Я отвернулась, не в силах вынести его холодной красоты. Повернувшись, я уже собралась уходить, когда он встал на моем пути. Я снова подняла на него глаза.
— Ответь мне, Киара. Ты мне это предлагаешь?
Вздохнув, я кивнула.
— Я знаю, как обстоят дела. Я знаю, что в ваших клубах полно девушек, но да, я хочу, чтобы ты был мне верен. Я не могу исследовать физическую близость с тобой, пока ты видишься с другими девушками.
— Ты понимаешь, что не можешь исследовать свою сексуальность ни с кем, кроме меня.
— Так ли это? — не знаю, зачем я это сказала.
И на этот раз, Нино позволил своему выражению стать тем, которое большинство людей знало, одним из доминирования и подавленного насилия.
— Так и есть. Я никогда не буду выталкивать тебя за твои границы, но то, что я еще не завладел твоим телом своим членом, еще не значит, что я не завладел тобой. Ты моя. Только моя. И пока я жив, никто не тронет, кроме меня.
Я никогда не видела его таким сдержанным, и это напомнило мне о том, каким он был на самом деле. Я чувствовала себя разбитой и была на грани бегства.
Нино тяжело вздохнул и отступил от меня на шаг, затем опустился на стул. Я заморгала. Он нарочно делает себя маленьким? Он внимательно наблюдал за мной.
— Лучше? — тихо спросил он, снова овладев собой.
— Да.
— Я не хотел тебя напугать.
— Разве мы не договорились не лгать? — спросила я насмешливо.
Губы Нино дрогнули.
— Мы договорились. И в какой-то степени ты права. Я знал, что ты уступишь моему взгляду на вещи, если я буду доминировать, и учитывая твою историю, я мог предвидеть, что ты почувствуешь. Но это не было сознательным решением напугать тебя.
— Окей.
Он нахмурился.
— Когда я впервые предложил удовлетворить свое сексуальное влечение в другом месте, ты почувствовала облегчение.
Вернемся к теме. Нино никогда не позволял себе отвлекаться.
— Да, но больше не хочу. Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак.
— Разве это не настоящий брак? В конце концов, это официально.
Я покачала головой.
— Это не то, что я имею в виду. Я хочу нормального брака. Для меня это означает быть верным и быть близким только со своим партнером. Это значит заботиться друг о друге, проявлять привязанность, пытаться любить друг друга.
Последнее выскользнуло, потому что в глубине души я хотела этого. Нино снова поднялся на ноги и подошел ближе.
— Я могу быть верным, и я могу показать тебе любовь …
— Но ты не можешь любить, я знаю.
Нино удивил меня, обхватив ладонями мои щеки, его глаза потеплели, выражение лица смягчилось.
— Я очень хорошо умею имитировать эмоции, Киара. Если это поможет тебе чувствовать себя более комфортно, я могу изобразить привязанность и даже любовь.
Я посмотрела на него. Без его слов я бы поверила, что нежность на его лице настоящая. Я с трудом сглотнула.
— Не притворяйся, что любишь меня. Не ври.
Выражение его лица снова стало холодным и прекрасным, и мое сердце сжалось.
— Я хочу заботиться о тебе, и даже если я не могу чувствовать эмоции, видя их на твоем лице, особенно счастье и радость, дай мне определенный уровень удовлетворения. Я не могу дать тебе больше.
— Хорошо, — прошептала я, потому что больше сказать было нечего. Этого должно было быть достаточным. Я ожидала от этого союза гораздо меньшего и гораздо худшего. Я не могла обижаться на Нино за то, что он ничего не чувствует.
— Не хочешь ли зайти внутрь?
— Кажется, я больше не в настроении для прогулок, — тихо сказала я.
Он склонил голову набок.
— Понимаю.
— Может, попозже? — тихо спросила я.
— Конечно. — сказал он. — Как насчет того, чтобы я оделся, и мы еще немного потренируемся в стрельбе?
Для него всегда было легко двигаться дальше, потому что ни одна тема не волновала его так сильно, что его мозг не мог продолжать, но я не хотела делать из этого больше, чем это было, поэтому я кивнула.
Он вернулся через полчаса в черных брюках и черной рубашке, в своей обычной одежде. Я так часто видела его в подобной одежде, но сегодня это зрелище поразило меня. Он выглядел высоким, сильным и грациозным, и татуировки на его руках создавали правильный контраст с его прекрасным лицом.
Два пистолета висели в кобуре у него на груди, но я знала, что он прятал еще больше оружия на своем теле. За последние несколько уроков я стала лучше стрелять, но сегодня моя концентрация была нарушена.
• ── ✾ ── •
Несколько часов спустя я сидела в нашей гостиной и играла песню, над которой начала работать почти шесть недель назад. Это была песня, которая помогла мне справиться с моим браком с Нино, помогла мне понять мои чувства к этому человеку. Ветер врывался в окна, и я глубоко вздохнула. Я скучала по запаху океана в воздухе, но тепло Лас-Вегаса было приятным. Я больше не чувствовала постоянного холода.
— Что это за песня? — мои пальцы дернулись на клавишах, и пианино издало низкий скулёж в ответ. — Прости, я не хотел тебя напугать, — сказал Адамо, входя в комнату через открытые французские двери.
Я расслабилась и улыбнулась.
— Все в порядке. Я слишком легко пугаюсь.
Он засунул руки в карманы и кивнул в сторону пианино.
— Можешь продолжать играть. Мне нравится слушать.
Слушал ли он меня раньше? Я легонько положила пальцы на клавиши и начала с того места, где остановилась, когда он напугал меня. Он подошел ближе и оперся локтями о крыло. На левой скуле расцвел синяк, губа была разбита. Я никогда не видела его без разбитой губы.
— Что у тебя с лицом?
— Мои братья тренируются драться со мной.
— Когда тебя введут в должность?
Он посмотрел на окровавленные костяшки пальцев.
— Через два месяца. Август. На мой четырнадцатый день рождения.
— Но ты не хочешь?
Адамо пожал плечами.
— Я Фальконе. Каморра моя судьба. — его брови сошлись на переносице. — Но я не хочу делать то, чего от меня ждут.
— Убивать людей.
— Да. — согласился он с мрачным выражением лица. — Я уже это сделал. Убил человека. Застрелил его. Я хороший стрелок. — я кивнула и снова перестала играть. — Мне не нравится убивать, и я не хочу мучить людей или причинять боль девушкам, — прошептал он.
— Тогда не надо, — сказала я и поняла, насколько я глупа. Адамо не мог выбрать свой путь, как другие.
Он выдавил из себя смешок.
— Я должен.
— Что бы ты предпочёл?
Его глаза загорелись.
— Гоночный автомобиль.
— Ты умеешь водить машину?
— Римо разрешил мне водить его машину, когда мне было одиннадцать, и с тех пор я несколько раз участвовал в гонках. Я разбил две его машины. Он был очень зол, и теперь он пристально следит за мной, так что я больше не могу этого делать.
— Так вот почему ты дуешься в саду и слушаешь, как я играю? — спросила я с улыбкой.
— Я должен следить за тобой.
Я расхохоталась, но тут же успокоилась, увидев негодование на его лице. Мне все еще казалось забавным, что младший Фальконе должен был быть моим телохранителем.
— Прости.
— Я хороший стрелок и хороший боец, и не похоже, что кто-то собирается напасть на наш особняк. Это самое безопасное место в Вегасе.
— Потому что люди боятся Римо.
— И Нино, — добавил Адамо и скривил губы в отвращении. — С тех пор как Савио провел свой первый официальный бой в клетке, он стал еще более дерзким, чем раньше. Он думает, что он такой же страшный, как они, но это не так. Даже близко.
— Согласна. Никто так не пугает, как Римо и Нино, — сказала я. Лука был ужасен, но, возможно, потому, что я знала его с юных лет, я могла справиться с его разновидностью страха лучше, чем с Фальконе.
— Да, — пробормотал Адамо, а затем стал серьезным, его карие глаза колебались.
— Нино хорошо к тебе относится?
Я поджала губы. Хорошо это не то слово, которое я бы использовала для обозначения Нино.
— Он …
— Подарок, — протянул Нино, заставив меня подпрыгнуть и Адамо тоже. Я повернулась на его голос. Он стоял в дверях, высокий и холодный, скрестив на груди мускулистые руки. На этот раз он был в рубашке с закатанными рукавами, открывавшими его татуировки.
— Ты должен делать уроки или отрабатывать навыки владения ножом, — сказал Нино, отталкиваясь от стены и направляясь к нам.
Адамо выпятил подбородок, но не протестовал.
— Пока, Киара, — пробормотал он, прежде чем выйти из застекленной двери.
Нино, как всегда, прислонился бедром к пианино, и я заметила, как его брюки подчеркивают мускулистые ноги, как рубашка облегает торс.
— А я хорошо к тебе отношусь?
Я кивнула, но не могла перестать смотреть на него и не вспоминать его утреннее предложение.
— Хочешь пойти в нашу спальню и осмотреть все? — спокойно спросил он.
Несмотря на жар в щеках, я кивнула. Нино выпрямился и протянул руку для меня, и я сделала, как всегда. Его пальцы слегка обвились вокруг меня, но так, что я могла отстраниться в любой момент.
Глубоко вздохнув, я встала со скамейки, слегка вздрогнув, когда его большой палец прижался к моему запястью. Почему он всегда так делает?
Мой взгляд скользнул по его мускулистому, покрытому чернилами предплечью, когда я последовала за ним наверх. В тот момент, когда мы вошли в спальню и мой взгляд упал на кровать, мой пульс начал ускоряться в венах.
Нино уставился на меня.
— Страх или возбуждение... или и то и другое?
— Что? — смущенно спросила я.
Он прижал большой палец к моему запястью.
— Твой пульс участился.
— Поэтому ты всегда прикасаешься ко мне там?
— Это хороший показатель твоего настроения и помогает мне понять твои эмоции в сочетании с выражением лица и дыханием.
Я засмеялась, а потом успокоилась, когда он подвел меня ближе к кровати. Нино поднял бровь.
— И то и другое, — призналась я.
Он опустился на кровать и потянул меня за собой, чтобы я встала перед ним.
— Было бы хорошо, если бы нам удалось уменьшить одно и увеличить другое.
— Какой из них ты хотел бы увеличить? — сказала я тем же научным тоном, что и он.
Его губы дрогнули.
— Ну, — начал он тихим голосом. — Страх легче усилить, чем возбуждение, когда ты это ты, а я это я, но я предпочитаю трудные задачи. Что ты предпочитаешь?
Он очень медленно поднес мою руку к губам, не отрывая глаз от моего лица, и прижался поцелуем к моей пульсирующей точке, затем провел по ней языком.
Легкая дрожь пробежала по моей спине. Как это было возможно, я чувствовала, это между моих ног?
Он пристально посмотрел на меня.
— Страх? — я покачала головой, мой язык отяжелел. — И то и другое? — я обдумала это и нерешительно покачала головой. Взгляд Нино стал еще более пристальным. — Ты уверена?
Не потому, что он вызывал ощущения в моем теле, которых я никогда не испытывала, но покалывание между ног усилилось, и я почувствовала себя горячей и влажной.
— Нет.
Нино кивнул.
— Давай попробуем это изменить. Ладно?
Боже мой, он говорил так уверенно, словно знал, что сделает это хорошо для меня.
НИНО
Пульс Киары снова участился.
— Окей.
Отпустив ее руку, я потянулся к верхнему ящику тумбочки и вытащил оттуда наручники. Киара издала сдавленный смешок. Быстрый взгляд на ее лицо сказал мне, что она нервничает.
— Обычно у меня в ящике нет наручников, — сказал я, прежде чем она успела сделать выводы, которые могли бы ее расстроить. Я никогда не видел призыва сдерживать себя таким образом и предпочитал доминировать в постели, поэтому я никогда не позволял девушке делать это, и наоборот, было бы так же мало смысла, потому что мне не нужны были наручники, чтобы сдерживать кого-либо. — Я положил их туда после нашего утреннего разговора.
Киара прикусила губу, но никак иначе не отреагировала.
— Я могу приковать одну руку наручниками к изголовью кровати. Что скажешь? Это даст тебе чувство безопасности, не так ли?
— Я так думаю. — сказала она нерешительно.
— Хочешь, я разденусь?
Она быстро покачала головой.
— Нет.
Я внимательно посмотрел на нее.
— Киара. Мы не должны этого делать.
— Я хочу. Я просто немного ошеломлена ситуацией, вот и все.
Я кивнул и отодвинулся от кровати, пока моя спина не уперлась в изголовье, а затем приковал к ней левую руку. Киара не сдвинулась с места.
— Что бы ты хотела сделать в первую очередь?
Она покраснела и заправила прядь волос за ухо.
— Понятия не имею. Что бы ты предложил?
Она посылала смешанные сигналы. С одной стороны, она боялась потерять контроль, но с другой стороны, она нуждалась во мне, чтобы взять под контроль.
— Начнем с поцелуев?
Ее глаза метнулись к моим губам, румянец на ее щеках потемнел, когда она кивнула. Она забралась на кровать. Я старался сидеть как можно расслабленнее, скрестив ноги в лодыжках и положив свободную руку на колени, наблюдая за ней. Не сводя глаз с моего лица, она придвинулась ближе и встала на колени рядом со мной, прижав колени к моему бедру.
Я не пошевелился. Она тихо выдохнула.
— Я никогда раньше не целовалась.
— Это не сложно, Киара, поверь мне.
Она посмотрела на меня взглядом, который я не мог определить.
— Тебе легко говорить. Сколько девушек ты целовал?
Я не понимал, какое это имеет значение.
— Сто двенадцать. Я не целую каждую девушку, которую трахаю.
Она поперхнулась.
— Ты переспал более чем с сотней девушек?
— Да. Я был поздним цветком по сравнению с Римо и Савио. У меня была первая девушка почти в пятнадцать.
— Тогда у меня был первый раз раньше тебя, — горько сказала она, сглотнув и глядя на кровать.
Я поднял руку и приподнял ее подбородок, чтобы увидеть выражение ее лица.
— У тебя еще не было первого раза. То, что у тебя было, не считается. То, что мы собираемся сделать, не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что ты испытала.
Ее глаза наполнились слезами, и я опустил руку, не уверенный, расстроили ли ее мои слова, но она придвинулась ближе и нерешительно положила руку мне на плечо.
— Как ты можешь говорить вещи, которые заставляют меня чувствовать себя лучше, когда ты даже не понимаешь, что я чувствую?
— Я констатирую факты. Вот и все.
Она рассмеялась.
— Факты.
Потом ее глаза опустились на мой рот, и она облизнула губы. Я сомневался, что она заметила, но это зрелище немедленно подействовало на мой член.
— Ты собираешься меня поцеловать? — спросил я ее. Она кивнула, но не двинулась с места. — Киара, если ты хочешь контролировать ситуацию, ты должна это сделать.
Она была девушкой, которую я бы определил как покорный тип в постели, и при нормальных обстоятельствах я, естественно, взял бы на себя инициативу, но пока она была захвачена воспоминаниями о своем изнасиловании, это закончилось бы плохо.
Наконец она наклонилась вперед и прижалась губами к моим, закрыв глаза. Я бы предпочел, чтобы она держала их открытыми, чтобы у меня был шанс прочитать ее, но так как у меня не было выбора, кроме как верить, что она отступит, если что-то ее расстроит.
Ее губы были очень мягкими, и давление было легким, почти несуществующим, как наш поцелуй в день свадьбы. Сопротивляясь желанию притянуть ее ближе и показать, как хорошо целоваться, я позволил ей контролировать себя. Через мгновение она отстранилась, нахмурившись, ее кожа покраснела.
— Это странно, потому что ты не двигаешься.
— Я хотел, чтобы ты все контролировала.
— Ничего страшного, если ты возьмешь инициативу на себя и поведешь за собой, потому что ты знаешь, что делать, а я нет, и это заставляет меня нервничать.
Я смотрел на нее, не совсем понимая, что ей от меня нужно.
— Мы связали меня, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
— Да, и это нормально, но я хочу, чтобы ты поцеловал меня, как обычно.
— Обычно я веду.
Она снова закусила губу. Нервы. Я потянулся к ее запястью и прижал к нему большой палец. Она фыркнула от смеха.
— Ты можешь вести... я имею в виду, ты можешь вести, не будучи доминирующим и грубым.
— Я не буду груб с тобой, Киара. И если ты когда-нибудь почувствуешь, что я слишком доминирую, скажи мне, и я изменю свое поведение, хорошо?
Она слегка улыбнулась, но ее пульс все равно участился. Ее было очень трудно читать.
— Мы можем попробовать еще раз?
— Конечно. Я прикоснусь к твоей спине.
Снова всплеск пульса. Я отпустил ее запястье, положил руку ей на поясницу и начал легонько растирать большим пальцем. Ее щеки пылали, и она была мягкой под моими прикосновениями. Она слегка наклонилась вперед, пока ее губы почти не коснулись моих.
Решив посмотреть, сработает ли мое лидерство, я поймал ее губы своими, оказывая большее давление, чем она, и подтолкнул ее губы своим языком. Она без колебаний раздвинула их, и я нырнул. Ее вкус и мягкое тепло ее рта направились прямо к моему члену. Она без колебаний подчинилась поцелую, следуя моему примеру.
Она так легко уступила моим требованиям, так легко, я знал, что она будет продолжать делать это, если мы двинемся дальше, и это заставило меня захотеть сделать именно это, но я сдержался.
Я стал поглаживать ее по спине, поглаживая по позвоночнику. Она сделала небольшой звук в задней части горла, усиливая хватку на моем плече. Другая ее рука прижалась к моей груди, задевая сосок, и я поцеловал ее немного сильнее.
Двигая свободной рукой вверх по ее спине, я хотел обхватить ее голову, но в тот момент, когда я коснулся ее шеи и мои пальцы скользнули в ее темные волны, она дернулась назад.
— Нет. — быстро прошептала она.
Я убрал руку, видя остатки паники на ее лице. Это не было прикосновением, которое я считал проблематичным, поэтому ее реакция удивила меня.
— Твои волосы?
Она быстро кивнула.
— И моя шея. — она сглотнула. — Мой дядя...он держал меня там... он держал меня, когда заставлял... — она посмотрела на меня с отчаянием.
Я без труда прочитал это на ее лице, и мне не нужно было касаться ее запястья, чтобы знать, что ее пульс учащается, потому что она помнила, как ее ублюдочный дядя заставил ее сосать его член, когда она была еще ребенком. И снова я пожалел, что не продлил его мучения. Он очень страдал под моими и Римо руками, и все же этого было недостаточно.
— Понимаю, — сказал я.
Она беспомощно вздрогнула, а затем просто упала вперед, застав меня врасплох, когда она прижалась лицом к изгибу моей шеи и начала дрожать. Я дотронулся до ее спины, и дрожь усилилась. Потом что-то влажное коснулось моей кожи. Она плакала.
— Киара?
Она прижалась к моим плечам, и я обнял ее свободной рукой. Она прижалась ко мне еще сильнее. Я позволил ей выплакаться. Может быть, это ей поможет. Отстранившись, она нежно поцеловала меня, ее глаза изучали, как будто она что-то искала. Я ответил на поцелуй, чувствуя вкус ее слез.
— Прости, — сказала она через мгновение.
— За что?
— За то, что стала эмоциональной. — она вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Потом снова открыла их и кивнула на наручник. — Где ключ?
— В выдвижном ящике.
Она склонилась надо мной и дала взглянуть на свою круглую упругую попку. Мое тело определенно сильно реагировало на ее активы. Она сняла наручники.
— Я думаю, что я собираюсь принять ванну. — я не остановил ее, когда она ушла в ванную.
Вместо этого, я вышел и направился в нашу игровую комнату. Римо лежал на диване и смотрел последние бои в клетках на Арене Роджера.
Он взглянул на меня, когда я опустился в кресло, потянулся за бутылкой бурбона на столе и налил себе стакан.
Римо кивнул на мое запястье с красными отметинами металлических наручников.
— Что там произошло? Уже извращаешься со своей женой?
— Киара боится моей физической силы, поэтому я приковал себя наручниками к кровати.
Римо откинулся назад, подняв брови.
— Как будто это тебя остановит.
— Нет, но она чувствует себя в безопасности, вот в чем дело. Ей нужно чувствовать себя комфортно рядом со мной.
Римо прищурился.
— Так ты все еще не трахнул ее?
Я сделал глоток бурбона.
— Мы не продвинулись дальше поцелуев, так что нет.
Римо на мгновение замолчал, что обычно было плохим знаком.
— У тебя терпение святого. Хочешь, я позвоню насчет развлечений?
— Я решил больше не искать других девушек.
Римо рассмеялся.
— Правильно. — а потом протрезвел. — Ты это серьезно?
— Так и есть.
— Ты что, пытаешься стать честным гражданином?
— У меня нет амбиций в этом плане.
Римо покачал головой.
— Сначала Фабиано, теперь ты. Почему все становятся кисками?
— Поскольку я не получаю никакой киски, твой термин вводит в заблуждение.
— Да пошёл ты, Нино. Не будь гребаным умником. Ты действительно думаешь, что сможешь устроить брак? Даже если ты не трахаешь других девушек, ты не будешь заботливым мужем, и ты это знаешь.
Я пожал плечами.
— Знаю, но сейчас я попробую и посмотрю, к чему это приведет.
— Значит, для тебя это какой-то научный эксперимент?
— Возможно.
Это было что-то новое, что-то, с чем у меня не было опыта, и я не мог сказать, как я справлюсь с этим в долгосрочной перспективе, но мне было любопытно, и Киара хотела, чтобы этот брак был реальным.
Г Л А В А 16
• ────── ✾ ────── •
КИАРА
Я не могла уснуть после поцелуя. Мой разум крутил это в голове. Губы Нино были такими теплыми и нежными. Все было не так, как я себе представляла, не так, как я боялась. Он умудрялся удивлять меня каждый день и делал это с нашей первой брачной ночи.
Дверь со скрипом отворилась, и кто-то вошел. Открыв глаза, я заглянула в щель между одеялами. Я натянула их до ушей, потому что так мне было безопаснее. Я оставила свет в ванной, потому что темнота все еще держала надо мной власть. В теплом свете я разглядела высокую фигуру Нино.
Мои щеки вспыхнули, когда его взгляд остановился на мне. Я убежала в ванную после нашего поцелуя, но не из-за этого. Мне было стыдно, что я не выдержала и расплакалась в объятиях Нино. Мне нужно было время, чтобы взять себя в руки. Для такого сдержанного и бесчувственного человека, как Нино, быть женатым на мне должно быть особенно трудной задачей. Вначале я была уверена, что мой брак с Нино был наказанием за действия моего отца, но теперь я была уверена, что он был тем, кто мог бы заключить лучшую сделку.
— Уже поздно, — пробормотал он.
— Я не могу уснуть.
Он кивнул, прошел в ванную и закрыл дверь. Сквозь узкую щель под дверью в спальню почти не проникал свет, но я сосредоточила на нем взгляд и прислушалась к звуку бегущей воды.
Через несколько минут, Нино вернулся, одетый в трусы. Я знала, что он предпочитал спать голым и теперь носил одежду только по ночам, чтобы успокоить меня. Даже в собственной постели ему приходилось сдерживаться из-за меня. Он выключил свет в ванной и подошел ко мне в темноте.
Мой пульс участился, когда матрас прогнулся под его весом, но по совершенно другим причинам, чем в прошлом. Что было бы, если бы я просто наклонилась и поцеловала его? Никаких предупреждений, никаких наручников. Только мои губы касались его, мое тело прижималось к нему. Каково это быть свободной и действовать в соответствии со своими желаниями? Как не быть скованной прошлым?
— Ты в порядке? — протянул Нино.
Откуда ему знать? Он не дотронулся до моего запястья, так что пульс меня не выдал.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что твое дыхание изменилось. Обычно это признак того, что ты чем-то обеспокоена. Это из-за нашего поцелуя?
Я колебалась, не зная, что сказать, но предпочла правду.
— Да.
— Ты передумала насчет физических аспектов нашего брака?
Хотела бы я знать, о чем он думает. Он сказал, что хочет меня, но, возможно, мой поцелуй и слезы заставили его передумать.
— Нет, мне понравился наш поцелуй, — призналась я.
— Хорошо. — это был не совсем тот ответ, на который я надеялась. Ему тоже понравилось? Хотел ли он поцеловать меня снова? — Хочешь еще поцеловаться?
Иногда было страшно, как легко он мог читать меня, даже в темноте, даже не понимая моих эмоций. Внутренняя работа мозга Нино была совершенно необъяснима для меня.
— Чего ты хочешь?
Он молчал.
— В смысле поцелуев или вообще?
— Вообще. — прошептала я, мой желудок сжался от нервов.
— Дай мне свое запястье, — сказал он, и я подчинилась. Его большой палец прижался к моему пульсу, и мне пришлось подавить смех. Он быстро затих, когда он начал говорить низким, глубоким голосом.
— Я хочу тебя во всех отношениях. Конечно, я хочу поцеловать тебя. Я хочу доставить тебе удовольствие, Киара. — мой пульс учащался с каждым словом. — Я хочу довести тебя до оргазма своим ртом и пальцами. Я хочу попробовать тебя везде, и я хочу...переспать с тобой.
Я могу сказать, что он хотел использовать другой термин, но он решил смягчить его для меня. Моя грудь потеплела от его размышлений. Несмотря на то, кем он был, Нино всегда будет представлять для меня безопасность.
— Я знаю каждую точку на твоем теле, которая увеличит твое возбуждение. Если ты позволишь, я заставлю тебя кончать снова и снова.
Я громко сглотнула. Мое сердце, казалось, расплавилось, пульсируя от потребности, которую я едва понимала. Он похлопал меня по запястью.
— Страх?
Я нервно рассмеялась, потому что сейчас страх был лишь маленькой вспышкой в уголках моего сознания.
— Нет, — призналась я самым тихим шепотом.
Нино терпеливо ждал, что я скажу еще. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла различить очертания его сильных плеч. Он смотрел на меня, дыша спокойно, расслабленно. Эти слова... они не повлияли на него?
— Возбуждение?
Я кивнула, не уверенная, видит ли он это.
— Хорошо, — раздался его низкий голос.
Я вздрогнула.
— А ты?
— Ты спрашиваешь, возбужден ли я?
Я кивнула.
— Да, — ответил он.
Мой пульс начал учащенно биться.
— Киара?
— И то и другое, — быстро ответила я, потому что была одинаково напугана и возбуждена его признанием.
— Что я могу сделать, чтобы прогнать твой страх?
— Ничего, — ответила я, потому что в глубине души знала, что это битва, в которой я должна сражаться сама. — Но я хочу кое-что попробовать.
— Хорошо, — медленно произнес он.
— Мы можем поцеловаться, чтобы ты не был сдержанным?
— Конечно. Сейчас?
— Да, — тихо сказала я и придвинулась к нему поближе, пока его теплое дыхание не коснулось моего лица, и сам объем тепла, исходящего от его тела, не сказал мне, насколько он был большим, насколько выше и сильнее. Я уловила намек на алкоголь в его дыхании, что-то дымное и пряное. — От тебя пахнет... бурбоном?
— Я выпил стакан, — сказал он. — Но тебе не стоит беспокоиться. Этого недостаточно, чтобы ослабить мои запреты. Даже близко.
— Меня это не волнует.
Я наклонилась ближе, пока его лицо не оказалось прямо передо мной, а затем преодолела оставшееся расстояние между нами и прижалась губами к его губам. Он подождал пару секунд, прежде чем увеличить давление, и его язык скользнул между моих губ, исследуя мой рот. Его пальцы двинулись вверх от моего запястья, поглаживая мягкую кожу предплечья, сгиб локтя, затем немного выше, прежде чем вернуться вниз. Наконец, его большой палец снова прижался к моему запястью.
Он сделал это, потому что ему нужно было прочитать меня лучше, чтобы убедиться, что он заметил, когда я чувствовала себя подавленной или испуганной. Это понимание сделало странную вещь с моим сердцем.
Мы долго целовались, и я почувствовала жар между ног. Поцелуи Нино были невероятными, ошеломляющими; он вел легко, не заставляя меня чувствовать, что я была под его контролем. Его дыхание стало чуть глубже, когда его рот скользнул по моему, и трение послало новую волну тепла через мое сердце.
Я извивалась, сжимая бедра вместе. Если Нино и заметил, то никак не отреагировал, но его хватка на моем запястье немного усилилась.
Я положила свободную руку на его обнаженную грудь и почувствовала, как его мышцы напряглись под моими пальцами. Его кожа была покрыта шрамами, и я начала с любопытством обводить их, пока случайно не задела его сосок. Он застонал мне в рот, слегка дернувшись, и от этого движения что-то твердое впилось мне в бедро.
Я замерла, прижавшись к нему. Страх и мое собственное возбуждение боролись в моем теле. Он говорил мне, что возбужден, но ощущение этого делало все более реальным. Он перестал целовать меня и глубоко вздохнул.
— Скажи мне, что ты чувствуешь.
— Я в порядке.
— Это не чувство.
— Я чувствую себя хорошо, — повторила я с большей силой.
— Только поражена.
— Тогда, может быть, нам стоит остановиться.
Я не хотела останавливаться, но, возможно, Нино был прав. Даже если мое тело кричало о большем, я не была уверена, что смогу справиться с этим. Я снова почувствовала себя... разбитой.