Я не могла поверить, что моя паника согрела его сердце. В конце концов, он не был способен на эмоции, но у меня не хватило смелости подвергнуть сомнению его мотивы, чтобы он не начал подвергать сомнению и их тоже.
— Но очень важно, чтобы ты научилась защищаться. Я не понимаю, почему семья держит своих девушек неспособными защитить себя. Это ненужный риск.
Я нахмурилась.
— Ты хочешь, чтобы я научилась драться?
Нино покачал головой, его рот дернулся, как будто я сказала что-то забавное.
— Не думаю, что сейчас это имеет смысл, учитывая твой страх перед физическим контактом. Может, позже. Но тебе придется научиться стрелять из пистолета. Это первый шаг и он даст тебе чувство безопасности.
— Ты позволишь мне бегать с ружьем?— спросила я, потрясенная.
Его брови сошлись на переносице.
— Конечно.
— Окей. — я не знала, что еще сказать. Я думала, он будет опасаться, что я вооружена, но, возможно, он был настолько уверен в своих боевых способностях, что не беспокоился об этом.
— Я думаю, что лучше прояснить кое-что с самого начала, — начал Нино, и я напряглась, обеспокоенная тем, что он собирался сказать. — Если тебя что-то беспокоит или ты чего-то хочешь, ты должна сказать это прямо. Никаких тонких намеков или скрытных выражений. Ни мои братья, ни я не сильны в женской утонченности, и нам не хватает терпения, чтобы понять это. Так что говори, если хочешь облегчить нам задачу.
— Я могу это сделать, — сказала я, но для меня это будет новым опытом.
Моя семья учила меня быть осторожнее со словами и не высказывать свое мнение. Высказывать свое мнение таким людям, как мой муж и его братья, казалось еще большим вызовом. Он был прав.
Если я хочу выжить с людьми Фальконе, мне придется преодолеть свои страхи. Но их было так много, некоторые настолько глубоко въелись в мое существо, что я не была уверена, что у меня есть шанс бороться с ними.
|
|
Г Л А В А 10
• ────── ✾ ────── •
НИНО
Киара продолжала бросать плохо завуалированные взгляды в мою сторону, когда мы вошли в нашу игровую комнату. Римо уже был там и развлекался, пиная боксерскую грушу. Он остановился, когда мы вошли, его взгляд на мгновение сузился на Киаре, прежде чем начать пинать снова.
— Я умираю с голоду. Давай закажем пиццу.
Увидев Римо, Киара застыла рядом со мной, и ее дыхание стало прерывистым. Я не был уверен, было ли это потому, что он был только в своих боевых шортах или потому, что он избивал дерьмо из неодушевленного предмета, но ее страх перед ним был очевиден.
Я схватил меню доставки в одно из наших любимых пиццерий из бара. Оно прилипло к чему-то, что пролилось. Я повернулся к ней.
— Тебе придется привыкнуть к присутствию Римо.
Она подскочила, отрывая взгляд от моего брата.
— Не знаю, смогу ли. Я слышала, что он делает, то что ему нравится делать, — прошептала она.
Я посмотрел на брата, который наблюдал за нами с другого конца комнаты, когда он нанес еще один удар по боксерской груше. Римо делал много вещей, которые беспокоили кого-то вроде Киары, и все это ему нравилось.
— Он не представляет для тебя опасности.
Она подняла на меня глаза, дрожа, по ее гладкой коже побежали мурашки.
— Ты уверен?
— Да. — в этом слове не было колебаний. Я был абсолютно уверен, что Римо и пальцем не тронет Киару, потому что она моя.
|
|
Она медленно кивнула, ее глаза наполнились тревогой. Она не хотела мне верить. Она не знала Римо, как я. Очень немногие люди в этом мире были в безопасности рядом с моим братом, этого нельзя было отрицать, но то же самое можно было сказать и обо мне.
— Почему бы тебе не заглянуть в меню и не выбрать, какую пиццу ты хочешь? — я протянул его ей.
Она взяла его у меня, настороженно разглядывая. Испачканная бумага выглядела так, будто видела лучшие дни.
Я подошёл к брату, который перестал брыкаться и поднял брови.
— Этот взгляд означает, что мне не понравится то, что ты скажешь.
— Ты ее пугаешь. — Римо дал мне ироническую ухмылку. Было очень мало людей, которые не боялись моего брата. — Я был бы признателен, если бы ты постарался не пугать ее так сильно.
Римо усмехнулся и еще несколько раз ударил коленом по груше, прежде чем сказать.
— Я ничего не сделал.
— Знаю, — сказал я. — Мы плохо ладим с чувствительными девушками, но Киара теперь живет под нашей крышей. Она часть нашей семьи, и мы должны убедиться, что она чувствует себя как можно более комфортно, учитывая ее прошлое и наш характер.
Он склонил голову набок.
— Ты хочешь, чтобы мы хорошо с ней обращались?
Я проследил за его взглядом в сторону Киары, которая оценивала бар, заваленный грязными стаканами, пивными бутылками и тарелками. Уборщики приходили утром.
— Да. Я хочу, чтобы с ней обращались как с семьей. Я хочу, чтобы она была защищена. Я хочу, чтобы она была в безопасности от любой угрозы. Теперь она Фальконе. Она моя.
Римо кивнул, не сводя глаз с моей жены. Она положила меню на стойку, затем подняла глаза и заметила наши взгляды. Она моргнула, напряглась, затем сглотнула, быстро взяла меню и нервно повозилась с ним. Страх.
|
|
— Она в безопасности, Нино. — Римо повернулся ко мне, сжимая мое предплечье. — Ты мой брат, а она твоя. Я прослежу, чтобы все в этом городе и за его пределами поняли, что она под нашей защитой.
Римо, как и я, не обладал многими достоинствами, но одним из них была его преданность. Если он решит, что кто-то попал под его защиту, он не остановится ни перед чем, чтобы убедиться, что этот человек в безопасности.
Он отпустил мое предплечье.
— И что? Ты наконец трахнул ее.
Я закатил глаза.
— Нет. И не буду, пока она сама этого не захочет. Она слишком напугана из-за изнасилования.
Римо перевел взгляд на Киару. Она все еще пристально смотрела в меню. Она, должно быть, запомнила каждую пиццу, которую они предлагали.
— Киара не способна защитить себя. Мы должны убедиться, что она в безопасности, где бы она ни была.
— Я не хочу, чтобы наши солдаты были в особняке. Это наш дом.
— Согласен. Вот почему ты, Савио или даже Адамо должны охранять ее, когда меня нет рядом.
Римо ухмыльнулся.
— Ты уверен, что Киара хочет, чтобы я ее охранял? Она может умереть от страха, если я останусь с ней наедине.
— Она привыкнет к тебе.
— Сомневаюсь, — усмехнулся Римо.
— Это будет нелегко, но в конце концов она придет в себя, если ты не потеряешь свое дерьмо рядом с ней.
— Я сделаю все возможное.
Мы оба знали, что это значит. Я вернулся к Киаре. Она закусила губу, и ее тело напряглось.
— Так ты нашла пиццу, которую хочешь?
— Я не очень голодна, — тихо сказала она. — Ничего, если я закажу салат с моцареллой и оливками?
— Ты можешь есть все, что захочешь. И если ты все еще будешь голодна, можешь съесть кусочек одной из наших пицц, — сказал я ей.
Она улыбнулась.
— Окей. Спасибо.
Римо подошел к нам и остановился рядом со мной и Киарой.
— Готовы сделать заказ? — спросил он.
— Я сделаю заказ. Фабиано скоро придет?
— Да. Леона проводит вечер со своей матерью шлюхой.
Глаза Киары расширились. Я не был уверен, было ли это из за оскорбления или потому, что другой мужчина присоединился к нам сегодня вечером.
Я взял телефон и позвонил в наш любимый Итальянский ресторан. Их пицца была лучшей в городе. Мы все получили свои обычные заказы, поэтому добавление салата вызвало немного ошеломленное молчание на другом конце.
— Почему бы тебе не присесть? Ты можешь включить телевизор, если хочешь. Еда будет здесь через тридцать минут, — сказал я Киаре, которая замерла рядом со мной и Римо.
Она кивнула, подошла к дивану и опустилась на него.
— Надеюсь, она скоро утратит эту покорность. Это чертовски раздражает, — пробормотал Римо.
— Для нее это в новинку. Она не была так напряжена, когда я был с ней наедине.
Через пять минут вошел Фабиано. У него был запасной ключ, и он даже не потрудился позвонить.
— Мне нужен виски, — было первое, что он произнес. — Мать Леоны просто кошмар. Эта женщина курит и стреляет больше кристаллов, чем большинство людей, и ей удается выжить.
— Это потому, что ты предлагаешь ей бесплатный запас. Ее толерантность к веществу растет, — объяснил я.
Фабиано сверкнул глазами.
— Понимаю. Но если я не дам ей это, глупая шлюха снова выйдет на улицы, и это убивает Леону, видя, как ее мать сосет уродливые члены.
Киара тихо вздохнула на диване, и мы все повернулись к ней. Она покраснела. Фабиано перегнулся через барную стойку, взял с полки бутылку виски и налил себе щедрый стакан.
— Кто-нибудь будет еще?
— Я выпью, — сказал Савио, входя и хлопая Фабиано по плечу.
— Я слышал, тебя выпороли.
Фабиано толкнул его.
— Я все еще могу вытереть пол твоим уродливым лицом, Савио, не забывай об этом.
Савио самоуверенно улыбнулся.
— Уже недолго. Я естественен, когда дело доходит до боев.
Я открыл холодильник под стойкой и достал две бутылки пива, одну для Римо, другую для себя, затем взглянул на Киару, которая сосредоточилась на телевизоре. Местные новости сообщали о пожаре, в результате которого сгорел один из ресторанов нашего солдата.
— Выключи, — крикнул Савио. — Эта чертова новость действует мне на нервы. Они всегда ошибаются.
Киара подскочила и быстро выключила телевизор.
— Следи за своим тоном, — сказал я Савио, который поднял брови. Я повернулся к Киаре. — Что бы ты хотела выпить?
Она перевела взгляд с меня на братьев, потом на Фабиано.
— Что-нибудь безалкогольное, пожалуйста.
— Алкоголь добавляет веселья, — усмехнулся Савио.
Киара вздрогнула. В этот момент Адамо заскользил вниз по лестнице.
— Принеси Киаре свою кока-колу с кухни, — приказал я.
Он застонал, но повернулся на каблуках и ушел. Пицца прибыла вскоре после этого. Мы с Фабиано отнесли ее туда, где сидела Киара, и разложили коробки на широком столе. Я сел рядом с ней, а Римо занял ее место с другой стороны. Плечо Киары напряглось, но она никак не отреагировала. Я протянул ей салат.
— Это твое.
— Я действительно не понимаю, почему девушки всегда едят салат. Это чертовски раздражает меня, — сказал Савио, схватив кусок пиццы.
Адамо бросился на диван между Фабиано и Савио, заставив их нахмуриться. Он протянул Киаре бутылку колы. Она взяла его, пробормотала слова благодарности и налила себе стакан.
— В чем дело? — спросил Адамо между укусами.
— Мы протестировали гонку в Канзасе. Это был огромный успех, — сказал Римо, включая телевизор и открывая запись нелегальной уличной гонки.
— Круто, — сказал Адамо, его глаза загорелись, когда камера приблизилась к ряду машин.
Киара тихо ела среди нас. Если бы я закрыл глаза, то даже не узнал бы о ее присутствии, если бы не почувствовал аромат ее цветочных духов. Было очевидно, что она чувствовала себя неуютно в окружении стольких мужчин, и алкоголь, казалось, беспокоил ее еще больше. Ей придется привыкнуть к этому. Так всегда было в нашем доме.
— Может быть, нам удастся убедить Витьелло перенести гонки на его территорию, — предложил Савио.
— Не думаю, что Лука захочет сотрудничать с нами дольше, чем это необходимо. Все мы знаем, что это перемирие не будет длиться вечно. Тогда все ставки отменяются.
Киара пошевелилась. Я наклонил голову в ее сторону, но она была сосредоточена на салате. Фабиано поднял бровь, как будто я знал, что происходит в ее голове.
— Луке было бы полезно помнить, что ему повезло, что мы на его стороне, — сказал Римо, протягивая руку за куском моей пиццы.
Он наклонился над ногами Киары, чтобы дотянуться до коробки, и коснулся ее ноги. Она ахнула, отпрянула и уронила салат.
Прижавшись к спинке кресла и тяжело дыша, она смотрела на Римо так, словно он собирался наброситься на нее. Его глаза сузились, и я знал, что это не пройдет хорошо.
— Да что с тобой такое, женщина? — он зарычал. — Я собирался схватить гребаный кусок пиццы, а не лапать тебя. Я не собираюсь трахать тебя, ни сейчас, ни когда-либо. Во-первых, нет ничего забавного в том, чтобы сломать кого-то сломанного, а во-вторых, ты принадлежишь Нино, поэтому он единственный, кто собирается получить твою киску. Никто больше не прикоснется к тебе так, ясно?
На глаза Киары навернулись слезы.
— О черт, — пробормотал Савио.
— Римо, — сказал я предостерегающим тоном.
Он нахмурился, схватил кусок, который он хотел в первую очередь, и откинулся назад.
— Заткнись, Нино. Мне надоело, что она вздрагивает. Это чертовски раздражает, особенно потому, что я даже не дал ей повода уклоняться. Это мой дом, и я не собираюсь ходить по яичной скорлупе, потому что она не может взять себя в руки.
Киара громко сглотнула и дрожащими пальцами подобрала несколько кусочков салата, которые уронила на джинсы. Потом медленно поднялась.
— У тебя есть швабра, чтобы я могла прибрать это все? — тихо спросила она.
— Оставь. Завтра придут уборщики.
— Я не хочу, чтобы они нашли сыр и салат на полу. — сказала она.
— Поверь мне, они видели на этих этажах и похуже, — сказал Фабиано.
Она отрывисто кивнула.
— Пойду приведу себя в порядок, а потом лягу спать.
Она протиснулась мимо моих ног. К моему замешательству, она не пошла в ванную комнату для гостей, а подошла к французским окнам и выскользнула в сад.
— Почему она вышла на улицу?
Фабиано покачал головой.
— Черт возьми, она вышла на улицу, потому что будет плакать в тишине.
Я посмотрел на него, и он прищурился.
— Ты гребаный гений, но ты все еще тупой мудак, когда дело касается девушек.
— Тебе, наверное, стоит пойти за ней, — предложил Адамо.
Я нахмурился.
— Если она хочет плакать в тишине, она, вероятно, не хочет моего общества.
— Девушки, — пробормотал Римо, запихивая в рот очередной кусок пиццы.
— Послушай парня, — сказал Фабиано. — Иди к ней и утешь ее, или что ты там умеешь делать.
— Я никогда не утешал девушек.
Фабиано вздохнул.
— Тогда импровизируй, симулируй эмоции или что-то в этом роде. Мне насрать.
— Поскольку у тебя есть девушка и есть опыт общения с девчачьими эмоциями, логично, что ты должен пойти и утешить ее.
Фабиано фыркнул.
— Я знал, что этот брак чертовски плохая идея. — он откинулся назад. — Я не тот, кого она хочет видеть, поверь мне. Она, наверное, закричит, если я пойду за ней в темноте. Ты ее муж, так что веди себя соответственно.
Я встал.
— Удачи, — сказал Савио, сдерживая смех.
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти Киару. Она сидела на шезлонге. Голубоватое сияние бассейна осветило ее лицо, и я увидел слезы, бегущие по ее щекам. Она быстро провела тыльной стороной ладони по коже, но было слишком поздно. Я сел рядом с ней, не обращая внимания на ее напряженное тело.
— Прости, что испортила тебе ужин.
— Ты ничего не испортила. У нас были гораздо худшие инциденты, и большинство из них были связаны со сломанными костями, так что это ничего.
Я потянулся к ней и смахнул еще одну слезу. Она замерла и перестала дышать. Я схватил ее за плечи и приблизил наши лица. Она втянула воздух, но мне нужно было достучаться до нее.
— Если тебя что-то беспокоит, скажи. Если ты не хочешь, чтобы Римо топтал тебя, тебе придется противостоять ему. Я могу защитить тебя, но это не принесет тебе уважения моих братьев. Если ты хочешь быть частью этой семьи, тебе нужно завоевать их уважение. Быть покорной и уклоняться от всего этого, это еще не конец, ясно?
Она отвела глаза.
— Нет, — приказал я.
Ее взгляд снова встретился с моим. Я крепче сжал ее плечи, и она вздрогнула.
— Я не уверена, что смогу это сделать. Мой страх слишком силен.
— Твой страх бесполезен. Это калечит тебя. Не позволяй этому случиться.
Она прищурилась.
— Все не так просто.
— Это не так сложно, как ты думаешь это могло быть. Это твой выбор встретиться лицом к лицу со своими страхами или позволить им управлять тобой.
— Отпусти меня, — сказала она дрожащим голосом.
Я кивнул и отпустил ее плечи.
— Это только начало. — вставая, я протянул руку, чтобы поднять ее. — Теперь Пойдем. Вернемся. Можешь съесть пиццу.
Она поколебалась, но потом взяла меня за руку и выпрямилась. Ее пульс все еще колотился под моим большим пальцем, но она выглядела менее дрожащей.
— Я не могу есть вашу пиццу.
— Мы всегда делимся пиццей. Никто не будет возражать.
— Я вегетарианка. На всех ваших пиццах есть мясо, — сказала она.
Я не заметил, что она не ела мяса на свадьбе.
— В следующий раз мы закажем для тебя вегетарианскую пиццу.
Она напряглась, когда мы вернулись в игровую комнату, и ее кожа покраснела от смущения. Я подвел ее к диванам и сел рядом с Римо, чтобы Киаре не пришлось этого делать. Римо притворился, что не заметил и продолжал наблюдать за гонкой на экране. Киара коротко сжала мою руку, прежде чем отпустить меня, и сделала глоток колы.
Фабиано бросил на меня взгляд, который, вероятно, означал признание, хотя я не был уверен почему. Никто не упомянул о выходе Киары или ее опухших глазах, и в конце концов она расслабилась и наблюдала за гонкой вместе с нами.
Ее глаза начали опускаться, но она не встала; вероятно, она не была уверена, что ей разрешили уйти. Я решил облегчить ей задачу.
— Пойдем спать, — предложил я и встал.
Очевидно, это было неправильно, потому что напряжение в ее теле вернулось в полную силу. Я вопросительно посмотрел на Фабиано. В конце концов, он был шепчущей женщиной. Он только пожал плечами.
— Спокойной ночи, — сказала Киара и молча последовала за мной в наше крыло. Я попытался понять причину ее напряжения. Я думал, что делаю ей одолжение, когда предложил лечь спать. Я даже не устал.
Когда мы вошли в спальню и ее взгляд задержался на кровати, она сглотнула, и меня осенило.
— Ты волнуешься, потому что думаешь, что я хочу секса?
Она прикусила губу.
— Я ужасная жена.
— Я тоже плохой муж. Это то, что есть. — я указал на кровать.
— Как я уже говорил, тебе не нужно меня бояться. Я не прикоснусь к тебе, пока ты этого не захочешь. Мы это обсуждали. Я думал, ты понимаешь, что наша спальня не представляет для тебя угрозы.
— Наверное, в это трудно поверить, — сказала она.
— Я держу слово.
Я не был уверен, что она наконец это впитала или ей нужно больше времени. Когда я позже присоединился к ней в постели, она лежала ко мне спиной и была наполовину скрыта одеялом. Я не видел, напряглась ли она, но ее дыхание определенно изменилось. Я подождал, пока она уснет, прежде чем встать. Это будет одна из тех ночей, когда я не смогу заснуть. Бросив последний взгляд на спящую жену, я вышел в коридор.
Я никогда не буду хорошим мужем, мой характер всегда будет этому препятствовать.
КИАРА
Когда я проснулась, мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь. Как только я это сделала, мой пульс участился. Я села и огляделась. Нино не было, и я не слышала никаких звуков, доносящихся из ванной.
Я встала с кровати и направилась в ванную. Как я заметила вчера, на двери не было замка. Это было немного тревожно, так как Нино мог войти в любой момент. Именно по этой причине я поспешила принять душ и быстро оделась в макси-платье с высоким вырезом. Даже если я предпочитала держать большую часть своего тела закрытой, снаружи было слишком тепло, чтобы носить что-то с длинными рукавами.
Мои глаза были прикованы к окну за джакузи и голубому небу снаружи. Судя по всему, в Лас-Вегасе будет еще один жаркий день. Разбрызгиватели в садах извергали воду. Я предположила, что не было другого способа сохранить траву такой красиво зеленой.
После этого я занялась тем, что убрала одежду в ящики, которые Нино, должно быть, освободил для меня в гардеробной. Закончив, я поколебалась, не зная, что продолжить. Я была голодна, и я не могла оставаться в спальне весь день, но особняк еще не чувствовался как дом. Я не была уверена, что это когда-нибудь случится, поэтому, гуляя в одиночестве, я чувствовала, что вторгаюсь.
В конце концов, голод вынудил меня выйти наружу. В этой части дома было тихо, что неудивительно, учитывая его размеры. Нино, вероятно, был главном крыле со своими братьями. Мне не было грустно, что он не разбудил меня, когда выходил из спальни этим утром. Я привыкла проводить большую часть времени в одиночестве и предпочитала одиночество обществу людей.
Я спустилась в меньшую гостиную в крыле Нино и замерла на последней ступеньке. Там, рядом с французскими окнами, стояло прекрасное пианино Steinway D. Я не могла ничего сделать, кроме как смотреть. Я сделала последний шаг вниз и почти со страхом приблизилась к инструменту. Как Нино удалось так быстро доставить его сюда? Но это был Лас-Вегас, а он был Фальконе, так что, вероятно, у него были свои способы. Более важным вопросом было, почему он купил это для меня?
Конечно, я сказала ему, что люблю играть, но ему не нужно было прилагать усилий, чтобы завоевать меня. Мы уже были женаты, и я была связана с ним навсегда. Если от кого и требовалось кому-то угодить, так это от меня как от жены. И до сих пор я терпела неудачу.
Я опустилась на черную кожаную скамью, позволив пальцам благоговейно скользить по гладким черным и белым клавишам, и начала играть, но, к моему удивлению, это была не та песня, над которой я работала последние несколько месяцев. Это было что-то совершенно новое, мелодия, которую я даже не знала, была во мне, но когда мои пальцы двигались по клавишам, она обрела форму.
Медленно узел на моей груди ослабел, и я поняла, что ноты были моими эмоциями, сформированными в музыку. Звук был призрачным и ужасным, ноты преследовали друг друга, быстрые и беспорядочные, а затем почти резко замедлились. Смятение и страх, смирение и вызов, и под всем этим скрытая боль, которую я не могла стряхнуть.
Я не могла перестать играть, даже когда я начала мелодию заново, изменила ее, но эмоции остались, и они заполнили комнату и меня. На мгновение я почувствовала себя как дома, почти умиротворенно.
— Я вижу, ты нашла свое пианино, — протянул Нино, и мои пальцы впились в клавиши, заставив прекрасный инструмент почти сердито закричать.
Г Л А В А 11
• ────── ✾ ────── •
КИАРА
Мои глаза метнулись влево, где стоял Нино, наблюдая за мной с легким любопытством. Он был одет в черные брюки и обтягивающую черную футболку, которая открывала его татуированные руки. Его волосы были собраны в очень короткий хвост.
Я покраснела и быстро встала.
— Мне очень жаль. Я должна была спросить, прежде чем начать играть. Я даже не знаю, можно ли мне.
Нино нахмурился, придвинулся ближе и не остановился, несмотря на мое растущее напряжение. Он прислонился к пианино, близко, но все еще на расстоянии вытянутой руки. Его глаза осмотрели меня с головы до ног, и я заставила себя стоять спокойно, позволяя ему оценить себя. Это была его привилегия. Наконец, его глаза встретились с моими.
— Почему тебе не разрешено играть на пианино? — спросил он.
— Я достал его для тебя, и он предназначен для игры.
— Спасибо, — тихо сказала я. — Ты не должен был этого делать. Это слишком дорого.
Рот Нино искривился в мрачном веселье.
— Нет, но я хотел, а деньги не проблема, Киара. У нас больше, чем мы могли бы тратить.
Я снова посмотрела на клавиши и провела по ним кончиками пальцев.
— Сыграй еще раз, — попросил Нино.
— Я только сегодня начал работать над этим. Она еще не готова.
Я не упомянула, что никогда не была счастлива с песней, которую я создала, и избегала играть перед другими, если это возможно. Музыка была для меня эмоциональной. Выставлять себя напоказ перед другими людьми никогда не казалось мудрым.
— Играй, — приказал Нино.
Мои глаза взлетели к его лицу. Выражение его лица было властным, но не жестоким. Я снова опустилась на скамейку, глубоко вздохнула и положила пальцы на первые ноты.
Я закрыла глаза, потому что под пристальным взглядом Нино не могла сосредоточиться. Затем я начала играть, и мелодия ожила, потекла вокруг меня, развивалась, когда я добавила еще несколько нот.
Последняя нота давно смолкла, когда я осмелилась открыть глаза. Нино посмотрел на меня, и мои щеки запылали.
— Нехорошо, я же сказала, но...
Нино наклонился, и я затаила дыхание.
— Не принижай себя. Теперь ты Фальконе.
Я моргнула и кивнула. Меня всю жизнь подавляли и другие, и я сама. Джулия и раньше говорила мне то же самое, но ни одно из ее слов не возымело эффекта. Глядя в прекрасное холодное лицо Нино и видя в его глазах властность, казалось невозможным не принять его слова близко к сердцу. Когда стало ясно, что Нино ждет ответа, я сказала.
— Хорошо.
Он слегка покачал головой, но я не была уверена, что это значит. Он выпрямился.
— Мне нужно идти на встречу с владельцем нашего бойцовского клуба Арена Роджера. Ты можешь провести день, как тебе нравится. Ты можешь свободно ходить по зданию и особняку, но, как я уже сказал, не заходи в крыло Римо.
У Римо, вероятно, была бедная девушка запертая в подземелье там. Я вздрогнула.
— Я буду здесь одна? — спросила я.
Нино покачал головой.
— Савио останется с тобой.
Облегчение захлестнуло меня, когда я поняла, что Капо Каморры не был няней, даже если младший Фальконе заставлял меня нервничать. После вчерашнего неловкого инцидента я действительно не с нетерпением ждала встречи с братом Фальконе.
— Если хочешь выйти из дома, скажи Савио, и он отвезет тебя, куда захочешь. Завтра у меня будет время показать тебе Вегас.
Он ждал ответа, и я кивнула. Прежде чем уйти, он коротко кивнул в ответ. Я ошеломленно уставилась ему в спину. Какое-то мгновение я колебалась между тем, чтобы сесть обратно за пианино и найти что-нибудь поесть, но затем мой урчащий желудок победил в этой борьбе.
Я направилась по коридору в главную часть дома. По-прежнему было тихо, но когда я подошла ближе к кухне, то услышала мужской голос. Остановившись перед дверью, я узнала голос Савио.
— Я застрял здесь нянчиться. Я приеду, когда Адамо сменит меня, когда он закончит школу.
Я уже собиралась развернуться и вернуться в крыло Нино, несмотря на голод, когда дверь распахнулась. Я попыталась отшатнуться, но все равно получила удар в плечо, приземлившись на задницу. Я ахнула от резкого приступа боли и покраснела от смущения, когда увидела Савио, смотрящего на меня сузившимися глазами.
С моего места на полу он казался еще выше, что не помогло мне успокоиться.
— Ты подслушивала? Никогда не слышала о конфиденциальности? — пробормотал он. Он сунул телефон в карман, наклонился надо мной, и я вздрогнула. Он замер, его глаза расширились на мгновение, прежде чем он смог контролировать выражение своего лица. Он был почти так же хорош, как Нино. — Господи, я не собирался тебя лапать, женщина. — он протянул руку. — Перестань съеживаться и возьми меня за руку.
Я сделала, и он потянул меня на ноги, потом отпустил меня. Я быстро поправила платье, взволнованная.
— Мне очень жаль. Я не хотела подслушивать, и мне жаль, что тебе приходится играть роль няньки, когда у тебя есть дела поважнее.
Савио пожал плечами.
— Нино попросил меня сделать это, а ты беззащитна.
Беззащитна. В его голосе прозвучало почти отвращение. Я не знала, как реагировать, поэтому сказала.
— Я собираюсь приготовить завтрак. Ты хочешь чего нибудь?
Савио фыркнул.
— Удачи тебе. В холодильнике нет еды, только пиво. Нино почти единственный, кто не забывает покупать еду, и он был занят последние несколько дней.
— О, — сказала я.
Савио вздохнул и провел рукой по темным волосам. Они была короче, чем у Нино, и немного темнее.
— Давай возьмем что-нибудь поесть. Мы можем сделать небольшой крюк, чтобы я мог связаться с одним из наших солдат, у которого проблемы с вандалами.
Мои глаза расширились. Как и Нино, Савио рассказывал мне о бизнесе. В основном не одобрялось вовлечение девушек в какие бы то ни было дела, даже упоминать об этом в кругу семьи.
— Мы не должны выходить, — сказал он, оценивая мое выражение лица. — Но тогда тебе придется обходиться без пищи.
— Я не поэтому была шокирована. Я не привыкла слышать о бизнесе.
Савио пожал плечами.
— Это то, что мои братья и я делаем весь день, так что это постоянная тема здесь. За исключением Адамо, чья основная деятельность дуться.
Я рассмеялась. Савио посмотрел на меня так, словно пытался понять.
— Можешь выйти и подождать на подъездной дорожке. Я возьму еще несколько пушек, и мы сможем уйти.
Еще несколько пистолетов? На груди у него уже висела кобура с пистолетом и ножом, но комментировать это было не мое дело, поэтому я направилась к выходу. Было тепло и солнечно. На подъездной дорожке было припарковано несколько машин, одна из них Феррари цвета меди с металлическим отливом, который блестел на солнце. Мои глаза были прикованы к тому, что когда-то было мраморным фонтаном. Теперь посередине грудой лежали обломки статуи.