- Ира, Артем, завтракать!
Мама показалась в дверном проеме. Она тепло мне улыбнулась.
- Доброе утро! Просыпайся! Первое сентября!
Кушать я не хотела, поэтому лениво ковырялась в тарелке перед собой.
- А папа с нами идет?
- Идет.
Пытка, длиной в целый день. Сладкая пытка. Но от того не менее болезненная.
- Иринка, ты с нами? Или с подружками?
- С подружками. Если вы, конечно, не обидитесь!
- Не говори глупостей! Вы же целое лето не виделись.
Мама еще что-то говорила, но я понимала плохо. Опять это чувство, буквально несколько секунд...
- Доброе утро!
Отчим зашел в кухню и присоединился к нам за столом. Сел напротив. Я смотрела в свою тарелку, он разговаривал с Артемом, но я чувствовала внимание, направленное на меня.
- Милый, завтракать будешь?
- Буду!
Что-то задело меня. Я даже не сразу поняла, что именно. Выражение ее лица, поза, жесты, взгляд... И его... Как-то сразу стала понятна причина маминого хорошего настроения. Больно, внутри, и тесно. Будто для боли в сердце не хватает места. Ревновала ли я? Скорее всего, нет... Просто осознание произошедшего отрезвило меня. А падать на острые камни реальности всегда больно.
Не знаю, сколько времени я просидела вот так... Наступившая тишина заставила выползти из собственного кокона, оглянуться. Безбрежный зеленый омут снова меня затягивал, вынуждая забыть обо всем. Он все понимал, все, что со мной происходит. И ему тоже было больно. Гипсовая маска вместо лица, плотно поджатые губы, борьба внутри и виноватый взгляд.
- Пап, а мы не опоздаем? - Темка влетел в кухню, на руке красовались новые часики.
- Посмотри, который сейчас час?
Брат скосил взгляд на запястье.
- Половина десятого.
— Значит, не опоздаем.
Артем так же, пулей, вылетел из кухни. Я встала из-за стола вслед за ним.
- Пойду, оденусь.
Я сбежала, не специально, просто так получилось. И дверь хлопнула особенно громко. Или мне показалось? Я никак не могла успокоиться. Хотелось закуклиться в одеяло, и ничего больше не чувствовать. Забыть, раствориться в повседневной суете.
- Ты готова?
Брат для приличия быстро поскребся в дверь и влетел в комнату. Он уже был одет в костюм, на шее - неизменный галстук.
- Нет еще...
- Так одевайся. А то папу позову!
Да, угроза подействовала. Я рассмеялась, представив эту сцену.
- Одеваюсь. Иди уже...
За полчаса я успела привести в порядок волосы, наложить легкий макияж, выбрать белье. А вот с выбором одежды... Платье, белое, с квадратным вырезом, манило меня. Я сдалась. Надела именно его. Красиво получилось, только глаза грустные и чуть припухшие. Так дело не пойдет! Не стоит расстраивать маму с папой в такой день. Улыбнулась своему отражению. Выругалась - редко такие слова произношу. Улыбнулась правдоподобнее. Взяла сумку и вышла из комнаты.
Он замер, когда увидел меня. Точно так же, как в моей вчерашней фантазии. Я глазами впитывала его образ в себя, и мне было мало...
- Я готова, - сумела выдавить из себя и отвела глаза. - Идем?
- Идите, Артем пуговицу оторвал. Мы спустимся через пять минут.
Брат и правда в руках держал черную пуговку, а на пиджаке, как раз по центру, болтались оборванные нитки.
- Сам будешь сейчас шить, горе ты мое неугомонное!
Мама увела брата в комнату. Мы молча, не касаясь друг друга, вышли из квартиры. Также молча спустились на лифте. У машины он открыл передо мной дверь, подождал, пока я сяду. Захлопнул. Громко. Или мне снова показалось? Я замерла, боясь пошевелиться, превратилась в сплошное внимание и настороженность.
- Ириска... - Его голос был глух.
Разговор неизбежен, так почему бы это не сделать сейчас? Я не хочу, чтобы он продолжал мучить себя.
- Я.… - начала, резко обернувшись к нему.
- Я.… - сказал он одновременно со мной, наклонив голову к плечу.
Мы смотрели друг на друга. Его взгляд пронзал, проникал сквозь все щиты и преграды.
Я не поняла, в какой миг наши губы встретились, и мир снова, пусть на краткий быстротечный миг, раскрасился невероятными красками.
- Девочка моя! - шептал он мне в приоткрытые губы, поглаживая затылок большим пальцем.
- Еще... - рвалось из глубины, я была готова умолять. Только бы он не отпускал!
- Ириска, нам нельзя! Я и так виноват перед тобой!
Его поцелуи — это как прыжок с самолета, когда не помнишь, прихватил ли с собой парашют, или прыгнул в никуда. Именно так я себе это представляла! Одурманивающее чувство свободы, полета, так близко к солнцу, так тепло!.. Но за дерзость придется платить, дорогую цену. Не всем дано летать.
- Сейчас Таня и Артем придут. Надо остановиться.
- Да, - выдохнула ему прямо в губы, уговаривая себя остановиться. Знаю, если сейчас сделаю хоть малейшее движение навстречу, все повторится.
- Нам нельзя, девочка моя! Нельзя!
- Нельзя, - подтвердила я. Кто, ну кто над нами так подшутил?
- Ириска... - со стоном выдохнул отчим и снова впился в мои губы. Это не было нежно или ласково. Это был как последний глоток воздуха утопающего, в собственном отчаянии.
- Все, моя хорошая. Все!
Я выдохнула, не открывая глаз, стараясь продлить ощущение невероятного счастья, впитать его в себя, запомнить каждой клеточкой тела.
- Ты очень красивая сегодня...
- Спасибо! - Я чувствовала, что он искренен со мной.
- Ты всегда красивая...
Наверное, ничто не могло повысить мою самооценку больше, чем этот простой комплимент. Ни дождь цветов, ни море мужчин у ног, ни океан витиеватых комплиментов. Он считает меня красивой!
- Прости меня, я виноват! Это просто невозможно...
- Нет! - Легкими поцелуями я пыталась разгладить морщинки, которые залегли у него на лбу.
- Ириска, девочка моя, ты не понимаешь!
Я рассердилась. Неужели он думает, что для серьезных вещей я все еще ребенок?
- Пап, не говори ерунды! Все я понимаю.
Его взгляд, теплый и мягкий, похолодел как-то в раз.
- Ира, ты сама-то себя слышишь? С отцами не целуются.
Я отвернулась, надеясь увидеть за окном хоть что-то интересное.
- Как тогда мне тебя называть? Николай? Коля? Я по-прежнему люблю тебя, ты для меня самый родной, самый близкий... - очень хотелось сказать мужчина, но я все же постеснялась, - человек. Просто мои чувства, они изменились.
- Ира, наши отношения невозможны.
- Я знаю, мама...
- Да мама, но даже если бы и не мама - все равно невозможны!
- Почему? - Глупо, конечно, спорить о том, что никогда не произойдет, но мне был важен ответ. Я не видела больше иных причин.
- Ириска... - со стоном выдохнул Николай, его голова упала на скрещенные над рулем руки.
- Мама с Темой идут, - закрыла я тему, обещая себе больше никогда к ней не возвращаться. Наивная.
Пока ехали до школы, мы не сказали друг другу ни слова. Мама заметила напряженность между нами, вопросительно погладывая то на меня, то на него. Как только машина затормозила, я сразу же выскочила из салона.
- Пока, увидимся вечером.
Меня заметила Оля.
- Привет, подружка!
- Привет, Ириш. Как лето?
- Нормально.
- Что-то я не слышу особого энтузиазма. Подруга, ты в Германии была! А делаешь вид, будто все лето у бабушки на даче провела, пропалывая грядки кверху попой.
Я усмехнулась. Оля за лето нисколько не изменилась.
- Да так, много всего случилось.
Мне не хотелось делиться своими переживаниями с кем-либо, даже со своими близкими подругами. Я была уверена в том, что они сохранят мою тайну, просто... Это было только мое!
Подошли Ника с Ларисой. Еще одна волна поцелуев, объятий, шуток.
Вокруг нас начали кучковаться парни из нашего класса и из параллельных. Оля кокетничала вовсю, Ника стеснялась, Лариса делала вид, что не обращает внимания. А мне было все равно, мой мир концентрировался вокруг лишь одного, конкретного, мужчины.
- Слушай, Лешка на тебя запал! - шепнула мне на ухо Лариса.
- Да ну! - Подключилась к разговору Оля, как только речь заходила о мальчиках, ее зрение и слух становились феноменальными.
- Ты бы видела, как он на нее смотрел! У Костика появился конкурент.
Я обернулась. Лешка, одноклассник, на год старше меня. Симпатичный, веселый, хорошо учится. И... Никаких шансов.
- Везет тебе! - грустно усмехнулась Ника. А я поняла, по кому она сохла последние полгода. Сколько Оля ее не пытала, ответа так и не получила.
Мы дружно повернулись к ней. Ника сообразила, что влипла. В ближайшие дни ей от Оли поступит, как минимум, десяток планов по завоеванию отличника Лешки.
- Девчонки! - Я обняла своих подружек всех сразу. - Я так по вам соскучилась! - В ответ мне послышался веселый смех.
Музыка, льющаяся из динамиков, притихла. Учителя старались упорядочить кучку первоклашек. Все они, первоклашки, были такие милые. Девочки с огромными белыми бантами, мальчики в костюмах. Большущие рюкзаки за плечами, широко распахнутые от испуга и предвкушения глаза. Второклашки держались более организованно и в то же время вальяжно. Они уже не самые маленькие в школе, стреляные воробьи - одним словом. Артем крутился в саой гущи, за прошедший год братишка приобрел кучу друзей. Анна Федоровна, учительница начальных классов, снисходительно рассматривала своих чад, улыбалась в ответ на приветствия. Нашей классной все еще не было, поэтому мы плотной кучкой стояли немного в стороне.
- Внимание, пожалуйста! Вот и наступило первое сентября, день знаний!
Завуч первой смены взяла слово. На уроках бывало достаточно одного ее грозного взгляда, чтобы успокоить разбушевавшийся класс.
- Мы рады приветствовать вас, дорогие наши ученики и родители, в стенах нашей любимой школы! Этот день особенный для нас всех...
Ее речь текла плавно и неумолимо. Ученики слушали вполуха, отвлекаясь на шепотки, но при этом сохраняли торжественные выражения лиц. Кое-кто из родителей украдкой смахивал слезу. Потом слово взяла директор. Она уверяла нас в необходимости получить хорошее образование, рассказывала об открывающихся перспективах.
Мой взгляд непроизвольно остановился на родителях, стоящих немного позади Темкиного класса. Мама, красивая, нежная, добрая. Отчим, мужественный, сильный, надежный. Они - такая красивая пара! Боже! Что же творится? Дай мне силы прожить этот год, а потом... Может быть, Костик прав, мое место - в Москве. Далеко - далеко от человека, которого нельзя любить и невозможно не любить.
Линейка закончилась. Мы начали разбредаться по классам. Лешка хотел сесть рядом, я не разрешила. Лариса заняла соседний стул. Ребята галдели, расспрашивали друг у друга, кто как провел лето. Раньше я и сама с удовольствием бы присоединилась к веселому гомону, но это раньше.
- Ты чего?
Лариса внимательно смотрела на меня. Сейчас, когда мы были, можно сказать, один на один - Ника с Олей сидели на передней парте, мне захотелось поговорить, чтобы хоть немного распустился напряженный узел внутри.
- Я, кажется, влюбилась.
Лариса улыбнулась и показала большой палец.
- Только молчок, а то Оля мне устроит веселую жизнь.
Подружка образно закрыла рот "на замок" и "выбросила" ключ.
- И кто он?
Вот что мне ответить? Мой папа? Отчим?
- Тот, с кем я никогда не смогу быть вместе.
- Только не говори, что это певец какой-нибудь, или актер... Не разочаровывай меня!
Я рассмеялась.
- Если бы...
- Тогда в чем проблема?
- Он старше меня, намного. У него жена и дети.
Молчание было довольно долгим.
- Знаешь, если бы Оля сказала подобное, то я даже не удивилась бы. Но ты! И что? Он отвечает взаимностью?
- Я скажу так, хотел бы ответить... - Я легла головой на парту, прикрывая глаза.
- Может, пройдет? У нас же возраст такой... - Лариса явно озвучила чью-то "взрослую" мысль.
- Не пройдет.
- Всегда так кажется.
Я промолчала. Если бы ее слова оказались правдой!..
- Что делать собираешься?
- Не знаю. Наверное, стану круглой отличницей. Может, учеба хоть немного будет меня отвлекать. Окончу школу - поступлю в Москву.
В класс вошла наша классная - Елизавета Васильевна, взволнованная и немного растерянная.
- Смотрите, что с Лизой случилось? - повернулась к нам Оля, заговорщически подмигивая.
Елизавета Васильевна внимательно осмотрела весь класс, дольше всего задержав свой взгляд на мне. Дальше началась обычная школьная рутина. Дежурство, учебники, расписание, ну и, конечно, сбор денег на нужды класса. Куда же без этого?
- А ты Костика до с сих пор не списала со счетов? - продолжила разговор подруга.
- Не знаю, он мне нравится. Но это все не то!
- А у тебя с ним было что-то?
- С кем, с Костиком?
- Нет. С тем, другим.
- Целовались.
Глаза Ларисы засветились любопытством.
- И как?
- Как - как? - вздохнула я тяжело. - Я и не представляла, что может быть настолько хорошо рядом с другим человеком.
Мы замолчали, слушая вполуха классную. А потом я решила поделиться своими опасениями.
- Я теперь всегда буду всех парней сравнивать с ним. И сравнение, наверное, будет не в их пользу. А еще буду думать о том, как это было бы, если... Ну, сама понимаешь.
- Даже не знаю, что сказать.
Классный час подошел к концу. Я уже собрала свою сумку, когда Елизавета Васильевна попросила меня задержаться. Переглянувшись с девочками, пошла к учительскому столу.
- Ирина, как лето прошло? - Традиционный, казалось бы, вопрос... - Я слышала, ты в Германию ездила?
Обдумав вопрос, ответила правду.
- Да, гостила у папиных друзей.
Елизавета Васильевна внимательно сканировала меня от макушки до носков моих белых туфель.
- Хорошо отдохнула? - В вопросе чувствовался какой-то подтекст, пока для меня не понятный.
- Хорошо. Новая страна, языковая практика, друзья.
- Рада за тебя. Скажи, а тебя никто не обижает?
Вот теперь я действительно удивилась. Ни разу не слышала, чтобы классная задавала такой вопрос хоть кому-нибудь.
- Нет.
- А в семье? С отчимом у тебя хорошие отношения?
- Замечательные! - Я ответила чуть более резко, чем хотелось бы.
Учительница нахмурилась, обдумывая что-то, потом махнула рукой.
- Ну, хорошо, иди. Увидимся с тобой на уроках.
Подружки ждали меня на крыльце. Первой не выдержала Оля.
- Что от тебя Лиза хотела?
- Не знаю. Странно это все... Спрашивала, как лето прошло, не обижает ли отчим.
Девчонки переглянулись между собой и дружно уставились на меня.
- Что?
- Пока мы тебя ждали, к нам директор подходила. Тоже спрашивала, все ли у тебя хорошо дома.
Рядом с нами остановилась черная иномарка.
- Мне пора! - заторопилась Лариса. - До завтра!
Следом за ней ушли и Оля с Никой. Я осталась одна. Домой не хотелось идти, поэтому решила пойти гулять в парк, благо погода стояла замечательная. Предстояло многое обдумать, да и тревога не покидала меня. Впереди меня, точнее, всех нас что-то ждет. Недоброе.
Глава 9.
Николай
Передо мной раскинулся праздничный город. Первый день осени. Скоро листья на деревьях превратятся в золото, ночи станут холодными, вся природа замрет в ожидании холодной зимы. Но пока в памяти живы воспоминания о жарких днях знойного лета, мы наслаждались теплом и солнцем. Корзина чертового колеса поднимала нас все выше и выше. Таня что-то рассказывала Артему, отвечала на его вопросы, хвалила, шутила, а я участия в разговоре не принимал. Никак не мог вникнуть в суть, отвечал невпопад. Жена чувствовала мое состояние, и, видимо, поэтому оставила меня в покое и переключила на себя внимание сына. Перед глазами стоял образ Ириски - сладкие губы, длинные золотистые волосы, серые глаза, подернутые пеленой желания, пока еще не совсем понятного для нее самой, мягкая понимающая улыбка. Только от ее улыбки у меня теплело на душе и внутри что-то смягчалось, в мою душу приходил мир. Сводящий с ума запах до сих пор окутывал меня, едва ощутимая нотка ванили преследовала повсюду, вынуждая остановиться и оглянуться в поисках той, что никогда не будет мне принадлежать. Я ругал себя, последними словами. Как я мог? Взрослый мужик, давно не пацан... Через два года сорок стукнет. Ей простительно, она совсем еще девчонка... Но в тот момент, когда она, красивая, юная, недосягаемая, как самая яркая звездочка на небосводе, села в машину, мой разум отключился. Я понимал, что ворую это мгновение у судьбы, но не хватило воли, чтобы остановиться. Невозможно. Нельзя. Недозволительно. Лишь после пришло осознание всего произошедшего. Если бы Таня с Артемом вышли на пару минут раньше... Никогда себе этого не прощу! Жена уже заметила напряжение между нами, только не придала этому особого значения. Иногда у меня с Ириской случались споры, но мы всегда могли договориться и прийти к компромиссу. Так не может дальше продолжаться, этого нельзя больше допускать. Но внутри засела предательская мысль: "не сдержусь". Я оглянулся вокруг в поисках хоть чего-то, достойного внимания. Мне нужно переключиться, отвлечься хотя бы на несколько минут от мыслей о моей девочке, о ее губах, улыбке, волосах, влюбленных глазах...
- Пап, смотри, наш дом! - Артем показывал на девятиэтажку, которая отсюда казалась крохотной, кукольной.
- Да. Чуть левее - твоя школа.
Сын внимательней всмотрелся в горизонт, выискивая среди зелени черетыхэтажное здание.
- Вижу!
Мы уже второй раз поднимались наверх, одного раза для Темки оказалось мало. Отказывать ребенку не стали. Таня боялась высоты, но храбро боролась с собственным страхом, вцепившись в мое плечо мертвой хваткой. Я предлагал ей остаться внизу, подождать нас на твердой земле, она отказалась, хотела остаться рядом с сыном.
До чертового колеса мы уже покатались на машинках, потолкались друг с другом, посмеялись. Потом купили билеты на американские горки. У меня до сих пор руки тряслись, от перенапряжения. А Темке - хоть бы что! По прежнему хохотал, прыгал, задавал кучу вопросов. Умный, добрый, смышленый парнишка, правда, неловкий немного, и постоянно в какие-нибудь истории влипает, но это не страшно - с возрастом пройдет. Мы уже провели воспитательную беседу и установили лимит на портфели и сменную обувь. Сын пообещал быть бдительным и ответственно относиться к собственным вещам. Так смешно было наблюдать за выражением его лица, и, в то же время, я гордился своим продолжением! Хороший человечек растет.
- Мама, я кушать хочу!
- В кафе пойдем или домой? - Таня уже обдумывала варианты, чем можно накормить голодное дитя.
- В кафе!
Жена вопросительно на меня посмотрела. Я кивнул. Все равно, на работе меня сегодня уже не ждут, поэтому отдыхаем, и радуем ребенка.
Детское кафе располагалось неподалеку. Артем быстро проглотил блинчик со сгущенкой, попросил добавки. Набегался, проголодался, устал. Мы просидели там около часа, а дальше пошли смотреть на фонтаны. Сын вдоволь набегался с другими ребятами, брызгаясь из купленного неподалеку водного пистолета. В общем, домой мы приехали уже после шести. Ириски все еще не было, мне стало не по себе. Как-то слишком резко закончился наш разговор утром. Хотелось утешись, стереть с ее души все переживания, но как? Сказать, что это всего лишь подростковая влюбленность, которая пройдет со временем? Обижу, потому что - ложь! Я слишком хорошо ее знаю. Первая любовь... Хотя, может быть, и не первая, учитывая присутствие Кости в ее жизни. Не хочу делать ей больно, пусть лучше я один буду мучиться за нас обоих. Меня тянет к ней, будто магнитом, я теряю рассудок, поступаюсь всеми принципами и убеждениями, уподобляюсь озабоченному пацану. Я увяз в своих чувствах, как в болоте, и, чем больше брыкаюсь, тем больше меня засасывает трясина. Я влюбился, в падчерицу. Но признать пока не могу, совесть не позволяет, не получается принять этот факт, всплывают все новые и новые отговорки, оправдания. Правда - как вспышка молнии, бьет по глазам, и прячется обратно, в собственные иллюзии. Это безумие должно закончиться, мы сумеем пережить, перешагнуть через нашу нездоровую тягу. Мне очень хотелось, чтобы все стало, как раньше - отец и дочь. Просто. Понятно. Правильно.
Темка уснул, даже не поужинав, свернувшись калачиком на диване в гостиной. Я отнес сына в его комнату, переодел, укрыл одеялом, включил ночник.
- Коля, что между вами происходит? Ира сама не своя, ты нервничаешь. Это с ним связано? Или вы просто опять поспорили?
Вот и дождался я разговора. Стыд обжигал все внутри, но я заставил себя уверенно посмотреть жене в глаза.
- Нет, Танюш. Все в порядке.
Жена не поверила.
- Ириска взрослеет, я переживаю за нее. Впереди экзамены, поступление в ВУЗ.
Таня расслабилась.
- Милый, не дави на нее. Она у нас умная девочка, все понимает. Юность в жизни раз бывает, и проходит слишком быстро, пусть наслаждается ею. С подружками гуляет, с парнями встречается, занимается тем, что нравится. Я уверена, что она ни в коем случае не забросит учебу, знает, как это важно.
Я обнял Таню. Мне повезло с женой, не приходилось жалеть ни об одном прожитом вместе дне. На протяжении тринадцати лет она дарила мне тепло, уют, заботу. Я не мог даже помыслить о ком-то другом. Когда же началось помешательство на моей Ириске? В ее день рождения, или еще раньше? Не знаю, просто вдруг понял, что она выросла, превратилась в девушку, ради которой мое сердце хочет гнать по сосудам кровь.
- Устала?
Таня кивнула в ответ, видимо, на разговоры сил уже не осталось.
- Приляг, отдохни. Я пока поработаю.
- Побудь со мной, - попросила она, будто пытаясь удержать, не отпуская меня туда, в тот неправильный мир.
- Танюшка, милая! - как же щемит в груди...
- Прости, не знаю, что на меня нашло.
- Идем. - Я взял ее за руку и отвел в спальню. - Сейчас возьму ноутбук и вернусь. Ты не против? Дел за день накопилось много.
Таня улыбнулась, неуверенно, но тепло.
Когда я лег рядом, она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. А я, протяжно выдохнув, будто в попытке изгнать из себя грешные мысли, принялся за работу.
Семь часов, восемь, девять... Ириски все нет. Вот уже и Таня проснулась.
- Ира пришла?
- Нет еще, если к десяти не придет - позвоню. Отдыхай.
Она перевернулась на другой бок, и снова провалилась в сон. Я беспокоился. Такое поведение не свойственно моей девочке. Она знает, что я переживаю за нее. Раньше бы Ириска позвонила или, в крайнем случае, написала смс. Тихонько выбравшись из-под одеяла, чтобы не разбудить Таню, пошел в кухню, заварил крепкого чая. Минутная стрелка медленно ползла вперед, подтягивая за собой неповоротливую часовую. Без десяти десять. Мое терпение на исходе, в голову лезут самые разные мысли. Наконец, в замочной скважине повернулся ключ, еще раз, и еще...
Ириска была сама на себя не похожа - будто незнакомка, обманом пробравшаяся в мой дом. Веки припухли, длинные золотистые волосы - предмет моих фантазий, спутались, серые глаза пусты.
- Ужинать будешь?
- Буду. - В глазах появилась хоть какая-то заинтересованность. Голодная.
- Иди, переодевайся. Я ужин разогрею...
Еда с тарелки быстро исчезла, а вместе с ней и мое время на раздумье. Сейчас Ириска закончит ужин и уйдет к себе, а я все еще не решился на разговор. Она спрятала глаза, отгородилась от меня золотистой стеной волос. Пыталась избегать прикосновений, односложно отвечала на мои вопросы. Моя ладонь сжалась в кулак, на коже проступили вены. Безысходность, невозможность что-либо изменить. Я был больше не в состоянии смотреть на призрак своей девочки, поэтому встал и отошел к окну. Отвернулся. На улице уже совсем темно. Звон посуды стих. Я замер, ожидая, что будет дальше. Силы воли не хватало для того, чтобы принять хоть какое-нибудь решение.
Ее ладошки коснулись моих плеч, а голова оказалась прижата где-то между лопатками. Ириска часто и глубоко дышала, наверняка пытается сейчас сдержать слезы. Повернуться к ней не хватило духа. Одно неверное движение, и она снова окажется в моих объятиях.
- Выбора нет?
- Нет. - Ком в горле мешал мне дышать.
- Но надо как-то жить дальше?
- Надо.
Я почувствовал, что рубашка на спине стала мокрой.
- Почему ты плачешь? - Глупый вопрос. Знаю.
- Я в парке гуляла. Прости, что не позвонила. Хотела побыть одна.
Ириска замолчала. Похоже, что она собирается с силами. Только для чего?
- Я люблю тебя! - ее признание рубануло по мне, судорогой прошло по напряженным жилам, разрывая по живому нутро.
- Люблю, люблю, люблю... - шептала девочка, как заведенная. Речь шла явно не о дочерних чувствах. Я понимал это, и все же, слышать от нее такие слова... - Я мечтала, фантазировала, но этого не может быть. Никогда! - Слова лились потоком, и каждая капля, каждый звук, оседали на дне моей души. - Я же не понимала до конца, что ничего не может быть! Ничего! Никогда! Не будет!
Ириска внезапно замолчала, тишина удушливой змеей перехватила мне горло, тихие всхлипы - как удар ножом в незащищенную плоть.
- Ириска...
- Никогда больше не назову тебя папой. Не смогу! - Еще один всхлип. - Николай. Коля...
Что же она творит? Никогда не думал, что мое имя, услышанное от нее, запустит такую мощную реакцию. Все смешалось, мои силы оказались на пределе, нервы напряглись, как струны. Она почувствовала, поняла, пожалела. Поцеловала куда-то в шею и быстро отошла.
- Спокойной ночи!
Любимая, не моя, невозможная, скрылась в темноте коридора, а я повернулся обратно к окну, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Сегодня ночь будет долгой...
***
Неделя пролетела незаметно. Выходные. Ириска отдалилась, перестала со мной общаться. Прекрасная и далекая звездочка. Контраст с теплым улыбчивым солнышком, которым она была раньше, вводил меня в ступор. Я привык видеть ее другой, перемены меня пугали. Рядом с Таней и Артемом поведение моей девочки было естественным и непринужденным, только грусть в глазах никуда не девалась, но наедине... Да и случаи, когда мы оставались вдвоем - на пальцах одной руки пересчитать можно. Тогда ее движения становились неуверенные, дерганные, она замирала от звука моего голоса, вздрагивала, когда я двигался в ее сторону. Сначала подумал, что мне показалось, потом убедился - правда. Пришлось по-новому взглянуть на Ириску, на нашу семью, на собственную жизнь.
Ее тело было совершенно, мне хотелось изучить каждый сантиметр бархатной кожи, поцеловать все чувствительные точки, ощутить, как под моими руками ее мышцы начнут подрагивать, от возбуждения, от желания. В памяти надежно закрепился образ моей девочки в том треклятом платье. Пятнадцать лет, день рождения. Я не в силах был побороть, обесцветить контрастную картинку. Ириска переросла в себе маленькую девочку, превратилась в роскошную девушку, которой я хотел обладать. Но ее решение было твердым, и я этот выбор уважал. Она страдала, точно знаю. Я не мог помочь, в моих силах было лишь отойти в сторону, чтобы не причинять еще большей боли. На отцовские чувства наложились другие, более тонкие и, в то же время, более грубые, желание защищать и заботиться стало абсолютным.
Мне было интересно наблюдать за ней, изучать по-новому. Раньше она была для меня дочерью, славной девочкой, покорившей мое сердце. Маленькая бука с серыми глазами, чье доверие явилось бесценным даром. А сейчас... Девушка. Почти взрослая. Самостоятельная. Человек с собственными интересами, стремлениями, желаниями. Для меня было важно все. Чем она живет, чего хочет от будущего, кто ее друзья, как продвигается учеба. Ириска всегда говорила со мной, как с отцом, старшим мужчиной в семье. Между нами не было секретов. Я старался предельно честно отвечать даже на самые каверзные вопросы, делая минимальную скидку на ее возраст. Но сейчас... Как же мы далеки! Куда пропало то доверие, легкость и непринужденность общения? Между нами разверзлась огромная бездонная пропасть, пожирающая сантиметр за сантиметром истончившуюся ниточку, связывающую наши души.
Таня. Жена. Мать моего ребенка. Верная спутница моей жизни. Наши чувства, глубокие и искренние, переросли во что-то иное. Наверное, так друг к другу относятся пары, прожившие рядом половину века. Понимание, приятие, уважение, поддержка, но... Страсть, потребность близости, огонь, сжигающий дотла... Все это давно потухло под напором быта, размеренной повседневности и ненавязчивой обустроенности жизни. Нет больше новизны, остроты, бесшабашности, задора. Наверное, стоило приложить хотя бы чуточку усилий, чтобы постараться вернуть былое, а не довольствоваться регулярным качественным сексом и ровным теплом домашнего очага. Мы слишком давно не оставались наедине, лишь вдвоем, отставив в сторону домашние хлопоты и заботы. Требовались перемены, яркие впечатления, водопад эмоций, которые отряхнут с наших душ осевшую за прожитые годы пыль.
Темка, моя радость, мой сын, мое продолжение. Маленький человечек, счастливый в своей наивности и детской непосредственности. Я не могу лишить его полноценной семьи, сын этого не заслужил. Как он может воспринять сложившуюся ситуацию? Я могу только догадываться. Если о моем влечении к падчерице станет известно, то его уютный мир рухнет, а травма для детской психики будет огромна. Не могу так рисковать. Не могу лишить сына нормального детства.
- Коля, дверь открой. У меня ужин на плите, не могу отойти.