Мы начинаем наши поиски с регистратуры больницы. Лицо монахини, которая работает в регистратуре, на секунду оживляется после того, как она видит имя Мэри Энн на папке с документами. Нам кажется, что монахиня может что-нибудь знать о ней. Но оказывается, что она всего лишь несколько раз разговаривала с Мэри Энн и не может нам ничего сообщить, кроме того, что перед смертью за ней следили и ухаживали.
Монахиня передает Эмили большой целлофановый пакет с вещами, которые Мэри Энн взяла с собой в больницу. Эмили просматривает их в надежде найти какую-либо информацию. В пакете синий махровый халат. Маленькая черная сумочка. Лекарства. Детская присыпка. Очки. Купоны. Самые обыденные предметы, которые могут оказаться в любой женской сумочке.
Но все эти вещи для Эмили совершенно бесполезны. Ей нужна информация, контакты. Телефонная книжка. Мобильный телефон, в котором на быстром наборе стоят номера самых близких абонентов. Ничего подобного мы не находим. Среди вещей есть записная книжка. Эмили пролистывает ее в надежде найти любую информацию личного характера. Может быть, последние пожелания умершей. Но все страницы пусты.
Среди вещей находится ключ от дома Мэри Энн. По пути к нему Эмили говорит, что в лучшем случае она найдет там завещание или, по крайней мере, указания по поводу того, как распорядиться собственностью умершей. Впрочем, на практике, по ее словам, такое случается не часто. Обнаружить подобные документы среди вещей - то же самое, что выиграть джекпот. «Припоминаю только один подобный случай. Я вошла в дом, и на тумбочке рядом с кроватью лежит бумажка со словами “В чрезвычайных обстоятельствах...” Моя работа была закончена через пять минут».
Однако в случае с Мэри Энн все не так просто. Мы подъезжаем к дому и видим двух привязанных перед ним собак. Эмили звонит в ветеринарную службу и просит забрать животных. Фасад дома находится в плачевном состоянии. Деревянная облицовка прогнила. Вместо лужайки перед домом - серая пыльная плешь. На ней стоит старый микроавтобус Volkswagen со спущенными шинами. На этом микроавтобусе не ездили уже много лет - Мэри Энн использовала его как склад для хранения вещей.
Внутри дом еще более запущен, чем снаружи. Темно и пыльно, штабелями стоят видеокассеты, пустые картонки из-под сока и коробки из-под товаров, рекламируемых на ТВ-канале Home Shopping Network. Многие из них даже не открыты. Эмили обращает мое внимание на ужасный беспорядок и заявляет, что «это еще не самый страшный случай хординга». Мне, напротив, кажется, что это крайняя степень захламления бесполезными вещами, после чего Эмили как профессионал объясняет мне критерии оценки. «Здесь чувствуешь под ногами пол. Во многих случаях в домах так все забито, что пола вообще не видно. Приходится перелезать через вещи, как через заграждения».
Эмили прекрасно знает, что ее может ожидать, поэтому на каждое подобное задание выезжает с перчатками, парой спортивной обуви и специальной маской на случай, если человек умер и, до того как обнаружили тело, пролежал дома. Обычно ей приходится долго искать. Она проверяет выдвижные ящики и аптечки. Если необходимо, залезает на чердак. Ломает замки на закрытых дверях. Однажды она нашла деловые бумаги в холодильнике в отделении для овощей.
Эмили осматривает гостиную Мэри Энн. С первого взгляда становится понятно, что усопшая жила в основном в этой комнате. Напротив покрытого пылью телевизора стоит неубранная, «дневная» кровать. В поисках денег, писем или каких угодно вещей, которые связывали владелицу дома с окружающим миром, Эмили поднимает покрывала и одеяла. Но на кровати ничего нет, кроме влажных одеял и пустых коробок из-под яиц.
В паре метров от кровати под завалами мусора мы обнаруживаем обеденный сервиз. Эмили находит пачку писем и счетов, просматривает их. Пока она так и не нашла то, что ей нужно. Никаких визиток адвокатов или бухгалтеров. Никаких фотографий друзей или родственников. Никаких чеков и квитанций по оплате, кроме как за подписку на журналы AARP, Ladies Ноте Journal и TV Guide. Мы не можем обнаружить даже следа того, что в жизни Мэри Энн существовал кто-либо еще. Именно это меня и поражает - даже больше, чем грязь и чудовищный беспорядок.
Эмили ищет уже 45 минут, а результатов ноль. Я спрашиваю ее, является ли это чем-то необычным. «Нисколько, - отвечает она. - Везде одинаково. Люди окружают себя вещами, а не близкими душами. Она устроила здесь себе уютную нору, маленькую пещерку внутри вещей. Ясно, что именно здесь она и проводила большую часть времени».
Эмили ищет контактную информацию, а не пытается решить загадку чей-то жизни. Тем не менее иногда она узнает и истории людей. Она рассказывает мне о двух случаях, которые не выходят у нее из головы. Один случай касается женщины, муж которой погиб во время Второй мировой войны. Эта женщина пережила своего мужа на 60 лет, но, судя по ее личной переписке, она пыталась держать себя так, словно живет в 40-х годах. Другая история - про человека, который покончил жизнь самоубийством, вдыхая дым из переносного гриля для барбекю, который поставил на кровать. Эмили рассказывает, что вся квартира была черна от дыма и единственными белыми пятнами были следы самоубийцы и ее собственные. Это было странное зрелище, и не только по причине способа самоубийства, а потому, как ее собственные следы соединяли ее с умершим. Впрочем, Эмили некогда подолгу размышлять на эти темы. В доме Мэри Энн много работы.
Наконец, после полутора часов поисков, Эмили находит предмет личного характера. Под грудой вещей в одном из комодов лежит фотоальбом с фотографиями маленькой танцующей девочки и несколько студийных портретов, наподобие тех, которые делают актеры в Голливуде для своих резюме. Девочка миловидная. У нее кудряшки, как у Ширли Темпл, и глубокие ямочки на щеках. Но мы на самом деле не уверены, что это Мэри Энн, потому что подписи нет никакой, есть только год - 1933.
О самой Мэри Энн нет практически никакой информации. Мы узнаем, что по тому же адресу раньше жила и ее мама, которая получала много писем. Мэри Энн явно увлекалась травяными препаратами и средствами нетрадиционной медицины. Ее отец был женат четыре раза, и мама Мэри Энн была его третьей женой. Мэри Энн вставила микрочипы в своих собак, чтобы было их легче найти, если они потеряются.
Эмили говорит, что не воспринимает как-либо лично людей, жизни которых расследует. Она не пытается понять их загадку, потому что психологически это отнимает много сил, а работы много.
Я спрашиваю ее о том, кто, по мнению Мэри Энн, должен был разбираться с ее вещами. «Никогда об этом не думала. В большинстве случаев очевидно, что такие люди не хотели, чтобы в их квартирах бывали посторонние. Те, кто их знал, возможно, не подозревали об этой стороне их существования».
«Но она же понимала, что рано или поздно умрет и кто-то все это увидит», - настаиваю я.
«Может, все потому, что ей некому было все это оставить, - делает предположение Эмили. - Какое значение имеет беспорядок, который все равно некому оставить?»
Через два часа мы находим то, что может помочь Эмили. Это открытка 30-летней давности с рождественским поздравлением, адресованная Мэри Энн и ее матери. Судя по всему, это открытка от родственников, потому что в ней просят помочь разобраться с генеалогическим древом детей семьи. Эмили кладет открытку в прозрачный пластиковый пакет, который она отвезет в офис. Настает время возвращаться, потому что Эмили должна сдать ценную открытку в отдел хранения до пяти часов.
Эмили опечатывает дверь, и мы выходим на улицу. За нами с любопытством наблюдают несколько соседей. Эмили спрашивает у владельца соседнего дома, Льюиса, навещали ли Мэри Энн родственники. «У нее не было визитеров, - отвечает тот. - Только разные дамы, которые приходили, чтобы ей помочь». Возникает неловкая пауза, во время которой мы размышляем о жизни Мэри Энн. Потом Льюис говорит: «Не могу сказать, что она была очень счастливой женщиной. Все эти годы она была одинокой. У нее были две собаки, вот и все».
Чуть позже мы встречаем другого соседа, по имени Джордж. У него иное мнение: «Она была приятным человеком, - говорит он. - Она с нами всегда заговаривала. Она и с нашим сыном разговаривала. Когда я выходил на работу, часто видел ее на крыльце. Я говорил: “Привет, Мэри!”, она отвечала: “Привет, Джордж!” Вот и все».
После разговоров с Джорджем и Льюисом я осознал кое-что о смерти по-настоящему одиноких людей. В большинстве случаев мы совершенно не можем предположить, было ли им грустно от их собственного одиночества. Мы не знаем, жили ли они хорошо и умерли без друзей по собственному выбору или потому, что в их жизни произошел какой-то сбой, который они так и не смогли исправить. Когда слышишь историю человека, похожего на Мэри Энн, неизбежно вкладываешь в нее свои собственные чувства и размышления. И наша реакция на смерть такого человека говорит не только об умершем, но и о нас самих.
На следующее утро я приезжаю на работу к Эмили в муниципалитет. Эмили звонит по телефону. Ей удалось разыскать телефонный номер Терри, имя которого она обнаружила на открытке с рождественским поздравлением тридцатилетней давности, найденной во время осмотра дома Мэри Энн. Эмили говорит с Терри по телефону, однако тот совершенно не в состоянии вспомнить, кто такая Мэри Энн. Терри предлагает Эмили позвонить своей бывшей
жене, потому что именно она написала ту открытку.
Уже через минуту Эмили разговаривает с бывшей женой Терри.
«Да, Терри дал мне ваш номер. Дело в том, что он утверждает, что никогда не слышал о Мэри Энн, - говорит Эмили. - Значит, вы считаете, что Мэри Энн - тетя Терри? Понятно». Бывшая жена Терри права: Мэри Энн оказывается его дальней родственницей. Ее мать была двоюродной бабушкой Терри. Он практически ничего не знал о Мэри Энн. «Мы здесь с семьей обсуждали и пытались понять, кто же она такая», - оправдывался потом незадачливый племянник. Он говорит, что ему жаль Мэри Энн, но, конечно, ее смерть не затронула его чувств. «Я ощущаю ответственность за то, что надо как-то разрешить сложившуюся ситуацию. Надо подвести последнюю черту, совершить последние формальности, так сказать».
Проходит месяц после смерти Мэри Энн. Терри со своими родственниками все еще обсуждают вопрос о том, хотят ли они принять наследство и взять на себя издержки по похоронам Мэри Энн или предоставят это муниципальным властям. Эмили говорит, что наследство Мэри Энн «потянет» на $6 000, следовательно, муниципальные власти могут организовать ее похороны на одном из местных кладбищ.
Даже если бы стоимость имущества Мэри Энн составляла менее $6 000, муниципальные власти все равно бы взяли на себя вопрос похорон. Если умерший не оставил средств на похороны, тело кремируют и прах хранят четыре года. Если в течение этого времени прах никто не забирает, его хоронят в братской могиле. Похороны происходят раз в год в дальнем углу большого кладбища рядом с медицинским факультетом Университета Южной Калифорнии в западной части Лос-Анджелеса. В 2007 г. церемония захоронения не востребованного с 2003 г. праха людей произошла всего за пару недель до смерти Мэри Энн.
Капеллан начинает службу словами: «Уважаемые гости, сегодня, 6 декабря 2007 года, мы собрались здесь, чтобы предать земле прах 1918 братьев и сестер человеческих». На этой прочувствованной церемонии братского захоронения кроме самого капеллана присутствует не более десяти человек - все работники муниципальных служб. Один из них показывает мне на небольшую табличку, которую ставят на братскую могилу, появляющуюся на кладбище каждый год. Останки почти 2000 человек захоронят в могиле длиной 3, глубиной и шириной 2,5 метра.
Я смотрю на это и думаю: вот останки почти 2000 человек, которые жили и умерли в одиночестве. Что ж, по крайней мере сейчас они точно не одиноки.
Глава 5
Вместе, но по отдельности
Понедельник, июнь 2008 г. В тот жаркий вечер длинная очередь одиноких людей - в основном женщин, многие из которых были на высоких каблуках, - вилась вокруг здания до длинного розового ковра у входа в кинотеатр «Кабуки» в Сан-Франциско. Обычно в первый рабочий день недели народу здесь негусто, однако тот понедельник был особенным. Пять женщин из Сан-Франциско, написавшие о своем опыте жизни в одиночестве, организовали в «Кабуки» специальный показ картины «Секс в большом городе». Акция была организована серьезно: в ней участвовали представители сайта www.wanderforth.com, которые продают в Нью-Йорке экскурсии по местам, связанным с сериалом и фильмом; здесь выдавались подарочные наборы (прозрачные коробки из-под обуви с карточками на посещение фитнес-клубов, набором косметики и карточкой оплаты 30-минутного просмотра онлайн-видеоматериала для взрослых). В баре кинотеатра был запланирован фуршет. Двумя месяцами ранее дамы-организаторы встретились на форуме под названием «Одиночки в городе», в котором они выступили в качестве судей. Этот форум оказался настолько популярным, что было решено устроить продолжение. А что может быть лучше, чем просмотр картины о приключениях известной четверки героинь сериала - Кэрри, Саманты, Миранды и Шарлотты? Кинотеатр «Кабуки» был готов предоставить площадку, если пятеро организаторов заранее приобретут все билеты и возьмут на себя их распространение. Продать билеты оказалось легко: они были раскуплены в течение четырех дней после того, как дамы выложили сообщение о показе на свои странички в социальных сетях. Толпы людей пришли к кинотеатру за час до начала мероприятия. Среди гостей была и знаменитость - Крег Ньюмарк, основатель сайта Craigs list.org.
Успех вечеринки не удивил ее организаторов. Одна из них - Саша Каген, автор книги «Странный одиночка. Манифест бескомпромиссного романтика» (Quirkyalone: A Manifesto for Uncompromising Romantic), инициатор создания движения тех, кому нравится быть одиноким и кто не очень переживает по поводу того, найдет ли он себе партнера. Харизматичная и креативная Каген окончила Барнард-колледж. Тогда ей было уже за 30. Впервые она подняла вопрос о не желающих изменять свой статус одиночках десять лет назад в автобиографической статье под названием «Люди, такие же, как и мы. Странные одиночки». В этой статье Каген писала: «Я, если угодно, закоренелая одиночка. Я практически никогда не нахожусь в отношениях». Каген всегда считала себя не такой, как все, но поняв, как много в мире одиноких романтиков, решила, что вместе они могут стать неожиданно мощной общественной силой. «Мы - части пазла, которые редко соединяются с другими. Мы романтики, идеалисты, эксцентрики. Мы живем одни, и для нас это естественно. В мире, в котором общественный уклад определяют выпускные балы и свадьбы, мы благодаря внутренней силе и характеру являемся бунтарями». Каген предполагает, что «странными одиночками» являются около 5 % населения, и считает, что они не должны чувствовать себя изолированными; но когда один «странный одиночка встречает другого, и у них возникает взаимное влечение, земля начинает трястись».
Статья задела читателей за живое. Журнал Utne Reader попросил разрешения перепечатать ее, после чего, как говорит Каген, она получила тысячи писем и кассет с миксами и подборками песен, объединенных общим знаменателем - криком души: «Спасибо, а я-то думал, что я единственный, кто это чувствует». Каген начала вести сайт quirkyalone.net, на котором размещены ее тексты, отклики, сообщения СМИ и несколько форумов, на которых можно обсудить вопросы дружбы, политики, секса и работы. К 2003 г. Каген подписала контракт с книжным издательством на создание манифеста и решила объявить 14 февраля альтернативным праздником - Международным днем странных одиночек (International Quirkyalone Day). В тот год Каген организовала мероприятия в Сан-Франциско, Нью-Йорке, Провиденсе и Глазго. К 2010 г. «странные одиночки», которых все прибавлялось, запланировали проведение мероприятий в 40 городах на четырех континентах. К концу 2010 г. в обсуждениях на quirkyalone.net участвовало 6700 человек, десятки тысяч других посещали сайт и следили за дискуссией. Каген просили организовать мероприятия в Индианаполисе, Стамбуле, в Исландии, а также в ряде крупнейших городов, в которых одиночки селятся для того, чтобы жить отдельно и быть независимыми.
Сейчас Каген стала своего рода героем, лицом движения для растущих рядов одиночек, которые только начинают комфортно ощущать себя в новом статусе. Она часто выступает на федеральных каналах и в популярных радиопередачах с разъяснениями о том, что жизнь в одиночестве является здоровым, приемлемым и совершенно не обязательно одиноким способом существования в городских условиях. Если учесть количество людей, живущих в одиночестве, непонятно, почему этот вопрос все еще вызывает противоречивые мнения. 14 февраля Каген разрывается, стараясь поспеть везде, потому что СМИ очень нравится противопоставлять стиль жизни, который продвигает она, образу жизни пар, дарящих друг другу розы (цена которых в этот день взлетает до небес) и выбирающих фиксированное «меню ев. Валентина» на ужин в романтическом ресторане. Одиночки прекрасно выглядят на фоне влюбленных пар, так как они обычно отмечают этот день в набитых людьми танцклубах и кажутся счастливыми. Однако в последние годы Каген перестала получать удовольствие от собственной роли в движении, а ответственность перед теми, кто видит в ней символ независимой женщины, стала ее угнетать. За последние пару лет я несколько раз встречался с ней для обсуждения концепции «странных одиночек» и всего этого сообщества, и в каждом разговоре Каген говорила о том, что публичный статус в личном смысле ее только ограничивает.
Каген с энтузиазмом продолжает бороться за улучшение положения одиночек. Но иногда ей кажется, что борьба стала во многом механической и однообразной. Например, она говорит, что «празднование Международного дня “странных одиночек” теперь похоже на одну и ту же свадьбу, которую мы проводим каждый год». Лично она устала от одинокой жизни. Каген скоро исполнится 40 лет, ей хотелось бы встретить романтическую любовь и завязать долгие отношения. Она не исключает, что может выйти замуж. «Я всегда была открыта для замужества в случае, если встречу того, кто мне подходит, - признается она во время ланча в районе Мишен Дистрикт в Сан-Франциско. - Весь смысл идеи “странных одиночек” не в обособленности, а в связи с самим собой и другими людьми. Сейчас я ищу что-то новое. Я уже долго прожила одна, и мое развитие пойдет быстрее, если у меня появится партнер. Честно говоря, я боюсь, что если идея “странных одиночек” будет продолжать оставаться главной темой моей жизни, я навсегда останусь одна».
Ее личный опыт помогает понять основную отличительную черту общества одиночек, которая мешает тем, кто стремится улучшить их положение и благосостояние: очень немногие из них не только не стремятся характеризовать себя словом «одиночка», но и организовывать политические кампании с участием своих единомышленников. Многие, включая Каген, готовы бороться с моральным давлением общества, стремящегося связать своих членов узами брака, и отстаивать права одиночек, однако считают, что жизнь в одиночестве является для них временным и переходным периодом. А те, кто готов оставаться в одиночках долгое время, зачастую не хотят «подписываться» под этой концепцией, потому что привыкли характеризовать себя при помощи других понятий и категорий: мужчина/женщина, чернокожий/белый, богатый/бедный, старый/молодой, натурал/гей.
По идее, не существует причин, по которым статус проживания должен влиять на самоидентификацию человека. Но на практике одиночки видят, что все, начиная с друзей и родственников и кончая постоянно растущим количеством производителей товаров специально для них, классифицируют их именно так. Многие одиночки считают, что их права ущемляют в личном и профессиональном плане, следовательно, им необходимо защищать интересы своей группы. Например, одни «странные одиночки» хотят добиться признания, легитимности и создать сообщество, другие ставят более амбициозные цели - улучшение медицинского обслуживания, решение жилищного вопроса и достижение большей социальной защищенности. Облегчение налогообложения. Уменьшение дискриминации на работе. Расширение политического представительства. Достичь таких целей непросто для любой группы людей, при этом не будем забывать, что одиночки - удивительно неоднородное образование, в составе которого встречаются люди в возрасте от 18 до 100 лет, живущие и в полном одиночестве, и с кем-либо. Поэтому пока еще непонятно, можно ли сформировать коллективное сознание на основе понятия «одиночка» или создать общественное движение под знаменами с девизом: «Одиночки всех стран, соединяйтесь!» Тем не менее существует достаточно много предприимчивых одиночек, которые считают себя идущими в авангарде движения и готовы бороться за свои права.
Ким Калверт очень не похожа на активистку. По крайней мере, у меня складывается такое впечатление, когда она вместе со своим разговорчивым какаду Мими приветствует меня в своем элегантном доме в районе Санта-Моника. Мими - далеко не единственный компаньон Ким. За несколько месяцев до моего визита Ким переоборудовала несколько комнат в своем доме под офисное пространство и наняла несколько человек для выпуска журнала Singular для одиноких и обеспеченных жителей Лос-Анджелеса. Ким уже под 50. Она работала журналистом и занималась интернет-компаниями на заре эпохи доткомов. Ким считает себя человеком, живущим отдельно, однако наотрез отказывается называть себя одиночкой. «Мне кажется, что это жуткое слово, - говорит она во время беседы под зонтиком в ее зеленом саду. -При слове “одиночка” я представляю себе несчастных, отчаявшихся людей, которые не в состоянии организовать себе хотя бы одно свидание. Я такой никогда не была».
Я смотрю на Ким и понимаю, что убеждать меня в этом совершенно излишне. Она -воплощение лос-анджелесской красавицы в представлении всех жителей Западного побережья США: загорелая блондинка с длинными волосами, идеальной кожей и добрыми карими глазами. Она одета модно, но свободно и неофициально. На ней джинсы, рубашка с длинными рукавами из ткани с разводами, серебряное ожерелье и большие солнечные очки, которые она подняла на лоб. Она держится серьезно и с достоинством. Мы обсуждаем вопросы, связанные с ее личной жизнью, и постепенно ее голос оживляется. Некоторое время назад Ким присоединилась к группе обеспеченных и занятых женщин, созданной для того, чтобы помогать представительницам прекрасного пола достигать своих целей. Ким обратила внимание на то, что большую часть времени в группе обсуждают отношения с мужчинами или, скорее, отсутствие этих отношений. «В группе пятнадцать женщин, и только трое замужем», -объясняет она. «Все незамужние женщины часть своего выступления обязательно посвящают описанию своих попыток найти мужа. Однажды я слушала, как на эту тему говорила подруга, которая, абсолютно очевидно, была довольна своим незамужним статусом, и подумала: “Зачем мы пытаемся оправдываться? Почему бы просто не примириться со своим положением и продолжать жить дальше?”»
Нельзя сказать, что замужество сыграло большую роль в жизни Ким. 15 лет назад она надела на палец обручальное кольцо, несмотря на то что никогда в жизни к этому не стремилась. Брак оказался неудачным. «Я свободный человек, - объясняет она. - Но, выйдя замуж, я почувствовала, что должна за все отчитываться: куда я еду, с кем и когда вернусь домой. Но я-то уже не ребенок. Я была знакома с моим мужем тысячу лет, и мне всегда нравилось с ним общаться. Но после замужества мне захотелось выкорчевать его из своей жизни».
Ким считает, что миллионам мужчин и женщин гораздо лучше жить в одиночестве, и журнал Singular, который она основала вместе с 65-летним разведенным и обеспеченным предпринимателем Дэйвидом Райтом, пишет о том, что живущим одиноко стоит ценить то, что они имеют. «У журнала есть миссия, - говорит Ким. - Мы хотим освободить одиночек от груза устаревших стереотипов, который мешает им наслаждаться жизнью. Это значит, что мы должны противостоять огромной индустрии, которая зарабатывает на том, что заставляет одиноких людей жалеть самих себя. Это множество ТВ-программ, участникам которых меняют внешность, для того чтобы они выглядели более привлекательно в глазах окружающих, смогли вступить в брак и стать счастливыми. СМИ твердят нам, что быть одиноким - ужасно, и рассказывают, как положить конец такой жизни. Вот с этим-то нам и надо бороться».
Чтобы этого добиться, необходимо по-новому показать жизнь одиночек. «Одиночка как понятие и название журнала, - объясняет Ким, - означает что-то особенное, отличное от других. Поэтому над названием журнала на обложке мы пишем слова “сексуальный, умный и одинокий”». Ким нашла свою аудиторию - людей, схожих с ней самой. В «Слове редактора» в первом номере журнала она писала: «Мне нравится быть одинокой. Мне нравится моя жизнь. У меня замечательные друзья. Я живу насыщенно, участвую в жизни района и города, имею работу, о которой мечтала. И мне нравится время, которое я провожу наедине, - я читаю, пинту, медитирую. Я такая, какая есть, и я себе не изменяю. Мне не нужна вторая половинка для того, чтобы чувствовать свою целостность. Я люблю мужчин, люблю романтику и человеческую близость. Моя жизнь стала гораздо спокойнее, после того, как я исключила из нее необходимость выйти замуж... Если вы испытываете такие же чувства, если вы уверенно чувствуете себя в шкуре одиночки, радуетесь своему образу жизни и имеете активную жизненную позицию, то журнал Singular для вас».
Однако для подписки на журнал Singular, недостаточно быть солидарным с идеями Ким. Толстый глянцевый журнал рассылают одиночкам Лос-Анджелеса, годовой доход которых превышает $150 000, то есть он предназначен для небедной аудитории. В журнале мы находим рекламные полосы Jaguar, автосалона Beverly Hills Porsche, отеля Ritz, аудиотехники Bang & Olufsen, компании по аренде самолетов Greystone charter jets и эксклюзивной воды Fiji Water. Журнал пишет о таких не состоящих в браке знаменитостях, как Леонардо Ди Каприо и Серена Уильямс. В разделе «Письма редактору» читатели пишут о том, как они себя балуют. Людям нравится хорошее красное вино, шоколад, новые гаджеты Apple, а один читатель любит, когда ему делают гавайский массаж два массажиста одновременно. Есть рекламные статьи о новых продуктах и услугах, например о консьерж-сервисе, оздоровительных клубах и суперсовременных способах лечения зубов и ухода за ними.
Часть материалов посвящена жизни одиночек. В одной статье одиночек критикуют за то, что они слишком мало участвуют в общественной жизни и пока не представлены на политической арене. В колонке «Миф о лучшем браке» читателей предупреждают о том, как опасно влюбиться не в настоящего человека, а в плод своего воображения; напечатана история о том, как психоаналитик, наслушавшись от пациентов множество историй об обмане и неверности, сам начал скептически относиться к институту брака; и рассказ об Эми Седарис, которая хвалится своим «идеальным бойфрендом» Рики, основным преимуществом которого является то, что он выдуман и в жизни не существует. В последней статье предупреждают: «...если вы стремитесь создать идеальные отношения с партнером, по крайней мере один из вас должен быть выдуманным».
Кроме журнала, Ким занимается сайтом SingularCity.com, на котором публикуется оригинальный контент (например, колонка «Правила одинокого человека») и действует форум для «читателей старшего поколения, на котором можно завязать традиционные и старомодные отношения на базе современных онлайн-платформ, что крайне важно для Лос-Анджелеса, жители которого исторически сильно разобщены». Журнал Singular спонсирует регулярные встречи - кинопросмотры и разнообразные вечеринки. Ким хотя и настаивает на том, что эти мероприятия кардинально отличаются от других мероприятий для одиночек, которые «не могут найти себе пару, поэтому идут на вечеринку в надежде найти супруга/супругу», признает, что «участники, скорее всего, пытаются решить на них свои личные вопросы». Но задача Ким в любом случае сводится к тому, чтобы соединить людей и помочь им чувствовать себя счастливыми вне зависимости от выбранного ими образа жизни. «Мы отнюдь не против брака, - говорит она. - Тем не менее все должны понимать, что сейчас одиночки являются новым большинством, и наша задача заключается в том, чтобы помочь им обрести свой голос».
Через несколько месяцев после того, как я услышал эти слова в Санта-Монике, их повторяет, практически слово в слово, женщина в однокомнатном офисе в Бруклине. Они с Ким Калверт как небо и земля. Ники Грист - исполнительный директор проекта «Альтернативы браку» (Alternatives to Marriage Project). У Ники холодный аналитический ум, она имеет дипломы Йельского и Принстонского университетов и двадцатилетний опыт работы в государственных и общественных организациях. В ее венах течет африканская и еврейская кровь, и ей чуть больше 40 лет. У нее короткая стрижка с небольшой проседью, стильный синий костюм и сиреневые чулки в полоску, мягкий и немного скрипучий голос, который, мгновенно обретает звучность, когда речь заходит о волнующей ее политической проблеме. На политические темы мы во время интервью выруливаем часто: вот уже пять лет Грист занимается вопросами справедливого и равноправного отношения к 100 млн не состоящих в браке американцев, треть из которых живет в одиночестве.
Грист рассказывает о том, что узнала о проекте «Альтернативы браку», когда в 2005 г. искала в сети информацию по преимуществам и недостаткам брака как такового. Цель ее поисков не имела никакого отношения к сухой науке. Дело в том, что партнер Грист, лейтенант пожарной части в Нью-Йорке, сделал ей предложение. Грист знала, что, став женой человека, имеющего медицинскую страховку, она автоматически получит такую же, и это наконец-то позволит ей оставить нынешнюю работу и поискать занятие по душе. Однако Грист была настроена принципиально против брака, потому что этот институт дискриминировал геев, а если заглянуть поглубже в историю, то и женщин. «У меня было множество причин относиться к браку скептически, - рассказывает она. - Одна из них заключалась в том, что брак между моими родителями - белой еврейкой и чернокожим выходцем из стран Карибского бассейна -был недействителен в 16 штатах. Но в тот момент у меня были веские причины пересмотреть свою точку зрения. Я искала выход из своей жизненной ситуации». Через несколько минут поисков в Интернете она наткнулась на сайт проекта «Альтернативы браку», на котором нашла ответы практически на все свои вопросы. «Я тогда подумала: вот это серьезная организация. Только на ее сайте были перечислены все сложности, которые могут ожидать человека, не состоящего в браке. Вопрос не только в доступе к медстраховке. Все это имеет отношение к дискриминации на рабочем месте. К политике. К накоплению и минимизации налогов на имущество. К налогообложению. На этом сайте все было разложено по полочкам. Просто здорово».