Как схватил Волх мощный, сын Змеевич, и ударил Змея о каменный пол. Как ударил о пол — гром и звон пошёл.
То не Финист-Сокол крылом махнул — то махнул мечом Волх сын Змеевич и отсёк Змею Индрику голову — и рассыпался Змей на змеёнышей, а змеёныши в щели спрятались.
Волх владыкой стал всей Индерии, сел на Чёрный трон Пекла Навского. Править стал нечистою силою, и возглавил Горынь и Змее– вичей, и женился на Пераскее.
Окружили тут Волха Змеи. И явился Вий — подземельный князь, сын великого Змея Чёрного.
Говорил ему таковы слова:
— Ай ты, буйный Волх, Змей великий, царь! Аль не хочешь ты покорить весь мир? Аль не хочешь ты яблок Ирия?
Зашипела тут Пераскея:
— Их нельзя добыть боем-силою, значит — можно хитростью-мудростью. Ты добыть их сумеешь, премудрый Волх!
Захотелось тут Волху власти, захотелось и вечной молодости, он решил покорить Царство Светлое.
Волх сбирался тогда ко Ирийским горам. Первый раз скакнул — за версту скакнул, раз второй скакнул — не видать его.
Обернулся он Горностаем, побежал по лесу дремучему. Щукою нырнул в море синее, а из моря вспорхнул белым Гоголем. На коня лихого он вскакивал, соскочил с него серым Волком. Обернулся затем Ясным Соколом, высоко полетел по подоблачью, избивая гусей и лебёдушек к завтраку, обеду и ужину.
Прилетел он к Ирию светлому, сел на веточку райской яблони, и хотел злато яблочко выклевать.
Вдруг услышал он — песня чудная разлилась по саду небесному. Это Леля по саду похаживала, золотыми кудрями встряхивала и сплетала венок из лилий. Её тонкий стан тканью лёгкой скрыт, голосок её ручейком журчит.
И заслушался Финист-Сокол, и забыл волшебные яблоки. Тут ударили колокольчики, затрубили трубы небесные, набежали, слетелися стражники — и вспорхнул Финист-Сокол с яблони, только сизо пёрышко выронил.
Подняла то пёрышко Леля:
— Ах, какое красивое пёрышко!
Отнесла перо в свой златой покой. Только пёрышко Леля выронила, тотчас об пол оно ударилось, обернулося Волхом Змеичем.
Говорил он ей речи сладкие, называл своею любимою:
— Для тебя я не стал покорять Белый Свет и оставил царство подземное и жену — змею Пе– раскею!
Тут усышали шум сёстры Лелины, прибежали Жива с Мареною — тут же Волх обратился в пёрышко.
— С кем, сестрица, ты разговаривала?
— Я сама с собой, — отвечала им, а сама выпускала пёрышко за окошечко за высокое. — Полетай, перо, в чистом поле — там, где волюшка и раздолье!
Так и стал Финист в Ирий ночами летать, стал он Лелюшку навещать. Утром возвращался в Индерию, а склонялось Солнце к закату — Финист к Леле спешил обратно.
Так звала она Ясна Сокола:
—
— Ах, ты милый мой, друг сердечный! Всё тоскуешь ты в Тёмном Царстве — ветер в год туда не довеет, птица за два не долетает… Но домчит к тебе птица-песнь моя, чтобы ты, мой ладо, вернулся… В тот же миг тебя я узнаю по полёту, по крыльям сизым.
Я вспорхну к тебе Соколицею, расклублюсь осенним туманом, дымом выберусь из овина,
искрой малою от угля взовьюсь, в полночь полыхну заревницею… И тебя, ненаглядный, за руки возьму — хоть ты змей подколодных из Пекла неси. И к губам прильну я губами — будь те хоть в крови, как у волка. Обойму тебя, друга милого, — даже над горящею крадой. И улягусь с тобой — хоть в могилу, до краёв залитую кровью…
Но являлся к ней Финист-Сокол — и уста его были не в рудой крови, в кулаке змею не держал он, звал в объятия — не в могилу… Губы милого — будто соты, что исполнены ярым мёдом, руки — как снопы золотые, шея — как вереско– ^ вый стебель.
И пошли у Финиста с Лелею целования-любования с поздней ноченьки до утра. А поутру Финист прощался — Ясным Соколом обращался.
Выходила молода, Лебедь-Леля молода,
За Ирийские врата, Золотые ворота… Выпускала Сокола из правого рукава…
Ты летай-ка, Финист-Сокол, высоко и далеко…
Раз влетел Финист-Сокол в окошечко, в пол ударился — стал добрым молодцем.
Услыхали то сёстры Лелины — кинулись ко батюшке в гридницу:
— Ой ты, царь небесный, отец родной! Знай, что к Лелюшке нашей приходит гость!
Встал Сварог и пошёл, входит к дочери Леле. Финист-Сокол же вновь обернулся пером.
— Ах, чаровницы, всё вам чудится! — говорил Сварог дочерям. — Не напраслину ли возводите, и те чары сами наводите?..
На другой день Жива с Мареною на окошке иголки натыкали. Коль наколется гость на иглы — путь навеки забудет в Ирий!
Прилетел Финист-Сокол к Леле. Бился, бился — не смог пробиться, только крылышки все обрезал и иголки те искровянил.
И вскричал тогда Финист-Сокол:
— Ты прости, прощай, Леля милая! Если вздумаешь отыскать меня, то ищи в тридесятом царстве, в Тёмном Царстве у гор Черкасских! Ты сапожек железных три пары истопчешь, и чугунных три посоха ты обломаешь — лишь тогда ты меня отыщешь, и от лютой доли избавишь!
Жизнь и Смерть таковы — по желанью сестриц и велению судьбениц нити жизней наших сплетаются, а затем опять расплетаются. И влюблённые разлучаются…
И собралась скорёшенько Леля, и пошла она по дороженьке, по тропиночке со Ирийских гор. Говорила она Сварогу:
Отпусти меня в путь-дорогу! Для любви расстояний нет, обойду я весь Белый Свет!
Много лет она шла, много зим она шла — всё брела полями широкими, пробиралась лесами дремучими и болотушками зыбучими. Песни птиц сердце Лели радовали, и леса её привечали, ручейки лицо омывали. Звери лютые к ней сбегались, и жалели её, и ласкались. Истоптала сапожек три пары железных, обломала три посоха тяжких, чугунных, и три каменных хлеба она изглодала.
И тогда с печалью воззвала:
— Отзовись! Вернись, Ясный Сокол!..
В кровь изранила Леля ноженьки — там,
где падали крови капельки, распускал ися розы алые.
Вот дошла она до Индерии.
Как у той ли речки Смородины — видит Леля — стоит избушечка и на ножках куричьих вертится. Вкруг избушки той с черепами тын. Попросилась она в избушечку:
— Ой да вы, хозяин с хозяйкою! Велес Су– ревич с Бурей-Вилой! Вы пустите меня, накормите, ночкой тёмною приютите!
Говорил тогда Велес Леле:
— Ай, я помню тебя, Свароговна! Объясни– ка нам, сделай милость: ты зачем к нам в гости явилась?
Отвечала так Леля Велесу:
— Много лет, много зим я по свету иду, всё ищу я Финиста Ясного, Вол ха Змеевича прекрасного. Вы пустите меня, хозяева! Накормите меня белым хлебом, напоите вином медвя-
И. ным!
Отвечали Леле хозяева:
— У нас в Тёмном Царстве — горькое житье. У нас хлеба белого — нет, и питья медвяного — нет. А есть — гнилые колоды, а есть — водица болотная!
Повинилася млада Лелюшка:
— Вы простите меня за прежнее, за про– шедшее-стародавнее. И за то, молю, не держите зла, что печаль любви, как печать легла…
Отвечали Леле хозяева:
— Заходи же к нам, млада Лелюшка! За любовь тебе всё прощается, ведь любовью всё очищается!
И ещё сказал Велес Суревич:
— Ох и трудно тебе отыскать в ночи удалого Финиста-Сокола! Раньше было у Сокола времечко. Он легко парил по подоблачью, уж он бил гусей и лебёдушек! Ну а ныне времечка нет у него— тяжело в золочёной клеточке. Ведь он стал теперь царь Индерии и вернулся ко Пераскее — к той, что Смерти не веселее…
а
А наутро прощалась Лелюшка с Бурею– Ягою и Велесом. И сказала Леле хозяюшка:
— Вот бери подарочек, Леля. Ты возьми золотое яблочко, вместе с ним серебряно блюдечко. Как покатишь яблочко в блюдечке — этим ты себе угодишь, всё что хочешь в блюдце узришь!
Провожал Лелю Велес по лесу — покатил впереди клубочек:
— Ну, ступай, Лелюшка, за клубочком. Куда катится он — путь туда держи, к Ясну Соколу поспеши.
Вот пришла она во Индерию, горы там в облака упираются и дворец стоит между чёрных скал.
У дворца Леля стала похаживать и катать по блюдечку яблочко.
— Покатись, золотое яблочко, покатись по блюдцу серебряному, покажи мне Финиста Сокола!
Покатилось по блюдечку яблочко — показало Финиста-Сокола. Увидала то Пераскея — ей понравилось блюдце Лели.
— Не продашь ли, Леля, забавушку?
— Не продам — то блюдце заветное. Поменяю на ночку тёмную с твоим мужем Финис– том-Соколом.
«Не беда! — Пераскея думает. — Опою я Финиста-Сокола. Будет он, как убитый, всю ночь почивать, я же — с чудо-блюдцем играть!»
А в ту пору летал Финист по небу, избивая гусей и лебёдушек, птиц небесных к себе заворачивая.
Вот слетел и ударился о Землю, обернулся вновь Волхом Змеичем. Тут жена его опоила — чашу сонную подносила.
— Что ж, иди, — прошипела Леле. — До рассвета он будет твой, а с рассвета — навеки мой.
Подошла Леля к спящему Финисту:
— Ты проснись-пробудись, Ясный Сокол! На меня взгляни и к сердечку прижми! Много лет прошло, много зим прошло. Истоптала сапог я три пары железных, обломала три посоха тяжких чугунных и три каменных хлеба уже изглодала — всё тебя, Ясный Сокол, по свету искала!
И она его целовала, и ко белой груди прижимала. Только Финист спал-почивал, ясных глаз он не открывал. Занималась уже Зарени– ца, таяла в лучах Утреница. Поднималося Солнце Красное, гасли на небе звёзды частые...
Тут на щёку Финиста-Сокола пала Лелюш– кина слеза, пробудился он и раскрыл глаза:
— Здравствуй, Леля моя прекрасная!
— Здравствуй, милый мой Сокол Ясный!
Сговорились тут Финист с Лелею и бежали из Царства Тёмного.
Утром Пераскея хватилась, на всё царство принялась выть, приказала в трубы трубить:
— От меня сбежал Волх-изменщик!
Тут сбежалась к ней нечисть чёрная — прибежал и Вий подземельный князь, и Горыня, Усы– ня с Дубынею, солетелись змеи летучие, и сползлися змеи ползучие. Из норы ползли — озирались, по песку ползли — извивались:
— Волха мы засадим в темницу, коль настигнем его у границы!
Финист-Сокол же вместе с Лелею добежали до речки Смородины.
Как у той ли речки Смородины Велес с Бурею их встречали, беглецам они провещали:
— Вы бегите-ка в Царство Светлое к Ала– тырским златым горам — мы погоню не пустим к вам!
И тогда Финист-Сокол с Лелею на калиновый мост ступали, речку огненную миновали.
А погонюшка припозднилась, вскоре вслед за ними явилась. Как увидели змеи Велеса с Бу– рею-Ягою у бережка — тут же в норушки упол-
Лишь Змея Пераскея ощерилась:
— Не боюся я твоего огня! Финист-Сокол — мой, пропусти меня!
Тут ответил ей буйный Велес, раскатился гром в поднебесье:
— Ты, Змея злокаманка, Змея Пераскея! Ты продала Волха за блюдечко, — знать, любви между вами нет. Ну а Леля за ним обошла весь свет!
Тут стряхнул Пераскею Велес и притопнул её ногою — так расправился со Змеёю.
Побежали Волх вместе с Лелею к Алатыр– ским горам, к саду Ирию.
Обернулся Волх ярым Туром, перекинулась Леля Турицей. Первый раз скакнули — версты уж нет, а второй скакнули — пропал и след. Обернулся Волх серым Волком, обернулась Леля Волчицею — побежали по лесу дремучему, обернулись Щуками быстрыми — унырнули в море зыбучее. Взвились птицами к облакам, и от них слетели к горам.
Прилетели они к саду Ирию. Финист-Сокол о Землю бился, сизым пёрышком обратился. Леля это перо взяла, и к Сварогу-отцу вошла.
— Где же ты была, дочь любимая?
— Я гуляла по Свету Белому.
— Ветры буйные мне вещали, как ты с Соколом пролетала. Волны синие мне плескали, как ты Щукою проплывала. А дубравушки прошептали, как Волчицею пробегала. И как с Туром скакала Турицей мне поведало Солнце Красное. Пусть же явится Сокол Ясный!
Обронила тут Леля пёрышко — обернулось оно Ясным Соколом.
— Что ж, — сказал Сварог, — видно, Бог су– її, дил, видно, так завязано Макошью — будет свадьба у нас небесная! Пусть пирует вся поднебесная!
И сыграли свадебку в Ирии, стала Леля женою Волха, удалого Финиста-Сокола.
И на свадьбе трубили трубы, лился хмель и плясали звёзды. И явились на свадьбу боги — сам Перун Громовержец с Дивой, и Стрибог, Семаргл Сварожич, Велес с Бурею Святогоров– ной, Хоре с Зарей-Зареницей и Месяц, Макошь с Долею и Недолей, и Маренушка вместе с Живой.
И слетелись к Леле-юдице со всего Света Белого птицы. И сбежались лютые звери, и сползлись ползучие змеи. Было в Ирии столование и великое пирование.
И Всевышнего все хвалили, после Лелю с Волхом дарили.
Преподнёс Сварог им по перстню — с сердоликом, камнем сердечным. Лада-матушка — розу алую. Велес с Бурей вернули блюдечко, с чудо-яблочком золотым, что вещало лишь правду им.
Коль наденет Лелюшка перстень — значит где-то быть свадьбе вновь. Если поднесёт розу алую — ве<шо будет цвести любовь!
Началося веселье в подсолнечном мире. Пировало царство небесное, вместе с ним и вся поднебесная!
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как Волх Змеич огонь людям даровал, земледелию обучал. И как дивов он побеждал, жертвы первые принимал.
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как во те времена стародавние, словно звери в лесах жили люди. И не трогал плуг Землю-Матушку, и никто не сеял пшеницу, и не пас волов, не доил коров.
И просил тогда сын Сырой Земли:
— Ой, родимая Мать Сыра Земля! Ты позволь дохнуть на тебя огнём! Чтобы сжечь леса и явить поля, чтоб пахать тебя и засеивать!
И просил тогда сын Сырой Земли:
— Скуй, Сварог, мне плуг стопудовый! Сотвори коня мне по силе!
И Сварог сковал плуг булатный, и привёл коня Волху Змеичу — хвост его к земле расстилается, грива колесом завивается. Шерсточка коня — бела серебра, хвост и гривушка — красна золота. И где конь-огонь над землёй летит — там под ним земля вся огнём горит.
И тогда Волх Огненный Змеевич — Змеем Огненным обращался и под облака подымался. И затем парил в небесах и огнём дышал на леса. И пожёг леса под собой, и удобрил поля пеплом и золой.
А потом поля стал распахивать, и пшеницею засевать, и людей тому обучать, как солому жать, урожай собирать и Всевышнего прославлять.
И по землям всем и украинам он ходил, учил земледелию. И учил петь песни под гусельки, и учил как праздновать праздники. И учил он счёту и чтению, и гаданию, и письму, чтобы было всё по уму.
Знанью трав обучал, тайны звёзд объяснял; и как строить дома, и науке лесной; как водить корабли по пучине морской. Также посвятил в знанье горное — как руду в горах добывать, как метал в печах выплавлять.
Он любил людей и желал, чтобы горя они не знали, и как боги счастливы стали. И чтоб шли они по Земле Святой — Правою Стезёй!
А в то время жили на краю земли племена суровые, дикие — дивы с панами черноликими. Только землю они не хотели пахать, не желали её засевать. Мёд и пивушко не варили, и на праздники не ходили.
Ну а тех, кто на праздниках не плясал, на главу веночки не клал, — всех их Велес Змеич карал. Схватит за руку — вырвет её из плеча, схватит за ногу — вырвет цз гузна. А кого он протянет плёточкой — тот кричит-ревёт, да и прочь ползёт.
И поднялась на Змеича жалоба, говорили дивы Сырой Земле:
— Ты уйми сыночка, Сыра Земля!
Стала Велеса Мать Земля журить, бога Велеса начала корить. Та журба ему не взлюби– лася. И пошёл он в терем высокий, там он стрелки оперенные строгал, а на стрелках тех подписи писал:
«Кто за правду святую желает стать, с чёрной нечистью воевать, приходите-ка в терем Велеса! Вашу силушку буду я пытать!»
ЧИЛ II,
Выходил потом на широкий двор и пускал стрелы по всей Земле.
И поставил чан посреди двора. Наливал тот чан зелена вина, опускал в тот чан Велес чарочку, да не маленькую — в полтора ведра.
И во терем Велеса Змеича собиралися добры молодцы, и пришли могучие воины Кито– врас пришёл со Квасурой, гомозули и друды с лешими — тридцать витязей без единого.
Начал Велес-Волх силу их пытать. Он глубокую чарочку им наливал, и дубиной тяжёлою их ударял. Кто стоит на ногах — будет Велесу брат. Не стоит, иль пьяный качается — со двора пусть прочь убирается.
Бил дубиною Китовраса. Китоврас стоит — не шевелится и на Велеса не оглянется.
— Китоврас, ты будешь мне названый брат!
И собрал Волх Змеич дружинушку. И с
дружиною той стал по землям гулять, дивов дивных стал покорять, нечисть со земли изживать.
И пошёл с дружиной на братчину, к дивам, жертвы дающим Велесу:
— Принимай, бог, жертву в Велесов день!
И склонялся к вечеру белый день — стали
дивы силу показывать. Все от малого до великого стали биться и славить Велеса. А в ином кругу в кулаки сошлись и не в шуточку подрались.
Рассердился тут буйный Велес. И явилась его дружина, всех побила, перековеркала, руки-ноженьки обломала и по полюшку разметала.
Побежали дивы к Сырой Земле:
— Ты прими драгие подарочки и уйми– утишь сына буйного!
Принимала Корова подарочки, посылала дочку Чернавушку — успокаивать буйна Велеса. Прибежала Чернавушка к Велесу, повела его к рудной матушке. Посадила в подвалы глубокие, затворяла дверями высокими. Затворяла дверями, запирала замками. Чтоб сидел под замком Велес Змеевич!
Без него дружинушка бьётся. От утра все бьются до вечера, да и с вечера до утра. Стали дивы теснить дружину. Как пошла Чернава на Ра-реку, чтобы черпать бадьями воду, тут навстречу ей тьма народу:
— Ай Чернава, сестрица Велеса! Не бросай нас у дела ратного, близ тяжёлого часа смертного!
И пришла Чернава на помощь, стала дивов она побрасывать, через реченьку перебрасывать. Тут немного она призапышкалась. Прибежала Чернавушка к Волху, сорвала замочки булатные, отворяла двери железные.
— Что ж ты спишь-лежишь, прохлаждаешься? А твою дружину хоробрую дивы уж почти победили! Чуть не на голову разбили!
Пробудился тут Велес Змеевичи выскакивал на широкий двор. Не попалась ему в руки палица, а попался столетний вяз. Вырывал он вяз тот с кореньями. Побежал тут Велес к Святым горам. Видит он Святогора стоящего там.
— Ай постой-ка ты, Волх сын Змеевич! По Святым горам не попархивай и по градам людским не полётывай! Велес, ты ещё молодё– шенек! Знай, из моря воды не выпить! И всё зло из мира не вывесть!
Говорил тут Велес сын Змеевич:
— Ай ты гой еси, Святогорушка! Я в задор войду — и тебя побью!
И ударил он Святогора тем червлёным столетним вязом. Не качнулся тот — не сворох– нулся, и с сырой земли не потронулся.
Ужаснулся тут буйный Велес-Волх и пошёл– побежал быстро к Ра-реке. Как увидели бога ратники, вся его дружина хоробрая, у бойцов как крылышки выросли, у противников думы прибыло.
Змеич биться стал, ратоваться, стали дивы ему покоряться.
Покорились ему, поклонились, приносили ему чисто серебро, насыпали и красно золото. Но не взял дары буйный Велес. Продолжал гул ять-лютовать, дивов дивных тех побивать.
Приходили дивы к Сырой Земле:
— Ай же, Матушка ты Сыра Земля! Принимай драгие подарочки и уйми-утишь чадо буйное! Грозна Велеса со дружиною! А мы рады подарочки жертвовать — да во всякий год во Велесов день! Будем мы носить хлеб от хлебников, а с калачников — по калачику, с молодиц дадим — подвенечное, а с девиц младых — подвалешное, принесём дары от ремесленных.
И дослала Чернавушку матушка привести скорей буйна Велеса. Как пошла Чернава — замешкалась, чрез тела тех дивов ступаючи, — трудно ей пройти прямо к реченьке. Подошла Черна– вушка к Волху, говорила ему таковы слова:
— К нам пришли в дом дивы с повинною и тебе принесли подарочки!
Привела Чернавушка Волха прямо в терем к родимой матушке. Привела его на широкий двор. И садился там Волх сын Змеевич, выпивал круговую чару.
Подносили дары дивы дивные, принял Во– лес их подношения. И пошла у них мировая, дивы Велесу покорились, богу буйному поклонились.
И теперь все Велесу славу поют, и Чернавуш– ке, и Сырой Земле!
ВОЛХ СТРАДАЄТ з Л людей И ОБРЄТА6Т СВОБОДУ
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как отправился Волх ко Сварге, как покаялся перед Вышним. И как Дый его к Сарачинской горе цепью тяжкою приковал, а Расень могучий, Томины сын, после богу свободу дал!
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как на морюшко-океан, на чудесный остров Буян, да на Камешек Бел-горючий, да на ивушку ту плакучую прилетела Сирин печальная — песню жалобно напевала, низко голову приклоняла.
Как смотрела Сирин на морюшко — в синем морюшке волны пенились, меркли в не– бушке звёзды частые, застилала тьма Месяц Ясный.
Буря на море разыгралась — с глубины струя подымалась. Разбивала буря суда, в клочья рвала их паруса — отнесла одни ко Дунаю, а другие — к тихому Дону, третьи — в морюшке утопила.
То не селезень в море плавал, и нырял то не ярый гоголь — то корабль бился с волнами, полоскал в волнах парусами. А на том корабле Велес Змеич со своею храброй дружиною. Как по палубе он похаживал, проливал горючие слёзы, слово молвил он корабельщикам:
— Ой вы братцы мои, корабельщики! Вся моя дружина хоробрая! То не буря нас топит в море, бьют корабль не сильные волны! То молитва родимой матушки нас карает и топит в море! Как я в дальний путь снаряжался, в путь-дороженьку собирался — не просил тогда я прощения и не принял благословения! Как на добром коне со двора съезжал — я людей копытами потоптал, кровь невинную проливал. Проезжал мимо храма Вышнего — перед Вышним шапочки не снимал и Отца Небесного не призвал.
И ещё говорил Волх сын Змеевич:
— Если нас Всевышний помилует, коль корабль избавит от гибели, — буду чтить я Ма– тушку-Землю и сестру родную Чернаву. И отправлюсь я к саду Ирию да ко той горе Ала– тырской и омоюсь в Молочной речке, смою все грехи свои тяжкие. Буду славить я Бога Вышнего!
Только он слова эти вымолвил — стал Всевышний им помогать, стало морюшко утихать. И прибило корабль 4 Волха прямо к Камешку Бел-горючему. И тогда дружинушка Волха вся сходила на бережок. На колена они упадали и Всевышнего прославляли.
И пошёл тут Велес ко матушке, умолял дать благословение, чтоб идти ему ко Алатырю, там Всевышнему помолиться, искупаться в Молочной речке.
Говорила ему Мать Сыра Земля:
— Гой еси ты, чадо родимое! Молодой ты, Велес сын Суревич! Коль пойдёшь на доброе дело — дам тебе я благословение. Коли вновь на войну — не дам.
И булат от жару расплавится — растопило– ся сердце матери. И дала мать благословение.
Вот поплыли они синим морюшком, едут день они и неделю…
Говорил тогда буйный ВелеЪ:
— Ай вы гой еси, корабельщики! Много в битвах мы брали золота, много душ людских загубили, ныне душу свою нам пора спасать Ехать нужно нам ко Алатырю во небесный Ирийский сад!
Говорили ему корабельщики:
— Прямо ехать нам — будет семь недель, а окольной дорогою — триста лет.
Проплывал корабль мимо острова, что близ устьица Ра-реки. А на острове том застава. Великаны там не пускают в устье Ра-реки корабли. Они скалы в море бросают, невозможно туда пройти.
— Не страшусь я Горынь, пусть боятся они моего червлёного вяза! — говорил им Велес сын Змеевич. — В устье Ра-реки мы сейчас поплывём мимо всех великанов прямым путём!
И проплыл корабль прямо в устье. Волх увидел гору высокую — приказал пристать, бросить сходни. И тогда поднимался Велес да на горушку Сарачинскую, вслед за ним поднялась дружина.
А как был сын Индры на полу-горе, он увидел великий череп. Он ударил его да и прочь зашагал, а из черепа голос ему провещал:
— Ай ты гой еси, Волх сын Индрика! Вскоре ты займёшь моё место! Был я Вальей и Индра низринул меня, я же ранее был не слабее тебя!
Поднимался Волх ко вершинушке. Видит он: лежит Чёрный Камень. В вышину тот Камень три сажени, в поперечину три аршинуш– ки. А на Камне том надпись писана:
«А кто станет у Камешка тешиться, да и тешиться-забавляться, перескакивать Чёрный Камень, тот останется здесь навеки».
Посмотрел на Камешек Индры сын — и не стал у Камешка тешиться, перескакивать Чёрный Камень. Со вершины он сходил, к кораб– л лям своим спешил.
И явилися к Волху Змеичу тут Горынюш– ки-великаны.
— Держишь путь куда? — вопросили.
— Я плыву к горе Алатырской, ко горючему Алатырю — Богу Всевышнему помолиться, во молочной речке омыться.
Говорили ему Горыни:
— Помолись за нас, буйный Велес!
И сажали его за богатый стол, наливали
вина чару полную. Волх ту чару одною рукой подымал — за единый дух выпивал.
Приносили ему подарочки: перву мисочку — чиста серебра, а другую-то — красна золота, вслед и третью-то — скатна жемчуга. Он подарки принимал, и затем прочь уплывал.
И поплыл Велес Змеич по Ра-реке, а потом поплыл по Смородине. До небесной Сварги добрался и к Алатырю подымался.
И молился он Богу Вышнему и просил у Бога прощения, от грехов своих очищения. И за всех, с кем он по морям ходил, Бога Вышнего он молил. И Алатырю поклонился и в молочной речке омылся.
А в ту пору его дружина тоже стала купаться в речке. Макошь-матушка к ним ходила, таковы слова говорила:
— Вы зачем купаетесь в Сварге? Здесь купаться разрешено только сыну Индрика Волху! Имя ведь ему — Мудрый Велес! Реку этим вы оскверняете и за то его потеряете!
Отвечали дружинники Макоши:
— Велес наш не робок, что станет с ним? За него мы все постоим!
И вернулся Велес к дружине. И поплыл обратно по Ра-реке, вниз по реченьке к морю Чёрному да ко той горе Сарачинской по Смородине речке быстрой.
Выходили к нему великаны. Выходили и низко кланялись.
— Здрав будь, Волх сын Змея! Как съездил в Сваргу?
—
с
Я за вас просил, великаны! — Велес им отвечал, после прочь уплывал.
И поплыл к горе Сарачинской. Захотелось ему вновь на гору взойти без дороженьки, без пути. Тут он сходни бросал и к горе приставал.
Поднимался сын Змея на полгоры, видит — череп лежит на дороженьке. И он вновь услыхал, как тот череп вещал:
— Гой еси ты, Велес сын Индрика! Был я молодец не слабей тебя, а теперь лежу костью голою. Не меня ли ты замэнить пришёл?
Не послушал сын Змея и прочь отошёл.
И взошёл на гору высокую. Вот лежит пред ним Чёрный Камень. В вышину тот Камень три сажени, в поперечину — три аршинушки. А на Камешке надпись писана:
«А кто станет у Камешка тешиться, да и тешиться-забавляться, перескакивать Чёрный Камень, тот останется здесь навеки».
Велес надписи не поверил, стал с дружи– нушкой забавляться, перескакивать Чёрный Камень. И тотчас гора всколебалась, море Чёрное всколыхалось. Гром в подоблачье раскатился, и перед Велесом Дый явился.
И изрёк сыну Змея великий Дый:
— Ты нарушил заклятье великое! И теперь лишился зашиты! Ты, сын Индры, отцеубийца! Должен ты за то поплатиться!
Отвечал ему Велес Змеич:
— Да, я сам поразил Индру мощного! Ибо он убил Валью с Вритой! И твоей есть власти предел! Время кончится Козерога — и твой трон, Дый мощный, падёт! Твой потомок тебя превзойдёт!
— Кто же?
— Смертный! Я дал им и знанье, научил читать и писать, жертвы приносить Богу Вышнему! Путь во тьме я им указал и огонь святой даровал!
— Дав огонь и знание людям, ты великий грех совершил! Ты им путь на небо открыл, чтоб богов они ниспровергли! Чтоб о Дые люди забыли, жертв положенных не дарили! Я за это тебя покараю, в цепи тяжкие закую на горе на сей Сарачинской, над Смородиной речкой быстрой!
— Но я знаю, страданье не вечно! Среди смертных явится тот, кто власть бога Дыя низвергнет!
И вскричал тогда Громовержец:
— Поклонись мне, Велес сын Змея! И скажи, кто трон мой низвергнет! Лишь тогда тебя я прошу и от сей горы отпущу!
— Лучше быть закованным в скалах, чем слугою верным у Дыя!
И тогда Дый мощный сын Змея в небе молнией засверкал, Ребей-кузнецов он призвал. И они булатною цепью крепко Велеса обвязали и к горе его приковали.
Был у Дыя Орёл — хищник ярый. Он его на Велеса напустил, чтоб терзал его и когтил. И принёсся Орёл чёрной тучей, заслонил он ясное солнце, не вместило ущелье крылья — тень его всю гору накрыла.
Налетел он на Велеса Змеича, клювом грудь ему разорвал, и из сердца кровь выпивал, лёгкие его начал рвать, печень яростно стал клевать.
Дни за днями травой растут, год за годом рекой текут… Но не молит бог о прощеньи и от тяжких мук избавленьи. Стал он немощен, длинновлас, и седая его борода вкруг горы святой обвилась…
Рядом с ним родники в скалах бьют — но ни капли ему не дают, виноградные лозы вьются — только в рученьки не даются. Каждый день терзаем Орлом, исторгает он тяжкий стон…
\
И собралась у Ра-реки вся его дружина хоробрая. Китаврас пришёл со Квасурой, также горные великаны. Кубки с сурьею подымали, рати прошлые поминали. Вспоминали они годы молодые, восславляли они подвиги былые. Жаль, что сил уж прошлых нет, не избавить мир от бед…
Думали-гадали… Что же предпринять им? Как же Волха Змеича от цепей спасти? Страшен грозный Дый им! Как же сладить с ним? Ныне — время Дыя, он непобедим!
И тогда они порешили: пусть же дочь наградою станет для того, кто спасёт отца. Дочь прекрасная Волха с Лелей, а зовут все её Полелей. Станет пусть она невестой героя, кто не будет убегать с поля боя! Победителя пусть ждут радости, утехи, он в приданное возьмёт лучшие доспехи!
На призыв же тот не явился ни один герой, и никто тогда не ринулся в бой… Малый в страхе прятался за большого, младший прятался тогда за старшуго… Стыд и срам По л еле невесте…