Образование и начало пастырства святого праведного Иоанна Кронштадтского
Святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергиев), родился в 1829 году в селе
Сура Пинежского уезда Архангельской губернии, которое расположено при слиянии рек Суры
и Пинеги. Его отец Илья Михайлович Сергиев служил псаломщиком в местной церкви. Дед был
священником, так же, как и большинство предков в роду отца.
Родился отец Иоанн в день памяти преподобного Иоанна Рыльского, в честь которого и был
наречен. Новорожденный был слабым и на случай страха смертного был окрещен в ту же ночь,
когда и родился. Мать Феодора Власьевна обладала свойственной русским северянам
твердостью. Однажды, когда молодой еще Иоанн сильно заболел и врачи настойчиво
уговаривали его нарушить пост, он отвечал, что решится на это лишь с разрешения матери.
Мать разрешения такого не дала.
С раннего детства Иоанн полюбил бывать в храме. Отец брал его на богослужения, а дома
рассказывал о земной жизни Спасителя, о жизни и подвигах святых. Уклад жизни в бедных
семьях провинциального духовенства был почти везде одинаков и связан с храмом, а домашний
распорядок жизни был подчинен Типикону, Богослужебному Уставу, которым определяется
богослужебная жизнь Церкви, посты и отчасти внутренняя жизнь монастырей. Эта жизнь
становилась естественной для детей и взрослых. Как бы законом природы считалось
соблюдение постных дней, и особенно Великого поста. Пост и Пасха переживались как особое
торжество.
На шестом году жизни Иоанна отец купил букварь, и мать стала преподавать мальчику азбуку,
но грамота давалась ему тяжело. Будучи приучен к молитве, скорбя о неуспехах своего учения,
|
|
ребенок горячо молился Богу, чтобы Он дал ему разум. И однажды будто пелена спала с ума, и
он стал хорошо понимать учение.
В 1839 году Иоанна отдали в Архангельское приходское училище. "Среди сверстников по
классу, - писал он в своей автобиографии, - я не находил, да и не искал себе поддержки или
помощи; они все были способнее меня, и я был последним учеником. Вот тут-то и обратился я
за помощью к Вседержителю, и во мне произошла перемена... Я упал на колени и стал горячо
молиться. Не знаю, долго ли я пробыл в таком положении, но вдруг точно завеса спала с глаз;
как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок, и я
вспомнил, о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда я не спал так
спокойно, как в эту ночь. Чуть светало, я вскочил с постели, схватил книги и, о счастье! -
читаю гораздо легче, понимаю все... В классе мне сиделось уже не так, как раньше, все
понимаю, все остается в памяти... В короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже
быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал и в конце курса одним из
первых был переведен в семинарию, в которой окончил курс первым учеником в 1851 году и
был послан в Петербургскую академию на казенный счет" (II. 18-19). Два случая преодоления
трудностей учения силою детских молитв, которые мы встречаем в воспоминаниях отца
Иоанна Кронштадтского, имеют несомненное сходство с подобным же случаем, бывшим с
отроком Варфоломеем, впоследствии великим русским святым Сергием Радонежским.
В год поступления в академию Иоанна Сергиева на сорок восьмом году жизни скончался отец,
|
|
а мать и сестры остались на его попечении. Зная нужду семьи, ему предложили в академии
должность писаря. Весь скудный заработок отсылался родным.
По окончании академии Иоанну Сергиеву было предложено занять место священника при
Кронштадтском кафедральном соборе имени святого апостола Андрея Первозванного. Ключарь
собора протоиерей Константин должен был по старости лет уйти на покой. По обычаю того
времени наиболее желанным его заместителем мог быть человек, согласившийся жениться на
его дочери. Иоанн Сергиев принял такое предложение и женился на дочери протоиерея
Елизавете. В 1855 году его рукоположили сначала в диакона и вскоре в иереи.
Отец Иоанн наметил основные способы самосовершенствования: 1) почаще быть дома; 2)
читать, перечитывать Священное Писание, богослужебные книги; 3) развивать личную
молитву, и особенно трезвение с непрестанным призыванием имени Иисуса, то есть с
Иисусовой молитвой; 4) добросовестно исполнять все свои пастырские обязанности. Вскоре
прибавилось еще одно, самое могущественное средство - ежедневное служение Божественной
литургии.
Отцу Иоанну трудно было выполнять первое условие - только малое время, оставшееся от
пастырских трудов, он проводил дома. Вступив в брак, он решил остаться девственником и
уговаривал свою жену быть ему как бы сестрой. "Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно, -
говорил он. - А мы с тобой посвятим себя на служение Богу" (II. 35).
Педагогическая деятельность отца Иоанна Кронштадтского
|
|
Отец Иоанн Кронштадтский тридцать два года своей жизни посвятил непосредственно
педагогической деятельности. С 1857 года он преподавал в Кронштадтском уездном училище,
а с 1862 по 1889 год - в Кронштадтской гимназии. В произведениях отца Иоанна и в
воспоминаниях о нем не содержится высказываний о конкретных методах его работы в
учебных заведениях. Тем не менее имеющихся сведений достаточно, чтобы в общих чертах
представить отца Иоанна как педагога, понять духовную основу этой стороны его
деятельности, которую наиболее подробно изучил епископ Александр (Семенов Тян-Шанский)
(II. 46-56). Воспользуемся результатами его изысканий.
Прежде всего отметим, что учительство было нераздельной частью пастырского служения
отца Иоанна. Он не мог не быть педагогом, как не мог не быть пастырем. Педагогической
работе отдавался так же всецело, как всему тому, что делал, в чем и была одна из причин
успеха стольких его начинаний. Но такая всецелая самоотдача своему делу соответствовала
вполне и основным началам миросозерцания отца Иоанна Кронштадтского, в особенности
учению об образе Божием в человеке. Постоянно проповедуя о простоте Бога, отец Иоанн учил
одновременно, что и человек, сотворенный по образу Божию, должен быть целостным и
простым.
По словам отца Иоанна, Бог "как простое существо не состоит из ряда мыслей, или из
множества слов, но Он Весь в одной мысли. Весь в каждом слове. Весь... как святой огонь, -
проникает каждое слово". "Душа человеческая по природе проста, - говорил отец Иоанн, - все
хитросплетенное отталкивает от себя". Отсюда вытекают существенные принципы, лежавшие в
основании педагогической деятельности отца Иоанна Кронштадтского. Он считал, что
преподавание должно быть простым: "Позаботимся о возможной простоте преподавания, -
говорит он, - не сором ли оказалось все, что было преподано искусственно, безжизненно?
Область знаний безгранична... достаточно выбрать самое необходимое и привести это в
стройную систему".
Другой вывод из этого учения о простоте Бога и человеческого духа заключается в том, что
образование должно быть не только простым, но и не отделимым от воспитания и в известном
смысле воспитание должно преобладать, так как простота или целостность человека
обусловлена не жизнью ума, а сердца. Воспитание сводится преимущественно к воспитанию
сердца. Необходимо стремиться успевать во внутренней сердечной науке - в науке любви,
веры, молитвы, кротости, смирения, ласковости, послушания, чистоты, целомудрия,
милосердия, сострадательности, самоотвержения, в науке очищения сердца от всяких
нечистых, лукавых и злых мыслей.
Стоит ли говорить, что такое воспитание сердца может быть только христианским, так как оно
полностью совпадает с учением Самого Христа. Христианское воспитание сердца есть, в конце
концов, научение любви. "Больше всего учитесь языку любви, самому живому, выразительному
языку. Без него знание языков не принесет никакой существенной пользы", - читаем в речи
отца Иоанна, сказанной на гимназическом акте.
В другом слове отец Иоанн тезисно намечает уже самый принцип христианского воспитания
сердца, а именно: раскрытие его сокровенной глубины для принятия в себя Христа и Его слова.
В этой речи сказано: "Учительные голоса извне суть только вспомоществования и увещания...
Один только есть Учитель, Который собственно научает - Христос. Его Слово внутри нас
научает; где нет Его слова внутри нас... там слова вне звенящие - шум пустой".
Для успешности такого воспитания нужно еще наличие двух условий: во-первых, чтобы
воспитатель-педагог был на высоте положения и, во-вторых, чтобы воспитание было не только
христианским, но и церковным. О том, какова должна быть личность педагога, отец Иоанн
учил не столько словом, сколько делом, вернее, своим примером, но есть у него и очень
простые слова на эту тему, в которых выражено главное свойство педагога: "Духа не
угашайте", - пишет он, цитируя св. апостола Павла (1Сол. 5, 19). - Помни это всякий
христианин, особенно священник и наставник детей. Особенно нам нужно всегда гореть духом
при нашем высоком служении Богу и человеку".
О необходимости именно церковного воспитания отец Иоанн писал и говорил постоянно. Вот,
для примера, его слова, произнесенные в одной из речей в Кронштадтской гимназии: "Можно
быть ученым, но, увы, негодным человеком... Не ученые ли, например, были французские
коммунары, олицетворившие в себе живо адских фурий? Нам нужно образовать не только
ученых людей и полезных членов общества, но и - что всего важнее и нужнее - добрых.
Богобоязненных христиан... Дай Бог, чтобы из всех знаний, образовалось в душах детей то
стройное согласие, та твердая христианская система познаний правил и навыков, которая
составляет истинное христианское образование... Но если наши питомцы, подавляемые
множеством уроков собственно светской науки, будут урывать для приготовления их часы от
службы Божией, или в Храме будут озабочены своими уроками, так что Божественная служба
не будет доставлять пищу их уму и сердцу, если они будут скучать в Церкви, тогда дело
педагогики потерпит весьма сильный урон: ибо наилучшее педагогическое воспитание
доставляет именно Церковь своим чудным, небесным, проникающим до костей и мозгов
богослужением".
Таковы в основе педагогические взгляды отца Иоанна Кронштадтского, которым вполне
соответствовала его педагогическая деятельность. Но существуют и частные конкретные
педагогические указания. К примеру, настойчиво проводимая отцом Иоанном мысль, что
богослужение может и должно быть лучшим воспитательным средством для образования
христианской души. Рассказы об его уроках дают основание думать, что он и в классе старался
как можно доходчивее объяснять богослужение, дабы потом дети не скучали в церкви.
Касается он этого вопроса и в дневнике: "Не от того ли холодность к богослужению
происходит, что одни не понимают его, а другие, хотя и учили науку о богослужении, но его
преподавали им сухо, без примеров, - одному рассудку, тогда как богослужение, будучи
высоким созерцанием ума, есть вместе, и по преимуществу, мир, сладость и блаженство для
сердца".
Преподавательский успех отца Иоанна обусловливался не столько частными приемами,
сколько самой его личностью и общим пониманием задачи педагога. Он своим духовным
горением умел зажигать духовный огонь в учениках как во время уроков, так и во время
богослужения. Хорошо бы осознать всякому педагогу, что "горение" его должно быть не только
счастливой случайностью, но одним из оснований всякой серьезной педагогики. Отец Иоанн
считал необходимым, чтобы преподаватель готовился к урокам. "Учишь ли детей своих или
чужих, - писал он, - обращай дело в служение Богу, уча их с усердием, занимаясь
предварительно обдумыванием средств к обучению, ясному, вразумительному, полному (по
возможности) и плодотворному".
По воспоминаниям учеников можно назвать некоторые конкретные приемы воспитания,
используемые отцом Иоанном: отсутствие наказаний; опрос в первую очередь учеников,
желающих отвечать; живой пересказ Священного Писания, сопровождаемый чтением
избранных мест из Евангелия или жития святых. Сопровождалось это чтение вопросами,
которые переводили урок в беседу с многими участниками. С точки зрения современной
педагогики эти приемы можно определить как использование активных методов преподавания.
Биограф отца Иоанна Кронштадтского иеромонах Михаил пишет, что "отец Иоанн учит
Евангельскому закону, а не текстам, хотя и больше всего ценит подлинный Евангельский
текст"; что "у него на уроках изучается история Царства Божия на земле, а не история Царей
Израильских"; что "он больше всего заботится о том, чтобы правды Евангельские были усвоены
сердцем учеников".
Тот же биограф приводит свидетельство одного из бывших его учеников, что "батюшка почти
никогда не ставил нам дурных отметок и иметь даже "три" по Закону Божьему у нас считалось
большим стыдом и позором". Бывший ученик батюшки свидетельствует, что "во время уроков в
классе было тихо", что "еще более незабвенными были уроки во втором классе, когда мы учили
Новый Завет. Трепетная восторженность рассказа передавалась нам. И такой недавней
казалась нам жизнь Спасителя! Слезы выступали на глазах батюшки во время рассказа о
крестных страданиях Спасителя. Мы сидели потрясенные, притихшие". Тот же ученик
повествует: "Прошел год, и мы уже в третьем классе. Батюшка стал объяснять нам
богослужение как общую молитву Творцу. Он пояснял нам; "В Храме вы - перед Лицом
Божества!" И это было нам страшно и таинственно". Ученики любили ходить на службу отца
Иоанна, и большинство из них знали, а в значительной мере и видели как его благотворение,
так и любовь народа к нему. Все это, конечно, способствовало увеличению авторитета отца
Иоанна как преподавателя. Кроме того, его бывшие ученики припоминают, как он раздавал
для домашнего чтения небольшие книжки в разноцветных обложках - "Жития святых", и дети
это очень любили.
Еще не могло не действовать на них, что отец Иоанн не наказывал, а вразумлял их беседой и
заступался за них перед начальством. Он брал как бы на поруки подлежавших исключению из
школы, и, случалось, эти дети потом исправлялись.
Тем не менее бывал он иногда и резким. Так, одного 16-летнего мальчика, вслух
усумнившегося в Божестве Святого Духа, отец Иоанн назвал безбожником и изувером, но
ответил на его вопрос и потом позвал на отдельную беседу, после которой мальчик
почувствовал себя обновленным духом. Свободное, благожелательное отношение к детям не
означает, что отец Иоанн отрицал всякое педагогическое принуждение. "Как можно обойтись
без принуждения себя? - пишет он, - как можно и христиан не побуждать и не принуждать к
исполнению предписаний веры и благочестия? Не сказано ли в Священном Писании, что
"Царство Небесное силою берется, и делающие усилие приобретают его" (Мф.II, 12). А как не
принуждать, особенно мальчиков, к учению, к молитве? Что из них выйдет? Не ленивцы ли? Не
научатся ли они всякому злу?" Имеется у него еще и такое предупреждение: "Родители и
воспитатели! Остерегайте детей своих со всею заботливостью от капризов перед вами; каприз -
зародыш сердечной порчи".
Наконец, нельзя забывать, что отец Иоанн был духовником, исповедником большинства своих
учеников, а как раз умением исповедовать не менее, чем своей вызывающей исцеления
молитвой, он и приобрел себе наибольшую славу.
Творения отца Иоанна Кронштадтского и воспоминания о нем убеждают нас, что не только
педагогические взгляды батюшки, но и самая педагогическая деятельность тесно связаны с
его общим религиозным миросозерцанием. Но нетрудно убедиться, что эта деятельность
отвечала и самым глубоким основам его духовного склада.
Свое пастырское попечение о кронштадтской бедноте отец Иоанн начал со сближения с
бедными детьми. Воспоминания свидетельствуют, как он жалел больных детей и однажды в
госпитале бросился целовать больную девочку, стоя на коленях перед ее кроватью. "Милое
дитя, тебе не больно? Страдалица ты моя", - говорил отец Иоанн. В другом месте он с великой
скорбью ласкал сумасшедшего мальчика. Известен покаянный рассказ отца Иоанна о том, как
он в минуту "искушения" отстранил с запяток саней одного мальчика, как тот упал и ушибся.
Рассказывая про это, отец Иоанн признается, что он "долго мучился воспоминанием об этом
деле... Душа изболелась". "Я среди детей и себя ребенком чувствую," - говорил он и всегда с
желанием посещал приюты, училища, гимназии.
Особой любовью к детям дышит сказанное им в гимназии слово, приводимое здесь в
сокращении: "Вы - дети мои, ибо я родил и рождаю вас благовествованием о Христе Иисусе,
духовная кровь моя - наставления мои текут в жилах ваших; я напоил и пою вас, как бы из
сосцов матери, млеком словесным. Вы - дети мои, потому что я имею вас всегда в сердце моем
и молюсь за вас. Вы - дети мои, потому что я, действительно, как священник-отец, и вы
называете меня батюшкой. Дети! это слово очень, очень не нравится диаволу, виновнику
нелюбви, злобы и лицемерия, но я, Богу помогающу (с Божией помощью), ни на минуту не
повинуюсь ему, и буду не иначе называть вас, как детьми, ибо вы, действительно, дети по вере,
по Церкви Божией и по принимаемым от меня наставлениям и отеческому руководству...
Сказать искренне чужим детям дети, можно только Духом Святым, Духом Истины и любви".
В другой речи, также произнесенной в гимназии, отец Иоанн говорил: "Как красивы цветы,
например, олеандры, розы. Глядишь на них и не нарадуешься, и говоришь: дивен еси Ты
Создатель наш: не только в человеке Твой Образ и Подобие, но и в бездушных растениях и
цветах"... Но "они все-таки дерево, сено - как ни хороши. А вот вы, детки, наши растения, или
лучше - Божий, бесценные. Вы - наши цветы. Что сказано о них - приложим и к вам".
Этих свидетельств достаточно, чтобы видеть, что педагогическая деятельность отца Иоанна
проистекала из его живой любви к детям, которая, в свою очередь, была, вероятно, истоком его
пастырской любви ко всем. Питалась и освящалась она любовью батюшки ко Христу. В этой
любви были сокрыты для него подлинная сладость и высшее благо, и к ней, к Источнику
Жизни, стремился он приобщить всех, кого любил.
Свою последнюю Божественную Литургию отец Иоанн Кронштадтский отслужил 10 декабря
1908 года. Через десять дней он отошел ко Господу на восьмидесятом году жизни.