой неказистый лепет услышат на небесах… Да уж лучше такого не слышать», — подумалось ей.
Катя в отчаянии посмотрела на проносившиеся машины, преграждающие путь на другую сторону, где спасительные дворы, а за ними колледж.
«А может, лучше попасть под легковую?» — Из горла вырвался смешок. Выбор был тот еще.
Фура резко перестроилась на полосу ближе к островку. За рулем сидел толстяк в полосатой майке, а рядом кто-то еще — в черном, из-за игрушек, брелков не удавалось рассмотреть.
Девушка топталась на месте и не могла даже закрыть глаза. Она считала:
— Три, четыре, пять, шесть…
На счете «девять» красная морда машины дернулась, а на «тринадцать» Катя шарахнулась от фуры, вылетевшей на «островок», и почувствовала боль в плече.
В ту же секунду она увидела улыбку, столь лучезарную и прекрасную, что у нее перехватило дыхание! Улыбался сидящий рядом с водителем человек. Она не поняла, сколько ему даже примерно лет, какой он национальности, какого цвета у него волосы, глаза, что за черты лица. Промелькнула лишь белозубая улыбка, потом раздался крик водителя, и из окна вылетела черная кошка. Она как птица пронеслась над дорогой, приземлилась на покрытый снегом тротуар и как ни в чем не бывало пошла вдоль поребрика.
Катя схватилась за плечо, не в силах поверить, что ее задела фура, а она все еще жива и может передвигать ноги.
Одна из машин затормозила, чтобы пропустить пешехода, другим пришлось тоже остановиться.
Девушка перебежала дорогу и, не останавливаясь, устремилась во дворы. Где вскоре путь ей перегородила черная кошка. Она сидела посреди тротуара и смотрела голубыми глазами, в точности как у пропавшего Валерия Игнатьевича.
«Нечистая сила», — окончательно убедилась Катя. Она резко остановилась, а кошка, напротив, вскочила и, не спуская с нее ледяных глаз, двинулась навстречу.
— Отстань! — обессиленно выдохнула девушка, выставляя перед собой ногу. Кошка на сапог даже не взглянула, она рванулась вперед и в мгновение ока взобралась по пальто на плечо. И громко заурчала. Рука, взметнувшаяся, чтоб скинуть кошку, замерла в воздухе. Урчание не походило на урчание обычных кошек.
Катя осторожно повернула голову и уперлась взглядом в прозрачно-холодные глаза.
Черная нечисть замурлыкала, и девушка в громком урчании ясно различила слова: «Ты обречена», «Ты обречена, непослушная девчонка!»
Глава 6
В темноте
— Милиция допрашивала меня, я чуть не забыла, как меня зовут, — бойко рассказывала староста. — А Валерий Игнатьевич так и не появился. — Нина передернулась вся, то ли от страха, то ли от неприязни, и заупокойным голосом добавила: — Что-то мне кажется и все… не появится уже.
— Да и плевать на него, — закатила глаза Алиса, шумно листая конспект по этике, — одним придурком в этом дурдоме меньше.
Катя полулежала на парте, и ей с трудом удавалось дышать ровно. Сердце неистово колотилось после марш-броска до колледжа, руки дрожали, плечо и вся левая рука болели от любого движения.
Пришла преподавательница по этике — высокая пожилая женщина в желтом пиджаке. Начались занятия.
— Сегодня мы рассмотрим этическое учение Сократа с современных философских позиций, — сказала преподавательница, — запишите, пожалуйста, в ваши тетради…
Катя записывала, не вникая в смысл. Если она была обречена, то вряд ли этика тот предмет, который мог бы помочь. Физкультура в этом случае и то стояла на порядок выше, на ней могли бы научить хорошо бегать… убегать.
Пары проносились как никогда быстро. В перерывах одногруппницы с удовольствием обсуждали исчезновение Валерия Игнатьевича, строили догадки, почему преподаватель исчез. Кто-то искренне беспокоился, кто-то злорадствовал, но большинство не придали случившемуся значения.
После занятий девушка подошла в гардеробе к старосте и попросила:
— Нин, ты могла бы принести мне тетрадь по основам менеджмента?
— Зачем тебе? — удивилась Нина, накидывая на шею пушистый оранжевый шарф.
— Хочу выучить определение, которое меня Валерий Игнатьевич спросил в среду.
— Ну хорошо, завтра принесу, — пожала плечами староста и отвернулась.
Катя подождала.
Девушка удивленно глянула на нее через плечо.
— А когда это Валерий Игнатьевич спросил у тебя определение? Ты же ушла в среду с последней пары!
— Ах, точно, — насилу улыбнулась Катя, — я перепутала, он раньше у меня спрашивал…
— Ладно-ладно, принесу, — пообещала Нина и, заметив Алису в компании парней, направилась к ней.
Катя осталась стоять на месте, только теснее прижала к себе пальто. Ей хотелось наверняка знать, запомнил ли кто-нибудь, что случилось в среду на последней паре по основам менеджмента. Теперь она знала точно — ни одна девушка из всей группы не помнила издевательств преподавателя — точнее, того, кто его временно заменял. Для них занятия по менеджменту прошли «как обычно», преподаватель показался «немного странным», но не более.
Все, что случилось, было предназначено для нее одной. Первое предупреждение теперь показалось просто дружеским советом по сравнению с автобусом, аварией и фурой. Всего-то-навсего следовало осторожнее выбирать новых знакомых. Но что-то ей подсказывало — вовсе не она выбрала себе знакомого, а он выбрал ее. И кому-то, страшному и могущественному, его выбор не понравился. Сомнений, кто же навлек на ее голову столько неприятностей, больше не осталось.
«Добраться бы до него живой и…» — Что дальше, она не знала, но была уверена — если доживет до вечера и придет в парк, непременно получит ответы на свои бесконечные вопросы.
— Катька! — ударил, кто-то по больному плечу.
Перед ней возникла довольная физиономия Малого.
Девушка задумчиво наклонила голову, а потом пошире улыбнулась и как никогда бодро сказала:
— Привет, Костя! Как насчет того, чтоб проводить меня до работы?
— Проводить? — ошалело округлил глаза парень.
— Ну да.
Малой недоверчиво нахмурился:
— Прикалываешься, что ли?
— Нет, я серьезно! — продолжала искусственно улыбаться девушка.
— Блин, а у меня еще одна пара, — удивленно моргая, пробормотал Костя.
Катя сделала вид, будто разочарована и, игриво похлопав его по плечу, обронила:
— Как хочешь.
Не успела она сделать и двух шагов, как он поймал ее за талию и проорал в ухо:
— Да ты чего, офигела? Я хочу! Подожди, куртку только возьму!
— Жду, — с облегчением кивнула Катя.
Незаметно к ней приблизилась Алиса. Девушка насмешливо глянула вслед ринувшемуся в гардероб Малому.
— Ну что, Катька, рассмотрела свое счастье?!
«Это оно, счастье, скорее всего меня рассмотрело, — подумала Катя, — собственно, как и несчастье. Делайте ставки, господа, кто выиграет дуэль».
— Вовремя очнулась, — самодовольно продолжала Алиса, — а то на Костяна девки вешаются, смотри, не прошляпь.
— Постараюсь, — процедила сквозь зубы Катя и, как только примчался Малой, пошла к выходу.
Парень светился от счастья, а она шла рядом и чувствовала себя так мерзко, как не чувствовала, даже навещая бабу Валю с Жучкой.
«Самая настоящая дрянь, хуже не придумать, — с наигранной радостью кивая ухажеру на его болтовню, думала девушка, — еще немного — и всякая нечисть перестанет меня преследовать, приняв за равную себе».
Они дошли до дома, где кто-то обстрелял Малого снежками, но на этот раз ничего подобного не случи лось. В вечернем сумраке двигались люди, из-за домов доносился шум проезжающих машин, за оградой детского сада слышались голоса малышей и смех.
— …так эта дура взяла и заложила меня преподу, — рассказывал парень, парадируя тонкий голос одногруппницы: «Это все Мало-ошин, это о-он сломал парту». Приколись, какая подлая коза?!
— Да уж, — придушенно согласилась Катя. А Костя неожиданно крепко обнял ее за плечи и воскликнул: — Ты самая хорошая девчонка, которою я знаю, такая… добрая, и вообще!
«Бедный мальчик, — вздохнула девушка, сочувственно разглядывая смазливое лицо Малого, — не знаешь ты хороших девушек, не знаешь совсем».
— Не такая уж я и хорошая, — созналась она. Догадывалась, конечно, что он не поверит, но слушать в свой адрес дифирамбы сейчас было выше ее сил.
— Да ты что, — засмеялся Костя, — ты и комара не обидишь! Я-то знаю!
— Очень может быть, что комара и не обижу, — проворчала Катя и, кинув на парня косой взгляд, заметила: — Если человек никого не колотит в темных углах, это совсем не значит, что он хороший. В тихом омуте, знаешь ли, черти водятся.
— Это не про тебя! — упрямо замотал головой Костя.
Она промолчала.
Людям нравилось заблуждаться. Они не хотели знать, что черное в любой момент можно выкрасить белой краской и сколько угодно дурить наивных, пока краска не облупится, а правда, наконец, не обнажится. Им хотелось предаваться мечтам и до последнего верить.
— Вот это тачка! — восхитился парень, указывая пальцем на стоящую неподалеку золотистую иномарку. — Будь я проклят, если это не «Бугатти»! — завопил Малой. — Катька, ты хоть знаешь, сколько она выжимает?!
Катя вцепилась в рукав куртки парня.
— Пойдем, пошли скорее!
Мотор взревел. За рулем машины кто-то сидел. Сердце сжалось от страха. И тогда она пожалела, что взяла с собой ужасно глупого и влюбленного Костю.
— Все, Кость, возвращайся! — срывающимся голосом приказала она. — Ты на пару опоздаешь! А я уж тут сама дойду!
Малой беспечно отмахнулся:
— На пару уже опоздал, забей! Пошли, доведу тебя…
Катя в ужасе посмотрела на золотистую машину и отбросила от себя Костину руку.
— Увидимся еще, иди на занятия! — крикнула она и побежала прочь.
— Катька! Постой! — вскричал парень.
Она не остановилась, а когда пробегала мимо иномарки, бросила взгляд в окно. На водительском сиденье никого не было, а на соседнем — сидела черная кошка с голубыми глазами.
«Этому существу не нужен Костя, нужна только я… Он в безопасности подальше от меня, все в безопасности подальше от меня», — успокоила себя Катя.
В офисе на девушку первым делом накинулась начальница:
— Твои опоздания становятся уже нормой!
Катя молча взяла со стола стопку буклетов.
— Объясниться не хочешь? — скривилась Женя.
— Не очень-то, — огрызнулась Катя.
Начальница удивленно вскинула брови, а потом лицо с ярко накрашенными оранжевыми губами перекосилось:
— Смотрю, ты совсем охамела уже! Если думаешь, что тебе все сойдет с рук, то ты очень ошибаешься. Ко мне такие, как ты, из занюханных колледжей пачками приходят!
Катя безразлично пожала плечами. Еще несколько дней назад эти слова показались бы ей очень обидными, она бы краснела, бормотала извинения, но только не сегодня. После встречи с фурой, после того как попрощалась с жизнью, Женя с ее претензиями выглядела даже забавной.
— Чего ухмыляешься? — разъярилась еще больше начальница. — Считай, что у тебя уже нет работы! Дорабатываешь две недели и свободна! Твоя наглость…
— Отлично, — фыркнула Катя и направила к двери.
— Куда собралась?! Я еще не договорила с тобой!
Девушка обернулась:
— Договорим, когда вылечишь нервы, истеричка!
На душе полегчало. Золотистая машина, стоявшая
возле забора, исчезла.
Юля уже была на месте. Она громко декламировала: «Сосисочки домашние к вашему столу», — и приплясывала от холода. Все вместе очень даже ничего выходило.
— Орала? — спросила Юля.
Катя кивнула:
— Как всегда.
Листовки брали плохо, на улице похолодало и совсем стемнело.
Девушка почувствовала вибрацию в кармане и вынула телефон. На дисплее мигало «Нина».
— Кать, привет! — сразу же заговорила староста. — Слушай, а что там с Малошиным?
— А что с ним? — с трудом выговорила Катя и затаила дыхание.
— Так я у тебя хотела узнать, — расстроилась Нина, — Алиска там вся в шоке, говорит — на «скорой» увезли… Говорит, он с тобой ушел, а потом…
— На «скорой»? — Катя сильнее стиснула мобильный.
— Ага, представляешь, — староста вздохнула, — машина сбила. Алиска сказала, крутая какая-то тачка… фиг его, водилу этого, теперь найдешь. А найдешь — откупится!
— А очевидцы? — прохрипела Катя. — Кто-нибудь видел, какого цвета машина?
— Алиска сказала — золотая, кажись… а может, серебристая. — Нина помолчала. — Не знаю я, блестящая, короче, какая-то.
— Понятно. — Голос дрогнул.
— Ты чего там, — заволновалась староста, — плачешь?
— Нет, — честно ответила Катя, — просто… просто неожиданно очень…
— Да-а-а, — протянула Нина, — Алиса, когда звонила, ревела, просто ревела. — Староста закашлялась.
Кате показалось, что одногруппница еще хочет что- то сказать, но не решается, поэтому спросила:
— А что еще она сказала?
— Ну-у, сказала, что вроде как Малой не дышал… — Нина прочистила горло. — Знаешь, она так плакала, ничего было толком не понять… но, кажется, она сказала еще, что уроет тебя завтра. Типа, это ты виновата, что он ушел с последней пары… вот.
Катя молчала.
— Да ты не виновата, конечно, — подбодрила староста, — Алиска это так, от расстройства… она ведь в него с первого курса влюблена.
— Да? Я не знала…
Нина еще раз кашлянула и вкрадчиво попросила:
— Только не нужно об этом говорить никому, — раздался нервный смешок, — а то она уроет нас обеих.
— Конечно, я… никому.
Катя убрала телефон в карман.
— Все нормально? — полюбопытствовала Юля.
— Да, — соврала девушка.
Не говорить же, что она отвела за руку ни в чем не повинного парня на смерть! Катя подошла к урне, швырнула туда оставшиеся листовки и зашагала к лестнице.
— Кать! — окрикнула ее Юля. — Ты все?
— Да.
— Подожди меня пять минут, — взмолилась девушка, — вместе пойдем домой, а то…
— Прости, — покачала головой Катя, — сегодня мне в другую сторону.
Подвергать опасности еще одного человека она не собиралась. Существо с ледяными голубыми глазами абсолютно ясно дало понять, что любой, кто встанет на защиту, поплатится за смелость жизнью. На сегодня уже хватало жертв.
Катя быстро двигалась вдоль забора, постоянно оглядываясь и крутя головой по сторонам. В любой момент могло что-то случиться…
Из одного подъезда вышел молодой парень с мощным доберманом на строгаче. Намордник без дела висел на толстой шее.
«Оно», — поняла Катя, когда собака изрыгнула приглушенное «вуфф» и чиркнула черными когтями по снегу.
— Тихо, — шлепнул парень перчатками по крупу собаки.
Девушка делала шаг и испытывала боль от напряжения во всем теле. В любой миг зверь мог сорваться с поводка и наброситься на нее. Рука сама потянулась к шее и намотала шарф в три слоя.
Парень закурил, а поводок, пока искал что-то в кармане, зажал между коленями.
Катя замедлила шаг.
«Сейчас, сейчас, сейчас», — пульсировало в мозгу.
Доберман рванулся, и уже в следующий миг огромные лапы припечатали девушку к забору. Пес сразу, без лишнего лая и рычания вцепился слюнявой пастью в шарф, шею сдавило под мощным нажимом челюстей, в лицо ударило теплое зловоние.
— Ча-ак! Чак, а ну фу-у-у! — завопил хозяин, кидаясь к собаке.
Катя стояла не шевелясь, пока парень, бормоча в полголоса ругательства вперемешку с извинениями, оттаскивал псину.
Взметнулся поводок с железным карабином и ударил добермана по спине. Пес заскулил.
— Простите, простите его, — парень вцепился в шкуру собаки на шее, — он никогда прежде не нападал, я…
— Не бейте его, все в порядке, — сказала Катя, делая осторожный шаг в сторону. Голос даже не дрогнул, хотя саму ее трясло как в лихорадке.
Девушка дошла до конца забора и свернула на тихую безлюдную улочку. Не успела она пройти и половину дома, как ее ослепил свет фар лихо вывернувшей из-за угла машины.
Катя упрямо шла навстречу, а когда взревел мотор и колеса прокрутились на месте, отбрасывая снег в разные стороны, она громко крикнула:
— Трус! Придумай что-нибудь пооригинальнее!
Мотор неожиданно заглох, фары погасли — наступила тишина.
«Передумал? Или подыскивает решение пооригинальнее? А может, ждет, пока подойду поближе?» — гадала девушка, шаг за шагом приближаясь к белой иномарке.
Когда до машины оставалось метров двадцать, под ногой пошатнулась земля — люк, скрытый от глаз слоем снега. Чугунная крышка перевернулась, Катя взмахнула руками и провалилась, успев лишь расставить в стороны локти. Она держалась на одних руках, на спину давила крышка люка, а в глаза ударил яркий свет. Зажглись фары.
Теперь ей стал ясен план своего мучителя, и уж что- что, а недостаточно оригинальным он не казался. У нее даже имелась — да здравствуют управленческие решения! — альтернатива.
Машина с визгом сорвалась с места. Звать на помощь не было смысла и времени, у девушки оставались считаные секунды, чтобы решить, размозжит ли подвеска белой иномарки ее лицо или…
Она выбрала второе и, прижав к себе локти, служившие опорами, державшими на поверхности, полетела в люк. Прежде чем девушка погрузилась в ледяную воду, сверху пронеслась машина, с грохотом упал на отверстие чугунный люк — стало темно.
Вода сомкнулась над головой, под ногами оказался какой-то упор, труба или скоба. Катя вынырнула и, ободрав щеки об наросший вокруг лед, глотнула воздуху. Она по плечи находилась в холодной канализационной воде, в кромешной темноте.
* * *
— Почему нельзя ее просто убить? — Анжелика отошла от окон и в ожидании ответа приподняла изящные брови.
— Он мой брат, — раздраженнее, чем следовало, напомнил Лайонел, проходя в верхней одежде в гостиную и опускаясь на огромный диван.
Хозяйка квартиры запахнула черный шелковый халатик и грациозно опустилась рядом. Руки в кольцах и браслетах потянулись к молнии на пальто, а губы скользнули по бледной щеке молодого человека.
Лайонел еле заметно улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с губ. Голубой взор метнулся на длинные паучьи лапы, которые едва не касались его лица.